Белизна

Летарги́я — похожее на длительный сон болезненное состояние с почти неощутимым в тяжёлых случаях дыханием и пульсом.

Patrick Watson — Lighthouse

      — С вас четырнадцать тысяч вон.       Сииль наблюдает за тем, как кассир маленького круглосуточного магазинчика принимается резво упаковывать её немногочисленные продукты в крафтовый пакет, нервозно поглядывая на прилично выросшую позади девушки очередь из вечерних покупателей.       — Простите, сколько? — по правде говоря, Сииль все правильно расслышала и в первый раз, однако чувство неловкости и стремительно подкатывающего стыда заставляют девушку переспросить, пока пальцы принимаются во всю исследовать карманы собственной черной толстовки в поисках каких-нибудь лишних, быть может, случайно забытых в ней денег.       Нет. Конечно же, чуда не происходит. Сииль прекрасно знает, что у неё есть только одна единственная купюра номиналом десять тысяч вон. Только вот правда в том, что у девушки с её скромными запросами всегда получалось укладываться именно в эту конкретную сумму.       — С вас четырнадцать тысяч вон, — чувствуя некую нервозность в чужом голосе, продавщица приостанавливает свои действия, зависая с упаковкой клубничного молока прямо над пакетом, — наличные или карта?       — Простите, — Сииль наклоняется чуть ближе к прилавку, стараясь при этом и говорить значительно тише, — я всегда беру именно этот набор продуктов, и… — не знает, как правильно объяснить то, чего до волнительных сокращений в животе стесняется.       — И-и-и-и? — продавщица передразнивает чужое замешательство.       — Я хочу сказать, что покупка никогда не выходила за пределы десяти тысяч вон, — Сииль неосознанно вдавливает шею в плечи, чуть глубже погружаясь в капюшон толстовки. Мысленно благодарит себя за то, что так и не сняла его с головы с того момента, как ступила на порог магазина.       Женщина за кассой скептически поджимает губы, демонстративно убирая клубничное молоко за прилавок, после чего переводит недовольный взгляд на экран кассового аппарата, придерживая рукой уже собранный пакет с остальными продуктами, будто Сииль может схватить его и тут же выбежать с этой неоплаченной покупкой на улицу.       — Яблоки «Гренни Смит» — четыре тысячи вон, шоколадный батончик с вафлей — две тысячи вон, клубничное молоко — четыре тысячи вон и корм для кошек — тоже четыре тысячи вон, всё верно? — продавщица зачитывает список продуктов предательски громко, намеренно обращая внимание других покупателей на ситуацию возле кассы, тем самым, будто бы поясняя: «Вы вынуждены ждать не из-за меня, а из-за медлительности этой неорганизованной девчонки».       — Корм… корм для котенка почему-то пробился по более высокой цене, — негромко выпаливает Сииль, испытывая мощнейший дискомфорт из-за того, что вынуждена быть такой мелочной и сражаться за каждую вону. Буквально. — И… еще молоко… молоко вроде бы должно стоить около двух тысяч.       Господи, стыдно-то как. От неловкости девушка даже жмурится, не осмеливаясь бросить свой взгляд в сторону других покупателей — спиной ощущает, как растет градус недовольства образовавшейся за её спиной очереди.       — Банановое и шоколадное так и стоят, — сухо отрезает продавщица, — клубничное молоко всегда дороже, так как пользуется бóльшим спросом.       — Ясно, — Сииль соглашается с чужим утверждением, однако так и продолжает стоять у прилавка, сминая в кармане толстовки единственную имеющуюся у неё купюру.       Слишком измотана.       Сегодняшний рабочий день в магазине пластинок оказался одним из самых сложных и интенсивных за последний месяц, оттого девушка едва стоит на ногах. Голова тоже работает весьма сомнительно, ведь Сииль совершенно позабыла о том, что помимо молока, и корм для котенка сегодня решила взять немного другой — тот, что «для породистых котят», с бóльшим количеством соуса и мясных кусочков. Только теперь понимает, что это столь необдуманное решение также повлияло на финальную стоимость покупки.       — Отмените клубничное молоко, пожалуйста, — Сииль наконец-то вынимает зеленоватую купюру из своего кармана и кладет её на прилавок, стыдливо опуская при этом глаза.       Её маленькая ученица по фортепиано уже несколько недель как болеет, оттого заработок в этом месяце существенно пострадал. Кроме того, Сииль нужно как можно быстрее внести новый залог по аренде комнаты на следующие полгода, а чтобы собрать необходимую для этого сумму, приходится брать дополнительные смены в музыкальном магазине и при этом экономить буквально на всем — от собственного питания до проезда на городском транспорте. Лишь белоснежный пушистый «комочек» является исключением из всех финансовых ограничений.       — От-ме-нить? — продавщица чеканит свой вопрос по слогам, и Сииль готова поклясться, что отчетливо видит, как в глазах женщины уже во всю лопаются капилляры, — ты хоть понимаешь, сколько манипуляций нужно сделать, чтобы отменить уже пробитый товар?       — Очень много, судя по всему, — брюнетка доброжелательно улыбается, стараясь хоть чуть-чуть разрядить наэлектризовавшуюся атмосферу, — прошу прощения, я немного не рассчитала. Вот, возьмите пожалуйста деньги за всё остальное.       Сииль придвигает десятитысячную купюру еще ближе к продавщице, после чего цепляется пальчиками за крафтовый пакет с продуктами, стараясь аккуратно вытянуть его из-под тяжелой женской руки.       — Позвольте мне заплатить за… клубничное молоко, — внезапные слова, произнесенные весьма тускло и неразборчиво, доносятся откуда-то со стороны.       Сииль понимает, что это говорит мужчина, стоящий в очереди прямо за ней и очевидно наблюдающий за всей происходящей сценой, так сказать, с первого ряда. Из-за лицевой маски, тембр его голоса звучит несколько приглушенно и неотчетливо, однако девушке всё же удается разобрать значение слов незнакомца.       Безвозмездная помощь постороннего человека? Слишком неожиданно, чересчур непривычно и… крайне сомнительно.       — Большое спасибо, — Сииль не осмеливается посмотреть на заговорившего с ней мужчину более полноценно, — но в этом нет никакой необходимости, — девушка лишь пробегается боковым зрением по его темному силуэту, после чего возвращает всё свое внимание продавщице, поразительно резво выдергивая из её рук пакет со своими теперь уже оплаченными продуктами.       Брюнетка неуклюже кланяется женщине и буквально за считанные секунды выбегает из магазина, молниеносно скрываясь за его полупрозрачной входной дверью.       Любой позор рано или поздно заканчивается.       — Невнимательная дурочка, — Сииль начинает двигаться по узкому, но при этом крайне оживленному тротуару, пытаясь прямо находу утрамбовать пакет с продуктами в свой незаменимый черный рюкзак, — знаешь же, что надо следить за тратами, но нет же, всё равно умудрилась отличиться.       Девушка вынужденно посматривает на прохожих, пытаясь идти так, чтобы ненароком не врезаться в кого-то из них. Странно, но взгляды некоторых идущих навстречу мужчин, с которыми Сииль случайно сталкивается глазами, кажутся девушке чересчур изучающими, любопытными, пытливыми. Занятно, что в прежние времена она запросто свела бы подобное чужое внимание к тем самым раздражающе-светлым волосам, но сейчас… Более, чем странно. Сииль прекрасно знает, насколько легко и естественно научилась смешиваться с толпой жителей города Кванджу за последние полгода, оттого и убеждает себя как можно быстрее отмахнуться от отвлекающих её размышлений и сконцентрироваться исключительно на крафтовом пакете, никак не желающем вмещаться в рюкзак.       Руки Сииль совершенно не слушаются, и ей приходится повторять одни и те же манипуляции, только бы уложить продукты в и без того переполненный вещами ранец. Стараясь ускориться, девушка дергает за пакет сильнее прежнего, в результате чего яблоки и шоколадный батончик выпадают из рюкзака прямо на землю.       — Ваши аплодисменты! — не сдерживая собственный сарказм, восклицает брюнетка, устремляя свой несколько обреченный взгляд к вечернему небу. Уже через пару секунд девушка опускается на корточки, стараясь собрать всё то, что так нелепо уронила.       Некоторые пешеходы с явным недовольством вынуждены обходить Сииль, кто-то и вовсе умудряется врезаться в рассевшуюся посреди тротуара девушку, сопровождая это характерными комментариями. Что поделать, вечер пятницы только вступает в свои права и большинство жителей Кванджу со всех ног мчится в центр города — то самое место, где их вечерняя жизнь весьма успешно перерастет в ночную. Никто не виноват, что рассеянной Сон Сииль до всего этого совершенно нет дела.       Заметив небольшой проулок между стоящими впереди зданиями, прижимающая к своей толстовке подобранные с земли продукты Сииль решает незамедлительно нырнуть туда. Всё, что угодно, лишь бы перестать взаимодействовать с этим непрекращающимся потоком людей.       — Слава Богу, — девушка проговаривает это сразу же, как только оказывается в спасительном пролете между зданиями. Брюнетка достаточно резво ставит свой раскрытый рюкзак на небольшой рельефный выступ, украшающий кирпичную стену одного из высотных домов, принимаясь аккуратно раскладывать многострадальные продукты по основному отделу.       — У тебя был тяжелый день?.. — негромкий мужской голос раздается за спиной подобно грому, внезапно пробившему безмятежное ночное небо.       Что?..       Эти интонации. Как будто уже слышала их. Может быть даже сегодня. Только вот не настолько громко и отчетливо.       Сииль резко прерывает все свои действия, стараясь уловить какое-либо движение за спиной, пока осознание, что кто-то пришел в этот проулок следом за ней, неприятным уколом отдается где-то в области желудка.       — М-м? Ответь мне, моя маленькая.       …       «Моя маленькая»? Два простых слова принуждают девушку пропустить удар собственного сердца, пока внутри организма происходит сильнейший выброс адреналина, не позволяющий уставшему сознанию соотнести, что к чему.       Характерный шумный звук чужого питья через трубочку является будто бы намеренной издёвкой над Сииль. Именно такой раздражающий призвук возникает каждый раз, стоит девушке допить до последней капли своё любимое клубничное молоко.       — Что, не узнаёшь меня? — очередная чужая реплика вынуждает брюнетку вздрогнуть, однако какое-то необъяснимо сильное желание девушки посмотреть в глаза говорящему с ней человеку достаточно быстро берет верх над подступившим к горлу страхом.       И Сииль оборачивается.       Нет, — абсолютный ужас рассекает тело пополам, — н-н-нет…       Черная фетровая шляпа, черный удлиненный плащ, спущенная до подбородка черная лицевая маска и выпадающий из всей основной гаммы цвета розовый бутылёк с клубничным молоком и торчащей из него трубочкой, находящийся в крупных мужских руках, облаченных в черные перчатки — это тот самый человек из очереди. А еще — это тот самый Постоянный Покупатель из Кондитерской господина Пона.       Мацумото.       Прошлое настигает Сииль слишком неизбежно, страшно, больно. Забитые на самые задворки памяти моменты собственной жизни, те самые, в которых сырой подвал, скользкий безразмерный матрас и чужие сальные руки на её холодной голой коже, выстреливают в голове без всякого спроса.       Мерзость. По-особому гадкая, липкая, насыщенная. Именно она проникает в тело, заставляя Сииль характерно морщиться при одном только взгляде на, как бы сказал Ким Тэхен, свинью.       Ким Тэхен? Почему твой образ возникает в голове, подобно неизбежной проекции? Нет. Нет! Уйди прочь! Так же, как и отвратительный Постоянный Покупатель!       — Только не убегай, прошу тебя, — Мацумото-младший подходит к девушке медленно, выставляя свои открытые ладони вперед, — я не повторю своих прошлых ошибок, обещаю тебе.       Сииль делает резкий шаг назад, тут же упираясь ботинком в твердую кирпичную стену позади себя.       — Я знаю, что напугал тебя тогда, — голос японца действительно звучит как-то иначе, более спокойно, без прежних издевок и яда, да только Сииль от этого совсем не легче, — понял, что ты девочка другого сорта и всё то, что происходило в нашу последнюю встречу совсем не для тебя.       Дело в том, что Мацумото прямо сейчас очень старается. Ох, знала бы Сииль, как сильно он старается удерживать свой голос в несвойственных ему ровных и даже ласковых интонациях. Всё, что угодно, только бы приглушить её бдительность, завлечь к себе, убаюкать.       — Чужие незнакомые люди и их взгляды на твоём голом теле… Признаюсь честно, что подобное оказалось испытанием и для меня… — мужчина пытается рассмотреть Сииль более детально, однако столь непривычная мешковатая одежда слишком хорошо закрывает девушку от его глаз. Еще и этот чертов капюшон, скрывающий из вида копну длинных белокурых волос, заставляет Мацумото стиснуть зубы от раздражения.       Несмотря на то, что мужчина подходит к девушке очень медленно, расстояние в пару метров, разделяющее их в данный момент, кажется Сииль фатально недопустимым. Совсем рядом протекает оживленная улица, на которую можно попытаться выбежать — однако из-за подступающей к горлу мерзости девушка даже пошевелиться не может.       — Я приехал в Кванджу сегодня утром, совсем один, — Мацумото-младший делает очередной шаг вперед, оставляя между собой и Сииль всего метр свободного пространства, — больше никаких лишних глаз, никого из посторонних рядом, только ты и я…       Японец заглядывает в чужие карие глаза, начиная при этом неконтролируемо улыбаться. Он не скажет девушке, что прекрасно знает, где она живет; не скажет, что позаботился о том, чтобы её вездесущие хозяйки задержались в гостях у своих родственников чуть подольше запланированного; не скажет, что сегодняшней ночью им с Сииль никто не помешает.       — Ну, что ты молчишь, моя маленькая?       Сииль ничего не отвечает, лишь продолжает пронизывать своими глазами до жути омерзительное лицо напротив.       — Ответь мне, — нотка нетерпения всё же проскальзывает в голосе мужчины, — я довольно долго тебя искал и думаю, что достоин того, чтобы услышать твой голос. Ну же, говори со мной, Сииль.       Подобная реплика очень быстро порождает кривоватую ухмылку на девичьем лице, в которую Сииль вкладывает всю свою необъятную неприязнь к этому «человеку». Не прекращая ядовито улыбаться, девушка неспешно приподнимает свой подбородок, одаривая Мацумото взглядом, полным исключительного презрения и ледяной надменности, тем самым безмолвно поясняя, что «нет, не заговорит».       — Я всё равно услышу твой голос, причем буквально через минуту, — наконец-то в тембр Мацумото возвращаются его настоящие извращенные интонации, полные нетерпения и неконтролируемой истерии, — ты хоть представляешь, как сильно я хочу вылизать тебя там, между ног?       …       Тошнота. Сииль чувствует, как к горлу слишком стремительно подкатывает огромный желчный ком. Точно так же, как тогда в подвале.       — Еще в грёбаном магазине я почувствовал это абсолютно нестерпимое желание, — мужчина начинает тянуть свою руку к девушке, выжидая подходящий момент для того, чтобы стянуть с её головы ненавистный капюшон, — всё из-за твоей одежды… она совсем не для тебя, ведь без неё ты смотришься куда лучше, моя маленькая.       Рвотный позыв. Резкий, сильный и чертовски своевременный вынуждает Сииль поднести ладонь к собственному рту и одновременно с этим сильно дернуться. Мацумото же из-за подобных движений девушки делает молниеносный шаг назад, ведь хорошо помнит, как Сииль тошнило тогда в подвале, оттого и совершает свои действия скорее машинально, чем осознанно.       Сииль пользуется моментом и, уловив чужое замешательство, резко и со всей имеющейся у неё силой бьет своим тяжелым ботинком прямо в пах Мацумото.       Разительный болевой вопль тут же оглушает пространство, однако девушка не собирается смаковать апогей чужой боли. Она срывается прочь со всех ног, ощущая свою столь неожиданную и при этом такую важную победу над омерзительным Постоянным Покупателем.       Быстрее беги. Быстрее. Быстрее!       При чрезвычайно резком повороте, выводящем из проулка прямо на главную улицу, Сииль со всех ног влетает в одного из прохожих — всё потому, что эти самые ноги подкашиваются, тело не слушается, мысли ощущают характерное шоковое помутнение. Однако, находящаяся в состоянии аффекта девушка не позволяет себе остановиться и, не сказав «пострадавшему» от её неуклюжести человеку ни слова, просто убегает дальше по улице.       Брюнетка набирает достаточный темп, чтобы миновать несколько ближайших кварталов, позволяя себе остановится лишь тогда, когда рвота становится абсолютно неконтролируемой. Сииль выворачивает наизнанку прямо у обшарпанного фасада какой-то невзрачной и судя по специфичной вывески не совсем легальной аптеки.       Лишь через несколько минут вынужденной остановки освободившемуся от пищи желудку становится чуть легче, однако сердце Сииль так и продолжает бешено колотиться, руки трястись, а голова реветь от какого-то особенно пронзительного звона.       «Я так долго тебя искал».       Фраза сжимает внутренние органы в тиски, заставляя девушку давиться собственной слюной. Рвотные позывы планируют продолжаться, однако рвать девушке уже больше нечем. Лишь простояв какое-то количество времени в полной неподвижности, брюнетке удается существенно утихомирить спазмы в теле.       Но как быть со спазмами в душе?       Что ж. Сииль намеревается позволить себе вольность, которую планировала не позволять никогда в жизни — девушка проходит в Аптеку и просит фармацевта о теперь уже действительно необходимом ей лекарстве. Если верить билборду, на который она вынужденно смотрела из окна своей комнаты последние семь месяцев, требуется всего лишь «принять Працен — и забыть о беспокойстве».       Оказавшись дома, Сииль молниеносно скрывается в своей комнате, запирая дверь на ключ — отсутствия хозяев квартиры девушка не замечает. Таблетка лекарства попадает в организм сразу же после того, как брюнетка торопливо вычитывает инструкцию, определяя уровень своего стресса, как «крайне высокий». Именно поэтому вторая таблетка выпивается следом, как дополнительная, ведь определение «крайне высокий» начинает казаться Сииль чертовски некорректным. «Агония и ужас» — вот, что подошло бы.       Нужно собрать вещи. Немедленно. А потом бежать. Снова.       Сииль не знает что делать, ведь ощущение, будто её загнали в клетку, сковывает конечности и обездвиживает тело. Собственный кропотливо созданный мирок рушится за считанные секунды, требующиеся девушке для того, чтобы переварить всё произошедшее — да только она всё еще сражается, не желая отдавать паническому страху власть над собой.       Сииль садится на кровать, приказывая себе немедленно прекратить начавшуюся внутри истерику. Девушка смыкает руки в замок перед собой, стараясь унять их дрожь, пытается контролировать собственное дыхание и ждёт, когда хвалёное лекарство начнет действовать.       Удивительно, но буквально через пару минут состояние немного стабилизируется, а еще через минуту странноватое чувство внутреннего жара начинает размягчать мышцы. Сииль не понимает, что с ней происходит, однако пытается сконцентрироваться на этих изменениях в теле, только бы не проигрывать в своей голове всё то, что случилось часом ранее.       Непонятное расслабление в конечностях, странное разливающееся тепло в области живота, плотная пелена тумана в собственных мыслях, а еще внезапное и такое навязчивое желание стянуть с себя джинсы и толстовку, залезть под теплое пышное одеяло и крепко-крепко заснуть.       Усталость. Неимоверная усталость окутывает девушку своим нежным покрывалом.       — Нужно собрать вещи… — Сииль проговаривает эти слова вслух, понимая, что собственное тело уже во всю выходит из-под её контроля, — и уезжать… снова.       Толстовка летит на пол, джинсы и ботинки следом. Оставшаяся в одной футболке Сииль с некой заторможенностью и неуклюжестью в действиях забирается под одеяло, с головой.       — Нужно собрать вещи… — снова повторяет одними только губами, ощущая, как быстро собственные веки тяжелеют, а интерьер комнаты размывается, — и уезжать… снова.       Сииль с небывалой скоростью проваливается в сон, оставляя всё случившееся в ужасающей уродливой реальности.

