***
Прощание с уже полюбившейся им старушкой далось тяжело. Они долго и крепко обнимались, говоря друг другу слова благодарности. После Ибрагим и Хюррем с некой тяжестью на сердце покинули дом Биргюль-ханым, держа путь к порту. Сама же женщина провожала их взглядом через окно, мысленно за них молясь. Когда две фигуры скрылись из виду, старушка томно вздохнула и исчезла в глубине дома. Визирь и Госпожа же шли молча и лишь изредка кидали друг на друга мимолётные взгляды. Как назло солнце палило сильнее обычного, из-за чего в порт хотелось попасть ещё быстрее. Впереди показалась развилка в виде двух тропинок. Ибрагим остановился и повернулся к Хюррем. — Ты помнишь, в какую сторону говорила сворачивать Биргюль-ханым? Хюррем призадумалась, воспроизводя в памяти слова старушки. — Выйдете за пределы моего дома и идите прямо. Когда увидите две тропы подле совсем стареньких домов, то сверните налево. Дальше так же прямо и смотрите, никуда не сворачивайте. — Да. Нам налево.***
Порт встретил их спокойным безмятежным морем. У кораблей суетились люди. Их окружала какофония голосов и криков, пролетавших мимо чаек. В носу стоял свежий морской воздух вперемешку с рыбным запахом. Мужчина и женщина шли мимо ровно выстроенных кораблей, осматривая каждый. Судна различались лишь размерами и ничем более. Внезапно визирь встал на месте и протянул руку в сторону, как бы останавливая Хюррем. Госпожа перевела изумлённый взгляд на Ибрагима, в котором читался немой вопрос. — Постой лучше тут. Я спрошу насчёт корабля, — пояснил паша. — Почему? Что такого, если я пойду с тобой? — в непонимании спросила госпожа. — Так нужно. Стой тут, — резко ответил Ибрагим и пошёл дальше один, оставив Хюррем на месте. Хасеки смотрела ему в спину, положив руки по бокам талии. Ибрагим же подошёл к какому-то низкорослому полному мужичку с повязкой на одном глазу. Заметив подошедшего, мужчина обнажил жёлтые зубы и сощурил один глаз. — Чего надо? — совсем недружелюбно буркнул. Визиря такой тон никак не смутил. В своей жизни слышал и похуже. — Где найти корабль до Стамбула? — совершенно спокойно задал ответный вопрос. Мужичок прошёлся взглядом по Ибрагиму, а затем покосился в сторону, потерев подбородок. — Едешь девчонку в столицу продавать? Хороша! Паша перевёл взгляд на Хюррем, которая переминалась с ноги на ногу в нетерпении. Заметив устремлённый на неё взгляд визиря и мужика, женщина выгнула бровь. — Может, мне её продашь? Сколько берёшь? Ибрагим не сразу понял, что имеет в виду мужчина. Когда же до него дошло, то пальцы на руках как-то неосознанно сжались в кулаки. Еле слышно выдохнув, он ответил: — Боюсь, таких денег ты за всю жизнь не соберёшь. А теперь будь добр, ответь, где корабль до Стамбула? Мужичок скривил губы и пробурчал: — Следующий. Паша повернулся в сторону госпожи и махнул рукой, чтобы та шла за ним.***
Махидевран гордо вздёрнула голову и, выпрямив спину, сделала шаг вперёд. По правую сторону вдоль стены выстроились девушки, склонив головы. Госпожа проходила мимо них, удостаивая взглядом каждую. Затем женщина остановилась и подняла голову вверх на бывшие покои Валиде Султан. Губы растянулись в улыбке, ведь та, которая занимала их после покойной матери Султана, пропала без вести. Когда до Махидевран дошла эта новость, то она попросту не смогла сдержать свою радость. Столько лет она этого ждала, так жаждала... И вот теперь её желание исполнилось. Мать главного наследника глубоко вдохнула и с облегчением выдохнула, зашагав дальше всё с той же улыбкой на губах.***
Махидевран завернула за угол и стала держать путь в намеченные покои. Женщина первым делом решила навестить Хатидже Султан, ведь та, как известно, находилась в ужасном состоянии. Пропажа Ибрагима Паши сильно подкосила её. Да и саму Махидевран она тоже расстроила, так как визирь был единственным сильным защитником её сына. Прямо перед носом двери отворились, и показалась Гюльфем-хатун, у которой вид тоже был не из лучших. Бессонные ночи рядом с Хатидже дали о себе знать. — Махидевран Султан, — склонилась в поклоне. — Простите, что не встретила. Я должна была быть с госпожой. — Ничего страшного. Как Хатидже Султан? — По-прежнему. Всё бредит, ничего не ест, пьёт лишь один чай. — Понятно. Что лекари говорят? Гюльфем передёрнула плечами. — Ничего. Разводят руками. Махидевран подумала несколько секунд и после ответила: — Дай Аллах ей здоровья. — Аминь.***
К вечеру погода заметно испортилась. На небе сгустились чёрные кучевые тучи, не предвещая чего-то хорошего. Порывы ветра волновали до этого спокойное море. Хюррем пристально смотрела в иллюминатор. Где-то вдалеке сверкнула молния, из-за чего она поёжилась. — Не испортилась бы погода окончательно, — произнесла свои мысли вслух. — Просто не думай об этом, — сзади донёсся голос Ибрагима. Хасеки не отреагировала на его слова. Кажется, они уже свыклись друг с другом, раз теперь могут разговаривать спокойно и даже как-то свободно. Не сказать, что их отношения прямо-таки улучшились, однако изменения есть и они заметны. Послышался стук, падающих капель дождя. За пределами корабля море разбушевалось не на шутку и прозвучало несколько раскатов грома вдобавок с яркой молнией. Внутри Хюррем вся сжалась. Не хотелось думать о плохом, но мысли сами наведывались в голову. Внезапно её и Ибрагима откинуло мощным толчком. Сверху доносился топот и гул голосов. Госпожа и паша подорвались с места, однако их свалило на пол. Корабль расшатывался из стороны в сторону, не давая возможности нормально подняться. — Только не это! Начинается шторм! — прокричала Хюррем. Как бы Ибрагим не хотел признавать, но хасеки была права. Погода не сыграла им на руку и теперь они находятся в опасном положении, которое по всей видимости ухудшалось. Треск, грохот. Всё сливается вместе и вертится по кругу. Хюррем не чувствует никакой опоры под собой. Только лишь невесомость и влагу. Госпожа не сразу осознаёт, что попросту летит неизвестно куда. Не успевает ни о чём подумать. Но вот почувствовалась чья-то спасительная хватка. Хасеки поднимает глаза и видит держащего её одной рукой Ибрагима. Вторая его рука предательски соскальзывает с деревянного выступа. Он отдаёт последние силы, чтобы удержать себя и её. Скользит дальше и всё же срывается, отдаваясь морской бездне.