Ветер жутко воет и пронизывает холодом до самых костей. Внезапно стало холодно среди тёплой осени, что означает плохие вести и грядущую бурю тьмы. Листва обильно опала, устлав своей серостью промозглую землю. Теперь и лес выглядит устрашающе. Даже рыжие волосы, которые путает ветер, не выделяются яркостью и не манят своим цветом. Они стали тусклыми, тёмными. Дева была разбита, из-за чего её сердце и нутро стали холодными.
Эрика глубоко вдыхает и выдыхает через рот, откуда появляются клубки пара. Она вытягивает ладонь, на которую упокоенно приземляется маленькая снежинка, тут же растаяв. Потемневшие зелёные глаза устремлены вдаль, с грустью оглядывая серый пейзаж. Губы и щёки налились краской от холода. Тёмные длинные ресницы трепещут от ветра и покрываются инеем из-за перепадов температуры тела, дыхания и воздуха.
— Идут, — выдыхает Эрика, сглотнув.
И тут же девушку накрыли апатия, безразличие к жизни и к окружающему миру. Ей, честно говоря, и сражаться-то не хочется, просто она не может бросить своих людей, за которых ручалась на присяге. Она верховная — это её долг. Но всё равно сердце бьётся чаще, а живот крутит в болевых спазмах.
— Госпожа, не хотели бы Вы переодеться в защитную одежду? — вопрошает Ада, поглядывая на Верховную, которая была в тоненькой полупрозрачной красной кофточке с горлом и тугом кожаном корсете.
— Нет. Никакая броня не спасёт от судьбы, — спокойно отвечает та, укладывая обе ладони на живот.
Вот из леса выходят тёмные силуэты в плащах, медленно выстраиваясь в шеренгу. Кто смелее, тот идёт ближе и ближе, из-за чего Эрике становится трудно дышать. Она взмахивает рукой, и пелена заклинания спадает — взору противника предстаёт ковен Ли Эрики, к которому примкнули некоторые охотники и нечестивая сила. Она замечает, как из толпы тёмных силуэтов выходит один и стремительно идёт к середине поля, прямо к Эрике. Он останавливается в метрах тридцати от ведьмы и медленно снимает капюшон, с ухмылкой смотря на противницу. Алые губы Эрики приоткрываются в изумлении, а раскосые глаза округляются, внутри всё душит, а к горлу подступает ком обиды и слёз. Она не понимает, почему он так поступает.
— Привет, сестрица, — улыбается лучезарно Феликс.
И Эрика может наблюдать то, как брат возмужал, налился силой, как в его глазах пылает огонь магии, как его рыжие волосы стали такими яркими, словно само солнце.
— Феликс, — выдыхает сестра, а руки сами собой опускаются.
Прикрывает глаза, собирая все мысли и чувства. Нужно закрыть и отключить, чтобы быть максимально собранной и хладнокровной Верховной своего ковена. Она поднимает голову, сильно сжав челюсть. И Феликс наблюдает за тем, как некогда маленькая любимая сестра превратилась в женщину, которую ничего не остановит, которая холодна и трезва, — истинная предводительница. Её выражение лица каменеет, а на губах появляется дьявольская полуухмылка, что пугает.
— Все войны из-за любви, — усмехается Феликс. — Даже если это родственная любовь, семейные узы.
— С этого момента моя любовь покинула меня. Ты, Ли Феликс, путеводитель, учитель и мужская глава ковена, встал против него, против своих братьев и сестёр, кровных и магических уз. Сиим, я, Ли Эрика, Верховная ковена, нарекаю тебя на смерть.
— Я сомневаюсь, что у тебя это получится, сестрица, — ухмыляется самодовольно колдун. — Любовь всегда в тебе была, именно от этих чувств мы становимся сильными, но в тоже время это наша слабость. А твоя в частности: ты всегда была зависима от меня, от окружающих. Твоё сердце принадлежит каждому в ковене и не только. Взгляни на моих воинов — может, заметишь тех, кто урвал частичку, — проводит он рукой вбок, указывая на стоящих сзади людей.
