Ртуть сорок пятого калибра

      Она вляпалась.       Агата поражается самой себе. Насколько случай на крыше вскрыл ей мозг, что она не заметила слежки. Александр крепко держит её за плечи и не сводит глаз с лица девушки. В его взгляде читается одновременно волнение и недовольство.       У Харрис же абсолютно пустая голова. Все слова превращаются в сдавленный комок и застревают в горле. Да и что он хочет от неё услышать? И так понятно, что Агата ушла без него и раскаяния из-за этого особо не чувствует.       Харрис негромко откашливается.       — И о чём ты хочешь поговорить? — наконец спрашивает она.       — Не знаю, по душам? — буркает швед. — Например, что ты здесь делаешь и почему именно ночью?       — Это ты что здесь делаешь? — хмуро парирует Агата.       — Шёл за тобой, — просто отвечает Александр.              — На кой чёрт? — рявкает Харрис, дёрнувшись в его руках.       — Ты сумасшедшая, — пожал он плечами, не выпуская её из тисков. Так меньше вероятности, что наёмница выудит ствол.       — Надо же, — протянула Агата. — Моё психологическое состояние тебя так волнует? Занятная почва для размышления?          Дура.       Нильсен какое-то время молчит, успокаиваясь. Чокнутая самоуверенная девчонка. Её нездоровая тяга добраться до того парня первой имеет под собой какой-то иной умысел. Здесь не столько работа, сколько что-то личное. То, о чём знает только Харрис, и Александр готов поспорить, это связано с той странной папкой. Худшее чувство — быть в неведении. Приходится постоянно додумывать детали самостоятельно, но не факт, что верно.          Если она настолько упрямая — Нильсен тоже станет таким. Он пытался сделать всё цивильно и по-хорошему, но видимо, придётся показать ей и свою упёртую сторону.       Из мыслей его вырывает прикосновение Агаты. Она на удивление мягко отрывает от себя ладони шведа и еле слышно вздыхает.       — Слушай, химик, — начинает девушка, — я пришла сюда по делу. Так что давай прервёмся и разойдёмся на этом.       — Нет, — с готовностью отвечает Александр.       — Нет? — Харрис удивлённо вскидывает брови.       — Ты не пойдёшь одна, — твёрдо говорит наёмник.       — Мы не на задании, Нильсен, — напоминает ему Агата. — Расслабься и избавь себя от лишней работы.       — В этом и проблема, Харрис. Мы не на задании и не должны здесь находиться.       — Оставь это, — устало произносит англичанка, выдерживая его прямой взгляд. — Нет, серьезно. Только не говори, что успел проникнуться симпатией за этот увлекательный уик-энд. Я всё равно не поверю.       Нильсен вспыхивает изнутри. Что она говорит? Симпатия?       Ему ведь интересны сугубо её мотивы. Он здесь за ответами, а кроме Агаты их дать никто не сможет. Но если подумать с другой стороны…Александр допустил ошибку. Как он уже упомянул ранее: у него тяга к тяжелым случаям. Агата Харрис самый тяжёлый случай и его влечёт за ней.       — Я всего лишь выполняю свою работу, — отвечает Александр противоположно своим мыслям, тут же пожалев о сказанном, видя, как изменился её взгляд. Из насмешливого он превратился в колючий. Настолько, что парень буквально ощущал на себе шипы.       Агата тяжело сглотнула.       — В таком случае, занимайся своей работой и не лезь в мои личные дела.       Харрис разворачивается, чтобы уйти. Через мгновение её запястье окольцовывают грубые пальцы Нильсена, вынуждая остановиться и вернуть ему своё внимание. Её глаза кажутся острее любой катаны и могут серьезно вспороть ему глотку. Но Александр не из пугливых, поэтому продолжает держать Агату.       — Отпусти, — процедила она сквозь зубы, пытаясь вырвать руку.       — И не подумаю, Харрис, — спокойно произносит Нильсен. — Это уже даже для тебя слишком.       — Да что ты знаешь обо мне?! — почти вскрикивает девушка.       — Достаточно, чтобы не отпустить.       Через какое-то время он обязательно пожалеет о своём интересе к ней. Обругает себя за то, что ему не сиделось в отеле. За то, что предпочёл своей целью не миссию, а эту ядовитую девчонку. Пожалеет, но не сейчас. Потом. Может быть.       