Ты осталась с ним вдвоём, Не зная ничего о нём. Что для всех опасен он, Наплевать тебе! И ты попала! К настоящему колдуну, Он загубил таких, как ты, не одну!
Король и Шут «Кукла Колдуна»
«Я б с тобой ночь провела, Но ужасный дракон Всегда следит за мной! Он расправится с тобой!»
Король и Шут «Сказка Про Дракона»
Вопреки моим ожиданиям и надеждам день летел стремительно, словно стрела. Лишь бы стрела эта не поразила меня по самому его завершению. А между тем я с жадностью наслаждалась каждым моментом, проведенным в группе ребят и почти что не оставалась без компании. Это позволило хоть на какое-то время забыться, отвлечься от безнадежного чувства одиночества и бесконечной борьбы с поедающим изнутри ночным ужасом. Сразу же после полдника Фредди уволок меня прочь от остальных, в амбар. Большую комнату освещает только несколько светильников с блекло-песочным светом, и я теперь могла увидеть выстланный коврами пол и беспорядочно лежащие на нем музыкальные инструменты. Неожиданно вспомнила то место, куда меня однажды привел барабанщик. Оно не сильно отличается от этого. Здесь нет стекла, но зато есть точно такие же пустые бутылки из-под пива, и переполненная пепельница. Вокалист подвел меня к старому пианино и одним движением смахнул с рядом стоящего пуфика фантики из-под чипсов, банки от энергетиков и усадил на него. По-птичьи склонив голову, я с интересом наблюдала за творцом. Пока он сидел прикрытыми глазами и наигрывал несколько обрывистых мелодий, пытаясь настроиться на нужный лад, в воздухе скручивалась какая-то особая лирическая атмосфера. Если пару минут назад я бегала взглядом в поисках настенных часов, чтобы следить за временем, то сейчас в душе расстилалось умиротворение, предчувствие чего-то восхитительного. Будто весь мир перестал существовать, и теперь смысл грядущего заключался в этой скромной каморке с музыкальными инструментами и двумя потерянными душами. Вот комнатку наполнила нежная, но чуть оживленная мелодия, наигрываемся умелыми пальцами вокалиста. Я смотрела на его красивые руки и невольно вспомнила те чудесные вечера, когда после тяжелого дня мать играла в гостинной Моцарта или Вивальди. Мне нравился Моцарт. Такой же одаренный и причудливый, как Меркьюри. Помнится даже, как я могла целыми днями напролет разучивать одну и ту же композицию, доводя свою игру до идеала. Но я не чувствовала музыку, а лишь копировала ее ритм и мотив. Из воспоминаний в реальность меня вернуло нежное пение Фредди. Несмотря на предыхание и то, как ласково друг касался пальцами клавиш, я всем нутром ощущала глубокую печаль. И некоторые слова песни только подтвердили мои опасения. — Ну? — закончив демонстрацию плавно стихшей музыкой, обратился он ко мне, скрывая свое волнение за тусклой улыбкой. — Что скажешь? Я могла бы сказать как есть, что произведение очень красивое и достойно куда большей аудитории. На этой ноте музыкант удовлетворился бы и сменил тему. Я имела в своем арсенале немалое количество недостатков, один из которых — прямолинейность. К тому же Меркьюри был моим другом, и не обратить на это внимания я попросту не могла. — Что происходит, Фредди? Я испытующе уставилась на него и заметила, как старательно он держался за свою напускную улыбку, изображая захудалое и побитое жизнью счастье. — Не понимаю о чем ты, ягодка... Парень нервно кусал губы и бегал глазами по комнате, будто нарочно избегая моего взора. Но я девица весьма упрямая и продолжала бодаться за свою правоту. — О тебе, конечно. Может другие и слепы, но я уже давно вижу, как ты будто увядаешь внутри, — увидев, как скоро с лица вокалиста слетела его фальшивая безмятежность, я осторожно положила руку на мужское плечо. — Знаешь, если вовремя не убрать паразита с цветка, то погибнуть может весь побег. Он сидел бездвижно и еще долго раздумывал, прежде чем что-либо сказать. — Это так банально звучит на словах, — неожиданно с горечью усмехнулся музыкант, а затем повернулся ко мне опечаленным лицом. — Чувствовала ли ты себя когда-нибудь отличной от остальных? Кем-то... вроде белой вороны в черной стае. При упоминании ворон я брезгливо передернула плечами. Честно говоря, эти громкие твари уже порядком осточертели в одинаковых ночных кошмарах. Но сам послыл вызвал грустную улыбку. Меня даже слегка удивило то, как метко попал друг. — Конечно, мой милый Фредди. Иногда я ловлю себя на том, что прячу от всех свою же особенность, чтобы не стать изгоем только из-за того, что могу чем-то отличаться. Но как бы ты ее не прятал, эту частичку, как бы не игнорировал ее, ты все равно будешь ощущать это воздействие. То, как она влияет на тебя и меняет в глазах близких, — он