Кара

      Какаши, пока Наруто продолжал находиться в ванной, успел заметить много из привезённых Узумаки вещей. Ну, во-первых, ещё в ванной, на полочке, на которой обычно одиноко красовался стакан с зубной щёткой, появилось еще несколько маленьких коробок с какими-то расслабляющими продуктами для ванной – Хатаке сразу бросилось это в глаза. Во-вторых, он не увидел в прихожей других ботинок или ещё чего-то – только кроссовки, что значит, что хирург совсем не подумал о наступающих холодах и это плохо. Хотя, может кроссовки просто тёплые – Какаши в такой обуви совсем не разбирается, у него спортивная обувь только для этого самого спорта. В-третьих, он заметил, что Наруто купил какой-то чай, кажется, с бергамотом, ещё – пакет молока, много какой-то химозной лапши и…       — Сигареты? – Хатаке выдохнул, смотря на полку, где рядом с плитками шоколада и какой-то детской сладостью лежала упаковка, как у него, красных мальборо, и пачка была открыта, без плёнки. Он на это приподнял бровь – ну неужели парень курит? И за эти сутки ни разу не покурил при нём, даже морщился при запахе? Да быть такого не может. Детектив хмурится, вглядываясь в пачку, ставя рядом купленную упаковку орехов, и дёргается от неожиданного голоса.       — Я просто решил, что раз Вы так много курите, будет справедливым купить вам упаковку сигарет в подарок и благодарность за Вашу работу, – Узумаки усмехается, когда мужчина поворачивает на него голову и видит его в одном полотенце, что явно вводит его в ступор. Наруто правда забыл одежду в комнате, как идиот, но это для их игры – только в плюс. Хатаке мгновенно берёт себя в руки, усмехнувшись, и оглядывает влажные волосы, что сейчас непривычно свисают на лицо, а не выглядят растрёпанным ёжиком, и любуется чуть влажными плечами, точёной шеей и острыми ключицами. Его бы рисовать.       — Спасибо, господин Узумаки. Вы без подарка тоже не останетесь, – Какаши усмехается, облизав губы, и наблюдает за тем, как хихикающий парень уходит в комнату.       Какаши возвращается к своему занятию – раскладыванию покупок. Овощи все складывает в раковину, чтобы сразу помыть и очень педантично разложить по ящичкам внизу холодильника, которые он так долго искал – чтобы по размеру подходили. Макароны и рис он так же слегка педантично пересыпает из упаковок в банки, которое красиво стоят на полке и радуют его внутреннего эстета. Не удержался мужчина и от покупки нового кофе – чисто на пробу. Он обожает разные сорта и всегда хочет попробовать что-то новое, испытывая и своё внутреннее чувство вкуса, и дедукцию – и обычно, всегда угадывает, понравится ему напиток или нет.       Наруто приходит спустя несколько минут – одетый в то, что Какаши дал ему вчера, с влажными волосами и телефоном в руках. Хатаке, положив замороженные овощные смеси в морозилку и наконец закончив с разбором купленного, складывает две сумки, что он использует вместо пластиковых пакетов и надеется, что не забудет их вновь, а отнесет в машину утром.       — Как прошёл Ваш день, Наруто-сан? – Хатаке от чего-то очень довольно улыбается, наблюдая за улыбающимся парнем, набирающим что-то в телефоне.       — Хорошо, – Наруто поднимает взгляд, и, допечатав сообщение Сакуре, которая решила создать совместную беседу с Саске, убирает телефон в карман шорт, облизывая губы. В квартире чуть прохладно, но пледом он красиво застелил кровать, так что… потерпит. — А Ваш?       — Ну как может пройти день, когда катаешься по моргам и участкам, господин Узумаки? Естественно, увлекательно и познавательно для детектива. Ничего подозрительного, а жаль. А у Вас? Следовали нашему разговору о такси? – Хатаке делает шаг вперёд, подходя ближе, и вглядывается в лицо парня. Красивый, зараза. Наруто напрягается, но всё равно улыбается. А после действительно напрягается и в волнении прикусывает губу, отводя взгляд от детектива.       — Чувствовал на себе очень странный взгляд в магазине… будто напоминающий мне что-то, словно я не первый раз его ощущаю, но… я никак не могу осознать, что это было. Я помню эти ощущения, я запомнил их, и прокручиваю в памяти то, к чему бы это могло быть, но пока тщетно. Но больше я ничего подозрительного… м… не замечал, – Наруто чувствует на себе от чего-то мягкий, даже заботливый взгляд сыщика, и чувствует, как тот заправляет за его ухо несколько сильно выбивающихся прядок, улыбаясь. От него пахнет его же гелем для душа и шампунем – и, если честно, Наруто подошёл бы запах чего-то более нежного… яблока или ягод, как клубники или земляники. А гель для душа – какой-нибудь сладкий, как карамель, или свежий, как карамболь или лайм.       Но и эти запахи, если честно, с его тела очень хочется вдыхать.       — Знал, что на Вас можно положиться.       Мужчина убирает руку от чужого лица, и склоняет голову в другой бок, взяв из-за уха последнюю сигарету. Потом он возьмёт пачку, подаренную Наруто. Он вставляет сигарету меж губ и тянется в карман за зажигалкой, чуть приподнимая брови, намекая – продолжайте, как прошёл Ваш день.       — Ну… с Итачи очень здорово, – Узумаки наблюдает, как мужчина прикуривает и делает затяжку, расслабленно выдыхая огромные клубы дыма и старательно пытаясь не пялиться на выделяющийся кадык, – он весёлый, а ещё хорошо умеет успокаивать и наставлять. Вновь виделся с Хиданом и Какузу, ещё познакомился с Дейдарой.       — Дейдара – очень странный человек, – Какаши держит сигарету двумя пальцами и чуть отходит, включая чайник, – с взрывным характером, знаете. Только Итачи и меня слушает, потому что мы и уволить можем. Ну, и, безусловно, Джирайю-сама. Его все слушают, – Хатаке делает нарочито важный вид, стряхивая пепел в пепельницу, и опирается на столешницу позади себя, оставляя между ним и хирургом расстояние в несколько шагов. Насколько же ему велика его футболка, даже несмотря на то, что это он носил, когда был чуть старше парня…       Наруто смеётся и тоже опирается на стол позади. Теперь у них с Хатаке зрительный контакт, совершенно неразрывный и поглощающий.       — Да, это было заметно по тому, как они с Хиданом ссорились из-за какой-то чепухи. Вот… спросили, – Узумаки закусывает губу, руками опираясь позади себя и от волнения слегка сжимая край стола, – своровал я Ваше пальто или как, одолжил...       Хатаке заинтересованно поднимает брови. Он скрещивает ноги, одну немного вытягивая вперёд, складывает руки на груди и курит очень медленно и пленительно, совсем не стесняясь пялиться на хирурга перед собой. Делает долгие затяжки, так же медленно выдыхая, облизывая губы. Наруто замечает его расширяющиеся зрачки, даже несмотря на то, что перепадов света нет – значит, точно хрусталик повреждён. В душе он радуется своим медицинским наблюдениям.       — И что же Вы ответили? – Какаши вновь протягивает руку с сигаретой в сторону, к пепельнице, заставляя Узумаки взглянуть на массивную татуировку и вновь поражаясь её красоте и проработанности. А после он снова смотрит в глаза.       — Сказал, что такого любезного и благородного мужчину, как Вы, даже просить не пришлось.       Хатаке усмехается, склонив голову в бок, прекрасно понимая, как все на работе не понимают, что происходит. Чтобы он, своё пальто, какому-то свидетелю? Детектив и сам не совсем осознает происходящее и собственные поступки, только не жалеет совсем, ему это только в кайф.       — Сочту за комплимент, господин Узумаки.       Мужчина наконец докуривает и тушит окурок в пепельнице – и Наруто наблюдает, как сильно выделяется косточки его лучезапястного сустава, как руку обвивают выпирающие вены, какая она, оказывается, крепкая и рельефная. Он явно много тренируется. И поднимается взглядом на чужое плечо, выделяющиеся сквозь обтягивающую майку ключицы и мышцы пресса, и…       — Вы пялитесь, – Наруто глупо моргает, когда его выдергивают из мыслей, – очень откровенно пялитесь, Наруто-сан.       — Да с Вас пример беру, – Узумаки даже не даёт себе подумать, и на это Хатаке только усмехается. Очень смелый ответ. Он решает не продолжать этот разговор.       — Так значит… с Итачи здорово, ма-а?       — Да, – Наруто кивает, облизывая губы, и вновь смотрит в чужие глаза, – очень здорово. Случайно познакомился с его младшим братом, который, как оказалось, встречается с моей лучшей подругой, – парень выдыхает, видя, как взгляд мужчины округляется.       — Как тесен мир, – он тихо смеётся, растрепав и без того лохматую чёлку, – я тоже сегодня встретился с учеником своего лучшего друга там, где вообще этого не ожидал. Он ждал там своего друга, с практики в морге.       — Странная практика, – Наруто приподнимает брови.       — Его друг, видимо, такой же медик, как и Вы, а судя по тому, что Ли был на крыше, ещё и хороший, раз смог дать доступ туда своему другу. Да и я в моргах бывал и без дела.       Узумаки лишь кивает. Ну да, Хатаке же куда виднее. И неудивительно, что он бывал там без дела. Совсем, от чего-то.       — И как Вам Саске? – Какаши тянется к полке, взяв пачку, которую подарил ему Наруто, но открывать не спешит. Наруто лишь закусывает губу, деря указательным пальцем ноготь большого, от какого-то волнения. На это Хатаке лишь приподнимает бровь.       — Мы чуть не подрались при знакомстве, а сейчас вон, переписываемся в общей беседе с Сакурой. Он неплохой, но слишком… напыщенный?       — Вежливее было бы сказать «патетичный», – Хатаке усмехается, оглядев Наруто с головы до ног и делая шаг вперёд, – но раз вы почти подрались, можно не придерживаться манер и сказать громкое «пафосный», которое он так не любит. Ненавидит и взрывается, выглядя от него, словно ему опять шестнадцать, и он ненавидит весь мир. В следующий раз знаете, куда бить, господин Узумаки, – Какаши подмигивает, проводя кончиками пальцев по чужому плечу, и чуть наклоняется к чужому уху, делая голос более тихим и томным, видимо, понимая, что лучше всего влияет на бедного хирурга, и тянется к краю стола, забирая лежащую там кобуру, – я схожу в душ, если Вы не против. Выйдем – и обсудим то, что я привёз для Вас.       Наруто лишь кивает, ощущая рой мурашек по спине, и смотрит мужчине вслед, на его крепкую спину и выделяющиеся лопатки…       Нет, он не будет пялиться. Он резко отводит взгляд, и, когда мужчина скрывается в комнате, чтобы взять себе одежду, Наруто закрывает лицо руками и расслабленно выдыхает. Трёт глаза и решает, что приготовит ужин сам. Правда, не овощи, горы которых Хатаке где-то скупил, а свой любимый и потрясающий рамен.       Вовремя же мужчина поставил чайник. Наруто бы не удивился, если и это он предсказал.       Конечно, он не просто заварит бич-пакет, а дополнит лапшу всем необходимым, делая её похожей на любимое блюдо из Ичираку. Шикамару никогда не жаловался, например.       Хатаке проходит мимо с вещами в руках, не забывая и о пачке сигарет. Вряд ли он сможет её выкинуть, когда докурит. И давно он такой сентиментальный?

