Кубок огня или Турнир Юных Волшебников

      Альбус Поттер       — Ал, — послышался где-то вдалеке сквозь головную боль чей-то голос.       Кажется, Альбус вчера снова напился и даже не явился на дежурство. Алкоголь, конечно, не помогал ему забыться полностью, а иногда даже наоборот напоминал о Смит и о том, какой он конченный человек, что на деле сам давно предал ее, упал в ту же яму, за которую обвинял своего лучшего друга, по пути обидев очень хорошего и дорогого сердцу и душе человека. И антипохмельные зелья Альбус последнее время избегал, потому что утренняя тошнота и головокружение, да и в целом физическое недомогание пересиливало душевную боль и собственную никчемность.       — Поттер, мать твою, — Альбус почувствовал, как с него стянули одеяло и стало слишком холодно, что он поежился, недовольно открывая один глаз.       Над ним возвышался Рафаэль, всем своим видом показывая, что если Альбус сейчас же не придет в себя, он окатит его еще вдобавок ледяной водой из палочки, поэтому Альбус сел, держась за голову.       — Ал, я все понимаю, что у тебя душевные раны и все такое, — Рафаэль протянул ему стакан воды. — Но, пожалуйста, держи себя в руках, если ты напиваешься. Во-первых, ты вчера заблевал половину комнаты. А во-вторых, ты… обозвал Клэр шлюхой.       Да, точно. Побочный эффект таких пьянок, длинною в две недели. Отравляешь и свою жизнь, и жизнь окружающих.       — Блин, Раф, прости, — виновато сказал Альбус, застегивая на себе рубашку и пытаясь приманить с помощью волшебства носки. — Я извинюсь перед Клэр. Вообще не помню, что вчера было, после того, как мы со Скорпом в «Кабанью голову» зашли. Он что-то рассказывал про их тренировки, а потом к нам, кажется, кто-то присоединился…       — Я знаю, что тебе надоели все, но я тоже считаю, что Холли бросила скорее в целом школу, чем тебя, — вздохнул Рафаэль, беря учебник и направляясь к выходу. — Она тебя любит.       — Только я недостоин ее любви, — тихо сказал Альбус, когда дверь за бразильцем уже закрылась.       Одиночество и тишина в комнате снова и снова заставляли его задумываться над их отношениями. Он столько обвинял Холли в том, что делал сам. Ее бывший был мертв, а Сато вполне себе живая. Как он на нее смотрел, а потом нагло врал Смит в глаза. Может, она на самом деле не вернулась потому, что узнала, что он такой же, как и Малфой, чье сердце с каждым днем принадлежало ей все меньше, в то время как она ради него перешагнула через себя, согласившись на его правила жизни, которые так не походили на ее.       После их традиционного мальчишника со Скорпиусом Альбус давил в себе все появляющиеся чувства к Сато, прекрасно по ней видя, что она не как Милана и Скорпиус, она принимает и уважает правила своего общества, она закрыта и не хочет делиться с ним, в то время как он ей выворачивал всю душу во время их разговоров. И как только Альбус понял, что Холли не вернулась, но и, действительно, не бросила его, то он сможет окончательно сломаться под своими чувствами к Ацуко, поэтому и хотел знать, что же происходит с Холли, есть ли у них будущее, ведь предавать Холли будет отвратительно, особенно сейчас, когда между ними не осталось никаких барьеров. И Холли, действительно, стала огромной частью его жизни, он безумно скучал по ней, чувствовал себя должным защитить ее от матери, она уже была его родным человеком, но его ли судьбой на самом деле?       Скорпиус ему не уставал повторять в начале семестра, что он слишком серьезно относится к своим влюбленностям. Выходит, друг был прав, что как только появилась в его жизни Ацуко, чувства к Холли тоже начали дробиться? С Холли они были слишком разные, им было хорошо проводить время, веселиться, но Смит не была его душой, а Сато была.       И если в девушках Альбус сейчас ничего не понимал, то понимал Скорпиуса. Если отбросить тот факт, что для Скорпиуса одной из была его сестра, они бы давно уже повторили свой мальчишник, как можно откровеннее делясь своими чувствами, чтобы разобраться в этой чертовой жизни. Но Альбус не мог простить Скорпу ни Лили, ни того, что не может признаться другу, что внезапно понял его, потому что перед Холли у него уже есть какие-то обязательства, но с душой договориться так сложно.       Альбус понял, что уже опоздал на завтрак, да и не помнил, сколько уже за эти две недели прогулял занятий, поэтому собрал свою сумку и направился на первый урок, держа в голове то, что Розе лучше не попадаться на глаза, а то устроит разнос за прогулянное дежурство.       — Альбус, — в коридоре окликнул его звонкий голос сестры, которая быстро его догнала. — Пожалуйста, давай поговорим.       — Лили, я не в настроении обсуждать… — начал Альбус, думая, что сестра как обычно начнет ему выговаривать, что у них с Малфоем все хорошо, да и они немного, но вроде как снова стали общаться, почему бы ему и не принять в конце концов их отношения.       — О тебе, — закончила Поттер.       Альбус посмотрел на сестру. То, что у них с Лили напряженные отношения играло ему на руку, потому что просить отстать Малфоя или Милану было намного проще, чем что-то скрывать от своей семьи. Да и что он ей скажет, что теперь на стороне Малфоя, потому что понимает его?       — Что же ты можешь сказать обо мне того, что я не знаю сам? — усмехнулся Альбус.       — Как раз хочу напомнить тебе о том, что ты и сам прекрасно знаешь, даже лучше меня, — сестра посмотрела ему в глаза. — Ты забыл, чего ты хотел в начале этого года? Победить в Турнире, доказать всему миру, что сыновья Гарри Поттера отдельные личности, способные в магическом плане на многое. Да, так сложились обстоятельства, что твоя любимая девушка не может быть сейчас с тобой. Но значит так надо и это сделает ваши отношения только сильнее, когда вы пройдете столько преград и будете вместе, будете ценить друг друга еще больше. Скорпиус сказал, что ты совсем не готовишься к Турниру, а он уже в выходные…       — Знаешь, Лили, возможно, мне этот Турнир нужен был совсем для других целей, — покачал головой Альбус. — Мировая слава это для Джеймса, а меня лучше понимаешь ты, что мне просто важны любимые люди рядом.       Лили посмотрела на него печальными глазами.       — Нет, Альбус, тебе важно и то, и другое, — уверенно сказала сестра. — Знаешь, сколько бы я отдала, чтобы быть такой же самодостаточной в магии как ты и Джеймс? Я не говорю, что не нужно бороться за свою любовь, потому что я сама как пример обратного. Просто подумай, хотела бы того Холли для тебя?       Прозвенел звонок, Лили развернулась, махнув длинными рыжими волосами, и направилась на урок.       А Альбус прислонился к холодной стене, пытаясь унять гул в ушах от ее громкого голоса. Несмотря на то, что они с Холли были очень разные, она его в один из первых же дней поняла и приняла, когда он осудил ее участие в Турнире назло матери. А разве его участие только в угоду ожиданиям отца правильное?       Приступ тошноты и новой порции головной боли подступили к нему с новой силой, поэтому Альбус решил отправиться к Виктуар.       — Фу, Альбус, — Виктуар зажала рот рукой, сдерживая рвотные позывы. — Сколько ты пил? У меня только-только начала проходить тошнота с окончанием первого триместра. Выпей, пожалуйста, это…       Кузина дала ему таблетку, после которой неприятное послевкусие вчерашнего алкоголя заменилось свежим дыханием, а вот бодрости, как после антипохмельного зелья, не прибавилось.       — Прости, я не думал, что не выветрилось, — виновато сказал Альбус, садясь на кушетку, пока Виктуар открывала окна. — Хорошо, что не пошел на урок к МакГонагалл в таком состоянии, а то отработки до конца семестра были бы обеспечены, а за частые прогулы больше чем на месяц не оставят.       — Просто во время беременности все запахи чувствуются более остро, — пояснила кузина. — Но так как МакГонагалл анимаг и у нее животный нюх, то думаю от нее бы не ускользнуло твое состояние.       — Наверное, стоит благодарить Теда, что мои многочисленные прогулы занятий держатся от нее в тайне? — поднял одну бровь Альбус.       — В том числе, — кивнула Виктуар. — Мы с Тедом поняли, что тебе нужно время, и готовы дать немного. И я рада, что ты пришел сегодня ко мне и готов поговорить. Или ты правда себя плохо чувствуешь?       — Ну, бутылки медовухи для опохмеления или же зелья от душевных ран у тебя точно нет, поэтому, выходит, что поговорить, — чуть усмехнулся Альбус.       Виктуар ему чуть улыбнулась в ответ, всем своим видом показывая, что она его внимательно слушает.       — У тебя было такое состояние, что ты будто не на своем месте? — спросил Альбус. — Ты же так хотела стать целителем, бороться с темными проклятиями, а сейчас твой потолок это школьники, мечтающие прогуливать уроки. И это хотела ты сама, от тебя не ждали. Значит, сейчас ты осознанно выбрала семью и не желаешь об этом.       — Не жалею, но это мой выбор на данный момент, — выделила Виктуар. — Никто мне не запрещает после рождения нашего малыша вернуться и продолжать карьеру в Мунго. А вам парням еще проще. Даже не нужно прерываться, чтобы завести ребенка. У вас сейчас юношеский максимализм, и кажется, что может быть только так и никак иначе. Ты, Роза, Лили и это не удивительно. У вас еще нет своего места априори. Вы ищите себя. Посмотри, у нашего дяди Чарли нет семьи, и он счастлив. Он никогда не стремился найти себе спутницу жизни, посвятив всего себя драконам. И это его выбор. Но если ты не хочешь делать выбор, то можно его не делать, можно совмещать.       — К сожалению, это совместить нельзя, — искренне рассмеялся Альбус.       Их разговор прервал Тед, который вошел в Больничное крыло, а у него из раны на лбу сочилась кровь.       — Мерлин, что с тобой? — ужаснулась Виктуар, подбегая к мужу, тут же осматривая рану.       — Не волнуйся, любимая, просто со вторым курсом пикси проходили, — успокоил жену Люпин. — Боевое ранение, когда Оренби решил использовать не волшебную палочку, а свой учебник.       — Сейчас принесу бадьян, — сказала Виктуар.       Кузина удалилась, оставляя их наедине.       — Снова прогуливаешь? — спросил Тедди.       — Я думал, что в Больничном крыле находятся те, кто болен, — угрюмо сказал Альбус, но потом поднял глаза на Люпина. — Тед, скажи, можно любить двоих?       — Где-то я это уже слышал, — засмеялся Тед.       — Значит, это не любовь? — повторил свой же вопрос Альбус, который еще так недавно задавал Скорпиусу.       — Альбус, послушай меня, — тяжело вздохнул Тедди. — Вы еще так юны, в вас бушуют гормоны, и порой можно спутать любовь просто с каким-то интересом. Позволь Лили допустить собственные ошибки, познать ответственность своего решения. Скорпиус правда чувствует что-то к Лили. Он не стал бы играться с твоей сестрой. Но так случилось, что Лили одна из тех, кто встретился ему во время поиска. Возможно, она та самая. А возможно и нет. Не стоит принимать школьные влюбленности так близко к сердцу. Вы хотите чувствовать, набираться опыта, это нормально.       — У тебя же Виктуар была одна единственная, — парировал Альбус.       — Ну, значит я счастливчик, — расплылся в улыбке Тед, меняя свой цвет волос в цвет крови, когда к ним снова вышла Виктуар и подошла к мужу, чтобы залечить его ранение, а Тед прижался к ее слегка выпирающему бугорку на животе, целуя, под ее недовольства, что они тут не одни. — И она мне отказывала сначала!       — Тед, мне было четырнадцать, — заметила Виктуар.       — Ну вот так случилось, что несмотря на все трудности мы в итоге вместе, — заключил Тед. — Ты же Бриттани тоже считал судьбой всей своей жизни и говорил, что вы поженитесь. Но жизнь распорядилась иначе. И если ты думаешь, что Холли не вернется к тебе и что она тебя обманывала, так может и не она твоя судьба?       Альбус поблагодарил их за очередной сеанс психотерапии и поспешил оставить этих двоих наедине.       Почему он ни с кем не может поделиться тем, что его на самом деле тревожит? Раньше он с подобным шел к Ацуко, и всегда находились слова. Но он не может же сказать ей, что любит и ее, и Холли. Даже Тед и тот считает, что все его страдания исключительно из-за невозвращения Холли, в которое он продолжал верить, хотя и не знал зачем. Кажется, Скорпиус говорил с Люпином на тему любви к двоим, а он, Ал, видимо, не создает такого впечатления. Бриттани. Выходит, он такой же, как и она, за исключением того, что она ему изменяла просто ради интереса, а не из-за великой любви, так что же он по-настоящему чувствует к таким разным Холли и Сато?       Так как Трансфигурацию он уже прогулял, Альбус поспешил на урок по зельям, однако в класс он вошел первый, замечая, что Слизнорт в кабинете не один, а с японским директором Фукудой.       — Альбус, мой мальчик, — сказал в присущей себе манере Слизнорт. — Вы вчера дежурили в мантии-невидимке?       — Почему? — нервно сглотнул Альбус.       — А потому что мисс Уизли мне пять раз указала на разные места в разных концах замка, где Вы «дежурили», а я Вас так ни разу и не встретил, — строго сказал декан.       А Альбус порадовался, что сегодня еще не встречался с Розой, которая точно от его похмелья с утра не оставила бы ничего.       — Простите, профессор, но я себя плохо почувствовал и пошел в Больничное крыло, — сказал Альбус, и неважно, что это было полчаса назад, а не вчера вечером.       — В самом деле, Гораций, — добродушно сказал Фукуда. — У каждого из нас свой путь, и если душа подсказывала, что дежурство в тот день было лишним…       — Я очень ценю душу мистера Поттера, однако обязанности старосты, а тем более старосты школы никто не отменял, поэтому сегодня по школе дежурите Вы, — властно сказал декан. — Да еще и некоторые преподаватели жаловались мне на пропуски занятий, в том числе и по дополнительной программе. Альбус, если Вы не держитесь за свое будущее, то, возможно, в школе найдется человек, который с удовольствием воспользуется шансом. Надеюсь, что мне не придется краснеть за Ваши зелья.       Альбус только сейчас заметил, что класс начали наполнять студенты, и на последней фразе Слизнорта рядом с ним сел Скорпиус, а по другую сторону от него Милана.       — Вы еще не сделали зелья? — тоже с нотками наставления спросил Скорпиус. — Милана, ну хоть ты ему скажи. Ладно на себя все равно, но как ты себя будешь чувствовать перед другими участниками? Вы же сейчас работаете для команды, а не индивидуально.       — Они почти готовы, — покачала головой Милана, которая сегодня была бодрее, чем обычно. — И не надо меня встряхивать, я свою часть работы сделала сразу, варить должен Альбус, а не я.       — Ну так свари что-нибудь свое, опасное и авторское, когда ты последний раз была в лабораториях? — продолжал наставления Малфой. — Ты так хотела жить каждое мгновение пока рядом с тобой нет Нотта, и сейчас его рядом с тобой нет, и ты не знаешь, что будет после школы, допустит ли тебя к зельям Нотт, так пользуйся этой возможностью! Вот меня Джеймс главным вместо себя на десять дней оставил, передав все схемы. Поэтому я после ужина собираюсь погонять нашу команду, чтобы от бразильцев даже пустого места не осталось.       