Эрика осматривает толпу, замечая среди них родное острое лицо Хван Хёнджина, белоснежные волосы, выбившиеся из тугого хвоста, развеваются на ветру. Тёмный взгляд холодный и отстранённый. Недалеко от брата ведьма замечает и главу клана охотников — Бан Чана. Но её уже это не волнует, потому что Хёнджин примкнул к её брату, он против неё. А чего она ожидала, если сама это всё сотворила? На неё обухом свалилось осознание, что она своими руками свершила эту войну, отпустила свою любовь и стёрла её начисто.
— У меня нет сердца, чтобы оно кому-то принадлежало, — отрезает Эрика, удивив своим хладнокровием.
— Хах, именно этим и заканчиваются все сказки: некогда хорошие волшебницы становятся кровожадными и разбитыми злодейками, после чего добро побеждает. А всё, опять же, от любви.
— Злодей тут один, и это точно не я, — спокойно отвечает Эрика, смерив презрительным пронизывающим взглядом брата.
Феликс напоследок улыбается и щёлкает пальцами, что означает начало войны. Его люди скидывают плащи и бросаются с криками в бой. А Феликс и Эрика всё стоят друг напротив друга, наблюдая лишь, как люди просто убивают друг друга. А всё ради чего? Слышны душераздирающие треск костей, звуки разрывающейся плоти, плески крови и лишь предсмертные вздохи. И кто-то осмелился замахнуться на Эрику, но она даже и не взглянула на этого смертного, лишь взмахнув кистью. Шея в мгновение была переломлена, и тело бездыханно упало на припорошённую снегом землю.
— Поражён тому, как ты, невинное дитя, так спокойно смогла кого-то убить. Конечно, тебя закалила вся эта ситуация, — улыбается Феликс, теряясь в толпе, словно убегая от сестры.
Кажется, он осознал, что Эрика действительно сможет хладнокровно убить собственного брата. Только вот он не был уверен в своих силах, сможет ли просто так вонзить в её плоть свой меч, сможет ли оборвать эти узы? Да и не только узы. В её жилах течёт точно такая же кровь, как и в его — это всё родное и близкое. Но мы же помним многочисленные войны и сказания о том, как враждовали братья, сёстры и другие родственники. Впрочем, и по сей день многие сталкиваются с ненавистью, казалось бы, очень близких, кровных людей. Однако расстаются с огромными ментальными травмами и забывают обо всех связях и узах, которые могли объединять.
— Эрика, а как же наш план? Мы же не хотели убивать? — задаётся вопросом Филиция, дотрагиваясь до плеча своей Верховной.
— Плевать. Убивать всех, кто против нас, — отрезает рыжеволосая. — Забирайте их магию и жизненную силу, питайтесь и становитесь сильнее. Это естественный отбор. Выживают сильнейшие. Так что приготовьте всё своё оружие, знания боевых искусств и силу. И ни одна из моих девочек не должна пострадать! Если хоть волос с ваших ценных голов упадёт, я лично прирежу того, кто это сделал! — хрипит Эрика, прищурив зелёные глаза, которые медленно наполняются злобой и чернотой.
Феликс исчезает из поля зрения ведьмы, из-за чего она просто начинает хладнокровно идти за ним, истребляя всех и вся на своём пути. Искусно достаёт из ножен меч и размахивает им в воздухе, глубоко вздохнув и прикрыв глаза. Эрика глубоко дышит, прислушиваясь ко всем звукам, которые наполняют поле боя, пытается услышать каждое сердцебиение. Её внутренний сенсор выискивает сосуд магии Феликса, ведь она никогда не забудет то, как бьётся его сердце, то, как он дышит, думает, живёт, и то, как течёт в нём магия. Даже тогда, несколько лет назад, когда она только стала Верховной, она чувствовала эту силу в своём брате. Об ноги трётся чёрный кот, мурлыча, но, когда Эрика открывает глаза, которые загораются ярким зелёным огнём силы, кот превращается в дымку, скользящую между тел, выискивая жертву.
