***
— И какая же у нас будет семья? — по-детски невинный вопрос вылетел из ласковых уст Лале и заставил сердце пленника из Валахии трепетать перед ее словами. Мягкая, милая и любимая Лале смотрела на него своими медовым очами, а на ее личике сияла искренняя улыбка. Весь её образ, характер, поведение заставляли Влада трепетать перед юной госпожой и прижимая Лале ближе к сердцу он лишь рассмеялся, наблюдая как щёки девушки краснеют и налились румянцем. — Ты, — указательным пальцем зацепив девичий носик и оставив на нём невесомый поцелуй, Влад взял маленькую ручку Лале и чуть сжал её, огладив большим пальцем белые костяшки, — Я, — бережно целует тыльную сторону ладони и прижимает её к своей груди, в области сердца, что стучало так часто и сильно, грозясь вырваться от волнения и чувства неизмеримого счастья, — и наша маленькая дочь, что будет также красива душой и телом, как её мать. У неё будут светлые волосы, совсем как твои, очи будут как два сапфира, которые не посмеют познать боли жгучих слёз. Маленький вздёрнутый носик будет забавно раздуваться, когда та будет спокойно спать в колыбельной в наших покоях. Её звонкий смех будет напоминать мне о том, как же сильно я полюбил тебя и твой голос, твою душу и твоё существо в целом, напомнит о том, что ради вас я готов на всё. Никто не посмеет отобрать у нас счастье, Лале. Никто и никогда не посмеет разрушить нашу любовь и наши мечты.Его слова навсегда отпечатались в памяти, а в глубине души девушка молилась Аллаху, дабы они исполнились.
***
— Лале! Лале-хатун! Девушка недовольно нахмурила брови, стараясь зажмуриться сильнее и продолжить парить в красочных пушистых снах, которые прерывались бесконечным повторением её имени. Голоса чередовались, иногда пропадая на несколько минут, даруя тишину и продолжая погружать хатун в сон, но всё же восклицания не прекращались, становились более настойчивыми и до безумия частыми. Пришлось открыть глаза и недовольно фыркнуть, ведь тьма, что царила в комнате не расступилась даже, а только-только повисла синей вуалью над дворцом. Тихо поднимаясь с кровати, в попытке не разбудить Шахи-хатун, Лале практически бесшумно подошла к балкону и устремила свой взор в сторону раздражителя, который разбудил её в столь поздний и неугодный час: Стоящие под балконом Влад и Аслан лишь жестами показывали что-то хатун, для которой это всё казалось большущей загадкой. Она совсем не понимала истинного появления парней под её балконом ночью, не понимала, что они хотят от неё, активно жестикулируя руками и указывая в неизвестные стороны. Не могла понять ровно до тех пор, пока Влад не подал охрипший голос, баритон, от которого в животе Лале метались бабочки: — Прыгай. Я поймаю.***
Лале сжимала в руках ткань юбки алого платья и закусывала нижнюю губу, стараясь подавить непослушные всплески ядовитого волнения внутри её грудной клетки. Слишком много навалилось в последнее время, пало на её хрупкие плечи, а в голове кружился непослушный вихрь мыслей. Сапфировые глаза неустанно сверлили её, ожидая хоть какой-то реакции. Парень крепко прижимал к себе дрожащее от летней прохлады девичье тело, которое так уютно устроилось в сильных мужских руках, слегка покачиваясь в такт ночным мелодиям. Не смотря на плащ, что скрывал хрупкую фигуру от порывов ветра, колющие иглы холода всё же ранили некоторые участки кожи, поражая клеточки организма быстро и беспощадно, разгоняя дурацкий озноб и дрожь, которая совсем не нравилась девочке. Казалось, ещё немного и она уснёт прямо на руках Влада, который оставил лёгкий поцелуй на её макушке, ожидая Аслана, что плёлся где-то сзади, подготавливаясь к скорому побегу. Подумать только: в компании самых родных людей она смеет покинуть место, в котором провела всю свою жизнь, в котором останутся всё её воспоминания и самые сладкие моменты. Вынужденный побег. Мехмед, что удобно расположился на троне, неистово разгневался на всех троих, тщательно готовясь к тому, чтобы сломать каждого. Разрушить, не задумываясь о последствиях. За что он так разгневан? В чём была их вина? В голове Лале крутился лишь один вопрос:«Почему?»
