То, что греет душу, может быть и льдом

      Все воскресенье Антон проработал в «Sweet Dream» уговаривая кофеварку делать кофе, чтобы хоть как-то облегчить ей жизнь: Шастун спасал аппарат от перенагревания при помощи сил.       Так же помог бедному Андрею избежать стычки с самовлюблённым павлином, который все никак не хотел отлипать от зеркала, в прямом смысле этого слова, он буквально целовался с несчастным зеркальцем. Видимо «павлин» перед приходом в «Sweat Dream» побывал в другом заведении, где подают напитки с повышенным градусом. В последствии, зеркало все же пришлось отмывать бедному Андрюше, но это в разы легче, чем выгонять пьяненьких «павлинов» взашей. Хотя Тоша справился с этим весьма успешно, ему удалось сделать так, что физиономия разбушевавшегося посетителя немного примерзла к зеркалу, он, разумеется, разозлился на испорченную стекляшку и покинул приличное заведение.       После смены Тоша попрощался со всеми коллегами, получил зарплату от начальства и побрел домой, на этот раз решив не прогуливаться: ему еще и прошлого хватило сполна. Дома Шаст поужинал тем, что в холодильнике удалось отыскать, немного поимпровизировал со своими ледяными способностями и отправился спать, все-таки завтра понедельник, а это значит подъем в 8:00 ему обеспечен.       На столе в его комнате красовалось новенькое ледяное колечко, получившиеся в результате эксперимента, которое завтра непременно окажется на тонких и длинных пальцах. Возле кольца обнаружился синий плюшевый кролик-брелок, наконец-то у Тоши начали получаться эти плюшевые брелоки-негодники. Он его обязательно подарит матери, когда та вернется с рейса, а сейчас Шастун бродит по царству Морфея, просматривая уже наизусть знакомый сон.       «Во сне Тоша все время возвращается в тот день на горнолыжном курорте и в тот миг, когда сошла лавина. Это не кажется ему чем-то страшным или странным, он привык, за десять лет он привык видеть этот сон хотя бы раз в месяц. Он привык к ощущению холода каждой частичкой кожи, привык видеть слегка напуганное лицо матери. Единственное, что каждый раз удивляло Антона так это то, что его замерших пальцев касалось что-то теплое. Он все никак не мог вспомнить, что именно произошло в тот день, поэтому силуэт напротив был размыт до такой степени, что даже самые лучшие очки мира не помогут его разглядеть. Как бы маленький Тоша не пытался, лицо человека, держащего его руки, оставалось тайной, покрытой мраком. Потом все заканчивалось, и вот перед глазами Антона мелькает какой-то темно синий силуэт, до которого все никак не удается дотянуться и хотя бы сказать обычное «Спасибо» за то, что поддержал испугавшегося и замершего ребенка.»       После такого сна Шаст обычно просыпался немного в снегу, все-таки на него накатывали различного рода воспоминания, и он с ними ничего не мог поделать. И вот сейчас окно его комнаты покрылась бледным инеем, с потолка сыпались хлопья снега, а Тоша лежал посреди этого и пытался вспомнить хоть какие-нибудь очертания лица того мальчика. В итоге Антону снова пришлось размораживать свою комнату, он быстро стер иней с окон и избавился от падающих снежинок различных форм почти одним махом.       Позже юноша обнаружил СМС-ку, пришедшее от матери, в нем говорилось о том, что она скоро будет дома примерно через пару часов. Но Антону некогда было дожидаться прихода матушки, он собирался в школу, как обычно нацепил джинсы и кофту на этот раз голубую с надписью на латыни и снежинками, расположившимися по всей длине рукава. По дороге Шаст вновь столкнулся с Ящеровым, кажется его сальные волосы за выходные немного отросли и смотрелись как множество крысиных хвостиков, скопившихся в одном месте. Пока Никита надвигался как грозовая туча, Тоша предусмотрительно сделал шаг в сторону, да бы не касаться «жирной тучки».       Сегодня не ожидалось пар геометрии, поэтому Антон был несказанно счастлив, что не придется слушать лекции по поводу того, что он самый тупой и не знает основ стереометрии.       На первой паре бедный физмат чуть весь не вымер от скуки, ведь первой в расписании стояла литература. Сам по себе предмет интересный, Тоше даже нравилось время от времени что-нибудь почитать, только это малость разнилось со школьной программой. Но вот вела его учительница уж слишком убийственная с ней могла сравниться разве что психичка, говорила все слишком нудно, слишком монотонно, слишком сонным голосом, в общем даже самые стойкие засыпали под натиском ее слов, ну а особенные представители класса тихонько похрапывали на последних партах.       Дальше был английский, который Антон не понимал от слова нихуя, подумаешь перепутал Лондон и Британию местами, он же не порохом с пшеном ошибся. У Тоши есть четкая жизненная позиция, в которой английскому попросту нет места, ведь он ему нахуй не нужен. В итоге и эту пару он благополучно проебал, что уж говорить о следующей, если Шаст весь урок проспал на своей предпоследней парте.       Вот так и закончился весьма неплохой Шастуновский день, где все пары Тоша, как порядочный мальчик хуйней маялся. Но ……да всегда есть какое-то НО.       Но еще не вечер, а это означало лишь два варианта: первый Шаст опять подрабатывает в кафе, второй его ждет дополнительное занятие по геометрии вместе с Арсением Сергеевичем. И поскольку сегодня понедельник Шастун направился к кабинету физики, где, восседая в своем кресле, как на троне сидел не кто иной как Арсений Сергеевич.       Юноша постучал в дверь и заглянул в класс, где и обнаружил физика, работающего за ноутбуком. — Антон, проходи, — учитель указал в сторону лаборантской, — я сейчас подойду.       После этих слов преподаватель закрыл ноутбук, но вместо маленькой каморки направился на выход из кабинета. Шаст услышал тяжелые и массивные шаги, а физик в это время пошире распахнул двери в класс, оказалось, что столь шумным был школьный трудовик несший в одиночку на своих плечах целый стеллаж. Мужчина, прошествовав в класс опустил сооружение, облокотив его о стену, затем произнес: — Стоило то всего немного подлатать, — голос его был поистине грубым и звонким, словно колокол.       Поставив стеллаж, трудовик покинул кабинет, разнося шумные шаги по всему коридору вплоть до первого этажа, где и располагалась его «берлога». Шастун быстро занес свой портфель в лаборантскую и подоспел на помощь Арсению Сергеевичу, дабы занести исправный стеллаж в лаборантскую. — Как он только его в одиночку нёс? — спросил юноша то ли сам себя, то ли всерьез у преподавателя. — Наш трудовик сам по себе массивный так что это не удивительно, он бы тебя как тростинку поднял, — в шутку сказал учитель, пройдясь взглядом по худощавому телу парнишки.

