Проект "Академия"

Дорога перед ним стелилась гладкой чёрной лентой и было так мягко и удобно ехать по ней, что он с трудом подавлял желание увеличить скорость и разогнать мотоцикл на полную мощность, выжимая из двигателя всё, что только было возможно, но чувство самосохранения и здравый смысл сдерживали его. Впереди уже виднелась металлическая крыша Академии и белые камешки гравия перед воротами, и Ибо облегчённо выдохнул: он возвращался домой, хотя никак не мог понять откуда и почему вообще уехал. Погода была пасмурная: небо затянуло молочной пеленой и здание Академии практически сливалось с ним, лишь матовые блики выделяли его из окружения. По ощущениям было раннее утро — возможно, около восьми, когда все ученики идут завтракать после утренней тренировки, но узнать точно Ибо никак не мог и надеялся на верность своих биологических часов. Оставив мотоцикл на парковке, он зашел внутрь. На первый взгляд всё было спокойно, но почему-то никто не включал свет, из-за чего главный холл Академии был тусклым и ещё более серым, чем обычно. Ибо посмотрел на рейтинговую таблицу, но экран ответил ему глянцевой чернотой, и парень нахмурился. «Перебои с электричеством, что ли…» — подумал он, проходя дальше по коридору. Вдалеке он увидел открытые двери столовой. Оттуда доносились приглушённые голоса, звон тарелок, но его внимание привлёк звук, похожий на треск: так ломаются тонкие сухие прутья мёртвого дерева на холодном осеннем ветру, и Ибо шагал из стороны в сторону, пытаясь найти источник, и подойдя к одной из дверей, он понял — это здесь, но попытавшись открыть её, он с шипением отдёрнул ладонь — ручка была раскалена, хотя её поверхность не отличалась ничем от поверхностей других ручек. Внезапно с обратной стороны двери раздался глухой стук и жалобный стон, и Ибо похолодел, когда понял, что голос принадлежит Ли Сы. Он посмотрел вниз: из-под порога его ботинки осветили оранжевые всполохи, и чёрный, плотный дым начал стелиться вокруг него мягким бархатом. Он спешно стянул с себя ученическую лёгкую куртку и, намотав её на ручку, с силой дёрнул на себя, но результат был нулевой. За дверью раздался сильный, хриплый кашель. — Я сейчас…– прошептал парень, ероша волосы на голове. — Я приведу помощь! До столовой было всего ничего, но Ибо казалось, что ноги у него загипсованные: он хотел, но никак не мог передвигать ими быстрее, и в итоге, по его меркам, прошло не менее пяти минут, прежде чем он ввалился внутрь помещения, прерывая всеобщий завтрак, да так и застыл. «Они не знают, — понял он, видя спокойные, слегка раздражённые лица других учеников. — Почему пожарная сигнализация не сработала?». В очереди, с подносом в руках Ибо заметил Лэй Ши: девушка обернулась, прищурившись из-за очков и вскрикнула, словно никак не ожидала его увидеть. Несколько минут они просто смотрели друг на друга, а затем из-за плеча Ибо раздался голос: — Что ты здесь делаешь? Ибо обернулся: перед ним стоял Го Шэн, скрестив руки на груди; взгляд его был сканирующим и строгим, почти злым — такой был у Ян Гао, когда Ибо с Сяо Чжанем под руку вытащили Ли Сы из горящей лаборатории на виду у всей Академии. Вспомнив о наставнике, Ибо закрутился на месте, не зная, у кого просить помощи — ему казалось, что все осуждают его только потому, что он пытается предотвратить очередной пожар. — Там Ли Сы, — Ибо посмотрел на Лэй Ши и вновь на Го Шэна, — надо ему помочь, он умирает! — Ибо, — исследователь подошёл ближе и легко потряс парня за плечо, — ты в порядке? «Да что же это такое!» — в сердцах вскрикнул он, сжав кулаки: злость медленно поднималась в нём, зародившись где-то в районе