Почему все так обернулось? Куда им идти? Одна лишь мысль о побеге и возможной смерти заставляла её сдаться, но куда больше её пугало остаться совсем одной в этой мире, быть брошенной и совсем одинокой. К горлу подкатывал ком, а на глаза наворачивались слёзы от одной только мысли, что рядом с ней никого не будет, что она вмиг может лишиться всего. Всего смысла своего существования, своего мира, позабыть о мечтах и целях. Она может потерять парней, если всех их поймают. Казнь будет незамедлительной, а мир её рухнет, разобьётся мечтательной волной о суровую острую скалу. Лале точно знала, что Мехмед оставит её в живых. Заставит смотреть на то, как умирают её мальчишки.Ранит её душу и беспощадно сломает хрупкую личность.
Страх шустро пробирался под светлую кожу, впивая свои мерзкие иглы до самых костей. Меньше всего ей хотелось терять того, кто прижимал её к себе, убаюкивая в собственных руках. Лале однажды обещала, что будет с ним всегда, что у них будет семья и они будут счастливы. В голове пронеслось то воспоминание, которое сейчас казалось искрой их любви: мрачный темноволосый парень, который так скептически и грубо относился к её персоне переступил порог их школы, устремляя небесно-голубые радужки в сторону смущённой девочки. Как он неохотно прижимал её тогда к себе, когда Лале заходилась в рыданиях, не желая его отпускать и как теперь бережно он скрывает её ото всех невзгод, как бережёт, прячет за собой, как за каменной стеной. Аслана терять не хотелось также, как и Влада: рыжий мальчишка, пленённый принц, подарил ей детство. Показал, что есть радость. Научил многим вещам, которые были ей неизвестны, сбегал вместе с ней по ночам в роскошные цветочные поля, бутоны которых всегда были закрыты, но источали наиприятнейший аромат даже в тёмное время суток. Медленно подняв голову, девушка, освещённая блёклыми лучами вечно одинокой луны, тут же дала своё согласие. Они уйдут, сбегут от этой участи.Спасутся. Сейчас в сердце юной хатун появился сладостный вкус надежды.
Под густым покровом синей ночи, женский силуэт оглаживал гладкую шею чёрного скакуна, кой был приведён рыжим юношей. Ожидая последнего участника этого запретного действия, что отлучился за другим покорным зверем, Лале с надеждой вглядывалась в лицо Аслана, пытаясь уловить малейшую тень его прежней задорной искорки на вечно серьёзном лице. — Как долго ты планируешь пробыть на родине? — голос Лале, отчуждённый и промёрзший, раздался внезапно, битыми вибрациями распространяясь по густому воздуху. Аслан говорил, что поедет на родину. Не ей, но говорил. Хоть подслушивать нехорошо, но иногда это приносит больше пользы и информации, чем любой разговор. — Не знаю. Пока не вспомню всё, наверное. Я не был там с десяти лет, вряд ли я так быстро сумею восстановить воспоминания о родном крае. Помню, что у нас красиво. Зелёные луга, поля и бесконечные цветочные сады — прекрасно же. Я соскучился за родиной. В гостях хорошо, но дома — лучше. — Ты же приедешь? — Конечно! Мне стоит наладить все дела, восстановиться в политическом плане, и ждите меня с визитом! Пока приеду, Господь подарит вам дитя и мне будет за кем смотреть, будет с кем нянчиться. Буду наблюдать за тем, как растёт твоя копия, — он задорно щёлкнул Лале по носу, а затем пожал плечами, продолжая говорить испуганным шёпотом, — ну или Влада. Буду надеяться на первое, второго Дракулу с таким же характером я не вынесу. — тут же заливистый смех рассёк воздух, разгоняя немую тишину в стороны. Лале знала, что он шутит. Знала, что Аслан во всяком случае дорожит Владом, даже когда тот в начале отвергал всех, в попытке заглушить боль. Рыжеволосый не раз говорил Владу, что доверяет ему Лале, ведь точно знает, что девушка будет в безопасности и в окружении безмерного счастья. Из тьмы леса показалась высокая мужская фигура, что вела за собой белоснежную лошадь, которая нежилась в слабом лунном сиянии, переливаясь перламутрово-молочным оттенком. Он шёл в их сторону. Увидев издалека своего товарища, Аслан вмиг выпрямился, гордо расправив плечи и подняв подбородок, всем видом показывая свою готовность к исполнению продуманного до мельчайших деталей плана. Время пришло. — О чём говорили? — хрипло проговорил Влад, пытаясь прокашляться настолько тихо, чтобы услышать каждый шорох и голоса ребят. Особенно голос любимой, глаза которой сияли от счастья, которое он ей дарил одним своим присутствием. Он знал от чего сверкают её глаза, знал, почему шоколадные очи устремлены и зациклены на одной точке. Она вновь мечтает. Его мечтательная девочка думает о семье. Об их семье. — О дальнейших планах. Лале даже замечталась. — Не загадывайте наперёд. Время выдвигаться.***
