Белизна

Музыка.

Jamie XX — Girl

Katatonia — Decima

Момент с фотографией: Blanco White — All That Matters

Marilyn Manson — Coma White

Flashback

      — И что бы мне за-га-да-а-а-а-ать?       Игривый девичий голосок смакует каждую букву в только что озвученном вопросительном предложении, по-особенному сладко замедляясь на самом последнем слове. Осознанно растягивает его, будто пробуя на вкус.       Темные, почти что чёрные пряди коротких прямых волос спадают с плеч почти сразу, стоит девушке внезапно податься вперёд, самоуверенным действием сокращая расстояние до лица юноши, находящегося напротив. Сокращая, но при этом оставляя сантиметров десять свободного пространства — не потому, что не может приблизиться ещё немного, а потому, что просто-напросто побаивается это сделать.       Хоть молодой человек и не стоит в полный рост, а всего лишь опирается задом о деревянный письменный стол, являющийся непосредственным рабочим местом дежурной медсестры — он все равно значительно выше.       Хоть он не говорит ни слова с того самого момента, как девушка бесцеремонно заявилась в медицинский кабинет перед самым началом осмотра — одна лишь поза тела юноши со скрещёнными на груди руками и чуть наклонённой вбок головой говорит о том, что он не в настроении. Впрочем, как и всегда.       Хоть он всего лишь медленно проходится по девушке пустым невыразительным взглядом, скользя своими карими глазами по ее открытым ногам, неспешно поднимаясь вверх по ткани синего цветастого платья, к слову, самого красивого, что когда-либо носили здешние девчонки, подобный взор принуждает брюнетку рефлекторно сглотнуть слюну и нервозно прикусить высохшие губы, пока речевой аппарат механически выпаливает очередные завлекающие слова:       — Я ведь могу загадать, что угодно, — девушка будто чувствует, как с каждым последующим словом огоньки в собственных глазах вспыхивают ещё ярче и заметнее. — У желания нет срока давности, ты же помнишь наш уговор, Ким Тэхен?       В ответ лишь одна каряя пустота и мгновенно растущая ухмылка на губах.       — Посторонним вход воспрещён, Сульхён, во-о-о-он там на дверке написано, — произносит без всяких эмоций, так, будто ему абсолютно все равно, уйдет она или останется.       И это задевает. Неплохо так задевает, особенно если подобным тоном разговаривают с нéкогда самой красивой девочкой, растущей в стенах детского дома города Тэгу.       — Не держишь слово, — девичий голос не скрывает явную обиду в своих интонациях. Теперь-то Сульхен выросла, а значит стала самой красивой девушкой этого места, и неплохо бы напомнить об этом не только себе, но и юноше напротив. — А ведь мои сережки были серебрянные…       — Ну, что поделать, — Тэхен слегка наклоняется вперёд, не быстро и не резко, однако глаза Сульхен от подобного неожиданного действия вмиг округляются, — а мой друг был живой.       Девушка машинально дёргается, неосознанно вжимая голову в плечи, но свой любопытно-пытливый взор с чужого лица всё же не сводит.       — Так вот в чем дело, — брезгливо морщится, — и не думала, что ты такой злопамятный, — Сульхен произносит эти слова, неосознанно опуская свой взгляд на мужские губы, находящиеся теперь уже гораздо ближе. — Ну ляпнула тогда Джихвану про весь этот прикол с замками, и что?..       — Ну ляпнул тогда тебе про весь этот прикол с желанием, и что? — Тэхен смотрит Сульхен прямо в глаза, и от столь ощутимого льда в его взгляде у девушки в самом низу живота будто иллюзорный узел формируется, начиная в один миг настойчиво и при этом неимоверно приятно тянуть свою хозяйку вниз.       Ее не хотят. Сульхен чувствует это впервые в жизни.       — И не интересно узнать, что загадаю? — игнорирует все то, что молодой человек сказал ранее.       Пока что не хотят. Плевать, что прошло больше семи лет, Ким Тэхен, время исполнять обещание.       — Мне притвориться, что я не догадываюсь?       — Ты совсем скоро покинешь это место, — Сульхен игнорирует вопрос, делая маленький шажок вперёд, чтобы бесцеремонно заглянуть в чужие карие радужки, — и скорее всего мы никогда больше не увидимся, — прикасается к его щеке своими пальчиками, замечая как юноша чуть дёргается назад, одновременно с этим выпрямляясь и приподнимая подбородок вверх, тем самым показывая некую степень пренебрежения.       — Я не подбираю объедки.       Сульхен действительно самая красивая девочка здесь. Это знает не только она, но и все здешние парни. Знают, оттого и регулярно пробуют.       — Специально так говоришь, — брюнетка делано посмеивается, — чтобы оттолкнуть, но из-за этого наоборот, притягиваешь.       В ответ лишь его молчание и традиционная ухмылка, принявшая свои полные очертания. Он не играется, не флиртует, просто отвечает на ее слова, и это страшно бесит, до скрипа собственных зубов.       — Ты знаешь, как часто девчонки шепчутся о тебе?.. — гладит чужую щеку своими пальчиками, дотошно концентрируясь на том, чтобы молодому человеку было максимально приятно от этих касаний. — …Он таинственный, задумчивый, холодный, а ещё весь такой честный, прямолинейный… — Сульхен передразнивает своих подружек наигранно высокой интонацией голоса, продолжая надменно посмеиваться. — Представляешь, каков мой восторг от того, что я могу сделать с тем самым Тэхеном всё, что только пожелаю, загадав лишь одно малюсенькое желание?..       — От такого количества бесполезных слов у меня разболелась голова, — вкрадчивый шёпот прямо в лицо, и Сульхен моментально ощущает цепкие длинные пальцы на своей кисти, пресекающие ее ласки на корню, — хотя обычно у меня болит кое-что другое.       Тэхен намеренно делает фразу двусмысленной, проверяя степень испорченности девушки.       — Обычно здесь? — и ее реакция следует сразу же, ведь буквально в одну секунду тонкие тёплые пальчики оттягивают резинку на поясе мужских спортивных штанов, заползая под чёрную ткань с поразительной решительностью. — Здесь болит?       