слушал меня с таким изумлением, будто я тоже ударила в самое яблочко его чувственной души. Тогда что-то взыграло внутри, и я протянула руку к смолисто-черным волосам музыканта, слегка пригладила растрепавшиеся локоны. — Должно быть, даже несмотря на то, сколько людей окружают тебя, ты все равно чувствуешь себя одиноким. Знаю, как это... тяжело. Мы еще несколько минут молча смотрели друг на друга, пока я поправляла прическу Меркьюри. Музыкант слегка просиял в лице, и у меня возникло слабое предчувствие, будто он вот-вот откроется. — Я очень боюсь, что меня не примут... — задумчиво пробормотал вокалист, хмуря брови. — Я и сам не хочу это принимать. — Понимаю. Мне тоже непросто, — пожала плечами. — Но если ты сам не готов себя полюбить таким, какой есть, то почему другие должны? Вдруг Фредди поднял на меня свои карие глаза, будто пытаясь что-то вычитать на лице. В эту минуту ощущение, будто наши души идентичны, только усилилось. — И с чем смирилась ты? На какое-то время я впала в ступор. — Я еще пока не смирилась, но пытаюсь что-то сделать с этим, — с отчаянием выпалила я, отводя взгляд. — Мои кошмары, они... Неожиданная усмешка друга заставила меня отвлечься и вопросительно посмотреть на него. Музыкант от чего-то горько улыбался и отрицательно качал головой. Такое поведение казалось странным и даже слегка пугало. — Ты смеешься надо мной, — мне стало совсем не по себе от этих слов. — Я чуть не сознался тебе в самом сокровенном, а ты говоришь о каких-то кошмарах? Сказать честно, меня охватила большая обида. Будто молнией шарахнуло по внутренностям. В этот самый момент я будто видела Фредди совершенно под другим углом. Я резко подскочила со своего места, все еще стараясь сохранять спокойствие и внимательно смотрела на него. — Не обесценивай чувства других, — растянуто велела я, зачем-то отступив на шаг назад. — Не смейся в лицо человеку, который может понять тебя, которому можешь довериться. Самое неприятное, что Меркьюри только мог: откровенно делать вид, что не слушает меня. Я с широко распахнутыми глазами следила за тем, как он перебирает пальцами по клавишам инструмента. Когда ноты замолкли вместе со мной, он вдруг повернулся ко мне, необычайно сдержан и даже... холоден? — Я могу доверять Мэри. Она меня поймет. Нервно кусая собственные губы, с огромным усилием сдерживала подступающие слезы. Плакать на людях для меня было постыдным проявлением слабости. Я выдержу. Ведь я сильная, да? Проглотив дискомфортный ком, словно горькую пилюлю, сжала руки в кулаке и непривычным мне ледяным тоном парировала: — Ты в этом так уверен? Вокалист резко растерялся и переменился в лице. Я видела его внезапное волнение и попытки найти, что ответить, но дожидаться не стала. Круто развернулась на сто восемьдесят градусов и быстро зашагала прочь, оставляя его наедине со своими мыслями. Бесполезно что-либо насильно вытягивать из человека, все должно быть добровольно.***
Разговор с Фредди оставил на душе поганое послевкусие, так что я решила сгладить эту неприятность какой-нибудь хорошенькой книжкой. К сожалению, в фермерском доме не имелось стеллажа или хоть какой-нибудь полки с книгами, потому пришла к затее поискать у Брайана в комнате. Он много читает, наверняка там что-нибудь найдется. Вот только поиски чтива незаметно сменились обыкновенным девичьим любопытством, стоило оказаться внутри. Я не сразу наткнулась на небольшую и странную коллекцию пластмассовых фигурок. Человекоподобные, они были "одеты" в яркие костюмы и напоминали героев какого-то карнавала. Небольшие и легкие. Пошевелила гнущейся рукой одного из персонажей и взялась за другую. Видимо, такими игрушками играют дети в городах. Но зачем они взрослому гитаристу? — Мэй знает, что ты здесь? — раздался знакомый голос позади, отчего я подпрыгнула на месте, едва не выронив "куклу", и тут же обернулась. В дверях, сунув руки в карманы брюк, стоял Прентер и с усмешкой глядел на меня. — Тебя не учили, что так нельзя подкрадываться?! — возмутилась от неожиданности, метая в него недовольный взгляд. — А тебя не учили, что нельзя рыться в чужих вещах без разрешения? — мне и без того было стыдно за такую глупую оплошность, а его откровенное насмешничество и вовсе раздражало. — Брайан знает, что ты здесь? Один выдох, и мне удалось придать себе уверенный вид. — Это не проблема, — спокойно отозвалась я, поставив фигурку на место и вышла из комнаты, ловко обогнув мужчину. — Сейчас узнает. Я хотела было спуститься по лестнице на первый этаж, но Пол схватил меня за руку и грубо развернул к себе лицом, вынуждая смотреть на него. На секунду мне стало страшно, и я прикусила нижнюю губу, чтобы с уст