Проект "Академия"

Ибо развернулся на подушке, пытаясь спрятать глаза от назойливого луча. Мысль о том, что будильник не прозвенел, и он снова проспал, пронеслась в его голове как маленькая колибри, и распахнув глаза, парень уставился в стену цвета карамели напротив себя. Всё вокруг было другим: мягкие, тёплые оттенки мебели переплетались между собой, дополненные твёрдостью и плотностью поверхностей. Ибо перевёл взгляд на картину справа от шкафа: на ней были изображены два журавля в окружении розовых веток цветущей сливы на фоне оранжевого солнечного диска; птицы, расправив большие чёрно-белые крылья, тянулись клювами друг к другу: казалось, ещё секунда, и они соприкоснутся, слившись в гармоничном единстве. Ибо вздохнул, снова переворачиваясь. Сон окончательно ушёл и не было смысла больше валяться в постели, но непривычное чувство того, что тебе никуда не надо, что ты волен хоть целый день лежать в кровати и разглядывать потолок так понравилось ему, что он не мог отказать себе в удовольствии и продолжал наслаждаться им до тех пор, пока организм не напомнил о существовании естественных потребностей. Когда он вошёл в кухню, Сяо Чжань сидел там: ничего не изменилось в его облике со вчерашнего вечера, даже тонкие пряди волос, ниспадающие на щёки, и складки на закатанных рукавах белой рубашки находились в том же месте. Сидя на высоком барном стуле, он методично нажимал на одну и ту же кнопку на клавиатуре; весь его вид был серьезным и слегка раздражённым, но никаких признаков усталости или чего-то подобного в нём не наблюдалось. Позади Сяо Чжаня, из приоткрытого окна у раковины лился золотистый утренний свет, отфильтрованный лёгкими полупрозрачными шторами, и покрывал плечи вампира мягким светлым бархатом. Вампир медленно, словно нехотя, оторвал взгляд от экрана ноутбука и бросил ничего не выражающий взгляд в сторону Ибо, произнеся краткое: «Доброе утро», и снова уставился в экран, поглощённый перелистыванием цветных картинок; мелькавшие друг за другом в бешеном темпе, они бросали на лицо первородного красные, синие и зелёные оттенки, а иногда и сразу несколько. — Ты просидел здесь всю ночь? — спросил Ибо, следя за дрожащими бликами солнца на глянцевой поверхности стола Сяо Чжань тяжело, устало вздохнул, посмотрев в угол экрана, и провёл рукой по лицу, и в этом жесте было столько обыденно-человеческого, что на секунду Ибо даже засомневался, что перед ним — одно из самых выносливых существ на планете. — Кажется, да. Я не заметил. — И тут его глаза смешно округлились, став ещё больше, и он соскочил со стула, с силой захлопывая крышку ноутбука. — Чёрт, уже почти девять! Мне надо быть на встрече через пятнадцать минут! Лёгкие занавески на окнах всколыхнулись и в следующую секунду Сяо Чжаня уже не было в комнате, лишь размытая фигура взлетела вверх по лестнице и скрылась с глаз. Ибо, слегка дезориентированный ударной волной, поморгал несколько раз и понял, что хочет выпить воды и прямо во время этого процесса Сяо Чжань решил, что ему нужно бесшумно вернуться и напугать Ибо до такой степени, что у того жидкость пошла не в то горло, а лицо покраснело от бесконечных попыток прокашляться. — Прости, прости, прости! Я не специально! — вампир шагнул было к Ибо, но тот лишь выставил руку и замахал ладонью, пресекая любые движения. Кто знает, что ещё может выкинуть первородный «не специально». Не то, чтобы Ибо не привык к резким перемещениям вампиров: во время выездов он понял, что их излюбленной практикой было резкое нападение на жертву и дезориентация её эффектом неожиданности, но Сяо Чжань, в силу своих особенностей, был в несколько раз быстрее обычного взрослого вампира, а новообращённого тем более. Ибо много раз наблюдал, как двигаются вампиры в тёмном лесу Академии во время курса выживания, но никогда не видел, чтобы они могли