Испорченная. Пиздец как сильно.       Уже через мгновение с губ Сульхен срывается низкий удовлетворительный смешок, ведь она действительно самая красивая девушка в стенах этого дома, и теперь у неё есть доказательство того, что Ким Тэхен это тоже знает. Знает и совершенно точно хочет попробовать, хоть и терпеливо молчит об этом.       — Твёрдый, — Сульхен шумно сглатывает слюну, прижимаясь к юноше всем телом, пока ее рука начинает осторожно пробираться под кромку мужского белья, уже через мгновение дотрагиваясь до возбужденного полового органа, чувствуя, как тот самый узел внутри неё самой затягивается ещё сильнее. Ещё через миг тело начинает накрывать ощутимая волна тягучего возбуждения — это происходит от принятия и последующего переваривания ещё одного волнительного факта:       — Твёрдый и… — пользуясь секундным замешательством парня, выуживает свою левую руку из некогда цепкого захвата, мгновенно запуская ее в копну густых черных волос, — …и такой большой.       Сульхен сжимает собственные ноги и напрягает ягодицы, стараясь усилить приятное нытьё в самом низу живота, пока ее пальцы обхватывают член молодого человека, начиная совершать уверенные движения по его стволу сначала вниз, затем вверх, незамедлительно повторяя столь запретную последовательность ещё раз. И ещё.       — Тэхен… — несмотря на всю осторожность и собственное незапланированное волнение, Сульхен все же вонзает ноготки в кожу мужского затылка и не без усилий притягивает к себе ближе, ни на мгновение не прерывая умелые поступательные движения, производимые другой рукой, — …я так хотела попросить тебя выебать меня…       Завлекающий шёпот в его слегка приоткрытый рот, откровенный взгляд в его темнеющие глаза и пошлый поцелуй в его губы, будто бы подтверждающий только что сказанные слова.       — …Хотела, чтоб ты выдрал меня прямо в мужском туалете, ночью, во время отбоя, — с каждым последующим словом Сульхен чувствует, как из головки его члена начинает просачиваться естественная смазка, из-за чего движения ее руки начинают самопроизвольно ускоряться. — Я знаю, ты бы сделал что-то с этим грёбанным замком, и нас бы не прервали, не так, как тогда вас с Лиён, — девушка проговаривает это прямо в мужской рот, ощущая, как между ее ног происходит нечто похожее. Она тоже течёт. Самой себе поражается, насколько обильно это происходит.       Всё потому, что Тэхен прямо сейчас смотрит на неё своей безликой карей пустотой, в которую всё же подмешались темные оттенки похоти и возбуждения, а это значит, что Сульхен всё же получит, то, чего желает.       — Лиён — моя подружка, неужели ты думал, что она ничегошеньки мне не расскажет? — девушка просовывает свой маленький язычок в мужской рот, но уже через пару секунд убирает обратно, намеренно дразня, затягивая, мучая, — вот только… кое о чём эта сучка все же умолчала, — чуть сильнее сжимает на его члене скользкие от смазки пальцы, — и теперь я боюсь, что не выдержу тебя внутри…       Сульхен слегка отстраняется, чтобы оценить степень чужого поражения от столь провокационных слов, к собственному удовольствию замечая, что молодой человек уже начал впиваться своими пальцами в края столешницы, отчего на руках проступили веточки красивых вен.       — Боюсь, что ты разорвёшь меня, Тэхен, — Сульхен ерзает на месте, смыкая собственные ноги сильнее, пока ее рука начинает наращивать темп своих запретных движений. В ее глазах пелена из похоти, а внутри организма одно сплошное желание, которое нужно воплощать немедленно. Девушка решает действовать еще наглее, предпринимая внезапную попытку прижаться к Тэхену и повалить его на стол, но неожиданное и такое отрезвляющее ощущение чужих ладоней на своих плечах заставляет замереть на месте.       — Я разорву тебя прямо сейчас, если ты не вытащишь руку из моих штанов, — юноша выцеживает слова прямо в девичье лицо, звуча при этом скорее безлико, чем грозно или злобно, однако Сульхен к собственному удивлению поразительно быстро слушается, ведь подобный ровный тон действует гораздо убедительней всяких криков.       Тэхен опускает взгляд к своим штанам, наблюдая внушительное увеличение в зоне паха.       — Не обольщайся раньше времени, Сульхен, — снисходительно посмеивается, — стоит парню не подрочить пару дней, как член начинает стоять почти что от любого более-менее приятного касания.       Девушка смотрит с недоумением, осознавая, что от былой туманной пелены в глазах Тэхена не осталось и следа.       — Хочу тебя обрадовать, что так происходит абсолютно с каждым парнем в этих стенах, но ты упорно веришь в то, что весь этот магический эффект исключительно из-за тебя…       — Так и есть! — Сульхен не скрывает внезапный прилив собственной злости, небрежно сбрасывая чужие руки со своих плеч, вызывая тем самым ещё один едкий смешок юноши. — Ты врешь, чтобы специально задеть меня!       — Вру? Я же «весь такой честный», — передразнивает Сульхен её же интонациями.              Девушка делает резкий, но при этом не слишком большой шаг назад, скрещивая руки на груди и отворачивая голову в сторону. Хоть и чувствует себя уязвлённой и униженной, но из кабинета все же не выходит.       — Это даже как-то противоестественно, что ли, — Тэхен разговаривает скорее с самим собой, нежели обращается к Сульхен, — такое полное отсутствие гордости, — немного приподнимает брови, смотря куда-то сквозь девушку, — даже ни малейшего намёка на неё. Удивительно. Стоило мне чуть подыграть и слегка затуманить свои глаза, как твоя рука уже через секунду начала надрачивать мне…       — Но тем не менее ты не просил меня остановиться, — девушка хочет возразить, реабилитироваться, отбиться словом, безуспешно подбирая необходимый ответ, но Тэхен не позволяет перебить себя.       — Но тем не менее я исполню твоё желание, — молодой человек присаживается на письменный стол чуть глубже, принимая более вальяжную позу, — ведь я держу свои обещания.       