не сорвался напуганный писк. — Очень на это надеюсь, — прошипел мне в лицо недруг, обдавая неприятным запахом ротовой полости. — Но позволь мне тебе напомнить: не стоит совать свой маленький любопытный носик в чужие дела. И тут в голову мне прилетел тревожный звоночек. Неужели он имеет в виду разговор с Меркьюри. Иначе я просто не понимаю, о чем идет речь. Глядя на мои широко раскрытые глаза, он вдруг ухмыльнулся, будто удостоверился, что до меня дошло. — Ну вот и славно. Прентер выпустил мою руку и исчез за дверью спальни. Я была так поражена, что сочла бы увиденное сном, если бы не красный отпечаток чужой руки на запястье. Вспомнился диалог Пола с Фредди под дождем. Кажется, теперь все встало на свои места, и я могу быть уверена, что он как-то связан с проблемой моего друга, если вообще сам ей не является. Дальше я пыталась отыскать Брайана, чтобы раньше Прентера рассказать ему о случившейся неувязочке, но в доме вообще никого из ребят не оказалось. Это объясняет, почему менеджер вокалиста со мной был так смел на вольности. Выбежала на улицу и с приятным удивлением заметила, что ливень утих, и теперь с неба лишь моросило. Заметив меня, привязанная под навесом Гроза взволнованно всхрапнула и затопталась на месте от нетерпения. Я тут же поспешила к ней, чтобы успокоить кобылку, ласково поглаживая ее по шее. — Но-но, потерпи, голубушка, скоро поедем домой. Вдруг краем глаза я заметила какое-то движение. Из амбара в своей привычной задумчивости вышел Фредди. Кажется, он улыбался. Парень отошел подальше от здания и закурил сигарету. Значит, остальные внутри. Осторожно ступая по скользкой грязи, я зашагала к амбару, откуда доносились сумбурные громкие голоса. И только по приближению стало ясно, что члены группы ругаются между собой. Остановившись у самых дверей, я прижалась ухом к дереву, чтобы лучше слышать, о чем они там спорят. — Сказать, что тебя бесит, Роджер? — этот спокойный голос принадлежал Мэю. — Ты знаешь, что песня не достаточно мощная. В помещении совсем ненадолго возникла тишина, первым которую прервал Дикки. — Сейчас в лицо бросит. Я ничего не поняла, и от того стало ужасно интересно. Послышался какой-то слабый шлепок. Не похоже на пощечину. Будто бросили чем-то вроде мокрой тряпки или еще чего. — А так?! — раздался хриплый гневный тенор барабанщика. — Достаточно мощно?! Зазвенела посуда, будто ее просто смахнули со стола. — А, может, так?! — Только не кофеварку! — в унисон воскликнули Брайан и Джон. Затем стук с раздражением поставленной на место аппаратуры и стремительно приближающиеся шаги. Невероятный грохот, будто кто-то с ноги резко открыл дверь, и меня так приложило по голове, что в глазах все закружилось в водовороте: старый амбар, пшеничные волосы, чьи-то напуганные лица и бесконечно смурое небо. А затем — темнота.***
Мне снился странный сон. Нет, это не кошмар. Как странно… Картинки никакой не было — сплошная темнота. С разных сторон доносились чьи-то голоса, вызывая чувство дежавю. Они неразборчивым эхом проносились в сознании, так что даже смысл слов понять удавалось не сразу. — Ну, молодец, Роджер. Бедняжка недавно сотрясение пережила, так и ты еще подсобил. ...Дикки? — Откуда мне было знать, что она под дверями крутилась?! Шаги. Кто-то нервной поступью ходил туда-сюда. — Заткнитесь оба и лучше принесите тазик с холодной водой. И тряпку. Брайан снова чем-то взволнован? — Кто угробил девчонку, пусть тот и несет. — Дикон, она вообще-то еще жива. Иди уже за тряпкой. — Говорят, бьет — значит любит. — Не смешно, Фредди. — в один голос буркнули Мэй и Тейлор. — Смотрите, она реагирует! Кажется, она слышит нас... И снова пустота.***
Когда я очнулась, то тут же застонала и зажмурилась от рези в глазах. Даже слабое освещение в комнатке приносило нестерпимую боль. Голова ужасно гудела, так что отыскать воспоминания последних событий пока не представлялось возможным. Прислушалась к собственным ощущениям: кто-то заботливо поправил мне одеяло. Я резким движением поймала мужское запястье и попробовала узнать его. Некто замер, позволяя щупать и наглаживать свою руку. Теплая и сухая, прямо как у Мэя. Только отчего-то он был сильно напряжен. Слегка шершавые пальцы короткими, едва ощутимыми импульсами отзывались на "ласки". — Брайан, ты можешь погасить свет? Я не могу открыть глаза. Ни с того, ни с сего, он грубо дернулся, высвобождая руку и нервно вздохнул. Странно, ведь это совсем не похоже на вечно спокойного друга. Слух уловил неторопливые шаги, а затем щелкнул выключатель. Внутренним взором ощутив, как в помещении стало значительно темнее, распахнула веки и попыталась привыкнуть. Перед глазами плавали и