Время разбивает в осколки

      — Ну а я и говорю ей, что ничего не будет. — посмеивается один из поваров, одетый в белый китель.       — Пф! Кто бы сомневался. — прыскает одна из его коллег. — Ты бы видел какой хлеб я ей выставила, специально несколько недель в подсобке хранила.       Работники кухни продолжали хвастаться своими успехами в издёвках над молодой госпожой. Это не мешало им продолжать работать, быстрые постукивания ножа по доске добавляли особый уют к этой атмосфере. Почти каждое утро они начинали с этого ритуала, подобное расслабляло и заряжало позитивом на весь оставшийся рабочий день. Ну а как иначе, раз фальшивка здесь всё равно, что птичка в клетке; корми чем хочешь, говори всё, что хочешь и делай, что нравится. Особенно хорошо становилось, когда приходила личная горничная и рассказывала о том, как выглядела её «хозяйка» в момент трапезы.       Никто из них не замечал перепуганный взгляд той самой горничной, которая всей душой молилась, чтобы они почувствовали присутствие хозяев на кухне и как можно скорее замолчали. Эмили буквально чувствовала, как за её спиной собирается грозовой фронт, что вот-вот обрушится на всех и вся.       — Слушай, а в следующий раз я подложу ей животинку, вон как раз в ящике сидит. — отмечает один из поваров, самодовольно хмыкая       — Я вот думаю, что может быть пора подложить ей что-нибудь покруче... — хитро пропела хихикающая до этого девушка.       — И что именно вы собираетесь подложить? — по кухне разнёсся ледяной голос Дерика.       На пол тут же со звоном упали приборы, а все работники с ужасом смотрели на своих хозяев, буквально убивающих их одним взглядом.       Наследник герцогства обводил их всех холодным взором, решая как скоро стоит сжечь все их рекомендательные письма. Повара только и могли, что открывать и закрывать рты. Больше напоминает какой-то аквариум с рыбами.       — Я спросил, что именно и кому вы собираетесь что-то подложить. Отвечайте. — повторил он.       — М-молодой герцог, м-мы ничего такого не имели в виду...       Но не было похоже, что Дерика хоть как-то убедили их оправдания. В голове крутился лишь тот факт, что Пенелопу несколько лет кормили подобными помоями и никто ничего не замечал, а может не хотел замечать. Вероятно именно поэтому она всегда выглядела так, словно в любой момент потеряет сознание. Теперь он с самого начала будет следить за её питанием, как только разберётся с подобными наглыми слугами. Ни за что они не придут к тому же финалу, который настиг их в прошлой жизни.       — Да-да, это просто наши утренние беседы.! — попытались хоть как-то оправдаться эти «люди».       — Утренние беседы? Это по-вашему «просто утренние беседы»?! — на этот раз голос подал глава семьи, точнее прорезал своим рёвом леденящую тишину.       Он указал на тарелки, которые поставила на стол трясущаяся горничная, поспешно отходящая в сторону, дабы не попасть ещё раз под горячую руку. Мужчина с силой ударил рукой по твёрдой поверхности, совершенно не боясь пораниться. Все работники подпрыгнули на месте.       — Как долго эта чертовщина продолжается?! — он швырнул ложку прямо в одного из поваров. — У вас вообще нет никакого понимания происходящего?! Вы этим кормите свою хозяйку! Прямо у меня под носом! Мою дочь!       Герцог никак не унимался, на его лице уже успели выступить пульсирующие венки.       — Вы должны понимать, какое наказание понесёте за подобную халатность. — парень поправил свой галстук, косо глядя на тарелки.       В это время в дверях стоял Рейнольд, всё же опустивший сводную сестру на пол, поскольку та никак не унималась, не будучи сильно довольной такому вниманию к своей персоне. Она была совсем рядом и просто наблюдала за происходящим, без всякой жалости глядя на то, как горе-работники сами роют себе могилы. С каждым словом, доносящимся с кухни, настроение парня портилось всё больше и больше. В тот момент, когда одного из поваров потребовали попробовать приготовленные ими же помои, а тот всячески пытался оттянуть этот момент, у него окончательно сдали нервы. Он повернулся к ней и положил руку на плечо, мягко поглаживая. Она вздрогнула.       — Всё нормально? Ты же не стала это есть? — он выглядел действительно обеспокоено.       Пенелопу от такого чуть ли не перекашивало, настолько непривычно получать к себе подобное отношение. Не было похоже, что он врал, но поверить в такое у неё просто не хватало сил. Глядя на Рейнольда ей казалось, будто и не проходило тех долгих тысячелетий одиночества. Никто из них не изменился даже капельку. Верно. Никто не изменился.       ***        — И зачем ты только полезла туда, а? — пятнадцатилетний парень с розовыми волосами склонился над ней, лежащей в кровати и чуть ли не умирающей от невыносимой боли в ногах.       — П-просто мне хотелось выйти в город и...       — Я не об этом. — он грубо прервал её.       Пенелопа затаив дыхание ожидала, что сейчас её наконец-то пожалеет хоть кто-нибудь, что поймёт, что эта боль вовсе не спектакль. Ей так хотелось, чтобы хоть один человек был рядом в эту минуту. Она уже почти час лежит здесь без всякой компании, даже личная горничная не заходит.       Вот только её планы разбились в дребезги. Рейнольд резко схватил малиновые локоны и потянул несчастную на себя. Он был чертовски зол.       — Ай.! Брат, пожалуйста, отпусти! Мне больно.! — она хотела было вырвать свои волосы обратно, но любое движение приносило адскую боль.       — Лучше бы ты просто взяла и сдохла, а не устраивала тут чёрт пойми что! — он потряс её, не обращая внимания на плач сестры. — Почему ты не могла сломать себе шею, а? Даже такую простую и полезную вещь, сделать не можешь!       — Б-брат... Она не могла поверить, что слышит это. Да она знала, что не нравится ему, но это уже перебор. Рыдания подступили к горлу.       — Н-неужели я тебе настолько противна.?...       — Да! Умри уже наконец! Ты только и делаешь, что отравляешь всем жизнь! — он с криком вышел из комнаты, оставляя её одну.       Следующие восемь часов она провела в полнейшем одиночестве. Наедине со своими слезами, страхом и болью. Это напоминало личный ад. То как он на неё смотрел. Он действительно презирал её, ненавидел, мечтал, чтобы она наконец умерла.       — Почему..? Что я такого сделала? — она могла лишь обнимать одну из своих подушек. — Почему мы не можем быть семьёй..? Я... Я же...       ***       От нахлынувших неприятных воспоминаний ей стало немного нехорошо, дабы случайно не упасть, она сильно сжала своё запястье. Тихо выдохнув она прикрыла глаза, по хорошему в это время у неё уже был бы час свободного от всех времени.       Но похоже, что парень понял этот жест по своему. Вероятно из-за того, что она была весьма бледной из-за своих переживаний, ему показалось, будто ей стало не слишком хорошо. Рейнольд и без этого начал волноваться, так как она уже долгое время не отвечала на его вопрос. Ему было весьма неприятно видеть, что происходило в стенах этого особняка и что приходилось терпеть сестре из-за его глупости. Ему и в голову не приходило, что всё настолько ужасно. Слышать это из уст служанки, это одно, а видеть самому, совсем другое.       — Эй. Эй, ты чего? — обладатель розовых волос наконец заставил её обратить на себя внимание.       — Всё в порядке, ничего я не ела. — сухо выдала она.       Пенелопа старалась не особо показывать свои эмоции, дабы не спровоцировать никого на необдуманные действия, правда в этом уже не было никакого смысла. Она до сих пор находилась глубоко в себе, пытаясь вспомнить хотя бы примерный план особняка и понять чего ждать дальше. Правда ей так и не удалось толком представить на каком этаже они сейчас находятся.       — Болит? — он перевёл взгляд на тонкое запястье, которое она с силой сжимала. — Дай посмотрю.       Не успела она хоть чем-то ему ответить, как Рейнольд уже осторожно перехватил её руку и подтянул ближе к себе. Он хмуро обводил взглядом посиневшие следы от иглы, пока девушка, хотевшая было громко что-то воскликнуть, прикусила себе язык.       — Блять. — она не сильно удивилась нецензурной лексике от второго брата, но причина была неожиданной. — Кровь идёт. Погоди...       — Всё нормально, быстро пройдёт. — Пенелопа попыталась вернуть себе своё запястье, но как и ожидалось у неё не получилось. — Рейнольд, отпусти мою руку.       — Помолчи ты, не спорь, брат лучше знает. — посмеиваясь буркнул он, отмечая про себя, что сестра ведёт себя иначе. — Слушай, а ты не-       Ур-р. У-ур.       Не успел он задать свой вопрос, как живот герцогини предательски заурчал. Она мысленно обматерила себя с ног до головы, чувствуя, как кровь слегка приливает к лицу. Она всеми силами молилась, чтобы подобное не произошло, однако с непривычки у неё не слишком хорошо получалось. Никакими усилиями не удавалось обуздать голод.       Парень как-то печально ухмыльнулся, резко заглядывая на кухню, из-за чего Пенелопа с трудом смогла удержать равновесие. Все участники конфликта замерли, глядя на появившегося из коридора второго молодого господина. Тот злобно оглядел всех.       — Эй, вы черти! — поварам уже хотелось попросту застрелиться от такого. — Приготовьте нормальный завтрак и подайте в оранжерею, а потом собирайте вещи! Вы уволены!       — Рейнольд, не перебивай меня. — хмуро выдал герцог.       Мужчина только собирался начать перечислять методы наказания, но не успел из-за вмешательства сына.       — Встретимся там. — отрезал он и резко вышел в коридор.       — Уа-а! — Пенелопа только и могла, что вскрикнуть и чуть ли не мешком потащиться за ним.       Она лишь успевала перебирать ногами, стараясь поспевать за парнем, который быстрым шагом направлялся к лестнице. Добравшись до неё он пошёл на второй этаж, а затем резко открыл одну из резных дверей и с грохотом закрыл её.       Судя по всему это была его комната, так как в книжных шкафах были книги по тактикам ведения боя, манекен для отработки ударов, письменный стол, заваленный всякими бумагами, превратившимися в хаос. В воздухе витал приятный запах благовоний, которые сам он бы никогда не купил, так что скорее всего это был чей-то подарок.       — Садись, я сейчас всё сделаю. — кивнул он в сторону всё ещё неубранной кровати.       Пенелопа устало выдохнула, но была вынуждена подчиниться. Она послушно села на матрас и уставилась на собственные босые ноги.       Рядом с ней плюхнулся Рейнольд, да так, что та от резкости подпрыгнула. Он поставил между ними коробочку с бинтами и небольшой баночкой, которую открыл, из-за чего до неё долетел не слишком приятный запах. Она поморщилась.       — Дай руку. — он смотрел, как она с недоверием разглядывает его.       С сестрой явно было что-то не так, в обычное время она бы обняла их, обрадовалась или же прослезилась. Но почему-то сейчас глаза Пенелопы были совершенно другими, как раненый зверь, смотрит с недоверием и не идёт на какие-либо ласки. Они были пустыми и холодными, словно внутри она уже умерла. Возможно ли, что она не помнит прошлую жизнь?       — Давай, чем быстрее закончим, тем быстрее пойдём на завтрак. Ты же голодная, да и я перекусить не против. — девушка медленно протянула ему руку.       — ...       — Да не отрежу я тебе её. — буркнул он, осторожно придерживая тонкое запястье.       Рейнольд открыл баночку, и взяв немного мази в руку, принялся наносить лекарство на раны. Он старался быть аккуратным и не надавливать на следы от иглы, поскольку они, вероятно, и без того сильно болели.       Ей сначала было страшновато, но похоже, что он действительно лишь хотел помочь ей. Она поджала губы, когда он прошёлся по самым глубоким уколам. Это не осталось незамеченным и он резко отдёрнул руку.       — Очень больно? — обеспокоено спросил он, выглядя, как щенок, которого отчитал хозяин.       Пенелопа заторможено помотала головой, после чего, недолго понаблюдав за её мимикой и убедившись, что она не врёт, парень вернулся к нанесению мази.       — И почему ты молчала, дурёха? — ворчит он, закрывая баночку с мазью, после взявшись за бинты. — И если перетяну, то говори сразу.       — Не хотела никого беспокоить. — она отвечает зазубренной фразой.       — Ага, беспокоить, как же. — вновь злобно комментирует Рейнольд, заматывая её запястье. — Теперь этим уродам только и остаётся, что беспокоиться. Не дай бог хоть где-то шрам останется, всех прибью.       Она задумалась. Глядя на происходящее вокруг ей не могло не показаться, что она взяла и сошла с ума. Зачем он ей это говорит? В этом же нет абсолютно никакого смысла. Зачем он ей помогает? Почему из-за неё увольняют прислугу, которая была им дороже сводной родственницы?       — Чтоб впредь говорила мне или отцу с братом, если кто-нибудь посмеет выкинуть нечто подобное. — парень смотрит ей прямо в душу или же то, что от неё осталось.       — ...Тебе то какая разница? — она не может сдержать своего родимого ехидства.       — Что? — удивлённо переспрашивает он.       — Какая тебе разница издеваются надо мной или нет? — хмуро глядя на него продолжает Пенелопа. — Это ведь ты начал всё это.       Повисло гробовое молчание. Он остановился и просто смотрел в никуда, пока девушка с серьёзным видом разглядывала его. Хоть ей и удалось уколоть его, но легче от такой небольшой капли желчи не становилось. Она ожидала, что парень сейчас обматерит её с ног до головы, уйдёт, а может и вовсе ударит.       — Да знаю я! То есть... Извини... — но вместо этого он продолжил перевязывать запястье, не поднимая глаз.       Ей было всё ещё удивительно слышать от него извинения.       — Готово. Не слишком сильно затянуто? — он убрал оставшиеся бинты в коробочку.       Она со смешанными эмоциями рассматривала аккуратную перевязку с ровным, насколько можно, бантиком в качестве завязки. Для чего он это сделал? Это же явно не целесообразно и муторно.       — Хэй, ты меня слышишь вообще?       — Да, слышу. — в ответ снова сухая речь. — Всё нормально, успокойся уже.       Парень обвёл её взглядом, тяжело вздыхая, после направляясь вместе с коробочкой к шкафу. Когда он его открыл, то её взору открылось огромное количество светлой одежды.       — Свитер, кофта или пиджак? — выдаёт он.       — Чего?       — В беседке не так уж и тепло, а ты в одной ночнушке. Заболеешь ещё. — Рейнольд злобно фыркнул.       — Мне всё равно, выбирай сам, раз так надо.       Закончив фразу она плюхнулась на спину, буквально растворяясь в мягких простынях. Пенелопа прикрыла глаза, приятный и знакомый запах окутывал её со всех сторон. Рукой она взялась за край одеяла и завернула себя в тёплый кокон. Ей так хотелось забыться, к тому же из-за длительного отсутствия души в сосуде тело сильно ослабло и требовало длительного отдыха.       На лицо ей опустилось что-то не менее мягкое, чем одеяло. Какое-то время она старалась не обращать на это внимания, но потом почувствовала, как чужая рука опустилась ей на голову. От страха она даже подпрыгнула, после переводя свой взгляд на парня, которой хоть и выглядел обескураженно, но через пару секунд таких гляделок рассмеялся.       — Вставай, иначе даже этот завтрак пропустишь. — говорит он, глядя, как сестра потирает глаза, а затем замечает странную деталь в её образе. — Что это за кулон?       — А это... Да так, просто завалялся на дне шкатулки. — Пенелопа театрально пожала плечами.       — Ладно, давай, вставай уже. — он слез с кровати и хотел было протянуть ей руку, но девушка уже встала на ноги.       