Ртуть сорок пятого калибра

      Ева и Рэймонд помогли Хьюзу твёрдо встать на ноги. Казалось, словно они находились в эпицентре апокалипсиса: пышущий чёрный дым, осколки и отвалившиеся части здания, что были опасно разбросаны вокруг них. Наёмники пахли огнём, кровью и жизнью, ведь, в ближайшем радиусе они наверняка были единственными, кто по-прежнему могли дышать.       Агата привстала на руках, чтобы сесть и посмотреть на своих друзей. За все прожитые годы ей редко удавалось по-настоящему кем-то заинтересоваться и, тем более, восхищаться, но сегодня она лишь убедилась в мысли, что действительно восхищается этими людьми.       Она заметила, что Александр уже поднялся на ноги, и теперь его высокий силуэт отбрасывал тень поверх её головы. Его взгляд метнулся к Агате. Сегодня произошло много плохого, но хуже всего ей стало именно в этот миг — когда он сухо осмотрел её фигуру на оценку повреждений и, не найдя ничего критического, отвёл глаза. Харрис почувствовала, как губы приоткрылись в немом изумлении, однако она тут же отдёрнула себя. Возможно, она была слишком наивна, когда подумала, что ощущение победы сгладит неминуемый раздор в их взаимоотношениях.       Ведь так происходило всегда. Александр мог раздражаться, и порой всерьёз злиться на неё, но она никогда не допускала мысли, что дойдёт до грани его терпения и понимания. Плохо было и оттого, что она совершенно не знала, что ей теперь делать. Через два дня они вернутся в Лондон, где каждый займётся своей жизнью. Всё сознание Харрис вновь сузится до размера оптического прицела, и это понимание вызывало в ней множество противоречивых чувств, которые тесно переплетались и путались между собой, словно разношёрстные нити совершенно не сочетающихся цветов.        — Это были мои любимые кроссовки, — вздохнул Хьюз, пальцем указав на порванную в носках и пятках обувь.       Возможно, реакция Агаты на его слова была довольно странной, но ей показалось, словно дышать стало легче. Адам не страдал приступами угрюмого молчания, даже несмотря на то, что выглядел так, будто его прошибла молния: взлохмаченные волосы, перепачканные пылью и сажей, торчали в разные стороны подобно щупальцам; угольно-чёрная грязь запятнала лицо, обводя его глаза забавными полукругами.       Впрочем, они все больше походили на избитые задницы, чем на людей. Агата не хочет представлять, какой по счёту комплект одежды отправится в мусорное ведро, но самое обидное, что она лишилась своего Обрегона. Пистолет остался в здании, и ей было искренне жаль потерять столь близкий сердцу атрибут.       — Часы остановились, — произнёс Рэймонд, глядя на застывшие стрелки циферблата своих наручных часов, и утерев рукавом пыль с кончика носа. Едва ли грязная ткань избавила его от налипшего песка.       Ева пихнула ногой отлетевшую дверь, которой почти удалось нагнать её во время прогремевшего взрыва. Неподалёку валялся последний из метательных ножей, что остался при Скай. Она нагнулась и подняла его, задумчиво разглядывая почерневшее остриё, и вдруг звонко усмехнулась, покрутив холодное оружие меж пальцев.       — Набью себе татуировку колибри.       Гослер вскинул бровь.       — Почему колибри? — спросил он.       — Потому что размахиваю руками ничуть не хуже, — хмыкнула Ева, спрятав нож в повязку на предплечье.       — Я думаю, сюда могут вызвать полицию, — тихо проговорила Рэйчел, осматривая масштаб повреждений вокруг них.       Это была разумная мысль, поселившая в наёмниках стойкое желание поскорее убраться подальше от злополучного места. Агата не сдвинулась с места, стоя спиной к друзьям и продолжая бездумно глядеть в пустой дверной проём. Никто не решался тревожить её в такой странный момент. Она была похожа на застывшую фигуру из матового стекла. Впереди неё вдруг блеснула тень, и краем глаза Харрис заметила, как та протягивает руку. Она опустила глаза, увидев ключ от автомобиля, который передавал ей Нильсен.       Словно зачарованная, Агата медленно подняла раскрытую ладонь, и Александр вложил в неё транспондер, разворачиваясь и уходя в сторону машины. Той, что служила им транспортом всё время пребывания здесь. Только сейчас он остановился возле двери пассажирского сидения, разумно отказавшись вести автомобиль и продолжать травмировать ожоги, на которых вздувался тонкий слой кожи.       Поняв, что все ждут её одну, Агата стушевалась и уверенно прошла к машине, находу разблокировав двери. Сев за руль, она смутно помнила, как завела двигатель и тронулась с места, пропуская вперёд второй автомобиль, за рулём которого ехала Ева. Теперь Харрис могла доверить ей навигацию, будучи уверенной, что Скай точна как карта.       — Это действительно было снотворное? — решилась Агата на вопрос, не вынося тишины. Казалось, воздух в салоне колебался и, если прислушаться, можно уловить, как меняются его частоты.       — Да, — коротко ответил Нильсен, глядя на дорогу через плёнку лобового стекла и держа руки на коленях ладонями верх.       Харрис старалась дышать менее шумно. Ей так хотелось сказать что-то банальное: что всё это произошло не по воле её намерений, или, вновь опровергнуть его искрометные теории, ведь Нильсен знал о несерьёзном отношении Агаты ко многим вещам.       Под кожей неприятно холодило при мысли, что он мог записать себя в список этих вещей.       — Не сейчас, Харрис, — попросил он напарницу, словно почувствовав её желание произнести что-то бессвязное и протестующее.

***

      Мыльная пена стекала по длине волос, и Харрис запрокинула голову, чтобы шампунь не попал в глаза. Щеки горели, словно от высокой температуры, но это было нормальным состоянием впоследствии пережитого за слишком долгий день. Забавно, ведь Агата не тешила себя надеждой, что сможет вернуться сюда. Этот номер обладал по истине магическим свойством даровать спокойствие. Он будто отрезал её от всего внешнего мира, но это было приятным ощущением. Именно поэтому нам порой хочется снова и снова возвращаться в некоторые места: чтобы притвориться, что все проблемы и сложности находятся далеко-далеко, и им ни за что не дотянуться до нас в безопасности этих стен.       Агате не верилось, что всё осталось позади. Вряд ли это осознание придёт к ней в ближайшие дни, если она вообще решится принять вероятность жизни без постоянных оглядок назад. Слишком трудно избавляться от старых привычек, которые уже въелись под кожу и стали частью тебя.       — Дьявол… — прошипела Харрис, заметив посиневший большой синяк на бедре. Это было наименьшим, что могло обеспокоить её сейчас.       Возможно, более резонным казалось подумать о крестном, но Агата не хотела вспоминать этого человека. Теперь она понимала, почему отец никогда не говорил о нём с тех пор, как тот попал за решетку. Он трепетно относился к Роджеру. Может, даже стойкий Натаниэль Харрис не смог перестать лелеять у себя в груди память о драгоценном друге, и поэтому отмалчивался, не желая признавать, что думает о чудовище, как о брате. Ведь он больше не пытался найти друга в ком-то ещё.       Люди способны примириться со своими монстрами и полюбить чужих, какой бы гиблой не казалась эта затея. Агате вдруг захотелось узнать, думает ли об этом Александр, когда смотрит на неё. В лабиринте его мыслей можно всерьёз заплутать, но сейчас ей нужна эта длинная прогулка, чтобы понять его чувства.       Острое ощущение воды приносило ясность. Хватит убегать. Настало время, когда ей пора остановиться. Сейчас каждый из них может вспомнить о собственных нуждах. Агате достаточно того, что они живы, но значит ли это, что им пора прощаться? От одной мысли об этом, она натягивается, как струна скрипки, задев которую, услышишь неприятный, расстроенный звон.       Александр перенёс множество ударов от неё, и если сегодня Агата перешла границу, где заканчивается предел его терпения, он имеет полное право не захотеть развивать их взаимоотношения. Через два дня истечёт их контракт, и только возвращение в Лондон покажет, насколько сильно они нуждаются друг в друге, оказавшись порознь.       Наконец взяв эмоции под контроль, Харрис распахнула стеклянную створку душевой, тут же покрываясь колючими мурашками из-за резкой смены температуры. Укутавшись в банный халат, она тряхнула влажными волосами и ненадолго остановилась возле раковины, прислушиваясь к тишине. Казалось, будто Нильсена вовсе нет в номере. Эта мысль отчего-то воспалилась в очевидно поврежденном мозгу Харрис. Она дернула дверную ручку так резко, что та выскользнула из пальцев и открыть её получилось лишь со второго раза.       Александр заканчивал перевязку ладоней, когда Агата вошла в общую комнату и застыла на месте, наблюдая за его сухими уверенными движениями. Отложив бинты в сторону, он встречается с ней взглядом и опускает глаза к полу. Помешкав, она проходит вглубь комнаты, останавливаясь возле подоконника и ощутив лёгкий сквозняк. Что-то в его взгляде очевидно пошатнуло её порыв заговорить с ним сейчас.       Нильсен ещё не баловал себя принятием душа. Ему наверняка было до жути дискомфортно походить на ком грязи, поэтому Агата не проронила ни слова, позволяя Александру беспрепятственно пройти в ванную. Её глаза невольно нашли моток стерильного бинта на журнальном столике. Возможно, она могла бы предложить ему помощь, ведь свежие ожоги не поспособствуют приятному купанию. Харрис сделала шаг вперёд, но щелчок дверного замка пригвоздил её к полу.       Она почувствовала, как дёрнулись уголки рта в ответ на это действие. Александр никогда не отличался застенчивостью, и подобный жест с его стороны явно не означает проявление робости. Агата слегка сбита с толку, и не до конца понимает, лучше ли ей побыть терпеливее, или же поддаться старой привычке и запереться в своей спальне.       Однако она и не думала уходить. Харрис лишь отбросила со лба прилипшие влажные пряди, отдалённо ощущая поднимающийся изнутри жар. Она не собирается превращаться в комок нервов. Через несколько минут, одновременно с её глубоким вздохом, вновь раздаётся щелчок, и дверь медленно приоткрывается. Когда Александр заходит в комнату, Агата слегка вздергивает подбородок и встречается с ним взглядами. Она уже дошла до грани, и осознаёт, что дальше пути нет. Нет причин для бравады и притворства.       Нильсен изучающе осматривает её. Агата уверена, что он читает её, словно открытую книгу, в то время, как по его виду ничего нельзя понять.       — Мне жаль, — произнёс он спокойно. Харрис невольно хмурится. Она не ожидала услышать нечто подобное, и растерянность снова овладевает разумом.       — Что? — тихо спросила она, недовольная тем, что её голос звучал подобно шуршащей гальке.       Александр сделал несколько неспешных шагов в сторону девушки.       — Жаль, что этим человеком оказался твой крестный, — пояснил он, остановившись по другую сторону подоконника. Его зрачки неотрывно следили за любыми изменениями её эмоций, но Агата была слишком опустошена, чтобы подавать реакции.       Она лишь подняла взгляд к его лицу, ожидая, что Нильсен скажет что-то ещё, но его челюсть была плотно сжата, а глаза вновь застилала ледяная плёнка.       — Он получил своё, — отозвалась Агата, рассеяно дёрнув плечом. Приглядевшись, она заметила неглубокую царапину от пореза на левой скуле шведа.       — А ты? — вдруг спросил Александр. Харрис не понимала, требовался ли от неё ответ.       Она получила завтрашний день. Но каким будет это завтра зависит от человека, который смотрит на неё сейчас своей непроницаемой маской.       Он не собирался поучать её. Если Нильсен и допускал в мыслях подобные намерения, то решил оставить их при себе. Его выводы — только его собственные. У них с Агатой всегда были разные взгляды на происходящее. Он повернул голову и посмотрел на впадающий в сумерки город. Ночь обещала быть длинной.       Харрис наблюдала за ним исподлобья и, поправив халат, скосила глаза на полную луну, господствующую в небе.       — Теперь у тебя есть время, — произнёс он вкрадчиво, медленно вздохнув. — Столько, сколько захочешь.       Агата смотрела на витиеватые переплетения узких улиц, вслушиваясь в спокойный голос Александра и чувствуя его взгляд на своей щеке. Как устроено время? Что оно из себя представляет? Столь детские вопросы, о которых порой задумываются взрослые и не могут подобрать ответ.       Аннет говорила, что время — самый сильный яд. Его может оказаться слишком мало для того, чтобы исполнить все установленные планы и цели. Кому-то его может оказаться мало даже для того, чтобы отыскать то заветное, что поможет катить свой камень.       Время есть и у него, и у неё, но будет ли оно у них? Два дня кажутся чем-то смешным и ничтожным. По крайней мере, для Агаты.       Они вздрогнула, неожиданно ощутив прикосновение прохладной руки на своём лбу. Переведя взгляд на Александра, Харрис молча и едва дыша следила за его осторожными действиями. Грубые пальцы лишь вскользь задели линию роста волос, но если он хотел просто проверить её температуру, такое продолжительное касание было вовсе необязательным.       — Тебе нужен отдых, — констатировал он, отнимая руку от её лица. Его голос звучал ровно, и всё же, Александр не смог скрыть в нём присущий себе наставнический тон. Он взял с подоконника оставленную ранее пачку сигарет. Исходя из этого, Агата пришла к выводу, что он сам далеко не собирается готовиться ко сну.       — А тебе разве нет? — с сомнением спросила она, глядя на то, как Нильсен слегка сжимает фильтр табачного изделия зубами и протягивает ладонь к ручке балконной двери.       Открыв створку, он повернулся к ней корпусом. В выражении его глаз сверкнула лёгкая ирония.       — Сегодня я выспался.

***

      Пробуждение Агаты было резким и болезненным. Будучи спящей, она повернулась на правый бок, едва не подскочив с кровати от внезапной гудящей ломки в бедре. Приняв сидячее положение, Харрис присмотрелась к красно-синей припухлости на своей ноге, но отвлеклась на шум голосов из общей комнаты.       — …ты всё оружие собрал?       — Некоторое у Харрис в спальне.       — Она ещё не проснулась?       Услышав отрывки из диалога Александра и Адама, Агата поднялась и надела первое, что попалось под руку: большой свитер и свободные шорты, которые не будут давить на свежую гематому. Ходьба доставляла дискомфорт, и Харрис поморщилась, остановившись возле двери, чтобы перевести дыхание.       Наконец высунувшись из спальни, она наткнулась на взгляды мужчин, заметив, что те упаковывали в большую сумку всё хранившееся в сейфе оружие.       — Привет, — Хьюз доброжелательно улыбнулся, запихивая патронажи в отдельный отсек. Агата увидела плотные слои бинта на его левом запястье и под коленом. — Сегодня сдаём всё оружие на склад, — оповестил он девушку, проверяя магазин Колта.       Харрис сделала мысленную пометку выгрузить два Хеклер-Коха из своего шкафа. Вновь ощутив ноющую боль в бедре, она прошла в ванную и получше рассмотрела ушиб. Повреждённые капилляры придавали ему багровый оттенок, а тёмная синева уродовала и без того припухшую кожу.       Недовольно нахмурившись, и поняв, что этим утром придётся пропустить душ, Агата приступила к умыванию. За шумом воды ей послышался щелчок замка входной двери. Придержав волосы, она сплюнула в раковину зубную пасту и прополоскала рот. Закончив, Харрис привстала на носки и выудила с полки аптечку. Отметая препараты один за другим, она наконец увидела знакомую пластинку обезболивающего и, вооружившись парой таблеток, зачерпнула в свободную ладонь воды, принимая лекарство.       — Рэйчел собирает ножи.       — Ева нашла свои кидара…кириды…       — Киридаши?       — Вот, да. Она нашла их под кроватью. Я даже не захотел спрашивать, как они там оказались.       К парням присоединился Рэй. Его платиновые волосы вновь блестели как начищенная сталь, и было страшно представить, сколько времени он убил на то, чтобы отмыть их.       Обменявшись с ним кивками в знак приветствия, Харрис направилась в спальню и отыскала там недостающие пистолеты. Взяв по Хеклеру в руку, Агата вернулась в общую комнату и отнесла их к плотно набитой сумке.       Адам, стоящий справа от неё, вдруг присвистнул.       — Неплохо тебя вчера приложило, — сказал он. Харрис непонимающе нахмурилась, но, проследив за направлением его взгляда, поняла, что Хьюз имел в виду её ушиб.       Теперь внимание сразу троих мужчин было приковано к её ноге. Александр окинул гематому критическим взором, встретившись с Агатой глазами.       — Ты не использовала мазь?       — Я выпила обезболивающее, — ей показалось, что у Нильсена дёрнулась челюсть.       За время их короткого диалога Гослер успел ретироваться в ванную и принести аптечку, находу зарывшись в её содержимом.       — Есть троксерутин.       — Там должна быть гепариновая мазь, — бросил Александр, застёгивая сумку.       Рэй кивнул, достав из кучи лекарств бело-синий тюбик. Приземлив аптечку на журнальный стол, он посмотрел на Харрис и указал пальцем на диван.       — Нужно обработать твою гематому, — объяснился он. — Давай помогу.       Агата скептично изогнула бровь, но всё же присела, наблюдая за тем, как Гослер откручивает маленькую крышку и кладёт её рядом с коробочкой медицинской помощи.       — Так. Лучше немного приподними штанину, — посоветовал он, собираюсь опуститься на корточки, но за его спиной возникла фигура Нильсена. Мужчины молча переглянулись, и Харрис заметила, что Рэй перекладывает тюбик в подставленную ладонь шведа.       Когда блондин отошёл к копошившемуся в холодильнике Адаму, Александр сместился к месту ушиба и встал на колено, выдавив немного препарата на пальцы и самостоятельно оттянув край шорт повыше, чтобы открыть себе полный доступ к гематоме.       — Будет неприятно, — предупредил он, принявшись распределять продукт по всей области синяка. Агата прикусила внутреннюю сторону нижней губы, хоть это и было не самое болезненное, что ей доводилось испытывать.       Нильсен втирал мазь уверенными круговыми движениями, но переодически Харрис чувствовала его взгляд на своём лице. Хьюз и Рэй тихо переговаривались о чем-то своём, не вмешиваясь в их взаимодействие.       — Алекс, успеете собраться к пяти часам? — спросил Адам, на пару с Гослером направляясь к выходу из номера.       Швед кивнул, не отвлекаясь от занятия, и после щелчка двери Агата заметила, что он приподнял штанину ещё выше, обрабатывая верхний край гематомы. Обе его ладони были перемотаны повязками, но на лице Александра девушка не увидела и тени дискомфорта. Он действовал неторопливо, и время вокруг них словно тоже замедлило ход.       — Есть ещё ушибы?       — Нет, — заверила его Агата. — Всё в…       — Никто из нас не в порядке, ладно? — теперь Нильсен смотрел ей прямо в глаза. Его запястья упирались в колени Агаты и, судя по тому, что он не торопился опускать штанину обратно, слой мази ещё не впитался в кожу. Эти слова были почти как прилетевший по затылку обух топора. Возможно, смятение на её лице было слишком явным: взгляд Александра смягчился, но не потерял холодной уверенности. — Тебе лучше остаться в номере и не перегружать ногу, — сменил он тему, принявшись закручивать крышку на тюбике с мазью.       Судя по тому, как Нильсен вздохнул, он уже понял, что проще было бы попросить гору подвинуться. Он не выглядел расположенным к спору, но Агата и не собиралась препираться, зная, что они и так закрепили негласное решение.       Ну, а ещё ей очень хотелось мороженого.