***

Kasabian — SCRIPTVRE

      Силуэты двух фигур, виднеются в темноте узкого проулка. Одна из них — женская — прижимается к стене здания. Другая — мужская, более крупная и немного сгорбленная из-за тяжести собственного веса — совершает издевательски медленные шаги навстречу, тем самым словно загоняя свою добычу в капкан. Непрерывный поток проносящихся по главному тротуару людей, а также перегруженная движением автомобилей проезжая часть улицы весьма успешно скрывают от лишних глаз всё то, что прямо сейчас происходит в проулке.       От лишних глаз, но не от глаз Ким Тэхена.       Молодой человек стоит на противоположной стороне улицы, изучая происходящую вдалеке сцену с невообразимым усердием. Кажется, что его голова впервые за последние полгода испытывает столь интенсивную нагрузку: запечатлеть каждую мелочь, ничего не упустить, продумать свои дальнейшие действия, правильно рассчитать время, а еще собственные силы, которых с каждым новым днем всё меньше и меньше.       Так и знал, что единственный способ разыскать Сон Сииль — это следовать за Мацумото-младшим буквально по пятам. Что ж, Тэхен нашел японца — Тэхен нашел девушку. Что и требовалось доказать. Вот только один лишь взгляд на её темный нечеткий силуэт там вдали возвращает мужскому языку тот самый знакомый привкус клубничной каши, в которой небрежно перемешаны все его чувства.       Тэхен ощущает сильную резь в перенапряженных глазах — знает же, что должен пристально следить за каждым новым движением Мацумото, однако не в силах следовать собственному приказу, ведь может смотреть только лишь на Неё.       — Чёрт, — ругательство моментально вырывается из мужского рта, стоит длинному маршрутному автобусу затормозить гораздо раньше положенной ему остановки и тем самым полностью перекрыть Тэхену всякий обзор на разворачивающуюся вдалеке сцену.       Мгновенное нервное напряжение пронизывает мужское тело, заставляя руки сжаться в кулаки до побеления в костяшках. Десятки вариантов того, что может успеть произойти за секунды неведения начинают уродовать мысли, призывая юношу начать действовать как можно скорее.       Тэхен резво подцепляет валяющуюся у тротуарного бордюра пустую бутылку от Кока-Колы, после чего быстро вышагивает на проезжую часть, ловко маневрируя между тормозящими перед ним машинами. Однако даже несмотря на всю свою спешку, юноше всё равно требуется дополнительное время на то, чтобы обойти этот грёбаный автобус.       Оказавшись на нужной ему стороне улицы, Тэхен быстро заворачивает в тот самый злачный пролет между зданиями, молниеносно врезаясь в стремительно выбегающую оттуда девушку.       Что?!       Её появление похоже на удар дефибриллятора — к подобному невозможно как-либо подготовиться.       Миниатюрная и хрупкая. Даже вся её мешковатая одежда не в силах изменить это. А еще очень взволнованная, если не сказать иначе — до жути напуганная, настолько, что вынуждена прикрывать свой рот рукой так, будто её вот-вот вытошнит.       Тэхен опешивает от подобного контакта, успевая лишь обхватить девушку руками, только бы смягчить их столкновение друг с другом. Юноша замирает на мгновение, ощущая приятную мягкую ткань ее черного капюшона прямо под своим подбородком.       Сон Сииль.       Молодой человек не успевает толком что-либо переварить, ведь столь внезапное соприкосновение с девушкой длится не более пяти ущербных секунд. Так и не подняв свои глаза наверх, Сииль резко отталкивается от него и тут же убегает прочь на главную улицу, стараясь затеряться в толпе многочисленных прохожих как можно скорее.       — Не узнала… — собственный шепот поразительно гулким эхом резонирует у Тэхена в голове, пока он провожает взглядом стремительно удаляющуюся девичью фигуру.       Сииль бежит без оглядки. И правильно делает.       Позволив себе ещё немного «посмотреть вслед», Тэхен наконец-то сворачивает за угол, моментально впечатываясь взглядом в спину согнутого пополам «господина Мацумото-младшего». Японец скулит и корчится от боли, которую ему, судя по всему, причинила сбежавшая отсюда девушка.       Осознание того факта, что Сон Сииль является причиной столь плачевного состояния Свинки начинает вызывать внутри Тэхена приятное и даже несколько будоражащее чувство.       Умница, — произносит это одними губами, продолжая наблюдать за чужой агонией с нескрываемым удовольствием. Абсолютный восторг и чистое удовлетворение — оказывается для двух этих состояний так мало нужно.       Дождавшись того момента, когда боль перестает пронизывать Мацумото столь выразительно и тот наконец-то выпрямляется, Тэхен подносит пальцы к своему рту, в последствии смыкая губы на их верхних фалангах — мгновение, и всё пространство проулка рассекает короткий звонкий свист, заставляющий японца обеспокоенно обернуться.       Не проходит и секунды, как в лоб мужчины прилетает та самая бутылка Кока-Колы, молниеносно выбивающая из его глотки яркий болезненный вскрик. Удар приходится настолько сильным и точным, что Мацумото почти сразу же теряет равновесие, падая спиной прямо на холодную землю.       Дело в том, что Тэхен никогда не нападет со спины — это негласное правило действовало даже в стенах его детского дома, ну, а что касается использования подручных средств — тут уж, как говорится, всё ограничивается одной фантазией. Молодой человек давно для себя уяснил: таким как он — болезненным, слабым, невыносливым — тягаться с кем-либо при помощи одних лишь голых рук просто нелепо.       — Косплеишь гангстера, свиной ты ублюдок? — Тэхен медленно подходит к распластавшемуся на асфальте Мацумото, по пути подбирая с земли его черную фетровую шляпу. — Выглядишь прямо как злодей из третьесортного комикса, — брюнет присаживается на корточки недалеко от пронизанного болью лица, принимаясь издевательски-игриво прокручивать шляпу на своем указательном пальце.       — Я… я… т-т-тебя… — Мацумото прижимает обе ладони к своему разбитому лбу, начиная нелепо перекатываться с одного бока на другой, ведь новые доставленные ему страдания иначе не перетерпеть.       — Дай угадаю — расчленишь? — незамедлительно ёрничает юноша, при этом делано посмеиваясь, — прости за скепсис, но я в этом немно-о-о-ожечко сомневаюсь. Ты видимо слегка подзабыл, о чём мы с тобой разговаривали в прошлый раз?.. Хм… Это печально… Я конечно наслышан, что у людей твоего возраста память может давать нехилые сбои, но чтоб настолько… — Тэхен продолжает издеваться, показывая Мацумото своё наигранное разочарование, — ты, наверное, полежи пока здесь — может, что и вспомнится.       Молодой человек пристально всматривается в гримасу боли на лице японца, отмечая про себя один уж слишком очевидный факт: «этой боли всё равно недостаточно». Не после того, что Тэхен услышал от Мацумото-старшего еще вчера в особняке, и не после того, как увидел крадущегося, подобного животному, младшего братца к загнанной в угол Сон Сииль. Но вот что занятно… навязчивое желание нанести японцу еще больше новых изощренных увечий никак несравнимо с диким желанием впустить в свои дыхательные органы запах клубничных волос — не тот искусственный, порожденный собственным чрезмерно разыгравшимся воображением, а именно подлинный, самый что ни на есть настоящий.       Чертов капюшон помешал это сделать пять минут назад — и подобного Тэхен больше не намерен допускать.       Молодой человек отбрасывает чужую шляпу на землю, после чего тянется к корчащемуся на земле мужчине, с нескрываемой брезгливостью откидывая одну из его рук в сторону — так, чтобы открыть доступ к внутреннему карману плаща. Тэхен показательно морщится от неприязни, однако всё же выуживает бумажник Мацумото наружу, принимаясь тщательно проверять каждый из его отделов.       Юноша слегка отвлекается от страданий японца, оттого и не замечает, как быстро они преобразуются в нечто ненормальное, если не сказать жутковатое и пугающее.       — В-возьми м-мои д-д-деньги, — каждое слово дается Мацумото с огромным трудом, однако Тэхен отчетливо слышит в чужой реплике какое-то поехавшее удовольствие, — считай, ч-что это… это моё п-пож… п-пожертвование, — прокашливается сквозь шум собственного утяжелённого дыхания, — пожертвование на твой будущий гроб.       Интонация. Эта кардинально новая для ушей Тэхена интонация совершенно неведомым образом царапает что-то внутри, заставляя молодого человека вернуть свой взгляд обратно к глазам японца, которые в этот самый момент начали источать какое-то странное необъяснимое безумие. Юноша впервые видит, насколько сильно они блестят.       — Нет-нет, мой хороший, ты забыл, что из нас двоих воришка совсем не я? — Тэхен не собирается концентрироваться на том, что замечает. Пока у него есть флэшка с компроматом на этого ублюдка — все опасения можно немножко притушить.       Молодой человек открывает отдел с многочисленным количеством купюр, отыскивая в самом его конце свернутую пополам бумажку. Тэхен достает её из кошелька и тут же разворачивает, неизбежно врезаясь глазами в записанный адрес, под которым красуется одно определяющее слово «Моя».       Десятки маленьких острых игл тут же входят Тэхену под ребра, заставляя юношу сильно сцепить зубы — однако то, что происходит буквально через мгновение, удивительным образом отвлекает его даже от столь неожиданной фантомной боли.       Смех Мацумото.       Сначала негромкий, сдавленный, но уже через считанные секунды более выразительный и по-уродливому раскатистый, уверенно набирающий свою силу и громкость с каждым последующим мигом. Этот смех прорезает воздух, дотягиваясь своим звоном до кирпичных стен проулка, он рикошетит от оконных рам и стекол, попадая прямо в барабанные перепонки Тэхена. Мурашки. Юноша чувствует, как волна их холода без какого-либо спроса пробегает по позвоночнику, незамедлительно отдавая судорогами в конечностях — и Тэхен искренне удивлён тому, что подобные ощущения у него вызывает именно младший Мацумото.       Хм… Как непривычно чувствовать эту подлую дрожь.       Молодой человек переводит взгляд с бумажки на лежащего перед ним мужчину, тут же встречаясь с гримасой безумия на его покрасневшем лице. Мацумото смотрит на Тэхена так, будто знает что-то, о чем тот и не догадывается, продолжая при этом безудержно смеяться, даже несмотря на всю боль и спазмы в горле, которые этот смех порождает.       Плевать, — говорит сам себе юноша, пока собственные пальцы крепко сжимают бумажку с адресом Сон Сииль. Тэхен встает и не раздумывая ни секунды направляется к выходу из проулка — больше не смотрит на валяющегося на полу мужчину, чья истерика лишь начинает набирать новые обороты.