Рыжеволосая ведьма стремглав отправляется за фамильяром, красиво орудуя клинком, который разрезает чужие плоти. Кровь марает лезвие, мелкий снег, который смешался с грязью, одежду и чужую кожу. Воинственно бьёт коленкой в живот какому-то мужчине, а после локтем по спине, обездвижив, из-за чего он рухнул на землю. И безжалостно вонзает клинок так, что хрустят рёбра и позвоночник. За Эрикой остаётся лишь кровавый след и мёртвые тела. Один из таких смертников пытался напасть со спины — весьма низко, но Ли успевает развернуться и оттолкнуть ногой нападавшего, после чего кровожадно размахивает перед ним мечом, но того кто-то из своих убивает раньше неё. Она разворачивается и бежит дальше, вслед за своим котом, смотря на всё его глазами, дабы дополнительно следить за братцем. Бдительность из-за скорости покидает ведьму, и она чуть ли не натыкается на чужое оружие, влетая в тело нападавшего. Вместе с ним опускается на колени, перехватив шею.
Запах дурманит: мужской естественный запах, такой родной и любимый, который смешался с кровью и небольшой испариной пота. Эрика тяжело дышит, находясь очень близко к лицу Хёнджина, смотря в его чёрные глаза.
— Почему? — шепчет она, задыхаясь нахлынувшими чувствами. Парень приставляет к горлу ведьмы её же клинок, из-за чего по щеке скатывается слеза.
— Это война. Вы против нас, поэтому я даже не буду смотреть на то, что передо мной девушка, — басит и хрипит Хван, даже немного поранив кожу рыжеволосой, из-за чего по бледной коже катится капелька крови, пачкая красную водолазку в бордовый цвет.
— Какая же я идиотка, Хёнджин, — шепчет Эрика, поджимая алые губы и истошно смотря на любимое холодное лицо.
— Откуда Вы знаете, как меня зовут? — ослабляет хватку блондин, из-за чего Эрика выхватывает кинжал и впивается в пухлые губы охотника поцелуем.
— Наша кровь связана, наши жизни связаны, наши судьбы связаны. Я твоя, а ты мой! — шепчет Эрика, легко запечатлев поцелуй со своей кровью на губах охотника.
— Вспомни меня, вспомни, вспомни… — шепчет она, истошно рыдая и целуя парня в губы, а после растворяясь в чёрной дымке. Хёнджин пытается словить пыльцу руками, лишь больше растворяя ту в воздухе.
Эрика нападает на Феликса внезапно, кинжалом сделав рану на его щеке. Он опускается вниз и сбивает с ног сестру, после чего тащит её по земле. Но ведьма выбивает ногой руку парня и отползает дальше, выстраивая барьер и нашёптывая заклинание. Она воинственно поднимается, стирает кровь со своих губ и смотрит из-подо лба на брата с ужасающей ухмылкой. Феликс взмахивает руками, отправив в её сторону магические удары, но понимает, что они не достигают сестры, разбиваясь о барьер. Увеличивает силу и максимально напирает на неё, из-за чего щит девушки начинает трескаться.
— Ты слаба, — смеётся Феликс, полностью разрушив защиту.
— Слабость — это то, что ты выступил против своей сестры! — выплёвывает Эрика.
Она оказывается в мгновение рядом с братом и с размаху бьёт головой по его лицу, не жалея себя. Немного отшатнувшись, прикрывает глаза, собирая все «звёздочки» воедино, а Феликс хватается за нос, из которого тут же потекла кровь.
— Да, Эрика, я помню, что ты всегда была немного пацанкой, хотя притягательной и женственной, но никогда не думал, что ты такое сделаешь, — хрипит колдун, ухмыляясь.