***

      После сдачи оружия нежелание наёмников возвращаться в отель было настолько очевидным, что Ева почти сразу зарылась в карту, чтобы найти тихое и благоприятное для остановки место. Из короткого справочника по достопримечательностям Агата помнила, что во Флоренции протекала река А́рно, но только со слов Евы узнала, что через неё проходит десяток мостов. Самые примечательные — Понте Веккьо и Санта-Тринита — пользовались большим спросом у туристов, поэтому компания сразу исключила их из своего путеводителя.       К вечеру автомобили были припаркованы на безлюдном правом берегу реки, с которого можно заметить фасад одной из многочисленных церквей города — церкви Всех Святых. За постоянными погонями и чередой убийств, Харрис не понимала, что находится в городе, чья архитектура и живопись ежегодно притягивает во Флоренцию толпы туристов, приехавших прикоснуться к истории и почувствовать атмосферу целой эпохи.       Нужно быть слепым, чтобы не заметить красоту и величие Флоренции, но они вдоволь насытились её полностью противоположными искусству гранями. Поедая сливочный рожок, Агата подтянулась на руке, дабы сесть на багажник и не опираться на временно ограниченную в движениях ногу. Краем глаза она увидела, как дёрнулось предплечье Нильсена, готовое быть подставленным при необходимости, хотя его взгляд казался полностью сосредоточенным на водной ряби.       Адам, уплетающий своё шоколадное мороженое, последовал примеру Харрис и тоже забрался на багажник своего автомобиля, мальчишески поболтав ногами в воздухе. Агата чувствовала себя до того спокойно, что её слегка трясло. Они выглядели…нормальными. Хьюз, поедающий подтаявший рожок; Ева и Рэйчел, пьющие ореховый и тыквенный латте из пластиковых стаканов-ритэйлов; Рэймонд жевал рисовые аранчини и беззастенчиво облизывал пальцы от фритюрного масла, и Александр, очевидно недовольный тем, что ему снова продали сигареты с сильным ароматизатором.       Уже вечерело, поэтому луна отражалась от водной поверхности, забавно подрагивая с каждой невесомой волной. Не было спешки, суеты и громких голосов. Не хотелось оглядываться и смотреть по сторонам. Перед ними расстилался горизонт, который раньше казался Агате пропастью и поводом развернуться и убежать назад.       — Я всё равно не понимаю, почему ты не захотел попробовать тот сэндвич с селезёнкой, — пробубнил Хьюз, зачерпывая оторванным кусочком рожка шоколадную массу.       Рэй кашлянул, пережевывая рисовый шарик, и поспешил запить его водой.       — Я не ем телячьи селезёнки и жареные кишки козлят, — фыркнул он и сморщил нос, наверняка вспомнив, как болтливые продавцы пытались накормить его местными деликатесами.       Харрис сбросила шлёпок с правой ноги и подогнула её к себе, примостив согнутый локоть на коленку. Возможно, мазь и обезболивающее подействовали одновременно, ведь ушиб не отдавался гудящей болью и в целом не беспокоил девушку так, как утром.       Небо затягивалось тучами. В воздухе повеяло надвигающимся дождем, но наёмников это ничуть не смутило, и с первыми падающими каплями они лишь подняли головы, одновременно прищурившись из-за яркой вспышки изогнутых молний. Они исполосовали небо, точно тонкая паутина, словно пытаясь дотянуться до водной глади.       На открытом пространстве это выглядело куда более впечатляюще. Агата невольно подалась вперёд, подставляя лицо под усиливающийся дождевой поток.       — Не знаю, как вы, а я не наелся, — Адаму пришлось повысить голос, чтобы его услышали за громовым раскатом.       — Хьюз, нас сейчас отсюда смоет, а ты предлагаешь поехать набивать животы, — хмыкнула Ева, отлепляя ото лба намокшую чёлку.       Адам ловко спрыгнул с багажника и похлопал себя по карманам в поисках ключа от автомобиля.       — По машинам, девочки, — проигнорировав свою напарницу скомандовал он. — Порадуем себя и местных торгашей.       Видя, что Рэй уже открывает перед девушками дверь, Агата стала нащупывать брошенную на асфальте обувь, но порыв ветра отмёл её немного дальше ожидаемого. Нильсен, наблюдающий за этим, вздохнул и, качнув головой, подхватил Харрис на руки.       Чтобы донести её до пассажирского сидения потребовалось не больше пятнадцати секунд. Агата застыла, вцепившись в край своей толстовки, но не могла оторвать взгляда от его хмурого профиля. Небо озарила очередная вспышка.       Устроив девушку в салоне, Нильсен отошёл обратно к багажнику. Под ноги Харрис приземлился её шлёпок.

***

      Приехав на центральный рынок Сан Лоренцо наёмники слегка растерялись, не ожидая увидеть столь внушительное изобилие различных лавок и стритфуда. Не без труда припарковавшись, они оставили автомобили неподалёку у въезда и шагнули в эпицентр уличной торговли. Дождь заметно успокоился, и на асфальт лишь изредка приземлялись мелкие капли. Хьюз звонко присвистнул и хлопнул в ладоши.       — Это прекрасно, — елейно протянул он, осматриваясь.       — Когда-нибудь ты отрастишь себе пузо, — коротко рассмеялась Ева, шлёпнув его по животу.       — И останусь таким же красавчиком, — подмигнул он напарнице. — Гослер, тебя уже немного ознакомили с ассортиментом. Побудешь моим дегустатором.       — Ешь всякие сердца и кишки без меня.       — О, да ладно тебе, я всего-то…       Агата прошла вперёд, издали увидев лавку с Тосканскими винами. Как ценителю хорошего алкоголя — в особенности вина — ей захотелось прикупить себе бутылочку Кьянти, которое довольно тяжело отыскать в Лондоне. Вполуха слыша спор Адам и Рэя, она поймала вопросительный взгляд Евы. Та лишь кивнула и помахала телефоном, безмолвно намекнув, чтобы Харрис позвонила ей когда закончит.       Она уже собралась отойти, но замерла, посмотрев на Нильсена. Не зная, хочет ли он остаться с компанией или отправиться с ней, Агата, всё так же глядя на него, сделала короткий шаг вперёд. Он молча подкурил сигарету и, затянувшись, направился к нужному Харрис ларьку. Приняв это за однозначный ответ, Агата поплелась следом. Александр искоса наблюдал за её походкой, наверняка пытаясь увидеть намёки на хромоту, но девушка шагала твёрдо и не проявляла дискомфорта.       Вокруг них сновали люди: кто-то еле тащил за собой набитые под завязку пакеты, а кто-то вертел в руках купленные безделушки. Агата сбилась со счета от количества языков. Помимо итальянского, до её слуха доходили обрывки речей французской, немецкой, и даже очень похожей на звучный русский. Она запомнила несколько крылатых фраз, которые любила невзначай бросать Ева, и теперь Харрис казалось, что она могла понимать их язык чуточку лучше.       Не заметив вывеску, Агата едва не прошла небольшой магазинчик, неожиданно для себя заинтересовавшись обстановкой. Нильсен поймал её за локоть, развернув в нужную сторону. Уже у входа он немного отстранился, очевидно, намереваясь остаться ждать её снаружи и докурить.       В помещении приятно пахло лимонной цедрой. Низкорослый, но статный жилистый итальянец с густой бородой и зачесанным чубом кучерявых волос вышел из-за прилавка и широко улыбнулся девушке.       — Ciao bella! (пер. Здравствуй, красавица!), — поприветствовал он Агату и встал напротив, сложив ладони в лодочку. — У Армандо самые лучшие вина и лимончелло, — заявил продавец. — Что я могу предложить вам, bella?       Харрис отвернулась от мужчины, рассматривая полки с алкоголем различного ценового сегмента. Вина расположились между полками с ликёрами и более крепкими напитками. Проследив за направлением её взгляда, Армандо принялся давать рекомендации.       — Если вы предпочитаете лёгкие вина, могу предложить вам Просекко, — он взял бутылку, демонстрируя её Агате. — Это белое вино с нотками яблок, груш, персиков и…       — Нет, — девушка качнула головой, ища глазами то, зачем пришла.       Армандо хмыкнул, вернув Просекко на полку.       — Что ж, тогда…как вы относитесь к Бароло? — он приподнялся на носках, хватая одну из верхних бутылок. — Это красное сухое вино с ароматом сухофруктов, мяты… — продавец осекся, заметив, что и этот напиток не вызвал у неё интереса. — Вы на редкость избирательны, bella, — Армандо улыбнулся и почесал бороду, не мешая ей выбирать самостоятельно.       Харрис наконец заприметила Кьянти на полке под самым потолком.       — Вон то, — указав пальцем на бутылку с коралловой этикеткой сказала она, посмотрев на продавца. — Как его оттуда…       — No,no! (пер. Нет-нет!), — Армандо замахал руками и юркнул к прилавку. Отодвинув стул, он выудил оттуда стремянку. — Не волнуйся, bella. Любой каприз за ваши красивые глаза и деньги.       Агата сместилась в сторону, предоставляя ему пространство, чтобы разложить лестницу. Поправив рукава своей бордовой рубашки, Армандо взобрался на несколько ступенек.       — Так…Кьянти. Прекрасно. Знаете, оно сделано из винограда Санджовезе, — он взял бутылку, очевидно, не торопясь спускаться и глянув на Харрис сверху вниз. — Совершенный гранатовый цвет, — довольно и с неким придыханием сказал Армандо, подняв Кьянти над головой. Агата честно не понимала, что он хотел увидеть при не самой яркой лампе, но не стала обрывать воодушевлённого продавца. — У него очень гармоничный фруктовый вкус, с насыщенным винным запахом и ароматом фиалки. Вы знаете правильную температуру подачи? — спросил он, принявшись спускаться.       В этот момент входная дверь открылась и через порог шагнул Нильсен. От неожиданности Армандо опасно покачнулся и, взмахнув свободной рукой, попытался удержать равновесие. Вмиг оказавшись рядом, Александр слегка подтолкнул продавца в спину, и тот облегченно выдохнул, прижав бутылку к груди.       — Grazie, giovanotto (пер. Благодарю, молодой человек), — протараторил он, поспешно спустившись на пол. — Эти лестницы просто diabolicamente a disagio (пер. Дьявольски неудобны). Мой старый друг Гаспар как-то сломал себе ногу, когда полез доставать покупателю Пармиджано, — Армандо вернул стремянку на место и встал за кассу. Он повторно осмотрел бутылку, видимо, на возможное получение дефектов, но та осталась нетронутой. — С вас сто пятьдесят евро.       Харрис тут же бросила наличные на стойку, потянувшись к бутылке, но Армандо помешкал, поочерёдно посмотрев на неё и Нильсена.       — Скажу вам по секрету, — вкрадчиво проговорил он. — Не ходите за алкогольными напитками к Эрнесто. Он самый настоящий ciarlatano (пер. Шарлатан), — Армандо недовольно заворчал, мельком глянув на дверь. — Разбавляет Амароне и Марсало водой! Его магазин стоит напротив моего, но вам повезло зайти ко мне.       — Примем к сведению, — Нильсен учтиво кивнул и самостоятельно выдернул бутылку из цепких пальцев продавца.       — Прощай, bella, обязательно приходи на дегустацию Гави и Бардолино, — сказал он им вдогонку. — И Армандо накормит вас самой вкусной прошутто.       Александр толкнул дверь, пропуская Агату вперёд, и передал ей отвоёванное Кьянти. На глаза напарникам почти сразу попался пухленький мужчина с залысиной. Он стоял возле своего ларька и, не стесняясь, зазывал к себе покупателей.       — Non passare! (пер. Не проходим мимо!), — активно махал он руками. — Лучшие вина и вяленые томаты!       — Ты уже сам как вяленый томат! — наёмники дёрнулись, услышав громкий голос Армандо за спинами.       — Чуму я на пир не приглашал! — рявкнул в ответ Эрнесто. Жестикуляция придавала его образу ещё больше экспрессии.       — Con la tua segale, ora spaventerai tutti gli acquirenti clienti! (пер. Ты сейчас своей рожей нам обоим всех покупателей распугаешь!)       — Vai a scuotere le ossa nel tuo negozio! (пер. Иди греми костями в своём магазине!)       Не желая больше стоять меж двух огней, Александр повел Харрис подальше от торгашей, задержав пальцы на её пояснице. Мимо проходила компания молодых итальянцев, спорящих о музыке. Несовместимость вкусов доводила парней до агрессивной дискуссии.       От изобилия товаров и колорита улицы разбегались глаза. Казалось невозможным зацепиться за что-то одно, ведь вокруг столько ярких цветов и оживлённых голосов. Харрис думала, что у неё сейчас закружится голова, однако интерес пересиливал желание поскорее оказаться в тишине. Для всех прохожих она была лишь очередным незнакомцем, лицо которого они через мгновение забудут и никогда не вспомнят.       Агата искоса посмотрела на Александра. Теперь, когда постоянный страх перестал давить на горло, наружу рвались обычные человеческие чувства. Правильные они или нет — для неё это не имело никакого значения.       Я всего лишь хочу показать, что ты не настолько одинока, как тебе это кажется.       Я на твоей стороне. Даже если бы ты была не права.       Я тебе верю.       Засмотревшись на линию его скул, Агата запоздало поняла, что наступила кому-то на ногу.       — Oui qu'est-ce! (пер. Да что же это такое!), — пробурчал мужчина. — Не могли бы вы быть немного аккуг’а… — он застыл, точно восковая фигура, широко распахнутыми глазами уставившись на пару.       — Добрый вечер, мистер Дюшарм, — прервал воцарившееся молчание Александр, слегка отодвинув девушку от доктора.       — Мистег’ Нильсен, — выдавил Жером, прижимая к сердцу три большие пачки фруктового мармелада. — И…мисс Хаг’ис…какая неожиданная всг’еча.       Судя по его интонации Агата могла представить, насколько он рад их видеть.       — Отг’адно, что вы в хог’ошей фог’ме, — подметил Дюшарм. — Г’ешили погулять по гог’оду?       — Можно и так сказать, — ответил швед.       — Не советую попадать под дождь. Если, конечно, не хотите пг’остыть и снова оказаться у меня на пг’иёме, — хмыкнул доктор. Он заметил царапину на лице Нильсена, но тактично промолчал.       — Не волнуйтесь, мы возвращаемся домой, — признался Нильсен, отодвинув Агату в сторону, когда мимо них пронёсся велосипед.       — Оу… — Жером пожевал нижнюю губу и, кивнув, посмотрел прямо на Харрис. — В таком случае, желаю вам не встг’евать в пег’еделки, — сказал он и улыбнулся уголками рта, словно давал наставление своему ученику. — Нет ничего лучше спокойной жизни и чег’ничного маг’мелада.

***

      — Я точно ему не нравлюсь, — буркнула Агата, цепляясь за край подоконника, пока Нильсен был занят обработкой её ноги.       — Теперь тебя это беспокоит? — спокойно поинтересовался он. Девушка облокотилась на его плечо и взяла со столика пачку сигарет.       — Вот ещё, — отмахнулась она, ища глазами зажигалку. Александр слегка отстранился и достал её из кармана, протянув Агате.       На улице снова барабанил дождь. Возобновился, когда они ещё не успели дойти до автомобилей, поэтому их волосы до сих пор были влажными. Козырёк не давал им промокнуть, но переодически капли отлетали от балконного ограждения, разбиваясь о спину шведа.       — Я потеряла свой пистолет, — Харрис чиркнула массивным колёсиком, подкуривая табачное изделие.       — У тебя много оружия, разве нет? — Александр закончил наносить мазь на её ушиб и, закрыв тюбик, тоже достал из пачки сигарету.       Агата потёрла лоб и качнула головой, усаживаясь поудобнее.       — Другого — да, — отозвалась она, глядя на стекающие с козырька ручейки. Наёмница нахмурилась, сделав слишком большую затяжку, и медленно выдохнула дым. Серое облако на миг обволокло беспрерывно падающие капли в пределах её видимости. — Алекс.       Он повернулся к ней, вперив в девушку прямой взгляд. Харрис прикусила губу, ощутив себя крайне глупо, и успела пожалеть, что не промолчала.       — Если бы всё сложилось по-другому, — произнесла она, дёрнув плечом, — думаешь, мы… — Агата вздохнула, понимая, что не может закончить. Поэтому она не любила такие разговоры. Её мысли обрывались на середине слов, а их запас заметно сокращался. Со стороны это делает её нелепой.       Нильсен выпустил полупрозрачное облако едкого дыма.       — Двое, и ложь — слишком большая толпа для отношений, — сказал он вкрадчиво. — И они не начинаются просто так. У нас были не лучшие условия, Харрис. Сейчас мы думаем об одном, но если позже поймём, что ошиблись, больно будет нам обоим.       Александр говорил так, словно не раз думал об этом. И звучал до того разумно, что ещё сильнее выбивал Агату из равновесия. У неё в голове сплошная неразбериха. Будто она может только чувствовать и совершенно потеряла способность рассуждать.       Нильсен никогда не требовал от неё больше, чем она могла ему дать. Нельзя превращать их отношения в беспорядочную кашу. Они должны определиться, кем хотят быть друг другу, чтобы этот вопрос более не вставал ребром между ними.       — Завтра мне нужно сдать автомобиль в прокат, — сменил тему Александр, решив, что пока им лучше оставить серьёзные разговоры. — Если тебе нужно ещё куда-нибудь заехать, скажи сейчас, чтобы перед этим я смог тебя отвезти.       Агата медленно покачала головой, бросая окурок в подставленную пепельницу.       — Разве что в торговый центр за жвачкой.       Губы Нильсена тронула улыбка, и она ответила ему тем же.

***

      День начался с общей конференции с Сэндлер. В разговоре она объяснила им схему перелёта: во сколько за ними приедут и где пройдёт посадка. Прямым рейсом добираться до Лондона всего два-три часа, но машины заберут их уже к шести утра. За этим последовала приятная новость, что им дадут время на отдых и никто не ждёт наёмников стремглав в офисе. После сухого поздравления с окончанием миссии, они завершили звонок и принялись собирать вещи. Трудно не заметить, что в чемодане теперь свободного места значительно больше, чем при отъезде из Лондона.       Парни уехали возвращать автомобили в прокат. Сейчас казалось, словно не было никакого ливня: стояла духота и палящее солнце высушило лужи до незначительных разводов на асфальте.       Собрав бо́льшую часть вещей, Харрис решила, что остальное успеет бросить в чемодан перед сном. Она нашла в холодильнике морковные палочки и, забравшись на стол, начала бездумно ими хрустеть. Нельзя сказать, что Агата сторонник правильного питания. А если быть до конца откровенным, то такая еда ей вообще не нравится, но едва ли Нильсен мог затарить мини-бар снеками, учитывая свою нездоровую тягу к составам.       В номер коротко постучали. Спрыгнув на пол, девушка подошла к двери. Ева и Рэйчел с порога улыбнулись ей, и когда Агата сместилась в сторону, юркнули в комнату.       — Мы, в общем-то, хотели позвать тебя спуститься вместе с нами на обед, — проговорила Скай, с усмешкой наблюдая за тем, с каким хмурым видом Харрис жуёт кусок моркови. — Или ты уже наелась?       Через пять минут наёмницы вышли из отеля, решив пройтись до ближайшего минимаркета. Ева не раз хвалила продающуюся в нём выпечку и подкупила девушек апельсиновой сфольятеллой.       Так, поглощая вкусные десерты, они неспешно дошли до площади Синьории, замерев перед одним из главных украшений города — фонтаном Нептуна. От нахлынувшего восторга Ева вытянула руку, оперевшись на плечо Харрис, и кивнула на архитектурное строение.       — Я слышала о нём ещё в универе, — сказала она, откусив тесто с шоколадным кремом.       Её реакция была вполне оправданной. Фонтан, высотой не менее пяти метров, изготовленный из мрамора и бронзы, с высеченными фигурами нимф, сатиров, фавнов, и возвышающегося над ними Нептуна. Его скульптура действительно притягивала взор.       — Почему ты бросила учебу? — Рэйчел посмотрела на завороженное лицо Скай.       Та дёрнула плечом, продолжая поедать свою сфольятеллу.       — Переругалась с матерью и бабушкой. Последняя выставила меня из дома, — она глянула на свою ладонь, лежащую на плече Агаты, и встретилась с ней глазами. — Ты когда-нибудь гуляла в Лондоне на площади Пикадилли?       — Нет.       — Значит, я буду твоим экскурсоводом, — хмыкнула Ева и, доев десерт, забросила вторую руку на шею Рэйчел. — А теперь по коктейлю.

