типичная трагедия личностного роста

      возможно, кто-то об этом даже и не догадывался, но город упавшей звезды не обделён инфраструктурой. Метеор можно, в принципе, сравнить с некоторыми популярными исполнителями (хотя музыкантами их язык не повернётся назвать) - их же либо обожают, либо на дух не переносят, а иногда и всё вместе, такая вот параллель. Метеор в этом плане что-то из киберпанка, где особенности средневековья - гниль, зараза, разложение и, как ни крути, всеобщей упадок чудесным образом смешались с передовыми технологиями и основами индуизма на подкорке у населения. всё это не так жутко страшно, на самом деле. со временем ко всему можно привыкнуть (слава богу). сознание трансформируется, на какие-то патовые вещи перестаёшь реагировать с прежним импульсом.       Жули вот работает в месте на подобии кинотеатра только полуразвалившегося и со своими ньюансами, ну, и следами нежелательного озеленения, распространяющегося по всему пространству какими-то ударными темпами в последнее время, возможно, дело всё в том, что от крыша уже не так много, что осталось, скоро можно будет устраивать всё это, вообще, под открытым небом. да и называется это чудное заведение "евро мебель" (там, долгая история связанная ещё с предыдущим владельцем, но это уже в прошлом) - кстати, интересный факт, в силу погодных условий первая буква второго слова в какой-то момент просто съебала в неизвестном направлении. кстати, живёт Жули здесь же. выстроила себе свой собственный мирок в киноаппаратной, назвала каких-то рандомных божков, натащила хлама, леопардовых шкур (скорее всего собачьих, судя по размеру), и теперь с гордостью может заявить о своём месте жительства, но по очевидным причинам вряд ли это сделает.       у Жули, вообще, масса проблем. сейчас она, к примеру, прячется от ёбанутого Шапакляка, и знаете, ко всему, конечно, привыкаешь, но приятного в этом маловато. Шапакляк палит во все стороны из своей пушки, строит из себя типа крутого, орёт что-то вроде "так дела не делаются, чёртова сука!" и Жули прекрасно понимает о чём речь, но если есть возможность выбирать кому всё-таки перебежать дорогу (естественно, сугубо в целях выживания, ничего личного), наверное, лучше перебежать её старому, вонючему дрочиле с педиковатыми наклонностями, чем Билли (оооо Билли это пиздец капитального масштаба, приз ему за самое отвратительное ебало - и ведь это её фактическое руководство, сам владелец свалил в закат пару месяцев назад, а почётная должность сбора дани и раздавания указаний выпала на честь данного индивида).       Жули ждёт (лишний раз старается даже не дышать). Шапакляк продолжает орать какой-то бред (совсем поехавший, блять), что-то совершенно несуразное, на отходах можно, вообще, дохуя всего натворить, а потом все гадают - где ж искать тело - шутка, окружающим чаще всего абсолютно похуй. и всё внезапно стихает. Жули начинает молиться уже всем подряд, она не особо знает молитвы (то есть не знает совсем, она, что похожа на монашку), но готова на что угодно, лишь бы просто вернуться к себе обратно домой и спокойно прожить этот день. - да я тебя в рот выебу, грязная сука! мимо на большой скорости проезжает какая-то тачка, раздаётся пулемётная очередь. и спустя двадцать минут становится очевидным, что теперь Шапакляка хуй чем зашьёшь.       Жули осторожно вылезает из фургона. видит Шапакляка (он явно выглядит не очень). лицо - в полную кашу, всё наружу, выворочено, перемолото в мелкую крошку. ещё дымится. хлюпает кровью, вообще, вокруг много крови. бедолага, вроде по жизни был такой редкостной сволочью, а как-то жалко даже, ну, немного.       Жули максимально быстро добирается до своей скромной обители в "евро мебели", скользя по подворотням, пересекается взглядом с какой-то жуткой бабкой, по виду которой понятно, что будет дальше с каждым, кому всё-таки выпадет честь дожить до преклонного возраста. никакого спасения, и хорошего конца при любом раскладе не будет.       