— Развилка. — констатировал факт Влад, окинув взглядом ведущую дорогу, что делилась на две части, кои вели в совершенно разные стороны. Одна из них то им нужна. Направо их ждал путь к Валахии. Родине Влада. Они и так прошли неимоверно долгий путь, скрываясь от возможной погони, которую парни старались устранить ещё с самого начала пути, ночевали в густых лесных рощах, что прятали беглецов от чужих глаз. Лале удавалось отдыхать чуть дольше, не смотря даже на её отговорки и переубеждения, что она может также посторожить их привал и лошадей, ведь парни просто не воспринимали всерьёз её слова. Считали, что ей отдых намного нужнее. Она маленькая и хрупкая. Нужно беречь. — Ну, мне налево. Эту тропу я помню. — тихо и до боли радостно молвил Аслан, ведя за собой лошадь, которую только-только отвязал от толстого ствола сосны, что каждый раз покачивалась от резких движений животного. Влад и Лале также шли рядом, держа коня за узду и взглядом провожая рыжего юношу. Человека, который занял частицу в их душах и сердцах, человека, который оставался верным и смелым не смотря ни на что. — Тогда прощай…? — с выступившими жемчужными каплями в уголках глаз прошептала Лале, в ту же секунду сорвавшись с места и упав в объятия Аслана, который искренне делился всей той накопленной дружеской любовью, как у брата к сестре. Коей он её и считал. Прижимая к себе девушку, с которой он провёл большую часть своей жизни, проведённой в Османской Империи, парень почувствовал, как же предательски щиплет веки изнутри. — Ни за что не сдавайся, ласточка. Я люблю тебя. — лёгкое касание сухих пухлых губ ко лбу хатун, которая прикрыла глаза и наслаждалась последними минутами, которые она проводит с этим человеком. Она не скоро его увидит. Прекрасно знает это. Наклоняясь к уху девушки, Аслан заходился в заговорщицком шёпоте, изредка поглядывая на Влада, что внимательно наблюдал за прощанием, — Александра будет похожа характером на Влада. Ох и непокорной будет твоя дочь, но столь же чудесной, как ты. — Долгие прощания делают больнее. Но впервые я готов признать, что тоже хочу поиграть с этим. — Как всегда нудишь, Влад. Тебе бы улыбку нарисовать на вечно угрюмом лице. Какой пример детям подавать будешь? — шутливо промолвил Аслан, вытянув руки перед собой и склонив голову на плечо, кривляя жутким голосом Влада, что не без усмешки слушал этот монолог: — Я-я-я, жуткий Влад Дракула никогда не улыбаюсь, потому что мой рот похож на палочку-у-у-у! Я улыбаюсь только для Лале-е-е и то по пра-а-а-здникам! — громкий неудержимый смех раздался в то же мгновение, стоило Аслану договорить и подойти ближе к Дракуле, что пытался скрыть хохот за угрожающим выражением лица и возмущённой речью: — Я не так разговариваю, Аслан. — Именно так. Ещё и буквы тя-я-я-нешь. Зануда. Но любимей зануды в моей жизни никогда бы и не встретилось. Я искренне тебе благодарен за те годы, что мы служили рука об руку, спасали друг друга и оставались честными. Будь счастлив и береги наш тюльпан. Пускай она забудет о проблемах. Обо всех. — впервые Лале сумела лицезреть крепкие мужские объятия, которые показывали всю суть этой дружбы. Все трое безумно дорожили друг-другом. До боли в сердце и звона в ушах. — А теперь идите. Нельзя надолго задерживаться. Влад прекрасно понимал, что Аслан едет совсем не туда, куда сообщил. Хвост был бы в любом случае. Верный рыжий юноша поспешил взять на себя эту проблему и сбить с толку обозлённых янычар, которые по приказу Мемхеда выдвинулись бы на поиски сбежавшей Лале-хатун. Теперь же чёрная лошадь скрылась в густых лесных зарослях, поднимая густой вихрь мутной пыли, что плотной стеной преграждала путь и вид тому, кто попытался бы уследить за исчезающей отдаляющейся фигурой Аслана. Он вернётся. На это следовало надеяться. Спорить с «рыжими кудрями» было бесполезно. Упрямый, непоколебимый и смелый. Стоит отдать должное.«По другому было нельзя, по другому он бы не позволил, по другому мы бы все погибли». ***
