МАЯК

      Неторопливо тикает двадцать девятая секунда молчания, стук рычага о зубцы шестерёнок наручных часов марки Tissot отодвигает какофонию людского шума и лязг посуды на задний план. Алмазов глотает кофейную гущу из пустой кружки и отставляет её в сторону. Егор внимательно слушает, но, судя по всему, разговор, если это вообще можно назвать разговором, окончен. Проблема в том, что он не представляет, о чём шла речь после неудачного доклада на собрании, и как тема рабочая умудрилась перетечь в свадебную, если ему конечно не послышалось.       На сорок пятой секунде, заметив, что в витрине теперь отражается не он, а миловидная девушка неопределённого возраста, Егор перестаёт считать. Мокрая прядь тёмно-каштановых волос падает на глаза незнакомки. Глаза, точнее уже глаз, зелёно смотрит, не мигая. Егор осторожно улыбается отражению — уголки поджатых губ приподнимаются в ответ. Он оборачивается и с некоторой досадой замечает, улыбка адресована не ему, а Сашке.       Девушка кажется очаровательной, но основательно, особенно в районе прически, подпорченной непогодой, а так же тёмной водолазкой необъятного размера. Отсутствие следов растёкшейся туши наводит на мысли о том, что она не накрашена. Такие обычно и украшений не носят, хотя неприметное кольцо на пальце всё же имеется: две вцепившиеся друг в друга змеи.        Респектабельный вид Алмазов всегда прельщал самых разных женщин, которые, однако, подолгу рядом с ним не задерживались. Они скоро замечали и трактовали его неспособность к обходительности как равнодушие, а то и вовсе неприязнь. Так что Егор уже привык к восторженно-неоправданной реакции на друга и знал, ничего хорошего ему это не сулит. Вот только зеленоглазая отчего-то подняла в нём незнакомую волну раздражения, подкреплённую радостью на Сашкином лице. Казалось, с чего бы Алмазову радоваться? Раньше друг вёл себя сдержанно, даже холодно с посторонними девицами. Только если они знакомы…       Догадка поразила Егора простотой и живо перекликалась с темой женитьбы. Однако, придирчивее оценить потенциальную невесту ему не удалось, за спиной уже никого не было. — Вы знакомы? — уточняет, желая подтвердить догадку и наконец нарушить молчание, Егор. Сашка вздрагивает, по-петушиному качнув торчащей из затылка прядью светлых волос, и меняется в лице. — У тебя опять... Что именно у него «опять» Егору так и не сообщили, зато удостоили ответом на вопрос после затянувшейся паузы, во время которой он уже начал обдумывать, как бы поделикатнее откланяться, чтобы наконец воссоединиться со своей кроватью и не отлипать от неё часов так десять кряду. — Знакомы. Это Жен… Евгения Нестеренко.       «А вот и Женя», - залетела, неприятно шурша, мысль, как страницы книги, отрывки из которой ты помнишь с невероятной точностью, но восстановить само название не в силах, постепенно цепляя к себе всё новые мысли, и вот уже образовав небольшое торнадо в голове Егора. Забытая на время фраза всплывает с новой силой и теперь уже не кажется игрой воображения или шуткой. Читал он именно её сегодня в метро или нет — оба вариант ему сейчас одинаково не нравятся. В любом случае остается небогатый выбор из: он сходит с ума сейчас, сошёл ещё тогда, с ума сошёл весь мир, потому как столь неправдоподобное стечение обстоятельств просто невозможно. И если спросить: «Верит ли он в невозможное, схожее с болезненным поврежденим рассудка, но всё же отличное от него?» То скорее всего верит, но только в объяснимое с помощью хоть и необъяснимой, но логики, которую он всегда трепетно ставил во главу угла.       «Книга!» — наконец вырывается что-то дельное из завихрений Егора, он встаёт и, совершенно забыв про друга, намереваясь немедленно отправиться на поиски того самого морского пейзажа на прилавках ближайшего книжного. К счастью, в этот момент Саша тоже спешно поднимается с места, громыхнув стулом, и интересуется у блестящего циферблата своих часов: — Может, поужинаем завтра вместе? — Мгм, — невнятно отвечает за него Егор. — Тогда увидимся. Выспись как следует, — говорит Алмазов уже другу, по-отечески потрепав его по ещё не до конца обсохшей шевелюре.       Оба, не сговариваясь, синхронно одеваются и выходят на улицу, где на контрасте с размаривающим тёплом помещения, становится так неуютно и холодно. Снег утих, оставив грязно-мокрую жижу на асфальте, пробираясь через которую, двое расходятся в разные стороны так ни о чём по-настоящему и не поговорив. Лавируя между людьми, пытающимися как и он не промочить ноги, Егор спешит в нужный магазин. Но проведя там почти час, изрядно достав продавца-консультанта своим экзотическим запросом и перебрав всё от брошюр до фолиантов с изображением моря, пляжа, рыбок, кораблей, он так и уходит с пустыми руками, решив завтра посетить книжный покрупнее.       Дома, наскоро разогрев прямо в коробке и в один присест съев остатки вчерашней лапши удон с курицей, он стаскивает и бросает водолазу на кучу из одежды, книг, исписанных корявым почерком бумажек, двух ноутбуков и, кажется, даже пары пустых грязных чашек, когда-то бывшую кроватью, и обессилено падает в кресло, чудом оставшееся не занятым. Надо бы ещё убраться, принять душ и по-хорошему сходить в магазин, а то в холодильнике уже мышь повесилась, но сил на это уже нет. Его хватает только на то, чтобы, не вставая, кряхтя и ворочаясь вытащить смартфон из переднего кармана джинс, поставить его на воткнутую рядом зарядку и закрыть глаза.       А завтра он обязательно найдёт книгу, если она существует, и позвонит маме. Уже начиная задрёмывать, Егор вдруг вспоминает, зачем вообще собирался звонить маме, и протянувший было к нему свои руки сон моментально уходит. Откладывать звонок до завтра опасно для мозга, который обязательно вынесут, если единственный ребёнок, никак не желающий наградить бедную женщину внуками, и в этом году забудет поздравить собственную мать с днём рождения. И она конечно же понимает, что он это не со зла, что он её любит, просто заработался и забыл, но вот если бы ему поменьше работать, да почаще встречаться с друзьями особенно противоположного пола, и пошло-поехало…       Вздохнув, Егор берёт смартфон, на экране которого после нехитрых манипуляций загорается 23:32 — поздновато для звонка, но хотя бы ещё «сегодня». Натыкав в поисковике контактов «мам», он удивлённо смотрит на два всплывших имени: ясное дело «мама» и некто «Мамонов», не рождающий в голове совершенно никаких ассоциаций, и нажимает на первое. «Абонент временно недоступен, перезвоните позже…» Повторив попытку дважды, Егор откладывает бесполезную железку и снова закрывает глаза. Даже сотовые операторы сегодня против него. К счастью, завтра суббота, поэтому он вполне может позволить себе скататься к ней в гости сутра пораньше с извинительным подарком, а на обратном пути заглянуть в книжный. Успокоив себя наличием плана, Егор незаметно проваливается в сон.