***

      В отель девушки вернулись к вечеру. Распрощавшись с ними, Харрис поднялась в свой номер, пребывая в смешанных чувствах. Она не знала, есть ли смысл в том, чтобы ложиться спать, поэтому, переодевшись, вышла в общую комнату и села прямо на ковёр перед диваном. Сложив руки на журнальном столике, Агата уткнулась подбородком в тыльную часть правой ладони.       За всю прогулку ни Ева, ни Рэйчел не упоминали произошедшее позавчера. Казалось, словно того дня и не было вовсе, но Агата видела изменения в их взглядах. Если раньше она была для них иррационально сформировавшимся вихрем, то сейчас они будто бы наконец узнали, кто она на самом деле.       Нильсен застал её в витающем далеко отсюда состоянии, и молча принёс из аптечки мазь. Поняв, что вряд ли она собирается переместиться на диван, швед вздохнул, присев на ковёр рядом с ней.       — Заживает, — сказал он, осматривая ушиб. Харрис опустила голову, изловчившись взглянуть на ногу.       — Уже можно снова считать тебя конкурентом? — хмыкнула она, найдя глазами часы. Александр выдавил на пальцы немного мази, приступив к обработке.       — Если тебе этого хочется, — бросил он насмешливо. — Сэндлер странно себя вела, — вдруг вспомнил швед.       — Она всегда такая.       Нильсен поджал губы в несогласии.       — Я о том, как она смотрела на тебя.       — В смысле, так, будто я — кусок дерьма? — фыркнула девушка. — Если ты до сих пор не заметил, Хелен — не Векслер. Она любит ублажать совет, а мы для неё простое беспринципное отребье.       — Не в бровь, а в глаз, да, Харрис?       — Это тебе свойственно выискивать в людях моральные границы.       — Особенно, когда они пытаются доказать мне обратное.       — Я не… — Агата резко осеклась, услышав его тихую усмешку. Словно он предчувствовал, что она воспримет это на свой счёт и захочет возразить.       — В любом случае, — спокойно продолжил Нильсен, когда девушка отвернулась от него. — Будь с ней осторожнее. Хотя, возможно, я могу ошибаться, и она просто решит похвалить тебя за миссию.       Харрис скосила на него хмурый взгляд.       — Ага, даст мне пряник и поставит печатку «А+» на ладонь.       Закончив наносить мазь на её ушиб, Александр закрутил крышку на тюбике. Он не стал относить его обратно в аптечку, и вместо этого оставил препарат на столе перед лицом Агаты.       — Возьми с собой. Ещё день-два лучше не прекращать обработку, — порекомендовал швед, поднявшись на ноги. — Ты собрала вещи?       Харрис ткнула пальцем в тюбик и шумно вздохнула, кивнув.       — Тогда почему не идёшь спать?       — Не вижу смысла. Всё равно не получится уснуть, — ответила она честно, слыша его приглушённые шаги. Нильсен сходил в свою спальню за телефоном и вернулся к ней, устроившись на диване. Его взгляд не отрывался от экрана мобильного.       — Ты знаешь, что просмотр глупых мультфильмов действует как снотворное? — вдруг спросил он, и Харрис удивлённо вскинула брови, глянув на Александра через плечо. Увидев её реакцию, он хмыкнул и принялся вбивать что-то в поисковике, попутно объясняя: — Они абсолютно бессмысленны, но в этом есть свои плюсы. Ты просто смотришь на картинку и незаметно засыпаешь.       — Это какая-то личная разработка? — скептично протянула Агата, пока швед продолжал копаться в телефоне.       Он взял пульт и с помощью настроек вывел проекцию экрана айфона на дисплей телевизора.       — Только никому не говори, — Нильсен ухмыльнулся и похлопал рукой по дивану. — Давай, Харрис, иначе уснёшь на полу.       Всё ещё сомневаясь в этой идее, Агата привстала и, зацепившись пальцами за матрас, подтянулась наверх. Дождавшись, когда девушка перестанет возиться и примет удобную позу, Нильсен включил свой художественный шедевр.       Последнее, что она запомнила перед тем, как провалилась в дрёму — как оживлённая игровая приставка расследовала преступление о пропаже носка.

***

      Громкая трель будильника вынудила Агату закрыть уши. Она нахмурила брови и отказалась разлеплять заспанные глаза, поёрзав на диванной подушке. Сбоку от неё вздохнул Нильсен, не глядя ткнувший пальцем в экран мобильного, чтобы заткнуть орущий гаджет. Было пять утра, и им следовало начать собираться, но Харрис убедила себя в том, что лишние пять-десять минут дрёмы ничего не решат.       — Агата, — пальцы Александра отодвинули волосы с её лба и слегка коснулись ресниц. Она дёрнулась, но сон продолжал упрямо обволакивать сознание. — Мы так опоздаем на самолёт.       — Ужас, — пробурчала девушка, потеревшись носом о диванную обивку. — И пойдём пешком.       Нильсен несильно ущипнул её за подбородок.       — Вероятно.       Через сорок минут чемоданы стояли возле входной двери. На первый взгляд в комнатах ничего не изменилось, но наёмники тщательно осмотрели каждый дюйм и угол, гадая, отчего они чувствуют столь существенную разницу. Раннее утро начинало расцветать, и слабый свет заглянул сквозь окна, как старый друг. Агата ловила себя на мысли, что выискивает в голове новые детали о воспоминаниях, что происходили в этих стенах. Она размышляла, кого поселят здесь после них и будут ли эти люди ощущать отголоски того спокойствия, что дарило им это место.       Появятся новые запахи, вещи, разговоры. Дни будут сменяться ночами, но они оставят в этих комнатах свою частичку.       — Идём, — позвал её Нильсен, прерывая размышления. — Сейчас придут за чемоданами.       Агата знала, что успела рассмотреть каждый сантиметр, и всё же, переступая порог, оглянулась через плечо. Когда за спинами наёмников закрылась дверь — их триста восьмой номер опустел.

***

      В самолёте Харрис вновь настигла дрёма. Ей снился огонь, а затем картинка резко сменилась на высокое дерево и чёрную собаку. Фрагменты оборвались, когда ладонь Александра слегка потрепала её за руку, выдёргивая девушку в реальность. Они были в Лондоне. Дома. И несмотря на это, им пришлось попрощаться, ведь пути наёмников расходились возле ожидающих каждого из них автомобилей, что были присланы корпорациями.       Они не разговаривали. Наёмники лишь смотрели друг на друга не меньше минуты, пока один из водителей не окликнул Хьюза. Перед Агатой учтиво открыли дверь, помогая устроиться в салоне. Узкие кварталы и колоритные площади остались далеко позади. За окном расстилался мегаполис. Динамичный, туманный и по-осеннему пасмурный. Он только просыпался, но совсем скоро люди начнут толпиться, спеша на пути в свои офисы. В каждом городе есть свои запахи и ассоциации. Если во Флоренции пахло солнцем, цитрусами и древесиной, то здесь повеяло знакомым букетом: эспрессо, крепкие сигареты и обувной крем. Для других это могло быть не так, но Харрис имела своё восприятие к окружающим её ароматам.       — Мисс, куда отнести ваш багаж? — спросил водитель, припарковавшись.       Агата обвела особняк медленным безучастным взглядом.       — Оставь на первом этаже, — дала она указание, выходя из машины. Распахнув парадную дверь, Харрис пропустила мужчину поставить её чемодан и, кивнув ему, отпустила работать дальше.       Разувшись, босые ступни коснулись холодного пола. Агата чувствовала себя в вакуумном состоянии: она могла заниматься чем угодно, но ей ничего не хотелось. Это не было уединением после шумных улиц. Её глаза, покрасневшие от усталости, скользили по элементам мебели. Этот дом — её личная изоляция. И она вернулась, чтобы вновь стать его частью. Бездумно бродя по этажу, она остановилась на кухне, сложив руки на столешнице, и уткнулась глазами в настенные часы, размеренно отсчитывающие время.       Мы партнёры, и между нами должно быть элементарное доверие.       Ах, доверие. И что? Ты мне доверяешь?       Вздохнув, Харрис сморгнула и направилась к лестнице, пытаясь стряхнуть с себя липкое ощущение дежавю. Как же он раздражал её в те первые дни. Возможно, сейчас он раздражал её даже больше. Тупая болезненность сомнений ходила за ней по пятам. Нильсену может слишком понравиться снова оказаться по другую сторону баррикады. Разумеется, она это переживёт. Агата в состоянии перетерпеть, и она точно не пропадёт. Но…       — Чёрт.

***

      После душа Харрис продолжила скитаться по дому. Переодически насвистывая импровизированные мелодии, она подсчитала все ступеньки, квадраты кафеля, и зачем-то сложила в уме получившиеся числа. Уснуть получилось лишь ближе к обеду. Это был беспокойный и лишенный отдыха сон, который оборвался с наступлением заката. Тот случай, когда несколько часов сомнительной дрёмы приносят больше вреда, чем пользы.       Чтобы отвлечься, она окончательно разобрала чемодан, наткнувшись на гепариновую мазь. Присев на кровать, Агата покрутила тюбик в руке и зацепилась взглядом за зеркало в полный рост. Она медленно поднялась, находу откручивая крышку и, подойдя к зеркалу, бросила её на постель. Вспомнив все действия Нильсена, осторожно обработала начинающую заживать гематому, а когда закончила, вскинула подбородок и столкнулась глазами с собственным отражением.       Бледная полоска шрама над левой бровью хоть и выделялась на лице, но Харрис никогда не вспоминала событие, при котором он был получен. Так же, как и с рубцами на рёбрах. Это просто было и уже стало частью неё, ведь пришло время наконец принять себя.       Спускаясь на первый этаж Агата невольно бросала взгляды по сторонам. Так много голых стен. Дом не выглядел жилым; казалось, словно из него просто вынесли все вещи, хотя раньше она никогда не замечала, насколько здесь пусто.       Сев в гостиной, Харрис разблокировала телефон и наткнулась на общий чат, который создала Рэйчел после того, как их объединили работать вместе. Во вложениях было несколько фотографий и видео: как Хьюз учился жонглировать яблоками, а на заднем фоне смеялась Ева, или как Линд учила Рэя метать дротики в дартс. На изображениях Адам дурачился с ножами Скай, и в последствии порезал большой палец, о чем позже жаловался в том же чате, обвиняя ножи. Это лишь малая часть. Отрывки, где они делились чем-то хорошим и никогда не вспоминали пережитые в шаге от смерти вечера.       Но никто из них не притворялся. Они выглядели так, словно в те моменты были действительно счастливы. Агата знает, что не умеет быть открытой и, вероятнее всего, совершенно не вписывается в компанию, но…       Ты подвергаешь сомнениям других, потому подвергаешь сомнениям себя, Харрис.       Она отложила телефон и потёрла виски, будто пытаясь избавиться от наступающей мигрени. За окном появлялись первые звёзды. Агата понимала, что ей нужно отвлечься и переключиться на что-нибудь другое. Обычно, в плохом настроении она выплёскивает эмоции на боксёрской груше или площадке стрельбища, но сейчас её пальцы едва сгибались, словно окаменевшие.       Вздрогнув, девушка не сразу осознала причину резких звуков. Погруженная в себя, она крепко сморгнула, однако звуки лишь стали громче. На третьем ударе сердца Харрис поднялась с дивана и напряжённо прислушалась. Кто-то очень интенсивно барабанил по входной двери. Меж её бровей залегла характерная складка и, неспешно пройдя в коридор, Агата помешкала возле замка. Этот дом для неё сродни личной крепости. Не имея представлений и ожиданий, она не дала себе времени передумать, быстро расправившись с защёлкой.       Ей в ноги тут же бросился рыже-белый короткошёрстный пёс. Агата изумлённо вздохнула, и Хьюз потянул поводок, приструнив своего питомца.       — Аццо, не позорь меня! — рявкнул он в ответ на выходки стаффа и посмотрел на Харрис виноватым взглядом. — Извини, он сегодня немного бешеный.       Преодолев первичный шок, девушка наконец заметила остальных наёмников. Столкнувшись глазами с Евой и Рэйчел, те не смогли сдержаться и улыбнулись, одновременно шагнув вперёд.       — Мы тут подумали… — медленно начала Скай, подойдя к Агате, — что первая ночь дома после такого долгого отсутствия будет немного волнительной. Может, лучше провести её всем вместе?       Линд сместилась в сторону, позволяя Харрис увидеть паркующийся автомобиль. Когда двигатель стих, а фары погасли, водительская дверь открылась и из машины вышел Нильсен. Агата невольно задержала дыхание, глядя на его широкие уверенные шаги. Он встал за спиной Адама, и тот коротко хмыкнул, словно знал нечто такое, что ведомо лишь ему.       Она смотрела на них, почувствовав, как предательски щиплет в носу. Харрис так и замерла — с почти стеклянными глазами и неестественно прямой спиной. Словно оглушённая.       — К чёрту, — резко выдохнула Ева и вскинула руки, обвив ими шею Агаты. Она обняла её без задней мысли, впервые и немного нервно, пока у них есть возможность показать это друг другу.       Плечи Агаты опустились, будто поверженные, но она знала, что это не было проигрышем.

***

      — Не беспокойся из-за Аццо. Он понимает, где нельзя гадить, — заверил Агату Хьюз, снимая с пса ошейник.       — Что это?       Наёмники одновременно обернулись на вопросительный голос Евы, которая разбирала пакеты и в данный момент держала в руке жестяную банку пива. Она хмуро посмотрела на Адама.       — Ты хочешь отравить нас этим? — девушка ткнула банкой в его сторону, на что тот лишь фыркнул и подошёл к ней, отбирая поллитровку.       — Привыкли кататься как сыр в масле и забыли простые прелести? — хмыкнул Хьюз, дёрнув жестяное ушко с характерным напитку шипением.       — Ага. Забыли, какого сидеть в обнимку с унитазом.       — Здесь так… — тихо проговорила Рэйчел, осматривая стены и высокий потолок, — много места. Очень много.       Агата закатала рукава кофты и скрестила руки на груди. Единственное, о чем она думала во время покупки этого особняка — были воспоминания о родном доме. Тогда ей казалось, что он сможет хотя бы на унту стать таким же близким, как Бишоп-Мэнсон. Очередное заблуждение.       Она нахмурилась, почувствовав прикосновение чего-то прохладного и мокрого к ноге. Опустив голову, Агата тут же напоролась на проницательный взгляд золотисто-карих глаз. Возможно, это было лишь коротким помутнением, но она на секунду допустила безумную мысль, что пёс смотрел на неё с осознанностью и своеобразным пониманием.       — Гипнотизирует, да? — внезапно прошелестел над ухом Хьюз.       — Всегда считала таких собак злыми, — призналась Харрис, наблюдая, как Аццо подставляет морду под протянутую вниз ладонь Адама.       — Смотря как воспитать, — дёрнул плечом тот. — Он умеет кусаться, но растить его дикарём только из-за породы я не хотел, — Хьюз скосил вопросительный взгляд на Агату. — У тебя никогда не было домашних животных?       — Нет, — Харрис повела бровью и, помешкав, вытянула руку навстречу любопытному носу.       — В детстве я часто прикармливал уличных котов и собак, — поведал Адам, слегка отстранившись, когда Аццо толкнулся к Агате, с интересом обнюхивая её пальцы. — Чувствовал себя добрым самаритянином.       Харрис слегка наклонила голову, проведя большим пальцем по торчащему острому уху стаффа. Со стороны казалось, словно они оба изучают друг друга. Осторожно, подозрительно, будто прощупывая на предметы оружия, но это оказалось довольно приятно.       — Хьюз, где кукурузные палочки? — раздался укоризненный голос Евы, которая всё ещё разбиралась с продуктами. Агата никогда не видела такого завала на своём кухонном столе.       — Они в другом пакете, — подсказала Рэйчел, поднимая с пола вторую забитую доверху сумку. — Но, боюсь, Адам мог положить их на самое дно и придавить остальными покупками.       Хьюз ощетинился в ответ на почти что обвинительное предположение.       — Я холостяк, и у меня много практики сортировать еду, ясно?       Когда Александр и Гослер зашли в дом, закрыв за собой парадную дверь, Харрис скосила глаза в их сторону. Мимолётно. Лишь для того, чтобы рассмотреть ещё пару сумок, которые они принесли. У неё в голове уже назревал вопрос, не собираются ли они с подобной подготовленностью переехать к ней. Впрочем, комнат бы на всех хватило.       Скай жевала кукурузную палочку и сгребла со стола выпивку, коротким кивком попросив Рэйчел открыть холодильник.       — Ты чем вообще питаешься? — фыркнула Ева, осматривая полупустые полки.       — Кто-кто, а Агата меньше всех нас нуждается в диете, — поддержал подругу Адам, усмехнувшись.       Гослер вскинул бровь и прогудел что-то невнятное, но Хьюз, кажется, приноровился понимать его бессвязное бормотание.       — Намекаешь на то, что я жирдяй какой-то?       — В ближайшем будущем.       — Ты просто тощая завистливая стерва, Рэймонд.       — Чему завидовать? Несварению желудка?       Агата не знала, как это работает, но едва не накрывший её нервный срыв постепенно вымывался из груди волнами облегчающего спокойствия. В доме были её люди, и она чувствовала, что даже если всё жилище сузится до размера одной комнаты, она будет не против. Скорее, даже не заметит этого, если они продолжат вести себя так же беззаботно и будут заполнять пустоту взаимными колкостями, усмешками и взглядами.       Не существовало ничего ценнее, чем иметь возможность просто наблюдать за ними со стороны.       — Есть пицца, паста и ещё какая-то дребедень, которую заказал Хьюз, — проговорила Ева, сортируя коробки с едой из местного ресторанчика.       — Приём пищи — это основное, закуска и десерт, — сглотнув остатки пива принялся объяснять Адам. Он быстро нашёл мусорное ведро и выбросил в него пустую банку, подойдя к Еве и меняя разложенный ею порядок на свой лад. — Это элементарно, как повышать градус, — он отодвинул несколько боксов и указал на них пальцем, посмотрев при этом на Агату. — Боже, Храни Алекса за то, что он знает твой рацион. Теперь иди сюда. Я лично возьмусь за дело и не дам тебе окончательно превратиться в ходячую косточку.       Пока Хьюз обхаживал порядком сбитую с толку Харрис, остальные успели переодеться в более удобную одежду и снова присоединиться к ним. Адам не забыл и о своём младшем друге, насыпав ему щедрую порцию корма и потрепав по голове виляющего хвостом стаффа. Глядя на то, как аккуратно ест Аццо, сравнение «ведёшь себя, как животное» теперь казалось Агате оскорбительным по отношению к такому порядочному псу.       Ева шлёпнула рукой по столу и перегнулась через него, чтобы взять свою порцию пасты. Она уже почти приступила к еде, как вдруг округлила глаза и быстро метнулась к холодильнику.       — Зная, что ты очень разборчива в еде и вине, нам пришлось целиком выслушать всю лекцию о кислотности, концентрации, яркости букетов, выдержке и прочих заморочках вин, — не оборачиваясь проговорила Ева. — Так что это должно подойти к нашей еде, иначе я вернусь и разобью его об голову консультанта.       Агата едва не выронила вилку от обескураженности. Она никогда не скрывала, что основными прелестями её жизни являются стрельба и хорошее вино, но та чуткость к деталям, с которой её компания подготовилась к визиту, лишала девушку дара речи. Она даже не сразу расслышала вопрос Евы о фужерах, молча указав пальцем на навесной шкафчик за своей спиной. Хьюз переоделся в рекордное время, вернувшись к ним раньше, чем Скай успела наполнить все фужеры.       — Чаевые, ребята, не забываем про чаевые, — прошелестел он, подавая каждому посуду с вином. — Этот фужер самый красивый, поэтому его возьму себе.       — А говоришь, что не нарцисс, — подначила его Ева, усаживаясь за стол слева от плеча Агаты.       — Совсем чуть-чуть.       Харрис заметила прихрамывание Хьюза, вспомнив, как Ева и Рэй буквально соскребали его с асфальта после взрыва. Она не стала задавать ему банальные вопросы, но Адам был достаточно внимателен, чтобы проследить за направлением её взгляда.       — Это пройдёт, — заверил он, заняв место справа от неё и принявшись открывать крышку своей коробочки. — В спортзал пока ходить нельзя, но мне и не очень хочется, — отшутился Адам, намотав на вилку внушительное количество пасты.       — У тебя большой телевизор, — вдруг подметила Рэйчел, посмотрев на Агату. — Любишь смотреть кино?       То, сколько раз Харрис включала телевизор с момента въезда в этот дом можно спокойно пересчитать по пальцам одной руки. Она не была сторонницей проводить вечера с ведром мороженого и слезливыми фильмами, а использовала телевизор лишь для того, чтобы перемотать бессмысленные каналы и остановиться на чем-то музыкальном. Впрочем, если предложенные телевидением песни её не устраивали, она сразу же выключала девайс и переходила на колонки с блюту́сом.       — Нет, — категорично ответила она ожидающей ответа Рэйчел.       — Ты даже не смотришь Дискавери? — удивлённо протянул Адам. Он сказал это, не прожевав свою пищу до конца, за что заработал строгий взгляд Линд. — Извини, мам. Ну так что, ты не смотришь всякие передачи про рыб?       — Кому вообще интересно смотреть передачи про рыб? — отозвалась Ева, опрометчиво ввязавшись в оживлённую дискуссию.       — Я хочу завести себе двоих, — признался Адам, почесав колючий подбородок. — Буду просто сидеть и пялиться на них.       — Звучит стрёмно, — хмыкнула Скай, зачерпнув ещё пасты.       — У тебя вообще нет домашних животных.       — В детстве у меня был хомяк.       — Как мило. И как его звали?       — Енот.       Адам похлопал глазами и выпрямил спину, чтобы посмотреть на Еву поверх макушки Агаты.       — Хомяк. С именем Енот, — сказал он с расстановкой.       — Ага.       — Это всё равно, что купить рыбку и назвать её Китом.       — Хьюз, это было двадцать лет назад. А теперь отстань и дай мне поесть.       Молчание Адама не продлилось больше одной минуты.       — А если бы сейчас ты купила хомяка, то как его назвала?       — Я бы купила попугая и назвала его Адам.