***

      Стоять под чуть прохладным душем Хатаке обожает. Тогда мысли приходят в трезвость, позволяя наконец вернуться к своему ледяному рассудку. Вот и сейчас – он протирает холодной водой лицо, чуть сильнее трёт глаза, ощущая бодрость и успокоение.       Вода ползёт вниз по спине и лопаткам, заставляя Какаши чуть прогнуться. Он делает воду немного теплее, ведь под холодной водой гель для душа имеет свойство плохо пениться, и, забив на мочалку, трогает своё тело, втирая гель с вкусным запахом цитруса.       И голова практически пустая, заставляет расслабиться, выдохнуть и верить, что совсем скоро это поганое дело его отпустит.       Правда вот кроме дела его не отпускает ещё и Наруто. Неужели правда дело только в этом потрясающем его разум взгляде? Он правда красив. До безумия. Такой умный, понимающий и осознанный, хотя для многих, кто вглубь смотреть не умеет, он явно наивный, детский из-за того, что глаза большие и голубые.       Какаши выдыхает, вставая под душ и чувствуя приятный запах смывающейся пены. Он вдыхает поглубже, руки чуть сжимая в кулаки, и качает головой, не понимая, что же всё-таки происходит в его голове. Детектив, может, просто давно ни с кем не жил? Он давно не ощущал интереса к людям, он его откровенно пугал и напрягал, не давая возможности сосредоточиться на чём-то действительно важном, и это его раздражало. Хатаке привязан к Итачи, к Гаю, возможно, к Рин и Обито, главным в его сети, и в целом к своей работе и людям там, и главным его созданием в жизни была его собака, которую он обожал всеми фибрами души. Ему комфортно находиться в том обществе, что он собрал вокруг себя, а все свидетели, приходившие к нему по делам как быстро появлялись, так и уходили, не закрепляясь в его жизни.       А Наруто умудрился перетянуть на себя одеяло за одни чёртовы сутки, не оставляя в голове детектива места никакому рационализму. Он так долго и прочно выстраивал вокруг себя стены, пуская людей только после тщательного и долгого общения и анализа, а этот хирург умудрился перевернуть всё за один день, ломая крепость.       Хатаке, смыв с рук мыло, вновь трёт глаза и выключает душ, уткнувшись лбом в стену и чувствуя стекающие по всему телу маленькие капельки. Они умудрялись успокаивать и раздражать одновременно. Он давно не ощущал себя столь живым, если честно – его заставлял смеяться Итачи, немного радоваться книги Джирайи, общение с Гаем тоже радовало, но не более. Он умело блокировал чувства, не позволяя им вывести себя из строя, ведь столь бесполезная чувствительность только мешает детективу мыслить трезво.       Вновь началось самобичевание.       Ну и как он к этому пришёл? Ведь любовь и отношения – вещь бесполезная и не помогающая. Может, у него секса давно не было? Но к Наруто он не чувствует лишь желание плотского, это что-то глубоко платоническое и это раздражает. Такого интереса он не чувствовал с момента того, как они с отцом раскрывали одно из последних совместных дел, и там Сакумо разошёлся на разговоры о маме. Тогда его глаза блестели, как никогда, и Какаши это удивило – отец сумел пронести свои чувства через всю свою жизнь несмотря на то, что мама ушла очень рано, и Какаши её даже не особо помнит. Только для себя Хатаке-младший решил, что сам он такого не хочет. Любовь – это, наверное, классно, но не с его характером. Отец был куда более добрым и приятным, чем он, умел располагать к себе и всегда был дружелюбен, поэтому у него всё и вышло – друзья, любимая жена, семья. Сын и сам обожал своего отца всем существом. Какаши же, как он скромно думал о себе, отвратителен в отношениях с людьми, и он не хочет никому портить жизнь своими дедуктивными заскоками, странными привычками и пугающим всезнайством. Он прекрасно понимает, что с ним сложно. А от этого – не хочется раздражать и себя, и других.       «И давно я стал таким чувствительным нытиком?»        Банально говоря – не хотелось портить Узумаки жизнь. Он явно заслужил кого-то более человечного, чем Какаши.       Детектив выдыхает, оборачивая полотенце на бёдрах и вылезая из ванной. Правы были все, когда говорили, что нужно и душевую кабину поставить. Он, взяв ещё одно полотенце и вытерев волосы, идёт к раковине, смотря на себя в зеркало над ней. Ну, выглядит он, словно не спал пару суток, вполне привычный образ для него. Он тянется к зубной щётке, вновь замечая, сколько всего Наруто привёз с собой. Хотя, вероятнее, купил – ведь многое не было открыто. Чего там только не было: и ещё несколько бомбочек для ванной, и какая-то пена в виде звезды, и, видимо, соль. Неужели Узумаки так любит валяться в ванной? Хатаке усмехается, выдавливая на зубную щетку пасту и начиная чистить зубы.       В квартире от чего-то тихо, но эта тишина не давит. Возможно, Наруто просто уснул? А возможно, чем-то занят. Спокойным и тихим. Какаши сплевывает пасту, после полоща рот водой, а после вновь умывает лицо и пытается уложить мокрые волосы хоть сколько-нибудь прилично.       А в голове всё ещё мысли о Наруто.       Какаши одевается – кто бы мог подумать, что ему захочется привлекать Узумаки к себе даже дома. Может, в конце дела, они переспят и у Хатаке отпадёт какой-либо интерес? Стоп. Чего? Хатаке, заткнись.       Какаши мотает головой, натягивая на себя нижнее белье, после – свободные пижамные штаны и халат на плечи, чёрный и шёлковый, приятный к телу, не завязывая. Футболка ведь ни к чему, он у себя дома, может ходить, как хочет, да? Мужчина облизывает губы, вешая полотенца на место, надевает кольца, предварительно снятые перед душем, оставляет вещи сложенными на машинке, и, взяв с полки пачку сигарет, открывает её, видя внутри…       Записку.       Хах, Узумаки. Его же методом.       Какаши заинтересованно разворачивает бумажку. У Наруто мелкий, округлый почерк, буквы плотно стоят друг к другу, много завитушек и в целом он его даже отражает в какой-то мере.       «Господин Хатаке,       Курить – это очень вредно, и я не хотел бы помогать вам портить ваши лёгкие,       но, наверное, это лучшее, что я мог Вам подарить.       Спасибо за пальто.       Искренне Ваш,       Наруто Узумаки»       Хатаке усмехается, проводя пальцами по написанному тексту, и суёт записку в карман. Скорее всего, он, очень сентиментально, повесит её на доску в кабинете. Мужчина наконец выходит из ванной, чувствуя запах какого-то бульона, и, зажав сигарету меж губ, проходит на кухню.       Перед плитой стоит Наруто – он умудрился даже фартук завязать. Хатаке усмехается, вставая позади, и чуть наклоняется над чужим плечом, прижимаясь грудью к чужим лопаткам. Наруто дёргается и собирается что-то сказать, но Какаши нагло его перебивает.       — Что готовите?       — Ээ… – Наруто закусывает губу, мешая бульон, и косится на уже готовое мясо, – рамен.       — Рамен? – Какаши поднимает брови, склоняя голову, и касается своими мокрыми волосами чужой щеки и уха. Наруто вновь дергается, но продолжает мешать бульон, и делает шаг назад, ближе прижимаясь к чужому телу и потянувшись к полке, куда он положил лапшу.       — Рамен. Самое вкусное блюдо на свете, – Узумаки не сдерживает лучезарной улыбки, – будете?       — Буду, конечно. Раз Вы так хвалите.       Какаши усмехается, ладонью проводя по чужой спине, и отходит поодаль.       — Спасибо за сигареты и записку, господин Узумаки. И за то, что решили приготовить ужин.       Наруто спиной чувствует, что на него неприкрыто, жадно, долго пялятся, и прикусывает губу, начиная варить лапшу. Какаши же хочет, чтобы Узумаки, наконец-то, соизволил повернуться и увидел его в одном халате.       — Это меньшее, что я мог сделать, господин Хатаке.       Но он не спешит поворачиваться, и поэтому Какаши решает не терять время. Он, немного раздражённый, идёт в кабинет.       Наруто же поворачивает голову и делает несколько шагов назад, только чтобы посмотреть, куда решил уйти мужчина. Увидев только то, что на его плечах шёлковый и длинный халат, выдохнул и закусил губу, вернувшись к приготовлению.       