Кажется, Скорпиус не увидел должного рвения у них с Миланой развеяться, поэтому, скооперировавшись с Лили, все же решил заставить их заняться делом. Альбус уже привычно направлялся взять какой-нибудь еды на кухне, потому что в Большой зал он старался не ступать ногой, в том числе, чтобы не нарываться лишний раз на преподавателей, но его за руку схватила Лили и потащила в подземелья. В этот же момент Скорпиус в помещение притащил Милану, которая тоже возмущалась и брыкалась, а затем закрылась дверь, оставляя их наедине.       — И пока не создадите что-то гениальней Волчьего противоядия, отсюда не выйдете, — хором сказали Скорпиус и Лили.       Альбус с Миланой переглянулись, одним лишь взглядом приходя к общему выводу, что Скорп и Лили ненормальные.       — Вообще-то я и так в лаборатории сегодня собиралась, — хмыкнула Милана, ставя котел на огонь и доставая свои пергаменты из сумки, а также снимая с пальца кольцо. — Ты все помешивания сделал?       — Да, — ответил Альбус, хотя вовсе был не уверен, потому что все дни после возвращения в Хогвартс были для него как в тумане. — А ты что-то новое придумала?       — Ага, — воодушевленно сказала Милана. — И мне нужна твоя помощь с нумерологией. Я пойму, если ты откажешься, и не стану тут заставлять тебя насильно, как некоторые. Но если ты не занят, то…       В целом, Альбус был рад, что ему немного удалось отвлечься, а еще и помочь Милане, потому что за расчетами формул время прошло незаметно, поэтому шел на свое дополнительное дежурство из лабораторий в более приподнятом настроении, однако Милана так и не рассказала, что это будет за зелье, а Альбус не стал лезть, потому что ненавидел, когда последнее время все лезли к нему, но подруга впервые за долгое время осталась в лабораториях после отбоя.       — Ты был великолепен, — послышался женский голос из коридора. — У тебя талант.       Альбус посмотрел на часы. Уже был отбой. Может, снять с какой-то сладкой парочки баллы, кажется, Розе это всегда доставляло удовольствие.       — Да ладно тебе, — голос Скорпиуса он не мог не узнать, особенно этот тон, когда он рисовался и заигрывал со своими жертвами. — Просто я не могу подвести Джеймса второй раз, да и мне тоже очень хочется выиграть этих бразильцев.       Альбус выглянул из-за своего угла и увидел, что Скорпиус и Анабель держатся за руку, стоя возле входа в гостиную Слизерина. И где же тут люди, чтобы перед ними играть в счастливых жениха и невесту? И после этого Скорпиус будет говорить, что невеста его ни капли не привлекает?       — У тебя все получится, — сказала Анабель.       Савар поднялась на носочки и невесомо поцеловала Скорпиуса в самый уголок губы, а Малфой застыл на месте, завороженно смотря на француженку влюбленными глазами, что не дало Альбусу усомниться, что подобная близость у них в первый раз и нормально они точно не целовались, а спать с ней Скорпиус не может, даже если он захочет, ведь контракт ради Урсулы он не нарушит.       — Мне надо занести схемы в капитанскую башню, — вдруг начал нервничать и что-то бессвязно бормотать Малфой. — До завтра.       Анабель ему кивнула и скрылась за проходом, а Малфой выдохнул, чуть прикусывая свою губу, и направился к лестнице, скручивая в трубочку в руках схемы.       Альбусу хотелось ударить Скорпиуса, но ударить только потому, что в этом треугольнике участвует его сестра, и, кажется, проигрывает. Потому что в голове появилась совсем другая сцена. Как он влюбленно смотрел на Ацуко и ее волшебство, как от тепла ее ладоней расцветают цветы, нежный и совсем непонятный шепот, как он мечтал поцеловать ее, а потом шел к Холли, растворяясь в ее поцелуях, в близости с ней (спасибо Мерлину, что хотя бы в сексе ни разу не представлял Ацуко вместо Смит).       Совсем не зная, как реагировать на все это, ведь поговорить с Малфоем открыто и честно он не мог, но видеть после такого друга, с которым что-то начало налаживаться, было вновь невыносимо.       Альбус медленно пошел по этажам, борясь с желанием все бросить и напиться, но Лили была права, и это будет позором, если его, сына Гарри Поттера, лишат значка старосты или выгонят из школы.       Поэтому Альбус решил честно пропатрулировать школу, направляясь на верхние этажи, и не прогадал, потому что недалеко от башни капитанов из пустого класса разносились какие-то звуки, тихие голоса и легкий смех.       — Кхм, — уверенно вошел в класс Альбус, но тут же растерял весь настрой, увидев, кого он поймал.       На преподавательском столе сидела Лили, а между ее ног стоял Малфой, целуя ее шею. Слава Мерлину, оба были в одежде. Но Малфой тут же отскочил от Лили на пару метров, а та спрыгнула со стола, поправляя свою блузку.       — Малфой, ты не закрыл дверь? — зашипела Лили.       — Прости, кажется, забыл, — виновато сказал Малфой, пряча от него свои глаза. — Ал, я…       — Ты, — с нотками ненависти и злобы сказал Альбус, совсем не понимая свои эмоции, и что ему сказать, но от всей этой ситуации ему было определенно противно. — Не хочешь сказать моей сестре, где ты был до встречи с ней?       Лили с недоверием посмотрела на Малфоя.       — На тренировке, — с удивлением сказал Скорпиус. — Ты же и сам прекрасно знаешь, что…       — А с кем ты там был? — Альбус начинал дышать все тяжелее.       — С командой, с кем, — оправдывался Скорпиус, не понимая, за что он оправдывается.       А Альбус смотрел словно на свое душевное отражение, на его метания. Было противно от себя. Противно от понимания Скорпиуса, потому что он сам оправдывался и пытался себя убедить, что Сато ничего не значит, это просто так, а с Холли все серьезно, он же ей обещал, в отличие от Малфоя по отношению к Лили.       — А может это была показательная тренировка для Савар? — повысил голос Альбус. — Ты же любил всегда красоваться перед девочками своей игрой.       — Ал, я все знаю, — Лили встала на защиту своего парня. — Скорпиус позвал… свою невесту на тренировку, чтобы вечером провести время со мной и…       — И целовал ее тоже, чтобы она его к любовнице отпустила? — выдавил из себя Альбус.       В комнате повисла тишина и напряжение.       — Нечего сказать в свое оправдание? — усмехнулся Альбус.       — Я не целовался с ней, — сказал Скорпиус, а в его голосе слышалась искренность. — Мерлин, Ал, там была вся команда, они могут подтвердить, мы даже все вместе возвращались в замок…       — Знаешь, Альбус, я от тебя не ожидала, — разочаровано сказала Лили. — Одно дело ты просто мне выражаешь свое мнение и активно заставляешь прислушаться к тому, что Скорпиус мне не пара, но так нагло врать это низко!       — Ну да, я и не ожидал, что ты поверишь мне, человеку, который хочет тебе добра, — покачал головой Альбус.       — Ты же не веришь людям, которые хотят тебе добра, — поджала губы Лили, выбегая из класса.       С исчезновением Лили обстановка еще больше накалилась. Видимо, Скорпиус понял, что Альбус их видел сегодня. Да, это был не поцелуй, но Ал понимал, что это дело времени.       — Альбус, послушай, я не… — начал Скорпиус.       Но Альбус не стал дослушивать, выходя из класса и снимая со Слизерина баллы за хождение после отбоя. Он надеялся, что Скорпиус понял, что их отношения снова вернулись почти в точку невозврата. Лишь собственные чувства к двум девушкам сохраняли эту тонкую нить надежды на их доверительные отношения или хотя бы один откровенный диалог, но сейчас Альбус определенно не был к нему готов.              — Мистер Поттер, — обратился к нему Флитвик своим пищащим голоском. — Я недоволен Вашей домашней работой. Вы же посещаете мастер-класс по Чарам от профессора Дюпона. Почему Вы не использовали дополнительные знания для своего эссе?       — Простите, профессор, — извинился Альбус, хотя совсем не чувствовал своей вины, будто он первый ученик, который сдает эссе лишь бы от него отстали. — У меня не было времени, потому что вчера вечером я заканчивал зелья для Турнира, а потом у меня было дежурство…       — Это не оправдание, мистер Поттер, тем более, что задание было дано не вчера, — покачал головой Флитвик, левитируя ему его работу с оценкой «Слабо». — Или Вы думали, что пройдя этап, основанный на Чарах в Турнире, обеспечите себе всемирную славу в этой области магии?       Единственное, о чем он тогда думал, так это о том, как он обидел Холли, что она даже отказалась проходить испытание, впрочем, сейчас ему хотелось последовать ее примеру, потому что речи Лили и Виктуар не вдохновляли его продолжать бороться, ведь он не хотел этого сам, лишь в очередной раз доказать что-то отцу и обществу, вызывать зависть у Джима, ведь он сам считал, что Роза намного достойнее него на роль Чемпиона.       — Мистер Малфой, прекрасная работа, — похвалил Флитвик Скорпа, который зачем-то сел рядом с ним, пока Роза его ругала за пренебрежение своими обязанностями. — Буду рад, если Вы продемонстрируете своему другу, как нужно писать эссе, несмотря на то, что у Вас вечером была тренировка.       Вот еще одно отличие их с Малфоем ситуаций. Он здесь съедает сам себя просто за мысли о двоих, а Скорпиусу нормально что-то иметь с двумя. Он никогда не позволит себе ничего с Сато, даже если очень хочется, пока он не поговорит с Холли, не услышит ее объяснения, и пусть это будет даже через десять лет, он останется ей верен, ведь по отношению к Ацуко это тоже будет совсем неправильно.       — Я как и вчера не собираюсь слушать твои жалкие оправдания, тем более, что у тебя была вся ночь, чтобы придумать их еще больше, — сказал Альбус, как только Флитвик начал урок, а Скорпиус предпринял попытку с ним заговорить. — Я всего лишь просил тебя об одном — быть с моей сестрой честным. Ради Урсулы ты женишься, а ради Лили ты не готов даже на один честный и откровенный разговор с ней. Тебе легче влюбиться в Савар, чем бороться за Лили, если она тебе нравится.       — Ал, там все сложнее, — прошептал Скорпиус.       — Я знаю, — кивнул Альбус. — Вопрос лишь собственного достоинства.       Остаток урока они провели молча, а потом и вовсе по отдельности отправились на урок к МакГонагалл.       — Мистер Поттер, Вы пропустили вчерашнее занятие, — сказала директриса.       — Извините, профессор, я плохо себя чувствовал, — сказал Альбус.       — Значит Вам сегодня лучше, поэтому от сдачи вчерашнего домашнего задания Вы не освобождаетесь, — продолжала МакГонагалл.       Последнее время для него сделать любое трансфигурационное превращение было слишком сложно, а вот превратить воду в ром вполне реально. Им было задано самостоятельно трансфигурировать весы, которые используют в зельеварении для точного взвешивания ингредиентов. Интересно, могут ли назначить отработку на день испытания?       — Простите, профессор, я… — начал Альбус.       — Ал, это не твое? — спросила Роза, садясь рядом с ним и доставая из сумки идеальный образец весов. — В общей комнате на столе были.       — Что ж, весьма неплохо, мистер Поттер, — одобрительно кивнула профессор МакГонагалл. — Надеюсь, что во время большой перемены Вы не забудете принести свои зелья на проверку.       Черт, уже сегодня? Какое сегодня число? До испытания осталось два дня?!       — Спасибо, — благодарно произнес Альбус, смотря на Розу. — Прости, я… Я не в форме, слишком много событий, плохих событий. Что я тебе должен, из чего ты их сделала?       — Пожалуйста, — пожала плечами Роза. — Ал, я не хочу с тобой носиться, как с маленьким. Оставлю это Малфою, который вымаливает у тебя прощение за свои грехи, а я надеюсь, что ты сам поймешь, в какое мы живем время, и на что, действительно, надо тратить время и силы. И да, ты мне ничего не должен, я их просто создала.       — Просто? — у Альбуса отвисла челюсть.       И разве есть какие-то сомнения, что Чемпионом должна была быть Роза с ее талантом?       — Знаешь, по мне лучше искренне убиваться по своим ошибкам, чем давать пустые обещания их не делать, а затем поступать совсем наоборот, — сказал Альбус, косясь на Малфоя на соседнем ряду, когда понял, что Роза никак не собирается отвечать на его восхищение.       — Если ты о Малфое, то ты не прав, что он не сдерживает свое обещание бороться, — пожала плечами Роза. — Он мне дал пару интересных наводок…       — Серьезно? — удивился Альбус.       Роза принялась записывать лекцию, а Альбус смотрел на Скорпиуса, который сидел в задумчивом состоянии. Если Скорпиус помогает Розе, значит, косвенно причастен к разрыву помолвок. Может, он все-таки в чем-то продолжает подозревать свою невесту, и эта игра не для всей школы, а только для самой француженки?              После обеда Чемпионы должны были быть у МакГонагалл вместе с образцами зелий, которые они варили.       Альбус, который уже привык не ходить в Большой зал, сразу направился в кабинет директора, поэтому, очевидно, пришел самый первый.       Он с грустью посмотрел на стол, вспоминая события вечера Святочного бала. В глазах защипало. Все это время он думал только о себе, как Холли могла его предать, а сейчас, смотря на это самое место, где ему было хорошо, он понимал, что совсем не думал, насколько ей тоже сейчас плохо, где бы она ни была.       — Это и есть этот несносный мальчишка? — послышалось возмущение с одного из портретов. — Это он смел выгнать меня с собственного портрета, чтобы не терпеть такого позора, как невозможность видеть?       — Финеас, это гены, — сказал со своего портрета Северус Снейп. — Вы не знали его деда, впрочем, от Блэка их семейка тоже недалеко ушла.       — Ах, эта прекрасная молодость, — вставил Дамблдор. — И если с Джеймсом Сириусом я согласен, что он унаследовал черты своих предков, то Альбус Северус больше похож на Гарри, видимо, характер Лили Эванс передается только в комплекте с зелеными глазами, а тут, Северус, вы вряд ли будете иметь что-то против.       Не успел Альбус возразить, что он совсем не похож на отца, дверь кабинета открылась, и вошла Ацуко, держа в руках свои три колбочки.       Японка прошла мимо него, будто он пустое место, поставила колбы в специальную подставку и села как можно дальше от него.       Удивительно, какие же они все-таки разные, с Холли казалось все таким правильным в этом кабинете, но он прекрасно знал, что с Ацуко такого бы у них никогда не было, и это тоже было бы правильно.       Альбус не решался поднять на нее глаза, и вновь открывающаяся дверь заставила его пошевелиться.       На пороге стояла профессор Трелони.       — Где профессор МакГонагалл? — спросила прорицательница.       — Скоро будет, — безразлично ответил Альбус.       — Нет, это возмутительно! — вскрикнула Трелони, едва присев. — Чтобы какой-то старикашка мне высказывал, что я неправильно преподаю, что мое око…       Альбус лишь усмехнулся, чуть покачав головой, которую снова опустил и стал разглядывать носы на своих ботинках, хотя взгляд так и полз все выше, останавливаясь на тонких лодыжках Сато.       — Почему я чувствую родственные души, сопротивляющиеся их воссоединению? — вдруг воскликнула Трелони, хватая их за руки.       — Вы неправильно чувствуете, — оскалилась Сато, а Альбус никогда ее такой не видел.       — Ах, вы ученица этого хама! — взвизгнула Трелони.       — Как Вы смеете ее оскорблять? — разозлился Альбус.       — Вы многого не знаете, мой мальчик, зря Вы отказались брать мой курс, — Трелони схватила его за ворот рубашки и начала его трясти. — Она изменила Ваше будущее, все не должно быть так, Вы сейчас пойдете другой дорогой, Вы не повторите судьбу отца.       Альбус шокировано слушал, что ему говорит Трелони. Все знали, что она старая и выжившая из ума мошенница, и с каждым годом становилось все хуже, но почему-то все ее безумные предсказания походили на правду. Альбуса как ударило током, полностью возвращая в памяти тот вечер, и что он наговорил Сато, что это она виновата в том, что ничего не рассказала ему о планах Холли, ведь тогда все было бы действительно по-другому. Но разве есть в этом ее прямая вина? Это же видения, она сама говорила, что они изменчивы, но людям всегда легче в своих бедах искать виноватого. Да, в первые дни исчезновения Холли Альбус действительно, винил во всем Ацуко, ведь она раз умолчала о Скорпе и Лили. Не сказала ему прямо и о Холли, на последней вечеринке чуть намекнув. Но на неё он не мог долго злиться. Конечно, он давно простил ее за это молчание, она всегда знала, когда нужно говорить, а когда молчать. Но в тот первый вечер семестра его поглотили эмоции. Кажется, и вчера по пьяни он снова обвинил ее во всем…       — Севилла, что случилось? — спросила МакГонагалл, входя в кабинет. — Если Вы со своими…       — Вы никогда не хотите слушать, а я давно предсказывала беду, — огрызнулась Трелони, вылетая из кабинета и почти сбивая с ног подошедших Крама и Доминик.       — Мистер Поттер, мисс Сато, приношу свои извинения, профессор Трелони последнее время… не в себе, — холодно сказала директор. — Прошу, присаживайтесь, сейчас начнем.       Альбус старался не смотреть на Ацуко. И сам не знал почему. То ли поверил своему же пьяному бреду и Трелони, что она виновата в трудностях его жизни, то ли по-прежнему из-за собственного стыда.       Слизнорт и преподаватель по Алхимии внимательно изучали их образцы, пока МакГонагалл объясняла им регламент испытания. В принципе все было как обычно, полоса испытаний, только в этот раз палочки им было запрещено использовать, за исключением финального сражения, если потребуется. А вот сколько шансов у них пройти испытания зельевары сейчас и вынесут вердикт.       А Альбус в очередной раз отметил, что ему все равно.       — Итак, мы готовы огласить вам финальный список того, с чем вы подошли к заданию, — начала МакГонагалл. — У каждого из вас было по три зелья. Как вы уже знаете, каждый получит все зелья, ну, разумеется, те образцы, которые сварены правильно, так как это была часть сотрудническая. Но все же это соревнование, поэтому каждый Чемпион получит такое количество раз использовать на своем пути палочку с заклинаниями (на финальную дуэль при необходимости это не распространяется), сколько верных образцов было приготовлено лично им.       — Лучшим оказался мистер Крам, который успешно сварил все три зелья, за что и получает три использования палочки по ходу испытания, — начала свою речь преподаватель по Алхимии. — Таким образом у участников есть зелье невидимости, зелье сопротивления магии и огнезащитное зелье. Очень достойный набор. Думаю, что без этих образцов вам пришлось бы тяжко. Девочки получают по два балла каждая. От мисс Уизли вам достается зелье старения и уменьшающее зелье, а от мисс Сато животворящий элексир и раздувающий раствор. К сожалению, с летейским элексиром и дурманящей настойкой вы не справились. Впрочем, эти зелья, действительно, относятся к очень повышенному уровню магии. Ну и мистер Поттер… Вы справились только с одним зельем, добавив в коллекцию лишь умиротворяющий бальзам.       — Альбус, Вам должно быть очень обидно, потому что Ваша напарница создала идеальные пропорции, ошибки были допущены Вами на финальных стадиях приготовления, — тяжело вздохнул Слизнорт. — Перед испытанием каждый из вас получит всего одну порцию каждого зелья.       Слизнорт начал рассказывать о дозировках и времени действия зелий в лабиринте, но Альбус его уже не слушал. Он не мог оторвать взгляд от Сато. От ее белой кожи и черных глаз, в которых читалась грусть.       — Если ни у кого нет никаких вопросов, то можете быть свободны, — голос МакГонагалл вернул его в реальность.       — Черт, так обидно, мы со Скорпом столько времени на этот летейский элексир убили, где там ошибка, — расстроенно говорила Доминик, когда они спускались по винтовой лестнице из кабинета. — Он бы нам всем очень не помешал. Владимир, ты просто молодец, три из трех! И они тоже все не из легких.       — Я бы без Роуз не справился, — улыбнулся Крам. — И все же я рад трем попыткам с палочкой, потому что даже одной порции правильно сваренного зелья может не хватить.       Ацуко, совсем не обращая внимания на их разговор и не попрощавшись ни с кем, направилась к лестнице.       — Ал, — помахала рукой перед ним Доминик, очевидно, звавшая его уже не первый раз.       — М? — Альбус продолжал смотреть вслед Сато.       — Я говорю не расстраивайся, никто не знает, кому и что понадобится, — поддержала его Доминик.       — Чувство вины здесь точно не уместно, — встал на сторону Уизли Крам.       — Да, спасибо, извините, мне нужно, — поспешно кивнул Альбус, спеша за Ацуко.       Кажется, не только Холли прекрасно выучила все потайные коридоры Хогвартса. Альбус лишь чувствовал легкий аромат сакуры в воздухе, пытаясь ориентироваться в ее маршруте. Она шла в глубокие подземелья — их место.       — Сэр Николас? — проговорила Ацуко, а ее голос эхом разнесся по подземелью.       Альбус ей давно рассказывал про их привидений. Но она никогда не проявляла интереса к их существованию. Да и привидения иностранцев не жаловали, чтобы являться в коридорах, возможно, как раз, привидение башни Гриффиндора было исключением.       — Добрый вечер, юная мисс, — Ник выплыл прямо из стены. — Чем могу быть полезен?       — Как становятся привидениями? — прошептала Ацуко, а Альбус боялся даже дышать.       — Последний раз мне этот вопрос задавал Гарри Поттер, — печально ответил Ник. — Когда потерял своего крестного.       Альбус нервно сглотнул, не понимая, что может быть общего у отца и Ацуко.       — Привидение — это душа, которая не обрела покой после смерти и осталась сгустком и напоминанием в месте, где некогда обитала, — ответил Ник, закружив по комнате. — Люди, которые боялись смерти и не готовы идти дальше.       — В восточном искусстве есть техника призыва душ, — сказала Ацуко. — Наш мастер сказал, что чем опытнее волшебник, тем больше он может призывать оставаться их с собой, выходит, они могут стать привидениями?       — Техника, в основе которой лежит магия Воскрешающего камня… — задумчиво проговорил Ник. — В мире магии возможно все, только счастья от этого не будет ни живым, ни мертвым.       Ацуко резко развернулась и пошла на выход, а Альбус так и остался стоять. У нее кто-то умер? И его резко осенило, ведь он даже не знал ничего о семье Ацуко, смутно слышав от Миланы, что она росла с бабушкой и дедушкой. Он только делился своими проблемами, да и то, зависть брату и неуверенность в будущем с Холли едва ли можно назвать проблемами. По сравнению с тем, что у тебя с детства нет родителей…              В последнюю субботу января было назначено проведение третьего испытания.       