Время так скоротечно и быстро бежало, что дни неустанно сменялись один за другим, недели сливались в одно целое и за долю секунды пробегали мимо, будто ничего не могло остановить этот неугомонный марш. Однако Лале и Влад старались насладиться каждой отведённой им минутой, каждым вздохом, каждым моментом, когда их взгляды могли пересечься. Страсть и любовь неустанно кипела между ними, бурлила в крови и разгонялась по витиеватым жилам двоих. Каждое мгновение казалось сокровищем, драгоценностью, которую берегли влюблённые изо всех сил, стараясь не забыться в омуте нежных ласк и пьянящих поцелуев, что дарили они друг другу чаще по вечерам, когда выдавалась у мужчины свободная минута. Мешало только постоянное душащее ощущение опасности, оно преследовало их уже несколько недель, с момента прибытия в громадный замок нового господаря Валахии. Чувство погони и чужбины горело в душе маленькой хрупкой хатун, поглощало это пламя всю её, пробуждая слабую тоску по родным краям. Теперь то девушка поняла, почему Влад так относился ко всем как только прибыл в Империю. От Аслана также не было вестей и именно это служило ещё одной причиной для беспокойства молодой девушки. И хотя Влад всячески старался успокоить её, говоря, что они ещё увидят рыжего, оба понимали, что встретят они его лишь на том свете. От одной мысли об этом на глаза наворачивались непрошенные слёзы, заставлявшие янтарный глаза сиять, словно они находятся под стеклянным куполом. Ужасной пыткой для Влада становилось враньё, ложь для его милой Лале. Она далеко не глупа, раскусит ложь в то же мгновение, но всё же так хотелось верить в своих туманные слова о том, что друга они встретят совсем скоро, когда он навестит их. Слова эти и впрямь как туман: рассеивались от одного лишь дуновения правды и тепла доверия. Но всякий раз, как он хотел сказать правду, его язык предательски застывал, не позволяя произнести заветные слова: «Аслан погиб». Глупо, чертовски глупо, настолько, что хотелось кричать от бессилия и совести, чья тень нависла над ним загребая в свои лапы. Он не отговорил его, не смог. Не приложил достаточно усилий, сдался и сбежал. Идиот. И как бы мысленно не копил себя Влад, сейчас начался новый эпизод его жизни. Лале, его милая Лале, его единственная хатун. Его единственная любимая девушка, женщина, которая полностью принадлежала ему, а он — ей. Лучик света в непроглядно-убийственной мгле. — Влад, у меня нов… Ты в порядке, милый? Не в порядке. Он совершенно не в порядке. Прошлой ночью ему приснился Аслан. Навестил его в чудаческом сне и лишь душевно пообщался, вымаливая прощения за то, что так нагло солгал Лале. Нарушил обещание, мол, больше же не вернётся. Умолял разбитого Дракулу рассказать обо всём османке, что в глубине души всё же надеялась на возвращение лучшего друга, брата, который отдал жизнь за её счастье. Но даже в ту ночь, когда в холодном поту Влад поднялся с кровати, разбудив рядом лежащую девушку, он солгал. Сказал, что это был кошмар, связанный с гибелью родни, классика жанра, которая преследовала его уже не первый год. Лале тогда удалось затащить того обратно в тёплую постель и погрузить его в царство приятных сновидений, в то время как сама не сомкнула очей до малиново-лимонного рассвета, искренне волнуясь за мужа. Кажется, именно тогда он пообещал себе не лгать больше. Никогда. — Лале, — мужчина потупил взгляд в одну точку, где-то в районе собственных судорожно дёргающихся пальцев, которыми он крутить в разные стороны в попытке успокоиться и подобрать слова. Но сказать нужно, сейчас. — Аслан, он… Медовые очи округлились, между парой росло напряжённое молчание, резавшее воздух. Звенящая тишина, секунда, и Лале с ужасом поднимает взгляд на мужчину. Смысл сказанных им слов дошёл гораздо быстрее, поразил мозг точно раскат грома, ведь османка сама подозревала об этом, но всегда старалась отгонять эту мысль куда подальше, надеясь на лучшее. Не долго думая, она обняла Влада, и чувствуя успокаивающее тепло, мгновенно разрыдалась. Он ушёл ради их счастья, благородный и глупый Аслан. Аслан, который обо всём знал.Кажется, он навсегда останется в их сердцах призрачным, но донельзя приятным воспоминанием.