Какаши, закрыв за собой дверь, оглянулся. В кабинете у него всегда было прохладно, потому что холод провоцировал хорошее мышление. Диван, на котором он часто спал, большой деревянный стол рядом с окном и несколько тумбочек, на одной из которых бережно стояла скрипка. Он играл очень редко, но отец всегда говорил, что музыкальные инструменты развивают, отвлекают и помогают мыслить. Может, сыграет попозже. На стене, над диваном висела огромная доска с последним делом, где он, как во всех этих детективных фильмах, развешивал фотографии, улики и сплетал их меж собой, пытаясь углядеть связь и, кажется, очевидно не видя чего-то явного. Вторая доска, маленькая, стояла на столе, в центре, и там были моменты памятные и радующие душу. В основном – фотографии Паккуна со всеми его друзьями. Вот он на коленках Итачи, вот Гай чешет его за ухом, второй рукой показывая свой типичный жест крутого парня, вот фотка отца с ещё совсем щенком. И Какаши улыбается, туда же закрепляя записку от Узумаки. Он, наконец-то вспомнив о том, что у него не сто процентное зрение, лезет в ящик и достает контактные линзы, без проблем вставляя их в глаза и моргая много раз. Оказывается, мир чёток. Он не то, чтобы очень жалуется на слишком низкое зрение, у него всего лишь сдвиг на меньше, чем единицу, просто из-за повреждённого хрусталика глаз имеет свойство видеть изображение больше замыленным, нежели нечетким, и поэтому он носит линзы. Реже – очки, потому что с ними так неудобно, а ещё потому, что он считает, что ему не идёт.       Хатаке понимает, что оставил необходимые документы в прихожей, так что, сунув пачку сигарет в карман халата, выходит из кабинета и идёт за ними. Наруто же, видимо, доготовил, и в две тарелки наливает этот самый рамен.       Какаши заходит на кухню, когда Узумаки, как назло, вновь повернут к нему спиной. Какаши укладывает документы на барную стойку и подходит к столу, оперившись на него рукой и наконец ловя на себе заинтересованный взгляд голубых глаз.       Во-первых, ему идёт шёлк. Во-вторых, ему идёт чёрный. В-третьих, сейчас Наруто может разглядеть некоторое количество шрамов на его торсе и груди, и закусывает губу, совсем не скрывая взгляда.       — Вам нравится? – Какаши выдыхает, чувствуя очередную победу в раунде.       — Что? Вы? – Наруто глупо моргает и, кажется, опять краснеет.       Хатаке издаёт полный самодовольства смешок и ухмыляется, обходя Наруто и доставая из холодильника сок и газировку.       — Готовить, господин Узумаки.       Наруто опускает голову, осознавая поражение, пока Хатаке достает два стакана с верхней полки и ставит их на стол. Но хирург быстро возвращается в строй, поворачивая голову и улыбаясь.       — Нравится, но далеко не всё.       Какаши усмехается, усаживаясь на стуле, и чуть поправляет халат, чтобы не мешался, заставляя Узумаки лишь глотать слюну. Для Наруто в целом было странно ощущать влечение к чьему-то телу – он ведь миллионы раз отказывал очень красивым парням в сексе просто потому, что не чувствовал к ним совсем ничего приятного, кроме дружеского приятельства. А Хатаке… с ним совсем всё по-другому. И это его бесит.       — Так… – Какаши тянется к ложке и положенным Наруто палочкам, видимо, для удобства в поедании лапши, – Вы сначала поедите, а потом мы обсудим документы?       — Мы поедим, господин Хатаке, – Наруто важно кивает, и, еле сдерживая счастливую улыбку, наконец пробует то, что приготовил, не сдерживая довольного мычания. Какаши на это только улыбается – он такой милый.       Хатаке тоже пробует – жуёт медленно, наблюдая за Наруто, который очень быстро уплетает блюдо за обе щёки с совершенно счастливым лицом. Какаши пробует и бульон, после – кусочек мяса, когда Узумаки уже съел половину тарелки.       Повисает тишина, и Наруто осознает, что ест и правда уж очень быстро. Он смотрит на Какаши, который пялится на него в ответ, и ждёт какой-то реакции на своё блюдо.       — Вкусно, господин Узумаки.       Наруто лучезарно улыбается чужой похвале, и теперь ест немного медленнее. Какаши молчит, жуёт, о чём-то явно думая, и младшему парню очень комфортно в этой тишине. Каждый думает о своём.       Узумаки – о том, какой, оказывается, Хатаке красивый. Он это понимал, но сейчас осознал окончательно. И о том, какой у него умный взгляд, а ещё как привлекательно он выглядит в домашней одежде и мокрыми волосами. Какаши же, занявшись самобичеванием по поводу чувств в душе, сейчас старается думать о деле, и почему-то его мозг решил зацепиться за Ли в морге. Ждал друга. Друга с практики. Нет, ну Ли точно не может быть связан с делом. А вот его друг… да нет, вряд ли. У Гая хороший вкус на людей, он их чувствует, и он бы сразу рассказал о подозрительном друге своего ученика, как уже делал и таким образом они поймали карманника. Пусть и преступник несерьёзный, но поймали ведь! Правда, Какаши тогда только двадцать три было. Ну, не важно.       Взгляд на Наруто. Говорит, знакомый. Возможно, именно этот человек следил за ним, и связан с преступлением? Только как такой умный человек, как Узумаки, не заметил слежку за собой? Возможно, этот человек по необходимости находится рядом, чем и позволяет себе наблюдать за парнем. А возможно, он просто параноик и проецирует на себе испытанный во время того, как он увидел убийц, шок. Но это вряд ли – набатом бьётся в голове, что Наруто очень-очень умный. Хатаке чуть сжимает вилку в руках, и, видимо, Узумаки это подмечает. «Говорил же, что он умный мальчик».       — О чём Вы думаете? – Наруто шепчет, тихо, словно боясь разозлить мужчину, и берёт глубокую тарелку в руки, допивая остатки бульона. Теперь он полностью погружён в размышлениях о Какаши, и смотрит на него, склонив голову в бок.       — О том, что за взгляд Вы сегодня могли видеть. Есть несколько теорий. И… – Какаши облизывает губы, приподнимая брови, – не хотите перейти на «ты»?       Узумаки приоткрывает рот, а после рассеяно хлопает глазами и лишь кивает, чем вызывает у Хатаке довольную улыбку. Вновь повисает тишина. Наруто тоже погружён в раздумья.       — Будешь кофе, Наруто? – Какаши, последовав примеру хирурга, так же допивает бульон и встаёт из-за стола. Халат чуть цепляется за стул, слетая с плеча, и Узумаки лишь нагло пялится, а Хатаке и не спешит его поправлять.       — Лучше чай, – парень кивает и жуёт губу, – спасибо, гос… – он запинается, и поднимает взгляд на мужчину, – Какаши.       Какаши довольно улыбается, забирая тарелки и ставя их в раковину – удивительно, когда только Узумаки успел помыть за собой всю посуду после готовки. А ещё даже сам Хатаке замечает, что он уж больно много улыбается в последнее время. К соку они в итоге не притронулись, так что стаканы возвращаются на полку, меняясь на две чашки. Он ставит их рядом с чайником, после набирая туда воду и включая его, прекрасно чувствуя взгляд на своём всё ещё обнажённом плече и выглядывающей из-под одежды лопатки, но решает воздержаться от комментария.       — Господин Узумаки, Вам с сахаром? – мужчина поворачивает голову, приподняв бровь, и облизывает губы, видя чуть красные щёки парня.       — Мы же на ты, – Наруто проговаривает это очень быстро, теребя рукой подол футболки, чем вызывает у Хатаке неприкрытую ничем широкую улыбку и короткий смешок.       — Не думал, что принудительное сожительство доведёт нас до брака, Наруто… Неужели Вы уже готовы к такому серьёзному шагу?       Узумаки хлопает глазами, только сейчас осознавая, как это звучало. И смеётся вместе с Какаши.       — Вы ещё не заслужили моего сердца, – парень проговаривает с важным видом, поправляя волосы, прекрасно видя чужую улыбку и разгорающийся в глазах интерес.       — Да? – Какаши надувает губы, открывая полку и делая шаг назад, заглядывая в неё, – интересно, я понял тебя, Наруто, – он смеётся, низко и так бархатисто, что у Узумаки по спине мурашки бегут, – так всё-таки, с сахаром?       — Да, – Наруто выдыхает, – две ложки… Вау.       Парень заглядывает в шкаф, где все полки заполнены банками кофе. Какие-то – чтобы пить сразу, какие-то – для кофемашины, в виде капсул и в виде зёрен. Причём, почти все банки хоть сколько-нибудь пустые, кроме одной. Узумаки встаёт из-за стола и подходит к Какаши, вглядываясь в коллекцию кофе.       — Я немного помешан, – Какаши облизывает губы, – люблю пробовать новый кофе и иметь возможность угостить тех, кто ко мне приходит. Хочешь что-то услышать? – Хатаке поворачивает голову в сторону парня, и тот лишь кивает. — Ма-а. Вон тот, самый простой и до боли классический, – мужчина указывает пальцем, – любимый у Итачи. Он такой простой, но вкусный, не поспоришь. — Вон те два – высокой прожарки, вот этот – не очень, но выпить можно, особенно если хочется аппетит отбить, – мужчина сам вглядывается в стоящие баночки, – этот – с перцем, если вдруг простудился и горло нужно прогреть. Не принимаю чая или молока с мёдом, – Наруто лишь понимающе кивает – молоко с мёдом и правда не очень, а вот чай – очень вкусно, так-то, – вон тот – мой любимый. Терпкий слегка, с приятной горечью. Со сливками – вообще вещь. Хотите попробовать? – Какаши заинтересованно смотрит на парня.       Наруто облизывает губы, покачав головой.       — Не сегодня, уже поздно, – Узумаки улыбается, – а вон тот, как вам? – Узумаки показывает пальцем на практически полную банку, – судя по тому, что она единственная, на кой есть слой пыли… – Наруто приподнимает брови, а Какаши усмехается чужой наблюдательности.       — Вижу, дедукция передаётся воздушно-капельным путём, – эта шутка вызывает у Наруто искренний смех, – он отвратителен, на работе подарили.       — Кто?       — Угадайте, – Какаши склоняет голову вбок. Всё же, скорее всего, совсем избавиться от обращений на «Вы» они уже не смогут, а Наруто так заинтересовался загадкой, что даже не обратил внимания.       — Точно не Итачи, не верю, что у него такой плохой вкус… м… может, Хидан?       Какаши смеётся.       — В точку. Хотели сделать мне подарок на день рождения, еще года два назад, по-моему. Какузу мне потом оправдывался, что это был именно выбор Хидана, ведь он предлагал другой, но, как всегда, включил истерящую королеву и… Какузу поддался. Любовь – странное чувство, – Какаши ведёт плечом, доставая свой самый любимый из растворимых, ведь ему лень запускать кофемашину, закрывая полку, – расстраивать его не хотел, в общем-то, поэтому и согласился. Но потом, очевидно, все подарки выбирал Какузу, и Хидан старательно делал вид, что просто уступает мужу, а не хочет опять позориться, – Хатаке не сдерживает смех, кладя себе две ложки кофе, а после возвращает кофе на место и достает из полки рядом сахар, кладя Наруто две в кружку.       Наруто зачарованно наблюдает за тем, как он спокоен и совершенно уверен в себе. Это правда поражает, как власть и даже некое превосходство может отражаться в человеке просто тогда, когда он заваривает чёртов кофе.       — Тебе тот чай, который ты купил, Наруто? – и Узумаки так приятно слышать своё имя из его уст, он просто кивает, самостоятельно доставая эту упаковку и доставая оттуда пакетик чая и протягивая его мужчине: тот сразу кладёт его в кружку. Хатаке, слыша звук вскипевшего чайника, заливает кружки, не разбавляя свой кофе молоком. Какаши размешивает в обеих чашках, улыбаясь, и ставит их на стол.       — Шоколад? – мужчина разворачивается на мысках, все еще видя Наруто с приоткрытым ртом. Он вновь лишь кивает, чем вызывает у Хатаке улыбку, – Вы сегодня предельно молчаливы.       Мужчина достаёт с полки шоколад, одну плитку молочного, а вторую горького – молочный купил хирург. Кладёт их на стол, а после берёт стопку бумаг с барной стойки и ставит её в центр, рядом с шоколадом. Наруто без лишних слов усаживается за стол, хлопая глазами и вглядываясь в огромное количество бюрократии.       Какаши садится напротив, делая глоток кофе и прикрывая глаза, после расплываясь в довольной улыбке. Открывает глаза, локтями уперевшись в стол, и упирается подбородком в ладонь, заинтересованно наблюдая за хирургом.       — Не ждите. Начинайте читать, Наруто.       Узумаки, облизав губы, кивает. Тянется руками к первому скрепленному заключению, что лежит наверху, и чуть дрожащими пальцами проводит по первой странице, вчитываясь в имя убитого и информацию о нём. После открывает – и начинает читать заключение о смерти.       Какаши вновь делает глоток кофе, оглядывая парня перед собой, и водит пальцами по татуировке, расслабляясь. Достает из кармана халата сигареты – две штуки – одну прячет за ухом, вторую держит меж губ и закуривает, делая долгую затяжку и выдыхая дым вверх. Без лишних слов Наруто, дочитав одно дело, берет всё остальные, вчитываясь только в первую страницу, видимо, надеясь на собственную интуицию. Хатаке на это лишь поднимает брови.       — Они все так или иначе связаны с университетами и колледжами, Какаши, – Наруто поднимает взгляд, – понимаете?       — Я пытался провести аналогию, её нет. То, что они могут там учиться или работать, будь то буфетчик, преподаватель или уборщик, но как это связано? Все эти учебные учреждения хоть и связаны с медициной, но направления совершенно разные, и убитые ведь и правда не все медики. Мы все работаем, Наруто, и это не может быть…       — Вы ошибаетесь, – Наруто выдыхает, отводя взгляд от чужих глаз. «Как нагло» – проносится в голове Какаши, и он лишь хмурит брови, но продолжает смотреть заинтересованно, – вернее, ты ошибаешься. Сейчас.       — Но…       — Без вопросов, Какаши, – Узумаки поднимает взгляд, вытянув руку и показав ладонь, одним жестом приказывая помолчать, или, проще говоря – «заткнись», – подожди.       Хатаке заинтересован в таком поведении, поэтому лишь слушается, наконец соизволив поправить сползший халат. Докуривает и тушит сигарету в стоящей поодаль пепельнице – и складывает руки на груди, откидываясь на стул. Он наблюдает за полностью сосредоточенным Узумаки. Ему только очков для полного вида учёного не хватает, если честно. Повисает тишина, и Хатаке решает, что вполне можно включить музыку. Мужчина поднимается, и Узумаки даже не отвлекается от своего занятия – потрясающая концентрация. Хатаке идёт в комнату, где спит Наруто и где он оставил свой телефон, и улыбается, видя аккуратно разложенные вещи – в первый раз, заходя сюда за чистыми вещами, он как-то не обратил на них внимания. И книги – на тумбе рядом с кроватью, толстые и явно с медицинскими названиями, тоже интересны. Неужели он и правда так сильно погружён в учёбу? Такие люди всегда заставляли Какаши восхищаться, ибо сам он, хоть и был до чёртиков дисциплинирован, школу считал немного бесполезной, ведь она его в дедуктивных навыках никак не помогала, а всё, что ему было интересно, он изучал и без этого бесполезного здания. Но он всё равно постарался закончить школу, как можно лучше, чтобы отец не разочаровывался. И закончил её, вроде, на три года раньше. Перестарался, возможно, но ему было самую малость всё равно. И отец мог без проблем пристроить сына и без образования, в полицию, но он сказал ему идти и учиться в полицейскую академию. И Хатаке, как послушный сын, желающий, чтобы им гордились, пошёл. И вновь закончил её на год раньше, чем требовалось. И когда он пришёл в полицию, на работу, у Сакумо улыбка с лица не сходила.       Какаши и сам улыбается воспоминаниям. Не знает, сколько времени в итоге стоит в комнате, вглядываясь в чужие книги, берёт телефон с кровати и возвращается к Наруто, что уже просто сидел, не читая документы. Видимо, и правда чуть дольше стоял, чем надо. Он успевает зайти в плейлист и включить его в рандомном порядке, прислушиваясь к начинающейся песне. Но его сразу же отвлекают.