желудка. — Я…– начал было Ибо, но заметил, что лицо Го Шэна подёрнуто мелкой рябью; несколько раз моргнув, он не смог избавиться от этого и зажмурился, что было сил, а в следующее мгновение темнота расступилась и перед ним возникло лицо первородного — самое красивое лицо, которое Ибо когда-либо видел в жизни. Оно было розовым, почти красным — работали лампы аварийного освещения. «Это просто сон…» — облегчённо выдохнул Ибо и сфокусировался на тёмных глазах напротив; Сяо Чжань смотрел взволнованно, слегка испуганно, а рука его покоилась у Ибо на плече. Парень скользнул взглядом по маленькой родинке под губой и за спиной первородного увидел женщину: на вид ей было около сорока, но даже в таком тусклом освещении была видна её чуть блестящая, здоровая кожа, аккуратные красные губы и тёмные волны вьющихся густых волос; она прижимала к груди свою маленькую дамскую сумочку, переводя взгляд с Ибо на застывшего перед ним вампира. — Ибо, ты меня слышишь? — спросил первородный, снова переключая на себя внимание. — Да, — кивнул парень, — я в порядке. — Прошу прощения, — Сяо Чжань обратился к женщине, снова добродушно улыбаясь, — это один из рабочих. Он забыл кое-какие инструменты вчера. Меня не предупредили, что он придёт, поэтому я, как и вы, слегка обескуражен сложившейся ситуацией. — Извините, что так получилось, — подхватил Ибо, — мне нужны ножницы по металлу и газовая горелка. Сяо Чжань пристально посмотрел на него, резко развернувшись, отчего его волосы, затянутые в высокий хвост, раскрылись в полёте чёрным веером; он едва заметно приподнял левый уголок губ — лишь один Ибо смог увидеть эту мимолётную улыбку — и снова принял смущённо-серьезное выражение лица. — Давайте я вам всё покажу, как мы и договаривались, — Сяо Чжань встал, вытаскивая из кармана связку ключей и Ибо поднялся следом, подцепив рюкзак и пытаясь привести одежду в относительный порядок, но выходило плохо: его лёгкая куртка всё ещё была влажная сзади, а ботинки даже не думали начать высыхать. Женщина мельком оглядела его чёрную фигуру, но ничего не сказала и уверенно вошла в квартиру, когда первородный галантным жестом, склонившись в небольшом поклоне, приоткрыл перед ней дверь и сам шагнул следом, не удостоив Ибо ещё одним взглядом. — Осторожнее, госпожа Цзи, здесь ещё очень пыльно, — сказал вампир, — как только сюда проведут нормальное электричесво и мы не будем вынуждены использовать генератор — сразу всё уберём. Женщина кивнула, улыбнувшись и лицо её сделалось совсем молодым; она заправила за ухо прядь волос, словно поправляя, хотя её причёска была безукоризненно идеальна. Несколько минут она переходила из комнаты в комнату, осматриваясь, а затем вернулась в коридор, где её ждал первородный, с беззаботным видом разглядывающий листы в своей папке и Ибо, чувствующий себя пятым колесом и не знающий, куда ему деться. Сяо Чжань посмотрел на госпожу Цзи и передал ей листы с распечатками проекта, которые она внимательно разглядывала какое-то время, а затем спросила: — Фреска будет на этой стене? — Да, — первородный в два шага преодолел половину комнаты и встал спиной к окну, — диван не будет её загораживать, если вы волнуетесь об этом. У ваших детей всегда будет доступ к ней и вы сможете увидеть, чем они занимаются, практически из любой точки комнаты. — Ох, господин Сяо, — тяжело вздохнула женщина, — если бы я могла за ними уследить. — Даже если что-то пойдёт не так — переживать не стоит, — успокоил её вампир, — все поверхности, в том числе и мебель, отталкивают воду и грязь, и чистятся без использования специальных средств. Также я максимально сгладил все острые углы, чтобы все головы