Still loving you / Все еще люблю тебя

      Время — далеко за полночь, они сидят на кухне уже прилично нетрезвые, хотя обычно Мью вообще ровно дышит к алкоголю, но по такому случаю грех не выпить. Поэтому делает еще один глоток виски.              Сегодня — можно.       Сегодня — есть повод.              Дверь в его спальню плотно закрыта, поэтому есть возможность поговорить по душам со своим лучшим другом, который так неожиданно вернулся в страну, не тревожа сон Галфа. Бум привычно лукаво щурится, как обычно делает перед тем, как подъебать приятеля:              — Мужик, ты теперь по мальчикам? Я многое пропустил за эти полгода...              Сссука!       Мью давится напитком и тут же начинает кашлять, а этот засранец стучит ему по спине:              — Аккуратно! А то твой бойфренд меня прикончит, что я тебя до смерти напоил.              — Какой к чертям бойфренд, придурок? — наконец получается откашляться и прохрипеть в ответ.              — Какой? Тот самый, что чуть не прирезал меня одним своим взглядом, стоило мне только появиться в твоей квартире без предупреждения. И тебя тоже — чего уж там, ты аккуратнее с ним, а то придушит от ревности.              — Чушь не неси, — Мью горько улыбается. — Галф — мой менеджер. Из-за меня он был ранен и чуть не умер, а сейчас некому о нем позаботиться после операции, поэтому я предложил пока пожить у меня. Ему нужно несколько раз в день обрабатывать рану и менять повязку, поэтому один он быть пока не может. Вернется его сестра — поедет к себе жить.              — Суппасит, — тот хмыкает, — ты можешь эту чушь вешать на уши кому угодно, но не мне. Я знаю тебя как облупленного. Поэтому расскажи мне еще раз о том, что ты, clean freak, пустил кого-то постороннего на свою священную постель. Даже я ни разу не удостоился чести на ней хотя бы посидеть. А какой-то “менеджер” вот так просто спит на этом божественном ложе без малейших возражений с твоей стороны.              — Ему надо восстанавливаться после операции! Не спать же ему на диване в гостиной.              — Угу, а отели в этом городе резко закрылись — больше ему разместиться негде.              — Дело не только в этом! Я же сказал, что ему нужно несколько раз в день обрабатывать рану и наносить лекарство. Поэтому просто отправить его жить в отель — не вариант.              — Ага, хороша сказочка — начинай с начала, — Бум уже откровенно ржет над его словами. — Мью, я знаю тебя уже хреналлион лет — столько не живут. И уж я точно в курсе, насколько ты брезгливый человек. Кровь? Другие неприятные выделения? Да тебя передергивает от одних слов, а ты мне сейчас заливаешь, что обрабатываешь этому пацану рану несколько раз в день на добровольных началах. Ты теперь мать Тереза что ли?              — Нет, но больше некому… — Мью все еще пытается сопротивляться железобетонным аргументам, но чувствует, что терпит поражение.              Поэтому Буму ничего не стоит его добить:              — Суппасит, хватит мне трындеть — есть куча вариантов, как можно было решить этот вопрос без твоего личного присутствия: оплатить номер в гостинице, нанять медсестру или сиделку, которая бы не отходила от твоего обожаемого мальчика 24/7. Но ты выбрал вариант, при котором этот очаровашка будет у тебя под боком, и продолжаешь делать вещи, которые тебе совсем не свойственны.              — Он — не мой...              — А что обожаемый — не отрицаешь, уже прогресс.              Мью обреченно роняет лицо в ладони:              — Это так заметно? — шепчет в отчаянии.              — Мне — да. Думаю, что он тоже в курсе, потому что ты так на него смотришь… как дракон на свое самое большое сокровище.              — Ну пиздец мне тогда.              — Эй, бро, — рука Бума ложится на его плечо. — Все так плохо? Он же вроде тут, значит, дает тебе шанс?              — Ни хрена, нет у меня никакого шанса. У него есть парень, а он тут только потому, что я настоял, что Галф не справится один. Даже немного поднадавил, можно сказать, что заставил, — покаянно опускает голову.              — Херня это все, Мью. Никто не может заставить взрослого человека жить с тобой против его воли, если только это не шантаж. Или ты просто угрожал ему с пистолетом у виска?              — Нет, конечно, — Мью даже умудряется усмехнуться в ответ на такие предположения.              — Поэтому, брат, у меня для тебя, наверное, хорошая новость: не так просто с твоим менеджером, как ты думаешь.              — Не придумывай, Бум. Он реально меня всего лишь терпит…              — Ага, поэтому его взглядом можно было гвозди заколачивать.              — Он просто не любит чужих! Галф — интроверт, ясно тебе?              — Конечно, ясно. А я — зубная фея тогда.              — Бум, твою мать! — от спиртного рука уже не столь уверенная, поэтому промахивается и подзатыльник приходится куда-то в район плеча. — Может вали уже домой спать, а?              — Я вообще рассчитывал у тебя перекантоваться какое-то время: ко мне в честь моего возвращения съехалась вся родня. А я не самоубийца, чтобы с ними жить…              — Соррян, чувак. Сам видишь, что никак: твой “любимый” диван уже занят мной.              — Вижу, плачу от горя, — и ржет, скотина, — что тебя любимый на кушетку выгнал.              — Давай, вали уже!              Они выходят в коридор, и Мью наблюдает, как тот пытается нашарить свои вещи, но в алкогольном опьянении это сделать крайне сложно. Наклоняется помочь — и сам начинает заваливаться рядом, потому что голова тоже кружится, хотя выпил намного меньше приятеля.              — Эй, я тебя одного в таком состоянии не отпущу. Давай вызовем такси, дотащу тебя до номера в гостинице, а потом поеду домой спать…              — Никуда вы оба не поедете.              Мью почти подпрыгивает от испуга, потому что был уверен, что Галф давно крепко спит. Но тот стоит в дверях спальни, сердито хмурясь и скрестив руки:              — Чтобы потом на всех новостных порталах были фото пьяного Мью Суппасита и его дружка в гостинице?              — Но… я почти не пьяный…              — Я вижу, — Галф подходит ближе и подхватывает Мью под руку, — поэтому никуда не поедешь. Я тебе как менеджер это запрещаю. А ты, — смотрит с прищуром на Бума, — давай заваливайся на диван, сегодня спишь тут. Сам себе постелешь — не маленький.              — Но… мы вдвоем не поместимся на диване… — спать в обнимку с храпящим Бумом Мью совсем не хочется.              — Пойдем, горе мое, одну ночь я потерплю твое пьяное тело рядом. Но сначала в душ!              Мью чувствует себя рыбкой, которая может только безмолвно открывать и закрывать рот в ответ на такую щедрость. Но ему хитро подмигивает пьяный до усрачки Бум, мол, пользуйся шансом, на что он тайно от Галфа демонстрирует тому средний палец руки и идет за парнем, все еще не веря в свое счастье.              Его же менеджер пихает Мью в сторону ванной:              — Давай, иди, я терпеть не могу запах алкоголя.              Не вопрос!       Изведен месячный запас зубной пасты и ополаскивателя для полости рта, но теперь он благоухает как утренняя роса (если у этой субстанции вообще есть запах). А встречает его постель с огромным странным валиком посередине, который четко дает понять: вот это — демаркационная линия, пересекать которую нельзя под страхом смертной казни. А на противоположной стороне кровати уже лежит спиной к нему Галф и громко сопит, усиленно делая вид, что глубоко спит.              Мью понимающе улыбается, но у него нет ни слова возражения, потому что подобного широкого жеста по отношению к себе вообще не ожидал. Он откидывает одеяло и ныряет в его тепло, невольно простонав от удовольствия: его спина немилосердно болит от того ужасного дивана, а тут родной и любимый матрас.       И не менее родной и любимый Галф…       Совсем неожиданно для него, но да — сколько бы ни доказывал Буму обратное.              Мью кладет голову на ладонь и смотрит на напряженную спину парня, который явно бодрствует. Но его не хочется сейчас беспокоить вопросами, которые могут только усложнить ситуацию — хотя куда уж больше. Поэтому просто тихо вздыхает и шепчет:              — Спасибо тебе. И спокойной ночи.              Конечно, ему никто не отвечает — много чести. Но хотя бы не посылают куда подальше — уже хорошо.              Несмотря на все опасения, засыпает он почти мгновенно — алкоголь все-таки умеет усыплять, как и делать все, что происходит после его употребления, туманным и размытым. Потому что просыпается Мью ожидаемо с больной головой (не привык же потреблять) и с тяжестью на груди. И если первое — вполне закономерно и объяснимо, то для второго требуются пояснения.              Глаза открываются с трудом и болью, потому что реагируют на яркий свет, но Мью все равно отказывается им верить, потому что ну не может Галф так сладко и мирно спать у него на груди, обняв руками. Это сон, мираж, пьяные галлюцинации, видение — подчеркните нужный вариант. Но это видение вполне себе реальное, теплое и тяжелое, немного ворочается, чтобы удобнее устроиться, и досадливо морщится, когда Мью пытается немного сменить положение:              — Да не крутись ты — дай поспать…              Блять.       У него точно горячечный бред…              Мью приподнимает свободную от захвата руку и прикладывает к своему лбу: нет, вроде не горячий. Да, голова немного гудит, но не до глюков же. Но потом приходит озарение: его просто перепутали спросонья. С парнем. С тем самым, любимым.              