Dance with Somebody – Mando Diao

      — Господин Хатаке! – Наруто, увидев заходящего на кухню Какаши, подорвался со своего места, в пару шагов оказавшись около мужчины, и взял чужие запястья в свои руки, сжимая их. Он чем-то восхищён. И чем-то заинтригован. И что-то понял, судя по взгляду. Какаши делает шаг ещё ближе, в итоге прижимаясь своим телом к телу Узумаки, и тот краснеет, осознавая, что он, вообще-то, без футболки или кофты, а только в халате, который толком тела-то и не скрывает, только завлекает больше, контрастируя с его бледноватой кожей и рубцами шрамов.       — Да? – Какаши поднимает брови, не спеша отстраняться от чужого тела.       — В-вы… вы правда не поняли, чем они все связаны? – Наруто смотрит в глаза, и Какаши приподнимает бровь. Мужчина качает головой, и Наруто продолжает. – Сколько времени прошло с первого убийства? Девять месяцев, верно? – Какаши вновь кивает. — А организация, которая приходила и в наш университет совсем недавно, появилась чуть меньше года назад, и все те учебные учреждения, которые были указаны в списке сотрудничества с ними связаны с убитыми, ведь они оттуда, даттебайо… А в убийствах там… всё, как вы и говорили, кожу срезают, органы уносят, непонятно зачем… Не в этом дело!       Какаши округляет глаза. Наруто продолжает.       — Видимо, эти… эта организация тщательно скрывается. Декан нашего университета так и решил, что подумает, и не принял их услуги. Они и занимались чем-то… непонятным? Какое-то новое направление в медицине, открытие кафедры, бла-бла-бла… – Узумаки хмурится, пытаясь вспомнить чуть больше, – и там девушка была, красноволосая такая, сказала, мол, наслышана мною и моими талантами, смотрела ещё так, когда я в кабинет к ним зашёл, чтобы что-то отдать. Я поблагодарил, но внимания на неё особого не обратил… Боже правый! – Наруто сжимает запястья Какаши сильнее, и поднимает голову, смотря в глаза, – это сто процентов не может быть совпадением! У меня есть где-то… где-то эта брошюра, мне её давали! Нужно найти её у меня дома. Слышите!? – Узумаки чуть трясет мужчину, который что-то обдумывает.       — Съездим завтра, – Какаши хрипит, смотря на воодушевленного Наруто, – ты уверен, что это и правда связано? Неужели у тебя такая память, тем более на просто университеты? Их названия и эмблемы? – Хатаке чуть хмурит брови, вслушиваясь в рассказ парня.       — Я ведь с деканатом в хороших отношениях, хожу, лекции читаю везде… поэтому я и запомнил, что многие из наших друзей работают с ними, но мне эта затея совсем плохой показалась, и… в интернете пытался чего-то найти, не нашёл, поэтому, наверное, и Вы и Ваша… в смысле, – Узумаки бегает взглядом, словно собирая пазл внутри своей головы, – ты и твоя сеть не в курсе, только почему они все такие глупые и согласились… наверное, таким образом они и узнавали имена, и выбирали людей, для чего-то… Неужели, уже год назад! Да как так-то…       Какаши лишь чувствует, какая у парня сильная хватка, и наблюдает за взглядом. Да, всё-таки его взгляд – что-то с чем-то. Он сейчас, когда думает, такой красивый. Хатаке откровенно заглядывается, не слушая, о чём Наруто говорит, и, когда парень чуть освобождает его руки из своей хватки, детектив перехватывает их, теперь самостоятельно сжимая его запястья.       — Наруто. Успокойтесь, в расследованиях нужно сохранять рассудок. Вы поразили меня, удивили своей внимательностью и памятью, ведь даже я не смог углядеть связи, и никто из моей сети не нашел ничего о какой-то организации, – Хатаке смотрит в чужие глаза, еле удерживаясь от комментария к его потрясающему взгляду, – Вы действительно мой ключ к этому делу. Мы разберёмся со всем, что тебе будет нужно, но ехать сейчас – нерационально, уже поздно, искать в квартире явно придётся долго. Понимаете? Кивните, если понимаете.       И Наруто, успокоив тяжелое дыхание, послушно кивает. Вслушивается в играющую песню – и от чего-то закусывает губу, какая-то уж слишком она привлекательная.