***

      Через полчаса, когда они закончили основную трапезу и съели добрую половину всей купленной пиццы, у Агаты закружилась голова от количества попавшей в желудок пищи. Ей казалось, что после этого она не захочет есть как минимум до конца своей жизни. Вино приятно очищало разум, поэтому Харрис не отказывала себе в этом удовольствии. После пары бутылок, распитых на шестерых, Хьюз вылез из-за стола и посмотрел на Нильсена.       — Алекс, где сигареты?       — В машине, — коротко отозвался швед, поднимаясь следом.       Когда он уже был возле входной двери, Адам вернулся на кухню и выгреб из холодильника несколько банок гребостного пива, от которого Еву слегка мутило.       — Ты не заставишь меня это пить.       — Ничего не знаю, — самозабвенно ответил ей Хьюз, закрыв дверцу холодильника согнутым локтем. — Пойдёмте. Говорят, свежий воздух полезен для здоровья.       — Ты куришь по половине пачки в день. Тебя это уже не спасёт, — проворчал Гослер, но всё же встал со стула и поплёлся за Адамом, едва не споткнувшись через Аццо. Хьюз, услышав, как блондин позади него чуть не упал, тихо усмехнулся.       Ночь выдалась достаточно тёплой, поэтому наёмники заняли места на крыльце. Адам и Ева разместились прямо на ступеньках, подложив под пятые точки спортивную сумку из машины Хьюза. Агата сидела на широком выступе перил, а Александр облокотился на такой же выступ спиной, стоя с другой стороны. Рэйчел и Рэй были единственными, кто отказался от сигарет, поэтому они предпочли встать у подножья ступенек.       Харрис никогда не докуривает до фильтра. Она останавливается раньше середины, потому что организм напрочь отвергает любую последующую затяжку. Невесомые порывы ветра подхватывали пепел. Дом находился почти на окраине, поэтому у Агаты практически не было соседей поблизости. Это было положительным фактором, ведь они могли провести время на улице, слыша только шёпот наступающей ночи и размеренное дыхание друг друга. Харрис прикрыла глаза и слегка запрокинула голову. Она никогда не сидела на крыльце и в принципе не видела причин лишний раз высовываться куда-то, но сейчас она просто чувствовала.       Харрис понимала, что со временем это пройдёт. Подобная сентиментальность никогда не задерживается в ней надолго. Она снова окрепнет, начнёт выпускать иголки и возьмёт в руки оружие. Люди слишком любят убивать друг друга, чтобы наёмники долго сидели без заданий. Агата знала, что её отношение к миру в целом не изменится. Просто теперь для неё в этом мире есть люди, за которые ему можно простить многие несовершенства. Харрис имела право чувствовать свою привязанность к ним, но она бы никогда не стала задавать им вопросы, если бы они захотели уйти. Она бы никогда не попыталась оспаривать подобное решение. Они знали, что Агата бы не позвала их, даже если её разрывало на части.       Но именно поэтому они и были здесь. Их не нужно звать и просить. Они помогали друг другу не чувствовать себя одинокими.       «Семья — не только кровь», — прозвенел в голове голос Нильсена, принося с собой воспоминания о том разговоре, который ей так не понравился. Он всегда был не против того, чтобы они все сплотились вокруг неё. Агата не знает, почему Александр так хотел этого, нагло отвергая её протесты. Но сейчас именно по отношению к нему она чувствовала себя наиболее глупо и неуверенно. Он переодически смотрел на неё. И на этом всё. Пребывать в подвешенном состоянии отвратительно. Если это какой-то изощренный способ поиздеваться над ней, то Нильсен явно преуспел.       — Созвездие Северной Короны, — подал Хьюз размеренный голос. Агата открыла глаза и посмотрела сначала на него, а затем на небо, но не могла разглядеть ничего определённого среди беспорядочно разбросанных звёзд.       — Покажи, — попросила Ева, очевидно, столкнувшись с той же проблемой.       Адам вытянул руку и пальцем указал им ориентир. Глаза Харрис вновь переместились к мерцающим точкам на небе, и она наконец заметила странное расположение некоторых звёзд: они выстроились в небольшую дугу, искривлённую выбивающимися по бокам огоньками, и тем самым образуя отдаленное очертание короны.       — Значит, в созвездиях разбираешься, — улыбнулась Ева уголком рта, слегка пихнув Адама плечом.       — Это всё бабуля, — объяснился он, улыбнувшись девушке в ответ. — И немного Алекс. Он разбирается в астрологии.       — Только в созвездиях, — поправил его Нильсен, слегка нахмурившись. — Я не верю в астрологию.       — Пф, типичный Лев, — фыркнул Хьюз и отвернулся от него. — Я вот даже бывает рылся в гороскопах. Приятно, когда тебе сулят хороший день и всё такое.       — Особенно, когда ты наёмник, — отозвался Гослер, переминаясь с ноги на ногу.       — Это ты у нас весь такой негативный. И, кстати, я не забыл о своём обещании по поводу анекдотов.       — Обойдусь.       — Люди без хорошего чувства юмора, как холодные сосиски, Рэйми.       — Я уже говорил, что оно у тебя ужасное, — буркнул Гослер и скривился. — И не называй меня так.       — Как? Холодной сосиской?       — Рэйми, — произнёс Рэй характерным его недовольству противным голосом, словно такое звучание могло оттолкнуть Адама от подобного сокращения.       — Все претензии по поводу имени к родителям, а я всего лишь интерпретирую, как мне кажется наиболее удачным.       — Выложите уже на стол и померьтесь, — разминая шею хмыкнула Ева. Она немного пригнулась, чтобы дотянуться рукой до Аццо и почесать стаффа за ухом.       — Агата…       Харрис обернулась на тихий голос Рэйчел. Линд немного нервно поправила пряди волос у лица, но быстро взяла себя в руки и посмотрела на Агату в ответ.       — Можно тебя на минуту? — спросила блондинка, терпеливо дожидаясь, пока Харрис переварит вопрос. Никто из наёмников не вмешивался.       Агата слегка привстала, опираясь о перила обеими ладонями и спуская ноги вниз. Это и было её ответом, который Рэйчел тут же поняла. Она неспешно прошла мимо сидящих на ступеньках Хьюза и Евы, юркнув в дом следом за Харрис. Девушки остановились в гостиной. Линд опустилась на диван и скрепила пальцы в замок, не сводя внимательных глаз с Харрис.       — Я хочу знать, что всё правда хорошо и мы не вынуждаем тебя притворяться, — произнесла она неожиданным стальным тоном. Агата нахмурилась и дернула плечом в знак немого вопроса. — Когда я только приехала домой, то подумала, что сейчас проснусь и пойму, что все прошедшие месяцы были какой-то нездоровой иллюзией, — призналась Рэйчел, срываясь на шёпот, словно она делилась тайной. — После того, как Ева позвонила мне и сказала, что мы поедем к тебе, я собралась так быстро, что чуть не забыла закрыть дверь в квартиру, — она мягко улыбнулась и вытянула руку, слегка коснувшись пальцев Агаты. — Я не хочу, чтобы кому-то сегодня было плохо. Мы ведь друзья, так?       Харрис поняла, что это был вопрос ради вопроса, и на самом деле Рэйчел имела в виду немного другое. Она желала услышать от Агаты хоть каплю откровения, поэтому перед этим открылась ей сама, чтобы всё было честно. Харрис не отстранялась. Линд никогда не пыталась навязать себя, но она всегда была рядом, и оказывалась тем человеком, который улыбался, даже когда они были по уши в дерьме. Агата просто не могла не признать, что Рэйчел достойна этой правды.       — Я хочу, чтобы вы остались.       И этого было довольно. Линд кивнула, и Харрис заметила, как по лицу девушки скользнуло облегчение.       — Спасибо, — произнесла Рэйчел одними губами, отодвинувшись, когда входная дверь распахнулась.       — Не прервали? — с порога спросил Хьюз, не проходя в дом, пока Линд не моргнула, показывая, что всё в порядке.       Харрис бросила взгляд на часы. Они ещё не поднимали тему размещения наёмников по комнатам, поэтому, когда Ева первой приблизилась к ним, Агата повернулась к ней и кивнула в сторону лестницы.       — На втором этаже есть несколько комнат, — начала она, но Скай нахмурилась, словно не понимала, к чему Харрис это говорит.       — Ты была на ночёвках? — в лоб спросила Ева. Выражение лица Агаты послужило ей лучшим ответом. Скай вздохнула и слегка потрепала англичанку за плечо. — Зелёная совсем. Сейчас исправим, — она нашла глазами Александра и Адама, щёлкнув пальцами и указав на журнальный столик возле дивана. — Крепыши, отодвиньте его куда-нибудь. Рэй, Рэйч, идём.       Агата непонимающе наблюдала за перестановкой. Ева, временно взявшая на себя лидерство, повела Линд и Гослера на второй этаж. Через пару минут они уже спускались вниз с ворохом одеял и подушек, с трудом рассматривая очертания ступенек. Адам и Александр расчистили место в центре гостиной. Нильсен отправил Хьюза помочь остальным с вещами, а сам поднял стеклянный стол и перенёс его в угол комнаты.       Харрис потребовалось больше минуты на окончательное осознание того, что наёмники твёрдо решили спать прямо на полу, проигнорировав тот факт, что кроватей в доме хватило бы на всех. Расстелив одеяла и побросав подушки, Скай плюхнулась в этот своеобразный кокон и довольно хмыкнула.       — Отлично. Можно нести остальную выпивку.

***

      Они погасили яркое освещение люстры и оставили включённым миниатюрный торшер. Агата думала, что ей будет не слишком удобно сидеть на полу, но её друзья тщательно позаботились о том, чтобы одеяла и подушек хватило на их благоустройство. Наёмники сидели плечом к плечу, в замкнутом кругу, и передавали друг другу бутылку виски. Аццо мирно спал чуть поодаль, окончательно наигравшись и получив сверх нормы внимания за вечер.       Всё начиналось с безобидных шуток и отвлеченных разговоров. Харрис не планировала никаких откровений, но когда они вспомнили о том дне, стало ясно, что ночь не обещала пройти легко и беззаботно.       — Значит, тот странный мужик был твоим крестным, — сокрушенно проговорил Адам, делая щедрый глоток из бутылки. Агата не понимала, почему Хьюз так внезапно закрылся, пока он не подал тихий голос: — Я…я его вырубил, но я не знал, что он твой родственник. Извини.       Сердце ёкнуло и комом застряло где-то в горле.       — Эй, — Харрис поймала его взгляд и обвела всю их компанию пальцем. — Он хотел нас убить. Не извиняйся за то, что всё вышло наоборот.       — Мы должны были дать тебе сначала поговорить с ним, — продолжил Адам, но и на это Агата лишь небрежно отмахнулась.       — Я уже поговорила.       Последовала затяжная пауза. Бутылка виски прошлась по кругу, когда они почти синхронно выдохнули и посмотрели на Агату.       — Он… — неуверенно начала Ева, — …твои родители.       — Да, — помогла с ответом Харрис. Нильсен молча передал ей виски. — Поэтому никто здесь не должен извиняться.       — Блять, — выругался Хьюз, взъерошив волосы. — Хотел бы я знать, кому из нас всегда жилось хорошо, но, судя по всему, это будет бессмысленно.       — В таком случае, нас бы здесь не было, — подвела черту Ева, принимая бутылку из рук Агаты. — Хотя, я бы всё равно ушла из дома, даже если бы бабушка не выгнала меня сама, — она сделала глоток и поймала на себя заинтересованные взгляды. Усмехнувшись, Ева посмотрела на Харрис. — Знаешь, ты ведь нам о себе рассказала, так что мы, считай, в долгу.       — Вы не обязаны, — отрезала Агата, но Скай уже отвернулась.       — Вы согласны со мной? — спросила у всех присутствующих Ева. Те единогласно кивнули, поэтому Скай ещё раз отхлебнула из бутылки и начала с себя: — Моя мать залетела мной в семнадцать. Она даже не успела никуда поступить, так что собиралась сделать аборт, но отец вместо этого предложил ей свадьбу и беззаботную жизнь с ним. Он был на десять лет старше и мечтал о небольшом бизнесе, пообещав, что сможет обеспечить всех нас, — Ева прошлась пальцем по губам, стирая с них остатки виски. — Попытки были, но по большому счёту он ничего не добился. Мама каждый день называла его неудачником, а вместе с ним обвиняла и меня в том, что я на пару с отцом сломала ей жизнь.

Штат Пенсильвания. Дубойстаун. 6 марта 2005 г.

      Ева не знала, как освоиться в новой школе. После внезапного переезда в дом бабушки было нелегко определить её в учебное заведение, учитывая, что прошла большая часть учебного года. Она не могла думать об уроках. Отца нет уже два месяца, а ей до сих пор казалось, словно трагедия произошла день тому назад. Девятилетняя девочка не могла знать о том, что такое обширный инсульт, но помнила, как доктора несколько раз повторили это её матери в больнице, когда та закатила бурный скандал о том, что все вокруг решили над поиздеваться.       На похоронах мужа Ирина не плакала. Она смотрела на гроб, пренебрежительно поджав губы, словно отец досаждал ей даже с того света. Бабушка только подливала масла в огонь, напоминая дочери, каким ничтожеством являлся при жизни её супруг. Росс Скай был похоронен рядом со своими родителями. Ева не знала, что её вторая бабушка была китаянкой, а дедушка канадцем. На фотографиях с могильных плит на неё смотрели три пары глаз. Безжизненных, но добрых. Не таких, как у её матери и бабушки Анны.       Когда церемония закончилась, Ирина схватила её за руку и потащила на выход. Она выбросила все вещи Росса ещё за день до похорон, наказав Еве, чтобы та не смела хранить у себя ничего, связывающее её с нерадивым отцом. Если бы Ева знала о взрослых чуть больше, могла бы предположить, будто Ирина обвиняла Росса в том, что он умер. Все его скромные пожитки не представляли большой ценности. За съемный дом стало нечем платить, а водить оставшуюся после Росса машину Ирина не умела, поэтому как можно скорее продала автомобиль.       Переезд к бабушке был единственным выходом. Ева знала, что без папы ей будет плохо, но всё оказалось ещё хуже, когда в первый же день Анна сказала, что её тошнит от того, как много от внешности отца досталось Еве. С тех пор девочка часто избегала бабушку, опасаясь очередного скандала. Однако ссор в доме и без того хватало. Ирина и Анна не могли прожить и дня без конфликта. Как правило, всё заканчивалось тем, что во всем виноват покойный Росс.       — Я хотела сделать аборт! — повторяла своей матери Ирина.       — Хотела, а надо было брать — и делать! — кричала в ответ разъярённой дочери Анна.       В такие моменты Ева запиралась в комнате и доставала ту единственную вещь, которую смогла спрятать от мамы и бабушки. Старенький дартс и четыре притупленных дротика. Она нашла их в ящике у отца и всё же решилась оставить себе хотя бы что-то. Концентрация помогала отвлечься от криков. Ровно до тех пор, пока полы не начинали скрипеть от тяжёлых шагов, и Еве приходилось прятать всё в свой школьный рюкзак.       В этот вечер она безуспешно пыталась сделать домашнее задание по математике. В новой школе все её прошлые знания приводили к отметкам ниже среднего, поэтому учителя давали ей дополнительные задания, словно они могли что-то объяснить непонимающей материал Еве.       Урчание в животе давило на напряженную голову. Отложив в сторону письменные принадлежности и тетрадь, Ева тихо прокралась к двери и вышла в коридор. Бабушка сидела в гостиной и читала книгу. Это было её основным занятием на протяжении дня. Анна всегда гордилась своей образованностью.       — Я хочу есть, — остановившись за спиной бабушки проговорила Ева, перебирая пальцами.       Анна молчала около минуты, после чего наконец повернула голову и равнодушно посмотрела на внучку.       — И что? — безучастно спросила женщина, кивнув в сторону одной из комнат. — У тебя есть мать. К ней и иди, — Анна отвернулась и опустила глаза в книгу.       Ева простояла возле неё ещё несколько секунд, словно бабушка могла передумать, но та продолжала её игнорировать. Вздохнув, девочка побрела в комнату к Ирине. Дверь была заперта, поэтому Ева постучалась, однако, ответа не последовало. Она осторожно провернула ручку и приоткрыла дверь. Мама сидела на кровати и подпиливала ногти узкой пилочкой. Казалось, она совершенно не заметила, что в комнату кто-то вошёл.       — Мам, — тихо позвала её Ева, остановившись у порога.       Ирина вздрогнула, отчего пилочка соскользнула и её кончик слегка оцарапал кожу фаланги. Выругавшись, она хмуро посмотрела на дочь.       — Тебя стучать не учили? — резко спросила она, подув на больное место.       — Я стучала. Ты не услышала.       — Значит, надо было постучать ещё раз, — буркнула Ирина. — Чего тебе, Ева?       — Мы будем ужинать? — спросила девочка, слегка раскачивая дверь вперёд-назад.       — Хватит дергаться, — заметив это действие отрезала Ирина. — Ты же знаешь, что я не люблю, когда ты так делаешь.       Младшая Скай послушно отпустила дверную ручку и выпрямилась.       — Извини, — сказала она. Ирина кивнула и вернулась к своим ногтям, поэтому ей пришлось повторить вопрос: — Мам, мы будем ужинать? Я хочу есть.       Женщина цокнула и наставила в сторону Евы наконечник пилочки.       — Ты видишь, что я занята? — раздраженно отозвалась она. Ева лишь похлопала глазами. — И мне сегодня звонил твой классный руководитель. Я задолбалась слушать о твоих оценках, — повысила голос Ирина. — Исправь их, и сделай так, чтобы твои учителя меня не трогали.       — Они сказали, что мне нужен репетитор, — вспомнила Ева, но это лишь ещё сильнее разозлило женщину.       — А ты у нас тупая и сама не справишься? — дернула она подбородком. — У тебя вон какая дохрена умная бабушка.       Анна уже говорила, что не будет помогать Еве с заданиями, поэтому девочка не понимала, к чему Ирина упомянула бабушку.       — Иди и не порть мне настроение, — заключила мать, отвернувшись. — Если хочешь есть, то приготовь. Взрослая уже.       — Ахринеть, — выдавил Хьюз, приоткрыв рот. — Она всегда себя так вела?       — Ага, — хмыкнула Ева, похрустев костяшками пальцев. — У неё не было друзей, так что она всегда сидела дома и делала уставший вид, чтобы её не трогали. Бабушке в принципе было насрать, пока мне не стукнуло восемнадцать.

Штат Пенсильвания. Дубойстаун. 30 июля 2014 г.