развивать такую скорость да ещё и в маленьком, практически замкнутом пространстве. Когда Ибо смог наконец нормально вздохнуть, то медленно повернулся к Сяо Чжаню и прохрипел: — Никогда так больше не делай. — Извини ещё раз, — вампир закивал головой, — ты — первый человек в моём доме, и я…в общем, я не привык…сдерживаться. Но обещаю, что впредь буду себя контролировать! Краснота, появившаяся на лице Ибо после утомительного кашля, и начавшая уже спадать, вернулась с новой силой. Он уставился на Сяо Чжаня, нервно одёргивающего свою рубашку (уже другую, чёрную) и думал, что быть первым в жизни кого-то одного ему ещё не доводилось. Одно дело — становиться лидером рейтинговой таблицы, выходить победителем в соревнованиях и состязаниях, таким образом объединяя множество людей, и совсем другое — понимать, что вот конкретно у этого человека благодаря тебе только что сформировалась ещё одна нейронная связь, что ты теперь не просто знакомый, а создатель новой ассоциации и нового опыта. Хотя Ибо понимал, что постоянно подавлять свою сущность и способности, которые она даёт, да ещё и в собственном доме — такой себе опыт. — Мне очень жаль, что я не могу быть хорошим хозяином, и в силу определённых обстоятельств, вынужден оставить своего гостя одного, — продолжил вампир, а Ибо никак не мог понять, издевается он или всерьёз: лицо Сяо Чжаня не выражало ничего, кроме лёгкого сожаления поверх вежливой улыбки. — И ещё, я хотел бы попросить тебя никуда не выходить до тех пор, пока я не вернусь. Ибо стоял, слушал вампира и никак не мог отделаться от странного чувства непривычности, даже какой-то неправильности. Ну не укладывалось в его голове, что существо, питающееся человеческой кровью, может вдруг стать таким вежливым (особенно после того, как Ибо сполна смог оценить остроту его языка). Он предполагал, что это могло произойти только по двум причинам: либо первородный отвлекает внимание жертвы сладкими речами, чтобы потом цапнуть в самый неожиданный момент, либо беспокоится о собственной безопасности. В конце концов, у Ибо не было никакого доказательства того, что он действительно покинул Академию добровольно, а не выступает от неё качестве амбассадора по захвату вампира, который просто взял и поверил ему на слово, как будто такие как Ибо к нему приходят каждое воскресенье на утренний чай. Хотя с другой стороны — у Сяо Чжаня была вся ночь, чтобы отправить беззащитного Ибо на тот свет, но он не воспользовался этим шансом, следовательно, не так уж и хотел. Возможно, это должно было положить начало доверительным отношениям, но на самом деле, лишь порождало в голове Ибо больше подозрений и сомнений непонятного характера. Впрочем, выбора у парня всё равно не было — он уже был на чужой территории, и правила тут тоже были чужие. — Хорошо, — кивнул Ибо и Сяо Чжань улыбнулся ему в ответ широко и ярко, и казалось, даже выдохнул с облегчением, расслабив плечи. Как только дверь за первородным закрылась, Ибо медленно выдохнул и оглядел кухню: классические китайские мотивы и приёмы сплетались с европейскими в шаткой гармонии. Она чувствовалась в тёмно-красных дверцах шкафчиков, в высоких, тяжёлых на вид стульях с резными спинками. Здесь не было стола в привычном понимании: скорее это была широкая барная стойка, но без бара — самое то для длиннющих ног Сяо Чжаня. Кухня располагалась на противоположной от входа стороне и имела два способа доступа — со стороны комнаты Ибо, и со стороны гостиной, которую отделяла двустворчатая дверь из перекрещенных тонких деревянных балок с плотной бумагой между ними. Вчера во время ужина, и после, когда Ибо маялся в комнате наедине с собой, у него не было возможности как следует осмотреть дом. Он понимал, что шататься тут в отсутствие хозяина — как минимум дурной тон, но он понятия не имел, сколько ещё времени проведёт