I'm falling in love with your favourite song I'm gonna sing it all night long I'm gonna dance with somebody Dance with somebody Dance, dance, dance

      — Замечательно, – Какаши улыбается, – может, нужно запрячь Итачи какой-то работой? Вам нужны какие-то документы, не знаю?       Узумаки молчит, пялясь, осознавая то, что сказал Какаши. От чего-то на душе так приятно от чужих слов. Прямо… очень-очень приятно. Парень глупо улыбается, а потом только кивает, действительно полагаясь целиком на собственную интуицию. Не дедукция Какаши, естественно, но что есть, тем и работает. Чувствует чуть холодные, большие ладони на своих запястьях, и сжимает руки в кулаки, чуть выше поднимая голову и смотря в чужие глаза.       — Да… да, – Наруто кивает и ведёт плечом, прикрывая глаза, – это будет сложно, но… я хочу, чтобы вы нашли мне медицинские карты всех убитых.       — На это явно будет нужен не один день, – Какаши хрипит, наклоняясь чуть ближе. — Вы готовы ждать?       — Всегда готов, – Наруто в своей голове почему-то складывает эту фразу не только как ту, что относится к делу. Почему-то хирург хочет ждать от Хатаке всего, будь то материалы по делу, взаимные чувства, совместные разговоры, танцы или… да что угодно, Господи.       Какаши лишь кивает и теперь они вновь смотрят друг другу в глаза, не желая отводить взгляд. Пялятся оба, откровенно, не скрываясь, и Хатаке чуть расслабляет одну из рук, ведя пальцами по чужой кисти, предплечью и плечу, ощущая, какая у Узумаки холодная кожа. Тот закусывает губу, на самом деле довольствуясь такими приятными прикосновениями, и прикрывает один глаз, вторым продолжая смотреть в серые, бездонные глаза напротив.       И как-то о работе больше говорить не хочется. Хатаке даже не спешит напрягать Итачи – успеется ещё. Он прислушивается к песне на фоне, и он, видимо, не убрал повтор. Она такая активная, что для их вальса точно не подойдёт, но от чего-то слишком подходящая атмосфере – напряжённая, быстрая, как и мысли Наруто по поводу дела. А ведь он копал, пытаясь найти связь, и ребята тоже, только не вышло ничего. А Узумаки, появившись в жизни, буквально за сутки работы над делом приносит столько полезного. Из него бы вышел прекрасный полицейский, Хатаке в этом уверен. Но и медик он потрясающий.       Лишь под музыку и дыхание друг друга они стоят не пойми сколько. Детектив продолжает водить пальцами по чужой коже, вызывая табун мурашек, и хирург, смелея, даже не отводит взгляда и может контролировать себя, не позволяя щекам краснеть. Вторую его руку Хатаке просто держит, не давая возможности ответить чем-то подобным, но у Наруто постепенно появляются идеи по поводу того, что можно сделать для их личного соревнования.       — Значит, – Какаши выдыхает, проводя пальцами по чужому плечу, и он до последнего сдерживался, чтобы не разводить эту тему, но в итоге не сумел, – я не заслужил Вашего сердца, ма-а?       Наруто хлопает глазами, хмуря брови, а после облизывает губы и склоняет голову вбок, стараясь сделать ещё один шаг вперёд и прижаться своей грудью к чужой. И усмехается – к чему был этот переход на «ты», если им всё равно намного больше нравится говорить на «Вы»?       — А Вы хотите заслужить? – Наруто встает на носочки, и Хатаке отпускает чужую руку, которую он держал за запястье. Узумаки облизывает губы, проводя пальцами по мягким после душа, всё ещё немного влажным волосам, а после проводит подушечками пальцев по чужой щеке, заставляя Какаши округлить взгляд и облизать губы.       — Мне лишь интересны Ваши требования. Что же нужно сделать для того, чтобы заслужить сердце столь потрясающего медика? – Какаши неосознанно подаётся к чужой руке, и Наруто продолжает водить пальцами по щеке, обводя скулу и ведя указательным пальцем до родинки на подбородке, не обделяя вниманием и её. Детектив продолжает водить пальцами по чужой, прохладной, вкусно пахнущей коже, и оба наслаждаются тем, в каком они положении.       — Тогда… – Наруто прикусывает свою губу, и Хатаке чуть наклоняет голову – оба чувствуют себя, как вчера, и прижимаются друг к другу носами, не отводя взгляда от глаз друг друга, – придётся признаться в том, что я нагло соврал. Ведь… – Узумаки выдыхает на чужие губы, кладя руку на чужую щёку и поглаживая её большим пальцем, – всё, что нужно – это быть хорошим человеком, а Вы, господин Хатаке, потрясающе с этим… справляетесь.       Зрачки у Какаши расширяются, и он глупо смотрит на Наруто. Впервые хирург видит его таким растерянным. А сам детектив до глубины поражён, что его считают хорошим человеком. От этого приятно, невероятно приятно, словно внутри, где-то под сердцем цветы распускаются, сводя с ума, или бабочки летают, и какие там ещё афоризмы используются. Он смотрит в чужие глаза, еле сдерживая самого себя, чтобы не податься вперёд и не накрыть чужие губы поцелуем. Ещё очень, очень, очень рано. Мало ли, из каких побуждений Наруто так себя ведёт и говорит такие вещи. Поэтому Хатаке лишь смотрит, разглядывая голубые глаза, что сейчас чуть темнее, чем обычно, большие чёрные зрачки, расширенные от чувства напряжения, щёки с румянцем и так привлекающими его ум полосками – он похож на милейшего котёнка, хотя, учитывая его характер – самого настоящего лисёнка, и потрясающий контур губ.       Наруто не отстаёт и тоже пялится – зрачок Какаши скачет в размерах, видимо, он очень напряжён. А ещё в голове он отдаёт победу себе. Хатаке, нехотя, протягивает руку в сторону, чтобы отключить повторение музыки, когда спустя пару десятков секунд начинает играть следующая мелодия.

Let's Hurt Tonight – OneRepublic

      Они возвращаются в прежнее положение – Наруто, продолжая бережно гладить чужую щёку, склоняет голову вбок, и Какаши наклоняет голову в противоположный, пялясь в ответ. Как же хочется шагнуть в омут, причём, обоим – так хочется коснуться своими губами чужих, оба чувствуют какое-то нереальное, невероятное влечение, которого раньше не испытывали. Они такие разные, но при этом такие похожие – и оба выдыхают на чужие губы одновременно, надеясь на первый шаг со стороны друг друга и совершенно точно боясь рисковать.       В голове Наруто проносится – ну до чего же сладкая песня, и какой же у него слащавый, но почему-то потрясающий, всё больше ему и его образу подходящий музыкальный вкус. Чем больше слушаешь с ним его музыку – тем больше понимаешь, что другой у него и быть не может.

So I'll hit the lights and you lock the doors We ain't leaving this room 'til we break the mold Don't walk away, don't roll your eyes They say love is pain, well darling, let's hurt tonight

      Не хочется портить толком не начатые отношения своим порывом – ведь оба не совсем уверены в серьёзности намерений друг друга. Какаши боится, что напугает и оттолкнёт от себя, ведь он, так-то, на девять лет старше, а ещё не умеет обращаться с людьми, располагать к себе и обычно пугает, стоит ему включить свою привычную дедуктивную сторону. А Наруто переживает, что такому серьёзному, умному человеку, как Хатаке, он совсем не нужен. К тому же – младше. К тому же – лишь медик. И оба даже не представляют себе, как сильно ошибаются.       Какаши выдыхает, прикрыв глаза, даже зажмурив их, и утыкается своим лбом в чужой, тоже кладёт руку на чужую щёку, после поглаживая костяшками нежную кожу и вдыхая запах собственного шампуня и геля, который всё-таки прекрасно ощущается на его коже.       — Вы… – парень выдыхает, чувствуя на своих губах чуть учащённое дыхание детектива.       — Ма-а, Наруто… давай без слов.       И Наруто лишь слушается, не сдерживая собственных порывов. Убирает руку с чужого лица, и, залезая руками под халат, обвивает чужое, крепкое тело и сильно обнимает, щекой прижимаясь к чужой груди. Какаши лишь расслабленно выдыхает – от чего-то руки парня так правильно ощущаются на его теле – и зарывается руками в чужие волосы, поглаживая кожу головы и наматывая на пальцы пшеничные, мягкие пряди, и утыкаясь подбородком в лохматую, чуть влажную после душа макушку.       Они стоят так очень долго. Плейлист доходит до одной из лучших песен в коллекции Хатаке, и тот приоткрывает один глаз, шепча, так же бархатисто и томно, вызывая у Узумаки мурашки по спине, плечам и бёдрам.