      Отбросив в сторону учебные конспекты, Ева плюхнулась на кровать и достала из ящика дротики из нового набора. Затупленные наконечники предыдущих постоянно отскакивали от дартс, и ей надоело вечно собирать их по всему полу. Прикусив губу, девушка нацелилась и метнула дротик, врезавшийся точно в сердцевину. Довольно хмыкнув, она быстро раскидала остальные снаряды, прикинув, что они слишком лёгкие и ощущаются в руке почти инородно.       Она любила спорить сама с собой, делая из этого своеобразную игру в задания. Все последние споры, касающиеся дартс, увенчались успехом, поэтому ей хотелось усложнить задачу. Недавно она приобрела свой первый нож-бабочку, подумав, что, возможно, научится с ним обращаться и будет метать его вместо дротиков, но он выглядел довольно громоздко для такого занятия. И всё же, спор — есть спор. Она уже почти дотянулась до ящика, когда дверь в комнату резко распахнулась и перед ней предстала разъярённая мать.       — Соседка сказала мне, что видела, как ты подралась с мальчиком, — рявкнула Ирина, бросив цепкий взгляд на сбитую костяшку правой руки дочери. — Ты просто позорище, Ева! Какого хрена я должна постоянно за тебя краснеть?       — Как громко, — хмыкнула девушка, откинувшись на подушку. — Тебе ли не всё равно?       — Я не намерена плохо выглядеть в глазах соседей, если моя дочь идиотка, — отрезала Ирина, багровея от гнева. Непонятно, что выводило её из себя больше: сам факт драки или безразличие Евы. — Ну и? Язык проглотила?       — Я думала, тебе нравится когда я молчу, — пожала плечами Скай. — Отойди, пожалуйста. Ты мешаешь мне прицелиться.       Ирина громко выругалась и сдернула с крючка дартс, швырнув его на пол.       — На, целься.       — Очень по-взрослому, мам, — Ева вздохнула и поднялась с кровати. Шагнув вперёд, она присела на корточки и потянулась поднять свою брошенную вещицу. Руку обожгло колючей болью, когда пальцы придавило к полу натиском кроссовка. — Ты что делаешь?! — вскрикнула она, поднимая взгляд на Ирину.       — Я не услышала от тебя объяснений, — процедила сквозь зубы женщина, усилив давление подошвы на пальцы.       — Ты что, больная?! — рявкнула Ева, морщась и пытаясь выдернуть руку. — Мам, я не хочу применять к тебе силу, — надломанным голосом произнесла она.       — Ты мне угрожаешь? — бросила Ирина с вызовом. — С одним подралась, теперь к матери с кулаками кинешься?       — Забавно, — Ева натянуто улыбнулась. — Вспоминаешь, что ты моя мать, когда тебе это удобно?       Ирина резко убрала ногу и схватила Еву за волосы, вынуждая запрокинуть голову.       — Смотри на меня, Ева, — выдохнула ей в лицо Ирина. — Я тебя родила и воспитывала, когда твой паршивый папаша нас бросил.       — Он умер! — сказала Скай так громко, что голос эхом раздался в ушах. Она вцепилась в запястье удерживающей её за волосы руки. — Мам, отпусти!       Длинные ногти Ирины оцарапали кожу на затылке.       — Я жду извинений.       — Да за что?!       — Мне не нравится твоё поведение, — отрезала женщина, свободной рукой обхватив подбородок Евы. — Лучше поверь мне, Ева. Если понадобится выбить из себя дурь, я это сделаю. Однажды ведь помогло.       Ева не поняла, в какой момент из глаз брызнули слёзы. Мир словно покачнулся, а от нахлынувшей обиды хотелось кричать. Все эти чувства вихрем пронеслись по всему телу, искрясь на кончиках пальцев и сменяясь бессильной злобой и ненавистью. Она ударила Ирину по коленке и наконец смогла выпутаться из железной хватки. Вскочив на ноги, Евы ринулась к ящику и вытащила из него нож-бабочку. Раскрыв его, она наставила острие на мать.       — Только подойди ко мне! — рявкнула девушка, забившись в угол. Её руки тряслись, но она держала нож так крепко, насколько была способна.       Ирина смотрела на свою дочь так, словно видела её впервые.       — Откуда это у тебя, Ева? — потребовала она ответ, сделав шаг к ней, но Ева тут же рассекла ножом воздух.       — Я сказала тебе не приближаться! — повторила она, услышав быстрые шаги в коридоре.       Примчавшаяся в комнату, бабушка вскрикнула, увидев в руках внучки холодное оружие, и схватила Ирину под локоть.       — Что ты опять устроила? — рявкнула Анна, не спуская холодных глаз с Евы. — Немедленно убери это!       — Почему вы так относитесь ко мне? — Еву затрясло ещё сильнее. Она смахнула слёзы и болезненно поджала губы в тонкую линию. — Что я сделала вам обеим?       — От тебя одни проблемы, — прошипела Анна, разумно не подходя ближе.       — Проблемы? — нервно смеясь повторила Ева. Когда она улыбнулась, то почувствовала, словно рот рассекли лезвием бритвы. — Я только хотела, чтобы вы обратили на меня внимание! Чтобы вам хотя бы раз не было наплевать!       Говорить правду было больно. Но ещё больнее было получить в ответ полные равнодушия безучастные взгляды. Анна отпустила руку Ирины и негромко прокашлялась.       — Ну, раз мы тебя не устраиваем, можешь собрать свои вещи и уходить, — спокойно произнесла она. — Я больше не хочу видеть и слышать тебя в своём доме.       Рэйчел крепко стиснула ладонь Евы. Девушки переглянулись, и Скай коротко улыбнулась взволнованной Линд.       — Прошло семь лет, Рэйч. Всё нормально, — заверила Ева, повернувшись к остальным. — Я бы и сама от них ушла, так что бабушка даже облегчила мне задачу. Они обе немного не в себе.       Агата искоса посмотрела на подругу. Она лучше всех знала о своей неспособности выражать чувство участия, но Ева не выглядела так, будто ей это нужно. Харрис вдруг вспомнила их первую встречу, и как долго Ева не хотела от неё отвязываться. Только теперь она начинала понимать мотивы, вставляя в пазл недостающие кусочки. Семья Агаты её любила, но она со временем разучилась любить людей. Ева же старалась дать своему окружению всю чуткость и внимание, которое не смогла получить в своё время. Это несколько обескураживало. Харрис не знала, что происходило у остальных наёмников, но предчувствовала, что, столкнувшись с их проблемами, снова не сможет сопоставить их нынешнюю модель с расколотым прошлым.       Скай передала бутылку Рэйчел.       — Только рассказываем. Твоя очередь, красотка.       Линд приняла виски с легкой улыбкой на губах.       — Я не знаю своих биологических родителей, — без предисловий начала она, сделав небольшой глоток и поморщившись. — В десять лет меня удочерили Абрам и Сисель Эркис. Я была их четвёртым приемным ребёнком, — поразмышляв, Линд отодвинула бутылку. — Им нравилось, что в глазах других людей они выглядели героями, которые дают кров стольким ненужным детям. На самом деле, мы были нужны им только для работы и самоутверждения.

Финикс. Кэрол-Энн, Восточный переулок. 20 мая 2006 г.

      — Исаак, приведи сюда близнецов, — велел своему сыну Абрам, развалившись в кресле и почёсывая внушительных размеров живот.       За тот месяц, что Рэйчел с ними провела, она ловила себя на мысли, что Абрам с каждым днём становится всё больше похож на огромную бородатую лягушку. Он не уделял внимания своей внешности, и не заботился даже о том, чтобы ровно подстричь торчащую во все стороны бороду. Волос на голове у него почти не было, но ему всё же удалось отрастить ту скоромную часть шевелюры вдоль висков, которую он собирал в низкий хвост.       Рэйчел придвинула к себе тазик с водой и продолжила чистить ботинки. Она отвлеклась лишь на несколько секунд, когда заметила спускающихся по лестнице братьев. Исаак вёл за собой мальчишек-близнецов — Криса и Тедди. Рэйчел, в отличии от остальных, практически сразу научилась различать их по выражению лиц и поведению: Тедди был более спокойным и смиренным, даже когда дело доходило до наказаний, а Крис никогда не скрывал своей неприязни ко всей приёмной семье. Он не был дружелюбен, но всегда вставал на защиту своего родного брата. Мальчикам было по двенадцать. Они не отличались ростом и комплекцией, за что их любил дразнить Исаак, однако Рэйчел отметила, что их ореховые глаза на свету отливают золотисто-янтарным цветом. Очень красивый оттенок.       Волосы близнецов были немного темнее, чем у самой Рэйчел: не такие платиновые, а скорее светло-русые. В целом они выглядели опрятно и сдержанно. Когда они вошли в гостиную и предстали перед Абрамом, Крис незаметно встал слегка впереди брата.       — Задания прохлаждаться и сидеть без дела вам не давали, — тон Абрама был как всегда категоричным.       — Мы убирались в библиотеке, — спокойно ответил Крис.       — Мы сегодня принимаем гостя, — напомнил им глава семьи. — Займитесь коврами на входе. Через десять минут они должны быть вычищены.       — За десять минут мы не успеем, — отозвался Крис. Абрам кивнул своему родному сыну, и тот залепил Крису смачный подзатыльник.       Рэйчел вздрогнула, услышав хлопок, и едва не выронила из рук мокрую тряпицу. Через минуту близнецы вышли в коридор и остановились напротив неё.       — Встань с ковра, — попросил Тедди, искоса посматривая на брата.       Девочка отодвинула тазик и отползла в сторону, позволяя близнецам вытащить на улицу пыльный ковёр. Она машинально бросила взгляд на часы, надеясь, что те успеют управиться за десять минут и сегодня никого не накажут.       — Рэйчел, ты закончила? — донёсся из гостиной голос Абрама.       — Да, — отозвалась девочка, вытерев рукавом зудящий нос.       — Поможешь Сисель накрыть на стол, — сказал он. — Таз оставь в коридоре. Пусть Джим его вынесет.       Джим — ещё один из приемных детей — был самым крепким. Тринадцатилетний мальчик обладал смугловатой кожей, и родные дети Абрама и Сисель часто находили это поводом для шуток. По крайней мере, ему удавалось игнорировать их и оставаться равнодушным в любой подобной ситуации.       После того, как Рэйчел умылась и переоделась в чистую одежду, она вернулась на первый этаж и пошла на кухню, где её уже ждала приёмная мать. Сисель разложила на большой тарелке закуски и передала её Рэйчел.       — Отнеси на стол в гостиной, — у Сисель был высокий скрипучий голос, из-за чего Рэйчел переодически хотелось закрыть уши. Женщина носила приталенные хлопковые платья, которые очень подчёркивали её нездоровую худощавость и осунувшиеся плечи. Вытянутое лицо с впалыми щеками, большими карими глазами и крючковатым носом не отличалось мягкостью и женственностью. Единственное, чему Сисель уделяла повышенное внимание — так это своим волосам. Жгучая чёрная коса тянулась через всю спину и доходила едва не до бёдер. Сисель напоминала Рэйчел привидение. Занимательно было наблюдать лишь за тем, как она смотрится рядом со своим супругом: как минимум в три раза уже и выше него почти на голову.       Рэйчел закончила переставлять еду и теперь относила к столу графины с напитками. Абрам, царственно восседающий на своём излюбленном кресле, не спускал с девочки цепких глаз, контролируя каждое её действие. Рэйчел знала, что сделает всё как нужно, ведь меньше всего ей хотелось заработать тихое свидание с ремнём.       Звук грузных шагов Амальи можно было услышать за километр. Старшая родная дочь Эркисов весила ненамного меньше своего отца. Рэйчел её боялась. Амалья была достаточно жестока и самолюбива, что делало её общество особенно невыносимым для всех приёмных детей. Больше всего доставалось именно Рэйчел, ведь по сравнению с Амальей она выглядела маленькой незащищенной букашкой.       — Пап, почему никто не убрался в моей комнате? — обвинительно пророкотала Амалья, развалившись на диване.       Абрам вновь почесал живот и ласково посмотрел на дочь.       — Когда наш дорогой гость уедет, ты сама выберешь того, кто уберётся в твоей комнате, — пообещал он. Амалья удовлетворенно улыбнулась и поудобнее устроилась на подушке.       — А он привезёт нам подарки? — спросила Амалья, прозрев.       — Нолан Кюнтен — мой самый щедрый приятель. Он не приходит в чужой дом с пустыми руками, — проговорил Абрам, стащив с тарелки ломтик ветчины.       Прошло ровно десять минут с того момента, когда близнецы должны были вернуться. Рэйчел выдохнула, услышав скрип входной двери, и прошла в коридор передать им указания от Сисель.       — Нам нельзя будет спускаться вниз, — сказала она, наблюдая, как мальчики расстилают на пол выбитый ковёр.       — Горе-то какое, — безучастно буркнул Крис, выпрямившись и слегка потянувшись, очевидно, разминая спину.       Тедди подтолкнул брата к лестнице и мимолётно посмотрел на Рэйчел. Он открыл было рот, но Крис оказался быстрее.       — Мелкая, идёшь?       Девочка отрицательно покачала головой.       — Я помогаю.       — Не повезло, — категорично заключил Крис, и продолжил свой путь на второй этаж.       Рэйчел вернулась на кухню, чтобы забрать столовые приборы. Она едва не выронила вилки, когда что-то резко дёрнуло её вниз. Амалья довольно посмеивалась, снова потянув девочку за волосы.       — Эй, Рэйчел, — буркнула она прямо в ухо. — Сегодня убираешься в моей комнате.       Проще вычистить рухлый сарай, чем убирать комнату дочери Эркисов. Амалья была на редкость неряшлива и никогда не затрудняла себя даже самым элементарным. Например, сложить в шкаф одежду после переодевания. Она бросала вещи на пол и, в лучшем случае, не ставила на них пятна, чтобы позже обвинить кого-то из приемных в том, что это он испачкал её драгоценные тряпки. Так Амалья себя развлекала, зная, что родители всегда встанут на её сторону и не лишат себя удовольствия ткнуть приёмным в их бесполезность и непригодность.       Рэйчел ничего не оставалось, кроме как выдавить из себя дежурное «Да» и опустить глаза в пол.       По дому прогудела трель звонка. Сисель тут же навострила уши и побежала встречать гостя, пока Абрам поднимал свою тушу с кресла. Амалья наклонилась к Рэйчел и быстро проговорила:       — Кажется, тебе тут не место.       Рэйчел ускорилась и пошла раскладывать столовые приборы на стол, не забыв положить вилку Абрама с левой стороны. Наспех вытерев руки о подол сарафана, девочка собиралась незаметно выйти из комнаты, но у порога перед ней выросли силуэты Сисель и долговязого мужчины. Она застыла и уткнулась взглядом в заправленную в брюки рубашку. Разумеется, Эркисы бы не стали терроризировать её при ком-то уважаемом, однако Рэйчел всё равно внутренне сжалась, готовая к порции недовольств.       — Кто это тут у нас? — раздался над её головой улыбчивый голос.       — Это Рэйчел, — напряжённо ответила Сисель. Девочка заметила, как она впилась ногтями в подол юбки.       — Я думал, что вы взяли только мальчиков, — задумчиво пробасил мужчина. — Здравствуй, Рэйчел.       Только теперь она подняла взгляд к его лицу. У Нолана были раскосые глубоко посаженные карие глаза, длинный узкий нос и пышные усы. С близкого расстояния Рэйчел ощутила исходящий от него запах сигар и одеколона. Волосы мужчина тщательно смазал гелем и зачесал назад, тем самым сильно подчеркнув высокие залысины. Одна его рука расслабленно вытягивалась вдоль тела, а через вторую был переброшен коричневый вельветовый пиджак. Странный выбор одежды, учитывая, что на улице стояла знойная духота и градусник отчётливо показывал отметку в тридцать два градуса.       — Здравствуйте… — робко отозвалась девочка.       Улыбка Нолана стала ещё шире.       — До чего хорошенькая, — склонив голову слегка вбок протянул он, изучающе осматривая Рэйчел сверху-вниз. — И такая маленькая.       — Она сейчас уйдёт, — поспешила заверить его Сисель, засуетившись, но Нолан вытянул ладонь, призывая хозяйку остановиться.       — Не беспокойся, Сисель. Ты же знаешь, что я очень люблю детей.       — Фу, — скривился Хьюз, почесав сморщенный нос кончиком большого пальца. — Мне не нравится то, к чему всё идёт.       — Если ты о домогательствах, то они начались только в пятнадцать, — ответила взвинченному Адаму Рэйчел, словно это действительно могло как-то скрасить историю. Хьюз помрачнел ещё сильнее.       — Как они могли позволить ему всё…это? — не знал как выразиться Гослер, приторможено жестикулируя. — Ведь они фактически были твоими опекунами и должны были что-то сделать.       — Он стал часто приходить в гости и всегда приносил мне подарки, — пожала плечами Линд, ногтем выводя узоры на одеяле. — А Сисель начала сама мыть мне волосы и стричь ногти. Они даже запретили своей родной дочери загружать меня работой. Я думала, что наконец понравилась им, — призналась девушка. — После того, как Нолан впервые полез ко мне, я пришла к Сисель, чтобы рассказать ей об этом, но она ответила, что я должна вести себя хорошо и, как будущий муж, Нолан может заявлять свои права на моё тело.       — Уроды, — презрительно выплюнула Ева, пригубив из горла. — Извини, Рэйч, но я не могу назвать этих козлов твоими опекунами.       — Им нравилось быть нашими хозяевами, — объяснила Рэйчел. — Абрам говорил, что дрессировать людей полезнее, чем собак, — вспомнила она, задумчиво пожевав нижнюю губу. — В восемнадцать лет мне предстояло выйти замуж за Нолана и переехать к нему. Я понимала, что мне не оставляют выбора, поэтому решила сбежать в ночь своего дня рождения.

Финикс. Кэрол-Энн, Восточный переулок. 6 марта 2014 г.

      Рэйчел смерила взглядом настенные часы. Когда стрелка отмерила ровно половину двенадцатого, она сморгнула и придвинула колени к груди. Вечером Сисель опять закрылась с ней в ванной, не принимая в счёт то, что она достаточно взрослая для самостоятельного купания. «Ты должна хорошо пахнуть», — повторяла Сисель. «Я приведу твои волосы в порядок», — выдавливая на руку цветочный шампунь говорила Сисель.       В такие моменты Рэйчел чувствовала себя грязнее, чем когда-либо. Они втирали в её кожу свои прикосновения и постоянно шептали запятнанной девушке о чистоте. Амалья больше не смотрела на неё, как на пустое место. Как-то раз, когда никого не было рядом, она сказала, что Рэйчел омерзительно пахнет. Девушки молча переглянулись, зная, что это правда. Рэйчел ненавидела герань.       Кольцо обжигало палец. Нолан не поскупился на украшение, которое символизировало его неугасаемые чувства и серьёзность намерений. Он не спрашивал согласия. Впрочем, это было так похоже на него. Денег, что он выплачивал Эркисам, хватило и на ремонт дома и на новую машину. Сисель покупала себе красивые платья и восхищалась тем, какой достойный человек будет рядом с Рэйчел.       Приёмная мать, будто услышав мысли девушки, вошла в комнату и плотно закрыла за собой дверь. Рэйчел даже не обернулась на шум, пока краем глаза не увидела белую ткань в руках женщины.       — Примерь, — коротко наказала Сисель, представляя её взору подвенечное платье.       — Я не хочу, — тихо произнесла Рэйчел. Она говорила не о платье, и Эркис знала об этом, продолжая показывать наряд со всех сторон.       — Его сшили по твоей фигуре, — сказала Сисель, пальцами перебирая ткань и поджимая в одобрении тонкие губы. — Он будет доволен, когда увидит тебя в нём. Даже у жены нашего Исаака на свадьбе не было такого платья.       Рэйчел смотрела на расшитую камнями горловину наряда, которая спускалась к кружевному лифу и корсету с россыпью жемчужного бисера. Слишком дорого и пёстро для петли. Сисель выглядела так, словно сама мечтает его примерять и выйти в нём к алтарю.       — Будь благодарной, девочка, — отрезала Эркис, положив платье на изножье кровати. Женщина поправила толстую косу и медленно прошла к выходу из комнаты, оставляя Рэйчел наедине со свадебным платьем и ревущим в груди отчаянием.       Она представила себе существование с ненавистным мужчиной, в котором никогда не познает любви и свободы. Он заставит её рожать ему детей и будет помыкать супружеским долгом, пока в один день она не вынудит своё сердце перестать биться и ударами отмерять каждую прожитую секунду в безысходности. Рэйчел не хочет быть такой. Ей важны чувства, разговоры и люди. Не те, которые окружают её сейчас. Не те, которые лишают её права на собственную жизнь.       Сквозняк приподнял занавеску и неспешно прогулялся по комнате. До полуночи оставалось пять минут…       — Могу сказать, что тогда я правда ощутила себя благодарной, — усмехнулась Рэйчел, отважившись на ещё один глоток виски. — Одеяла, наволочек и простыни оказалось немного недостаточно для спуска, поэтому то платье очень мне пригодилось.       По кругу прошлось довольное хмыкание.       — От горе-невесты до покорительницы кинжалов. Как красиво, — прошелестел Хьюз.       — Это было моим псевдонимом.       — Где?       — В стрип-клубе, — подмигнула блондинка под непонимающие взгляды наёмников. — Да, я была стриптизершей, пока не накопила денег на новые документы и билет в Лондон.       — Ты шутишь, — изумился Хьюз, но не сдержался и хохотнул. — Танцы с кинжалами. Охренеть.       — До сих пор так делаю, — ухмыльнулась Линд, толкнув Адама в плечо горлышком бутылки. — Так, всё. Мы рассказываем, а не обсуждаем. Теперь ты.       Адам покачал головой с лёгкой ухмылкой на губах, принимая из рук Рэйчел полупустой виски. Он двигался неспешно, словно растягивая момент, и когда Хьюз сделал большой глоток, даже не поморщившись, Агата невольно нахмурилась, глядя на его расслабленное лицо.       — Ну, а я жил в Хьюстоне, — начал он. — Третий район.       — Да ладно, — шумно вздохнула Ева, нагнувшись вперёд. — Правду говорят, что это один из самых опасных районов США?       Хьюз неопределенно дёрнул плечом и выпятил нижнюю губу.       — Будучи ребёнком я боялся ходить по улицам в одиночку, — признался Адам. — В основном мы с соседскими ребятами собирались в небольшие компании. Так было проще дать отпор наркоманам и алкашам. Не знаю, много ли в этом смысла, если дома меня ждали такие же алкоголики.

Хьюстон. Третий район. 8 июня 2003 г.