«Ничего подобного, вы видели всю эту мышечную массу» — почти всерьез подумал Тоша, но все же возразить ему было нечем.

      Вскоре они занесли стеллаж и принялись перекладывать на него те самые коробки, стоявшие у стенки. Из некоторых пришлось достать содержимое и аккуратно водрузить на полочки, некоторые же наоборот заклеили скотчем и убрали в самый низ, так как они были поистине тяжёлые. — Садись за стол, дальше я сам, — обратился Арсений Сергеевич к Шастуну, указав на деревянный стол, — лампу включай.       Шаст, как и было велено уселся за столик, включил лампочку, правда выключатель оказался запрятан под слотом, но парню все же удалось его отыскать. Он достал из портфеля тетради и учебник еще ручку. — С чего начнем? — поинтересовался парень.       Поставив на полку пару физических приборов для измерения: электричества, магнитного поля, количества теплоты, Попов произнес: — Как полагается начнем с начала.       Арсений Сергеевич продиктовал Тоше не мало теории, которую тот старательно записал в новой тетради и пообещал выучить до нового занятия, так же физик дал на самостоятельное решение несколько простых задач по данной теории. Так и обернулись в один миг полтора часа, проведенные с Поповым. Антон был вовсе не против, ведь он единственный, кто помогает ему с геометрией. После занятия Тоша начал собирать вещи, но поскольку в лаборантской было темновато, от Антона убежала ручка, как он только умудрялся записывать что-то в тетради при таком освещении. Шаст полез под стол дабы отыскать «беглянку», она у него вроде как единственная на весь портфель, ухватив ручку он начал подниматься и стукнулся головой о столешницу. — ОЙ, бля…ин! — Ты в порядке, — Арсений Сергеевич подошел ближе к юноше, чтобы разглядеть производственную травму и произнес: — Не ушибся? Вот чего тебе под столом понадобилось? — Ручка упала, — виновато произнес парень, держа в руках с таким трудом поднятую ручку. — Эх, все же здесь слишком темно. Если нет возражений, то предлагаю проводить занятия в другом месте, — немного помолчав, Арсений Сергеевич продолжил, — Что на счет моего дома, да и мне так удобнее будет. Антон задумался, но все же нашел, что ответить: — Арсений Сергеевич, Мне как- то неудобно. — Неудобно на лед в каблуках выходить, а тут темно, как …в общем света практически нет. — Вот вы так всегда вначале предлагаете, а потом и другого выбора и вовсе не оставляете, — возмутился юноша.       Антон, конечно, не против приходить домой к своему учителю, он все-таки его репетитор. Возможно, дома у него и в самом деле будет светлей, чем от этой лампочки, да и уютней наверняка. — Нет, ну если ты хочешь проводить занятия здесь, я не против. Но тут темно, — возразил физик, — испортишь зрение я не виноват, — твердо и уверенно ответил он. Спустя какое-то время Тоша все же ответил: — Хорошо — Отлично, адрес скину СМС-кой.       Выйдя из лаборантской, Арсений Сергеевич принялся собирать свои вещи в небольшой портфельчик и случайно уронил со своего стола стопку листков с самостоятельной работой младших классов. Шастун же поскидывал вещи в рюкзак и вышел из комнатушки, как раз в этот момент перед его ногами оказалась груда бумаг и голова физика на уровне его …кхм ног.  — Давайте помогу, — сказал Шаст и присел на колени, помогая собрать разбросанные бумаги. — Я тут хотел полюбопытствовать, Арсений Сергеевич как вы скинете мне адрес без номера телефона? — Точно, а я все думал, что про что-то забыл. Записывай +7981*******.       Антон достал мобильный из кармана и записал номер преподавателя, таким образом в его контактах появился новенький номерок с подписью «АС». После он все же отложил телефон и собрал оставшиеся работы, протягивая их физику. —  Ого, двойка? — удивился Шаст, увидев самый верхний листик работы, ведь самостоятельная, которая попалась ему на глаза была уж больно простой. — Да, это умник из 7 класса, физику вообще не понимает, даже списать не может. — Арсений Сергеевич, если вы не знали у вас просто невозможно списать, даже наши старлеи не способны. — Да? Ну ты же как-то списывал, — физик убрал листочки в свой портфель и направился к выходу из кабинета, — на выход, а то закрою в кабинете.

«Вообще-то это была стереометрия, я её с чистой совестью у Сереги скатывал. На ваших парах даже Матвиенко не может списать, а у него между прочим богатый опыт в таких делах»

— Ну я тогда через окошко, второй этаж не так уж и высоко, — в шутку сказанул Антон, но все же вышел из класса. — Какое окошко?! Шутник.       На такой веселой ноте они и разошлись, не в том плане, что Шаст в окно, а физик через дверь — они вместе прошли по коридору, добрались до гардероба, забрали куртки и разошлись по домам.       Конечно, Попов вновь предложил подбросить юношу до дома, но тот, сославишь на магазин, вежливо отказался. Разумеется, на улице не на столько темно, как в прошлый визит Антона, так что немного подышав свежим воздухом Шаст оказался дома, где и обнаружил маму. — Я дома, — пролепетал Тоша с порога. — Привет, опаздываешь, — Майя стояла, облокотившись одним плечом о стену в очень красивом платье, накрашенная и с симпатичной укладкой, — опять с Сережей до поздна гуляли? — Не, геометрию изучал, ты куда такая нарядная? — поцеловав маму в щеку, полюбопытствовал юноша. — Геометрию? У тебя есть репетитор, а я не в курсе, — возмутилась женщина. Майя обняла сына в ответ, затем двинулась в глубь коридора, надевая сапожки и красивое фиолетовенькое пальтишко. — Ну вроде как. У нас с ним очень выгодное сотрудничество: Арсений Сергеевич помогает мне с геометрией, а я согласился быть его лаборантом. — Весьма неплохо, — недолго задумавшись, все же ответила мама, — но разве так можно? — Геометрию исправлять можно. Так куда ты в таком виде направляешься, — Тоша попытался состроить грозно-обидное лицо. Обиженное, потому что мать идет без него, а юноше несмотря на начало учебного года не помешало бы развеяться, а грозное, потому что ему не хотелось отпускать маму одну на ночь глядя. — Я не говорила? — задумалась женщина, как бы припоминая посвящала ли она сына в детали, — видимо нет. — В общем наши устраивают небольшой корпоратив в честь удачного завершения поездки. Помнишь, я в тот раз надолго задержалась, так вот у одного из пилотов началась жуткая аллергия уже и не помню на что. А поскольку твоя мама лучше всех знает английский, приняли решение меня оставить с ним, а когда всё прошло мы вернулись первым же рейсом. Скажу по секрету мне даже премию пообещали в конце месяца, так что на вечеринку я обязана пойти и не смотри на меня так, — Майя уже стояла в пальтишке в дверях ожидая звонка таксиста, — мы без детей.