оставались целыми. — Вы просто чудо, — засмеялась госпожа Цзи. — Мне рассказывали, что вы профессионал в своей сфере, но, честно говоря, вы превзошли все мои ожидания. — Не стоит благодарности, — первородный поклонился и на губах его играла искренняя, яркая улыбка, — я просто выполняю свою работу. — Господин Сяо, вы заслуживаете благодарности не только как дизайнер, но и как человек. Признаю, что сперва я немного усомнилась в вашей квалифицированности — вы ведь так молоды — но теперь я вижу, что вы действительно очень талантливы. И к тому же — терпеливы ко мне и моим детям. — Если это важно для вас, значит это важно и для меня, госпожа Цзи. Это принцип, которым я руководствуюсь в своей работе. «Долго они ещё так будут?» — раздражённо подумал Ибо расстроенный тем, что про него окончательно забыли. А он, между прочим, всё ещё был тут и наблюдал эти словесные танцы вокруг друг друга уже чёрт знает сколько времени. Женщина хотела ещё что-то сказать, но телефон в её сумочке коротко прозвонил, и она отвлеклась на него, стуча по экрану тонкими пальцами. — Я прошу прощения, но за мной уже приехали, — произнесла она слегка раздосадовано. — Могу я вас проводить? — Сяо Чжань облокотился рукой на спинку единственного стула и зыркнул на Ибо так быстро, что если бы тот всё это время не следил за ним, то не заметил бы этот мимолётный взгляд. — Благодарю вас, не стоит, — женщина протянула ему листы, но первородный тактично повёл рукой. — Это я сделал для вас, госпожа Цзи, — сказал он серьёзно, проходя в коридор вслед за ней. — Вы можете дать это своим детям, чтобы они были в курсе, как продвигается ремонт. Возможно, они захотят что-то изменить и внесут свои правки. Вам здесь жить всем вместе — я должен учитывать мнение каждого члена семьи. Стоя в приоткрытых дверях, она восхищённо посмотрела на него; возможно, это было виной искусственного аварийного освещения, но Ибо готов был поклясться, что её щёки покрылись багровым румянцем. — До встречи, господин Сяо, — почти прошептала она, — спасибо вам ещё раз. С этими словами она аккуратно, чтобы не коснуться грязных стен своим белоснежным пальто, грациозно выплыла из квартиры. Ибо стоял истуканом, провожая взглядом её стройную фигуру; но вот щёлкнул затвор замка и Сяо Чжань вмиг потерял своё хорошее настроение. Он свёл брови к переносице, и лицо его из милого стало суровым и хмурым, словно гроза разверзлась посреди солнечного дня, что, впрочем, не делало его менее прекрасным от этого. — Что случилось? — он подбоченился, сжимая в пальцах свою чёрную папку. Теперь, когда Ибо наконец получил возможность выговориться — слова почему-то никак не хотели сформировываться в полноценные конструкции, связанные смыслом. Разрозненность мыслей не давала Ибо выбрать, с чего начать: рассказать о найденном им отчёте или о том, как ему вообще удалось его найти, а может сразу о том, что ему стало известно о лжи (хотя бы в отношении себя), которую ему вешали на уши как размокший рамён. Ибо понимал, что в любом из вариантов подставит людей, не имеющих никакого отношения к его ситуации: учеников, — многие из которых совсем ещё дети — формирующихся под влиянием преподавателей и уверенных в том, что проживут хорошую жизнь, отдав себя на благо обществу, поэтому прикрыл на секунду глаза и тихо выдохнул: — Мне пришлось уйти из Академии, — и видя, что удивлённый Сяо Чжань уже торопится со следующим вопросом, спешно добавил: — только не спрашивай, почему. Я не могу сказать. Первородный посмотрел на него, слегка прищурив глаза и наклонив голову влево. Ибо стоически вытерпел этот взгляд — пронизывающий до самых костей, а потом Сяо Чжань