      — Хей, Майки, догоняй! — Адам как следует крутанул педали скрипучего велосипеда, слегка приподнявшись с сидушки.       — Да подожди ты! У меня цепь слетела! — крикнул ему в спину Майк, вынуждая Хьюза прекратить гонку.       Адам цокнул, развернувшись и подъехав к соседу. Слез с велосипеда и осторожно уложил своего железного коня на землю, чтобы помочь Майку.       — Уже пятый раз за день, — выдохнул Хьюз, опустившись на корточки. — Дай я починю! Ты неправильно делаешь.       — Потому что тебе постоянно нужно ездить наперегонки! — рявкнул Майк, передавая Адаму ржавую цепь. — У тебя вон, руль скоро отвалится.       — Ну и что? Оставлю одно колесо, сидение и педали. Буду ездить как цирковой медведь, — мальчик рассмеялся и вытянул руки по бокам, имитируя балансировку.       — Посмотрю, как ты на одном колесе уедешь от Дохлого Билла, — мрачно подметил Майк, не поддержав шутку.       «Дохлый Билл» — как прозвали его мальчишки — был местным наркоманом, который давно слетел с катушек и представлял из себя ходячий скелет с гангреной почти на всю правую руку. Во время ломки он часто гонялся за ними и кричал что-то о том, как расчленит их и продаст органы детворы на чёрном рынке. Однажды Адам чуть не попался ему. Мальчик увидел, как Билл поймал котёнка и занёс над беззащитным животным большой кухонный нож. Тогда Хьюз без задней мысли рванул к нему и принялся забрасывать Дохлого камнями, пока не приблизился на достаточное расстояние, чтобы отобрать котёнка. Он не на шутку испугался, когда Билл кинулся на него, и успел уклониться от ножа и наотмашь пнуть наркомана. Тот упал, но смог дотянуться до ноги мальчика и лезвием рассечь голень вплоть до мяса.       Адам потёр выпуклый шрам и фыркнул на хмурое замечание соседа.       — Всё, готово! — отряхивая руки проговорил он, поднявшись на ноги. — Ну что, ещё кружок?       — Не, я домой, а то стемнело уже, — Майк придержал велосипед за руль и поставил его на колёса, кивнув Хьюзу на прощание.       — И чего тут страшного? — спросил Адам в стремительно удаляющуюся спину Майка. Когда тот не ответил, он отвернулся и понуро побрел к своему дому.       Подойдя к перекошенному деревянному домишке, Хьюз пнул валяющиеся под ногами осколки и взглядом нашёл пеньковую веревку, которой привязывал велосипед к перилам. Заржавевший дверной замок давно не закрывался, поэтому он слегка толкнул дверь на себя и юркнул внутрь. В нос ударил тяжёлый запах спирта. Адам взял из ящика пакет и сложил в него пустые бутылки. В коридоре плясали отброшенные от включенного в гостиной телевизора тени. Подняв последнюю бутылку, Хьюз вскинул голову на приближающиеся шаркающие по полу шаги.       — Мам? — тихо окликнул он женщину, выпрямившись. Стиснутый в руке целлофан захрустел, а стеклянные горлышки клацнули друг о друга.       Грета облокотилась на дверной косяк, пытаясь сохранить стоячее положение, и заскребла ногтями по рёбрам и шее.       — Ты чего расшумелся? — просипела она, ткнув пальцем на пакет, который Адам машинально прижал к груди, словно это могло заглушить звяканье бутылок.       — Извини, — пробормотал мальчик, заглянув ей за спину. — А где папа?       — Спит, — отозвалась Грета, залившись хриплым кашлем. — Ты ходил к Эдди? Не хочу, чтобы этот хренов свин опять заявился к нам с утра.       — Ходил, — кивнул Адам, бросив взгляд на свои перепачканные и усыпанные занозами руки.       Фрэнк Эдди — хозяин маленького магазинчика, который пользовался спросом у всех любителей выпить. Пьяницы Третьего района выстраивались в очереди и дрались за последние бутылки. Родители Адама оставляли там все деньги с пособий по безработице, но в последнее время часто брали алкоголь в долг. Когда Фрэнк понял, что ему не собираются платить, стал приходить к ним домой и настоятельно рекомендовать погасить немалую сумму. Грета и Чарли Хьюз практически не бывали в трезвом состоянии, поэтому Эдди не смог добиться от них ни денег, ни ответов. Тогда он обратил внимание на их восьмилетнего сына, и предложил им переодически одалживать его для подработки. Те, разумеется, приняли предложение.       Чаще всего Адам разгружал и перетаскивал ящики, из-за чего ему приходилось бороться с многочисленными занозами и мелкими порезами. Во время работы он вспоминал, как хорошо всё складывалось до того, как родители с головой ушли в пьянство и потеряли себя. Адам признавал, что ему тяжело смотреть на собственную мать. Из некогда красивой статной женщины с длинными каштановыми волосами и глубокими голубыми глазами она превратилась в обтянутый серой кожей скелет. Её глаза приобрели мутный водянистый оттенок, волосы выпадали, а голос охрип и теперь едва отличался от мужского.       Грета дернула шнурок настенной лампы и нахмурилась, когда загорелся тусклый свет. Адам сместился в сторону от комода, чтобы не мешать маме открыть ящик. Она выудила из него сигарету и похлопала себя по карманам халата в поисках зажигалки. Взгляд мальчика невольно зацепился за её открытые руки. Адам непонимающе прищурился, увидев синеватые следы от уколов на сгибе локтя. Он медленно поднял глаза к лицу матери, но она, казалось, вовсе не замечала его изучающий взор. Её глаза были отчужденно полу-прикрыты.       — Мам…ты не заболела? — осторожно спросил Адам.       Грета выдохнула струю дыма и облизала потрескавшиеся губы.       — Я похожа на больную? — в её голосе звучало предупреждение, но выражение лица оставалось равнодушным и незаинтересованным.       Мальчик неуютно поёжился, не зная, как продолжить разговор. Так выходило каждый раз, когда он пытался поговорить с ней или отцом, но в то же время Адам не понимал, чего сам хочет добиться от общения с ними. Ему не было места в их нынешнем мире. Та детская часть него отказывалась в это верить и желала получить внимания, несмотря на их агрессию и зачастую бредовое состояние. Он не успел подобрать ответ. Грета внезапно выронила сигарету и согнулась пополам. Адам собирался поймать её, но она оттолкнула сына и выбежала на улицу.       Мальчик слышал гортанные звуки рвотных позывов и вышел вслед за ней в тот миг, когда Грету стошнило. Он чувствовал себя абсолютно бесполезным, не зная, что должен предпринять.       — Мам?..       — Уйди, Адам!       — Я не сразу понял, что родители подсели на иглу, — придерживая бутылку, Хьюз потёр висок кончиком большого пальца. — Наверное, пока отец однажды не попытался выгнать меня из дома, потому что не узнал и испугался.       — Почему они запили? — Ева перегнулась через Рэйчел и посмотрела на сосредоточенный профиль Адама.       — Если б я знал, — усмехнулся он, играя с кончиком отросшей бороды. — Мелким ещё был. Да и что бы я мог с этим сделать? — Хьюз задумчиво посмотрел на виски, будто сомневаясь, но всё же сделал глоток и поставил бутылку возле ног. — Позже мне казалось, что я нашёл выход. Стал прятать от них алкоголь и дозы. Они не очень хорошо оценили моё вмешательство.

Хьюстон. Третий район. 19 августа 2003 г.

      — Иди сюда, щенок! — Чарли закатал рукава рубашки и ринулся вслед за убегающим сыном.       Слишком поздно Адам осознал, что загнал себя в ловушку, когда вместо входной двери выбрал лестницу. Он забился под стол и на миг перестал дышать, чувствуя, как дрожат колени.       — Пап, не надо! — умоляюще крикнул он вошедшему в комнату мужчине. Чарли сам едва не задыхался. Липкий пот струился по его перекошенному от злости лицу, но налившийся кровью взгляд тут же выхватил зажатую фигуру ребёнка.       — Я предупреждал тебя, сучонка, чтобы ты не лез в наши с матерью дела! — рявкнул Чарли, и в два широких шага оказался возле стола. Он наклонился и схватил Адама за растянутый воротник майки, потянув мальчика на себя. — Куда ты спрятал остальное? Отвечай мне! — заорал он в лицо сыну, сильно встряхнув его.       Ладони Адама окольцевали локти Чарли, пытаясь ослабить тиски. В уголках глаз защипали слёзы, а поджилки тряслись от страха перед неадекватным отцом. Адаму казалось, что он вот-вот упадёт в обморок.       — Я…я выбросил остальное.       — Ты сделал что?! — у Чарли застучала челюсть. Он быстро облизал и тут же поджал сухие губы. На мгновение мальчик увидел испуг в его широко распахнутом одичалом взгляде, но уже через секунду лицо Чарли вновь перекосило от не сдерживаемого приступа гнева. Он оторвал одну руку от воротника и взял короткий размах. — Пока не найдёшь пакет можешь не возвращаться, — с жаром проговорил мужчина, сжав руку в кулак. — А это, чтобы лучше искалось.       — Я, кстати, так и не нашёл, — Адам потёр щёку и замолчал на короткий миг. В его взгляде словно мелькали образы того неуверенного мальчика, который любил своих родителей и искренне хотел им помочь. Когда он перевёл дыхание, его глаза потеплели, а на губах появилась короткая улыбка. — Бабушка жила в Германии и последний раз приезжала ещё до начала их зависимости и нашего переезда в Третий район. Свои телефоны родители давно заложили и не отвечали на её звонки, поэтому она решила перебраться в Америку, чтобы быть ближе к нам, — Адам слегка прищурился и ковырнул ногтем этикетку на бутылке. — Понятия не имею, как она смогла нас найти. Бабушка была мягко говоря расстроена.

Хьюстон. Третий район. 10 ноября 2003 г.

      Эрна рывком задвинула внука за спину и встала между ним и его родителями. Адам опасался, что пьяный отец может кинуться на пожилую женщину, но агрессивная поза Эрны выдавала её однозначные намерения стоять на своём до конца. Когда Чарли вытянул руку и попытался перехватить Адама, бабушка хлёстко шлёпнула его по запястью.       — Ты больше никогда его не тронешь, грязная свинья! — рявкнула Эрна, прижав мальчика к себе и накрыв его голову ладонью. — Посмотрите, что вы сделали с ребёнком! — обвинительно прорычала она, касаясь пальцами синяков и разбитой губы. — Разве я так к тебе относилась?! — бросила она в лицо своей дочери.       — Со своим сыном мы сами разберёмся, — отозвался Чарли, неустойчиво пошатываясь.       — Тебя не спрашивали, — шикнула на него Эрна, не сводя глаз с Греты. — Во что ты себя превратила? Почему не обратилась за помощью?       — Не нужна мне твоя помощь, — захрипела Грета, окинув мать пренебрежительным взглядом. — Езжай домой и оставь нас.       — Вас двоих-то я оставлю, — резко отозвалась Эрна, поглаживая Адама по виску большим пальцем. — Но Адама заберу с собой.       Чарли огорошено похлопал глазами, и шагнул к тёще, положив ладонь на плечо Грете.       — Он останется здесь, — категорично заявил мужчина. Он посмотрел на перепуганного Адама и кивком приказал ему подойти. — Отлипни от юбки и иди сюда.       Эрна нахмурилась, когда ощутила дрожь, бьющую тело мальчика. Она снова накрыла его голову ладонью.       — Мне плевать на твой собачий образ жизни, но ты ответишь за то, что посмел поднять руку на моего внука, — проговорила Эрна. Её голос был пропитан угрозой, а направленный на дочь взгляд заполонило бесконечное разочарование. — Идём, Адам.       С тех пор он жил с бабушкой в Южной Каролине. Эрна перевезла его в другой город и залечила раны, оставленные родителями на память. Со временем она стала для Адама всем. Эрна никогда не разбрасывалась обещаниями, но она вырастила из затравленного мальчика мужчину, и дала ему все знания, которыми обладала сама.       Эрна не была дружелюбной и почти не улыбалась, но пела Адаму немецкие колыбельные, когда его мучали кошмары. Она верила в Бога и каждое воскресенье посещала церковь. Пила крепкий чёрный чай без сахара. Выращивала дикие розы и ругала соседей, если их питомцы топтали её сад. Адам узнал, что в молодости она состояла в стрелковом клубе, и до сих пор хранила на чердаке пистолет, из которого позже разрешила ему стрелять по бутылкам, чтобы отработать меткость и умение сосредотачиваться.       Её любимыми книгами была трилогия «Жестяной барабан» Гюнтера Грасса. Эрна много читала и именно благодаря книгам научила внука немецкому языку. Адам находил это увлекательным. Ему всегда было интересно понимать бабушку в те моменты, когда она переходила на беглый немецкий. На девятый день рождения Адама Эрна подарила ему новый велосипед. Три раза в неделю она выбирались с ним на прогулку. Хоть Адам и предпочитал быструю езду, в такие дни он ездил нарочито медленно, чтобы бабушка не скучала одна.       Они почти никогда не разговаривали о Грете и Чарли. Если Адаму и было интересно, он не показывал этого бабушке, зная, что она предпочитает избегать этой темы. Но вести всё же доходили до них. Когда Адаму было одиннадцать, Гретель Хьюз умерла от передозировки промозглой осенью в конце октября. Они не присутствовали на похоронах. Адам просто не мог осознать свои чувства, а Эрна вела себя так, будто ничего не произошло. Он думал, что такова её натура и она не умеет скорбеть, пока не застал женщину поздно ночью на кухне с альбомом в руках. Она смотрела детские фотографии своей дочери и часто моргала.       Он не стал пытаться заговорить с ней и молча оставил её одну до того, как она бы обратила на него внимание. Тогда Адам понял, что человек, которому больно, не обязательно должен горько плакать и биться в истерике. На утро Эрна выглядела отдохнувшей, а вечером повела его в парк. Адам со стыдом вспоминал о том, как не сдержался и заплакал. Тогда Эрна усадила его на скамейку и гладила по волосам, пока он не перестал дрожать. Это был единственный раз, когда Адам действительно скорбел. Он смог смириться, потому что никогда не был один. Они пережили это вместе.       О Чарли он знал только то, что мужчина сидел в тюрьме. Эрна не говорила в открытую, но и не скрывала своей ненависти к его отцу. Адам знал о том, как похож на Чарли внешне. Одно время даже опасался, что будет напоминать Эрне зятя, но женщина быстро промыла ему мозги, объяснив всю абсурдность подобных мыслей.       Когда Адам повзрослел, Эрна была рядом и спокойно принимала перебои его настроения. Она отправила его на бокс, чтобы парень мог направить свою энергию в более подходящее русло. Она сама заговорила о том, что ему нужно сдавать на права, и добавила денег на покупку первой в его жизни машины. Она научила его готовить и приговаривала, что мужчина никогда не должен стыдиться хозяйства.       Эрну Крюгер могли считать сущим кошмаром, но Адам знал её настоящую. Ему было восемнадцать, когда в последний день августа Эрна попросила внука сходить с ней в парк. Они долго сидели на скамейке, смотрели на звёзды и разговаривали ни о чём. А перед сном Эрна улыбнулась ему. Совсем слегка, и Адам широко улыбнулся в ответ.       Она умерла во сне. Врачи сообщили, что смерть произошла быстро и Эрна этого даже не почувствовала. Адам полез в драку и кричал медикам, чтобы они убрались из дома. Они лишь тихо выразили слова соболезнования и вышли на улицу, сказав, что вскоре должны вернуться и забрать её. Он не знал, что может так плакать. Та короткая истерика после смерти матери оказалась несравнимой с той, что пожирала его сейчас. Адам держал её за руку до тех пор, пока их окончательно не разлучили в морге.       На похоронах он сделал то, что должен был сделать Эрне ещё при жизни. Хьюз поставил ей памятник.       Они дали Адаму прийти в себя. Он коротко извинился и потёр глаза.       — Что-то я расчувствовался немного, — произнёс Хьюз с легкой усмешкой.       Рэйчел обхватила его за бицепс и слегка помассировала. Её размеренное дыхание и кротость действий помогли Адаму вернуться к ним.       — Это нормально, — сказала она. — Адам, она действительно потрясающая женщина. Тебе с ней очень повезло.       Хьюз ласково посмотрел на Рэйчел и погладил её пальцы, удерживающие его за предплечье.       — Да, — тихо отозвался он. — Не обращайте внимания. В конце концов, как писал Грасс: «Ein weinender Mensch ist immer gut als…» (пер. Плачущий человек всегда более добр, чем…)       — Als eine Person mit trockenen Augen, (пер. Чем человек с сухими глазами).       Хьюз резко перевёл взгляд на Агату. Она выглядела как всегда отчужденной, однако Адам усвоил урок великого искусства ведения разговора через молчание.       — Und in letzter Zeit denke ich, dass er sich mit Menschen mit trockenen Augen geirrt hat, (пер. И с недавних пор я думаю, что он серьезно ошибался насчёт людей с сухими глазами), — произнёс Хьюз, смотря на Харрис своим выворачивающим душу взором. Агата слегка наклонила голову и криво улыбнулась одним уголком. После короткой минуты тишины, Адам откупорил крышку и передал бутылку Гослеру. Тот машинально принял её, но непонимающий взгляд Рэя скользнул от виски к лицу Хьюза. Адам ободряюще похлопал блондина по плечу. — Я здесь чуть не расплакался, а ты до сих пор стесняешься.       — Я не стесняюсь, — огрызнулся Рэй, и словно в подтверждение своих слов сделал большой глоток виски. Он кашлянул, а его глаза заблестели, что добавило усмешке Адама звонкости.       — Ну же, мне интересно знать, всегда ли ты был такой стервой, — подначил он друга.       Как ни странно, такие беззубые колкости часто предавали Рэю уверенности. Возможно, поэтому они и смогли признать друг друга. Своим поведением Гослер давал Адаму топливо, а тот мог правильно его поджечь.       — Мои родители — карьеристы, — начал Рэй, теребя в руках бутылку. — Я и мой младший брат их почти не видели, и с каждым годом мы всё сильнее отдалялись от них. Они просто спихнули нас на чокнутую тётку — сестру матери, — Гослер фыркнул и сморщил нос, замолчав на пару мгновений, чтобы сделать ещё один глоток. — Мама игнорировала тот факт, что Жоззи была поехавшей психопаткой, и упрекала нас с Джастином в клевете.

Штат Нью-Джерси. Округ Моррис. 2 мая 2014 г.

      Рэй прищурился, всматриваясь в формулу химического уравнения, и быстро выписал элементы в тетрадь. Он не жалел, что решил начать подготовку к экзамену заранее. В книге, которую он позаимствовал в библиотеке, содержательная информация значительно превышала уровень школьных конспектов. Некоторые уравнения доводили его до отчаяния, но он слишком любил химию, чтобы не попытаться. К тому же, если он не научится этому сам, его не научит никто, ведь преподаватель сегодня огорошил Рэя внезапным замечанием, назвав парня выскочкой, когда тот указал учителю на ошибку в решении реакции элементов с обычным горением.       После изучения нового материала Рэй пообещал себе взяться за брата. Джастин относился к учёбе довольно наплевательски. Ему было всё равно на оценки и недовольства учителей. Когда Рэй пытался направить брата на путь истинный, тот закатывал глаза и объяснял, что для армии ему это не пригодится. Джастин горел желанием пополнить ряды Вооруженных сил Соединённых Штатов Америки. Рэй не знал, откуда такая мечта взялась у человека из семьи академиков. Джастин часто рассуждал о том, как станет морским пехотинцем, а Рэю оставалось молча слушать младшего брата, зная, что его мечте не суждено сбыться. Джастин должен был знать, что астматику не быть пехотинцем, но юнец в свои тринадцать отличался исключительной самоуверенностью. Наверное, единственная черта, которую он перенял от родителей.       Гослер вздрогнул, услышав шум и громкую ругань на первом этаже. Он незамедлительно отбросил учебное пособие и вскочил из-за стола, едва не кубарем спустившись с лестницы. Рэй шумно выдохнул и вперил в тётю испепеляющий взгляд.       — Жоззи, отпусти его, — сказал он самым спокойным тоном, на который был способен в этот момент. Обезумевшая женщина держала Джастина за волосы, и не сразу отреагировала на появление старшего племянника.       — Он назвал меня уродиной, — дрожащим, срывающимся на визг голосом отозвалась Жозефина, усилив хватку.       — Потому что ты назвала меня инвалидом! Чёртова корова, — огрызнулся Джастин, мелко и быстро дыша. Он не пытался вырваться, зная, что во время приступов Жоззи была сильнее любого мужчины.       Тётя зарычала, но Рэй невозмутимо перебил её.       — Джастин, — окликнул он брата, покачав головой и призывая его не лезть на рожон. Когда мальчик нахмурился и замолчал, Рэй перевёл взгляд на тётю и примирительно выставил перед собой руки. — Жоззи, всё хорошо, — медленно проговорил он, сделав шаг к ним. — Отдай его мне, ладно?       — Нет!       — Ты делаешь ему больно, — продолжил Гослер, приблизившись ещё на шаг. — Джастин тебя обидел, но за него отвечаю я.       — Плохо отвечаешь, раз он не научился правильно себя вести, — выплюнула Жоззи, смахнув со лба прилипшие кудри. — Маленький гадёныш.       — Мы с тобой друзья, Жоззи, — более настойчиво произнёс Рэй. — Если ты его не отпустишь, я очень расстроюсь, — увидев на её лице сомнение, Гослер приблизился почти вплотную и положил руку на плечо младшего брата. — Это ведь Джастин. Просто Джастин, и ты можешь не обращать на него внимания.       Жоззи прикрыла глаза и медленно разжала пальцы. Рэй тут же потянул брата на себя и сел на диван рядом с ним, посматривая на тётю снизу-вверх.       — Тебе лучше отдохнуть, — посоветовал он ей, рассчитывая поскорее избавиться от присутствия Жоззи в комнате.       Она молча отвернулась и прошла к двери.       — В следующий раз я отрежу ему язык.       Как только она удалилась, Рэй перевёл взгляд на тяжело вздымающуюся грудь Джастина. Он достал из кармана своих домашних шорт ингалятор и, встряхнув его, поднёс загубник ко рту брата. Когда тот вдохнул, Гослер убрал ингалятор и встал закрыть дверь.       — Ты чем думал? — понизив голос строго спросил он, вернувшись на диван к отчуждённому Джастину. — Джас, ты же знаешь её. Скажи: зачем это всё?       — Да потому что она меня достала, — прошипел мальчик, хмуро посмотрев на Рэя. — Эта чокнутая корова прохода мне не даёт!       — Мы живем у неё, — напомнил он брату. — Думаешь, мне это нравится? Приходится постоянно её успокаивать, чтобы забрать тебя, ведь ты никогда…       — Ну так не забирай, — огрызнулся Джастин, поднявшись на ноги. Рэй вскочил одновременно с ним, не позволяя уйти от разговора.       — Не могу, — с нажимом произнёс Гослер. — Почему ты не хочешь облегчить задачу нам обоим?       — Спроси это у мамы, когда она приедет в следующий раз, — продолжал язвить младший. — Тебя эта шизичка тоже била, а ты молчишь об этом, — обвинительно процедил он.       Рэй всплеснул руками и нервно покачал головой.       — Они не поверят, даже если Жоззи отрубит нам ноги, — толковал он об очевидно известном.       — Скорее бы свалить отсюда в армию, — Джастин отвернулся и стремительно вышел из гостиной.       Рэй слушал его удаляющиеся шаги до тех пор, пока брат не закрылся в своей спальне. Он остался один посреди комнаты, не зная, что ему делать. Джастин не понимал слишком многое, чтобы Рэй смог ему помочь.       — Почему ваши родители оставляли вас с душевнобольной? — буркнула Ева, покрутив пальцем у виска.       — Им так удобно, — просто ответил Рэймонд. — Мы с Джастином мешали их работе и личной жизни, а у Жоззи никого не было.       — Оно и понятно, — мрачно подметил Хьюз.       Ева неуютно поёрзала на месте и несмело посмотрела на Рэя. Несколько раз она открывала и закрывала рот, пока наконец не спросила:       — Ты говорил…когда реанимировал Хьюза, ты говорил, что не смог спасти брата, — тихо произнесла она. Рэй стиснул кулаки и опустил глаза в пол. — Получается, Джастин…       — Мёртв.       …время 16:54. Предполагаемая причина смерти: Асфиксическое утопление.       — Старые школьные знакомые позвали нас на пляж. Я не хотел ехать, но Джастин весь день уговаривал согласиться.