— Нужно было его отговорить… Он пожертвовал собой ради нас, Влад… Мы же до конца жизни ему обязаны. — вздрагивая от громких несдерживаемых всхлипов, Лале с каждым трудно дающимся словом прижималась всё ближе к возлюбленному, по щекам которого также катилось несколько скупых, но кристально чистых и искренних слезинок. — Я знаю. Он просил прощения за то, что пообещал встретиться и не сдержит это обещание. Аслан сделал всё, чтобы мы жили счастливо. Да будет рай ему обителью. — Аминь.***
Лале и сама не помнила, сколько она проплакала из-за этой новости. Сколько слёз потратила в память о друге, которого давно похоронили под толщей рыхлой холодной земли, не дав взглянуть на него в последний раз. Позабыв обо всём, девушка ещё примерно неделю засыпала со слезами на глазах в крепких объятиях Влада, сердце которого было не на месте каждый раз, как он видел покрасневшие веки любимой женщины. Изредка мог утешить её словами, ещё реже касался любимых пухлых уст, чувствуя, как внутри его души нарастает пропасть. Очередной вечер она проводила с книгой в руках, погружаясь в иной мир и отдаляясь от жесткой реальности, которая теперь была не сладкой, точно ягоды малины, а стала горькой, острой, обжигающей душу. — Ты снова читаешь, милая? — впервые за долгое время мужчина решил прервать увлечённость Лале книгой, которая рассказывала о невероятных приключениях пиратов, коих девушке хотелось когда-то увидеть вживую. Она отложила книгу и подняла очи, в которых всё же проскакивали те задорные искорки, к которым она привыкла за всё своё существование. Импульсы радости иногда пробирали её до мозга костей. — Я пришёл извиниться. Мне стоило попытаться изменить всё и… — Я беременна. — совершенно резко выпалила Лале, отведя взгляд в сторону, стараясь не стыкаться с аметистовыми глазами, в которых теперь кроме всепоглощающего удивления ничего и не было. Ему совсем не послышалось, он точно знал, что не может его сознание так зло над ним подшутить, перекрутив всего два услышанных слова. — Ты… что? — Я беременна, Влад. У нас с тобой будет ребёнок. Эйфория сокрушительной волной накрыла Влада, который за пару мимолётных мгновений оказался рядом с Лале, вздымая свою жену чуть выше привычного и кружа, кружа её вокруг себя. Он чувствовал, как сжимались её пальцы на его плечах, слышал её заливистый смех и видел выступающие слёзы, в которых не проглядывалось и капельки боли. Впервые он смеялся и улыбался так искренне. Подумать только: его любимая женщина родит ребёнка, дитя, за которое он будет готов свергнуть кого и что угодно. Неизмеримое счастье бежало по их жилам и разрасталось в глубине увядшей души, что теперь бралась цвести ароматным красными бутонами, что распускались от каждого соприкосновения участков их кожи. — Я же обещал… Я обещал тебе, Лале, видишь, мы смогли! Мы справимся, мы со всем обязательно справимся! — брюнет так быстро тараторил, что хатун едва как успевала разобрать его речь и сформулировать ответ, который выдавался таким дрожащим, неуверенным, но не менее счастливым. Она уже стоит напротив, вглядываясь в бездонные синие очи, бушующие океаны, которые были обителью удовольствия, их личным раем. — Елизавета. Я теперь Елизавета.***
— Давай же, Александра, повторяй: ма-ма. Ну же! Ма-ма. Мама. — Влад всё же успел выудить момент, когда Лале отвлеклась, а если быть точнее, то задремала рядом с колыбелью, в которой маленькое дитя неразборчиво что-то лепетало и весело пищало, разглядывая лицо папы, который так старательно обучал младенца наиважнейшему по его мнению, слову. — Ма-ма. Говори: ма-ма. Мама. — активно жестикулируя ртом и тем самым корча различные гримасы, Цепеш только то и делал, что смешил родную дочь, которая громко хохотала от нелепого выражения лица мужчины и ещё от чего-то. Но повторять сказанное слово за ним она упорно не хотела, лишь копировала поведение, чем заставляла Влада