— Какая разница, чем драться? Кулаками хоть можно растянуть удовольствие и драку подольше, чтобы выбить всю дурь, а мечом заколешь — и всё, тут и мериться силой особо не нужно, — вытирает лоб, где было красное пятно, которое тут же исчезает. — Единственный минус — наша быстрая регенерация, но это только до того момента, пока мана на подходящем уровне.
— И всё равно я не смогу тебя ударить, — горько усмехается Феликс. — Магией — да, мечом, возможно, тоже да, но не кулаками, — качает он головой, но Эрику это не волнует, потому что она может всё, пренебрегая всем.
Она просто набрасывается на брата, валит на землю и начинает нещадно избивать кулаками. Но её маленькое тело тут же сильным рывком магии отталкивают, из-за чего она просто парит в нескольких метрах над землёй, а после болезненно, с силой приземляется, вдавившись в грязь. Тяжело хрипит и откашливается кровью, чувствуя, как позвонки в позвоночнике сместились, и она буквально не может пошевелиться. В голове просчитывает и представляет свой скелет, вправляет диски сильным толчком магии и медленно поднимается. Хватает кинжал и красиво перекручивает в руке, хорошенько взявшись за рукоять и опять набирая скорость, чтобы нанести смертельный удар куда-нибудь в грудную клетку или артерию.
Хёнджин и Бан Чан лишь могут наблюдать это всё со стороны, опустив оружие да иногда отпихивая от себя недоброжелателей. И вот, словно в замедленной съёмке, рыжие волосы вспыхивают огнём, и два тела просто падают на колени. Брат и сестра столкнулись лбами. Рыжие запачканные кровью кудри рассыпались по хрупким плечам ведьмы, а у Феликса слиплись, прилипая ко лбу и тоже пачкаясь в кровь. Кажется, они даже не дышат. Эрика поднимает зелёные глаза на брата, смотря из-под бровей, тяжело дыша, приставив в упор кинжал к его грудной клетке, за которой бьётся сердце. А он смотрит своими чёрными глазами, сделав то же самое, точно такой же клинок, только более мужественный, для мужской руки, который так же достался от отца.
— Ты беременна, — шепчет Феликс, округлив глаза и приоткрыв чуть пухловатые губы-бантики в удивлении.
— Я думала, что это дитя поменяет систему, — шепчет в ответ Эрика, грустно улыбаясь.
Феликс бросает клинок на землю, прикладывая ладонь к животу сестры, а вторую перемещая на её шею, крепко обняв и притянув Эрику к себе. И казалось, что эта битва длилась лишь считанные секунды, а на самом деле уже начинает смеркаться. Поле боя заполняется мёртвыми телами, предсмертными хрипами и гробовой тишиной.
Эрика хрипит и начинает кашлять кровью, а у Феликса болит там же, где и у сестры. Всё равно узы королевской двойни никак не разорвать. Она захлёбывается кровью и слезами, а колдуна охватывает агония боли и паники, он задыхается вместе с сестрой. Филиция и Ада в мгновение оказываются рядом со своей Верховной, укладывают её на бок, чтобы та не захлебнулась собственной кровью. Кот крутится вокруг своей хозяйки. А последнее, что слышит Эрика:
— Ты беременна? — голос Хёнджина, который хватает её ледяную руку.
— Феликс, ложись напротив Эрики и возьми её за руку. Ты должен поделиться с ней жизненной силой и магией. У тебя бесконечный источник, — чеканит Филиция.
— У неё внутреннее кровотечение, ребёнок в огромной опасности, — говорит испуганно Ада, возвращаясь из транса, прикладывая руки к животу своей Верховной, чтобы читать молитвы и заклинания на спасение жизней.
— Хёнджин, положи голову Эрики себе на колени. Кристофер, сделай то же самое и с Феликсом, — командует мулатка.