открыл рот, и парень понял, что они подошли к самому трудному. — Хорошо, — протянул вампир, — чего ты от меня хочешь? По пальцам одной руки можно было пересчитать, сколько раз в своей жизни Ибо просил кого-то о помощи. Не о взаимной услуге, в основе которой чаще всего лежали банальные рыночные отношения, а о безвозмездности с возможностью не делать что-то в ответ. По его скромному мнению, это рождало определённый вид отношений между людьми, делало их зависимыми друг от друга, а Ибо не мог позволить себе как охотнику (по крайней мере, в прошлом) создавать с кем-либо связь подобного рода. Но теперь, когда он остался практически один на всё белом свете, что ему было делать? Всё ведь когда-то бывает впервые, правда ведь? — Мне нужно где-то спрятаться на время. И новый телефон. «Если уж начал играть в другую игру, — подумал Ибо: терять ему всё равно было нечего, — играй по крупному, да?» Несколько минут Сяо Чжань молчал и просто пялился на него, а Ибо с каждым мгновением становилось всё менее комфортно от тех обстоятельств, в которых он оказался: стоит, в какой-то пыльной недостроенной квартире, посреди коридора, а напротив — бессмертное существо невиданной силы, которому один бог знает сколько лет и которое питается — на секундочку — человеческой кровью. Всё это звучало как начало дешёвого фильма ужасов, но главный триггер был в том, что всё это — текущая реальность Ван Ибо. И не он тут сценарий пишет. — Ладно, — просто ответил первородный и развернулся к двери; Ибо не успел моргнуть и глазом, как тот оказался по другую сторону квартиры, — ты идёшь? Нет, если тебе нравятся такие условия, и ты предпочитаешь жить без коммуникаций и электричества, то я уважу твоё решение и… — О, заткнись, — прошипел Ибо, поняв, что над ним откровенно издеваются; он с каменным лицом протиснулся мимо Сяо Чжаня, который отодвинулся на миллиметр больше для вида, чем на самом деле и снова оказался в облачении красного света. От ночного ливня не осталось и следа: в лужах отражалась яркая голубизна чистых небес, лёгкий утренний ветер пробирался под влажные листы проснувшихся цветов, лёгким касанием трогая распустившиеся бутоны белых пионов. Ибо прикрыл глаза рукой, вдыхая свежий озоновый воздух и почувствовал, что его эмоциональное состояние наконец-то стабилизировалось. Более-менее. Первородный стоял рядом и пялился в телефон; он был в лёгком свитере поверх рубашки и широких классических брюках, и тонкие пряди волос, как бы случайно выбившиеся из высокого хвоста, падали ему на скулы, делая лицо ещё более худым и узким. Ибо оглядел свои запятнанные непонятно чем штаны и постарался выкинуть из головы представление о том, что прошедшая ночь сотворила с его причёской — ясно же, что ничего хорошего. Когда он вдоволь насладился разгулявшейся погодой, то стал немного напрягаться от молчания, невидимой стеной разделившего его и Сяо Чжаня, но с другой стороны — что он ему сейчас скажет? В конце концов, он сам ещё ничего не знает толком. Лэй Ши должна была помочь ему каким-либо образом исправить это, хотя Ибо понятия не имел, что она станет делать и что с ней случилось после того, как он уехал. Смогла ли она себя защитить? Был ли у неё какой-то запасной план на подобный случай, а если нет — как с ней теперь связаться? Ибо допускал тот вариант, что всё может пойти не так, как они договорились сделать, и тогда он мог попрощаться с возможностью помочь девушке и её сестре. Он так сосредоточился на этих мыслях, что не заметил, как к воротам подъехала стандартная жёлтая машина такси и опомнился только тогда, когда Сяо Чжань за предплечье потянул его в её сторону. — Я всерьёз