Ночь, крыша и банка ягодного Флэша

      День прошел как-то скомкано и до неприличия быстро. Хотя даже просто сказать, что он прошёл было бы уже слишком громко.       Широкая стрелка, неспешно движущаяся по циферблату на стене, едва ли неуверенно подбиралась к восьми часам вечера, да и солнце за окном ещё не собиралось в ближайшее время уходить с небосвода, однако Юлик уже откровенно валился с ног. Но а, с другой стороны, чего он вообще ожидал? Полуторачасовой сон и почти весь день, проведённый на ногах рано или поздно всё равно, не сегодня — так завтра, дали бы о себе знать.       Залив кипятком говяжий Доширак, купленный по дороге домой, парень накрыл хлипкую коробку не менее хлипкой крышкой и обессиленно лёг на диван в гостиной. Расслабление, волной прокатившиеся по всему телу, не заставило себя долго ждать, а какие-либо сознательные порывы, отчаянно пытавшиеся вернуть его в реальность, уже буквально через полминуты покинули голову. Всё его существо в данный момент наслаждались мягкой поверхностью кровати и упругой декоративной подушкой. Мысли лениво вязались в какую-то несуразицу, никак не желая компоноваться хоть во что-то рациональное и структурированное. Пустой полусонный взгляд парня бездумно следовал за тоненькой секундной стрелкой, перебивками бегущей по белому циферблату, и так, незаметно для себя, Онешко наконец провалился в столь долгожданный сон, оставляя лапшу на столе безнадежно остывать.

***

      Когда Юлик проснулся, синее ночное небо за окном уже начинало потихоньку светлеть, приобретая в себе всё новые и новые тёплые оттенки.       Парень приподнялся на локтях. Всё тело неприятно ломило от сна в неудобном положении, но сильнее всего при попытке сесть скрутило живот. Немного так посидев, потупив в стену после пробуждения, к Юлику пришло осознание, что за прошедшие сутки вся его еда буквально ограничилась двумя пачками чипсов, одну из которых он вчера так и не вручил Руслану, из-за чего съел её вместе с ребятами на работе, да половиной бутылки Флэша на рассвете.       Шумно выдохнув, Онешко встал, выполнил несколько несложных упражнений, чтобы размять затёкшую спину, и пошёл на кухню. На столе его послушно ждал импровизированный, абсолютно остывший бульон, в котором мирно плавало переваренное месиво, бывшее когда-то блоком лапши быстрого приготовления. И всё бы ничего, если бы только это нечто, бывшее несколько часов назад его потенциальным ужином, не источало такой отвратительный и едкий запах дешёвых приправ.       Инстинктивно поморщившись от мерзкого душка, Юлик взял отсыревшую пластмассовую коробочку и отнёс в туалет, где безо всяких зазрений совести вылил содержимое в унитаз и, не долго думая, смыл. Затем вернулся на маленькую кухню и кинул пустую упаковку в самодельную помойку. На самом деле во время отсутствия дома мамы «мусоркой» служил любой пустой пакет из продуктового, просто валяющийся около входной двери. Нет, ну, а что? Это и удобно, и практично, и вообще хуй ему кто что возразит по этому поводу.       Наскоро разобравшись с остатками Доширака, Онешко побежал устранять отвратительный смрад, уже успевший заполонить собой чуть ли не всю квартиру. Первым делом ему в голову пришло включить вытяжку и открыть окно на кухне, а чуть позже Юлик вспомнил слова мамы, неизвестно почему вообще отложившиеся в его голове, и пошёл в другой конец квартиры, чтобы приоткрыть и там пару окон, создавая тем самым сквозняк. Как это поможет убрать запах парень представлял не очень хорошо, но и особо задумываться не хотелось. Хотелось кушать.       Однако на этот раз в холодильнике не оказалось даже повешенной мыши. Вздохнув, Онешко, за неимением других вариантов, схватил с комода несколько купюр, брошенных им сюда после школы, выбежал из дома и направился к тому самому круглосуточному магазину, который вчера вскользь упомянул, рассказывая Тушенцову, как зарождалась его страсть к утренним вылазкам.       Кстати о Тушенцове. Интересно, где он сейчас?       «А теперь извини, мне нужно бежать отрабатывать за наши ночные прогулки».       Юлик невольно улыбнулся, вспоминая слова, брошенные одноклассником вместо прощания. Да, скорее всего парень сейчас просто блаженно спит в своей комнате, ведь, как можно понять из этой фразы, его нехило так запрягли вчера, и он тоже провёл почти весь день, не имея возможности даже банально присесть.       