здесь, и ему нужно было как следует осмотреть территорию, чтобы в случае чего, знать в какую сторону бежать и куда прятаться, и войдя в светлую гостиную подумал, что при нападении шансов у него не будет никаких - слишком просторно. Несмотря на любовь китайского народа ко всякого рода безделушкам из камней, минералов или дерева, в этом доме выдерживался минималистичный, почти спартанский интерьер, лишь у одного из окон, справа от электрокамина, на небольшом квадратном столике стояла большая толстая ваза на маленьких ножках. Ибо посмотрел на неё, и голубые, уже потрескавшиеся цветы на её глянцевом покатом боку на мгновение вернули его в тот дом в деревне, из которого они с Ли Сы вытащили женщину с детьми. Перед глазами возник образ учителя — такой, каким он был, когда Ибо в последний раз видел этого мужчину, разочарованного его поступком, и глаза начало щипать от непрошенных слёз. Он отвёл взгляд от вазы и посмотрел на большой угловой диван, одной стороной примыкающий к стене напротив камина, а другой — к высокой деревянной перегородке, служащей ещё и в качестве книжной полки; подойдя к ней чуть ближе, Ибо пробежался взглядом по корешкам, и закатил глаза, цыкнув языком в придачу: литературная классика на языках оригинала (даже на русском была одна книга), чьи-то мемуары, пара энциклопедических сборников, учебники по дизайну и художественному искусству, и другие тома с непонятными названиями неизвестно по какой дисциплине написанные. Всё говорило о том, что Сяо Чжань не просто разносторонняя личность, а какой-то человек эпохи Возрождения, умеющий огромное количество вещей, знающий десять языков и так далее по списку. Впрочем, Ибо ничуть не удивлялся этому: когда у тебя в запасе всё время мира, можно узнать столько интересных вещей и развить интерес к неинтересным, короче говоря — Ибо опять был в пролёте со своими результатами по школьной программе. Широко шагнув, он отошёл от полки с книгами и подошёл ближе к электрокамину. Гладкий, из светло-серого камня, не имеющий никаких дополнительных декоративных элементов, он отлично вписывался в обстановку, не переключая на себя всё внимание, а его чёрное, полупрозрачное стекло, прикрывающее искусственные угли, перекликалось с чернотой тонкого экрана телевизора, висящего сверху. Плотные кремовые шторы по обеим сторонам окон были раздвинуты, и утренний свет ложился на такой же кремовый пушистый ковёр перед диваном. Далее комната заворачивала и выходила в передний холл, где Ибо вчера наследил хуже бездомного пса; там, на стыке двух стен, в самом углу стояло густое растение в высокой узкой кадке: Ибо потрогал плотные листья и удивился, что они настоящие, да ещё и пышут здоровьем — не мог он представить, как Сяо Чжань расшагивает по дому с лейкой или пульверизатором, копает землю лопаткой или досыпает грунт из большого пакета. Всё это не вязалось с его утончённым образом современного аристократа, живущего в одиночестве где-то в престижном районе близ Запретного города среди мамочек и их замечательных, неугомонных чад. С некой грустью Ибо понял, что мыслит догадками: на самом деле, ему почти ничего неизвестно о Сяо Чжане, а то, что он сейчас наблюдает — обычные бытовые вещи, ничего толком не рассказывающие о своём хозяине. Он охотней бы поверил в то, что первородный некто вроде айдола — может он знаменитый актёр или певец — чем в то, что первородный ведёт уединённую, почти отшельническую жизнь, рисует макеты других квартир, чтобы зарабатывать деньги, а в свободное время сидит на диване перед камином и перечитывает свои любимые произведения. «Чёрт, он ведь пьёт кровь из пакетов и даже не охотится, — подумал Ибо, — так чем он вообще целыми днями занимается?» Ибо гипнотизировал цветок ещё несколько секунд, пока краем глаза не заметил шевеление откуда-то слева. Инстинктивно сжимая