уже у себя дома неожиданно натыкается на Иисуса. и дело здесь далеко не в христианстве, просто у "адских гончих" (крайне претенциозное название для банды отмороженных подростков, конечно) было принято бить кресты на лбу и пиздеть о спасении души своей - потом их как-то всех одномоментно отправили на тот свет, и остался один лишь Куроро в компании своих охуительных впечатлений. там, скорее всего, плюсом ещё какая-то застарелая детская травма, ну да ладно, Жули в это не углублялась. Куроро никогда не рассказывал ничего сверхъестественного кроме того, что вырос он в какой-то полудохлой библиотеке, а по меркам здешних жителей - это прям интересный момент в биографии. а ещё он вроде как из местных, именно из тех, кто поколениями рождается и умирает на одной и той же территории.       Иисус разлёгся на диване и пялит на перевёрнутый телек. спиздил чипсы и довольный, такой, попивает то ли пиво, то ли, что по-крепче. видит её, и начинает заливать типа: "ооо а я думал, что уже могу оформляться на новом месте..." - обязательно.       Жули мечется по комнате, как обезумевшая, нервная вся, шарится по шкафам (может, ищет что-то). сейчас так адреналин ебашит, что ничего не разберёшь. Иисус спрашивает у неё об этом, но эффект практически нулевой, всё итак понятно. - злая ты что-то, - Иисус лениво потягивается, зевает. - устала просто.       Жули наконец-то находит то, что искала. и довольно плюхается на раскладушку (раскладушка издаёт скрип полный мук и страданий), жадно заглатывает из бутылки.       постепенно к ней приходит осознание уровня собственной значимости в глазах вселенной, и это охуительный повод для того, чтобы чувствовать себя достаточно счастливым человеком.       откуда-то из-под обоев берётся пачка сигарет, по взгляду на которую, хочется зарыдать, сполна ощутив всю бренность бытия. Жули закуривает.       Иисус пристально смотрит на неё. - не знал, что ты ещё и жадная. - а ты завистливый. заебал уже, - Жули бросается в него сигаретами, делая затяжку, - вообще, ты в курсе - курить вредно, оказывается.       чтобы, что-то разглядеть в этой темени приходится щуриться. господи, и как же здесь уже воняет, надо проветрить (ага, как будто на улице свежий воздух). - а я не курю. - да-да. - ну вот, - Иссус медленно затягивается, - это ватная палочка. - верю-верю, - Жули как-то всё равно нервно посмеивается, смотрит по сторонам, дёргается.       по телеку вертят передачу с какими-то комиками. что-то очень веселое, но всё равно грустно. и Жули не особо завистливая, честно, не в этом же вся суть заключается, просто мир так странно устроен. у кого-то есть родители, семья, какие-то совершенно обычные для нормальной жизни дела, и, возможно, до самой смерти никто не будет хотеть ему смерти всерьёз. и ему самому не придётся бороться за себя в прямом смысле этого слова, так, чтобы отплёвываться кровью, через сопли и слёзы пытаться выбить себе хотя бы ещё день на земле.       вот Жули, например, не сильно много помнит о своих родителях - знает, что мать у нее умерла то ли от какой-то простуды, то ли, там было что-то вроде воспаления легких - точно уже никто не скажет, слишком много времени прошло с тех пор (где-то Жули слышала, что она была из какого-то пиздец древнего клана, мощные пользователи нэн, не то наёмники, не то что-то вроде ниндзя, какая-то такая хуйня - короче говоря, явно не в мать пошли гены). отец у неё присутствовал лет до четырнадцати, и то очень эпизодически. вообще, всё своё детство Жули постоянно кочевала по каким-то родственникам, друзьям или совсем сомнительным компаниям, попадала из рук в руки, и в какой-то момент уже привыкла к тому, что никакого постоянства в данном вопросе достигнуто не будет. а когда отец с концами куда-то пропал, Жули поняла, что лучше всего ей будет самой куда-нибудь уйти, чем, если однажды её об этом уже попросят в вежливой или не очень вежливой форме.       