мелькали кислотные пятна. Только когда они расползлись, стало возможным видеть реальность. Вокруг была сплошная темнота, прямо как в том странном сне. Лишь у кровати тускло горел заранее накрытый какой-то простыней ночник. Если не смотреть на него, то никакого дискомфорта и не ощущалось вовсе. Даже голова уже почти не болела. — Что случилось? Который час? — я села на кровати и убрала спутанные волосы с лица. — Помню только, как шла в амбар спросить у тебя разрешения посмотреть те чудаковатые игрушки в твоей комнате... Но друг в ответ лишь усмехнулся. Внутри закралось странное опасение, нехорошее предчувствие. Понадобилась минута, чтобы суметь распознать чей-то силуэт во тьме. С непривычки мне даже показалось, будто он как-то изменился. Стал заметно шире в плечах и на полголовы... ниже? — Брайан? — уже теряя уверенность, позвала я, прищуриваясь. Как будто это поможет видеть лучше. — Голова сильно болит? Я сразу же узнала этот хриплый голос, и он принадлежал ни Мэю. Фигура зашевелилась и показалась из тени. Мое лицо вытянулось от удивления, когда увидела Роджера, от чего-то мрачного и обеспокоенного. Вспомнила, как подслушивала ребят, а потом получила дверью по виску. Говорили мне, что любопытство до добра не доведет. Так, значит, те голоса вовсе не были сном? И вот, оказывается, чью руку я тискала. Мне стало неловко, и я поспешила отвернуться. За окном темно. О, нет. — Сколько же я спала?! Как кипятком ошпаренная, я подскочила с постели, едва не столкнувшись носом с плечом рокера. Тейлор отпрянул в сторону, лихо спасаясь от чумной девки. Последствия удара еще не прошли, так что как только босые ноги коснулись холодного деревянного пола, меня нехило так пошатнуло. — В чем дело? Эй, полурослик, хватит... Он сделал шаг за мной, но был вынужден притормозить. Под барабанщиком смущенно взвизгнула половица. Немудрено, только сейчас, в тусклом свете накрытого светильника на прикроватной тумбочке, он разглядел, что видит меня перед собой в одной рубашке Брайана, достающей чуть выше середины бедра. Я вихрем пронеслась по тесной комнатке, распахнула дверцу гардеробной. Взгляд мой судорожно окинул вещи. — Что это еще за тряпье, блин... Где мои вещи? — Это мое тряпье. — претензионно заявил голос позади. Я обернулась через плечо и проникновенно посмотрела на Роджера. Он, напустив на себя грозный вид, стоял не шевелясь. Его темный взгляд над пролегшими тенями ничего мне не сказал. Если бы я не так была наслышана об этом хулиганистом и вспыльчивом крепыше, то посмела бы предположить, что он был напуган. Напуган моим внезапным порывом опять бежать куда-то посреди ночи. Я вновь обернулась к вещам. Под вешалками с блестящими и узорчатыми рубашками, куртками, пиджаками стоял уемистый приоткрытый сундук. Торопливо выудила из него какую-то кожаную тряпицу. Кажется, штаны. Отбросила в сторону. В висках бешено сверлилась мысль: "отец меня убьет". — Да я тут погляжу, — деловито вставил блондин у меня из-за спины. — Дела у тебя срочные возникли? А, сикалка? — Сам ты, блин, сикалка, — огрызнулась я, даже не соизволив обратить на него свой недовольствующий взор. — Где Брайан? Где Меркьюри? Дерьмо! Почему меня никто не разбудил?! Это все из-за тебя, истеричка... — Из-за меня? — изумленно протянул он. — Ну а кто двери с ноги открывает? Не Брайан же! Я встряхнула в руках серые спортивные штаны Роджера. На глазах у оторопелого барабанщика принялась прыгать на месте, пытаясь залезть в них. — Что смотришь? Где все? Гроза еще на улице? Надо ее сразу отвязать. Который час? Друг так и не успел отвернуться. Сбитый с толку моей болтовней, он едва округлил глаза. Брови туго сдвинулись на пасмурном лице. С завидной ловкостью завязала под пупком веревочки штанов, стоя перед парнем. Но того явно удивили больше мои слова, сказанные впопыхах, нежели вид моего оголенного пупка. — Брай сейчас внизу, читает книгу. Дикки и Фредди пьют пиво там же. Пол... не имею понятия, но явно ошивается где-то поблизости. Я застыла. Почувствовала, как на плечах опадают вздыбленные волоски. Никто еще не спит, а, значит, я пролежала в отключке несколько часов и еще могу успеть. — А время? Сколько время? Тейлор едва не сплюнул на пол, но побрезговал. Он затравленно пошатнулся. Явственно злился. — Девять вечера… А, чтоб тебя, сикалка! Хватит сыпать вопросами. Я пришел к тебе задавать их, а не... Я запустила пальцы в спутанные волосы над виском. Облегчение коснулось моих легких, я свободно выдохнула. — Ну, слава богу... Погодите-ка. Мы с рокером уставились друг на друга впритык. — Что ты забыл в моей комнате, паршивый извращенец?! Роджер поперхнулся, опустил нокаутировано руки по