кулаки, он резко развернулся, но взгляд его выцепил лишь высокую острую тень на одной из стен. Эта тень как бы шла изнутри стены, и приглядевшись, Ибо понял, что это не стена вовсе, а хорошо замаскированная дверь; вчера он её даже не заметил (учитывая его состояние), и сейчас, когда она появилась, он понял, что она всегда здесь была, слитая с цветом прилежащей стены. Парень подцепил пальцем выступающий край двери, и одна её часть мягко отъехала в сторону, и солнечные лучи устремились в холл, ничем больше не сдерживаемые. Ибо вышел в небольшой внутренний двор, покрытый низкой зелёной травой с узкими протоптанными дорожками, выложенными брусчаткой. В правом его углу раскинулось небольшое сливовое дерево, сплошь усеянное красновато-жёлтыми шариками: несколько перезревших или червивых плодов лежали у гладкого корня, остальные всё ещё висели на ветках, плотно прилегая друг к другу гладкими боками. Справа от дерева — в другом углу, под брезентовым навесом стоял трёхногий столик в окружении плетёных стульев, а в центре всего двора был разбит прямоугольный искусственный пруд: в нём отцветали, бросая лепестки прямо в воду, розовые и белые лотосы — ещё немного, и вместо них появятся увесистые початки, наполненные сладкими семенами. Все дорожки сходились к этому пруду, словно артерии к сердцу, и Ибо не сдержался — вышел внутрь двора, ступая босыми ступнями по нагретому солнцем камню. У пруда он присел на корточки и заглянул в тёмную гладь — глубина была не меньше полутора метров, что очевидно: лотосы не будут расти на мелководье, для их стеблей и корней нужно больше пространства. Ибо дотянулся рукой до одного из редких цветков, и тот почти полностью тут же осыпался, словно ветхая тысячелетняя реликвия, много веков находившаяся в заточении и обнаруженная теперь отрядом археологов. В таком положении его и застал Сяо Чжань, а Ибо даже не слышал, как он вернулся — всё продолжал разглядывать жёлтые маленькие соцветия зреющих плодов на тонких ножках и волнистые, широкие шапки листвы. Первородный мягко скользнул внутрь сада, оставляя дверь открытой и, присев рядом с Ибо, спросил: — Нравится? — Мгм. — Предыдущие хозяева дома хорошо о них заботились, но содрали с меня за это втридорога. Впрочем, я считаю, это того стоит. У меня есть собственный пруд с лотосами. Ибо посмотрел на вампира: тёмные волосы блестели на солнце ярче бликов на водной глади пруда, тень от длинных ресниц падала на белые щёки, а в вырезе рубашки виднелся край острой ключицы. Ибо сглотнул — каждый раз он словно забывал, как прекрасен был Сяо Чжань, и тот из раза в раз поражал его своей естественной и неземной привлекательностью. — Пойдём, — тихо произнёс первородный, словно боялся расколоть тонкое стекло интимности момента, и Ибо с трудом оторвал от него взгляд, — я тебе кое-что принёс. Когда они вернулись в кухню, минуя лестницу (парень мазнул по ней взглядом, жалея, что не успел осмотреть второй этаж), и Ибо увидел на столе белый бумажный пакет, из которого Сяо Чжань вытащил такую же белую небольшую коробку, которую протянул Ибо: — Тебе. — Что это? — спросил парень и плавно снял крышку: внутри лежал телефон. — Ты сказал, что он тебе нужен, — Сяо Чжань улыбнулся краешком губ, — и я ночью сделал заказ — утром забрал. Он настроен, связь есть. Ибо почувствовал, как от волнения у него покалывает в пальцах, а лицу становится жарко. Это был подарок. Ему никто раньше не дарил подарков, как вообще он должен реагировать в таких случаях? И почему вообще Сяо Чжань запомнил то, что он вчера тут нёс? Он был усталый, измученный отвратительной ночью и предшествующими событиями, и ляпнул не подумав в своём эмоциональном порыве. В такие моменты он начинал жалеть о собственной прямолинейности. — Я…я не…– он уставился на чёрный глянцевый экран, собрался с духом и протянул телефон