Штат Нью-Джерси. Округ Моррис. 10 июля 2017 г.

      — Нет, Джастин.       — Да брось, Рэй, — отмахнулся брат, догоняя Гослера на последней ступеньке. — Не будь занудой. Ты когда вообще последний раз из дома выходил?       — Вчера, когда ты потерял свой ингалятор, — хмуро отозвался Рэй, дёрнув на себя дверь. Джастин не собирался сдаваться и юркнул в комнату следом, посмеиваясь. — Не вижу ничего весёлого.       — Расслабься. Каникулы же, — парень облокотился на стену и следил, как Рэй мечется по спальне, убирая разбросанные по столу книги и блокноты. — Отчаянная домохозяйка.       — Ты свою-то комнату давно убирал? — ткнул ему Рэймонд, закрыв забитый тетрадями ящик.       — Беспорядок — моя комфортная среда, — сказал Джастин в защиту. — Да и нет у меня столько хлама, как у тебя, — подметил он, взяв один из блокнотов и задумчиво полистав исписанные страницы. — Коэффициенты для восстановителя и окислителя…да, очень интересно. Кислая…что-то там благоприятствует течению процесса…       — Отдай сюда, — Гослер выдернул из его пальцев свои записи и бросил блокнот в открытый ящик. Он смахнул со лба отросшую чёлку и повернулся к Джастину, уперев кулаки в бока. — Что ты хочешь?       — Ну наконец-то, — младший Гослер облегченно закатил глаза. — Хочу, чтобы завтра мы с остальными ребятами поехали на пляж.       — Не люблю воду и песок, — безучастно произнёс Рэй.       — Да, вода мокрая, а песок слишком песочный. Я понял, — с наигранным пониманием покивал Джастин. — Тебе двадцать или семьдесят? На крайняк, я буду держать над тобой зонтик, чтобы ты не обгорел как обычно. Ну, или намочу тебе тряпочку и ты будешь ей укрываться.       Рэй толкнул брата в плечо.       — Эй, у меня просто хорошее настроение, — хмыкнул Джастин. — А ты хочешь испортить его своим занудством, — когда Рэймонд не ответил, Джастин шумно вздохнул и шагнул к нему, засунув руки в карманы шорт. — Неужели тебе нормально торчать тут с этой чокнутой? — вкрадчиво спросил он. Его голос потерял веселье и стал серьёзным. Рэй, всё ещё хмурясь, посмотрел ему в глаза. — Раньше ты часто ходил куда-то со мной, а теперь вечно закрываешься в своей комнате и почти не разговариваешь.       Гослер почувствовал себя внезапно пристыженным. Ему казалось, что он надоедал Джастину, навязывая своё общение, но, услышав, как это важно для младшего брата, он растерялся и не мог подобрать ответ. Абсолютное равнодушие со стороны родителей Джастин принял довольно быстро. В детстве он был очень привязан к Рэю и всюду ходил за ним по пятам, а редкие звонки от мамы и папы вовсе сбрасывал. Стало стыдно именно за то, что своими поступками он заставил Джастина сомневаться в нём. Меньше всего он хотел, чтобы его младший брат подумал, будто Рэй отдаляется, подобно родителям.       — Три часа, — проговорил Рэймонд, почесав шею. — Не больше. А то вернусь домой углём.       Джастин улыбнулся и слегка стукнул Рэя по груди.       — Не боись, гореть никто не будет, — пообещал он. — Если что, насчёт зонтика я не шутил.       — Я дал слабину вместо того, чтобы настоять на своём и отговорить его, — Рэй упёрся локтем в колено и обхватил ладонью нижнюю часть лица, потирая скулу большим пальцем. — Джас…ему было всего шестнадцать, — тихо произнёс он. — Я накопил денег и планировал забрать его и уехать от Жоззи. Из нас двоих именно он был влюблён в жизнь, несмотря на все обстоятельства, — Рэй ковырнул кожу и крепко сморгнул.

Штат Нью-Джерси. Пляж Белмар. 11 июля 2017 г.

      — Ты куда? — Рэй поймал пробегающего мимо него трусцой Джастина за предплечье.       — Ещё поплаваю, — глухо произнёс парень, и к его голосу примешался шум разбившихся о берег волн.       Гослер скользнул по нему критичным оценивающим взглядом.       — Как чувствуешь себя? — спросил он, встретив насмешливые глаза Джастина.       — Как солдат, — хмыкнул он, стряхнув с себя пальцы старшего брата. — Ты в магазин?       — Да, у нас вода и снеки закончились. Тебе купить ещё что-нибудь?       — Пойдёшь с той рыженькой? — поиграл бровями Джастин, проигнорировав вопрос. — Как её там…Аманда. Она на тебя запала, — парень очертил в воздухе сердечко и успел увернуться от шлепка.       — Не неси ерунду, — проворчал Рэй, покосившись на свою знакомую.       — Ой, как засмущался, — беззлобно усмехнулся Джастин, встрепав чуб мокрых волос, которые цеплялись за ресницы и мешали как следует рассмотреть застенчивый румянец на щеках брата. Мимо них пробежал Картер — паренёк из компании, и приветственно махнул в сторону утёса. Младший Гослер отсалютовал ему пятерней и кивнул. — Ладно, я пошёл. Купи лимонад какой-нибудь. Ну, или содовую.       — Больше ничего не нужно? — уточнил Рэй, когда тот развернулся и медленно побежал в сторону купающихся.       Джастин притормозил и посмотрел на старшего брата через плечо.       — А если нужно, то ты согласишься купить мне пива?       — Обойдёшься.       Джастин звонко усмехнулся и прибавил скорость. Пробежав меньше метра, он развернулся лицом к Рэю и раскинул руки по бокам от себя.       — Ну ничего, и на моей улице будет праздник!       От одного вида разбитых глаз Рэя хотелось рассыпаться. Его напряжённые плечи дрогнули и опустились. Сейчас они мысленно возвращались в самые суровые дни своей реальности. Та жизнь была и прошла, но она пользовалась этими моментами, чтобы напомнить и показать, какого это. Вряд ли они осознавали, насколько им важно присутствие друг друга. Ощущение крепкого плеча рядом, которое не даст пойти ко дну и вернет в пребывание здесь и сейчас.       Они не были хорошими людьми. А если и могли ими стать, то уже упустили тот миг, когда свернули на одну тропу. Их нынешнюю деятельность нельзя оправдать событиями прошлых лет, но никому из наёмников это и не нужно. Они не были хорошими. Они просто были теми, кто они есть.       — После похорон Джастина родители меня возненавидели, — отчужденно продолжил Рэй. — Но они не могли ненавидеть меня сильнее, чем я сам. Без Джастина там меня больше ничего не держало, и я уехал один, — Гослер закрутил крышку пустой бутылки и перевёл взгляд на Хьюза. — Поэтому мне было важно спасти хотя бы одного так себе шутника. С умными я чаще ругаюсь.       Адам округлил глаза и закинул руку на шею Рэя.       — Это что, была заявка на юмор? — хмыкнул он, встряхнув блондина. — И как, не больно?       Когда рука Хьюза неумолимо потянулась к волосам Гослера, тот шлепнул его по ладони и завертелся, пытаясь выбраться из захвата.       — Ниндзя, тебя пора постричь.       — Сам себе бороду как у Попа отрастил.       — Я ещё и крестик ношу.       — Причём чаще, чем трусы, — добавила Ева, заработав несколько удивленных взглядов. — Что? Вы с ним просто не жили в одном номере.       — Один раз увидела мой голый зад и до сих вспоминаешь, — поцокал Адам, поправив сбившееся от короткой драки с Гослером одеяло.       — Два.       — Я не слишком стеснителен.       Агата поднялась с пола и молча направилась в сторону кухни, проигнорировав брошенные в спину вопросы. Через минуту она вернулась с бутылкой ликёра и купленного во Флоренции Кьянти. Она не знала лучшего случая, чтобы открыть её, но сейчас она была с лучшими людьми, и это ли не повод перестать беречь её на полке. Нильсен помог откупорить пробку. Он не любил вино, однако, посмотрев на этикетку, понял всю иронию Агаты и сделал глоток.       Когда они только начали проникать во все мгновения её жизни, Харрис злилась, а чуть позже — мирилась с временными неудобствами и не заметила, как привыкла. Это было вскрытие собственной груди, чтобы освободить место для кого-то другого. Она всё ещё кормила и лелеяла внутреннего зверя, который рычал и порой хотел сопротивляться, но каким бы большим он ни был, он уже не сможет вытолкнуть их из её жизни.       Каждый их взгляд повторял важность действий лучше слов. Мы не в лучшем состоянии, но мы никуда не уйдём. И этого достаточно. Они бежали, чтобы добраться до лучших мест, и оказались в одной комнате.

***

      Агата знала, что этой ночью ей не суждено выспаться. Поняла ещё в тот момент, когда по кругу прокатились зевки, а она чувствовала себя так, словно её только что подключили к зарядному устройству. Однако, по личным ощущениям, лежать в коконе одеял на полу было вовсе не так уж и плохо. Есть в этом что-то подростковое.       В ногах Хьюза мирно сопел сытый и довольный Аццо. Агата наблюдала, как в сонном состоянии Адам хряснул Рэя по макушке, переворачиваясь на другой бок. Тот пробурчал что-то невнятное и зарылся носом в подушку. Изловчившись, Агата приподнялась на локтях и вылезла из кучи одеял. Едва не задев ногой бутылку Кьянти, она наклонилась и перехватила её за горлышко. На донышке заплескалось немного оставшегося вина.       Харрис тихо прокралась к кухне и задвинула ставню раздвижной двери. Она убрала в сторону пару стульев и смахнула на край стола коробки из под ресторанной еды, расчистив достаточно места для того, чтобы сесть. Потерев глаза, она поднесла ко рту прохладное горлышко и сделала небольшой глоток. Матовое стекло съехало вбок. Агата тут же перевела взгляд на вошедшего в комнату Александра, и искренне обрадовалась, когда он попал на включатель подсветки, а не люстры. Она сморгнула и скосила глаза на часы, отмерившие начало четвёртого.       — Если Хьюз и Гослер проснутся в обнимку, кто из них закричит первым?       Харрис непонимающе нахмурилась.       — Рэй, — помедлив ответила она. Нильсен согласно кивнул и медленно подошёл к ней, встав напротив. Его затылок упёрся в дверцу холодильника, а трезвый взгляд внимательно следил за Агатой.       — Теперь ты поняла? — спокойно спросил Александр.       Агата покачала почти пустой бутылкой, рассматривая свои пальцы на ногах. Коротко вздохнув, она встретилась глазами с Нильсеном.       — Твоя очередная маленькая победа, — подняв импровизированный тост хмыкнула девушка, и отпила ещё немного вина.       — Не думаю, что моя, — сверкнул глазами Александр. — Они здесь из-за тебя.       — Ну а ты? — Агата скрестила лодыжки и слегка помахала ими в воздухе. Вопрос в лоб не вызвал у Нильсена удивления. Он развернулся на пятках и шагнул в сторону двери. Харрис наблюдала за тем, как швед наклонился перед одной из сумок и расстегнул боковой карман. Он довольно быстро нашёл то, что искал, а когда приблизился к Агате почти вплотную, на стол возле её бёдра приземлился Обрегон. Такой же, как тот, который она потеряла во время бойни с Роджером и его наёмниками.       С глупо приоткрытым ртом Харрис смотрела на восхитительный изгиб спусковой скобы и резьбу на затворе. Она знала, что он пахнет порохом. Красив, как пепел на кровавом снегу. Прошлый её Обрегон был с маленьким сколом у основания ствола, но, в целом, идентичен новому.       — Когда успел?       — Пропустил консультацию в винотеке.       Агата провела подушечками пальцев по рукояти пистолета.       — Помнится, ты говорил что-то об ошибках, — тихо сказала она, подняв на Александра изучающий открытый взгляд.       — Говорил, — спокойно согласился он, отодвигая оружие в сторону. Его взор неспешно блуждал по лицу девушки. На расстоянии вдоха Харрис могла видеть, как расширялись зрачки кристально-голубых глаз. — Но это не значит, что я отказался от других своих слов.       Агата медленно втянула обжигающий воздух через нос, стараясь не смотреть на его губы. Это похоже на опьянение. Давление в висках росло с каждой секундой, что они были наедине. Она держала спину прямой. Настолько, что позвонки едва не хрустели от такого напряжённого натяжения. Старый и смешной трюк — пытаться обмануть разум чрезмерной уверенностью ноющего тела.       — Откуда ты можешь знать, что не передумаешь, — собственный голос казался Агате чужим. Это было скорее тревожным рассуждением вслух, чем прямым вопросом. Она поспешила отвести взгляд. Нильсен снова увидел это в ней — обратную сторону побега. Он хотел, чтобы её зоркие глаза смотрели на него, ведь все ответы были перед ней. Полностью обнаженные. Искренне жаждущие, чтобы их прочитали.       Его холодная, грубая от ожогов ладонь обрамила её щёку. Фокус внимания Агаты тут же вернулся к нему. Александр всё понял. Время, проведённое с ней, не было пустым. Она боялась, что увидит слишком много. Боялась прочитать то, чего нет.       — Потому что я никогда тебе не врал, — твёрдо сказал он, и в его голосе не было обвинений. — Я не хочу никого другого, Харрис. Не хочу, чтобы это всё заканчивалось, — Александр очертил контур её брови большим пальцем. — Хочу надолго и по-настоящему.       Агата оторвала руки от стола и положила их на спину Александра, притягивая его к себе до тех пор, пока губы не ощутили тяжесть крепкого поцелуя. Именно так происходит опьянение. Волнительно, ярко, желанно. Кровь в венах застывала приятным умиротворяющим теплом.       Мышцы живота сжались, когда Александр прикусил её нижнюю губу. Перед сном он не надевал футболку, поэтому Харрис беззастенчиво пользовалась открытыми участками кожи. Она гладила, царапала и не скрывала своих желаний. Ей было мало и много одновременно. Когда грубые пальцы сжались на краях её кофты, она подняла руки. Нильсен бросил ненужную вещь на стол и вновь прижался к ней. Ногтем очертил линию её горла, наклоняя голову, чтобы углубить поцелуй. Дать ей все свои чувства и недосказанные слова на кончике языка. Он знал, что придёт. Знал, что непременно вернётся ещё в тот момент, когда за несколько минут до вылета нашёл торговца редким оружием.       Нильсен просто не мог отказаться от этого. Он бы ни за что не смог сторониться её. Для него это казалось равносильно тому, что игнорировать луну или солнце.       Харрис привстала, помогая Александру избавить её от шорт и нижнего белья. Он чиркнул пальцами по её животу и коснулся груди. Агата поцеловала его в уголок рта, спускаясь к шее и оставляя за собой следы лёгких укусов.       — За этой дверью четверо, — напомнил Александр, приподняв её голову за подбородок и жёстко целуя. — И пёс.       Харрис слегка отстранилась, рассеянно поглаживая его щеки большими пальцами. Глаза Нильсена блестели, неотрывно смотря на неё. Агата притянула его за шею и медленно поцеловала, развеивая все предостережения. Её ладони спустились вниз по его рёбрам и торсу, нащупывая резинку шорт. Они оба знали, чего хотели, читая языки тел друг друга. Она смотрела, как Александр взял в руку стоящий член, распределяя по нему естественную смазку.       Агата развела ноги шире и облизала горячие губы. Её пальцы упирались в крепкую грудь шведа, оставляя на ней следы полумесяцев от ногтей. Перед тем, как плавно войти в неё, они посмотрели друг другу в глаза, и за секунду до испущенного стона Нильсен накрыл губы Агаты своими, заглушив его. Это было сродни маленькой пытке для обоих: ему нравилось слушать её в такие моменты, но сейчас они не могли позволить себе такую вольность. Харрис поджала губы и прикрыла глаза, принимая его каждой клеточкой тела. Александру удавалось сдерживать себя первые пару минут. Но стоило Агате обхватить его ногами, меняя угол проникновения, как остатки самообладание окончательно покинули их обоих.       Нильсен прижимал её к себе, держа за талию, и накрыл рукой нижнюю часть лица девушки. Она мелко и часто выдыхала ему в ладонь, чувствуя, как подрагивают его бедра под её пальцами. Наверняка это была не самая удачная конспирация, учитывая звуки шлепков бьющихся друг о друга тел, но сейчас им слишком хорошо, чтобы думать об этом в момент полного единения. Они видели только себя в отражении искрящихся глаз напротив. И не заметили бы никого, даже если бы в дом ворвался наряд вооруженных полицейских.       Не выдержав, Агата перехватила его за запястье, отстраняя руку от своего рта и прижимаясь к губам Александра в смазанном глубоком поцелуе. Он переместил ладонь вбок и зарылся в её волосы, слегка оттягивая голову Агаты назад. Колени задрожали из-за приближающийся разрядки. Нильсен практически рычал, когда она сжалась вокруг него, и поймал её вскрик своими губами. Он замедлился, чтобы продлить удовольствие Агаты, но она обхватила его за шею и сама подалась навстречу. Александр, почувствовав, что из глаз вот-вот полетит целый звездопад, подхватил её под бёдра, избегая области синяка, и оторвал от стола, развернувшись и прижав девушку к холодильнику. Покрывшись мурашками, Харрис едва не задохнулась от контраста ощущений. Подстроившись под прежний темп, толчки Александра стали резкими и глубокими. Он крепко держал её, пока она гладила его волосы и шею.       Агате пришлось бросить все усилия на то, чтобы не закричать, когда она получила второй оргазм и кончила одновременно с ним. Зубы клацнули от напора, с которым столкнулись их рты. Воздух обжигал лёгкие. Мокрые и опустошенные, они продолжали тянуться друг к другу. Александр усадил Агату обратно на стол и уронил голову в изгиб её шеи, чтобы отдышаться.       Они были настолько заторможенны, что даже не вздрогнули, когда из гостиной послышался шум, а затем заиграла песня Эминема «Глухой».       — Чёртов Хьюз, — пробурчал Александр, не отрывая лба от плеча Агаты.