***

Fleurie — Sirens

      Темно. В этой крохотной комнате очень темно.       Одно единственное окно занавешено плотными шторами и лишь микроскопическая прорезь между двумя пластами ткани служит хоть каким-то пусть и весьма скудным источником света, пропуская внутрь помещения тонкую полоску бледного лунного отблеска.       Луна сегодня действительно на стороне Тэхена и кажется, будто не только она, ведь всё получилось удивительно быстро: найти указанный на бумажке Мацумото район, улицу, жилой комплекс, подъезд, этаж, квартиру. Разве что довольно старые дверные замки заставили молодого человека изрядно попотеть, однако все потраченные усилия абсолютно не ощущаются юношей сейчас. Даже наоборот, кажется, будто их было приложено несправедливо мало и подобная «плата» совершенно недостойна того, что Тэхен наконец-то может лицезреть.       Кого Тэхен наконец-то может лицезреть.       Молодой человек стоит у изножья кровати, расположенной справа от входа в эту маленькую комнатушку — наблюдает сквозь темноту за очертаниями фигуры девушки, полностью скрытой под пышным белым одеялом. Наблюдает и будто вовсе не дышит, ведь подобный момент кажется Тэхену каким-то фантазийным, совершенно недопустимым в его уродливой реальности.       Сииль спит. Спит в своей излюбленной позе эмбриона, свернувшись калачиком и накрывшись покрывалом с головой.       Словно это защитит тебя от кровожадных монстров.       Характерный потрескивающий звук раздается под подошвой сразу же, стоит молодому человеку сделать шаг в сторону изголовья кровати. Черт… Тэхен закатывает глаза от недовольства, ведь совершенно точно не хочет быть обнаруженным девушкой прямо сейчас — во всяком случае, пока что не хочет. Юноша вынужденно наклоняется к полу, стараясь нащупать рукой причину столь предательского шума, и буквально через секунду мужские пальцы подцепляют что-то, довольно сильно напоминающее собой пластину какого-то лекарства. Тэхен незамедлительно подставляет поднятый с пола предмет под полоску лунного света, мигом вычитывая на серебристом прямоугольном основании мелкие тёмно-синие буквы, образующее название лекарственного препарата «Працен».       Внутри что-то отчетливо ёкает. Внезапно и достаточно выразительно.       Глубокая морщинка прорезается над мужской переносицей, пока Тэхен выжигает взглядом несколько опустошенных отверстий, в которых таблеток уже нет. Молодой человек сглатывает слюну, ощущая, что после неё ротовая полость неизбежно высыхает.       Собственные мысли мигом расходятся на два пути, ровно, как и план дальнейших действий самопроизвольно делиться на два кардинально разных варианта развития: Какого чёрта ты творишь, Сон Сииль? Столько глупости… Ты же не думаешь, что я оставлю эту твою выходку безнаказанной? Тебе так больно, что ты это с собой делаешь? Что с тобой произошло за все эти месяцы? Расскажи мне. Абсолютно всё расскажи.       Остановись, — Тэхен приказывает себе в мыслях, быстро поматывая головой, тем самым перемешивая друг с другом все столь затаённые размышления. Понимает же, что оттягивать своё прикосновение к Ней больше не в силах.       Юноша дотрагивается пальцами до хлопковой ткани одеяла, уже через секунду собирая какую-то его часть в ладонь, после чего аккуратно тянет вниз, тем самым открывая для себя спящую искусственно-крепким сном девушку. Делает это по-мазохистски медленно, зная, что золотые локоны уже через мгновение пробьют собой весь мрак комнаты, а бледная фарфоровая кожа своим природным сиянием вот-вот начнет оставлять на сетчатке его глаз свежие пиздецки болезненные ожоги. Еще немного и всё это неминуемо произойдет. Вот только…       Тэхен не видит ничего кроме кромешной темноты. Такой глубокой, густой, слишком больно контрастирующей с кипельно белым постельным бельем.       — Ч-что? — короткий вопрос унизительным заиканием срывается с мужских губ, пока в район желудка что-то с огромным грохотом падает, — ч-ч-что?.. — лицо юноши пронизывает гримаса тотального непонимания, заключающая в себе слишком много неконтролируемых эмоций.       Молодой человек дает себе дополнительное время на то, чтобы привыкнуть к темноте комнаты и, как следствие, лучше вглядеться в лежащую к нему спиной девушку. Заверяет себя, что это зрение впервые за всю жизнь так гадко подводит его, искусно издеваясь над усталым сознанием в столь волнительный момент. Еще и собственное дыхание — уверенно тяжелеет, сжимаясь в тугом каркасе ребер, рвётся на грузные аритмичные глотки́, образуя возле шеи невидимый удушливый ошейник. Тэхену буквально не хватает воздуха, а творящийся в грудной клетке хаос лишь усугубляет этот дефицит.       Никакого золота нет, лишь сплошная концентрированная грязь на его месте.       Тэхен так и замирает, стоя над чужой кроватью и не переставая сжимать в своих руках часть белоснежного одеяла. Сильно сжимать. До треска в собственных суставах сжимать.       Нет. Это какая-то нелепая ошибка. Это не может быть Она. Просто не может быть. Ты должен сам проверить это. Немедленно. Проверяй!       Подавляя подступившее нервозное нетерпение, юноша начинает стягивать одеяло еще сильнее, неизбежно врезаясь своим напряженным взглядом в длинные черные волосы, хаотично разлитые по белоснежной подушке — прекрасно понимает, что будет вынужден прикоснуться к ним, только бы открыть для себя часть девичьего лица и убедиться в том, что эта девушка кто угодно, но никак не Сон Сииль.       Чересчур мягкий матрас кровати проседает под дополнительным весом сразу же, стоит Тэхену поставить на него своё колено. Игнорируя в собственной груди новоявленную тяжесть, юноша склоняется над спящей девичьей фигурой, протягивая свою руку к густым локонам, и уже через миг убирает их с чужого лица. Не теряя драгоценных секунд, Тэхен дотрагивается до её подбородка в следующее же мгновение и разворачивает лицо девушки в свою сторону.       Жуткий разряд тока мгновенно уродует мужские пальцы, пуская электричество по конечностям к абсолютно каждому внутреннему органу в момент соприкосновения с чужой кожей. И это больно. Мучительно больно.       Черты открывшемуся Тэхену девичьего лица кажутся совершенно неузнаваемыми на фоне абсолютной обрамляющей его черноты, потому молодой человек напрочь отказывается принимать всё то, что видит. Принимать ту, которую видит.       От его Ангела не осталось и следа.       Значит, так ты решила мне отомстить?       Болезненный мужской организм уже вовсю спешит реагировать, уродуя тело юноши новыми неизбежными побочками — будто изо всех сил пытается доказать разуму Тэхена: «Девушка, на которую ты смотришь, действительно Сон Сииль. Или ты забыл, что только из-за неё тебе так больно?».       Молниеносный сжимающий горло спазм подступает слишком неожиданно, готовясь вырваться из мужского рта сухим кашлевым толчком в следующую же секунду.       Тэхен резко выпускает из рук чужое одеяло, отстраняясь от девушки как можно скорее — плотно прикрывает ладонью свой рот, совершая вынужденные шаги в сторону выхода из комнаты. Ноги сами ведут его по коридору этой абсолютно незнакомой квартиры, отдаляя то убогое чудище, в которое Тэхен прямо сейчас превращается, как можно дальше от беззащитной Сон Сииль.       Дверь небольшой ванной комнаты резко распахивается, характерно ударяясь ручкой о соседнюю плиточную стену. О, нет, Тэхен больше не боится разбудить девушку — не с тем количеством Працена, что она успела в себя влить.       Молодой человек подлетает к раковине, сгибаясь над ней в порыве сильнейшего неудержимого кашля. Мужские пальцы машинально тянутся к установленному на раковине крану, выпуская поток водной струи на абсолютный максимум, только бы заглушить звуки от столь внезапного приступа.       Кажется, будто в горло просунули полоску колючей проволоки и теперь настойчиво раздирают его до мяса. Это определенно что-то новое. И это «что-то» должно бы прилично взволновать Тэхена. Вот только… все Его мысли исключительно о Ней.       Занятно, что подобный приступ острого кашля никак не отвлекает молодого человека от родившейся благодаря уничтоженному золоту внутренней агонии — всего через мгновение Тэхен разворачивается обратно к двери и со всей яростью и неизвестно откуда взявшейся силой вбивает собственный кулак прямо в белую плиточную мозаику, выложенную на ближайшей стене.       А-а-ах, — не без труда сглатывает болевой вопль, уже через секунду нанося повторный удар в то же самое место.       Какого черта ты творишь, Тэхен? Эмоции же нужно подавлять, а не выплёскивать. Ты ведь мастерски умеешь это делать. Умеешь ведь?       — Блят-т-т-ть, — выцеживает сквозь сомкнутые зубы, понимая, что данное ругательство совершенно не относится к пронзительной физической боли, которую в этот момент испытывает. — Блять! Блять! Блять! — еще три поочередных удара рассекают костяшки правой руки до кровяных выделений, забирая у юноши хоть какую-то часть подступившей к горлу злобы. Самую маленькую часть.       Тэхен останавливается лишь тогда, когда красный цвет начинает стекать с белой плитки слишком уж обильными каплями.       Не без труда сохраняя равновесие, юноша отстраняется от места своих ударов и медленно возвращается к раковине. Тэхен облокачивается о её края, опуская кровоточащую руку под струю бьющей воды, пока тахикардия забирает себе все права на его тело, вынуждая хвататься за самую базовую и жизненно необходимую потребность — дышать. Да только вся ирония в том, что даже столь очевидный физический урон не в силах затушить мучительную агонию, прямо сейчас горящую в самом его нутре.       Уныние? Даже ошметков от него не осталось.       Гнев? Впервые так явно ощущает его. Это состояние собирается на кончиках пальцев, больно щекоча внутренние органы, растворяется в крови, желая как можно скорее заразить собой весь мужской организм.       Остановись, — юноша вновь приказывает себе, не до конца понимая, что собственные приказы сегодня вряд ли будут исполнены.       Тэхен не помнит, каким образом вновь оказывается у изножья кровати Сииль. Всё, что он сейчас может, так это безмолвно выжигать взглядом её неподвижный силуэт, удерживая внутри себя тысячи мучительных и пиздецки болезненных ощущений.       Верхняя одежда, в которой юноша всё это время пребывает, становится невыносимо тесной, душной, поэтому Тэхен принимается неспешно стягивать её с себя: сначала слегка удлиненную черную куртку, затем темно-серую фланелевую рубашку, в последствии оставаясь лишь в черных джинсах и самой обычной белой футболке. Пока производит манипуляции со своей одеждой — глаз с Неё так и не сводит.       — Что же ты сделала?.. — Тэхен озвучивает свой вопрос вкрадчивым шепотом, не прекращая разглядывать фарфоровое лицо в метре от себя, — что ты с собой сделала? — пробегается глазами по безмятежному лицу девушки, понимая, что никогда еще не видел её рядом с собой столь спокойной и умиротворенной. Хм… от переваривания этого факта становится еще более дико. Никогда ещё Сииль не была такой близкой, открытой и доступной для него. Похуй, что её нынешнее состояние абсолютно неестественно и является лишь следствием приёма гадкого синтетического транквилизатора. Похуй.       Будто сейчас Сон Сииль только для Ким Тэхена. Как никогда для него.       Будто сейчас Тэхену можно всё. Особенно после того, что Она с собой сделала. Так подло и жестоко забрала всё то, что так ему… нравилось.       …Остановись, — голос внутри Тэхена никуда не исчезает, однако юноша может лишь ядовито ухмыляться в ответ.       Осознание того, что в этот самый момент между ним и Сииль нет абсолютно никаких преград, запретов, правил, обещаний, старательно срывает Тэхена с цепи, а черные как смоль локоны — те, что по-прежнему рассыпаны по постельному белью, лишь напоминают юноше о том, что всё, что он намеревается делать, девушка по-настоящему заслужила.       Навязчивая мысль о том, что ему сейчас можно всё, назойливым щекотанием разлетается по животу: можно пробовать её — так, как раньше мог лишь представлять в своих не самых чистых фантазиях, можно трогать её — так, как до судорогах в собственных мышцах хочется, можно рассказывать ей — всё то, что травит мысли на протяжении всех последних лет жизни, зная, что она совершенно точно не услышит.       Блять…       Гнев и похоть отравляют тело, а Тэхен является пассивным свидетелем этого отравления, ведь не имеет абсолютно никакой силы что-либо изменить.       Остановись, — собственный голос разлетается внутри разболевшейся головы.       — Даже не подумаю, — молниеносный ответ самому себе, дающий долгожданное разрешение на следующие необратимые действия.