обратно. — Не могу. Мне нечего дать взамен. — Зачем? — А разве это не так работает? — Ты просишь что-то взамен, когда спасаешь людей от таких как я? — взгляд Сяо Чжаня посерьёзнел: он даже выглядел слегка обиженным. — Нет. Но это другое… — Безвозмездная помощь имеет разные проявления, Ван Ибо. Мне ничего от тебя не нужно, кроме, возможно, слов благодарности, потому что я час провёл в этом магазине наедине с надоедливым консультантом, который пытался заставить меня купить ещё и микрофон для караоке. У меня нет караоке. — Спасибо, — произнёс Ибо, пытаясь сдержать смех: перед глазами так и виделось добродушно-надменное лицо первородного, который глядит на бедного консультанта словно паук на маленькую мушку, застрявшую в его сетях. — Пожалуйста, — сказал вампир уже более мягко и неосознанным жестом заправил за ухо тонкую прядь волос, что выбилась из общей причёски. — Ладно, ты тут сам разбирайся, я пойду работать дальше, только…захвачу с собой кое-что. С этими словами, неловко улыбаясь, он мотнулся к холодильнику и вытащил оттуда один красный пакет, и в следующую секунду заливисто засмеялся, видя, как скривилось лицо Ибо и сморщился его нос. — Не смешно. Это кровь другого человека. Может, она должна была спасти кому-то жизнь. — Хорошо, умник, — Сяо Чжань сверкнул глазами, — и какую альтернативу ты предлагаешь? Мы уже вроде выяснили, что ранить или убивать людей для удаления своих потребностей я не стану, так что, может мне убивать животных? Косуль каких-нибудь, тигров? Или кроликов? — Нет. — В таком случае — привыкай, — отрезал первородный, — я внёс достаточно средств на счёт госпиталя, чтобы обеспечить им возможность ускоренной доставки крови, если возникнет такая потребность, а также оплатил несколько новых аппаратов для переливания. — У вас типа…договор? — Не типа, а договор, — кивнул вампир, — юридически закреплённый. По этому договору я забираю часть крови, группа которой самая распространённая, а следовательно — никогда не будет в недостатке и не имею права брать другую, а взамен оплачиваю дорогостоящее оборудование, с помощью которого они смогут спасти больше жизней. Все в плюсе. — Понятно, — ответил Ибо, сражённый новой информацией. — Такого не говорили в Академии, да? — ухмыльнулся Сяо Чжань, довольный ролью первооткрывателя. — Нет. Не говорили. — Ладно, — вампир перебросил пакет из руки в руку, — если будут ещё вопросы — спрашивай. Ибо кивнул, зажимая кнопку включения на телефоне: ему было неловко и срочно нужно было на что-то переключить внимание, но Сяо Чжань не дал ему это сделать. — Ибо, — позвал вампир, стоя уже у самой лестницы и парень немного измученно посмотрел на него, — позавтракай для начала. Еда так и стоит нетронутая со вчерашнего дня. И не забудь сегодня убрать её обратно в холодильник, договорились? Ибо снова кивнул, как механический робот, которого замкнуло на одном движении, но Сяо Чжань едва ли обратил на это внимание: он взлетел вверх по лестнице (с человеческой скоростью), перешагивая сразу через две ступеньки, и исчез в темноте второго этажа. Экран телефона в руке Ибо озарился голубоватым цветом стандартной абстрактной заставки и устройство тут же автоматически подключилось к Интернету. Ибо пролистал меню, почти пустую галерею со встроенными вариантами обоев, настроил размер значков, поменял тему с белой на чёрную, зашёл в контакты и чуть было не выронил телефон из рук. В списке было только одно имя: Сяо Чжань сам себя забил. «Он говорил, что связь есть — он её проверял, — подумал Ибо, откладывая телефон в сторону, чтобы ненароком не разбить. — значит, у него теперь есть мой номер. Вот и обменялись». Стараясь не смотреть на пакеты с кровью, Ибо нашарил в холодильнике рукой какой-то контейнер и кинул его в микроволновку. Он решил, что теперь ему нужно быть очень осторожным со своими желаниями.