Горько, больно, но факт.       Поэтому аккуратно трясет Галфа за плечо, пытаясь разбудить:              — Галф, просыпайся.              — Мммм… — тот как будто еще больше зарывается в него, лишь бы не мешали.              Благо, что сегодня выходной — можно поспать подольше, поэтому нет необходимости вот так сразу и резко будить парня. Можно еще немного поваляться наслаждаясь этой украденной у реальности иллюзией близости.              Можно было бы, если бы не очередной облом: звонок в дверь.       Да что это такое! Не квартира, а проходной двор какой-то!       Мью искренне хочет выругаться громко матом, но не может себе этого позволить — разбудит Галфа. Хотя с этим вполне справляется тот смертник, что продолжает жать как безумный на звонок.              Галф досадливо морщится и все-таки открывает глаза, которые через мгновение округляются от ужаса, когда тот понимает, кого на самом деле так нежно обнимал во сне:              — Я…              — Я пойду посмотрю, кого там принесло.              Да, Мью трусливо сбегает от неловкого разговора, но тут же жалеет об этом, потому что каждый шаг отдается звоном колоколов в больной голове. И поэтому он, не глядя, открывает дверь и рявкает:              — Да какого хрена вам надо! Я ничего не заказывал…              Блять.       Он уже говорил это сегодня, да?              Только это вот ни разу не доставщик и не свидетели какой-то секты, а Брайт собственной персоной на пороге его дома, сияющий и прекрасный — как всегда.              — Что ты тут делаешь? — Мью все еще не понимает, что происходит, как мимо него пролетает вихрь прямо в объятия этого незваного гостя.              — Брайт!              Тот молча обнимает Галфа и прижимает к себе.       Это объятия-облегчение: я рад, что ты тут, со мной. Не нужно быть телепатом, чтобы понимать это.              А Мью бьет рикошетом от такой нежности и любви между этими двумя людьми. Бьет смертельно, прямо в сердце.              — Собирайся — я приехал за тобой, как только смог, — Брайт настороженно косится на Мью, а потом снова переводит взгляд на парня в его руках. — Все же хорошо?              Галф кивает:              — Да, сейчас соберу вещи, — и убегает в спальню, оставляя их наедине.              Мью все еще в шоке от произошедшего и вопросительно смотрит на визитера, а тот пожимает плечами, извиняясь:              — Галф сбросил твой адрес и попросил забрать, когда я вернусь. Вот я сразу и примчался, как смог. Спасибо, что позаботился о нем, пока меня не было.              Мью просто молча кивает, потому что не уверен, что сейчас сможет что-то внятно ответить. А из его спальни выбегает уже одетый Галф с дорожной сумкой:              — Я взял основные вещи — остальные заберу как-нибудь потом. Поехали? — получает утвердительный кивок от своего парня и поворачивается к Мью со смущением в глазах и каким-то надрывом. — Спасибо за все. Правда: спасибо. Дальше есть, кому обо мне позаботиться — я больше не буду тебя напрягать.              — Погоди минутку, — Мью идет в спальню и возвращается со знакомым бумажным пакетом в руках, который сует Брайту. — Тут лекарства для обработки раны. Во вторник у него снятие швов — я пришлю адрес больницы и время приема врача. Позаботься о нем.              И отворачивается, потому что чужое счастье делает ему невыносимо больно. Он слышит хлопок закрывающейся двери и идет в ванную, чтобы освежить холодной водой опухшее лицо, но взгляд его падает на две зубные щетки в стаканчике на полке.              Больно.       Почему ему всегда так больно?       Почему его долбанный организм так и не привык к этим мучениям, не выработал антитела на вирус страдания или еще какую фигню? Почему болевой порог не повышается с каждым разом?       Почему???              Нет, это не слезы катятся по щекам — это капли воды, которой он только что умывался. И теперь рука тянется за полотенцем, чтобы промокнуть предательскую влагу, что свидетельствует о его слабости и глупости — снова.              — Эй, бро… — это Бум все-таки проснулся от шума и вылез из своего дивана. — Ты как?              — Херово, как видишь.              У него нет сил притворяться сейчас и что-то придумывать. Пусть видит, как оно есть на самом деле.              — Вижу. Это был его парень, да?              — Угу.              Он все еще смотрит на вторую зубную щетку, но рука не поднимается ее выбросить. Может как-нибудь потом.       Когда сможет зажмуриться и отправить в урну это свидетельство их недолгой близости.              — И правда херово, брат. Пойдем на кухню, у нас еще осталось немного виски… Кто я буду, если не составлю тебе компанию в такой момент.              Виски?       А что, не такой плохой вариант для поминок его разбитого сердца.