***

Laplace — My Blood Runs Cold

      Почему я чувствую нежность?       Ей сейчас покрыта вся моя кожа… мои губы, шея, грудь, ключицы… А еще ей покрыты мои сновидения…       От всей этой нежности должно же быть сладко, но я не ощущаю ничего, кроме нездорового горького привкуса.       Не хочу его чувствовать. И эту щемящую сердце нежность тоже не хочу.       Нужно прервать всё это. Нужно проснуться. Причем, как можно скорее. Ну же, Сииль. Просыпайся. Просыпайся… Просып…       Девушка подрывается на своей кровати необычайно резко, словно это единственный действующий способ вырваться из пучины собственных блаженных сновидений, оставляющих после себя слишком мощную дезориентацию во времени и пространстве.       К-как д-долго я спала?..       Грудная клетка Сииль ходит ходуном, словно она не спала, а куда-то очень отчаянно бежала.       Ч-что со мной б-было?..       Девушка оседает на кровати, упираясь локтями о согнутые в коленях ноги — машинально прикладывает руки к своим щекам, поражаясь тому, какие же они горячие. Горячие? Нет, раскалённые.       Н-ничего не понимаю… — Сииль дает себе дополнительные секунды на то, чтобы пелена тяжелой сонливости хоть немного отпустила разум. Тогда её мысли смогли бы проснуться и, как следствие, сформироваться во что-то более-менее цельное. Вот только…       Собственные руки слишком внезапно соскальзывают с пылающих щёк прямо на шею, аккуратно прикасаясь к крайне раздраженной коже этой области. Влажная? Почему кожа здесь такая влажная?.. Сииль вязнет в тотальном непонимании еще сильнее, однако движение рук не прерывает, спускаясь ими к своей полностью обнаженной груди. Что?.. Мгновение — и девушка напряженно морщится, сквозь собственную неизменную заторможенность осознавая, что просторной ночной футболки на её теле больше нет.       …       Брюнетка сильно мешкает, прежде, чем увести свой замутненный взгляд в глубину тёмной комнаты. Требуется еще больше времени и существенных усилий на то, чтобы обнаружить потерянный элемент одежды валяющимся на полу, на достаточно приличном расстоянии от спального места.       Что со мной происходит?.. — Сииль пытается вспомнить, проявлялись ли у неё когда-либо признаки «лунатизма». Пытается, но, как и ожидалось, похожие нюансы так и не приходят на ум. Сииль знает, что спит очень спокойно — порой и вовсе может проснуться в том положении, в котором засыпала — оттого ощущение собственной наготы начинает зарождать внутри девушки странное обезоруживающее волнение.       Недавний сон был первым в своем роде — искусственным, крепким и неимоверно тяжелым: дикая ломота в мышцах, повышенная температура, никуда не ушедшая, а наоборот, в разы усугубившаяся усталость и еще это… это странное ощущение в самом низу живота.       Будто оставшаяся после сна сладость никуда не исчезла.       По-прежнему сражаясь со своей непреодолимой дремотой, девушка крайне неуклюже пересаживается на колени, машинально прикрывая часть обнаженного тела одеялом. Сииль медлит перед дальнейшим действием, испытывая необъяснимое волнение в области солнечного сплетения: девушка робко проводит кончиками пальцев по своему животу, неспешно опускаясь к самому его низу, аккуратно пробирается рукой под кромку белья, одновременно с этим чуть приподнимаясь и раздвигая при этом ноги — лишь в этот самый момент понимает, что белье будто бы приспущено с её бедер.       Ах, — теплый выдох вырывается изо рта в тот самый момент, когда Сииль касается себя между ног, в одно мгновение ощущая, как собственные пальцы пачкаются в весьма обильном количестве скользкой смазки.       …       Незримая молния вмиг прошибает девичье тело. Сердце за считанные секунды тяжелеет, а остальные жизненноважные органы больно сжимаются в невидимых железных тисках. Полудрёма всё еще окутывает сознание, мешая соотносить что к чему, однако девушка не прекращает изучать своё тело, с крайней безысходностью доверившись лишь собственным обострившимся инстинктам.       Сииль снова дотрагивается до своей чрезмерно мокрой шеи, пытаясь определить, какого рода влага увлажняет разгоряченную кожу в этой области — думала, что это естественно выступивший пот, возникший в результате высокой температуры, однако только теперь понимает, что это вязкая жидкость больше походит на слюну. Чью-то слюну.       Девушка начинает вести рукой по шее в сторону затылка, нервозно запуская пальцы в изрядно спутавшиеся волосы. Буквально через секунду Сииль подносит густую прядь к своему лицу, совершая один решительный глубоких вдох. Мгновение — и нотки единственного на свете запретного парфюма безжалостно жгут девичью носоглотку, заставляя дыхательные пути отчаянно вопить.       Нет. Нет-нет-нет!       Хочется вскрикнуть — громко, истошно, надрывно, ведь ощущение чужого запаха на своих волосах сдавливает горло, тем самым полностью запрещая дышать — однако Сииль каким-то неведомым образом удается подавить этот внезапный порыв.       Иллюзия. Это всё — одна сплошная иллюзия. Да… Именно… Больная наркотическая иллюзия — своего рода побочка от сомнительного лекарственного препарата. Ты же сама так своевольно изменила дозировку — теперь удивляешься тому бреду, который придумывает твоя голова?       Не выдерживая обилия новой абсолютно неперевариваемой информации, девушка сползает на пол, оседая возле кровати подобно маленькому напуганному ребенку. Тело работает на автомате, ведь собственный разум напрочь отказывается — и Сииль перебирается на четвереньках к громоздкому гардеробному шкафу, расположенному прямо напротив её спального места. Усевшись на колени, девушка открывает одну из его деревянных дверок, в последствии заныривая рукой в глубину самой нижней полки. Несколько секунд — и в трясущихся от волнения руках оказывается чужая черная футболка с неизменно потрескавшимся принтом.       Из-за своего заторможенного состояния Сииль снова требуется десяток унизительно долгих секунд, чтобы сложить пресловутые «один» плюс «один» и наконец-то понять: запах на её волосах, коже, теле точно такой же, как и у этой футболки.       Нет. Всё еще не верю… Как в подобное вообще можно поверить? Последствия таблеток — вот и всё. Успокойся. Слышишь? Успокойся, Сииль. В ванной… в ванной есть ненавистное большое зеркало. Иди туда и внимательно себя осмотри. Тебе придётся пойти туда и внимательно себя осмотреть.       Действуя сквозь завесу тумана, мешающую разобраться, где реальность, а где сон, девушка выскакивает из комнаты, стараясь двигаться по тёмному коридору квартиры максимально бесшумно. Руки при этом самопроизвольно прижимают к обнаженной груди футболку, тем самым прикрывая своё тело от… Кого? Внезапно проснувшейся посреди ночи хозяйки квартиры? Её дочери? Или же того, кто возможно был в этой квартире? Или, быть может от того, кто всё еще здесь.       Ах, — чувствует болезненный укол в сердце. Почему так больно? Почему снова так больно?       Оказавшись в ванной комнате, Сииль немедленно запирается изнутри. Основной свет девушка не включает, решая довольствоваться лишь скудной встроенной подсветкой, имеющейся у зеркала.       Волнение заставляет грудную клетку ходить ходуном, ровно как и делает Сииль нетерпеливой в своих последующих действиях. Удивительно, как столь мощная и внезапно накрывшая организм нервозность затмевает всю тотальную неприязнь к самой себе, к своим глазам, к своему уродству — Сииль сейчас об этом не особо думает. Всё, чего хочет — лишь понять: делали с ней что-то этой ночью или же это разрушительное действие таблеток управляет сознанием, заставляя представлять картинки, из-за которых её сердце вот-вот остановится?       Сииль подходит к раковине, упираясь ладонями в её края — сжимает на прохладном керамическом ободке пальцы, уже через мгновение бросая первый взгляд на своё тусклое отражение.       Изо всех сил игнорируя ущербный вид собственных разноцветных глаз, Сииль намеренно фокусируется на своих губах, отмечая, какими же опухшими, налитыми кровью они прямо сейчас выглядят. Девушка аккуратно дотрагивается до их кожи пальцами, вмиг ощущая, насколько чувствительно губы переносят это прикосновение. Словно истерзаны, использованы, взяты кем-то без всякого спроса.       Ты не в себе. Эти фантомные ощущения ничего не доказывают.       Девичий взгляд молниеносно переключается на волосы, хаотично пробегаясь по длинной черной копне сверху вниз. Сииль видит совершенно нехарактерную для них спутанность и чрезмерную взъерошенность, растрепанность. Словно кто-то запускал в них свои пальцы, желая вдоволь наиграться с каждой прядью отдельно.       Хватит придумывать то, чего нет, Сииль.       Глаза девушки опускаются ниже, прямо на худые выпирающие ключицы, не сразу замечая темноватые пятна сразу в нескольких местах. Сииль пытается сконцентрироваться на том, что видит, невольно ощущая, что вся кожа в этой области будто бы раздражена и в этот самый миг отчаянно ноет. Словно кто-то беззастенчиво мучал её, с нескрываемым усердием проверяя на прочность.       Если бы Он действительно был здесь, стал бы вести себя с тобой так снисходительно?       Кажется, что глаза теряют фокус, только бы перестать замечать все изменения в своем теле.       Тусклое освещение. Это оно рисует нелепые иллюзии. Просто включи свет и посмотри на себя полноценно.       Сииль сглатывает слюну и быстро поворачивается в сторону стены с выключателем, резко перещелкивая позицию его клавиши вверх. Всего мгновение и теплый свет пронизывают ванную комнату, безжалостно сталкивая взгляд Сииль с жутковатыми ярко-алыми кровоподтеками на том участке плитки, что над выключателем, прямо на уровне её глаз.       Туман сновидений рассеивается поразительно быстро, принуждая ноги Сииль подкоситься. Стараясь удержать равновесие, девушка опирается спиной о дверь, в последствии медленно соскальзывая по ней на пол.       Только что всё закончилось. Хрупкий и так кропотливо выстроенный мирок разрушился за одно мгновение.       Тебе придется строить новый, Сииль. Но прежде, придется убежать… Как можно дальше. От него.