швам. — Что ты несешь, женщина?! — Пошел вон за дверь, мужчина! Я встала в боевитую позу, демонстрируя наглому пришельцу, что готова до последнего защищать свою честь и достоинство. Он не шелохнулся. Только стиснул одной рукой ремень на своих джинсах. — Так, полурослик, угомонись. Позволю себе напомнить, что это моя к... Я не дала ему договорить. Кинула в него надкусанным пряником, который почему-то находился в кармане штанов. Барабанщик скоротечно выругался, с опаской покосился на пряник. — Что это еще за... — он носком кроссовка отпихнул каменистый комочек. — Эй! Я собирался его доесть! — Шуруй отсюда, я могу и пряником огреть! — Хватит, выебываться, — не на шутку вскипел блондин. — Я пришел провести с тобой цивилизованную беседу... — Ага, вполне цивилизованную! — поддразнила я, уперев руки в боки. — В одних трусах и сорочке?! Мне стоит вообще одеться или вас, Роджер Тейлор, и так все устраивает в нашей беседе?! Кожа на лице у меня пылала без конца. То ли от ярости, то ли от неудобства и позора. Не хватило ему того, что обеспечил меня нескончаемым головокружением, так еще и одеться не дает, не отвернувшись лишний разок. Парень побагровел. То ли в комнате перепад температур, то ли эмоции у нас обоих зашкаливали, но выглядели мы оба, как два недовольных кальмара. — А, чтоб мне провалиться. — осознав свой казус, чертыхнулся барабанщик. С этими словами и прочими он покинул комнату, демонстративно хлопнув дверью.***
Подкравшись на цыпочках к двери, я приложила к шершавому дереву ухо. Волосы мои запутались в щепке, торчащей у косяка. Я тихо выругалась. Из-за двери мне отозвался приглушенный голос рокера: — Поживей, полурослик. Я отпрыгнула, ощетинилась. Потом проделала круг по комнатке, шлёпая босыми пятками по холодной пыльной древесине. Присев на край кровати, я старательно прислушалась. Из-за нетолстых стенок были слышны голоса. Кто-то внизу пил и веселился, а также не забывал ругаться матом. Я вновь подкралась к гардеробу и принялась распутывать наряды. Вороша в памяти тот эпизод, когда еще была без сознания, и голоса над головой в панике спорили между собой, я смогла отыскать теплый просторный джемпер, нырнуть в него. Свои же сапоги отыскала под койкой. Волосы пришлось пригладить пальцами. Я понуро опустила плечи, глядя в свое расплывчатое сумраком отражение в треснутом зеркале шкафа. Будь здесь мой туалетный столик, смогла бы привести себя в божеский вид… А в данный момент — кто чем богат. Я прикусила губу. Стоило двери распахнуться, а мне ступить в тесный глухой коридор, как друг злобно выругался: в темноте я наступила ему на ногу. — И! Пардоньте... Хотела было отступить в сторонку, но широкая ладонь с силой сжала мой локоть, вынуждая пискнуть от легкого испуга и неудобства. — Зачем тебе сапоги? Ты куда собралась? — К принцу на бал, — съязвила я дергая рукой, но меня ни в какую не желали выпускать. — Нужно успеть, пока лошадь в тыкву не превратилась. Я махнула рукой наугад, намереваясь дать наглому блондину хорошую затрещину, но лишь царапнула пальцами воздух. Роджер неожиданно крутанул меня и прижал к себе спиной, обвивая своими загребущими ручищами под грудью. — А я чем тебе не принц? — раздался его вкрадчивый шепот над самым ухом. Горячее дыхание коснулось оголенного участка шеи, и я смущенно втянула голову в плечи, чувствуя, как мурашки бегут по спине. Его шуточки ничуть не казались смешными. Мне было совершенно неловко. — Ну какой же ты принц? Так, шут гороховый... Парень звучно усмехнулся, и я воспользовалась заминкой, чтобы вдарить ему по подбородку затылком. Но, грязно выругавшись, он только сильнее стиснул меня в своих объятиях. Я не понимала, что творит этот паршивец, пьян ли он снова? Начала бойко вырываться, но сделала себе только хуже. Уже через минуту бесполезных стараний мало того, что выдохлась, так еще и стало жарко. Тут-то я и начала злиться от превосходства оппонента в силе. Втянула полные легкие воздуха, чтобы заголосить во всю мощь. — А ну пус... — мне бесцеремонно зажали рот сухой ладонью. Стало еще жарче. Духота узкого коридорчика лишь отягощала эту пытку. Ощутила, как изнутри начинала вздыматься паника, и забарабанила руками по твердым мышцам на предплечьях барабанщика, больно вцепилась ногтями в его плечи. — Ты это слышал, Фред? — донесся снизу голос Брайана. Я тут же застыла, вслушиваясь в голоса. Мы оба боялись пошевелиться и потому остались в странной и неловкой позе. Роджер что-то неразборчиво шепнул на ухо, но я не слышала, поскольку пыталась успокоиться. Не хватало, чтобы сейчас кто-нибудь из ребят поднялся наверх и застал нас в компрометирующем положении. — Успокойся, Брай, — растянуто