начинаю думать, что ты хочешь здесь остаться, — ухмыльнулся он, на что Ибо только устало закатил глаза; он поспал слишком мало для того, чтобы отвечать на все выпады первородного с должной остротой, и едва усевшись на заднее сиденье машины, обитое мягкой алькантарой, сразу провалился в сон. В этот раз, слава богу, обошлось без жутких кошмаров, сотканных подсознанием из нитей прошлого и настоящего, но услышав сквозь дрёму неожиданный сигнал автомобильного гудка, Ибо подскочил так резко, что в затылке сразу за пульсировала тупая боль. Оглядевшись, он поймал внимательный, взволнованный взгляд Сяо Чжаня и попытался сделать более уверенный вид, но вампира это не обмануло, и он тихо спросил: — Всё в порядке? «Нет». — Да. Ибо увидел, как сжались губы первородного, как сдвинулись к переносице его брови, а ресницы едва заметно затрепетали: он явно хотел сказать что-то ещё, но сдерживался, и Ибо был благодарен его манерам и тактичности — не очень хотелось сейчас отвечать на вопросы, на которые он сам не знает точного ответа, и рассказывать информацию, от которой зависит не одна жизнь. Чтобы избежать неловкого молчания, он стал осматривать пейзаж, мелькающий за стеклом: там классическая китайская архитектура перемешивалась с футуристическими современными зданиями университетских корпусов и бизнес-центров, но чем дальше они ехали, тем меньше металла было в обтекаемых поверхностях внешней отделки — он заменялся устойчивым камнем и лёгкой деревянной резьбой. Ибо уже подумал, что они едут в вампирский квартал, но вскоре вокруг них раскинулся спальный район с небольшими домиками: повсюду виднелись искусственные озёра или естественные реки, опоясанные длинными воздушными мостами, по которым, не торопясь, вышагивали довольные выглянувшим солнцем люди и носились подростки и школьники, и он стал сомневаться в этом. Такси остановилось в глубине района, на широком перекрёстке напротив большой детской площадки, и едва они выбрались из машины, как на Сяо Чжаня налетел ребёнок — на вид не старше трёх лет — и, врезавшись в его длинные ноги, мальчик плюхнулся на пятую точку. Лицо его начало было кривиться в подступающем плаче, но первородный, засунув подмышку свою папку, легко поднял малыша с земли, присев перед ним на корточки, и широко улыбнулся, легко проведя пальцем по пухлой щеке. Мальчик улыбнулся ему в ответ, совершенно забыв о том, что собирался закатить истерику. Ибо, стоящий позади них фонарным столбом, смотрел на всё это с лицом того же фонарного столба и мучился вопросом о типе населения района; несмотря на тот жестокий, в некотором смысле антигуманный мир, в котором они жили, никто никогда не обращал детей: это парень знал из курса по теории вампиров. Нигде не было это прописано как закон, просто все понимали, что обрекать человека на вечную жизнь, навсегда заперев его в маленьком теле, ограничив в правах и возможности вести полноценную взрослую жизнь — значит совершить самое страшное деяние против собственной души и разума. И ни у одного, даже самого жёсткого вампира не поднимется рука обратить дитя, как ни у одного, даже самого холодного сердцем охотника не поднимется рука убить его, хотя по всем правилам он обязан это сделать. «Следовательно, — рассудил Ибо, — если есть этот мальчик, значит квартал полностью человеческий». — Что мы здесь делаем? — не выдержал парень и спросил, наблюдая, как перепуганная мама забирает своего сына обратно на территорию площадки. Сяо Чжань обернулся и посмотрел на Ибо, приподняв одну бровь, всем своим видом показывая, что вопрос был в крайней степени преглупым. — Я здесь живу. — Но район… — Человеческий? — Сяо