МАЯК

      Тихо. Так тихо, что слышно шуршание полиэтилена, задевающего дверной проём. Оцепенение немой сцены разрывает доносящийся снизу стук. Кто-по вошёл в парадную. — О, ты здесь. А я хотел успеть приготовить ужин, — Сашка по-хозяйски заходит, оттесняя Дмитрия в сторону, снимает куртку. Привычным движением достаёт с полки гостевые тапки и идёт на кухню, начиная раскладывать еду.       Озадаченный хозяин дома, так и не раздевшись, плетётся за ним, намереваясь как минимум отругать за проникновение со взломом. И вообще, у нормальных людей «давай поужинаем» означает, что тебя приглашают в ресторан, а не припираются без предупреждения в гости да ещё и с намерением готовить еду на твоей же кухне.       Но слова, готовящиеся вырваться наружу, приходится проглотить вместе со слюной. Как вкусно пахнет! Не в состоянии больше сдерживаться, Дмитрий выуживает из пакета багет, яростно откусывает его и жуёт. Кажется, он только теперь понял, насколько голоден. Тонкий хрустящий багет постепенно исчезает в руках, как и желание затевать ссору с другом. Зато теперь не нужно тащиться в магазин.       Кстати, откуда у него ключи? Дмитрий собирается озвучить вопрос, но Сашка, наконец заметив нападение на продукты, успевает первым: — Полегчало? А ты чего в уличной одежде?       «Тьфу». Снятое пальто прицельно летит на стул, а его владелец, не найдя на кухне чистой чашки, достаёт из утробы тучного навесного шкафчика гранёный стакан и наливает в него воду прямо из крана. Оперевшись рукой на мойку, Дмитрий пьёт жадными глотками, а Сашка суетиться как заправская домохозяйка, закидывая в ту же мойку овощи. При этом он умудряется практически без остановки сыпать вопросами, продолжая вчерашнее словоизвержение. — Сок будешь? В холодильнике опять шаром покати. Ты сегодня без обеда? И на кой тебе дом на Новгородской? Кстати, что с мобилой? Опять не дозвониться. — Пала смертью храбрых, упав с высоты меня на асфальт, — выдыхает Лисовский, опустошив стакан, и тут же протянув его в ожидании обещанного сока. Сашка хмыкает и наливает неровной струйкой светло-оранжевую жидкость из высокой коробки «Тетра Пак». Остальные вопросы так и повисли в воздухе капельками душного тумана, но это, похоже, никого не волнует.       Стараниями Алмазов пакеты с продуктами быстро опустели. Хотя не совсем: на дне одного всё ещё просвечивается нечто прямоугольной формы, и Дмитрий, сунув туда нос, натыкается на знакомую обложку. — Ты купил мою книгу… — сползшая в конце интонация не даёт понять, утверждает он или спрашивает. — О… Ну мне же её никто не дарит, — забавно мурчит Сашка, тщетно пытаясь изобразить бурчание с непонятно откуда взявшейся улыбкой на лице.       Вот идиот! Конечно же он до сих пор не догадался подарить другу ни один из своих романов, хотя при этом умудрялся с завидным постоянством обсуждать их содержание. Откуда же ещё Сашка мог брать их, не покупая? Дмитрий виновато выдавливает из себя тихое «извини». — Да ладно.       Сашка снимает пиджак, аккуратно вешает его на спинку стула и старательно закатывает рукава рубашки. Его раздражающая привычка всегда носить рубашку и пиджак, даже в выходные, не нравилась Лисовскому с самого начала знакомства. Благодаря ей многие девушки уже при первой встрече определяли Сашку как успешного или по крайней мере перспективного молодого человека, что, по правде говоря, и злило Дмитрия на самом деле. — Вообще я собирался готовить рататуй, но вижу, что тебя надо срочно покормить. Так что начнём с яичницы. Садись, — заявляет «мистер успешный», невозмутимо облачаясь в передник ядрёно-розового цвета с буклястыми овечками на груди, не доходящий ему даже до колен. И откуда это безобразие взялось на моей кухне? Не с собой же он принёс?       Дмитрий усаживается на последний из трёх не занятый одеждой стул и старательно пытается не заржать. Надо признать, что в этой экипировке Сашка всё больше смахивает на нескладную домохозяйку, ещё и слов каких набрался — «рататуй». В голове проносятся смутные ассоциации с мультиком и овощами, но дальше этого дело не идёт. Поковыряв несколько минут царапину на столешнице и вспомнив, как недавно хотел расспросить друга аккуратно о разном, он на ощупь проверят, осталось ли это разное или всё ушло вместе в Егором, вернув мир в исходное равновесие. — Саш, а у меня раньше были провалы в памяти? — спрашивает Дмитрий наобум, уже не особо беспокоясь, как это выглядит со стороны. — Были, — заявляет тот, с каменным лицом ставя перед ним тарелку с глазуньей.