отозвался Меркьюри. Кажется, он был сильно пьян. — Наверняка это Роджер до сих пор психует, что в его комнате спит Аня. — А если это не он? Если Анаис проснулась? Меня резко бросило в пот от упоминания собственного имени. А может это из-за невыносимой духоты. Услышав шаги, я опустила глаза в сторону лестницы и увидела, как у ее подножья встал Мэй, уперев руки в боки. Первый этаж был хорошо освещен в отличии от нашего. Он будто раздумывал над тем, чтобы подняться. В сознании уже отчетливо вырисовывалась картина, где гитарист грозно трясет указательным пальцем со словами "Я же говорил!". Благо, что густая тьма коридора могла скрывать наши силуэты. По правде сказать, она даже делала обстановку несколько интимнее. Я вжалась в горячую грудь Тейлора, чувствуя себя шпионкой на особо опасном задании. Ощутила, как сильно бьется его сердце. Значит, тоже боится. Блондин сделал несколько тихих шагов назад, утягивая меня за собой к стене, как какую-то заложницу. Попробовала ткнуть ему пальцем в бок, но музыкант вовремя сдвинулся немного в сторону. Тогда я несильно прикусила чужую ладонь с внутренней стороны, тем самым обеспечив себе возможность хотя бы нормально дышать, потому что Роджер сразу же отдернул руку, хоть и не издал ни звука. Еще несколько долгих секунд Мэй усердно вглядывался будто в кромешную темень и с разочарованным вздохом все-таки решил вернуться к остальным. Мы с Тейлором, все это время напряженные как две натянутые струны, выдохнули в унисон. Только когда застылый пот на затылке охладило его дыхание, я вдруг заметила как сильно мы жмемся друг к другу и сконфуженно поежилась. — Пусти уже, — шепотом бросила я, оборачиваясь к другу, чтобы метнуть в него гневный взгляд. Впрочем, в темноте вряд ли он смог бы оценить мое недовольство. — Из-за тебя нас только что чуть не застукали. Но тут мне предстояло по-настоящему обжопиться. Так сильно увлеченная собственным переживанием, что строгий дядечка Брайан вот-вот может застать нас и лишь подтвердить свои опасения (хотя это отнюдь не то, о чем он мог бы подумать), я совершенно не обращала внимания на Роджера, о чем вскоре пожалела. — Да, — голос барабанщика мне совершенно не понравился. Тусклый, лишенный красок. Он по-птичьи склонил голову и внезапно напал на меня сбоку, неосознанно выпуская из рук. — Не застукали... Я успела отшатнуться назад, и если бы рокер не удержал мой затылок, то непременно ударилась бы головой о дверной косяк. Угадать, что мне необходимо было разомкнуть губы, я не успела. Но благодаря тому, что уста у меня и без того были слегка приоткрыты от удивления, Роджер беспрепятственно смог прорвать оборону. Пока в сознании зрел отклик, Он уже пустился медленно двигать головой, учиняя в моем рту настоящую бойню. Мой не чающий таких форс-мажоров до оного дня язык вначале дрогнул, затем тщетно попробовал уклониться, а после и вовсе был сметен. Я начинала задыхаться: о том, чтобы дышать в таком положении носом, и речи быть не могло. Всю мою заинтересованность занимал барабанщик, который пытался меня съесть. И съедал чрезвычайно негалантно. Я дёрнулась, но Роджер продолжал стискивать мою голову. От охватившего меня приступа эмоций я начала дико колотить его руками по плечам и шее. Попробовала лягнуть ногой. Однако мои телодвижения лишь обострили вольность момента. Парень решил, что добить меня смогут обстрелы извне: он пустил в ход свои руки. Я испуганно замурчала, стоило его левой руке крепче обнять меня за поясницу, а большим пальцем правой начать тереть мне щёку. Самое ужасное, что где-то внутри возник приглушенный томительный импульс, отзывающийся разливающимся теплом на каждое прикосновение барабанщика. Дело запахло порохом… — Пусти, придурок... Поняв, что я продолжаю привередничать, хоть уже и не так рьяно, «насильник» спешно перебросил основные силы мне на шею, запросто разодрав ворот рубашки Брайана. Маленькие пуговички с треском посыпались на пол и покатились в разные стороны. Тактический манёвр оказался беспроким, лишь вручил мне возможность перейти наконец к активации собственной обороны. Вспыхнул встречный слабый бой: я притесненно зашевелилась, с каждым мгновением увядая под обстрелами. Тейлор бессовестно домогался самых интимных участков, стихийно огревая меня своими остервенелыми поцелуями. Страх, что нас могут застать, удерживал меня от криков и благого мата, но в какой-то момент он стал плавно перерастать в сильный и головокружительный трепет перед опасностью. Я держалась, как могла, упираясь руками в грудь музыканта и не стесняясь бить наобум, но все было бестолку. Горячее дыхание и напористые ласки только сильнее распаляли лишь единожды знакомые мне ощущения. Я резко вспомнила наше купание в святом озере. Тогда все было куда спокойнее, и я безумно хотела поцеловать Роджера, хоть и отрицала этот факт до последнего. До нынешнего момента. Хочу и сейчас. Внезапно стало ясно — крепость пала.***