Харрис скептически выгибает бровь, прекратив сопротивляться. Кажется, у него получилось.       — Ты... — она запинается, прочистив горло. — Ты хочешь пойти со мной?       Нильсен сдержанно кивает и старается всем видом показать ей твёрдость намерений.       — Да. Я хочу пойти с тобой.       — Почему? — срываясь на шёпот спрашивает Агата.       — Скажем так, у меня своя мотивация, — уклончиво отвечает он. — Давай просто будем оставаться напарниками. Я знаю, как ты к этому относишься, но хочу, чтобы ты воспринимала меня как равного. Возможно, в итоге мы оба поменяем своё мнение друг о друге.       — Нильсен, скажи, что ты не делаешь это ради доклада начальству, — попросила Агата. Она смотрела на него почти стеклянными глазами.       — Если я это скажу, ты мне поверишь? — тихо спросил Александр.       Сердце больно ударилось о рёбра.       — Возможно.       Александр медленно разжал пальцы на её запястье.       — Я не делаю это ради доклада начальству, — вкрадчиво повторил он. — И твоих тайн я не выдам.       Что-то меняется во взгляде Харрис. Однажды Александр уже сдержал своё обещание, когда не сдал её Хелен. Она понимает, что Нильсен не отступится и будет следовать цели даже если Агата ему откажет. Только что она ему поверила. Чужому. Харрис может пожалеть об этом. Но не сейчас. В его глазах непоколебимая решимость и холодный лёд. Агата понимает, что не чувствует к нему неприязни или отторжения. Пытается пробудить хотя бы толику подобных ощущений, но не получается.       — Идём? — окликает её Александр. Он успел придвинуться ближе к зданию, пока Агата рассуждала о странных переменах в своём партнёрстве.       Она крепко сморгнула и кивнула ему, подойдя ко входу.       — Стой, — вдруг сказал Нильсен, когда Харрис вытащила из портупеи пистолет.       — Что?       — Ты не хочешь хотя бы немного ввести меня в курс дела?       — И что тебя интересует?       — Например, чего ты хочешь добиться от него?       Агата толкает дверь.       — Да так. Деньги за хреновый мохито вернуть, — бросает она через плечо.       Нильсен чертыхнулся и зашёл следом. Понятно. Объяснять — не её конёк и прерогатива для ответственных глупцов.       Харрис вытянула шею, смотря по углам в практически абсолютной темноте. Александр полагается на свой слух и обходит мусор, идя на звук её шагов и доставая пистолет.       — Лаборатория, — еле слышно шепчет девушка, кивнув на одну из закрытых комнат.       Нильсен моргает в знак того, что понял её. Больше для себя, ведь она сейчас не видит его лица. В заброшенной лаборатории стоит мрак, и через щелку внизу двери заметен только отблеск лунного света из окон. Словно по какому-то внутреннему инстинкту, напарники безмолвно составляют дальнейшее действие и понимают друг друга. Харрис крепче сжимает оружие и прислоняется к дверному косяку, пока Александр накрывает ладонью ручку. На коротком выдохе он дёргает её, позволяя Агате юркнуть в комнату. За стеллажами раздаётся шорох коробок. Они переглядываются, и Харрис усмехается.       — Поздно играть в прятки, Ноа, — проговаривает девушка. Ответом ей послужила тишина и она начинает говорить громче: — Не вынуждай делать тебе больно и выйди сюда. Возможно, это сохранит тебе жизнь.       Александр покосился на наёмницу. Значит, она не убьёт этого парня?       Через минуту смуглый паренёк выходит из своеобразного укрытия, поднимая руки в знак капитуляции.       — Non so niente! (пер. Я ничего не знаю!) — заикаясь бубнит он. Нильсен хмурится, слыша незнакомый язык и уже думает, что сейчас они провалятся. Однако Харрис удивляет его.       — Noah, non mentirmi. E tu conosci l'inglese, quindi non fare sciocchezze (пер. Ноа, не ври мне. И ты знаешь английский, поэтому давай без глупостей).       Это вот так не много слов она знает из итальянского?       — Сядь, — переходя на родную речь велит ему Агата, указывая стволом на ближайший стул.       Мулат молча опускается на сидушку, удерживая ладони перед собой. Харрис убирает оружие и подходит к столу напротив Ноа, облокачиваясь на него. Александр встал рядом, скрестив руки на груди.       — Как вы узнали, что мы во Флоренции? — начинает Агата.       — Мне сказал начальник, — с сильным акцентом отвечает Ноа.       — Откуда у него эта информация?       — Клянусь, я не знаю! Мне сказали только то, что он видел вас в отеле, — тараторит парень.       Агата глубоко вздыхает.       — Твой начальник — Бруно, так? — спрашивает она и Ноа нервно кивает. — Он подослал тебя убить нас в баре?       — Не всех, — сбивчиво шепчет кучерявый брюнет, но Нильсен хорошо его расслышал.       — То есть? — интересуется швед.       — Только её, — указывает мулат на Агату. — Он говорил что-то про пожар в Биш…Биш… — пытается вспомнить парень.       — Бишоп-Мэнсон, — пустым голосом подсказывает Харрис. Александр замечает, что она слегка дрожит.       — Д-да, — соглашается Ноа.       — Что ещё он говорил?       — Со мной ничего не обсуждают, — разводит руками тот. — Только то, что вы представляете собой угрозу и вас устранят.       Нильсен до этих пор не понимал масштаба проблемы. Значит, у Харрис с ними взаимная охота друг на друга. Но что за пожар в Бишоп-Мэнсон и как он со всем этим связан? Что такая молодая девушка не поделила с теми людьми? У него было кучу вопросов к ней и ни одного предположения в голове. Получается, своим спасением Александр сорвал их планы по её убийству, но Агата всё равно в опасности. Отступит ли она теперь, зная, что её может ждать?       — Удачи им, — отзывается Харрис так, словно Ноа только что не заявил прямым текстом, что её собираются убить. — И каков следующий шаг?       — Я н-не знаю, — проговаривает мулат. — Я сделал своё дело и жду дальнейших указаний.       — Их не будет, — вдруг произносит Агата и выпрямляется. Александр резко переводит взгляд на неё и хмурится.       — Харрис?       — Подожди меня на улице, — просит она и достаёт пистолет.       — Что ты собираешься сделать?       — А ты как думаешь? — с лёгким раздражением спрашивает девушка.       Ноа, кажется, сросся со стулом, на котором сидел, не в силах выдавить и всхлипа. Нильсен мимолётно посмотрел на него и вновь обратился к Агате.       — Это необяза...       — Обязательно, — грубо обрывает его англичанка. — Я скоро вернусь.       Александр с минуту сверлил её мрачным взглядом, прежде чем вышел из комнаты и остался ждать Харрис у выхода из здания. Желваки на его скулах ходили ходуном, выдавая напряжение. Всё намного запутаннее, чем он предполагал, когда пошёл за ней. Нужно быть одержимым какой-то идеей, чтобы наплавать на то, что тебя хотят убить. Всё-таки она его напарница и это известие затрагивает что-то внутри парня.       За спиной послышались приближающиеся неторопливые шаги. Агата поправила завязанные в хвост волосы и вставила пистолет в ремешки кожаной портупеи.       — Закончила? — не глядя на неё спросил Нильсен.       — Ага, — хмыкнула наёмница. — Можем возвращаться.

***

      — Ну и? — выжидающе произнес Александр, смотря на сидящую напротив него Агату, которая наполняла округлый фужер вином.       Она закатила глаза и демонстративно громко вздохнула.       — Что ну и?       — Ты прекрасно знаешь, о чем я, — нахмурился Нильсен. — Я хочу услышать, по какой причине тебя собираются убить.       Горлышко бутылки звякнуло о край фужера. Харрис подняла взгляд на Александра.       — Пусть попробуют, — отозвалась она.       — Уже попробовали, — напомнил швед. — Кстати, ты же хотела сохранить Ноа жизнь.       — Кто сказал?       — Ты.       — Я говорила: возможно, — протянула Агата. — И только чтобы он был поразговорчивее. Зачем мне оставлять в живых потенциальных врагов? — пожала плечами Харрис, убирая бутылку из под вина на пол. Она сделала несколько глотков и блаженно прикрыла глаза.       Александр скользнул взглядом по её фигуре. Девушка сидела в кресле и подогнула под себя одну ногу. Длинная хлопковая рубашка доходила ей до середины бедра и не скрывала всё, что было ниже. У Харрис медового оттенка гладкая кожа; немного смуглее, чем у бледнолицего Нильсена в силу его скандинавских корней. Пара расстёгнутых пуговиц открывали вид на её острую линию ключиц. Насколько он заметил, у Агаты тонкая талия и округлые бёдра, но сама она достаточно худая. Возможно, девушка весит с его ногу. Это в какой-то степени даже смешно, учитывая, какой у неё тяжёлый удар. Александр никогда не признается, что в их первую встречу она чуть не выбила ему челюсть.       