«Какой я ребенок? Недавно поймал наркоторговца. Да еще в отличие от вас взрослых не пьянею, как по мне это весьма весомый аргумент.»

      Но озвучивать свои мысли парень не стал, все же мама любила свою работу и плюс ко всему: что бы подумали ее коллеги, если бы она пришла с сыном?       Вдруг, как гром среди ясного неба зазвонил зажатый в руке телефон, оповещающий о том, что таксист уже приехал и ожидает у подъезда. — Все я побежала, — мама чмокнула сына на прощание в щеку и легкой походкой спустилась по лестнице.       Антону больше ничего не оставалось, кроме как закрыть за матушкой дверь и побрести в свою комнату. Тоша нацепил наушники, открыл пошире форточку и скурил такую желанную за весь день сигарету. У него в голове одна песня сменялась другой, так же, как и мысли следовали в цепочке друг за другом, но все его размышления прервала песня, оповещающая о том что, звонит, не кто иной как Сережа. А это значит, что сейчас Шасту необходимо оторвать свою задницу от подоконника, а голову от окна и ответить на звонок. — Да, слушаю, — пробормотал Шастун в трубку. — Ты че так долго к телефону свой зад тащишь? Опять устроил никотиновое самобичевание на подоконнике. — Если скажу, что был в душе поверишь? — Вот если ты там надрачивал, то возможно. Но что-то мне подсказывает, что ты сейчас хуйней на балконе маешься, — Сережа попал прям в точку, ведь они с Шастом довольно давно знакомы и знает он его почти неплохо. — Так зачем ты мне звонишь посреди ночи? Хочешь, чтобы я помог тебе поднять боевой дух? — в шутку ляпнул Тоша, даже не подумав своей головушкой двуухой. — А ты можешь?       Антон слегка задумался, но потом все же придумал, что ответить на подкол друга и произнес следующую фразу низким голосом немного с хрипотцой: — Ну что ж, я медленно снимаю старые обои, а ты? — О боже, Шаст. Иди на хуй. Что бля вообще в твоей башке твориться? — Поверь ты этого знать не хочешь, там даже черт ноги сломает, причем две и сразу. Так зачем ты мне звонишь на ночь глядя? Уже мог бы с кем-нибудь… — Мне тут птичка нашептала, что наш физик оказывается модель, — самодовольно произнес Матвиенко, как будто он Америку открыл, хотя, пожалуй, для Шаста это было чем-то новеньким. — Ну да, как же. Еще небось топлесс снимался? — Антон не удержался и заржал очень громко. Ну не получалось у него представить Арсения Сергеевича полуголого с указкой в руках, хотя погодите полуголого все-таки можно. — На счет этого не знаю, мне Ира ссылку кинула, щас перекину.       Матвиенко, как и обещал переотправил другу ссылку, Тоша сразу же перешёл по ней и, мягко говоря, охуел от увиденного, ведь Арсений Сергеевич и впрямь выглядел просто охуительно, несмотря на то, что фотографий было бесчисленное множество, на каждой красовался их учитель. Предоставленной ссылкой оказался профиль Арсения Сергеевича из Вконтакте*, и на первом же фото он держал маленького котенка, смотрелись они вдвоём довольно мило. — Я смотрю, ты уже на фотки его глазеешь, раз дар речи потерял, — вновь послышался голос Сережи из трубки. — Да фотки и впрямь неплохие, модельные, но речь все еще при мне, — заговорил, как ни в чем не бывало Шастун. — Не смеши меня, ты просто дальше не видел, челюсть так и упадет, хотя если учесть мое недавнее открытие, может кое-что и встанет. — Если вдруг что, я сообщу, — смеясь, ответил Антон, на столь открытый намек о его предпочтениях. — Боже упаси, подробностей не желаю знать, — запротестовал Сережа и моментально отключился.