Чжань ухмыльнулся и пошёл мимо площадки, заворачивая на узкую тропинку, выложенную светло-бежевой гладкой брусчаткой. — Да, и что? — А они… — Ибо махнул рукой в сторону оставшихся вдалеке людей. — Они знают, кто ты? — Понятия не имею, — пожал плечами первородный, — меня никто не спрашивает об этом, и я никому не стремлюсь рассказать. Тем более, что я тут относительно недавно. После того, как ваши «люди в чёрном» поймали меня и усадили в тот аквариум, я понял, что придётся менять жильё и перебрался сюда. Эти слова слегка дезориентировали Ибо, и он остановился; получалось, что у них обоих произошли перемены в жизни, когда они встретили друг друга этим летом. На секунду он был готов поверить во все россказни о судьбе и колыхании мистической красной нити, но потом скептицизм, выработанный за много лет проживания в Академии, подавил этот порыв, и Ибо пришёл выводу, что это просто логичное разрешение всех произошедших событий. В конце концов, Сяо Чжань не такой дурак (и по его словам он также не мазохист), чтобы возвращаться в опасное для себя место. Ибо снова двинулся вслед за спиной Сяо Чжаня, ловя гипнотические импульсы в мерном покачивании его хвоста в такт шагам. С трудом переведя взгляд в сторону, он понял, что визги детей практически утонули в окружавшей их густой зелени: низкие кустарники стелились по земле, словно волны моря во время лёгкого бриза, и в окружении редких, но широких, почти вековых деревьев стоял небольшой, можно даже сказать крошечный сыхэюань, имеющий два этажа. У Ибо захватило дух — дом был под стать своему хозяину: простой и элегантный, он органично вписывался в пейзаж, а плотный каменный забор вокруг основной постройки контрастировал с узкими колоннами, подпирающими внешнюю, вздёрнутую по краям пагоду и сочетался с хаотично раскиданными вокруг здания валунами (тоже вековыми). Было совершенно тихо. — Я понимаю, что ты привык к другому, — Сяо Чжань резко развернулся к Ибо и уверенно пошёл спиной вперёд, — но я слегка старомоден. Обожаю классику и ничего не могу с собой поделать. Хотя эта твоя Академия — очень интересное архитектурное решение. Будь у меня тогда больше времени и возможностей, я бы обязательно изучил её как следует. — Не моя, — буркнул Ибо, уставившись на заляпанные грязью ботинки; было неприятно обсуждать вещи, которые он огромным трудом только-только смог уложить в своей голове. Вампир хмыкнул, но ничего не сказал и Ибо снова мог лицезреть его идеально прямую спину и геометрический узор на свитере. В этот момент он понял: просто ему не будет. Сяо Чжань слишком хорошо контролировал собственную мимику и жестикуляцию, чтобы парень мог считать его невербальные знаки и быстро наладить контакт, а ещё ему палец в рот не клади — дай подколоть бедного Ибо. И всё это он делал с такой грацией, тактом и вежливостью, что уличить его в злых намерениях было просто невозможно, ведь несмотря на всё их общение, которое с трудом можно назвать дружеским или даже приятельским — Сяо Чжань по каким-то причинам всё равно помогал ему, и это бесило Ибо больше всего, потому что целей этой помощи он не понимал. И если уж добивать до конца — первородный был достойным коммуникативным соперником, но ко всему прочему, он был выше и старше Ибо, а значит намного, намного опытнее. С какой стороны ни посмотри — Ибо проигрывал ему по всем фронтам. «Умный, воспитанный, да ещё и богатый, — подумал Ибо, поджимая губы, пока Сяо Чжань весело вышагивал перед ним, проходя через деревянную арку, — такой дом и в таком районе стоит, наверное, несколько десятков миллионов юаней». О том, что ко всему прочему, Сяо Чжань ещё и красивый, Ибо себе