Сульхен мгновенно переключается, возвращая удивленные глаза к своему собеседнику.       — Но сделаю это только тогда, когда сам захочу, и так, как сам захочу… — снова пробегает нечитаемым взглядом по девичьей фигуре, — …а сейчас, — Тэхен наклоняет голову вбок и слегка приподнимает брови, — пошла вон.        …       Вместе с последним произнесённым словом дверь медицинского кабинета открывается и на пороге появляется новоиспеченная штатная медсестра. Тэхен смог услышать стук женских каблуков секунд десять назад, оттого ее появление не стало для него столь неожиданным, нежели для Сульхен. Испуганная девушка отскакивает от Тэхена слишком уж резко, тем самым привлекая к себе повышенное внимание. Только сейчас понимает, как выглядит со стороны: юбка платья смята из-за собственных ерзающих ног, а короткий рукав небрежно спущен вниз при той самой яростной попытке скинуть его руки со своих плеч, на припухлых губах блестит влага от откровенного поцелуя, а всё лицо покрыто легкой испариной из-за чужого близкого дыхания. И не то, чтобы такое состояние не нравилось Сульхен, скорее наоборот, просто уж очень не хочется получать наказание за то, что ещё толком не успело произойти.       Медсестра одаривает девушку вопросительным взглядом, после чего переводит удивленные глаза на молодого человека, который даже не дернулся со своего места, так и продолжая рассаживаться на ее рабочем столе. Женский взгляд непроизвольно падает на его паховую область, за одну лишь секунду замечая сильное возбуждение и проступившую сквозь ткань штанов влагу, как следствие всего того процесса, что происходил до ее прихода.       Ошарашенная медработница так и замирает в проходе, стараясь удержать в руках огромную кипу бумаг и каких-то документов, которая за малым не выскальзывает из неуклюжих рук.       На этот раз совсем молоденькая, — невольно отмечает про себя Тэхен, флегматично рассматривая невысокую полненькую девушку с достаточно смуглой кожей и волосами, отливающими лёгкой рыжиной.       — Прошу всех посторонних покинуть кабинет, — медсестра отводит заметно округлившиеся глаза в сторону, бесхитростно выдавая всё свое волнение от данной ситуации. И на удивление, такой робкой фразы вполне достаточно, чтобы Сульхен наконец-то очнулась и весьма резво направилась в сторону выхода. Как только брюнетка пересекает порог, девушка в белом халате совершает один большой шаг внутрь комнаты, тут же закрывая дверь следом. Лишь сейчас понимает, что вся неловкость усиливается в несколько раз, ведь теперь в кабинете она один на один с излишне возбужденным молодым человеком.       Девушка неосознанно прижимает стопку бумажек ближе к груди и с напускной решимостью проходит в ту самую часть кабинета, где располагается ее письменный стол с восседающим на нем молодым человеком. Юноша не спешит менять свое местоположения даже тогда, когда медсестра торопливо огибает стол и становится с другой стороны, так и продолжая удерживать в своих руках тяжелую стопку докуметов. Теперь перед ее глазами предстает лишь чужой затылок и довольно широкая спина, которые девушка сверлит взглядом более десяти секунд, прежде, чем молодой человек лениво встает и крайне неспешно удаляется в другую часть кабинета, располагаясь теперь уже на ржавой скрипучей кушетке.       Наконец-то положив тяжелую пачку документов прямо посередине столешницы, медсестра тут же присаживается в кресло на колесиках, принимаясь незамедлительно разбирать внушительную стопку перед собой. В противоположную сторону комнаты она даже не смотрит.       Кабинет мигом погружается в тишину, изредка нарушаемую шелестом бумажек, которые медсестра слишком уж взволнованно перебирает, раскладывая в несколько разных стопок на письменном столе.       — Я тебя смущаю? — приятный низкий голос доносится из другой части кабинета. — М?       — Ч-ч-что? — медсестра по прежнему смотрит в бумажки перед собой, переваривая только что услышанный вопрос.       — Я тебя смущаю? — повторяет чуть медленнее и чётче.       — Ты сейчас к кому обращаешься? — девушка всё же поднимает взгляд, вмиг сталкиваясь с чужим карим.       — К пауку во-о-о-он в том углу, — Тэхен жмурит один глаз, направляя взор куда-то в самый верх стены, находящейся прямо за спиной медсестры, тем самым вынуждая ее обернуться.       Девушка устремляет озадаченный взгляд в указанную зону, не сразу понимая, что фраза вдоль и поперёк пропитана сарказмом. Никакого паука конечно же нет, зато есть ее собственная наивная глупость, от осознания которой вернуться в прежнее положение становиться крайне стыдно. Как можно было попасться на это?       — Бедные странички, — снова его красивый тихий тембр, — ты же просто изнасиловала их в своих руках… а ведь это была чья-то история болезни…       Медсестра повторно ведётся на чужие слова, всё же поворачиваясь обратно, в одно мгновение опуская взгляд на собственные руки, чересчур сильно сминающие белые листы скреплённых между собой медицинских заключений. Чертовы нервы, совсем сдали к концу рабочего дня.       — …Или это моя? — продолжает Тэхен, чуть наклоняясь вперёд, так, чтобы подглядеть в разложенные на столе бумаги, — если моя, то можешь забить, — хитро подмигивает, после чего неспешно возвращается в прежнее положение.       — У меня ещё не было такого опыта, — девушка наконец-то собирается с мыслями и отвечает, — не было опыта осмотра пациента в таком состоянии, — робко поглядывает на молодого человека, спокойно слушающего ее ответ, — поэтому да, ты меня смущаешь.       — Я тоже не скажу, что встречаю каждого врача со стояком в штанах, — шутка молодого человека вызывает у медсестры небольшой искренний смешок, тем самым хоть немного снимая ее напряжение, — хочешь, я выйду, устраню проблему и вернусь?       Снимая напряжение и тут же возвращая его обратно.       — Не нужно, — девушка нервозно поматывает головой, — просто подождём немного… когда… ну ты понял… — устремляет взгляд куда угодно, только не на темные глаза юноши. — Я пока что изучу твою историю болезни.       — Можешь просто читать ее вслух. Уверен, что от всей терминологической хуйни, что там написана, мой член упадёт секунд через пять, — Тэхен хмыкает, скрещивая руки на груди и устремляя взгляд в потолок, стараясь игнорировать дискомфортные ощущения под тканью спортивных штанов.       Девушка ничего не отвечает, фокусируя внимание на том, чтобы незаметно разгладить листки, примятые из-за собственной нервозной неуклюжести, ведь молодой человек абсолютно прав: история болезни в ее руках действительно принадлежит ему.       Ким Тэхен. Именно это имя стояло в самом конце расписания ее второго рабочего дня. Обычный осмотр. Ничего из ряда вон выходящего.       Медсестра принимается изучать самые первые странички, касающиеся молодого человека, погружаясь в информацию все сильнее и сильнее с каждой последующей секундой. Тэхен, тем временем вернувший к девушке взгляд и теперь наблюдающий за ней со стороны, ждёт тот самый момент. Момент, когда она перевернёт ещё одну страничку и прочтёт его диагноз, а затем и последующие многочисленные заметки и комментарии всех предшествующих ей медработников. Это ведь весьма увлекательное зрелище — наблюдать за тем, как меняется выражения чужих лиц, стоит им только узнать о его заболевании чуть больше. И прямо сейчас очередной подобный момент приближается, ведь девушка переходит на новую страничку и «три, два, один…»       Та-да!              Грусть и жалость в женских глазах напрочь вытесняют всё былое смущение, когда медсестра переводит свой взволнованный взор с истории болезни на Тэхена. Юноша, в свою очередь, лишь удовлетворенно улыбается, возвращая стабильно невыразительный взгляд к потолку.       — Ты же уже ведёшь половую жизнь?       …       Что, блять?       Робкий вопрос, рассекающий воздух секунд через тридцать после затянувшегося молчания, заставляет Тэхена приподнять брови и с нескрываемым любопытством вернуть взгляд к сидящей за столом девушке.       — Воу-воу, — парень выставляет перед собой руки, наигранно призывая «к спокойствию», — вот так сразу, без прелюдий? — всё же отмечает про себя, что такого первого вопроса уж точно не ожидал. Обычно все начинают расспрашивать про «родителей», про то, как здесь оказался, плавно переходя к теме необходимости настоящих осмотров, а не этой чисто формальной медсёстренской хуйни.              — Отвечай на заданный вопрос, — женский голос звучит как и прежде сдержанно, но теперь уже гораздо более настойчиво.       — А ты как думаешь? — лукавый прищур касается глаз юноши.       — Я думаю, что да, — девушка показывает максимальную серьёзность в своём тоне, — но мне необходимо подтверждение от тебя, чтобы я могла перейти к следующим вопросам.       — Надо подумать, как бы ответить так, чтобы меня потом не засунули в карцер. Понимаешь, официально, воспитанники детдома не трахаются, — хитро подмигивает, замечая, что девушка почти сразу начинает записывать что-то на обратной стороне какого-то блокнотного листика, — мы же тут просто истинные ангелочки.       — Карцер? Что это за место? Тебя часто туда отправляют? — к удивлению Тэхена, медсестра становится значительно настойчивее в своих вопросах.       — А тебе не похуй? — неожиданная резкость в ответ, сопровождаемая пристальным холодным взглядом. — Или ты из тех, кому якобы «не все равно»? Якобы.       — Из тех, — женский голос снова звучит тише и робее, но, несмотря на это, девушка уже начинает обдумывать следующий вопрос в своей голове, не замечая, насколько долго ее пытливый взгляд фиксируется на юноше, сидящим на старой проржавевшей кушетке.       Она просто смотрит на него, подмечая, насколько сильно его природная энергетика и совсем не напускное безразличие дополняют и без того выразительную, но вместе с тем холодную внешность. Он просто сидит, ничего не делает, но кажется, будто какая-то невидимая темноватая аура, окутывающая его с ног до головы, вот-вот начнёт вдавливать её в стену, задай она ещё хоть один навязчивый вопрос.       — Карцером мы называем изолированную комнату, куда кидают каждого провинившегося, и да, официально ее конечно же не существует, так что т-с-с-с, — Тэхен прикладывает указательный палец к губам, делая нарочито серьёзное лицо. — Я оказываюсь там весьма часто, и, кстати, из-за больного сердечка ко мне всегда приставляют медработника, — хитро ухмыляется, демонстративно прикладывая руки к сердцу, — так что, если ты не свалишь отсюда в ближайшую неделю, вполне возможно, что будешь отсиживать наказание вместе со мной. С обратной стороны двери, конечно же.       — За что тебя могут наказать?       — Ну, например за петтинг с одной из воспитанниц детдома, да ещё и в помещении медицинского кабинета — просто комбо.       — Я не скажу никому.       — Ты не скажешь, Сульхен скажет.       Медсестра нехотя ловит себя на мысли, что хочется разузнать об этом юноше как можно больше, но все же вовремя осекается. Ее время ограничено, а это значит, что нужно задавать только главные вопросы.       — Во время того ч-ч… — девушка предательски запинается, — того, что происходило д-д-до момента, как я зашла, ты испытывал какой-либо дискомфорт в области груди?       — Д-д-до момента, как ты зашла, — передразнивает, давая понять, что успешно заметил эту запинку, — я испытывал дискомфорт только в одном месте, — закатывает глаза, — и это определённо была не грудь.              — То, что с твоим сердцем…       — А что с ним? — Тэхен с нескрываемым раздражением перебивает.              — Если верить диагнозу, то любая существенная нагрузка — физическая или эмоциональная, может…       — Может меня убить. Ты про это?       Про это.       Девушка замирает, чувствуя, как нервное напряжение затягивает в струнку весь организм, только теперь все ощущения словно вышли на другой, более серьезный уровень, как и тематика разговора.       — Врачи что-то говорили тебе? О твоём заболевании? Настоящие врачи, а не дежурные медсестры.       — Как мне сказали шесть лет назад — я должен сдохнуть от инфаркта года через три, — Тэхен снова ухмыляется, — чувствуешь иронию?       Пока ещё не сдох.       Девушка переваривает услышанное, фокусируя ошарашенный взгляд на серой стене позади юноши.       — Прямо так и сказали? Что ты умрешь, будучи подростком? — поражается, что кто-то из ее предшествующих «коллег» смог «выродить» из своего рта нечто подобное.       — Ну если ты хочешь дословно, то мне сказали, что я подохну как недоношенный крысеныш, — произносит каждое слово поразительно безэмоционально, отчего у девушки по позвоночнику пробегает стремительный холодок, — но думаю, это одно и тоже, — Тэхен облизывает пересохшие губы, ненамеренно заставляя девушку посмотреть на них.              Он красивый.        При всей своей худобе и некой «побитости» — аристократически красивый. Даже удивительно, что этот мальчик находится в подобном месте. Медсестра начинает непроизвольно размышлять о том, что со своей внешностью, он как минимум мог бы стать моделью в одном из агентств Сеула. Она бывала в столице, пусть и не так часто, как хотелось бы, и порядком насмотрелась на огромное количество самых разнообразных билбордов с лицами всевозможных айдолов. Так вот, этот юноша даже без косметики, цветных волос и эффектных костюмов ничем им не уступает.       Тишина повторно растворяет атмосферу в кабинете, и не то, чтобы Тэхену не нравится это состояние. Отнюдь, именно тишина комфортнее всего на свете, да только странное желание поговорить с новым человеком раздражает себя самого. Однажды он уже ощущал трепет от похожего общения, но оно не закончилось ничем, кроме колоссального угнетающего разочарования.       Тэхен непроизвольно поворачивает голову в сторону своей собеседницы, мгновенно сталкиваясь с взволнованным взглядом, тщательно изучающим его.       — Узнала про мое сердечко и все? Потекла? — колкость, произнесённая инертным безликим тоном, попадает туда, куда Тэхен и планировал, в самое нутро девушки, — что-то подобное уже происходило медсестры четыре назад. Без обид, но милфы — не мой фетиш.       — Ты забываешься.       — А мне кажется, наоборот, — брюнет ухмыляется, — судя по твоим томным глазкам, забываешься сейчас именно ты. Или всё же обиделась на «милфу»? Кстати, сколько тебе? Двадцать два, двадцать три?       Палец в рот не клади — кажется, это выражение было придумано как следствие от общения с Ким Тэхеном.       — Во время полового акта, ты ощущаешь одышку или, быть может, стягивающую боль в зоне сердца? — девушка продолжает гнуть свою линию, концентрируя всю себя на последующих вопросах.       — Ну-у-у-у, — Тэхен прямо чувствует, как его язык развязывается, ведь есть та редкая возможность пообщаться с незнакомым человеком, тем более молодой девушкой, которая очевидно побаивается его, — если мне сосут хуй, то-о-о, — якобы задумывается, слегка надувая губы, — никакой одышки и защемления. Если трахаю я, — игриво заглядывает в глаза напротив, — разве что дышать чуть тяжелее. Но после жесткого секса подобное вроде как у всех, нет?       Медработница записывает каждое слово своего пациента в один из пустых бланков, стараясь интерпретировать его выражения во что-то более цензурное. Однако игнорировать столь откровенные комментарии получается восхитительно скверно.       — По правде говоря, этот ваш порок сердца — какая-то хуйня.       Тэхен смотрит в стену напротив себя, отчего его слова походят больше на размышления с самим собой.       — У нас с другом, — голос непроизвольно подрагивает на самом последнем слове, — даже теория была, что это какой-то сраный эксперимент и вы нарочно приписали мне эту хуйню в ожидании, проявятся ли какие-нибудь психосоматические симптомы или нет. Но фишка в том, что нихуя нет…       Почти. Тэхен мысленно дополняет свой ответ, ведь красным баннером в глубине самого себя мигает воспоминание многолетней давности, когда сердце действительно болело так, будто его буквально вы́резали из грудной клетки, забив на какой-либо предварительный наркоз.       — …Разве что все мои попытки побыть Усейном Болтом больше минуты, как правило, заканчиваются обмороком.       — Быстро утомляешься?       — Достаточно.       — Одышка бывает?       — Иногда.       — Головные боли?       — Очень редко.       Череда откровенных ответов мигом погружает медсестру в глубокие размышления.       — Тебя толком нормально не обследовали, — девушка пересматривает таблицы с комментариями своих предшественников, стараясь скомпоновать всю полученную информацию и сделать свой собственный вывод, — здесь только одни заключения, но никаких обследований, нормальных осмотров и уж тем более лечения нет.       — Ну, что поделать.       — Тебе что, вообще на себя плевать?       Абсолютно, — это слово мигом проносится у Тэхена в голове, однако он не спешит его озвучивать, оставляя вместо ответа лишь очередную короткую ухмылку.              Девушка так и продолжает прожигать глазами бумаги, лежащие перед ней, не решаясь рассказать юноше о том, какое же хладнокровное безразличие было проявлено к нему на протяжении всей его жизни. Врождённый порок сердца — заболевание, с которым можно жить, если с самых ранних лет приступить к обязательному лечению. Да, Тэхен чудом пережил первый год своей жизни, ведь большинство летальных случаев при подобном диагнозе происходит именно с новорождёнными. То, что он продержался до своего нынешнего возраста является скорее исключением из правила, только лишь подтверждающем его: без оказания своевременного лечения и хирургической помощи болезнь будет медленно прогрессировать, и это необратимо приведёт к летальному исходу от нарастающей сердечной недостаточности уже в очень недалёком будущем.       — Ты же скоро выходишь отсюда?       — Звучит так, будто я отсидел срок в тюрьме, — инертно посмеивается Тэхен, — да, выхожу.       — Нужно как можно скорее обратиться к специалисту-кардиологу. Как можно скорее, Тэхен, — медсестра намеренно называет имя юноши вслух, призывая его вслушаться в только что сказанные слова, — раз ты выдерживаешь те нагрузки, что описал ранее, у тебя не бывает слишком частых тяжёлых одышек и головокружений, а также сильной боли в грудной клетке, то…       — Такая участливая, — Тэхен снова намеренно язвит, сбивая девушку с ее слов, — очень мило с твоей стороны, но хоть убей, я прямо чувствую подвох.       — Подвох? — медсестра непроизвольно морщится, показывая пациенту своё недоумение.       — Да, — Тэхен одним небрежным жестом смахивает отросшую челку, раздражающе щекочущую его лоб уже как несколько секунд, — я не верю во все эти «искренние» порывы помочь; не верю в то, что такая молоденькая девушка, как ты, не испытывает ужас от работы в подобном месте; не верю в то, что ты не сбежишь отсюда к концу недели, если не раньше; не верю в твои слова, потому что уже слышал их в интонациях других людей, тех, кто был здесь до тебя. Ты сбежишь отсюда ровно тогда, когда твои геройские порывы помогать вдребезги разобьются о всеобщее безразличие и забудешь о бедном мальчике с больным сердечком на следующий же день, — нарочно проговаривает конец фразы деланным умилительным тоном, — так что давай не ебать друг другу мозги, осматривай меня быстрее, и я наконец-то пойду спать.       Речь производит должный эффект, вгоняя девушку в очередной, на этот раз весьма более мощный ступор. Выражение ее лица разительно тускнеет, губы характерно сжимаются в тонкую линию. Это поражение и она его принимает, отказываясь продолжать словесную битву с этим странным юношей дальше.       — Сядь сюда, — указывает рукой на стул для пациентов, находящийся сбоку от ее рабочего стола, — я тебя послушаю.       Буквально через пару секунд Тэхен весьма ловко спрыгивает с кушетки, отчего та создаёт характерный неприятный скрип, и неспешно подходит к обозначенному месту, присаживаясь на стул, стоящий в полуметре от девушки.       — Приподними футболку, — медсестра нехотя озвучивает рядовую фразу, ожидая, что очередной едкий комментарий последует уже через секунду, но ничего подобного к ее собственному удивлению не происходит. Тэхен лишь послушно выполняет просьбу, устремляя свой невыразительный взгляд в сторону письменного стола. Пользуясь чужим спокойствием, девушка быстро надевает стетоскоп и максимально торопливо прикладывает его головку к грудной клетке юноши, стараясь сосредоточиться исключительно на доносящихся оттуда звуках, а не на оголенных участках его худощавого тела.       Тэхен тем временем проходится безучастным взглядом по всевозможным бумагам, разбросанным на рабочем столе, выполняя последующие просьбы медсестры из разряда «дыши-не дыши». Это происходит вплоть до момента, пока его карий взор не цепляется за фотографию, изображенную на странице какой-то дешёвой сеульской газеты, лежащей на самом краю. Черно-белая печать на третьесортной тонкой бумаге, но кажется, что золото чужих волос проявляется даже сквозь такую диахромную картинку.       Очень юная девушка стоит на сцене рядом с несколькими взрослыми и очевидно очень влиятельными дядями в строгих деловых костюмах, держа в руках большой золотистый диплом, видимо сообщающий о том, что она одержала победу в чем-то по-настоящему важном. Светлые локоны, чуть завитые у самых кончиков, аккуратно спадают с ее плеч, а платье такого же светлого тона, но конкретного цвета Тэхен назвать никак не может, прелестно струится до самого пола, дополняя весь и без того изумительный девичий образ.       Тэхен узнал ее.       Взгляд непроизвольно прыгает в самый верх страницы — туда, где более жирным шрифтом обозначен заголовок небольшой статьи:       «Дочь Министра культуры Сеула Сон Сииль одержала победу в престижном международном конкурсе пианистов».       Сон Сииль. И не думал, что когда-нибудь снова доведётся увидеть тебя, пусть и таким образом.       Тэхен будто замирает на месте, стараясь вглядеться в фотографию изо всех сил — и его неподвижность весьма на руку медсестре, продолжающей совершать свои манипуляции со стетоскопом.       Она довольно сильно изменилась, но былые черты ангельского лица все же остались, даже платье удивительным образом походит на то самое, которое он давным давно выпачкал в собственной крови. И от одного только дикого воспоминания в грудной клетке юноши начинает улавливаться неприятное тугое сдавливание. Тэхен отвлекается на него буквально на пару секунд, весьма быстро смиряясь с нарастающим дискомфортом. С фотографии глаз так и не сводит, ведь Сон Сииль сейчас смотрит прямо на него, не переставая при этом выразительно улыбаться. Вот только Тэхен вмиг прочитывает на ее фарфоровом лице ещё кое-что: сама улыбка девушки больше похожа на надменную ухмылку, а ее глаз успел коснуться едва уловимый лукавый прищур, делающий девичий взгляд более хитрым. Даже подбородок Сииль слегка приподнят вверх, и не нужно быть экспертом в считывании языка тела, чтобы понять — данная поза просто источает из себя высокомерие и пренебрежение. К кому? Быть может, к остальным конкурсантам, уступившем ей в состязании, а может быть такая поза и выражение лица вообще являются для неё дежурными по отношению ко всем окружающим.       Она абсолютно точно понимает своё превосходство над остальными, поэтому неосознанно держит свой диплом у всех на виду, как прямое подтверждение того, что она одарена и талантлива. И теперь все должны об этом узнать. О, поверь мне, Сон Сииль, все и так это знают.       Тэхен берет газету в руки и подносит чуть ближе к себе, непроизвольно сминая напряжёнными пальцами края бумаги, — всё потому, что никак не может отвести глаз, ведь кажется, будто всё это пренебрежительное высокомерие предназначено исключительно ему.       — Что случилось? — женский голос, раздавшийся в полуметре от лица Тэхена, чуть отвлекает, — твоё сердце стало так быстро биться. Будто ты бежишь куда-то…       Ответ следует не сразу.       — Помнишь, я говорил, что ищу подвох? — голос молодого человека спокоен и размерен, что идёт в кардинальный разрез со стремительно растущим сердцебиением. — Так вот, кажется я его нашёл.       Тэхен опускает ткань задранной футболки вниз и одним резким движением отодвигается назад, продолжая при этом сидеть на стуле, чьи ножки от сильного соприкосновения с полом создают ужасный неприятный скрежет. Тэхен заводит руки за спину, пряча в одной из них ту самую черно-белую газету с чужой фотографией.       — Заявление об увольнении можно было спрятать и получше, — юноша обнаружил его совершенно случайно, ведь оно лежало прямо под газетой. — Конец недели? Вот это я замахнулся, да?       Медсестра машинально отводит глаза в сторону, поздно замечая листок, который намеревалась оставить прямо здесь на столе в конце сегодняшнего рабочего дня. Она действительно хотела сбежать отсюда — всё в точности, как темноволосый холодный юноша и предсказывал.       — И вот, ты уже не кажешься такой благородной, — молодой человек показательно играет бровями, — и весь твой героизм, как выяснилось, не более, чем фальшивка.       Медсестра приоткрывает рот в безуспешной попытке как-либо оправдаться, но юноша лишь поматывает головой, показывая, что это ни к чему.       — Толку от осмотра сейчас, если новой медсестре придётся снова его проводить, — молодой человек пожимает плечами, сохраняя в своём голосе интонационную лёгкость и некую непринужденность. — Не смею задерживать, — Тэхен встаёт со стула и уже через мгновение скрывается за дверью, оставляя свою очередную одноразовую медсестру с другой стороны.       В коридоре довольно темно, так как на улице уже поздний вечер, а тусклые настенные лампы, расположенные только лишь в его дальних концах, не в состоянии осветить помещение должным образом.       Сжимая в руке драгоценную теперь уже изрядно помявшуюся газету, Тэхен направляется в необходимое ему крыло здания весьма быстрым уверенным шагом, не отдавая своим дальнейшим действиям никакого отчета. Всё потому, что одна грёбанная фотография без особого труда сумела затуманить его некогда чистый и ясный разум.       Тэхен довольно внезапно появляется в дверном проеме общей женской спальни, отчего комнату тут же пронизывает гул якобы возмущённых девичьих голосов. Кто-то уже во всю готовится ко сну, сменяя свою невзрачную повседневную одежду на такое же невзрачное подобие пижамы, кто-то расчесывает волосы, кидая короткие игривые взгляды в сторону незваного гостя, кто-то из девушек болтает друг с другом, умостившись на одной кровати, ну а кто-то и вовсе спит.       Тэхен проходится своим сканирующим взглядом по каждой девушке, пока не находит ту, за которой пришёл. Юноша стремительно проходит вглубь комнаты к подоконнику, возле которого Сульхен разговаривает с одной из своих подружек. Так как девушка стоит к нему спиной, момент, когда Тэхен касается ее запястья, требовательно и уверенно утягивая за собой в сторону выхода, становится для неё абсолютной неожиданностью. Молодой человек настойчиво выводит девушку из помещения под всеобщие любопытные взгляды всех остальных обитательниц комнаты, напрочь игнорируя их усилившиеся перешептывания.       Стоит лишь Сульхен перешагнуть порог, она в один момент чувствует как ее будто бы вбивают в прохладную бетонную стену, блокируя любую возможность убежать. Но от этого не больно. От этого только сладко и волнительно.       Тэхен захлопывает дверь в женскую комнату, подпирая ее ногой, тем самым изолируя их с Сульхен от чужих глаз. Парень располагает свои ладони на стене по обеим сторонам от плечей девушки — становится близко, но тем не менее больше не касается её.       — У тебя есть белое платье? — Тэхен наклоняется прямо к лицу Сульхен, произнося каждое слово своим разгоряченным выдохом прямо в ее слегка приоткрытый рот.       — Нет, — девушка не совсем понимает вопрос, однако мыслительный процесс, касаемый собственного скудного гардероба, уже во всю запущен, — но есть бежевое, — в ее глазах начинают искрить дьявольские огоньки.       — Не совсем то, конечно… — Тэхен хитро улыбается, дотошно рассматривая лицо Сульхен, — но выбора у нас нет ни-ка-ко-го, — снова приближается к девичьим губам, намеренно сильно выдыхая в них. — Через три часа, в мужском туалете, надень это бежевое платье, — говорит едва слышно, — приходи и твоё желание будет исполнено.       Не дожидаясь ответа, Тэхен отталкивается от стены, начиная неторопливо удаляться в сторону лестничного проёма.       — Очень эффектно, Ким Тэхен, — девушка негромко бросает вслед, — так уверен, что я как собачка побегу на твой первый зов? — никакого ответа не следует, ведь молодой человек успешно исчезает за поворотом, выходящим на лестницу.       Да. Побежишь.       И Сульхен действительно бежит. Девушка оказывается в пустом и крайне темном помещении мужского туалета посреди глубокий ночи — ровно так, как Тэхен и приказал. Если бы не едва уловимый свет уличных фонарей, слабо пробивающийся в уборную сквозь крохотное мутное окно, то девушка наверняка ушиблась бы об одну из туалетных раковин. Сейчас же Сульхен удаётся различать хоть какие-то силуэты немногочисленных предметов.       Девушка приобнимает себя руками, стараясь противостоять иллюзорному холоду, возникающему от огромного количества керамической плитки, которой обложен пол и стены помещения, пока внезапный щелчок замка не заставляет ее вздрогнуть и повернуться в сторону двери.       Тэхен здесь и сейчас, он смотрит прямо на неё. Только на неё.        — Нас не прервут, — молодой человек наклоняет голову в сторону, тем самым направляя взгляд девушки на замочную скважину, в отверстии которой теперь красуется какой-то металлический предмет, — не так, как тогда с Лиён.       Его голос ровный, негромкий, спокойный.       — Кстати о Лиён…       Парень делает медленные шаги прямо к Сульхен, но та отчего-то машинально пятится назад, уже буквально через секунды сталкиваясь спиной с той самой холодной настенной плиткой.       — Она рассказывала тебе, что именно мы делали? — Тэхен подходит почти вплотную, — точнее, что именно она делала?       Пауза, возникшая между мужским вопросом и девичьим ответом длится не долго.       — Да, — Сульхен довольно заметно сглатывает обильно скопившуюся слюну, — она рассказывала… но…       — Но? Разве твоё желание было не таким? — лица юноши практически не видно, но по его интонации становится понятно, что он смакует этот самый момент — момент, когда Сульхен попалась в ловушку собственных слов. — Ты хотела, чтобы я выдрал тебя в мужском туалете, ночью, во время отбоя? Или я всё неправильно понял?       — Да, я хотела этого и хочу, но… — девушка поражается собственной робости и появившейся откуда ни возьмись неуверенности. Всё потому, что какая-то необъяснимая темнота, словно окутывает Тэхена, и кажется, поглоти она его полностью, юноша не оставит на Сульхен ни одного живого места.       — Хочешь… тогда чего ждёшь? — нотка легкого раздражения всё же прослушивается в низкой интонации молодого человека, что заставляет девушку все же начать действовать.       Тэхен устремляет взгляд на плитку, чей белый цвет хоть немного пробивается сквозь темноту комнаты, пока темноволосая девушка в своём невзрачном поношенном платье опускается перед ним на колени. Буквально несколько секунд, и юноша ощущает приятную тёплую влагу ее слюны на своём возбужденном члене, что вырывает из его рта тяжёлый хрипловатый выдох.       Сульхен тут же выдаёт себя, выдаёт, что уже делала нечто подобное, и судя по умелым размеренным действиям ее рта, происходило это не единожды.       Ее язык так неспешно и тягуче проходится по всей длине члена, в последствии концентрируя свои аккуратные плавные движения возле чувствительной и теперь уже влажной головки. Ее руки прикасаются к основанию твердого органа ровно с той необходимой силой, чтобы Тэхен начал испытывать неприкрытое животное удовольствие. Ее рот наконец-то накрывает собой член почти до середины длины, не сразу замечая, что парень тут же подается бёдрами навстречу, намеренно углубляя себя в девушку. И весь этот процесс можно было бы смело назвать чертовски идеальным, если бы не один ёбаный факт существования чужого ангельского образа в своей голове. С той секунды, как Тэхен увидел ту самую фотографию, Ее лицо ни на мгновение не покинуло его голову, удобно располагаясь на всей обширной территории стремительно воспаляющегося разума.       Тэхен знает одно наверняка, и только это одно сейчас имеет над ним власть: Сон Сииль необъяснимо прекрасна. В своём молодом возрасте — уже недосягаема, притягательна, изумительна…       Блять, Ким Тэхен, в какой момент ты стал ёбаным извращенцем, что осмелился пускать свои крысиные слюнки на столь юную неземную девочку? Гребаный выродок…       Всего какая-то пара секунд и ебать в рот эту посредственную Сульхен нет никакого удовольствия. Другое дело, если бы на месте этой пустоголовой девки оказался бы самый неземной ангел на свете. Пиздец… Тэхен кончил бы уже через мгновение, как только пухлые и такие вкусные на вид губы Сон Сииль коснулись чувствительной кожи его члена. Уверен, что наличие его спермы у неё во рту запросто стёрло бы с ее лица все былое высокомерие и пренебрежение.       Блять. От одной только визуализации чего-то подобного, крышу начинает срывать пиздецки стремительно. Тэхен машинально захватывает волосы Сульхен на самой макушке, сжимая густую копну в своих худощавых жилистых руках изо всех сил. Он толкается бёдрами ещё сильнее, замечая характерный давящийся звук, который в ту же секунду вырывается изо рта девушки, однако Сульхен не подаёт никаких признаков «несогласия», а это значит, что ее «желание» все же будет доведено до конца.       Тэхен вытягивает руки вперёд, опираясь ладонями о стену перед собой, замечает, что начинает подступать то самое нехарактерное и крайне редкое чувство головокружения, о котором буквально пару часов назад упоминала медсестра. Сначала оно не столь выразительное, но стоит лишь очередной фантазийной картинке появиться на свет, как Тэхена начинает вести в сторону. Буквально.       И подумать не мог, что есть что-то значительно интереснее, чем глубокий минет от главной местной красавицы, но это «интереснее» абсолютно точно существует, пусть и проявляется в горделивом надменном взгляде белокурой девушки, стоящей в роскошном белом платье на большой сцене с какой-то бумажкой в руках.       Сульхен с трудом удерживает равновесие, в момент, когда ее затылок бьется о твёрдую плитку позади себя. Она хватается ладонями о стену, замирая каждый раз, когда парень толкается в неё с совершенно неожиданной для девушки силой. Кажется, будто сейчас Тэхен — это один сплошной мрак. Он небрежен с ней, в какой-то степени жесток, но от этого Сульхен становится только слаще. Ещё бы, ведь ее желание прямо сейчас сбывается, пусть даже в несколько иной форме, нежели она изначально загадывала.       Все заканчивается через несколько минут, когда обильное количество вязкой жидкости брызгает Сульхен прямо в горло, заставляя ее сильно закашляться. Дождавшись, когда спазмы в горле девушки закончатся, Тэхен опускается вниз, присаживаясь на корточки. В мужской уборной по-прежнему мало что видно, и от этого Сульхен впервые испытывает искреннее облегчение. Все потому что, если Тэхен прямо сейчас посмотрит в ее глаза, то сразу же поймёт — все происходящее до абсолютно больной дикости и до какого-то извращённого безумия понравилось Сульхен. И от этого факта девушке впервые в жизни становится по-настоящему жутко.       Тэхен в темноте нащупывает растрепанные пряди ее волос, едва уловимо прикасаясь к ним. Наклоняется к ее лицу, произнося лишь одно единственное слово:       — Исполнено.