***

      Харрис и не думала, что этот день отведён ей для того, чтобы выспаться, но точно не ожидала проснуться от чего-то мокрого и пахнущего собачим кормом. Резко распахнув веки, она наткнулась на пару золотисто-карих глаз. Аццо беззастенчиво лизнул её прямо в нос, отчего девушка нахмурилась и вытерла слюну рукавом кофты. Тогда стафф поменял тактику и принялся шкрябать её лапой по плечу.       — Да чего тебе? — прошипела Харрис, приподнявшись на локоть и отодвигая от себя настойчивого пса. Все остальные, включая даже Нильсена, спали без задних ног.       Агата немного осмотрелась. Ева и Рэйчел лежали практически в обнимку, мирно сопя в свои подушки. Адам, заработавший ночную порцию из одной затрещины от Александра, крепко спал на животе. Хьюз замотался в одеяло так, что было интересно, сможет ли он потом выбраться из этого кокона. Рэй спал в самой противоестественной позе из всех, какую только могло придумать человечество. Будто его сбросили с крыши многоэтажки, и теперь его руки и ноги выгибаются в обратные стороны. Харрис повернула голову и посмотрела на Нильсена. Они спали рядом. Всю оставшуюся ночь Агата чувствовала спиной его грудь и неосознанно прижималась к ней в ответ. Его размеренное дыхание в затылок оказалось чем-то довольно успокаивающим.       Пёс продолжал смерить её взглядом. Он выглядел немного нервным и не мог усидеть на месте, едва не припрыгивая. Агате хватило ума вспомнить, что собаки тоже ходят в туалет и причина его странного поведения может заключаться в банальной нужде выйти. По всей видимости, хозяина ему разбудить не удалось. Это и не удивительно: Хьюз всегда ел и спал, как в последний раз. Вздохнув, Харрис отодвинула от себя одеяло и осторожно поднялась с лежанки, стараясь не наступить на кого-нибудь из отдыхающих.       — Ладно, идём, — произнесла она усталым шёпотом, подхватив с дивана мобильник. Когда экран загорелся, время едва переступило порог восьми часов утра.       Аццо завилял хвостом и вмиг оказался у входной двери, нетерпеливо шкрябнув её передней лапой. Харрис бросила взгляд за спину, убеждаясь, что остальные всё ещё спят, и провернула замок, выпуская пса на утреннюю прогулку. Снаружи было облачно и немного прохладно. Вполне комфортная температура, поэтому Агата не стала брать более тёплую одежду. Она прикрыла за собой и неспешно спустилась со ступенек, окончательно отрезвившись ото сна. Несмотря на то, что он продлился всего четыре часа, она не чувствовала себя разбитой. Немного болела голова и нижняя часть тела, но эта ночь стоила всего.       Теперь, когда она лучше узнала своих друзей и выяснила отношения с Александром, жизнь будто наполнилась чем-то новым. Агата может быть уверена в том, что они не уйдут. Они останутся с ней. Это и есть смысл. Это то, что отныне для неё на первом месте. Та семья, которая образовалась между ними и объединила вместе.       Надолго и по-настоящему.       Аццо сделал круг по улице и прибежал к ней. Он снова завилял хвостом и высунул язык, глядя на Агату снизу-вверх. Девушка наклонила голову и слегка нахмурилась, протянув к нему руку. Она провела подушечками пальцев по черепной части между его торчащими ушами, ощущая короткий гладкий покров. Пёс не двигался, внимательно наблюдая за её действиями. Говоря откровенно, это первый контакт Харрис с животным. В Бишоп-Мэнсон никогда не заводили питомцев. У её матери и у Аннет была аллергия на шерсть, а на момент взросления Агата меньше всего думала о том, чтобы гладить уличных щенят и котят. Адаму и Аццо повезло друг с другом. Хьюз души в нём не чает, а пёс во всем разделяет его чувства. Ещё один пример искренней и чистой дружбы.       Спрятанный в рукаве кофты телефон завибрировал. Агата вытащила его и посмотрела на горящий экран, подумав, что, возможно, всё ещё спит. «Доброе утро» от Хелен добром не заканчивалось априори, поэтому Харрис ничего не ответила и просто закрыла чат. Женщина будто следила за их диалогом и, увидев, что СМС отмечено прочитанным, позвонила.       — Ты сейчас занята? — раздался заинтересованный скрипучий голос в трубке.       — Очень, — лениво протянула Агата, глядя на колышущиеся ветви деревьев.       — Чем же?       — Гуляю.       Сэндлер замолчала, очевидно, размышляя, не издеваются ли над ней.       — Мне нужно, чтобы ты приехала через час, — сказала она после короткой паузы.       Харрис отстранила телефон от уха и посмотрела на время.       — Кто? — безучастно спросила девушка.       — Хм?       Агата цокнула и повторила немного более раздражённо:       — Кто цель?       — Почему ты решила, что кого-то заказали? — парировала Хелен.       — На черта мне тогда ехать? — Харрис поправила волосы и подошла к крыльцу дома, похлопав себя по бедру, чтобы позвать пса.       — Потому что я тебе так сказала, — хмыкнула в трубке Хелен, как всегда подчёркивая волнующее только её саму превосходство.       Агата потёрла переносицу и зевнула.       — Ну, тогда с тебя кофе, — отозвалась она. — С молоком и двойным сахаром.       — Я тебе что, ассистентка? — недовольно бросила Сэндлер. На заднем фоне слышался стук каблуков.       — Тогда приеду через два часа.       — Ты будешь пить кофе час? — напряжённо спросила Хелен, сделав акцент на времени.       — Могу и два.       После пары гневных вздохов и тихого ворчания женщины, Харрис различила в динамике звук захлопнувшейся двери автомобиля.       — Ну хорошо, — шикнула Сэндлер. — Жду через час.       Начальница резко оборвала звонок. Сморгнув, Агата вернулась в дом и тут же напоролась на шум разговоров из гостиной.       — Ты во сне ногами узел что ли завязал? — довольно бодрый голос Евы.       — Да вниз его дёрни или за край потяни, — фырчал Адам.       — Как можно так спать? — вклинился уставший Гослер.       — Ой, чья бы корова мычала. Тебя во сне только белым мелком обвести не хватает.       Агата прошла в комнату и бросила телефон на диван, застав тот момент, когда с Хьюза стаскивали спутанное одеяло.       — Он тебя разбудил? — взволнованно спросил Хьюз, кивнув на сопровождающего её пса.       — Нет, — отмахнулась Харрис, вскинув бровь на вопросительный взгляд Евы.       — Звонил кто-то?       — Хел, — коротко ответила Агата, присев на грядушку.       — Дерьмово, — констатировала Скай, сложив ноги по-турецки. — И что хотела?       Харрис постучали по плечу, и она обернулась, увидев Рэйчел, протягивающую ей бутылку воды. Линд выглядела свежей и вполне отдохнувшей. Агата забрала поллитровку и кивнула ей.       — Встретиться, — отозвалась она, отпив немного воды. Говорить действительно стало легче.       — Ты называешь её Хел, потому что это переводится как «ад»? — помешкав хмыкнул Хьюз, протирая лапы Аццо специальной салфеткой.       — Только что дошло? — усмехнулась Ева, положив на бёдра подушку и уперевшись в неё локтями.       — Мне простительно. Я плохо соображаю, когда голодный.       Сбоку от них распахнулась дверь. Александр выключил свет в ванной и, смахнув со лба остатки воды, посмотрел на вернувшуюся Агату. Все тут же замолчали, наблюдая, как он подходит к ним и садится на диван рядом с Харрис. Наконец, Ева опёрлась рукой о плечо Адама и поднялась с пола, шагнув в сторону кухни.       — Откуда здесь пистолет? — послышался её удивлённый голос. — Хьюз, ты что ли лунатил?       — Чего? — рявкнул Адам. — Почему сразу я? — ткнул он пальцем в грудь, хмуро покосившись на безмятежных Агату и Александра. Нильсен вскинул бровь в ожидании его следующих реплик, но Хьюз был краток. — Пошёл ты, — буркнул он, вставая с пола и разминая затёкшие мышцы. — Я курить.       Из дверного проёма кухни высунулось лицо Скай. Она озадаченно почесала подбородок.       — Агата, Рэйч, на помощь.       Девушки переглянулись, одновременно поднявшись и проследовав к подруге. Ева изучала содержимое ящиков.       — Что случилось? — спросила Рэйчел, скептично наблюдая за ней.       — Ты лучше всех варишь кофе, а Агата знает, где он лежит, — хмыкнула та.       Харрис вздохнула и присела на край стола, кивнув на шкафчик над головой Евы. Наёмница приподнялась на носках и открыла дверцу, увидев много разнообразных баночек и коробок с чаем, среди которых скромно затесалась одна склянка, под завязку наполненная кофейными зёрнами. Было заметно, что её ни разу не трогали с момента покупки.       — Значит, это твой, а не Хьюза, — Ева обратила внимание на то, как по-хозяйски Агата держала в руке поднятое со стола оружие.       Рэйчел методично помешивала бурлящий в турке кофе, стоя к ним вполоборота. Меньше всего Харрис сейчас хотелось идти и собираться в офис. Её вполне устраивало это утро. Наверное, она могла бы весь день просидеть вот так, на кухне, в полной изоляции от мира за пределами окон. Ева жевала печенье и слушала все тонкости приготовления вкусных напитков, которые рассказывала Рэйчел. Мужская половина компании переговаривалась в гостиной: переодически оттуда доносился смех и гавканье Аццо. Это было до того хрупкое внутренне спокойствие, что его хотелось поберечь и продлить.       Под любопытными взглядами Евы и Рэйчел, Агата буднично разбавила свой чай холодной водой.       — Ты вообще не пьешь горячее? — поинтересовалась Линд, переливая кофе из турки в первый бокал.       — Нет, — Харрис сделала пару глотков и отодвинулась, чтобы освободить Еве проход к стулу.       — Запомни, Рэйч, перед тобой тот самый человек, который никогда не покупает напитки в автоматах, — проговорила Скай, подув на свой кофе.       — Не мудрено, — хмыкнула Линд. — Они ведь пресные и невкусные.       — А от того, что могу сварить я, высокая вероятность травануться, — повела бровью Скай, сделав маленький глоток из дымящийся кружки. — Из двух зол выбираю меньшее.       Рэйчел тихо посмеялась и убавила газ, повернувшись к Агате.       — У тебя есть время позавтракать?       Харрис бросила взгляд на часы и покачала головой.       — Тогда… — Линд закусила губу и открыла шкафчик с немногочисленной посудой, отыскав стакан с крышкой. Обычно Агата так брала с собой чай или сок. Рэйчел наконец использовала его по назначению и перелила в ёмкость свеже приготовленный кофе. — По дороге выпьешь.       Коротко кивнув, Харрис вышла из кухни и прошла к лестнице, взбежав по ней на второй этаж. Она сменила домашнюю одежду на джинсы и футболку, прикрепила портупею, вставив в неё свой новый Обрегон, и взяла чёрную толстовку, чтобы надеть её перед выходом из дома. Расчесавшись, Агата нанесла немного макияжа. Стоя перед зеркалом, она по-прежнему слушала разговоры ребят, выполнявших свою утреннюю рутину.       Когда девушка спустилась вниз, то столкнулась сразу с пятью парами глаз. Наёмники замялись, отчего Агата вскинула бровь, призывая их выйти из оцепенения. Ева вздохнула.       — Мы не знаем, через сколько ты вернёшься, — неуверенно начала Скай. — Но не переживай. Можем прибраться тут и разъехаться по до…       — Нет, — поспешно и довольно резко оборвала её Харрис. Казалось, словно всё вокруг внезапно стихло, ожидая, когда она продолжит. — Вы можете остаться здесь, — произнесла она на одном дыхании. Её взгляд был отрешённым, а брови привычно съехали к переносице, но все они знали, что на самом деле стояло за этим выражением. Она просила их остаться.       — Хорошо, — отозвалась Ева. На её лице не было улыбки, однако она чувствовалась в интонации её голоса. — Тогда до скорого.       Когда они скрылись за пределами кухни, а Агата прошла в коридор и взяла с подставки ключи от дома и автомобиля, позади послышались тихие шаги. Перед её глазами маякнула рука со стаканом. Обхватив его пальцами, Харрис повернула голову, наблюдая, как Нильсен натягивает на себя футболку и достаёт из кармана пачку сигарет. Провернув ключ, Агата открыла дверь. На крыльце Александр щёлкнул зажигалкой, прикуривая, и глубоко затянулся, когда кончик сигареты обдало тонким язычком огня.       — Поехать с тобой? — спросил он, оперевшись спиной о перила.       — Одна я закончу с ней быстрее, — ответила Агата, как очевидный факт.       Нильсен медленно выдохнул облако дыма. Харрис надела толстовку и клацнула по кнопке смарт-ключа. Автомобиль коротко мигнул, разблокировавшись, и она шагнула на первую ступеньку, направляясь к нему. Она почти спустилась, когда Александр подался вперёд, отдёрнув её за рукав.

***

      Допив приготовленный Рэйчел кофе, Агата убрала стакан и на мгновение прикрыла глаза. Она держала в руке пропуск, но не торопилась заходить в здание «Selection». Кажется, что она в принципе вполне могла развернуться и уехать обратно.       — Ну надо же.       Харрис слегка повернула голову, столкнувшись взглядами с Лиамом. Обе его руки были спрятаны в карманы джинс, а плечи крючились из-за ветра, но на губах заиграла живая улыбка. Шмыгнув носом, он сделал несколько неспешных шагов в её сторону.       — А я уже начал переживать о своей обещанной пицце и ящике пива, — хмыкнул Брукс, встав рядом с Агатой и оперевшись спиной на закрытую дверь автомобиля. Он поправил капюшон, из под коротого торчали темные кудряшки, и скосил глаза на Харрис. — Это Нильсен так постарался?       — Что? — переспросила Агата, непонимающе нахмурившись. Он усмехнулся и провёл пальцем линию под своей нижней губой.       — У тебя помада вот тут немного размазалась.       Харрис быстро стёрла след рукавом толстовки. Лиам достал из кармана упаковку лимонных леденцов и вытряс на подставленную ладонь пару конфет, закинув их в рот. Агата знала, что сейчас он звонко хрустнет ими.       — Ну, и как оно? — спросил он, зарывшись подбородком в воротник большого серого худи. — Неплохая выдалась поездочка.       — Да уж, — согласилась девушка одними губами, глядя на плывущие по небу облака. — Можешь отвести туда своего музыканта.       — Мы расстались, — выдохнул Лиам, перекатив на языке разгрызанные кусочки леденцов. Он понимал, что Агата не станет интересоваться причиной, поэтому сам немного углубился в тему личной жизни. — Морис сказал, что ему не хватает творчества. Я ведь обычный технарь, и разбираюсь в больше компьютерах, чем в искусстве.       Харрис молча выслушала его короткую историю. Несмотря на то, что они с Лиамом никогда не считали себя приятелями, Агата была единственным человеком, с которым он делился всеми своими неудачами. Так пошло с тех пор, как она застала его плачущим в офисе после очередного расставания. В тот вечер Харрис не придала этому случаю значения, но когда через неделю Лиам спустился на площадку стрельбища и самозабвенно рассказал ей о своём новом знакомом, она вновь не стала мешать ему делиться своими историями. Его успокаивала именно та отрешенность, с которой Агата умела слушать. Она могла не смотреть на него; могла заниматься другими делами, но Лиам чувствовал, что он понят. Брукс гениальный технарь и безнадёжный романтик.       — Знаешь, я даже рад тебя видеть, — признался Лиам, слегка толкнув её плечом. — Хоть и ненавидел ваши звонки, — усмехнувшись добавил он. — Каждый раз надеялся услышать что-то хорошее и несвязанное со странными людьми и пропажами. Теперь я буду продолжать разговор, только если он начнётся с того, какие учёные в постели.       Смеясь, Брукс отскочил в сторону от занесённого локтя в живот.       — Эй, всё честно! Ты уже слышала о бармене, тату-мастере и музыканте.       — Потому что ты перелабзался с половиной Лондона.       — Я в поиске. Не всем везёт с первого раза. К тому же, это у вас в отделе можно найти красавчиков, а у меня под боком только прыщавый Скотт, тайно передёргивающий на Сэндлер.       Скривившись, Агата хмуро посмотрела на Брукса.       — Проживу без этой информации.       Тёмные глаза Лиама весело заблестели, но из-за ветра ему приходилось щуриться.       — В последнии дни Хелен и совет зачастили с собраниями, — сказал он, задумчиво прикусив нижнюю губу. — Она позвала только тебя, или Рэй с Евой тоже приедут?       — Нет, — отозвалась Агата, окинув мрачным взглядом высокое здание.       — Тогда пойдём, — Брукс выпрямился и отошёл от машины. Идя задом наперёд, он махнул Харрис рукой. — Она и меня приехать заставила. Я уже забыл о том, какого иметь выходные.       Агата заблокировала автомобиль и шагнула вслед за Лиамом. Он отсканировал свой пропуск и открыл перед ней дверь. На лифте они поднялись на нужный этаж и проследовали почти в конец коридора.       — Обитель зла, — шепнул ей Брукс, постучав по двери, прежде чем открыть.       Сэндлер, до этого методично подписывающая кипу документов, подняла колючий взгляд на своих подчинённых.       — Здрасьте, — Лиам шагнул в кабинет, но был вынужден остановиться, когда Хелен вскинула указательный палец.       — Брукс, зайдёшь немного позже, — отрезала начальница.       Лиам машинально посмотрел на Агату, кивнув ей и послушно удалившись за дверью.       Оставшись наедине с Хелен, девушка подошла ближе и села в конце стола. Сэндлер отложила бумаги в сторону, указав ладонью на стаканчик с эмблемой кофейни.       — Здесь то, о чем ты просила.       — Уже выпила, — бросила Агата, закинув ногу на ногу и скрестив руки.       Хелен хмыкнула и, вздохнув, откинулась на спинку кожаного кресла. Её глаза приклеились к лицу наёмницы.       — Шрамы украшают мужчин и женщин, — улыбнулась Сэндлер, погладив пальцами лежащую на столе ручку. — Как твои дела, Агата?       Харрис вскинула бровь.       — Сегодня славный день, — самозабвенно продолжила начальница. — Давай не будем портить его ссорами и недопониманиями. Что скажешь?       — Начинаются пробки.       — Торопишься куда-то?       — Домой.       — Ничего. Домой ты всегда успеешь, — Хелен неспешно выпрямилась и задвинула кресло, положив руки на изголовье. — Миссия во Флоренции успешно завершена, Агата. Это ли не повод поздравить друг друга?       — Поздравляю, — безучастно буркнула Харрис. — Я для этого ехала через пол города?       Хелен осклабилась и хохотнула, постучав ногтями по кожаной обивке.       — Смелее. Поделись своими впечатлениями со мной. Как тебе было в Италии?       — Жарко.       Сэндлер на мгновение поджала губы, но тут же подавила вспышку раздражения и снова натянула на свой рот плотоядную улыбку.       — Понравилось работать в паре?       — Нормально.       — А что можешь сказать о своих коллегах из «Harbinger»?       — Ничего.       — Харрис, это же не допрос, — протянула Хелен почти сочувственно. — Мне правда интересно знать, как тебе работалось.       Агате казалось, будто она попала в цирк. Сэндлер долбила их звонками, командами, недовольствами, а лично Харрис даже крупным штрафом за неподчинение. И теперь она стояла здесь, с невинным лицом и наивным детским взглядом, словно ей отшибло добрую половину памяти, где хранились все воспоминания об её взаимоотношениях с наёмниками во время поездки.       — Тебе наверняка было непросто, — продолжила Хелен.       — Переквалифицировалась на психолога? — свернула глазами Агата, наклонив голову вбок.       Хелен досадно развела руками.       — Не думала, что тебя настолько отяготит пойти на контакт, — отступившись, женщина открыла верхний ящик и выудила из него знакомую чёрную матовую папку. — Тогда я постараюсь быть краткой, — проговорила она и открыла первую страницу. — Я поместила в этот файл твой контракт. Можешь ещё раз взглянуть на него, если хочешь, — Хелен протянула Агате лист. Когда та не приняла его, женщина хмыкнула и отложила документ на край стола. — В нём ты дала своё официальное письменное соглашение войти в состав действующих профессионалов. Также, это согласие на то, что твой контракт будет длиться до тех пор, пока все задания не зачтутся выполненными.       — И? — выдохнула Харрис, скучающе посмотрев в окно.       — Мы с советом проводили отдельное собрание, которое полностью посвятили составлению твоего контракта, — призналась начальница, открыв последний разворот папки. — «Harbinger» — сильная организация. Это нам стало известно еще давно. Было важно сделать что-то, чтобы закрепить за нами лидерство. А потом мы поняли, что ты можешь оказаться как никогда полезной, — Агата перевела мрачный взгляд на Хелен. Ей было неинтересно слушать эти душещипательные истории, но Сэндлер отчего-то была в неестественно приподнятом духе, когда положила папку на стол и толкнула её к Харрис. — Думаю, ты не обидишься тому, что у нас есть ещё одно задание для тебя. Ты ведь знаешь, как мы ценим твой навык.       Не разделив воодушевление начальницы, Агата наклонилась и опустила глаза на документ, где чёрным по белому был изложен текст миссии.

«Шестое задание. К выполнению назначена: Агата Харрис. Цель: Устранить Александра Нильсена.»