думать запретил. Если он снова начнёт мучиться ещё и по этому поводу — точно с ума сойдёт, особенно теперь, когда первородный привёл его в свой дом, а следовательно, часто будет маячить где-то рядом. Ибо даже на секунду пожалел о своём решении прийти к вампиру за помощью, но потом вспомнил ночной неприятный ливень и пыльный подъезд недостроенного дома, и махнул рукой: как-нибудь переживёт. Ему сейчас вообще нельзя об этом думать — есть проблемы поважнее собственных эмоциональных реакций. Сяо Чжань открыл дверь, задержав ладонь на маленькой круглой ручке (на её нижней поверхности был расположен биометрический сканер отпечатков пальцев) и, оказавшись в просторном светлом холле, бросил папку на низкий столик для сумок и обуви, тяжело выдыхая, словно та весила несколько тонн. Он посмотрел на Ибо, что подпирал лопатками дверь, спешно оглядывая интерьер, и строго сказал: — Снимай всё это, — его рука очертила контуры фигуры Ван Ибо с макушки до самых стоп, — и выбрасывай. — Что, прям здесь? — Ибо справился с мимолётным шоком от такого заявления в свою сторону и посчитал своим долгом хотя бы немного съязвить. — Да, прямо здесь. Ты мне одним своим видом всю энергетику тут портишь. Есть сменная одежда? — Есть, — Ибо стянул куртку, затем ботинки и Сяо Чжань поморщился, когда с них посыпалась засохшая грязь на чистые, отливающие зеркальным блеском полы. — Где ты был, что так сильно вымазался? Не наступи на ковёр, — вампир жестом указал следовать за ним и слегка повернул голову в ожидании ответа, но Ибо дураком не был; он быстро сообразил, что первородный пытается прощупать почву и вытянуть из него хоть какие-то сведения. — Красивый дом, — сказал парень, топорно переводя тему, и Сяо Чжань едва слышно цыкнул: очевидно, его наживку не заглотили. — Спасибо, — вампир открыл одну из дверей, находящихся справа от лестницы, — это твоя комната. И собственная ванная. И я настоятельно рекомендую пойти сразу туда и ни к чему не прикасаться. Клининговые услуги сейчас стоят очень дорого. — Да понял я, понял, — Ибо закатил глаза: как будто он сам не был в курсе о собственном внешнем виде и уровне чистоты своих одежд. Комната была не очень большая: значительную часть её площади занимала стоящая на маленьком подиуме широкая кровать, возле которой располагалось прямоугольное окно, выходящее во внутренний дворик. Из окна, просеявшись сквозь полупрозрачный светлый тюль, в комнату проникало много естественного света. Справа от двери Ибо увидел встроенный в стену шкаф. Вся мебель была стилизована под традиционный китайский стиль, хотя современный способ угадывался в её идеально гладких поверхностях: такие руке человека создать не под силу — это может сделать только автомат. В душе Ибо провёл почти целый час, зато когда вышел — не смог отказать себе в удовольствии и плюхнулся спиной в белизну пушистых подушек. Он мог бы с лёгкостью сейчас заснуть и проспать целый день (или месяц), но понимал — с Сяо Чжанем рано или поздно поговорить придётся, и лучше это сделать сейчас, когда они в относительно нормальных отношениях, потому что потом одному богу известно, что случиться может. И к тому же — Ибо ещё не сказал ему спасибо, хотя должен был сделать это ещё утром. Он вышел в коридор, осматриваясь: Сяо Чжаня нигде не было видно, но как только он двинулся вперёд, откуда-то справа, из глубины дома раздался голос: — Что ты там крадёшься? — первородный вышел к нему, скрестив руки на груди; он снял свитер и остался в просторной белой рубашке, рукава которой закатал до локтей, обнажая изящные запястья. — Иди сюда. Вампир привёл его на кухню и в который раз за сегодняшний день Ибо