***

Kasabian — ALCHEMIST

      Сииль плохо понимает, который сейчас час — знает лишь, что уже достаточно поздно.       Темнота закрывает собой бо́льшую часть проходящей через лес проезжей дороги, по обеим сторонам которой стоят две параллельных друг другу автобусные остановки. Одна для тех, кто хочет попасть в Кванджу, другая — для тех, кто стремится его покинуть. Что ж, Сииль отчаянно выбирает второе направление.       Девичье сознание ещё не отошло от двойной дозы снотворного, потому реальность выглядит всё такой же замыленной, туманной, заторможённой. Еще час назад Сииль на каком-то бессознательном автоматизме собирала свои вещи и наспех утрамбовывала их в рюкзак — толком не помня, как выскальзывала из квартиры, спускалась по подъездной лестнице и вызывала такси до самой дальней пригородной остановки.       «Ты хоть представляешь, как сильно я хочу вылизать тебя там, между ног?»       Воспоминания о встрече с Мацумото сумели нагнать девушку существенно позже, чем осознание того, что Ким Тэхен был в её комнате ночью.       Два абсолютных зла, из которых просто невозможно выбрать меньшее… Однако.. Сииль каким-то неизведанным образом выбирает. Сквозь неунимающийся внутренний озноб и не утихающую колкую дрожь в собственных пальцах выбирает Постоянного Покупателя в качестве того самого меньшего зла, ведь он всегда будет проигрывать в жестокости, злобе и хладнокровии Заколдованному Принцу. И если Мацумото оставляет после себя мерзость, грязь и тошноту, то один лишь факт присутствия Ким Тэхена в её новой жизни раскаленным лезвием проходится по едва затянувшейся после вырванного сердца ране.       Девушка облокачивается плечом о столб остановочного павильона, пряча замерзшие руки в карманы куртки. Брюнетка слегка высовывает голову из-под капюшона, стараясь разглядеть в темной дали дороги хоть какой-то намёк на приближающийся рейсовый автобус, да только темноту стремительно сгущающихся сумерек никак не желает пробивать свет автомобильных фар.       Сколько она уже стоит на этой остановке? Минут сорок?       Сииль не по себе. Очень навязчиво не по себе. А стремительно ухудшающаяся погода лишь сильнее отражает это её внутреннее состояние.       Холодный ветер бьет по лицу своим внезапным сильным порывом подобно пощёчине — так, что даже капюшон не спасает. Сииль резко отворачивается, вынужденно бросая взгляд на противоположную остановку. Про себя невольно отмечает, что на той стороне ей было бы не так страшно стоять, ведь несколько пассажиров всё ещё ожидают свой автобус — чего не скажешь о стороне Сииль, на которой девушка находится совсем одна.       Ощущая последствия приёма Працена в стабильно-сохранившейся дезориентации и дремотной пелене, брюнетка начинает обводить своим расфокусированным взглядом тусклые силуэты стоящих напротив людей, при этом непроизвольно задумываясь: кто-то из них наверняка спешит домой к своей семье; кто-то, быть может, впервые выбирается из пригорода к своим друзьям на выходные; кто-то…       Сииль что-то пронизывает. Нет… Прошибает. Насквозь.       Темная мужская фигура, стоящая на противоположной остановке немного поодаль остальных, полностью повторяет ту позу, в которой сейчас стоит Сииль, тем самым намеренно приковывая к себе всё внимание девушки.       Сииль характерно щурится, стараясь разглядеть для себя больше деталей, но этим делает лишь хуже. Сама не понимает, каким образом время замирает, а весь окружающий и без того темный фон погружается в бездну концентрированной черноты.       Совершенно нехарактерная для Него одежда — черная слегка удлинённая куртка, прямые узковатые джинсы и тяжелые кожаные ботинки — еще на мгновение заставляет девушку усомниться в увиденном, однако этот человек как будто читает её мысли, неспешно стягивая со своей головы капюшон.       …       Внезапная невидимая молния пронзает тело Сон Сииль, заставляя испытать сильнейший необратимый удар — от него внутренние органы обрываются вниз, ноги и руки переламываются сразу в нескольких местах, череп крошится на безобразные куски, а больные глаза уродуются сильнейшим жжением.       Заколдованный Принц.       Заторможенный разум отказывается верить, но реакция организма уверенно доказывает Сииль: «Молодой человек, на которого ты сейчас смотришь, действительно Ким Тэхен. Или ты забыла, что только из-за него может быть так больно?».       Первобытный и абсолютно немыслимый страх прошибает девушку в момент, когда чужой темный взгляд начинает ощущаться на её лице. И если внезапное столкновение с мерзким Постоянным Покупателем сумело мощно парализовать Сииль, то встреча с этим человеком наносит совершенно иной, более фатальный урон. Все старые раны разом вспыхивают, причиняя девушке непомерную боль — словно этих семи месяцев без него никогда не существовало.       Вот только… Сииль отказывается принимать свою печальную участь — без боя уж точно.       Замечая, что юноша уже начинает переходить дорогу в её сторону, Сииль молниеносно подхватывает лежащий в ногах рюкзак и срывается прочь со всей имеющейся у себя силой.       Он может так и остаться иллюзией — просто не дай ему приблизиться к тебе.       Сииль начинает бежать вдоль обочины, игнорируя то, как подло подкашиваются ноги, а тело тянется к земле под весом стремительно утяжеляющегося рюкзака. Глаза пытаются фокусироваться на дороге, однако темнота скрывает из виду существенную её часть. Черт, не с таким больным зрением совершать подобные забеги «вслепую».       Холодный воздух принимается раздирать лёгкие достаточно быстро, однако Сииль не позволяет себе замедлиться, ведь отчетливо слышит, как за ней бегут следом. Он бежит.       Как долго ей удастся выдерживать подобную погоню?       Внезапное решение приходит в разрывающуюся от мыслей голову, благодаря сильнейшему выбросу адреналина. Девушка внезапно сворачивает с края дороги вправо — туда, где имеется сильный склон, уходящий прямо в густоту лесных деревьев. Рельеф данной местности настолько неровный, что Сииль приходится буквально на бегу перепрыгивать многочисленные ямы и кочки, полагаясь скорее на собственную удачу, чем на ничего не разбирающее во тьме зрение. К счастью, девушке удается успешно миновать склон и скрыться за часто растущими деревьями уже через секунды.       Сииль старается набрать прежнюю скорость бега, да только ноги начинают вязнуть в чересчур мягкой, будто бы сырой земле. Видимо совсем недавно в этом лесу прошел обильный дождь. Девушка буквально чувствует, как к подошве пристает грязь, добавляя её ботинкам еще большего веса и тем самым делая ноги совершенно неуправляемыми.       Не успевая уследить за тем, как ботинок цепляется о проросший наружу изогнутый корень близрастущего дерева, Сииль прямо на бегу спотыкается. Мгновение — и ощущение сильного удара о землю вовсю пробивает девичье тело, пронизывая особенно острой болью правое колено.       Нет… Только не это…       Вставай! Немедленно вставай! — Сииль самой себе приказывает, пытаясь как можно быстрее подняться на ноги, но последствия столь пагубного падения крайне сложно перебороть.       В ушах звон, в глазах характерные круги и узоры, в теле очевидная свинцовая тяжесть — однако даже несмотря на это Сииль всё же удается встать.       Шум собственного рваного дыхания заглушает собой всё вокруг, оттого Сииль упускает момент, когда топот чужих ног начинает разноситься в непосредственной близи.       Мужская фигура набегу врезается в ее спину, крепко обхватывая обеими руками и утягивая за собой на землю в очередном падении.       Догнал. Сииль не может поверить, что Он действительно её догнал, а сейчас столь неизбежно крепко прижимается.       Тэхен падает на спину, вонзая свои руки в Сииль со всей возможной силой и скрещивая их в последствии прямо под девичьей грудью. Юноша совершает жадные рваные глотки такого необходимого ему кислорода, пока сердце пронизывает отчетливая сдавливающая боль, вот только… уже через секунды ее начинает затмевать чистая необузданная эйфория. Это она сейчас тянет вниз этот самый жизненно важный орган, стараясь как можно быстрее сорвать его на дно желудка и тем самым прервать бесконечные мучения Тэхена. Только вот сам Тэхен к этому не готов. Не сейчас. В любой другой день, но только не сегодня. Не тогда, когда Она оказывается в его руках.       Снова существует в одной с ним реальности. Снова дышит одним с ним воздухом.       Единственная ложка дегтя для молодого человека состоит лишь в том, что Сииль даже не думает успокаиваться. Девушка начинает биться в его объятиях тисках, стараясь высвободиться из металлических оков каким угодно способом.       — Нет! — Сииль громко вскрикивает, понимая, что чем больше отбивается, тем сильнее её прижимают, — только не ты! Нет! Нет! НЕТ!       Начинается возня.       Сииль пытается вырваться с какой-то абсолютно небывалой яростью и в один из таких рывков девушке наконец-то удается разорвать мужские тиски. Вот только то самое колено, которое при падении ударилось обо что-то жесткое и острое, тут же взнывает новой яркой болью.       Сииль начинает отползать в сторону, стараясь не касаться коленом земли, однако Тэхен довольно быстро пресекает подобное действие, молниеносно хватая девушку за щиколотку и подтягивая к себе обратно резким нетерпеливым рывком, да только…       Следующая секунда заставляет Тэхена замереть на месте, ведь в сантиметре от его виска пролетает массивный острый булыжник, звук от падения которого раздаётся где-то за мужской спиной спустя мгновение.       …       Молодой человек медленно поворачивает голову назад, устремляя взор на этот внушительных размеров камень, после чего разворачивается обратно и переводит глаза на девушку, даже не пытаясь скрыть то, насколько ошеломлен подобным её действием.       Если бы Сииль кинула булыжник более метко, то наверняка пробила бы его висок.       Тэхен не знает, что и думать, ведь абсолютное хладнокровие с её стороны задевает что-то глубоко внутри самым подлым образом. А ещё этот её взгляд — решительный, напряжённый и небывало ледяной. Словно Сон Сииль намерена биться до последнего.       Повисает немая пауза, прерываемая лишь тяжелым дыханием обоих молодых людей. Тэхен врезается своим темным взором в глаза Сииль, пытаясь хоть что-то в них прочитать, но терпит крах в этой затее почти сразу же. Голова юноши вопит от мигрени и головокружения, пока заторможенный организм оценивает ущерб от произошедшего забега. Какое-то время Тэхен так и продолжает безмолвно сидеть на своих коленях в метре от девушки, однако через минуту всё же позволяет первым словам сорваться с его губ:       — Иди ко мне.       …       Лучше умереть.       Три коротких слова тут же разливают по мужскому телу неведомое тепло, а по девичьему — зверский холод.       Тэхен машинально протягивает руку в сторону Сииль, вызывая тем самым мгновенную ответную реакцию. Всё это время девушка вынужденно лежала на спине, чуть приподнявшись на локтях так, чтобы иметь возможность в любой момент отползти дальше. Новое действие со стороны Тэхена прямо сейчас служит сильнейшим катализатором к тому, что Сииль незамедлительно дёргается назад. Резкая боль от этого движения сразу же пронизывает колено, сообщая и девушке, и Тэхену одну простую истину: «Сон Сииль никуда больше не убежит».       Ей тоже больно. Не так как тебе, но всё же она испытывает что-то отдаленно похожее.       Молодой человек ощущает удивительный прилив новых неизвестно откуда появившихся сил, оттого неспешно подползает к девушке и снова обхватывает ее руками прямо под грудью, по-хозяйски разворачивая к себе спиной. Тэхен без раздумий садится прямо на землю, упираясь спиной в ствол стоящего позади дерева, и подтягивает Сииль следом. Игнорирует её возродившееся сопротивление, игнорирует её попытки выбраться из его рук, игнорирует её новые «Нет!», игнорирует всё, что от неё в этот момент получает.       Они ведь когда-то сидели точно также, пусть на летнем ночном балконе, а не на сырой холодной земле. И раны их друг от друга ещё так сильно не зияли.       Тэхен закрывает глаза, сцепляя руки под девичьей грудью с такой силой, что кажется, будто они вот-вот обрастут вокруг её фигуры мрамором.       Нашел её. Вот только узнать совершенно не может.       Тишина ночного леса вводит в некий транс. Холодный свежий воздух прочищает лёгкие. Девушка теряет силы и уже не сопротивляется так рьяно, как раньше. Почти не сопротивляется.       Еще немного посидит так с ней. Еще немного.       А потом начнётся продолжение их личной с Сон Сииль трагедии.

***

BLOW — You Killed Me On The Moon

Полтора часа спустя.