и, собственно говоря, никогда никому она не была нужна. хотя пару дней назад внезапно к Жули припёрся её отец, а ей же ведь нахуй все эти семейные узы не сдались, но теперь ещё и как-то гадко на душе. непонятно что именно во всём этом разочаровывает.       вообще, сейчас, у неё из близких людей один Иисус - и то, вариант тоже неоднозначный, иногда такие фокусы происходят, страшно представить, чем всё может закончиться, в итоге. они и познакомились здесь же, Иисус влетел в зал во время ночного сеанса, и то ли уснул, то ли упорно претворялся, а Жули его так жалко стало. он весь как-то грязный, оборванный, тощий, и в полудрёме умудрялся цитировать Бодлера (кстати, эта вот самая любовь к декадансу их и свела). они тогда так хорошо разговорились, чуть не переспали, но во время остановились. так на этой прекрасной ноте всё и зависает, дальше не прогружается. недавно у них ещё и общая цель появилась - абсолютная свобода, только Жули хочет спокойной жизни, а Иисус сам не знает, что именно ему нужно, они пытаются прийти к консенсусу, но каждый раз всё это переростает в бурное выяснение отношений, а после в яркое, просто какое-то феерическое примерение, и снова по кругу. интересно, между прочим, потому что всегда неожиданный эффект.       Жули выходит на лестницу, поднимается на крышу. вдалике, под недостроенными многоэтажками дымят шины. уже начинают проявляться первые признаки старения у дня, сумерки похожи на кожу, потерявшую свою эластичность, мутными разводами выступают пигментные пятна. и повсюду эти уродливые, светящиеся иероглифы. где-то в окнах загорается свет, а где-то отсутствуют как таковые окна - это скорее уже прорези или фигурные дыры в стенах, без стекла и какого-то минимального эффекта защищённсти, хотя какая ещё защищённость может быть здесь, в Метеоре?       Жули опять закуривает, садиться на стул, притащенный сюда неизвестно откуда.       отец хочет общаться (пока что, просто общаться). когда Жули его увидела впервые, спустя столько времени, она как-то совершенно естественно осознала какой образ жизни он ведёт (ну, и что в дальнейшем ему будет от нее нужно). в этом сильно постаревшем, замотанном в какие-то странные тряпки, бусы и балахоны, мужчине, с абсолютно потускневшими, седыми глазами, едва ли можно было, вообще, распознать хоть какое-то отношение к её происхождению. если честно, Жули абсолютно всё равно, но как же ей хотелось, чтобы у неё тоже была семья, родители, родственники, да просто те, кому ты дорог, и дорог изначально, по факту своего появления на этот свет, а не по бартеру.       снизу останавливается знакомый мерс с тонированными окнами. из задней двери кое-как вылезает Билли в ярко-зелёном пиджаке, а следом два амбала под два метра роста (как говорит Иисус - кожанные затылки, бритые и без какого-либо малейшего отпечатка разума на лице), и все явно не в духе, явно не настроены на построением позитивного диалога. боже, что ж сегодня за день такой.       Жули быстро спускается в аппаратную. - пригнали, сука, надо съёбывать.       Куроро мгновенно приходит в себя, быстро достаёт ствол из-под подушки, Жули хватает свою аварийную сумку (нечто просто уже обязательное) и деньги, по факту спизженные у Шапаклака, но он ведь сам отдал, никто не говорил, что всё пройдёт честно. они наглухо запирают дверь, включают телек по-громче, осторожно выбираются через окно на скат крыши. где-то совсем рядом свистят пули. сверху осыпается плитка. Жули пригибается, быстро пробегает за угол, приходится перепрыгивать на соседнее здание. слышно, как кто-то орёт нецензурной бранью. и все их прямо ищут, и это ужасно скверно, на самом деле. по ходу Билли реально настроен решительно (а обещал, что никого здесь и пальцем не тронут, вот пиздливый уёбок). - что ж за... - Жули пытается успокоиться, пробует технику дыхания, вдох-выдох (и мы опять играем в любимых). - всё нормально... Жули, нам в любом случае нужно было валить.       