Когда они все размещаются так, как сказала ведьма, то происходит огромный выброс энергии, из-за чего битва заканчивается и буквально всё замирает, словно в трансе. Феликс проваливается и видит перед собой силуэт Эрики, которая сидит на коленях, а вокруг неё белые цветы, которые медленно наливаются красным цветом. Она гладит своего чёрного кота, напевая ту самую колыбельную, которую некогда пела им мать. Её белоснежная сорочка в области живота и бёдер окрашивается в алый цвет, видимо, из-за крови.
— Феликс, я хочу остановить это всё. Я уступаю тебе своё место. Ты победил. Наследный Верховный занимает своё место и забирает силы предыдущей — это твоя награда, — улыбается Эрика, так тепло смотря на брата. — Я отрекаюсь от Верховенства, — и смеётся так чисто, по-детски и наивно, словно они опять в детстве. — Ты же знаешь, Ликс, что я искренне тебя люблю и уважаю, что я с первых минут уступала тебе во всём, что я не достойна была этой ноши, я слабее. Мне это и не нужно было. Я хотела быть счастливой и любимой.
— Нет, Эрика, нет, не смей от меня уходить! — шепчет Феликс, падая рядом с сестрой, и хватая её холодные руки, которые всегда были такими горячими.
— Мы должны, наконец, друг друга отпустить, — шепчет она и целует брата в лоб. — Я устала.
Феликс обнимает сестру так крепко, как только может, а от них начинает разливаться тепло и свет, который, кажется, ослепляет. Те красные пятна исчезают. А Эрика глубоко вздыхает, словно ей стало легче дышать.
— Я, Ли Эрика, отрекаюсь от Верховенства ковеном и уступаю его своему кровному брату — Ли… — шепчет Эрика уже наяву, сладостно улыбаясь, а по щеке скатывается слеза, когда она смотрит в чёрные глаза брата, но не успевает договорить, как Феликс её обрывает.
— Нет, ты Верховная и точка. Это было назначено самой судьбой и силами природы. Никак иначе, — говорит он, обнимая сестру, делится с ней своей силой, которая, вероятно, спасёт бренное тело.
— Обещаю, что это дитя станет вершителем новой эры, что он будет первым мужчиной Верховным, а ты будешь его проводником, — шепчет Эрика, смеясь, хотя слёзы текут по её уже немного раскрасневшимся щекам.
— Видишь, у тебя уже и румянец появился. Жить будешь! — смеётся Феликс, тыкнув пальцем в курносый нос ведьмы.
И Эрика улыбается искреннее, потому что рядом самые близкие и любимые. Хёнджин поглаживает по голове возлюбленную, перебирая рыжие локоны, которые наливаются краской, крепко держит её за руку и даже в один момент целует. А это значит, что он всё помнит, он вспомнил её.
— Дурочка! — шепчет он, улыбаясь.
— Вы оба полные дураки! — говорит Бан Чан, треснув по макушке Феликса. — Из-за ерунды закатить такую битву, чтобы куча людей погибла, а потом лежать при смерти и смеяться с идиотизма, — цокает он языком и качает головой.
— А сам чем лучше? — в унисон говорят брат и сестра Ли.
— Никто и не умер, — говорит Ада, разводя руками, а вокруг поднимаются тела, восставая из мёртвых. — Вот она, магия любви, — улыбается русоволосая девушка, хихикнув.
***
— Чувствуешь, как воздух обволакивает кожу? — спрашивает Феликс, расставив маленькие ручки ребёнка, проводя вдоль своей ладонью.
— А что такое «обволакивает»? — вопрошает малыш, хлопая большими каре-зелёными глазами с длинными чёрными ресничками.
— Покрывает. Например, смотри, я на руку и на пальчики надеваю перчатки, вот они и обволакивают мою кожу, — улыбается Феликс, демонстрируя наглядно.
— Тогда да, чувствую ветер, а ещё, вот… — мальчик присаживается и выставляет ладошки над землёй, откуда начинает пробиваться маленькое растеньице. — И водичка с огоньком меня слушаются, — смеётся.