вынужден был сделать огромное усилие над собой и собственным телом, чтобы подобрать свою челюсть; на столе стояла куча разных маленьких и больших контейнеров с логотипом общенациональной сети кафе. Ибо втянул носом воздух: пахло курицей, острым перцем и имбирём, и его желудок заурчал в предвкушении, что не скрылось от нечеловеческого слуха Сяо Чжаня. — Это всё тебе, — здесь же, на столе, стоял небольшой ноутбук, и первородный уткнулся в него, сосредоточенно водя пальцем по тачпаду. — Мне столько не нужно, — Ибо уставился на Сяо Чжаня, словно он был статуей будды посреди католической церкви, а голос его был хриплым и низким. — Ибо, — Сяо Чжань посмотрел на него поверх экрана, — я не думаю, что ты куда-то собираешься в ближайшее время, я не прав? Я не знал, что тебе конкретно нравится, поэтому заказал несколько вариантов. Всё, что останется — положи в холодильник: я тебе там полку освободил. Первородный снова вернулся к ноутбуку, а Ибо так и продолжал стоять посреди всего этого дезориентирующего великолепия: ноги его отказывались идти, хотя желудок уже сделал тройное сальто. — Мне тебя кормить или как? — спросил вампир, застучав по клавишам тонкими пальцами и Ибо мгновенно материализовался на стуле за столом, оглядывая контейнеры, пытаясь сосредоточиться на еде, потому что его мозг вдруг решил, что визуализировать эту картину — хорошая идея. Ибо пытался жевать медленно, но получалось плохо: только теперь он понял, что совсем ничего не ел со вчерашнего дня, и изголодавшийся организм пытался с лихвой получить недостающие калории, но сумел одолеть только один контейнер с курицей и другой — с рисом и соусом и когда решил заняться остальными, то к успеху пришёл далеко не с первого раза. Он открыл холодильник и тут же закрыл его, сдавив пальцами переносицу, затем снова открыл, постоял так немного, попялившись на десятки пакетов с кровью и одну пустую полку, и снова закрыл. Сяо Чжань позади него сидел с ничего не подозревающим видом, и только когда Ибо медленно развернулся к нему — лицо первородного дало трещину и губы растянулись в улыбке. — Извини, я должен был сказать, — протянул он так, что Ибо сразу понял, что в этом не было ни капли правды: на самом деле он даже не намеревался сообщить заранее, сто процентов просто хотел вывести на реакцию. — И не смотри так на меня! Где мне ещё её хранить? — Ты пьёшь кровь из пакетов? — Конечно, — Сяо Чжань даже оторвался от ноутбука и уставился на Ибо, прищурившись; уголки его губ поехали вниз, — а что мне ещё делать? Убивать людей? Я что, монстр какой-то по-твоему? Брови Ибо взлетели: он так хотел ляпнуть что-нибудь едкое в ответ, но сдержался, хотя первородный увидел его удивление и немного грустно протянул: — А, ну да, точно, — улыбка окончательно сошла с его лица и погасла в тёмных глазах, — совсем забыл. — Извини, — Ибо выдал первое, что пришло на ум и тут же пожалел об этом, сжав зубы: больно нужны Сяо Чжаню его извинения, ага. — Проблема не в тебе, — вампир махнул рукой, переключая внимание на экран. — Спасибо, — на грани шёпота произнёс Ибо, склонившись в поклоне и Сяо Чжань поднял на него нечитаемый взгляд, словно пытался понять, издеваются над ним или нет, но прежде чем он успел что-то ответить — Ибо выскользнул из кухни и скрылся за дверью комнаты. Несколько минут он ходил туда-сюда, пытаясь успокоить сердце, которое внезапно решило начать биться как бешеное, а затем прилёг на кровать, и сам не заметил, как провалился в сон, разморённый физической усталостью, горячим душем и вкусной едой. На пороге царства Морфея почувствовал, как на его плечи заботливой рукой ложится тонкое пуховое одеяло.