удивительно, что в сложившейся ситуации Куроро ещё может так непринужденно улыбаться. улыбаться, и отстреливаться. снизу кто-то жалобно вскрикивает (видимо, попал). - согласна.       все хотят сбежать, но порвать с этим городом сложнее, чем кажется, рано или поздно возвращаешься, и всегда причины какие-то совершенно тупые - просто проклятое, богом забытое место.       а Иисус почему-то по-прежнему выглядит настолько безмятежным, что начинаешь задаваться определенными вопросами. вся эта аура умиротворения даже вокруг него распространяется с огромной силой.       у него в руках находится книга, открытая где-то по-середине. боже, он ещё и решил почитать в этот момент. ну, здорово, вот они какие - настоящие библеофилы. опасные, однако, ребята.       Жули резко безумно хочется спать. сон, как будто сам по себе проникает внутрь через дыхательные пути, уже просто невозможно сопротивляться. и приходится подчиниться, спокойно закрыть глаза (даже, если уже навсегда, у неё совершенно нет сил).       её со всей мощью накрывает какой-то безумной волной. эту глубина поглощает, и Жули проваливается в самую бездну. темнота, обволакивающая всё тело, начинает опускать на самое дно, когда впереди внезапно загорается странный, неясный по самой своей природе, свет.       Жули не может понять, что это, но слишком отчётливо слышит голоса, раздающиеся отовсюду, буквально наполняя само пространство. она присматривается. видит огромный экран, вроде проектора, на котором постепенно что-то проявляется, изображение наполняется краской, и кажется, что смотрит на всё это сама Жули совершенно чужими глазами.       какая-то незнакомая женщина делает глоток из бокала с тёмно-синей жидкостью, напротив неё за столом сидит мужчина в тёмно-сером костюме, внешне - копия её отца в молодости, Жули видела по фоткам где-то ещё у родственников, что-то она даже прикарманила себе на память, уже тогда было понятно, что из неё выростет, а в итоге, вообще, сожгла. эта женщина, с дорогими серьгами и хорошо очерченным ртом, как-то разочарованно улыбается. она выглядит совершенно отрешённой, и её тело просто излучает какую-то неясную слабость, что-то, что сама Жули не может грамотно охактеризовать, какое-то полное отсутствие сил, внутренний упадок. - Аврил, я всё стараюсь делать только ради нас. - ты врёшь. - ты прекрасно знаешь, что это не так. - может быть... - Аврил усмехается, снова поправляет волосы, делает ещё один глоток из бокала, и всё это так отточено, последовательно и естественно одновременно, создаётся какое-то очень странное впечатление, - я всего лишь хочу быть уверенной, что я не ошиблась в тебе, - мужчина напротив ничего не отвечает, и Аврил продолжает, - но всё, что я вижу, так это то, что по-настоящему тебя волнует только твоё собственное благополучие.       на фоне, в аквариуме плавают гигантские скалярии безразлично поглядывая по сторонам. - это не так. - да? - Аврил, я всё делаю, делаю, всё, что возможно, всё, что могу. - я знаю, - Аврил вздыхает, - конечно, всё, что ты можешь... - всё будет хорошо.       наступает пауза. - надеюсь, что после моей смерти...       экран резко сжимается. всё пространство вокруг резко схлопывается, расщепляется, распадается на мелкие частицы. кажется, что время уже истекло.       Жули оказывается на пассажирском сидении вместе со своей сумкой. в ногах лежит какой-то чемодан, в принципе, всё выглядит вполне прилично, если не вдаваться в подробности.       Иисус гонит по встречке на автостраде, прямо в машине Билли, что почему-то не вызывает никакого удивления, а ещё умудряется дымить в приоткрытую форточку.       Жули растирает глаза, с каким-то сожалением на неё глядят фонари, мелькающие над водой. - о-о, ты всё-таки очнулась? - да-а... я ко всему была готова, но только не... к такому. что произошло, блять? - а что-то произошло?