      — Бинт, перекись водорода, салфетки и антисептик, — Тэхен озвучивает свой список в небольшое стеклянное окно круглосуточного аптечного киоска, находящегося с обратной стороны того самого автобусного комплекса, — и еще бутылку питьевой воды.       — Питьевая вода находится в автомате за углом киоска, молодой человек, — сонный голос продавщицы-фармацевта доносится с другой стороны окна. Даже не пытаясь преодолеть собственную дремоту, женщина неспешно вбивает названия средств в компьютер, испытывая лёгкий дискомфорт от следящих за каждым ее действием мужских глаз.       — Вызовите полицию, — к абсолютной неожиданности работницы аптечного киоска в окне рядом с юношей возникает черноволосая девушка, — немедленно вызовите полицию, — интонации её голоса некрикливы, однако весьма нетерпеливы и даже требовательны, отчего всё сказанное доносится до фармацевта не в виде просьбы, а в виде самого настоящего приказа. Будто эта дерзкая девчонка считает нормальным, так разговаривать со старшими.       Женщина оббегает брюнетку недовольным взглядом, подмечая, что девушка пусть и выглядит немного взволнованно, но всё же не плачет, не истерит и не показывает явных признаков серьезного стресса. Пожалуй лишь факт того, что лицо, волосы и одежда незнакомки испачканы в грязи кажется женщине слегка подозрительным. И всё же это типичные разборки молодой влюбленной пары, в которые дежурная продавщица не имеет никакого желания лезть — она и не такое видела, работая здесь.       — Тебя не учили слушаться старших? — с долей обыденного флегматичного сарказма произносит Тэхен, — где я сказал меня ждать?       Несмотря на то, что юноша усадил Сииль на остановке минутой ранее, девушка всё равно очутилась здесь, у окна аптечного киоска, даже несмотря на новоявленную хромату из-за внушительного повреждения в колене.       Цепляешься за любую возможность наябедничать на меня, да, Сон Сииль?       — Вы слышите меня? — Сииль напрочь игнорирует мужские слова, изо всех сил стараясь наладить зрительный контакт с женщиной, — этот человек хочет… хочет… — девушка не знает, как закончить предложение, ведь описать всё произошедшее за эту ночь, ровно как и мотивы стоящего рядом юноши совершенно не в силах. Она ничего не знает, ничего не понимает, но всё равно сражается за себя.       — О том, что я хочу сделать мы поговорим немножечко позже, — Тэхен пронизывает девичий профиль своим металлическим взглядом, — хотя…       Кривоватая ухмылка проявляется в одном уголке мужских губ и уже через мгновение брюнет возвращает свой взор обратно к работнице аптеки.       — Противозачаточные, — абсолютно обыденно, но при этом с нотами любимого хладнокровия в голосе заключает Тэхен, — пробейте и их тоже.       Вот он — тот самый Ким Тэхен. Человек, которого Сииль когда-то имела неосторожность узнать. Самый злобный, жестокий и безгранично пустой.       Девушка даже не смотрит на него в этот самый момент, ведь старается разглядеть в глазах продавщицы хотя бы намёк на какую-либо отзывчивость к своей просьбе. Да только работница аптеки, всё это время внимательно наблюдающая за взаимодействием молодых людей, лишь сильнее убеждается в собственных догадках.       — Нужен рецепт, — женщина обращается к Тэхену, никак не реагируя на стоящую рядом с ним Сииль, — их же разновидностей довольно много и врачи назначают, исходя из…       — Мы слишком давно не виделись, — кивает головой в сторону рядом стоящей девушки, — так что времени на всякие рецепты просто нет.       Тэхен кладёт на прилавок три купюры номиналом в пятьдесят тысяч вон, тем самым абсолютно точно превышая общую стоимость всей покупки.       — Просто дайте нам самые лучшие, а сдачу можете оставить себе.       Работница аптеки начинает часто моргать, ощущая определенный дискомфорт и неловкость от чужих слов, однако достаточно быстро забирает с прилавка банкноты, принимаясь чуть более активно впечатывать в стоящий на кассе компьютер новый пункт заказа.       — Вы что, меня игнорируете? — не скрывая нервозной усмешки в собственном голосе, Сииль упирается ладонью в стекло, сильнее наклоняясь к женщине за окном, однако та по-прежнему продолжает бить пальцами по клавиатуре, не проявляя никакого внимания в сторону девушки.       Раньше подобное человеческое отношение прилично ранило бы Сииль, но сейчас поведение женщины воспринимается как нечто обыденное и стандартное для этого чертового мира.       — Что ж… — Сииль надменно улыбается, неосознанно задирая при этом подбородок, — тогда крепкого вам и вашей совести сна, — девушка хлопает по оконному стеклу ладонью, после чего резко отталкивается от прилавка, стараясь как можно быстрее осуществить шаги в сторону скамьи.       Боль начинает пульсировать в разбитом колене в первые же секунды движения, заставляя Сииль стиснуть зубы. Не в силах скрыть свою хромоту, девушка с большим трудом возвращается к остановке, так ни разу не посмотрев на того, кто остался за её спиной.       За её спиной чудище. Самое настоящее жуткое чудище. И это определение никак не относится к приземлённой малоэмпатичной работнице аптеки.       Добравшись до скамьи, Сииль медленно присаживается и вынужденно выпрямляет перед собой левую ногу, безэмоционально наблюдая за последствиями их с чудищем встречи: джинсы испачканы в грязи так же, как её руки и волосы — оттого неприятно и даже мерзко липнут к коже; ткань в области колена и вовсе разорвана, открывая девушке частичный вид на повреждение — и, черт возьми, вся эта картина отражается в мыслях Сииль одной большой метафорой. Будто её жизнь прошла целый круг и вновь вернулась к своей изначальной точке. Той самой, где у Неё снова идет кровь. И снова только лишь из-за Него.       Боковое зрение неизбежно ловит чужое движение слева — и Сииль незамедлительно отворачивает голову в противоположную сторону.       Тэхен подходит к скамье, держа в руках небольшой комплект с приобретенными средствами, которые впоследствии располагает на сиденье рядом с девушкой. Молодой человек присаживается на корточки прямо возле ног Сииль, принимаясь весьма по-хозяйски расшнуровывать один из её ботинков, подмечая, что брюнетка никак не реагирует на подобные действия с его стороны, а лишь продолжает смотреть в сторону пустой двухполосной дороги.       С того момента, как они выбрались из леса — Сииль так и не взглянула на него.       Закончив ослаблять шнуровку чёрных «мартинсов», Тэхен поочередно вытаскивает из них девичьи ноги, размещая их ступни поверх ботинок.       Ничего страшного. Сейчас взглянет.       Поддавшись необъяснимому внутреннему порыву, юноша резко подается вперед, прямо к девушке, чуть приподнимаясь в своём положении. Он быстро запускает руки под её куртку, фиксируя пальцы в районе пояса джинс. Как и ожидалось, Сииль не в силах проигнорировать столь недопустимое действие с его стороны — девушка молниеносно поворачивает голову, возвращая полный негодования взгляд прямо в безэмоциональное мужское лицо. Едва уловимое покалывание возникает в зоне предплечий Тэхена уже через секунду, всё потому, что Сииль вонзает свои ногти в ткань его куртки так, будто собирается проколоть ее насквозь.       Касаться его, пусть даже так, через преграду — уже забыла, насколько это разрушительно.       — Ты так и не понял ничего, — брюнетка выцеживает слова прямо в невозмутимое лицо напротив, пока глубокая морщинка прорезается над её переносицей, — я запретила тебе меня трогать.       — А я еще не начинал тебя по-настоящему трогать, — пронизанный острой сталью ответ прилетает в сторону девушки уже через мгновение, — так что остуди свой пыл и посиди смирно, — Тэхен пробегает по лицу Сииль быстрым невыразительным взглядом, после чего по-хозяйски начинает расстёгивать ширинку на ее джинсах.       — Не смей… — девушка рефлекторно перебрасывает руки на мужскую грудь, упираясь ладонями так, чтобы как можно скорее оттолкнуть от себя юношу.       — Джинсы придется снять, — несмотря на сопротивление Сииль, Тэхен даже не думает прекращать свои действия, — иначе я не смогу обработать рану.       — Что ж, очень жаль… — сквозь тяжесть собственных вздохов, но с особым льдом в интонации выцеживает девушка, пока Его аромат — тот самый подлинный, состоящий не только из магазинного парфюма, но и непосредственно запаха тела Заколдованного Принца вовсю спирает легкие.       Управившись с пуговицей и змейкой весьма быстро, Тэхен дёргает джинсы Сииль на себя, из-за чего девушка неизбежно съезжает вперед, оказываясь прямо под нависающей мужской фигурой.       Столь резкое и неожиданное сокращение дистанции между друг другом вызывает сильнейший выброс адреналина у обоих.       — В твоей ноге грязь, осколки и ещё какая-то дрянь… — усердно сохраняя обыденное равнодушие в голосе, молодой человек совершает еще один рывок плотной липнущей к женскому телу джинсы́, тем самым полностью оголяя перед собой бедра и колени Сииль.       Ах-х-х.       Ее громкий болевой стон разбивает тишину пустого ночного пространства почти сразу — всё потому, что Тэхен своим действием сдирает тот участок ткани, что успел присохнуть к поверхности раны.       Черт. На мгновение юноша замирает от увиденного. Нет, не от сочащихся из коленки капелек крови, уродующих бледную девичью кожу — эту проблему он устранит буквально через пару минут — а от обнаженного вида этой самой кожи.       Невыносимо. Сииль на каком-то физическом уровне чувствует, как мужские глаза проходятся по её телу, оттого пытается стянуть края куртки вниз, только бы закрыть от чужого взгляда хоть какую-то часть обнажённых ног. Вот только…       Внезапный поток холодного ветра резко бьет в сторону остановки, запуская по теперь уже оголенному бедру девушки поток подлых выразительных мурашек, на которые молодой человек просто не может не засмотреться. Кажется, что его головокружение после столь опрометчивого забега не просто не исчезает, а наоборот — лишь пиздец, как сильно усугубляется.       Тэхен вынужденно хватается руками за края скамьи, по обе стороны от обнаженных бёдер девушки. Прикрывает глаза, стараясь найти баланс между происходящими внутри организма процессами и рождающимися в собственных неуправляемых мыслях желаниями. Ждёт некоторое время, чтобы прийти в какую-то иллюзорную норму и все же заставляет себя вернуться в строй. Пускай и совершенно насильно.       Сидеть перед ней на коленях? Нет, не перед той, которую видит сейчас.       Тэхен медлит лишь некоторое количество секунд, после чего поднимается с колен и занимает место на скамье справа от девушки. Теперь ему будет куда легче осуществить идею, навязчиво пульсирующую в голове последнюю минуту, а именно приподнять под коленом её раненую ногу и переложить на своё левое бедро, тем самым максимально подставляя чужое повреждение под свой взор.       Пальцы Сииль врезаются в мужское запястье почти мгновенно — снова не на прямую, а лишь через манжет черной куртки.       Тэхен точно знает, что коснись она его кожи, нехилый разряд тока пронзил бы мужское запястье в ту же секунду.       — Так благородно с твоей стороны, — ехидное замечание девушки произносится абсолютно безучастным тоном, почти заставляя молодого человека ухмыльнуться. Почти. Да только дотошное изучение её кровоточащей раны напрочь пресекает этот порыв.       Сииль напряжена. Настолько, что кажется, готовится сорваться прочь, даже несмотря на невозможную для бега травму.       — Всегда именно эта коленка, — негромко заключает Тэхен, принимаясь выливать на рану существенную порцию перекиси водорода.       — Что? — брюнетка машинально переспрашивает, отвешивая себе мгновенную невидимую пощечину за то, что среагировала на чужие слова.       Грёбаное нервозное щекотание в солнечном сплетении вызывает унизительно сильное желание говорить с Ней, однако юноша усердно его подавляет, изо всех сил концентрируясь на обработке раны. А ещё на своих воспалившихся мыслях: если скользнёт рукой по бедру Сон Сииль на пару сантиметров выше, то непременно коснётся ее там, между ног и снова увидит самую неподдельную реакцию. Ей Богу, это как наркотик, и кажется, что Тэхен готов жрать его тоннами.       — Выпей таблетки.       Снова делает это. Снова расковыривает дыру в её груди.       — Подобное кажется тебе нормальным, да? — Сииль задает свой вопрос скорее машинально, ведь примерно догадывается, каким будет ответ.       — Более чем… — молодой человек чуть щурится, стараясь вытащить из девичьей ноги микроскопический каменный осколок, — ты не представляешь, сколько в моей голове сейчас самых разных мыслей…       Очередная усмешка Сииль служит мгновенной реакцией на столь вызывающее мужское откровение.       — …И вариант ебать тебя всю ночь до полусмерти, пиздец как рассматривается.       …       Тэхен произносит эту фразу, как нечто само собой разумеющееся — отстранённо и как бы между прочим, устремляя свой взгляд в чужие глаза в тот самый момент, когда Сииль делает тоже самое. Зрительный контакт с Ней длится всего две секунды, но от него внутренние органы Тэхена начинает прошибать электричество.       Традиционная пауза в «недодиалоге» наступает почти сразу.       У Тэхена появляется время на то, чтобы наложить бинты на теперь уже обработанное повреждение, а у Сииль дополнительные минуты на то, чтобы хоть немного свыкнуться с разрастающимся внутри хаосом.       Подобное молчание лишь подчеркивает опустошение и бессилие обоих. А ещё тяготит и затемняет и без того грузную мрачную атмосферу, царящую снаружи автобусной остановки.       Восемь минут тишины ощущаются как полноценный час.       — Вставай, — наконец-то произносит Тэхен, привлекая внимание девушки к неспешно подъезжающему автобусу, — нужно ехать.       — Что?.. — Сииль поворачивает голову в сторону молодого человека, мгновенно морщась от неожиданно яркого света автобусных фар.       — Ты слышала, что я сказал, — юноша отвечает ровно, негромко, но от такой его интонации по девичьему позвоночнику пробегает холод.       Сииль, просидевшая все последние минуты в полной прострации, тем самым намеренно отстранившись от действий этого человека, обнаруживает себя обутой в ботинки на голые ноги. Сииль оббегает взглядом пространство по сторонам, понимая, что Ким Тэхен успешно избавился от её пропитанных грязью и кровью джинс, оставив девушку только в «мартинсах» и куртке.       — В салоне автобуса гораздо теплее, чем здесь, — будто читает её мысли, — к тому же скоро начнется гроза.       Пауза в несколько секунд.       — Это то, что нужно… — Сииль ехидно улыбается, после чего облокачивается спиной о спинку скамьи и отворачивает голову в другую сторону, продолжая смотреть туда же, куда и раньше.       — Любишь, когда тебя заставляют? — Тэхен задаёт свой вопрос с язвительной насмешкой, весьма быстро оказываясь возле девушки. Уже через секунду юноша хватает Сииль за кисть и резко тянет вверх, тем самым заставляя незамедлительно встать со скамьи, — прости, но на это нет особого времени.       Двери автобуса открываются прямо напротив девушки, в момент, когда Ким Тэхен становится у неё за спиной, преграждая возможные пути к отступлению.       Автобус. Внутри него водитель, пассажиры, а значит шанс каким-то образом прервать всё происходящее, — пропитанная слабой надеждой мысль проявляется в девичьей голове, отвлекая Сииль от собственных действий.       А-ах!       Девушка спотыкается о нижнюю ступеньку автобуса, молниеносно падая в проходе прямо на только что обработанную коленку. Ногу сразу же пробивает резкая электрическая боль, заставляющая Сииль стиснуть зубы и сильно зажмурить глаза. На некогда белом чистом бинте тут же проявляется кровь.       — Ты что, слепая? — чужое ядовитое шипение незамедлительно раздаётся со спины, выдавая появившееся внутри юноши выразительное раздражение.       — Почти, — несмотря на то, что после удара из глаз неконтролируемо прыскают слёзы, Сииль выцеживает свой ответ с искренней саркастичной усмешкой, вмиг ощущая, как её обхватывают под локтем и сильным нетерпеливым рывком поднимают обратно на ноги, резко разворачивая к себе лицом.       Сииль неизбежно врезается своими глубокими карими глазами в тёмные омуты Заколдованного Принца.       Его глаза. Будто кинжалы. Разрезают её тонкую кожу самым искусным способом.       Его обрамляющие лицо волосы, еще темнее, чем когда-либо — они почти что чёрные, как самая непроглядная ночь.       Его голос. Всегда был таким низким?       Удивительно. Напротив Сииль совершенно точно стоит Ким Тэхен, но в тоже время это будто другой совершенно незнакомый ей человек. Непривычная измотанность и усталость, теперь присущая мужскому прилично исхудавшему лицу, существенно ускоряет биение девичьего сердца.       Несправедливо. Обычных людей портит подобный болезненный вид. Обычных — да, но не его. Кажется, что Тэхен стал ещё красивее, да только Сииль больше не видит ценности в этой красоте.       Злость и обида множатся внутри девушки с геометрической прогрессией, заставляя вырвать руку из чужой хватки весьма небрежным резким жестом.       — Можно поживее? — недовольный уставший голос водителя автобуса доносится как будто откуда-то издалека, прерывая зрительный контакт между юношей и девушкой лишь через секунды.       — Можно, — едко выбрасывает Сииль, наконец-то отворачиваясь от молодого человека и начиная медленно проходить вперед по салону, игнорируя новую волну ноющей боли в повторно ушибленном колене.       Тэхен же, не спешит идти следом, немного задерживаясь у водительского окна для того, чтобы завести с мужчиной короткий негромкий диалог.