Однако, сильнее всего в ней привлекают большие ярко-зелёные глаза. Ему порой кажется, что они светятся в темноте и поэтому Харрис так хорошо всё видит. Раньше Александр никогда не видел такого насыщенного изумрудного оттенка. Как у кошки. Определённо, в ней есть что-то кошачье, начиная от цвета глаз и заканчивая горделивостью. Острый подбородок плавно перетекает в мягкие черты лица. Когда Агата не хмурится — что бывает крайне редко — ей идёт эта мягкость.       Чёрт, ладно. Она красивая. Она действительно очень красивая девушка. В нем больше нет сил отвергать это осознание из-за её характера.       — Ты пялишься, — оповестила Харрис. Ну да, разумеется, она не могла учтиво промолчать.       Александр прочистил горло, решив не развивать эту тему и проигнорировать замечание.       — Что в той папке? — выпалил он. Вся безмятежность испарилась из Агаты, уступая напряжению.       — В какой папке?       — Тебе не идёт строить из себя дурочку, — с ноткой разряжения сказал Нильсен.       Агата вцепилась в свой фужер, избегая смотреть на парня. Слишком близко. Слишком близко она была к тому, чтобы взорваться.       — Почему тебя хотят убить? — продолжал Александр. Ещё чуть-чуть и наёмница бросит в него бокалом. — Что за пожар в Бишоп-Мэнсон? — все волнующие вопросы лились из шведа рекой, потому что добровольно начинать этот разговор Агата не спешила. — И где твоя семья? Знают ли они об этом?       — Да нет у меня семьи! — крикнула Харрис, вскакивая на ноги и швыряя фужер об пол. Стёкла разлетелись по комнате и в номере стойко запахло разлитым вином. — Бишоп-Мэнсон — мой дом! Был моим домом! Ясно тебе?! — дрожа хрипела Агата, стоя среди осколков. — Всю мою семью убили. И меня здесь быть не должно, но я жива и собираюсь отомстить за них! — девушка схватилась за рубашку в области сердца и тяжело задышала. Она лопнула как натянутая струна и все скрытые в глубине чувства накрыли её с головой. Вся старая боль и пролитые слёзы вспыхнули в памяти как рассекающие небо молнии. Агата просто терялась в происходящем. Тонула как брошенный в воду камень.       Нильсен поднялся с дивана. Осторожно и мучительно медленно он подошёл к ней, наступая на осколки. Ей нужен якорь. Александр никогда не видел перед собой настолько обнаженного человека. Дело не в чёртовой одежде, а в том, что обнажена сама её суть.       Сейчас, в этот момент, смотря на человека напротив, они видят не химика и язву. Они видят Александра и Агату. Они видят тех людей, которые, несмотря ни на что, протянули друг другу руку помощи.       И руки Александра тянутся к ней. Обхватывают плечи и прижимают к своей груди. Ладонь зарывается в волосы на затылке, и он вновь чувствует запах грейпфрута и черники. Он задержал дыхание и обнял её крепче. Ему было очень страшно, что Агата его оттолкнёт, потому что сделай она это, и всему настанет конец. Она больше никогда с ним не заговорит и не посмотрит в его сторону.       Прошла целая вечность, когда парень ощутил ладони на спине и холодное прикосновения кончика её носа к шее. Они одновременно вздохнули и закрыли глаза. Нильсен стал для неё спасательным якорем и эти ощущения Агата не забудет никогда. Она успела забыть, какого это. Когда тебя обнимают и ты обнимаешь в ответ.       — «Только...не убирай руки. Я хочу пристрелить себя за эту слабость, но если ты уберёшь руки, я пристрелю тебя.»       — Это просто работа, — прошелестела Агата.       — Да, — согласился Александр, опуская подбородок на её макушку.       Харрис потёрлась щекой об его грудь.       — И я тебя ненавижу, — добавила она так, чтобы он чётко её расслышал.       — Знаю, Харрис, — выдохнул Нильсен. — Я тоже.       — Всегда, — с облегчением произнесла девушка. — Всё ещё хочешь помогать мне?       — Если перестанешь держать меня на расстоянии пушечного выстрела.