прикладывать в сотни раз больше усилий. На все его старания она лишь смеялась, пока Елизавета, что когда-то звала себя Лале-хатун, мирно спала после стольких бессонных ночей. — Влад, она ещё маленькая совсем… — сквозь сон пробубнила русоволосая, чувствуя, как она вновь погружается в бездну абсолютного забытья, которое бесспорно ей нравилось в последнее время, когда недосыпы сказываются на здоровье. — Папа. — не совсем чёткое, но разборчивое слово послышалось прямиком из колыбели, от чего глаза Влада округлились и засияли с новой силой, от которой внутри всё взорвалось победным фейерверком. Протянув маленькую ручку к шершавому мизинцу Дракулы, девочка крепко-крепко обхватила его своими пальчиками, с усилием сжимая фалангу, которую едва как обхватывала. Она сказала совершенно иное слово, которое Влад даже ни разу не упоминал, держала его за палец и неотрывно смотрела в его очи, и так тепло стало от этого, что грудь приятно защемило, а веки впервые за недолгое время вновь защипало изнутри, дыхание спёрло, не давая промолвить ни единого словечка без усилий: — Ты слышала...? Она сказала «Папа» … Я же другое слово повторял. — Зато я это слово повторяла ежедневно.***
— Влад! Александра! Куда вы подевались?! Елизавета уже с десяток минут бродит по огромному замку в попытках найти дочь и мужа, которые в один момент просто исчезли. И как бы не щемило в груди, как бы она не волновалась, всё равно здравый смысл убеждал девушку в том, что всё в порядке. Они снова где-то играют. Иногда её это смешило слишком сильно, поэтому замечание о том, что у Александры в пять лет ума и осознанности было больше, чем у Влада, можно было услышать довольно часто. Последний же не соглашался и в тот момент, хмуря брови, уходил в неизвестном направлении и в неизвестное место, в котором его тут же находила маленькая игривая дочь. Она гордо топала маленькими ножками, когда была не согласна с родителями, что случалось довольно часто, недовольно дула пухленькие губки, когда отцу приходилось уходить или когда мама забывала прочесть на ночь сказку. Она была сильно похожа на Лале: русые волосы слегка завивались, точно размеренные волны чарующих морей, маленький вздёрнутый носик и впрямь забавно раздувался во время потока детских рассказов, которые девочка сочиняла на ходу, мягкие черты лица и большие глаза с обрамляющими длинными ресницами, были точной копией внешности Елизаветы. Отличало их только одно: васильковые глаза Александры капля в каплю напоминали глаза Влада. Одинаковый голубой цвет радужки делал детский взор ярче, более заинтересованным, живым. — Мама-мама! — совсем неожиданно влетела в ошарашенную Елизавету её дочь, на голове которой красовался венок из различных полевых цветов, кои так любила османка собирать в уходящей юности. Особенно с Владом и Асланом. — Мы и тебе венок сделали. — раздавшийся сзади голос Влада вынудил девушку вздрогнуть и дождаться, пока на аккуратную прическу приземлится закрученный цветастый обруч, который её любимые делали самостоятельно, как она их учила. — Ты в венке просто великолепен, Влад. Само очарование. — Мама, представляешь, я сегодня видела ангела! Бывают же ангелы, да? — Лале удивлённо покосилась на дочь, но кивнула в знак согласия, отвечая на вопрос маленькой дочурки, что тут же оказалась на отцовских руках и говорила уже на одном уровне со взрослыми родителями: — У него были такое волосы… Оранжевые. Высокий ангел, но без крыльев и не в белом одеянии, странно, да? А так бывает? Бывает, что ангелы-хранители носят такие же доспехи, как папа, да? — В этом мире всякое бывает, Александра. Даже рыжие ангелы-хранители в доспехах. Не стоит ничего отрицать. — Я вот к примеру не отрицаю, что люблю вас обеих, вредных и непослушных, но самых-самых дорогих. Никто не посмеет разрушить наше счастье. Никогда более. А твой ангел-хранитель только поможет мне оберегать вас от беды.