Сразу после обеда все студенты пошли на арену, и уже до их раздевалок и комнаты отдыха в подтрибунном помещении доносились крики поддержки того или иного Чемпиона. Крам делал физические упражнения в качестве разминки, Сато сидела в уголке со своими растениями, а Доминик просто ходила из угла в угол. А Альбус снова ничего не чувствовал, лишь апатию и нежелание больше во всем этом участвовать.       Когда колокол из замка пробил три часа, они вчетвером вышли в центр арены, вооружившись флакончиками с зельями и встали уже на привычные им тропы.       — Пожелаем нашим участникам удачи! — объявила громким голосом МакГонагалл, и Альбус вошел в Лабиринт, который тут же отгородил его от толпы, оставляя приятную тишину.       Наверное, если бы не маленькая камера на его груди, он бы просто сел здесь и подождал, пока все справятся с заданием и сорвут свои флаги, лабиринт откроется и… Нет, он не потерпит, если все будут его жалеть еще и на этот счет. Все его родные люди правы, что в жизни может случаться много плохого, главное не потерять себя и свой путь.       Альбус достал из своего набедренного пояса животворящий элексир, приготовленный Ацуко. В основном его принимали мракоборцы для восстановления сил и зарядом бодрости и позитива во время выездных сражений, это зелье считается усиленной версией обычного бодроперцового. Если второе пьют от сонливости студенты, то животворящий элексир точно придаст ему мотивации. Альбус понимал, что многие его скорее приберегут напоследок, когда не останется сил. Но силы ему нужны были уже сейчас.       Альбус осторожно двинулся по тропинке. Было совсем непривычно идти без палочки в руках, чувство незащищенности, будто чего-то не хватает (кажется, это чувство в этом новом году его постоянно преследует). Но поскольку Турнир считается полностью безопасным, значит, ему не придется внезапно защищаться от какой-то нечисти?       Но вместо нечисти перед ним оказалась стена. Обычная бетонная стена. И как ее обойти?       Альбус пытался вспомнить не было ли никаких ответвлений и других тропинок, но был уверен, что нет.       — Черт, — выругался Альбус, ударяя кулаком в стену.       Да, они отгадали далеко не все зелья-помощники, но взрывное зелье было в их арсенале. И досталось оно ему. Альбус почувствовал укол совести перед Миланой, которая составила идеальную пропорцию, а он из-за своих проблем не смог просто сварить зелья, вовремя помешивая.       От соседней дорожки послышался взрыв. Взрывное заклинание. Ну вот, еще и ребят подставил, которым пришлось использовать попытку и достать палочку.       И если для Крама это было едва ли ощутимой потерей (хотя Ал был уверен, что он тоже не особо хочет тратить свое заклинание в самом начале), то для Альбуса оно было критическим, ведь у него тогда не останется ни одного, но делать было нечего.       — Бомбарда, — воскликнул Альбус, направляя палочку в стену, которая разлетелась на мелкие кусочки, открывая ему дальнейший ход.       Но пройти ему далеко не удалось. На поляне сидел дракон, который дыхнул в него огнем, как только увидел его. Альбус тут же спрятался за изгородь.       Трясущимися руками он достал флакончик с зельем невидимости. Да, в таком состоянии намного лучше, чем дезилюминационные чары использовать, концентрация ни к черту. Но и зелья у него было всего на три минуты.       Альбус сделал глоток и вновь вышел к дракону. Тот сидел смирно, а Альбус понял и восхитился профессором Джерсоном и МакГонагалл, потому что дракон скорее всего был не настоящий, а трансфигурированный, однако проверять совсем не хотелось. Поэтому Альбус старался пройти поляну быстро, но бесшумно, что ему в конце концов и удалось сделать.       Однако и следующая поляна встретила его далеко не теплой кроватью и вкусным ужином. На ней было безумно много магии, что от такой концентрации начинала болеть голова. Еще чуть-чуть и точно случится магический выброс, и именно тут Альбус впервые по-настоящему понял состояния Лили, ведь это мучительно больно.       Альбус не знал, что ему предпринять. Возможно, сойти на дорожку и попробовать обойти через другую поляну, но боль уже перерастала в физическую, что и шага обратно было сделать трудно. Он стал копаться в имеющихся зельях.       — Зелье сопротивления магии, точно, — поморщился Альбус от головной боли и делая глоток горькой жидкости, после которого стало легче.       Наконец, вся боль ушла, совсем не выдавая данную поляну за что-то сверхъестественное, а Альбус поспешил убраться поскорее отсюда.       Он так бежал вперед по дорожкам лабиринта, что совсем не думал, что очередное испытание может встретиться ему не на полянке, а прямо тут.       Он впервые за последнее время чувствовал себя таким живым, хотелось прийти первым, вновь показать всему миру, что он, Альбус Поттер, способен на все, но вдруг его резко отбросило обратно в начало тропинки.       — Черт, — выругался Альбус, потирая ушибленное колено. — Что за…       Он медленно подошел к какой-то светящейся линии. Ну и что все это значит? Возвращаться назад совсем не хотелось, и Альбус решил посмотреть, может ли ему помочь какое-то из зелий.       — Какой я идиот, — хлопнул он себя по лбу, отвязывая очередную колбочку. — Подсказка была в самом начале года в Большом зале.       Альбус узнал в этой линии возрастное ограничение. Очевидно, чтобы пройти дальше недостаточно быть просто семнадцатилетним. Интересно, а девятнадцатилетний Крам тратил тут свой образец?       Ал выпил холодную жидкость. Через несколько секунд он почувствовал, как на его щеках выросла настоящая борода. Альбус какое-то время стоял, ощупывая ее, а в голове появился образ обнаженной Холли, которая проводила пальцем по его легкой щетине и звонко смеялась, убеждая его, что ему пойдет борода.       Отогнав воспоминания, Альбус осторожно сделал заступ за черту. Пропускает. Поэтому он снова понесся дальше по многочисленным коридорам лабиринтов.       — Доминик, — прошипел Альбус, видя, как кузина убегает от него на ту самую полянку, где развивались флаги школ.       Кажется, кузина придет первая.       Но у него все равно оставались неплохие шансы, поэтому Альбус тоже принялся бежать.       Однако изгородь вдруг прямо перед ним сомкнулась, из кустов на веточках выехали различные колбочки с зельями, а на маленьком экранчике появился текст.       Впереди опасность, то же позади, но две из нас помогут, ты только их найди. Одна вперед отправит, еще одна — назад, в двух — вино всего лишь, а еще в трех — яд. Ты хочешь здесь остаться на долгие века? Тогда ищи — к тому же подсказка тебе дана. Во-первых, как бы ловко ни скрывался яд, найти его несложно — от вина левый ряд. Второе — в крайних бутылях налито не одно и то ж, но если вперед тебе надо, помощи зря ты ждешь. Затем ни в большой, ни в малой смерти ты не найдешь, а если из второй слева и второй справа глотнешь, сам убедишься — налито одно и то же в них, хотя на взгляд они разные, но это уже в-четвертых.       Альбус застонал. Конечно Доминик прошла дальше, ведь подобные загадки ее конек. Альбус не знал, правильно ли он поступает, но был уверен, что есть другой проход на полянку, даже если он и дольше, но точно должен быть надежнее, потому что пить яд хоть было и заманчивой идеей, но точно не у всех на виду.       — Мерлин, да они с ума сошли, — воскликнул Альбус.       С каждой полянкой Альбус все больше сомневался в том, что это испытание прошло проверку безопасностью всех шести Министерств, да и пожалел, что не попытал удачу с ядом.       