Мы еще долго стояли в коридоре, пылко изучая друг друга. А, может, и не долго. Может это для меня время тянулось в вечность. Барабанщик уже без каких либо препятствий разгуливал теплыми широкими ладонями по моей спине под тонкой тканью рубашки. Но иногда, как сейчас, он опускался к моим ягодицам и крепко, даже немного больно, сжимал их. Я тоже времени зря не теряла и уже успела потрогать наощупь рельефное тело. Признаюсь, что ни пресс, ни накаченная грудь никакого эффекта на меня не произвели. Именно от осознания, что нас могут разоблачить в любой момент сознание плыло, и внутри разгоралось пламя вожделения. Он видел, как я пылаю от нетерпения, и продолжал со мной играться, слегка подразнивая. Покусывая кожу на шее, блондин зарывался пальцами в волосы на моем затылке, но как только я пыталась отыскать в темноте его губы, тут же отстранялся, тихо усмехаясь. Едва не заскулила, когда легкая прохлада окутывала мой стан, стоило горячей груди слегка отдалиться. В какой-то момент я не выдержала и поднялась на носочки, ухватив треугольное лицо Тейлора ладонями. Отчаянно притянула его к себе. — Не знал, что ты такая нетерпеливая, принцесса. — улыбнулся он и наклонился за поцелуем, но лишь клюнул носом воздух. Я резко отшатнулась назад, слегка пошатываясь от головокружения и все еще не веря в услышанное. — Ч-что ты сказал? Должно быть, моя интонация напугала его. Должна сказать, я и сама удивилась собственному безжизненному тону. Бедняга растерялся и подал голос далеко не сразу. — Что случилось, детка? — в хриплом голосе звучала неуверенность. Он протянул ко мне руки, пытаясь обнять, но я ловко увернулась, все еще буравя требовательным взглядом силуэт в темноте. — Как ты только что меня назвал? — Принцесса? — не понял Роджер, взъерошив и без того торчащие в разные стороны волосы. — Что в этом такого? На самом деле ничего такого в этом не было. Если не считать того, что отец называл меня так в далеком детстве, когда мать была еще жива. Но после ее смерти он словно утратил всю свою живость, а вместе с тем и теплоту ко мне. Ласковое "принцесса" осталось в далеком прошлом вместе со всем хорошим, что только было. И сейчас у меня отчего-то возникло такое гадкое ощущение, словно барабанщик очернил мои светлые воспоминания, использовав это слово в тот самый момент, когда я была готова пасть на дно и утонуть в грехе, от которого так старательно оберегал Мэй. И сейчас, должно быть, отец ждет меня дома и переживает, пока я точу здесь лясы с самым знаменитым бабником группы, намереваясь дополнить его длинный список еще одной галочкой. Обеспокоенный голос заставил вернуться к реальности и обратить свой задумчивый взор на обладателя хриплого тенора. — Что-то не так? — парень заглянул мне в лицо, но вряд ли смог увидеть в нем ответ в такой кромешной тьме. — Я слышал, как Исак называл тебя так, так что решил... — Мне пора, — бестактно перебила я, отступив на несколько шагов назад и хоть как-то прикрив шею воротником. — Отец ждет. Не успел музыкант ничего вымолвить, как я спустилась по лестнице, на ходу приглаживая растрепанные волосы. Шум моих быстрых шагов заставил всех в гостинной затихнуть. Так что, оказавшись на первом этаже, я тут же встретилась с удивленными взглядами ребят. В приглушенном свете гостиной Фредди и Дикки сидели на широком диване, распивая по бутылке пива. Брайан же расположился в отдельном кресле, удерживая на коленях какую-то старую книгу с потертой обложкой. Попыталась напустить на себя безмятежность. — Мне нужно домой, ребята, — с наигранным спокойствием бросила я, делая несколько шагов к ним. Заметила, как взор гитариста опускается на разорванный ворот рубашки, который я старательно придерживала. — Отец будет волноваться. — Ты в порядке? По интонации Мэя стало ясно, что он не верит мне и в чем-то, быть может, даже подозревает. Он даже подскочил с насиженного места и хотел было приблизиться ко мне, но я коротким жестом предостерегла его и вынудила вернуться в кресло. Возможно Роджер оставил на моей коже отметки в виде красных пятен, и мне бы совершенно не хотелось, чтобы Брайан случайно их заметил. — Увидимся на ярмарке, ребята. — удерживая края воротника рубашки пальцами одной руки, я в спешке махнула им второй и бросилась к выходу. Чуть не сорвала дождевик с крючка, набросила его на плечи. Оказавшись на улице, закрутила головой в поисках лошади. Дождь снова лил во