Страшный суд.

***

      Они терпеливо ждали, долго и тщательно собирались. Готовили машины, биты, ножи и пистолеты, чтобы суметь себя защитить. Тэхен даже притащил несколько бронежилетов с работы.       – Готов? – спросил красноволосый, глядя на друга, у которого уже давно руки чесались.       – На миллион процентов, – ответил он и улыбнулся. – Ты и Сонхва сегодня за рулем.       – Идет.       Чимин стоял в дверях, облокотившись о косяк и наблюдал за ними. Он видел, как глаза горят от азарта, как на лицах то и дело проскальзывала улыбка, и как всех тяготило ожидание. Ему самому не терпелось. Рыжий усмехнулся, глядя на часы.       – Кстати, об этом. Разве мы не опаздываем? Причем неприлично уже. Сирена отгремела почти три часа назад. Нам хватит времени? У них установлена система защиты на Судную ночь.       – Будто ты не знаешь, Чимин, что она абсолютно бесполезная. И бизнес семейки Чон Чонгука держится только на репутации его отца и на слухах о том, что эта штука реально работает. Нам хватит одной тачки с минимальным количеством «лошадей», чтобы вырвать двери к чертовой матери. Повезет, если у дома стены останутся.       Чимин кивнул.       – Да, ты прав. Мы дольше ехать до них будем.       – Вот именно, – подхватил Тэхен. Он поднял биту, стоявшую в углу рядом с ним и отдал тому, кто сегодня хорошенько отделает Чон Чонгука. Он покрутил биту в руках, подкинул и, ловко вернув в исходное положение, замахнулся.       – Вау, – улыбнулся Чимин. – Ты как Джаспер из «Сумерек».       – Знаешь сколько я тренировался? До этого ронял постоянно, – рассмеялся тот. Тэхен оборвал их своим фырканьем.       – Выдвигаемся. Сейчас много разных придурков на дорогах. Особенно школьников, у которых жестокость и адреналин в одном месте играет. Водить толком не умеют, зато с ножом на всех кидаются.       – Подростки – самые жестокие существа, если подумать.       – Ага.       Чонгук с этим бы поспорил, конечно, ведь для него жестокими были далеко не подростки. Но в момент, когда в его дверь постучали, он думал совершенно о другом.       Камеры снаружи транслировали картинку с четырех мест: перед домом, по бокам, задний двор – где находился черный вход. И была еще одна камера – у порога, прямо над входной дверью, чтобы всегда видеть, кто именно пришел к семье Чон. В Судную ночь камеры всегда транслировали изображение одновременно, на телевизоры во всех комнатах. И когда рядом с домом остановились черные машины, Чонгук подскочил с дивана, хватая на руки двух младших сестер.       Раздался стук. Незнакомец в маске смотрел прямо в камеру, скрывая настоящее выражение лица за улыбающейся – жуткой – белой маской. На плечо он перекинул биту.       – Чон Чонгук, – он медленно помахал и склонил голову на бок. – Лучше выходи к нам сам. И тогда никто не пострадает. Кроме тебя, – произнес знакомый голос. Но кто это, Чонгук не мог понять.       Чон молчал. Они не пройдут. Система их не пропустит, ведь так? Ладони брюнета начали потеть, а сестренки, будто чувствуя, страх брата, захныкали.       Стук в дверь повторился.       – Если ты не откроешь, мы войдем сами, – отчеканил голос. Родителей дома не было. Они уехали на ежегодные банкеты для элиты города, а Чонгука оставили сидеть с сестрами.       «Вы в полной безопасности. Система вас защитит», – и почему Чонгук поверил. Он ведь и сам все знал. Он всегда был в курсе, что в рекламе эпитетов больше, чем реальной защиты от их системы.       Он втянул воздух через нос, пытаясь успокоиться.       – Тише, – цыкнул он на сестер и бегом, с детьми на руках, поднялся на второй этаж. – Санджин, – обратился он к той, что старше. – Ты должна сидеть очень тихо, поняла? И не дай мелкой расплакаться. Ничего не бойся. Сиди тихо.       Чонгуку померещился звук, будто что-то сверлят. Он потряс головой и еще раз повторил сестрам, чтобы помалкивали, спрятал девочек в большой угловой шкаф, стоявший в комнате родителей. Передвинул кучу вешалок, полных одежды и тихо закрыл дверь. У отца точно было оружие. Жаль только, что оно в сейфе, ключ от которого сейчас вместе с родителями – на банкете. А не у Чонгука в руках, которому, однако, тоже будет нереально весело сегодня. Из средств защиты у Чонгука был только кастет. Он быстро сбежал вниз по лестнице, свернул на просторную кухню, вытащил из ящика нож. В прихожей натянул кожаную куртку и кроссовки – на случай, если все же придется бежать прочь из дома.       Боковым зрением Чон заметил, что незнакомец уже не стоит перед его дверью. Чонгук прошел к телевизору: несколько человек заняли позицию у черного входа, а их командир шел к машинам.       – Заводи! – услышал Чонгук приглушенный приказ.       «Они уезжают?», – нет. Он не такой везучий. Чон вгляделся в изображение на камере, и тут глаза у него распахнулись от испуга. Они подцепили дверь гаража, от нее трос тянулся до самой машины.       Но как?       Звук. Ему не померещилось, они в этот момент делали дырки в их системе, видимо, лучше самого Чонгука зная, что толку от нее – как от козла молока. Они вынесут дверь к чертовой матери.       Тэхен повернул ключ, заводя машину, и широко улыбнулся.       – Давай, – звонко скомандовали ему.       Машина рванулась вперед, резким движением, как они и думали, срывая защитную «стенку» напрочь, а заодно вырывая и дверь гаража.       – Отличная работа, – Тэхена похлопали по плечу. Чимин направился вперед, в гараж, держа пистолет наготове. Он подергал дверную ручку. И Чонгук с ужасом обернулся на этот звук. Грохот от вырывания системы стоял дикий, но именно звук, когда кто-то дергает за ручку двери – единственной, которая отделяет тебя от неизвестных в масках – пугает больше всего на свете. Чонгук огляделся, совершенно не зная, куда себя деть. У входа сейчас их машина. У черного выхода – три человека, которые ему и шагу не дадут ступить. Чон рванул к входной двери, пытаясь разблокировать ее и вылететь из дома.       В этот момент дверь из гаража выбили ногой, и в дом зашел рыжий парень в маске, несколько парней с черными, как смоль волосами, а затем он – тот самый, кто говорил с Чонгуком через камеру. Он медленно подходил, тяжелыми ботинками ступая по ковру в доме Гука.       – Ну, привет, крольчонок.       Он снял маску, пристально и с усмешкой поглядывая на застывшего Чонгука.       – Готов платить по счетам?       – Хосок,– на выдохе произнес Чон, и это имя застряло у него посреди горла. Не паникуй. Никаких лишних движений. Главное, открыть дверь и побежать как можно быстрее прочь отсюда.       В руке Хосок держал биту, плавно таща ту по полу. Такого разъедающего взгляда у шатена Чонгук еще не видел никогда. И он знал почему. Хосок его предупреждал. И сейчас, чтобы он ни сделал, ему ничего за это не будет.       Гребанный маньяк.       – Ты же успел разблокировать дверь, не так ли? – отчеканил тот, улыбнувшись и сощурившись. – Неужели сестренок кинешь?       – Не тронь их, – Чонгук кинулся на него с ножом, почти сразу получив удар по руке, затем в живот – битой. Весь воздух из легких выбило. Хосок замахнулся на Чонгука кулаком, нанося удар в челюсть, Гук слегка отшатнулся, но нож не выронил. Он еще раз кинулся вперед, чуть не задев Хосока, но тот вовремя извернулся и выставил перед собой биту, защищаясь, отчего Чонгук получил удар по костяшкам. Чимин выступил вперед.       – Не вздумай, – рявкнул Хосок, – а то начнет прибедняться, что двое-трое-четверо на одного, – ухмыльнулся он. И резким движением ударил Чонгука битой сначала по спине, а затем под коленом. Ноги того подогнулись, и он упал, больно ударившись скулой о пол. Хосок наступил на запястье Гука, чтобы тот отпустил нож. Со звоном Чимин пнул оружие в сторону. Сверху вниз Хосок посмотрел на Чонгука и облизнул пересохшие губы, то ли оценивая, то наблюдая за кроликом на охоте. Гук смотрел на него большими, наивными глазами, какими жертва, загнанная в ловушку, смотрит на своего будущего убийцу. Чон Хосок провел битой по его смазливому лицу, надавил на запястье сильнее, чтобы в глазах Гука точно отразилась боль, за которой шел сюда Хосок.       И в какой-то момент он сморщился и в отвращении отвел глаза от Чонгука.       – Беги.       Чимин уставился на Хосока в полном недоумении. Они зачем оторвали гребанную дверь, поставили этого говнюка буквально на колени, зачем столько готовились? Зачем Тэхен бронежилеты искал? Чтобы они его отпустили?       Даже сквозь маску Хо разглядел, как у рыжего горят глаза от негодования. Старший усмехнулся. Чонгук осел на полу, наблюдая за напавшими на него, и продолжал молчать.       – Я неясно выразился? – спросил Хосок, и в его голосе заиграли стальные нотки. Он повернул голову к Чонгуку и вытащил пистолет. – С простреленной ногой далеко не убежишь. Мне неинтересно бегать за раненной дичью.       Гук, как громом пораженный, подпрыгнул, забыв обо всех ударах, которые ему нанес Хосок, и со всех ног ломанулся к двери, вылетая наружу и устремляясь на улицы.       – Хосок, какого черта? – возмутился Чимин, стягивая с себя маску. Лицо вспотело, да и дышать было не шибко удобно.       Айфон Хосока зазвонил, и едва он снял трубку – его закидал вопросами красноволоска-Тэ.       – Что произошло? Мне ехать за Чонгуком? Или Сонхва поедет?       – Пока нет, – спокойно отозвался Хосок. – Дадим ему фору. Он далеко не убежит. Но мы его точно найдем, не переживайте.       – Как он вырвался?       – Я отпустил.       – Ты – что? – от этого вопля Хосок даже отодвинул телефон от уха.       Чимин подошел ближе и приблизился к динамику:       – Я тем же вопросом тут стою и задаюсь!       Тэхен продолжал возмущаться. Хосок повернул голову на оставшихся в комнате людей, которые тоже сняли маски и, кивнув наверх, произнес:       – Уен, Хонджун, Феликс. Тут остались две девочки. Маленькие совсем. Осмотрите дом и найдите их.       Чимин резко прекратил возмущаться, он смотрел на Хосока с немым вопросом в голове. Они хотели навредить Чонгуку, но это уже слишком. Причем тут дети?       Через несколько минут кто-то (Чимин подумал, что это был голос Хонджуна) сверху крикнул, что дети в шкафу.       Уен молча шел за Феликсом и Хонджуном, которые несли девочек на руках, не давая вырваться. Те плакали, шмыгали носом и звали братика.       – Отвратительно, – сморщился Хосок.       – Что с ними делать?