В магазине Онешко купил воду и прозрачную коробку с каким-то салатом. Он даже не удосужился прочитать его название, просто увидел, что тот по скидке, и, не раздумывая, взял. Все вместе его покупки ударили по карману едва ли чуть больше, чем на пятьдесят рублей.       На улице лицо парня обдул прохладный утренний ветерок. Он решил не идти домой и, будто повинуясь внезапному порыву, направился к той крыше, на которой вчера встречал рассвет с Русланом. Дома всё равно никого нет, так какая разница, где он будет завтракать?       Дверь уже привычно легко поддалась. Остановившись на пару секунд, Юлик всё-таки решил устроить себе маленькую тренировочку, поэтому, игнорируя лифт, быстро побежал по лестнице вверх, стараясь регулярно перепрыгивать по две, а то и по три ступеньки. Когда до заветного люка на крышу оставался один пролёт, парень уже заметно запыхался.       Дойдя до шаткой лесенки, ведущей непосредственно к выходу наверх, он немного постоял, переводя дыхание и полез дальше. Толкнул без особого усилия крышку — та, конечно же, заперта не была, — зацепился руками за край, и подтянувшись, выбрался на поверхность.       — Какие люди.       Знакомый голос ножом разрезал звенящую утреннюю тишину. Юлик замер и огляделся. Чуть невдалеке сидел Руслан и вполоборота смотрел на него. Видимо услышал, как кто-то забирается по лестнице. Сначала Онешко испугался — как ни крути, он всё ещё не мог быть до конца спокоен и уверен, как себя вести в компании столь неоднозначного персонажа как Тушенцов. Но с другой, даже одного короткого, внимательного взгляда на одноклассника вполне хватило, чтобы понять, что тот настроен совершенно не враждебно, а наоборот, вроде даже немного рад его появлению. Лицо парня было абсолютно спокойно, а брови добродушно приподняты.       Юлик улыбнулся и, вылезши до конца из люка, беззвучно опустил крышку и поспешил к Руслану.       — Привет.       — Я уж думал ты не придёшь, — Руслан посмотрел на горящее окно в соседнем доме. — Привет.       «Ебать ты сегодня разговорчивый», — про себя отметил Онешко, а вслух, не скрывая хитрых ноток в голосе, спросил: — А ты меня ждал?       Тушенцов запнулся, но довольно быстро нашёлся с ответом:       — Ты вчера сказал, что часто сюда приходишь.       — То есть ты меня ждал? — полуспрашивая-полуутверждая, продолжил Юлик гнуть свою линию. Всё ещё было немного страшно, но смущение, проступившее на лице одноклассника определённо того стоило.       — Ну ти… Так блять, я что перед тобой отчитываться должен? — брови Руслана изогнулись. В голосе не было злости или агрессии, но всё равно Онешко стало немного не по себе. Он уже начал было корить себя за всю эту ситуацию, как вдруг Тушенцов до невозможного спокойно продолжил: — Да, ждал.       Юлик в удивлении не нашелся, что ответить, и Руслан продолжил:       — Ну, для начала, с тобой вчера было очень… уютно сидеть… Да бля, не заставляй меня тут сопли разводить, — Руслан немного сконфуженно дёрнулся и явно был очень рад, что утренний полумрак пока ещё способен скрыть его щёки, запылавшие после этих слов ещё ярче. Онешко поднял руки, как бы жестом говоря «Да я и не заставляю», и Тушенцов продолжил: — А ещё ты вчера угостил меня Флэшем, я считаю, что обязан угостить тебя в ответ.       С этими словами он, с ухмылкой подмечая смесь искреннего удивления и недопонимания на лице одноклассника, выудил из затасканного тёмного рюкзачка жестяную банку стандартного размера. На её поверхности преобладали чёрный и красный цвета, а по угловатым узорам и большим белым буквам внизу становилось ясно, что это тоже Флэш. Только, в отличие от того, который приносил Юлик вчера он был…       — Ягодный?       — Только попробуй сказать что он для пидоров, с крыши полетишь быстрее, чем успеешь что-то возразить.       — Да я не собирался, — засмеялся Онешко, снова поднимая руки в капитулирующем жесте. — Просто хотел сказать, что никогда его не пробовал. Видел в магазинах, но всегда отдавал предпочтение чему-то другому.       — Ну и зря, — Руслан со смачным щелчком откупорил банку, подождал, пока та перестанет на него яростно шипеть, позволил себе немного отхлебнуть. — Самое охуенное, что я когда-либо пил.       Тушенцов настойчивым жестом протянул энергетик Юлику. Тот не стал сопротивляться и, приняв банку из рук Руслана, сделал пару небольших глотков. Глухо шипящая жидкость мгновенно обожгла ротовую полость, но уже через пару секунд боль сменилась лёгкими покалываниями и привкусом ягодного морса на кончике языка.       — Вау, — Онешко удивлённо поджал губы. — Это действительно очень вкусно.       Юлик сделал ещё несколько небольших глотков, после чего вернул прохладную банку Тушенцову. Они немного посидели молча, наблюдая за спящим городом, опаляющим глаза, оранжевым солнцем и стайкой птиц, пролетающих вдали над лесополосой. Банка гуляла из рук в руки, но заканчиваться пока не собиралась, так как каждый из парней пил понемногу, словно боясь, что другому не достанется.       — Этот вкус у меня ассоциируется со всеми бессонными ночами, — вдруг заговорил Руслан. — Среди них были плохие, когда вместо сна хотелось кидаться на стены и уничтожать всё живое вокруг. В такие ночи хотелось напиться и нахуй отключиться от этого мира, но в то время алкашку мне было достать не так уж и просто, поэтому, за неимением лучшего, я заливал свой организм энергетиками. В одну из таких ночей в общем-то и наткнулся на эту вещь, — Руслан кинул довольный взгляд на банку, из которой только что отпил Юлик. — Но с другой стороны были и хорошие. Знаешь, такие ночи, когда тебе просто не хочется спать. Ты готов начать жизнь с нового листа, тебе кажется, что все проблемы отходят на второй план. В такие ночи спать — преступление, и здесь на помощь опять же приходит ягодный Флэш. Ну и да, куда же без тех вечеров, когда просто нужно отработать то, что не успел за день — тут он тоже как нельзя кстати, по очевидным причинам.       Юлик притих, боясь ненароком спугнуть внезапно столь разговорившегося Тушенцова. Этот рассказ… Вроде бы парень и говорил о банальных вещах, но почему-то из уст Руслана даже нечто подобное звучало по-особенному. Онешко взглянул на банку в своих руках и осознал, что держит сейчас в руках не просто энергетик, а некую важную частичку жизни одноклассника.       — Круто, — наконец прокомментировал он. — Не знаю, наверное, я в целом понимаю, о чём ты говоришь, но сам я никогда особо ни к какому напитку не привязывался. Наверное, в этом есть какая-то своя романтика.       Руслан хмыкнул и видимо решил ничего не отвечать.       — Слушай, я… Хотел спросить насчёт детского дома, — неуверенно начал Онешко, после очередной молчаливой паузы, нарушаемой только поочередными отхлёбываниями из банки.       — Да не парься ты так. Это для меня не больная тема, — приподнял брови Тушенцов, мельком глянув на Юлика, а затем добавил: — Ну, то есть как: не то чтобы прям совсем не больная. Наверное, правильнее будет сказать, что я уже, вроде как, полностью смирился и принял свою судьбу, а потому не думаю, что твои расспросы смогут меня задеть за живое.       — А… Хорошо, спасибо, — Юлик неизвестно зачем кивнул и задал первый вопрос: — Почему тебя исключили из придетдомовских школ?       — Ха, ну, — Руслан вновь дёрнул уголком губ. Как понял Онешко, такой жест у него символизировал улыбку, — из первой школы меня исключили, потому что я отказывался в неё приходить, а когда меня туда насильно тащили, начинал портить парты, драться с одноклассниками, обливать краской куртки в раздевалке и делать подобную неприятную хуйню. Не то, чтобы я хотел всем показать, какой я крутой, — Руслан кашлянул, — просто на тот момент со смерти родителей прошло совсем немного времени и я просто-напросто не отдавал себе отчёта в своих действиях. Ушёл в полное отрицание, так сказать. Отрицание мира, отрицание себя, отрицание общества. Мне не хотелось даже умереть, единственное моё желание на тот момент было просто не существовать.       Онешко не знал, что сказать. Хотелось как-нибудь поддержать его, показать своё небезразличие, но слова отказывались на ум. Не особенно уверенный, стоит ли оно того, Юлик приблизился, осторожно обвил одной рукой шею и легонько приобнял парня. От первого прикосновения Руслан как-то неестественно брыкнулся, но отстраняться, к счастью, не стал. Просто продолжал сидеть в том же положении, тоже не особо понимающий как себя вести. Онешко это устраивало. Спустя где-то молчаливых полминуты он отстранился и почувствовал странное облегчение. Словно очередной барьер в их с Русланом общении был разрушен.       — В общем, — в той же манере продолжил Руслан, но уже, по крайней мере так показалось Юлику, более мягким голосом, — учиться, я не учился от слова совсем, и меня оставили на второй год. Однако эта школа видимо решила, что хватит с неё моих выходок, поэтому при первой же возможности, едва закончились все переводные контрольные работы, меня отчислили. В детском доме мне, конечно же, дали пизды за это, а чуть позже перевели в другую школу.       — Подожди, — вдруг остановил его Юлик, — если тебя оставляли на второй год уже как минимум второй раз, но при этом ты всё ещё числишься в приюте… Ты ведь меня на год старше?       — В декабре будет восемнадцать, — кивнул Тушенцов, — А что?       — Да нет, ничего, — помотал головой Онешко, ненадолго погрузившись в свои мысли. — Так почему тебя исключили из другой школы?       — Ой, там вообще всё гипер-несправедливо было. По крайней мере, с моей точки зрения, — Руслан слегка нахмурился от накативших воспоминаний. — В общем, к началу учебного года в новой школе, как я уже сказал, мне хорошенько вправили мозги. Да и я сам уже как-то смирился с постигшей меня участью. На рожон я почти не лез, да и вообще в то время был пай-мальчиком, но… Одна проблема — меня не приняли в коллектив. Совершенно. Одноклассники начали смеяться надо мной, постоянно как-то выставлять в дурном свете. У меня не было друзей. Я всё терпел. Три месяца терпел. А потом не выдержал и подрался с каким-то пацаном, который брякнул что-то про моих родителей, — Тушенцов непроизвольно сжал кулаки, вспоминая не самые приятные события. — Разбил ему лицо в кровь, наговорил много говна сгоряча. Ну ты знаешь, как я это умею, — парень немного насмешливо усмехнулся мельком глянув на собеседника, внимательно слушающего его рассказ. — А этот пидор оказался сыном каких-то важных шишек. Меня на раз-два выпнули оттуда и вот: после нового года я уже оказался в вашей школе.       — Бля, дети злые, — огорчённо прокомментировал Юлик.       — Все злые, — приподнял брови Руслан. — После смерти родителей я понял, что в этом мире ты вообще нахуй никому не нужен. Каждый сам за себя. Разница лишь в том, что кто-то пытается выезжать за счёт других, а кто-то просто идёт к своей цели, рассчитывая лишь на собственные силы.       Юлик на какое-то время вновь замолк, обдумывая эту мысль. А ведь и правда, если задуматься, так оно и есть.       — Слушай, — осторожно поступился Онешко, — а как… Они умерли?       Тушенцов невольно изменился в лице: губы сжались в тонкую линию, взгляд потускнел, брови незаметно сдвинулись к переносице. Юлик снова за доли секунды успел молча обозвать себя всеми ругательствами мира за то, что такой вопрос вообще посмел сорваться с его уст.       — Пожар, — как-то глухо проговорил он. — Это было летом. Как сейчас помню. Мне четырнадцать лет, родители отправили меня в лагерь в нескольких километрах от города. Ну, я надеюсь ты представляешь, что такое лагерь. Связь отвратительная, а у нас вроде как ещё и телефоны собирали и отдавали только вечером, чтобы мы не отвлекались на них слишком сильно. Так вот каждый вечер я звонил домой, рассказывал, как прошёл день. Но в один момент они перестали брать трубку, — Руслан осёкся. — Через несколько дней я краем уха услышал о том, что в городе произошёл ужасный пожар в жилом доме, погибло много людей… Сначала не придал этому особого значения, а потом за мной приехали социальные службы.       Голос Тушенцова дрогнул.       Парень выглядел до безумия беззащитно в этот момент. Несмотря на то, насколько уверенно он заявлял, что уже полностью принял свою судьбу и смирился с ней, было видно, как ему на самом деле болезненно вспоминать об этом. Не придумав ничего лучше, Юлик снова попытался ненавязчиво ободряюще приобнять Руслана. Он вновь не стал сопротивляться, а спустя несколько секунд вдруг накрыл своей рукой ладонь Онешко и склонил голову в его сторону.       — А что это были за ключи? — ненавязчивым вопросом перевёл тему Тушенцов, немного отстраняясь.       — Да там по работе, каждому выдают такой комплект от служебных помещений, в которые у нас должен быть доступ, — лениво начал объяснять Юлик, но уже через какое-то время увлечённо рассказывал, как устроился в это кафе, едва ему исполнилось шестнадцать, разные забавные случаи, связанные по большей части с его коллегами, — в основном такими же неопытными юными студентами, — и странными, неоднозначными посетителями. Или как, например, его попросили однажды помочь на кухне, но ничем хорошим это естественно не закончилось.       Руслан расслабленно слушал его, время от времени вставляя фирменные комментарии, почти каждый из которых пробивал Онешко до истеричного смеха. Порой даже и сам Тушенцов позволял себе улыбнуться во все тридцать два, и каждый такой момент Юлик еле сдерживался от того, чтобы ущипнуть себя, настолько нереалистично выглядела эта прекрасная улыбка на лице Руслана.       Словами было не передать, насколько к концу золотого часа Онешко был рад, что смог отвлечь парня и столь кардинально перевести тему в другое, куда более позитивное русло. К тому же, он не мог не отметить, что с одноклассником было легко и приятно общаться. Атмосфера царила совершенно непринуждённая и вполне дружелюбная, что, естественно, крайне удивляло обоих.       Салат, купленный Юликом и оказавшийся, кстати, довольно вкусным, без особых церемоний был ими на пару съеден. Такая же судьба постигла и баночку Флэша, которую Тушенцов зачем-то раздавил в руках, как только они выжали из неё все соки. Парни просидели на крыше чуть ли не до шести утра, но, вовремя вспомнили, что им обоим ещё сегодня в школу. Начали суетливо собираться и спускаться вниз, параллельно обсуждая параллель девятых классов в их школе и пенки, которые те регулярно выдавали. Сбежав вниз по ступенькам они вышли на улицу, где уже начали появляться редкие прохожие, спешившие на работу.       Юлик неловко дёрнулся для прощальных объятий, но увидев, что Руслан на намек никак не среагировал, присел и сделал вид что перевязывает шнурки на кроссовках. Неудобной ситуации удалось избежать, хотя Онешко был уверен, что Тушенцов заметил его странные телодвижения. Но, по всей видимости, одноклассник решил не придавать этому особого значения. Парень достал телефон из заднего кармана джинс и уткнулся в него уставшим взором прищуренных глаз. Он просто хотел узнать точное время, однако солнце, яростно бликующее по тёмному стеклу, видимо поставило себе цель всеми правдами и неправдами помешать ему.       Парни попрощались и разошлись в разные стороны.       Руслан уже по инерции достал из бокового кармана пустого рюкзака сломанные наушники. Одного взгляда на них хватило, чтобы вспомнить, что они уже далеко не в рабочем состоянии. Тушенцов ещё раз грустно посмотрел на бесполезные провода и засунул обратно. Кажется кому-то вновь на протяжении всего пути придется довольствоваться исключительно звуками окружающего мира.       Руслан зашёл за угол дома, на крыше которого встречает вот уже второй рассвет. Невольно взгляд зацепился за синюю табличку с торца, на которой была информация о номере дома и улице. Парень украдкой улыбнулся. Уж неизвестно, как там всё повернётся и куда занесёт его жизнь, но эти пару дней в компании солнечного одноклассника наверняка ещё надолго осядут в его памяти. Они были такие нестандартные, уютные, яркие… Ещё буквально неделю назад Тушенцов был уверен, что уже давно очерствел и разучился радоваться всякой хуйне, однако этому странному парню всего за пару случайных встреч удалось доказать ему обратное.       Внезапно краем уха Руслан уловил какой-то сдавленный, но довольно отчётливый вскрик, исходящий из двора, откуда он только что вышел. Всё бы ничего, но этот тембр абсолютно точно был ему хорошо знаком. Внутри что-то болезненно сжалось и парень, не промедляя больше не секунды, рванул обратно.       Едва он свернул за угол, сразу увидел четырёх ребят достаточно неприятной наружности. Один из них копошился в до боли знакомом рюкзаке, а остальные трое увлечённо запинывали кого-то, безвольно лежащего в траве под ними.       Только по одежде и цвету волос нетрудно было догадаться, что этот кто-то — Юлик.