***

Travis — Re-Offender

      Сииль идет по узкому проходу, с каждым последующим шагом осознавая, как весь план спасения рушится буквально на глазах.       Внутри автобуса непривычно темно и крайне неуютно. В воздухе уверенно держится навязчивый запах сигарет, алкоголя, а также сырости и еще чего-то затхлого, однако это является абсолютной мелочью по сравнению с тем, что видит девушка: салон автобуса практически пуст и никаких спасительных пассажиров здесь нет. Скорее наоборот. Сииль замечает всего пару человек крайне пугающего маргинального вида. Двое мужчин сидят на предпоследнем ряду и вонзают в брюнетку свои взгляды, хищно улыбаясь и довольно посмеиваясь.       Девушка отводит глаза в другую сторону, тут же замечая еще одну спящую мужскую фигуру, вальяжно разложившуюся на двух сиденьях в самой середине салона. Даже несмотря на то, что этот человек спит, внутри всё равно проявляется чувство тревоги и неприязни от одного лишь понимания того, что он может и проснуться.       Из-за всего увиденного Сииль инстинктивно пятиться назад, неуклюже усаживая уставшее повреждённое тело на сиденье, находящееся почти что в самом начале автобуса, в четвертом ряду по стороне водителя.       Девушка устремляет напряженный взгляд в сторону входа в тот момент, когда Ким Тэхен начинает отсчитывать водителю некоторое количество красноватых купюр, которые тот торопливо убирает под прилавок маленькой автобусной кассы. Уже через секунду мужчина закрывает своё место потертой тканевой шторой, тем самым отгораживаясь от того, что будет происходить в салоне его автобуса в самое ближайшее время.       Подобный поворот сравним с ударом под дых, который Сииль к своему несчастью пропускает. Девушка толком не видит, однако всей кожей чувствует, как на губах движущегося по проходу Ким Тэхена растет традиционная ухмылка.       Выровнявшись рядом с креслом Сииль, молодой человек самым наглым образом начинает садиться рядом, сдвигая девушку тазом и вынуждая её пересесть на соседнее сидение, находящееся у окна.       Вот так просто и легко Сон Сииль снова оказывается в ловушке, ведь без разрешения Тэхена она совершенно точно не сможет покинуть автобус.       Внутреннее чувство справедливости как никогда уязвлено, оттого Сииль не удерживает на языке изрядно пропитавшиеся внутренним ядом слова:       — Ты заплатил ему потому, что решил трахать меня здесь?       Хм. Занятно.       Подобная фраза, произнесенная аккуратным маленьким ртом, порядком дезориентирует Тэхена, а цинизм, резкость и непривычное хладнокровие, с которыми она высказана, неизбежно приковывают мужской взгляд к пухлым розоватым губам.       — Ох, как… Научилась произносить такие взрослые слова? — наигранная серьёзность моментально пропитывает мужской тембр, пока глаза юноши никак не могут определиться, на чём именно в чужой новой внешности им остановиться.       Сииль сейчас смотрит куда-то вдаль, поверх спинок впереди стоящих кресел, оттого Тэхен имеет отличную возможность разглядывать и ее точёный профиль, и обрамляющие его угольно-черные волосы, и как никогда светлую, благодаря столь выразительному контрасту, кожу.       — А что если «да» и я действительно заплатил ему потому, что решил трахать тебя здесь? Что тогда? Проткнешь мое сердце самым острым карандашом? — Тэхен возвращает Сииль её собственные слова, сказанные при их последней встрече.       — Да, — череда чужих вопросов заставляет девушку повернуть голову и снова столкнуться с мужским безэмоциональным лицом, — я проткну твоё сердце самым острым карандашом.       — Хм… — один уголок губ Тэхена слегка дёргается вверх, а тон голоса странным образом смягчается, — по правде, это было бы самым лучшим развитием событий, — молодой человек не прекращает зависать на девичьем лице, обводя его плавные черты дотошным изучающим взглядом, возвращаясь в последствии к пронзительным карим глазам.       — Мерзко.       Произнесенное девушкой слово звучит негромко, но вместе с тем решительно и хлёстко.       Еще какое-то время Тэхен засматривается на искусственно темные радужки ее глаз, однако после своего изрядно затянувшегося транса всё же реагирует на девичью реплику.       — Мерзко? — переспрашивает с деланым удивлением, — что именно тебе мерзко?..       — То, как ты смотришь… — буднично и безлико поясняет Сииль, — мне мерзко от этого.       Ну-у-у-у… По крайней мере, она тебе отвечает.       — Вот как… — Тэхен начинает кивать, показывая своей мимикой наигранное участие и якобы сочувствие чужой проблеме, — может, есть что-нибудь еще, от чего тебе мерзко?       — Хм… Я даже не знаю, с чего начать… — Сииль удивительным образом перенимает издевательские нотки мужской интонации, отзеркаливая их в своем ответе. Пытается скрыть за этой наигранностью творящееся внутри лихорадочное волнение.       — А давай я тебе подскажу, — молодой человек сильнее разворачивается к девушке, в тот же миг начиная уверенно к ней наклоняться.       Прикосновение холодной ладони Тэхена к внутренней части девичьего бедра происходит всего через секунду. А еще через секунду одобрительное ликование мужских голосов доносится с другого конца автобуса, давая и девушке, и юноше знать, что всё это время за ними внимательно наблюдают.       — Сейчас стошнит, — тонкие пальцы Сииль уже в который раз за сегодняшнюю ночь впиваются в мужское запястье; девушка вжимается спиной в угол между ее сиденьем и окном, машинально бросая короткий взгляд на тех самых пассажиров, глумливые смешки которых до сих пор терзают её барабанную перепонку.       Внутри Тэхена разительно ёкает. Видит же, что она совершенно точно пугается. Одно только, к собственному позору, разобрать не может — Сииль пугается их или его?       — Запретить им на тебя смотреть? — будучи измотанным и морально, и физически, Тэхен чувствует, как его коснувшаяся теплой мягкой кожи ладонь начинает таять; а еще чувствует абсолютный дискомфорт и волнение Сон Сииль.       — Но… — брюнетка делает недоуменное лицо, продолжая говорить лишь через некоторую паузу, — …меня тошнит не от их взглядов, — кривоватая улыбка тут же вырисовывается на её губах, пока подбородок приподнимается в маленьком победном жесте, — а от ощущения твоих пальцев на моей коже.       Словесный укол удивительным образом попадает в миллиметровый просвет между пластами брони, минуя мрамор и наспех переплавленный титан…       — Это действительно ты, — …но только Тэхен никогда в жизни не даст ей об этом узнать, — я начинаю в этом убеждаться всё больше и больше. Только ты умеешь так жалко и нелепо врать.       Юноша намеренно шевелит подушечками своих пальцев, создавая на коже Сииль едва уловимое щекотание. Пытается унять своё нестерпимое желание говорить с ней, однако прервать поток срывающихся с языка слов совсем не может.       — Тебя действительно тошнит каждый раз, когда чужие прикасаются, — молодой человек крепко берется за нежное девичье бедро, злясь, что приходится делать это гораздо сильнее, чем хотелось бы, — не думай, что я не знаю об этом.       Еле заметный искрящийся проблеск рождается в его традиционно безжизненных глазах подобно вспышке, нанося подлый удар в область солнечного сплетения Сииль. Он ведь всегда сильнее. Особенно в словах.       — Но когда я дотрагиваюсь… — Тэхен без зазрения совести продолжает выливать столь безусловную правду прямо в её лицо, — всей этой хуйни нет…       Подобное заключение является самым жестоким приговором не только для девушки, но и для молодого человека.       — И как нам со всем этим быть, Сон Сииль?       Разбить вдребезги, — то, что девушка думает.       — Немедленно вытошнить, — то, что произносит, отдавая предпочтение более низменной и жесткой формулировке.       Вот и поговорили.       Тэхен непроизвольно морщится, впервые чувствуя, как девичьи пальцы забираются под манжет его куртки, наконец-то дотрагиваясь до кожи напрямую. Мгновение — и её острые ногти впиваются в область мужского запястья, пропуская в поры тот самый высоковольтный ток. Сииль отрывает мужскую руку от своего бедра — но лишь потому, что отвлеченный произошедшим болевым параличом Тэхен позволяет это. Она лишь коснулась, а кажется, что его тело вот-вот раскрошится.       Уже через секунды юноша отстраняется от девушки, медленно выравниваясь в своём кресле, а затем облокачиваясь о его спинку всем телом.       Недовольные мужские возгласы мигом разносятся по салону автобуса, ведь столь близкое взаимодействие молодых людей прекратилось так же внезапно, как и началось.       Сииль продолжает вжиматься в угол между своим креслом и окном, ожидая, что со стороны молодого человека снова начнётся какое-либо недопустимое действие, однако Ким Тэхен просто неподвижно сидит, устремив свой пустой нечитаемый взор куда-то вперед.       Сверкнувшая молния освещает салон автобуса короткой яркой вспышкой, тем самым привлекая внимание девушки к тому, что происходит за окном. Сииль засматривается на крупные дождевые капли, врезающиеся в стекло снаружи с пугающе усиливающейся частотой. Погода портится с каждой последующей секундой и буквально через мгновение сильнейший раскат грома пробивает все окружающее пространство.       — Понять не могу… — спокойный мужской голос доносится с правой стороны уже через мгновение, — где моя Сон Сииль, с ее нежностью и трепетом?       Что?..       «Моя Сииль» гремит в разы громче, чем то, что за окном.       Провокация Тэхена срабатывает идеально, ведь Сииль снова поворачивает голову в сторону юноши, возвращая внимание к его пустым чёрным глазам.       — Скоропостижно скончалась. Быть может, стоит поехать в центральный морг Кванджу и поискать ее там…       Сииль ёрничает, но творящаяся между ней и сидящим рядом юношей атмосфера ни коем образом не позволяет подобной словесной защите работать. Едкие слова не имеют силы, мигом проваливаясь в чужую темноту, от которой у девушки бесконечный мороз по коже.       — Знаешь, в чем вся дикость? — Тэхен снова ощущает непонятное щекотание только лишь от того, что она смотрит в ответ. — Если бы ты действительно умерла, то я бы так и сделал.       Чувствует, что вот-вот перейдёт грань…       — Я поехал бы в морг, отыскал бы там твоё тело и незамедлительно выкрал бы его, чтобы разложить у себя на кровати… а потом трахать, трахать, трахать…       …И переходит.       Вот Его ответ на Ее меткое попадание в просвет брони. Тэхен намеренно пересекает черту, выводя разговор за новые более немыслимые рамки. Цепляется за мерзость собственных слов, оставляя в них часть своей внутренней боли: как физической, так и моральной. Вот только пронзительные смотрящие на него в этот самый момент глаза Сииль заставляют хотеть большего — большей грязи и в словах, и в действиях. Это происходит всегда, когда она рядом. А сейчас — особенно.       — Я встречала подобных тебе людей.       Сииль пытается сделать видимость того, что чужие слова никак не выбили ее из колеи. Пытается.       — Таких озлобленных, жестоких, по-своему извращенных и больных. Вы не видите разницы между тем, что можно и что нельзя. Просто живете развлекаясь и позволяя себе то, от чего у нормальных людей волосы встали бы дыбом.       Дождь начинает бить в окно с такой силой, что кажется еще немного и стекло от его натиска просто треснет.       — Когда я училась в шестом классе, к нам в школу перевели одного мальчика, — Сииль не контролирует поток слов, лишь чувствует непомерное желание их озвучить, — сперва он показался всем довольно тихим и даже каким-то замкнутым, но с течением времени начал показывать своё истинное, не самое дружелюбное лицо.       Абсолютно каждое девичье слово приковывает всё внимание Тэхена — и если прямо сейчас автобус врежется в какую-нибудь проезжающую по встречке машину, молодой человек вряд ли заметит это.       — Так вышло, что я не понравилась ему чуть больше остальных одноклассников. И-и-и-и началось… подколки, издевки, преследования, происходящие абсолютно каждый божий день. Как будто, это было его высшей миссией — сделать мое нахождение в школе максимально невыносимым.       Сииль задумывается на несколько секунд, стараясь более детально воспроизвести в голове конкретный момент из детства.       — В один из совершенно обычных дней, он прямо на уроке отрезал несколько прядей моих волос. Ему было легко это сделать, ведь его парта находилась сразу за моей. К слову, резал он будто специально неровно — так, что волосы после его вмешательства пришлось обрезать по плечи.       Сииль рассказывает всё это абсолютно бесстрастно и равнодушно, инертно изучая едва различимый тканевой узор, украшающий спинку впередистоящего кресла.       — Был целый скандал. Вызывали его родителей, моих — и вышло так, что почти каждый в школе знал о случившемся. Что удивительно, после этого происшествия, он перестал меня трогать. Даже наоборот, начал делать вид, что меня вовсе не существует. Тогда мне даже показалось, что школа может быть вполне себе нормальным местом. Вот только позже произошло еще кое-что. Не сразу, где-то через пару лет или даже больше.       