— Это же прекрасно, — искренне улыбается Феликс и подхватывает малыша на руки, шагая к Бан Чану, который нежится на солнышке, иногда протирая испарину на лбу, потому что до этого тренировался, собственно, с этим мальчиком.
— А где мама с папой?
— Они дома. Вот как раз наши занятия закончились, сейчас пойдём к ним, будем тебя купать и спать укладывать. Да, не кривись, нужно спать, потому что ты должен быть сильным и большим, чтобы творить добро, — улыбается Бан Чан, щёлкнув по маленькому носику, усыпанному веснушками.
Тёмные волосики отблёскивают рыжиной и даже немного вьются, как у мамы. Не малыш, а загляденье. Всем ковеном растят из него прекрасного наследника и того самого, кто будет вершителем судьбы, унаследовавшим источник магии. В утробе матери он многое пережил, но выжил, как и сама Эрика.
Вот Верховная стоит на лоджии, наблюдая за своим сыном и братом. А на её губах расцветает улыбка. Настало то время, когда спокойно можно полагаться на окружающих, на свой ковен, когда брат и любовь рядом.
Что же тогда случилось? А ничего особенного. Все просто начали шутить, все убитые действительно ожили от той сильной энергии, которую выбросила королевская двойня. Хёнджин просто, без всяких вопросов был рядом с Эрикой, потому что понимал её поступок, потому что действительно любил. Если она так сделала — значит, так нужно. На руках её выносил с этого чёртового поля, даже на шаг не отходил, сам мыл, никого не подпускал, расцеловывал руки и лицо, а после и живот. Эрика готова поспорить, что он даже всплакнул, прося, чтобы ребёнок, их мальчик, выжил. Ну, а после Эрика познакомилась с семьёй Хван, где к ней отнеслись словно к родной дочке. Охотники окончательно заключили перемирие с ведьмами. Хёнджин стал главой клана, а Бан Чан восстанавливает свой, в чём ему помогает Феликс. По всему миру они выискивают охотников с магией внутри, раскрывают их потенциал — эдакая школа магии. Вот и за дитя охотника и ведьмы Феликс с Бан Чаном взялись как проводники и учителя, чтобы воспитать истинного Верховного. Образовались новые пары, которые сплотила та самая вражда между охотниками и ведьмами. Кто же? Ада и Минхо теперь вместе, воркуют и планируют строить семью. Феликс и Кристофер вместе, хотя всё это начиналось как обычная интрижка.
— Да, Феликс прирождённый учитель, — улыбается Хёнджин, поцеловав жену в плечо и погладив округлившийся животик.
— Это ему судьбой написано, — Эрика укладывает свои маленькие ладони на мужские.
— Только меня волнует продолжение нашего рода, а то я толерантный, но хотелось бы… — пытается сформулировать Хёнджин, отводя глаза.
— Не волнуйся, Иану понравилась одна маленькая ведьмочка, — смеётся Эрика, разворачиваясь к мужу и обхватывая ладошками его лицо, приподнимаясь на носочках. — Надо принимать своё дитя таким, какой он есть. И рожу я тебе ещё наследника, если нужно. На всех хватит, — и громко чмокает в губы мужа, от чего закладывает уши.
— Я не сомневаюсь, только принцессу сначала подари мне, — улыбается Хёнджин, показав свои немного кроличьи белоснежные зубы, целуя в щёку и шею.
— Я уже, — посмеивается Эрика, поглаживая живот. — Только в этот раз я сделаю так, чтобы ты чувствовал всю боль во время схваток и родов. Да, а что ты думал? — громко хохочет ведьма.
Вот такая вот сказка. И понятно, что не бывает всё гладко и идеально. Но чем не конец? И всякая вражда не стоит пролитой крови, чтобы мериться силой или чувствами.
Вера в судьбу и магию привносит частичку детства в наши жизни и смысл для неё.