Пенелопа взяла в руки вещицу, которую оставила лежать на простынях. Это был красивый пиджак цвета пыльной розы, походу именно в это ей и нужно нарядиться. Она перевела взгляд на Рейнольда, явно ждавшего этого. Вздыхая, параллельно понимая, что ничего уже не поделаешь, она накинула пиджак себе на плечи, не удосужившись даже достать из под него волосы. Руки она скрестила на груди.       — Ну идём?       — Да.       Он прошёл вперёд неё и открыл дверь, пропуская сестру в коридор. Со всех сторон слышались перешёптывания слуг, которых с самого утра на уши поставила новость о произошедшем на кухне. Разговоры об этом надолго заполнят особняк.       Они шли в кромешном молчании, она не хотела говорить, а он не решался ей докучать. Спустившись по лестнице они подошли к выходу в сад, где их уже ожидал дворецкий с зонтом в руках.       — Вот и вы, молодой господин и леди- То есть госпожа... — он вовремя себя поправил.       — Отец с братом уже там? — спросил Рейнольд, глядя за дверь.       — Нет, но скоро будут. — ответил мужчина, переводя взгляд на герцогиню. — Госпожа, вот ваши туфли, не стоит ходить по улице босиком.       — Благодарю. — она ловким движением влезла в туфли на небольшом каблуке.       — Право не стоит. — дворецкий прокашлялся, протягивая предмет защиты от воды своему хозяину. — Дождь ещё не прекратился, возьмите с собой на всякий случай.       — Хорошо, идём. — парень схватил зонт, а Пенелопу взял под руку и потянул за собой.       Перед тем, как выйти из под крыши он открыл зонт и притянул сестре ближе к себе. Затем они двинулись вперёд, она не смела даже дёрнуться в какую-либо сторону, поскольку не слишком хотела оказаться в луже.       Было крайне странно прижиматься к нему, чувствуя, как тот, кому не нравилось одно лишь знание того, что она всё ещё дышит, сам держит её в своей хватке и не желает отпускать. Она не видела его лица, но заметила, что уши брата слегка покраснели. Он же изредка переводил на неё свой взгляд. Шёл мелкий дождик, но на небе уже появлялись просветы между облаками. Вокруг была посвежевшая после помывки зелень.       Они прошли к стеклянным дверям оранжереи, где Рейнольд оперативно закрыл зонт и вместе с ней забежал внутрь. Посреди красивого тепличного сада стоял большой стол с различной едой. Парень провёл её к нему и взялся за спинку стула, отодвигая его, в качестве джентльменского жеста заботы. Он кивнул ей и она с небольшой заминкой заняла своё место.       — Всё нормально? — он погладил её по плечам.       — Д-да. — Пенелопа отвела взгляд.       Перед ней была пустая тарелка в окружении столовых приборов, при чём приборы были абсолютно нормальными. Еда выглядела вкусно и вполне съедобно: небольшие стейки с кровью, салаты, тосты, брускетты с различными дополнениями и... Пышные блинчики с клубничным джемом, посыпанные сахарной пудрой?... При чём это блюдо стояло прямо перед ней и в единственном экземпляре. Видимо это специально для неё. Хотя зачем?       — Подожди минуту, я сейчас приду. — сказал он, глядя как за стеклянной дверью замаячили два тёмных силуэта.       Рейнольд прошёл к выходу, опережая родственников. Двое тёмноволосых Эккартов замерли, когда перед ними возник обладатель крайне буйного нрава. Он выглядел слегка расстроенным.       — Рейнольд, что ты делаешь? — спросил у него Дерик, быстро вернувший себе холоднокровие. — И где Пенелопа?       — Сидит там за столом. — кивнул он в сторону беседки. — Но сейчас это не самое главное.       — Тогда пойдём. — герцогу уже хотелось вновь увидеть свою дочь.       — Отец, отец, есть проблема. — остановил их парень.       — Какая? — старший из сыновей от одной такой фразы уже успел привыкнуть напрягаться.       — Я не уверен, но... — Рейнольд не знал, как именно это стоит говорить подобное. От этой фразы у него в груди всё сжалось. — Похоже, что Пенелопа не помнит прошлую жизнь.