Сииль снова возвращает взгляд к оконному стеклу, засматриваясь на одну из многочисленных дождевых капель, скопившихся в самом углу рамки.       — В школьном коридоре случилась потасовка, в которой тот мальчик тоже участвовал. В процессе выяснения отношений с каким-то старшеклассником его довольно сильно толкнули. Он упал, а его рюкзак раскрылся так, что часть содержимого оказалось рассыпанной по полу коридора. К несчастью моего одноклассника, произошло это недалеко от меня. Так вышло, что среди тетрадей, учебников и еще каких-то его вещей я заметила те самые отрезанные пряди моих волос. Он обвязал их белой лентой и, по всей видимости, носил с собой в рюкзаке все эти два года.       Сииль замолкает, начиная думать о чем-то, что Тэхену совершенно точно не узнать.       — И что ты сделала? — молодой человек не позволяет паузе длиться долго, побуждая девушку продолжать рассказ, — что сделала, когда увидела свои локоны?       Сииль роняет небрежную усмешку, ведь Ким Тэхен прекрасно знает, что спросить.       — Подняла их с пола и начала смеяться, — девушка возвращает взгляд к мужскому лицу, — громко, заливисто, только бы все, кто был в коридоре увидели то же, что и я.       — Даже не сомневаюсь, что ты сделала именно так. Но только готов спорить, что твое нижнее белье прилично намокло от проявления таких больных наклонностей в твою сторону.       — Ах, да… Больные наклонности… — Сииль неспешно повторяет это словосочетание, начиная касаться пальцами ворота своей черной футболки, что надета под курткой. Девушка небрежно оттягивает его, тем самым оголяя свои ключицы и какую-то часть правого плеча, — это ведь тоже они?       Несколько темных кровоподтёков незамедлительно являются мужскому взору — и Тэхен быстро ловит себя на новом фетише. Том самом, где Сон Сииль неспешно раздевает себя прямо у него на глазах.       — Нет, Си… — неосознанно выбирает именно это обращение к девушке, — это еще не они, но если тебе хочется исследовать подобную тему глубже, мы можем опроб…       — …Что ты делал со мной ночью?       Подобное сокращение её имени вытягивает наружу новый виток злости, от которой Ким Тэхен лишь выразительнее ухмыляется.       — Ночью?.. — молодой человек упирается лбом в спинку впередистоящего кресла, поворачивая голову в сторону девушки так, чтобы смотреть на неё под углом. Он намеренно медлит с ответом, устремляя свой взгляд на одни только губы Сииль. — Чего я только с тобой не делал.       Кажется, что слезы вот-вот брызнут из глаз от услышанного, однако девушка каким-то неведомым способом удерживает их.       — Не смей врать, — Сииль выцеживает эту фразу в попытке выставить невидимую защитную преграду, замечая, как собственная грудная клетка начинает ходить ходуном.       Еще несколько секунд Ким Тэхен фиксирует взор на её губах, однако затем ведет глаза выше — врезаясь ими прямо в чужую карюю темноту.       — Первое, — мужской голос существенно теряет в громкости, да только от подобной интонации становится лишь волнительней, — не стоит мерить людей по себе, Сииль. И если ты маленькая врушка, это не значит, что все такие.       За окном снова сверкает молния, за которой тут же следует очередной громовой раскат.       — Второе. Многовато «не смей» за одну только ночь, тебе не кажется? — юноша нарочно делает паузу для чужого ответа, но его, как и ожидалось, не следует. — Еще раз нагрубишь мне, и я заткну твой маленький дерзкий рот чем-то весьма ощутимым. Я доступно разъясняю, мой Ангел?..       Блять. Очередное сокровенное обращение к Ней. Вырвалось — так подло и необратимо. Оно ведь больше никак не применимо к той, кто сейчас сидит рядом с Тэхеном. Молодой человек непроизвольно морщится из-за собственной оплошности, рефлекторно переключая чужое внимание на следующие слова:       — К слову, ночью ты была со мной крайне послушной, — юноша замечает чужое учащенное дыхание, — а еще до безумия ласковой.       Сииль снова охватывает паническая пелена, однако всё, что может девушка — это лишь цинично улыбаться и кивать головой, старательно удерживая на лице маску защитной надменности.       — Тебе несложно кое-что для меня погуглить? — девушка пропитывает вопрос намеренной утрированно вежливой интонацией, вызывая тем самым легкое замешательство юноши. Уже в который раз за эту ночь.       — Несложно, — Тэхен вновь пробегается быстрым взглядом по чужому фарфоровому лицу, выуживая из своего внутреннего кармана смартфон и открывая в нем поисковое приложение.       — Виды сексуальных извращений, — заключает девушка.       Решила поиграться, Сон Сииль? Глупо. Очень-очень глупо.       Тэхен без всяких колебаний набирает запрос в строке поиска, после чего переходит по первой же ссылке. Держит телефон так, что Сииль вынуждена наклониться в его сторону, ведь только так возможно разглядеть мелкий текст, возникший в эту самую секунду на дисплее его смартфона.       Брюнетке требуется какое-то время, чтобы прочесть информацию на начальной странице сайта. Затем девушка наклоняется в сторону юноши еще сильнее и протягивает палец к телефону, отлистывая текст дальше. В этот самый момент Тэхен смотрит только на Неё, позволяя искать в своем смартфоне всё, что она только пожелает.       — Вот, — негромко произносит Сииль, — я нашла. Сомнофилия.       Девушка устремляет всё свое внимание на экран, игнорируя мужское лицо, находящееся от неё буквально в десяти сантиметрах.       — Сексуальная девиация, которая выражается в стремлении к совокуплению со спящим, находящимся в бессознательном состоянии или коме человеком. Сомнофилия может быть предвестником или неявной формой некрофилии, — Сииль делает паузу в чтении, произнося свой маленький вывод прямо в чужое лицо, — хм, учитывая, что ты подробнейше рассказал мне про то, что будешь делать с моим мертвым телом в своей спальне, некрофилию тоже можешь смело забирать себе.       Я хочу забрать себе лишь тебя одну. Для этого вида извращения есть своё название?       Бросив еще одну ехидную усмешку, Сииль делает попытку отодвинуться обратно, к спинке своего сиденья, однако Тэхен ловко подхватывает девушку под локоть, заставляя оставаться в прежнем близком к нему положении.       — Давай дальше почитаем, — молодой человек наклоняет голову вбок, хитро заглядывая в глаза девушки, — тут много чего интересного… например, геронтофилия, — ядовитая победная улыбка быстро касается мужских губ, — болезненная половая тяга к лицам пожилого возраста. Ты же узнаешь себя, Сон Сииль?       Резать друг друга словами — это не закончится никогда. Лишь степень порезов будет отличаться особой глубиной с каждым последующим разом.       — К слову, — Тэхен продолжает добивать вопросами, ощущая внутри себя болезненное нетерпение, — что тебе сказал Мацумото?       Непонимание быстро пронизывает девичий взгляд.       — Вчера в подворотне. Что такого он сказал тебе, что ты уносилась от него сломя голову? — без раздумий раскрывает перед девушкой свои карты, давая понять, что был свидетелем её встречи с Постоянным Покупателем.       — Что хочет вылизать меня между ног.       …       Произносит это негромко, спокойно, безучастно, а Тэхена от услышанного молниеносно передергивает.       Сииль не осознает, что подобным ответом меняет градус разговора, делая дальнейшие словесные пререкания просто невозможными.       Во взгляде юноши что-то переключается. Издевательская ухмылка спадает, а лицо становится еще более нечитаемым. Через несколько секунд молодой человек расслабляет свою руку, возвращая девушке свободу в действиях, которой та незамедлительно пользуется, быстро отсаживаясь на своем сиденье как можно дальше. Вот только Тэхен снова начинает наклоняться к Сииль так, как уже делал сегодня.       Молодой человек опирается одной рукой о спинку её кресла, запуская другую руку прямо под сиденье. Через пару секунд Тэхен выуживает оттуда запакованный целлофановый свёрток.       — Хоть мне до одури нравится твоё изначальное предположение о моей взятке водителю, всё же ты ошиблась, — юноша разрывает упаковку и достаёт оттуда одеяло, которым буквально через секунду укрывает обнаженные девичьи ноги. — Я дал деньги за этот плед и за то, чтобы он включил печку посильнее. Ты вся ледяная…       — Куда ты меня везешь? — Сииль мерзко от проявления чужой заботы, оттого девушка незамедлительно перебивает Тэхёна.       — Какая теперь разница?       Вот и весь ответ. Юноша больше ничего не объясняет, лишь снова устремляет свой усталый взгляд вперед, принимаясь рассматривать виднеющуюся через лобовое стекло автобуса дорогу.       Происходящий все последние минуты диалог забрал остатки сил у обоих. Аморальность, противоречия, непонимание — всё это сдавливает мысли молодых людей каменным прессом, лишая всякой возможности говорить что-либо еще. По крайней мере сейчас. Всё потому, что шок от первой встречи друг с другом никак не желает проходить.       Ливень продолжает лупить по окнам автобуса весь следующий проведенный в пути час, за который Тэхен и Сииль ни разу не соприкоснулись — ни в словах, ни в действиях. Так могло бы продлиться и всю поездку, если бы не внезапная резкая остановка автобуса и последующее прямо за ней объявление водителя:       — У нас поломка. Автобус дальше не поедет.       Осознание того, что эта вынужденная поездка столь внезапно заканчивается оживляет поникшие мысли Сииль.       — Что ж, не судьба, — довольный девичий голос задевает барабанные перепонки Тэхена.       — Судьба? — молодой человек пока еще не смотрит в сторону девушки, стараясь оценить тяжесть разворачивающегося за окном погодного коллапса, — дело в том, что я ее в рот ебал.       Юноша быстро выуживает из кармана смартфон, принимаясь внимательно изучать открывшееся приложение с картой.       Тем временем, с другого конца салона начинают доноситься недовольные выкрики остальных прилично подвыпивших пассажиров: «Какого хуя ты нам это говоришь? Чини его давай!»       — Транспортная компания должна прислать автобус-замену через пару часов! — в ответ огрызается водитель, — я вам не механик, а шофер. Так что заткнитесь и ждите.       — Мы выходим, — негромко, но вместе с тем уверенно произносит Тэхен, поворачивая голову в сторону девушки.       — Что? — Сииль выравнивается в своем кресле, устремляя полный непонимания взор на молодого человека, — ты не видишь, что творится снаружи?       — В том и дело, — терпеливо поясняет юноша, — гроза только началась, и будет только хуже.       — Другой автобус должны прислать через…       — «Должны прислать» совсем не значит, что пришлют, — Тэхен перебивает Сииль, принимаясь убирать с её ног уютный плед, пока девушка всматривается в то, что сейчас творится за окном.       Буря. Самая настоящая буря с непрекращающимся грозовым ливнем и шквальным порывистым ветром.       — Мы выходим.       Рука Тэхена оказывается на запястье Сииль. Всего пять секунд и девушку уверенно тянут по узкому проходу в сторону выхода.       Сильные частые капли, сопровождающиеся резким порывом пронизывающего ветра начинают бить в лицо сразу же, стоит молодым людям оказаться снаружи. Сииль машинально отворачивается, обнимая себя руками, старается вжаться в собственную куртку как можно сильнее, но это не дает никакого спасительного эффекта.       Молодой человек глазами оценивает состояние девушки, без каких-либо сомнений принимаясь снимать с себя куртку. Холодный воздух начинает пробивать ткань фланелевой рубашки, в которой Тэхен остается, вот только юношу это сейчас меньше всего заботит. Он подходит к Сииль вплотную и приподнимает снятый предмет одежды прямо над головой девушки, тем самым закрывая её от ливня, ветра и всего того хаоса, что творится снаружи.       — В двух километрах отсюда гостиница, — Тэхен машинально поглядывает на дважды поврежденное колено Сииль, — если будешь держаться за меня, то у нас появится шанс дойти.       Она не готова. Дотрагиваться до тебя и уж тем более терпеть твою помощь? — как Тэхен и ожидал, Сииль не пойдёт на такую жертву. Девушка продолжает стоять в своей прежней защитной позе, не произнося ничего в ответ.       Гордыня. Еще одно доказательство того, что эта девушка — действительно тот самый некогда белокурый Ангел, от которого остались одни ошметки.       Молния. Она снова сверкает, разрезая тугое ночное небо напополам, тем самым мотивируя юношу к действию.       Тэхен приподнимает куртку, что всё время держал над головой Сииль еще выше — так, чтобы тоже поместиться под этим импровизированным навесом. Одной рукой он обхватывает девушку за спину — крепко и надежно, другой же продолжает удерживать куртку в необходимом защитном положении.       Гром. Разлетается новыми зашкаливающими децибелами в момент, когда юноша начинает уводить девушку к небольшой вытоптанной дорожке прямо в темноту нового, но всё такого же непроходимого густого леса.