Two Men in Love – The Irrepressibles

      — Вы всё ещё согласны потанцевать?       — Повторюсь, Какаши, – Наруто проводит ладонями по чужой спине, поднимая голову, – всегда готов.       Хатаке лишь усмехается, возвращая в себе свою уверенность и желание выиграть в их «засмущай или проиграй». Он прекрасно видит, как тело Узумаки реагирует на его голос, так что без лишних слов (благо, Узумаки залез руками под халат) стягивает его с собственных плеч, накидывая на Наруто, и видит его удивлённый, поднятый на себя взгляд.       — Я говорил – Вы не останетесь без подарка. Не пальто, но тоже не плохо, я прав? И в нём тебе явно будет удобнее танцевать, – Какаши закусывает губу и берёт обе руки Наруто в свою одну, взяв и телефон со стола, и резко, максимально увлечённо происходящим, тянет Узумаки в зал, который всё ещё пытается осознать, что сделал Хатаке. Серьёзно, он отдал… свой же халат, и теперь он… будет танцевать с ним вальс без верхней одежды. Наруто сбился со счёту, сколько там раз детектив превосходил его ожидания и умудрялся выигрывать в соревновании. Но Наруто его сегодня сумел ввести в ступор – так что, он доволен, в целом. Хотелось бы ещё и только играть, а не правда так думать… Хатаке не сдерживает хитрой, довольной улыбки, заставляя хирурга щурить взгляд, но он совсем не успевает осознать происходящего.       Какаши притягивает Наруто к себе одной рукой, за талию, сжимая парня в таких объятиях, и делает телефон громче, позволяя услышать мелодию, откладывая телефон и ожидая шага от Узумаки.       В этот раз Какаши взвесил все события прошлого раза и предварительно поставил на своём телефоне режим «не беспокоить».       Хирург вслушивается в спокойное начало песни, и делает первый шаг. В этот раз не собирается оттаптывать мужчине ногу – он обещает. Какаши сжимает рукой чужую талию, смотрит в чужие глаза, и от чего-то он такой счастливый, что и сам Узумаки сдержаться совсем не может. Оба думают, как им кажется, о своём – но они даже не подозревают, как, на самом деле, их мысли схожи, ведь позволяют они себе в головах думать только друг о друге. О том, как им комфортно находиться рядом, даже несмотря на те обстоятельства, что их свели. Скрипка на фоне прекрасно дополняет момент.       То, как Какаши тихо подпевает, тоже заставляет спину Узумаки покрываться мурашками. Он пялится, постепенно ощущая чуть крепче сжимающую его талию руку, стараясь не пялиться на чужое, крепкое тело, отдавая приоритет глазам. В них он видит ещё больше привлекательности, чем в таком потрясном теле. А ещё раздражает то, почему этому чёртовому сыщику так идёт эта сигарета за ухом, шрам на лице и быть без верхней одежды.

When I look into your eyes, There's a danger inside.

      Какаши не сдерживается, обеими руками обвивая чужую талию, останавливаясь. Наруто лишь смотрит с приоткрытым ртом, видя, как Хатаке подпевает, совсем этого не скрывая. Громче обычного. Красивее обычного.       Узумаки теряется в чужих глазах. То, что он сейчас в чужом халате, который, из-за лёгкости своего материала, прекрасно развивается от каждого их движения, заставляет его чувствовать невообразимую беззаботность в своих движениях. Он счастлив в танце, он улыбается, он полностью погружается в него, так же, как и мужчина напротив.       Атмосфера вокруг тоже завораживает – в зале не включён общий свет, зато горит гирлянда, светодиодная лента, и за окном – пейзаж постепенно засыпающего, но всё так же горящего огнями города. Полупустая квартира не кажется какой-то холодной – в ней тепло и уютно, особенно сейчас, когда двое мужчин растворяются друг в друге.

When I see the edge I can never hide. See me running, running, running... To you, from you, to you...

      И не успевает осознать, как Хатаке проводит рукой по его спине, выпрямляя его руку и заставляя кружить в танце, но, если честно, он просто восхищен. Постепенно темп нарастает, вместе со звучанием песни – от совсем медленного, плавного танца они начинают чуть быстрее и быстрее, видимо, подходя к кульминационной точке песни. И стоит сказать, что голос у исполнителей потрясающий. Мелодия, начинающая словно постепенно возвышаться, поднимать ощущения от танца и только глубже смотреть в глаза друг друга, с удовольствием реагируя на каждое движение, каждый взгляд ощущая на себе буквально физически, погружаясь друг в друга.       Теперь, когда песня начинает быть совсем громкой и яркой, отчасти – даже эпичной, он подхватывает Узумаки за талию, ведёт второй рукой вверх по спине, по лопаткам и позвонку, рукой зарываясь в чужие волосы, и наклоняет его, как во всех этих фильмах, над полом, заставляя чуть прогнуться в спине и от неожиданности обвить руками чужую шею, тяжело дыша и чувствуя себя принцессой из диснеевских фильмов.

There's a strange love inside, It's getting louder, and louder, and louder, and louder, and louder There's a danger I can't hide, Who I am, it's who I am, it's who I am, it's who I am... I’m in love!

      Оба тяжело дышат, прекращая танец. Вряд ли от усталости физической – скорее, от общего напряжения и желания, что уже витает в воздухе, как осязаемый объект. Смотрят друг другу в глаза, пока Узумаки лишь крепче сжимает руками чужую шею, закусив нижнюю губу.       — Понравилось? – Какаши шепчет, продолжая держать парня руками и не собираясь ни поднимать, ни опускать.       — Такое может не понравиться? – Наруто усмехается, смотря в чужие глаза, – Вы чертовски красиво поёте, – Наруто проводит пальцами по чужой шее, заставляя мужчину лишь распахнуть глаза – шея всегда была его слабым местом, и Узумаки обязательно запомнит эту реакцию тела на его движение. Какаши вновь возвращается, стараясь отвлечься от приятных поглаживаний, смотря в чужие глаза.       — А Вы чертовски красиво выглядите. Особенно сейчас.       «Здесь, сейчас, в моих руках» – проносится в голове Хатаке, когда он окидывает взглядом чужое довольное лицо. И сейчас-то Наруто не сумеет сдержать румянца.       И оба улыбаются, задерживаясь в моменте.