всю свою силу, устраивая настоящий потоп из луж и склизкой грязи. Неподалеку, поникнув головой, стояла Гроза, пытаясь укрыться от ливня под навесом дома. Бедняжка, она наверное совсем продрогла, пока непутевая хозяйка нежилась в чужой постели, а потом и в чужих объятиях. Я тут же зажмурилась и замотала головой, отгоняя порочные воспоминания. Брезгливо передернула плечами, потому что на теле еще осталось ощущение прикосновений Тейлора. Хотелось как можно скорее забыться в своей комнате, так что я сразу же ринулась к навесу. Увидев меня, кобыла издала тонкое возмущенное ржание, словно пожаловалась на мое долгое отсутствие и ужасные условия своего "стойла". Дурацкий узел, так скрупулезно завязанный Брайаном, никак не хотел поддаваться слабым пальцам напуганной девушки. Лошадь никак не помагала процессии, а лишь отвлекала, топчась на месте от нетерпения и периодически натягивая поводья. Все это время мне приходилось с опаской озираться на двери: не ринется ли кто за мной в сию минуту? На горизонте пока было тихо. Разве что свет в спальне Роджера теперь горел ярко, что означало чье-то там присутствие. В окне мелькнула чья-то тень. Когда же маленькое, но такое мучительное препятствие удалось преодолеть, я не стала тратить время на драму под дождем и извинения перед Грозой, а вместо этого с завидной проворностью запрыгнула в село и ускакала прочь. Еще оставался шанс, что мне удастся явиться домой раньше отца.***
Не удалось. Когда я вошла в дом, вся мокрая от дождя и с налипшим на дождевик мелким сеном, потому что еще полчаса разряжала лошадь и вытирала ее насухо, отец терпеливо выжидал, сидя за обеденным столом. Под его пасмурным взглядом прикрыла за собой дверь и оценила обстановку: к борщу отец еще даже не притронулся. А еще он был немного пьян, потому что слегка покачивался из стороны в сторону, нависая грозной тучей над ведрами с грибами. Всего ведер оказалось четыре. Я была не робкого десятка, а потому не стала ежиться или хоть как-то выказывать страх перед родителем. Тихой поступью прошла дальше, стягивая с себя дождевик. Заметила с каким неудовольствием он смотрит на мой наряд. Верно, это ведь одежда челнов группы. Пролегшие тени под глазами отца разбудили во сне опасение, что он догадывается обо всех моих обманах и недоговоренностях. Видит насквозь мои грехи. Но я стойко выдержала его суровый взгляд, не собираясь каяться без доказательств своей вины. Мы еще долго буравили друг друга глазами, пока отец первым не нарушил тишину: — Я поговорил с преподобным Михаем, о твоих побегах по ночам... — то ли от мрачной интонации отца, то ли от предвкушения дурной вести я ощутила явственную горечь во рту. Нервно сглотнула от резко возникших опасений, ведь я хорошо помню, как он грозился спихнуть меня в клинику для сумасшедших, если мои бдения так и не прекратятся. По правде сказать, в том, что собственный предок и единственный родственник действительно считает меня юродивой, я ни капли не сомневалась. Потому и каждое утро делает вид, будто ночью ничего страшного не случилось. — Он рассказал мне про Лечебницу Лебеды, где тебе могут вернуть разум. К тому же в последнее время ты стала совсем непутевой. Меня резко бросило в холод от услышанного. Я прекрасно знала, что это за место, и как там все устроено, ведь когда-то я отвозила туда продукты с огорода. Дом для блаженных, откуда им, бедолагам, уже никогда не выбраться. В этой больнице меня скорее лишат разума, чем вернут его в полное здравие. — Если тебе так хочется лишиться дочери, то я лучше уеду навсегда отсюда. — сердито выпалила я, чем сильно удивила отца. Раньше мне не приходилось позволять себе подобное. Изумленный родитель совсем закис в выражении лица. Попытался что-то сказать, но в какой-то момент передумал и лишь поинтересовался: — С ними? Ха! Подумать только, собственная дочь открыто заявляет о намеренном побеге, а его интересует лишь то, в какой компании она окажется! Мне стало безумно горько и обидно. Я и раньше понимала, что с отцом уже не будет как раньше. Воспитанная только бабушкой, я выросла и все еще таила какие-то эфемерные надежды на лучшее, но сейчас отчетливо вижу свою жизнь. Смешно и грустно от осознания, что самые близкие люди, которые у меня сейчас только могут быть — это Королевы. Ведь мы знакомы всего не больше месяца. — С ними или без них — разницы нет. Мне самой стало страшно от собственного ледяного тона. Чтобы не наговорить еще чего дурного, я поспешила к лестнице, чтобы спрятаться от всего этого бардака в своей маленькой комнатке, где единственным моим кошмаром будет лишь мертвая бабушка в свежей могиле, окруженной стаей громких зловещих ворон...