Поляна была в огне, а проход за ним закрылся изгородью. Поттер знал, что у него есть зелье, позволяющее проходить через огонь, и раз преподаватели допустили его к испытанию, то Крам и Роза сварили его великолепно. Но делать было нечего, ведь даже альтернативно он не мог использовать Агуаменти.       Идеальное испытание Турнира для его состояния. После такого точно понимаешь, что ты совсем не хочешь умирать, а с остальным можно справиться. Альбус сделал глоток и нырнул в огонь, услышав девчачьи крики с трибун.       — Зачем мне все это надо, — выдохнул Альбус, вырываясь из огня и внимательно осматривая свою форму, но огня на ней не было.       И вот снова главная поляна. Альбус надеялся, что больше не возникнут никакие головоломки. Ему определенно повезло с путем, что все испытания были на зелья, которые были в его арсенале, поэтому не теряя времени Альбус побежал к поляне.       Неприятным сюрпризом стал факт, что вместе с Доминик уже стоял и Крам. Он был более потрепанный и явно не создавал впечатление, что путь ему дался легко. Альбус подумал, что болгарин если не проходил через огонь, то его задание было ничуть не легче взамен отказа участия в головоломке.       Только одновременно с ним на поляну ступила и японка, которая вышла как раз с той дорожки, где была загадка, а Альбус нисколько не сомневался, что она тоже ее разгадает.       Они оба достали палочки, а из-за стены послышались восторженные крики, ожидавшие дуэль, коль Доминик и Крам так по мирному разделили свои места.       Альбус направил палочку на Ацуко, но совсем не хотел атаковать. После слов Трелони ему наоборот хотелось уже в трезвом состоянии все высказать ей в лицо, узнать, действительно ли она что-то меняла в его судьбе специально. Но после ее общения с Ником ему наоборот хотелось подойти и извиниться за свое поведение, поговорить о ней, словно чувствовал, что именно этого просит ее душа, но за эти дни он вновь не нашел в себе силы.       — Остолбеней, — воскликнула Ацуко, тут же нападая на него.       Альбус отбил заклинание, удивленно смотря в ее черные глаза, которые так непривычно выражали злобу и агрессию.       Сато не остановилась. Она начала метать в него все разрешенные боевые заклинания невербально, будто боролась с ним не за место в Турнире, а насмерть. Альбус еле-еле успевал ставить щиты.       В какой-то момент она подошла слишком близко, заполоняя его рецепторы таким манящим запахом сакуры, что Альбусу казалось, что у нее было отдельное дополнительное зелье с амортенцией, и она поставила его перед его носом.       — Экспеллиармус, — выкрикнула Ацуко, а Альбус почувствовал, как палочка в его руке задрожала и упала на землю.       Сато бросила на него последний взгляд, развернулась спиной и дотронулась до своего флага, убирая стену, которая отгораживала их от зрителей.       — В третьем этапе школа Хогвартс, представляемая Альбусом Поттером, выбывает из соревнований, — объявил голос МакГонагалл, а Альбус чувствовал в нем нотки разочарования.       Он смотрел на заполненную арену. Играла веселая музыка, только не было того рева и аплодисментов, что встретили его в самом первом туре. Он разочаровал своим проигрышем не только себя, но и весь Хогвартс.              Альбус ушел с арены сразу, как только МакГонагалл закончила объявление результатов и озвучила дату следующего испытания, которую Альбус и не запомнил, теперь ему это было ни к чему.       Ал прекрасно знал своих родственников, которые набросились бы на него с утешениями, поэтому первый скрылся в подтрибунном помещении и через раздевалку вышел в Запретный лес.       Идти в Большой зал на празднование окончания очередного этапа ему совсем не хотелось, лучше побыть одному и погулять.       Он даже не успел показать Холли Запретный лес, хотя скорее было в ее характере показывать его ему.       Было слишком холодно и больно. Не прятаться же ему в лесу всю оставшуюся жизнь? Тем более его кузина выиграла этот этап, он должен ее поздравить.       — Поздравляю, Дом, — выдавил из себя улыбку Альбус, обнимая кузину. — Я в тебе не сомневался.       — Ал, то, что случилось, это случайность, — начала Доминик. — Ты достоин того, чтобы…       — Брось, все нормально, — покачал головой Альбус, но на душе снова начали скрестись кошки.       Кажется, все студенты Хогвартса забыли о его поражении при таком всеобщем вечернем пире, но, разумеется, ему было праздновать нечего, он лишь снова выпил огневиски, но на этот раз не бутылку, а стакан, хотя ему уже и этого было достаточно.       Бросив короткий взгляд на Ацуко, которая была окружена японцами и некоторыми другими иностранцами, а главное тем парнем, с которым она ходила на бал, Альбус поспешил удалиться из зала, пока его не нашли преподаватели.       Альбус зашел в башню старост, в которой была приятная прохлада и тишина, и медленно пошел вверх по лестнице в свою спальню, будучи уверенным, что сейчас там никого нет, да и вряд ли появится этой ночью, ведь завтра выходной.       — Ты чего тут делаешь? — Альбус почувствовал, как у него настроение вновь упало до нуля.       На его кровати сидела его бывшая девушка Бриттани. Невольно нарисовалась в памяти картина, как он провел остаток прошлого учебного года, а также все летние каникулы не понимая, как она могла так предать их любовь. А сейчас он предавал любовь к Холли своими чувствами к Ацуко.       — Пришла тебя поддержать, — когтевранка встала, обошла его вокруг, слегка проводя рукой по его плечу.       — Не стоит, — безразлично сказал Альбус, но не скинул ее руку, чувствуя в теле напряжение. — Мне все равно.       — Я знаю, что это не так, — девушка встала напротив него в опасной близости и посмотрела в глаза. — Альбус, невозможно взять и забыть, перечеркнуть все то, что было между нами.       Альбус ничего не успел ответить, как она поцеловала его.       Тело заревело, весь выпитый алкоголь за две недели забушевал в венах. Хотелось большего. Хотя бы несколько минут не думать об этой дерьмовой жизни.       Она предала его, он предал Холли, они стоят друг друга.       Альбус быстро стянул с девушки верхнюю часть гардероба, вновь прижимаясь к ее губам. Тело прекрасно помнило ее, реагировало на нее, заставляя наполниться низ живота тяжестью. Она прижималась к нему своей пышной грудью, совсем не такой, как у Холли.       Альбус не знал, чего он хотел. Он был не из тех парней, кто любит грубость. Что Бриттани, что Холли он был готов носить на руках, во время близости быть аккуратным и нежным, потому что им обеим это было нужно, по крайней мере ему так казалось.       Но ведь Бриттани променяла его как раз на этот животный секс, а не чувства. Холли всегда таскала его в общественные места, она всегда была инициатором пробовать что-то новое. Она бы хотела такой грубости.       Альбус прикоснулся к шее девушки, отчего ее тело задрожало. И если бы раньше он провел нежную, едва весомую, дорожку поцелуев, то сейчас он впился зубами в ее тонкую кожу. Бриттани издала стон, а через несколько секунд на ее шее красовался засос и капелька крови.       Дыхание Бриттани было сбитым, она вновь посмотрела ему в глаза, а Альбус не мог понять, что она испытывает. Он легко расстегнул ее лифчик, бросая на пол и подталкивая к кровати. Впервые было не важно, что хочет девушка, сейчас хотелось ему.       Ал навис над когтевранкой, целуя ее грудь, играясь языком с ее соском, покусывая его. Бриттани стонала от удовольствия на грани с болью. Этого она хотела от того вратаря, пусть получает.       Альбус стянул с девушки юбку. Она определенно готовилась к такому развитию событий. Чулки…       Он тут же проник рукой ей в трусы, заставляя Бриттани выгнуться и схватиться за его руку.       — Такого ты от меня хотела, дорогуша? — Альбус грубыми движениями водил по ее клитору.       Тело Бриттани тут же затряслось от оргазма, а Альбус удивленно наблюдал за такой реакцией, впрочем, за весь год, что они встречались, у них был только обычный классический секс, она не давалась себя трогать, а Альбус и не настаивал. Может, его проблема как раз в этом, что он боится задеть людей? Что, если бы он был смелее с Ацуко, не считал ее душу настолько фарфоровой, чтобы сделать лёгкое прикосновение, чтобы понять и почувствовать…       Альбус резко стянул с нее трусы, снимая и с себя всю одежду.       Хотела — пусть получает.       Поттер поставил девушку на колени, нагнув, и звонком шлепком ладони ударил ее по попе. Бриттани снова застонала. А Альбусу все это доставляло все больше удовольствия и возбуждения.       — Такого? — повторил свой вопрос Альбус.       Но ответа он слышать не хотел. Проведя рукой по своему члену, а потом им по ее половым губам, Альбус резко вошел в девушку. Бриттани снова еще больше выгнулась, позволяя входить в себя еще глубже.       Альбус сжал руками ее талию и с каждым толчком увеличивал темп. С каждым толчком все его проблемы отходили на второй план. Безумное возбуждение во всем теле, отсутствие мыслей, безумный утробный рык.       Впервые не для девушки, а для себя. Хотелось быстрее прийти к разрядке. Кончить, выплескивая со спермой из тела все свои страдания, ведь завтра он начнет ненавидеть себя с новой силой, но Смит его учила жить здесь и сейчас, так, как хочет в данную минуту.       Снова удар по ягодицам, и Альбус грубо взял ее за волосы, притягивая к себе, вновь кусая ее шею, плечо, спину. Да, сейчас, еще чуть-чуть. Наконец, тело расслабилось, даря долгожданную разрядку.       Альбус кончил в девушку, бросая ее на кровать. Хотелось тут же завалиться спать, но жизнь и Джеймс научили Альбуса в любых состояниях помнить о предохранении, поэтому он быстро нащупал позади себя волшебную палочку, направляя ее на девушку, невербально произнося противозачаточное заклинание. Затем он отбросил палочку, и как только голова коснулась подушки, провалился в сон.              Альбус пошевелился, чувствуя, как у него затекла рука. Он уже хотел было перевернуться, как почувствовал, что в кровати слишком тесно. Он резко открыл глаза, видя рядом спящую Бриттани.       Весь вчерашний день всплывал перед глазами. Мерлин, зачем он переспал с Бриттани. Как ему теперь смотреть в глаза Холли, когда она вернется (или же правильно говорить, если она вернется)? Он терзал себя чувством вины просто за ту душевную близость с Ацуко. А здесь он изменил…       Хотя изменил ли? Холли сама его бросила, она могла ему хотя бы написать. Она уже тогда наверняка знала, что не вернется, знала о своей чистокровности.       Альбус посмотрел на часы. Шесть утра, воскресенье. Никого из парней здесь не было, видимо, из Большого зала после отбоя все переместились в Выручай-комнату.       И ему совсем не нужно, чтобы его застукали тут с Бриттани, совсем не нужно.       — Бриттани, просыпайся, — Альбус потряс девушку за плечо, на что та застонала, убирая с лица свои волосы, а Альбус с ужасом увидел ее обкусанные губы с засохшей кровью.       Она села, прижимая одеяло к своей груди и улыбнулась ему.       — Прости, я не знаю, что на меня нашло вчера… — виновато пролепетал Альбус. — Кажется, мне нужно завязывать с алкоголем…       — Мне было не больно, — закусила губу когтевранка. — Если бы ты на такое решился год назад, мы бы не расстались.       — Я надеюсь, что ты не думаешь, что мы снова будем вместе? — ужаснулся Альбус.       Они смотрели друг другу в глаза, а Альбус видел в них надежду, черт, что он наделал.       — Разумеется, нет, — язвительно сказала Бриттани.       — Извини, но тебе лучше уйти, — Альбус протягивал ей с пола ее вещи, сам надевая на себя брюки. — Я не хочу, чтобы об этом узнала вся школа. Я надеюсь, что ты тоже не будешь никому рассказывать. Я провожу тебя до твоей гостиной…       — Обойдусь, — гордо задрала голову Бриттани и направилась к выходу, а Альбус поспешил за ней, желая еще раз извиниться за свое поведение.       Но в гостиной его ждал сюрприз. Несмотря на такой ранний час, тут уже сидела Роза. Черт, откуда она здесь?       Роза проводила удивленным взглядом Бриттани, а потом посмотрела на него. В глазах читалось разочарование, а Альбус был с ней полностью солидарен. Что он наделал?       Впрочем, слушать то, о чем он сам прекрасно знает, от Розы, он не хотел, поэтому направился к лестнице, опуская разговор с кузиной, ведь она точно не станет болтать, что видела их вместе.       — Я надеюсь, что ты сам все понимаешь, — сказала Роза, заставив его затормозить.       — Да, — Альбус повернулся, посмотрел на Розу и присел рядом с ней. — Даже больше, чем ты думаешь.       — Знаешь, самое ужасное в этой жизни — это ждать, — тяжело вздохнула Роза, смотря на свои часы.       Альбус опустил взгляд на циферблат. Одна стрелка показывала на «В школе», а вторая на «На задании». Вот и ответ, почему Роза не спит в такую рань.       — Ждать в неизвестности, — продолжила Роза. — Ждать, сидя здесь на диване и не знать, чем можно помочь. Просто ждать, когда душа просит броситься, но нельзя, потому что можешь сделать только хуже. Только и остается, что ждать.       — Где он? — спросил Альбус, понимая, что первый шаг в обратную сторону от пропасти сейчас это поддержать Розу, которой тоже тяжело, как им всем, каждому тяжело по-своему.       — Я не могу сказать, да и сама не знаю, что это за место, — всхлипнула Роза, а Альбус ее приобнял. — Но если его заметят, то не оставят в живых…       Альбус вновь задумался о Холли. Может, она у них в плену и ее мать просто устроила комедию, чтобы он не думал, что она у них? Он столько писем ей писал и все они возвращались, но не может же она быть… мертва.       — Мы с Владимиром думали, что Холли могла быть у них, — словно прочитала его мысли Роза. — Но нет, она не с ними. Это достоверная информация. Потому что они ее тоже ищут.       От сердца немного отлегло. Вдруг стрелка на часах Розы переместилась на «В школе», она тут же вскочила с дивана и выбежала из гостиной. Альбус только тяжело вздохнул и взял со стола пергамент и перо.              Холли,       Я… Я не знаю, в какой раз я сажусь писать тебе письмо в надежде, что оно до тебя дойдет. Но хотя бы так у меня есть ощущение, что я говорю с тобой.       Мне очень плохо без тебя. Прошел уже месяц, и до сих пор не было ни дня, чтобы я о тебе не думал. Хотя лучше бы ты не знала, в каком контексте я о тебе думал…       У меня есть для тебя новость. Я провалил последнее задание и тоже больше не Чемпион. Забавно, правда?       А еще…       Я изменил тебе. Со своей бывшей. Этой ночью. Потому что… Потому что в очередной раз напился, в очередной раз не смог терпеть эту тяжесть в душе.       Хочется тебя обнять. Поцеловать. И поговорить, смотря в твои глаза.       Надеюсь, что ты в безопасности.       И продолжаю верить, что ты вернешься.       Хотя после того, что ты сейчас прочитала, скорее всего нет, даже если и планировала.       Но я себя никогда не смогу простить, если ты не сделаешь это за меня.       Люблю тебя.       Альбус Поттер              Альбус завернул письмо и пошел в совятню.       С момента отправки письма прошло уже три дня, а оно так и не вернулось обратно.       Это значило лишь одно — Холли Смит получила письмо.