Время разбивает в осколки

      — …лимия? Вы… уверены…?.        Сквозь дымку собственных сновидений Пенелопа слушала как тихие голоса обсуждают что-то. Мало какие слова ей удавалось разобрать, но казалось, что речь шла о ней. Сосредоточиться на этом было трудно, мягкое окружение пытало её своими призывами вновь погрузиться в сон.        — Да, я… …на пальцах… характерные рубцы…        Она не видела человека, который говорил это, но его голос звучал так умиротворяюще, что хотелось слушать его вечно.        — …сможете вылечить её?!       Неожиданно резкий крик она узнала из тысячи других.        — Не могу сказать… Юная герцогиня… …этим долгое время… — он звучал так печально. — Посмотрите на неё… Она уже дошла до анорексии… Я первый раз вижу такой запущенный случай…       — …       — Нужно составить для герцогини специальную диету… Но это предел… …я врач, а не психолог, потому здесь бессилен…       На какое-то время повисла тишина, после чего раздался звук закрывшейся двери. Смутно она ощутила, как тяжёлая рука поглаживает её по голове. Такое чувство, будто она вернулась на несколько лет назад, когда ещё только только встретилась с герцогом Эккарт. Тогда ей казалось, что он заберёт её в мир тех сказок о прекрасных принцессах, что она обретёт семью и те мальчишки, о которых ей доводилось слышать лишь в уличных сплетнях, станут её заботливыми старшими братьями. Какая же наивная и глупая мечта.        — Ничего, детка, ты обязательно поправишься… — голос Юлиана звучит ласково и одновременно тревожно.        «Перестань меня так называть… Это всё… Это слишком жестоко даже для тебя, отец…» — не желая больше это слушать она поспешила вернуться ко сну.        Наконец она может спокойно поспать и отдохнуть от всего этого. Хотя бы немного.        …       …       …       — Не надо..!. — Пенелопа резко вскочила в кровати, сжимая в руках одеяло.         К счастью она была в своей комнате и рядом не было безумного императора, а её саму не сковывали цепи. Судорожно она осмотрела себя, одежда на месте, нижнее бельё тоже и почти ничего не болело. Только она выдохнула, как вновь перепугалась до чёртиков.        — Кошмар приснился? — знакомый голос звучит совсем рядом.        Она смотрит на край кровати и видит сонного Рейнольда, который ухмыляясь наблюдал за ней. Тот в ответ на её не слишком дружелюбный взгляд лишь хмыкнул и потянулся, всё также не отрываясь от неё взглядом.        — Держи. — он протянул ей стакан с какой-то странной бодягой. — Знаю, выглядит не очень, но это поможет восстановить силы.        Немного погодя она всё же берёт его в руки и подносит к губам, при первом же глотке захотелось выплеснуть содержимое ему в лицо. Но многолетняя практика вкупе с нечеловеческой выдержкой дали свои плоды и она залпом выпила всю эту мерзость, протянув второму идиоту стакан.        — Молодец. Не ожидал, что ты хотя бы половину выпьешь. — усмехается он.        — …       — Погоди, ты же не думала, что это приказ какой-то?       — … — Пенелопа отвернулась.        — Серьёзно? Я же не собирался тебя насильно поить! — он засмеялся чуть ли не во весь голос, далее принимаясь трепать её волосы рукой. — Но ты всё равно молодец, теперь быстро на ноги встанешь.       — Перестань трогать мои волосы, такие колтуны до конца жизни не расчешешь. — хмуро выдаёт девушка, заставляя Эккарта почти упасть со стула от смеха.        В дверях замаячила Корал, держа в руках поднос с чем-то. Она выглядела не слишком здоровой, скорее до безумия уставшей и побитой жизнью.        — Молодой господин, прошу вас, не смешите госпожу, вы знаете, что от этого у неё может случиться спазм.        — Спазм…? — переспросила Пенелопа, переводя взгляд с горничной на брата и обратно.        — Ага, поздравляю с тупой травмой живота. — на этот раз уже не так радостно выдаёт Рейнольд.        В этот самый момент перед ней на специальный столик с короткими ножками ставят поднос с едой. На этот раз она отличалась. Привычное мясо сменилось на яичницу с мелко нарезанным зелёным луком, небольшим салатом, водой и парой печеней ручной работы. Она непонимающе уставилась на Корал, но та уже прошла к дверям и пожелав приятного аппетита скрылась.        Эккарт младшая обречённо смотрела на тарелки, чувствуя, как парень прожигает её взглядом.        «Ну и чего ты уставился? Уходи.» — она молилась услышать как он сейчас встанет и уйдёт куда-нибудь далеко.        — Ты собираешься есть?       — Я не голодна.       — Ага, конечно. А ничего, что ты спала три дня и ничего не ела? — фыркает Рейнольд.        — Ничего.        — Ешь блять, не препирайся. — тот откинулся на спинку.        Без возможности выбора она наколола помидор на вилку и заглотила, вкус был приятным, что удивляло. Только вот. Это не отменяло того факта, что от еды тошнило, как и от всего этого. Дверь снова открылась и показались оставшиеся члены семьи.        — Детка, как ты себя чувствуешь? Где-нибудь болит? — герцог сразу же приблизился к ней и взволнованно обвёл взглядом.        — Всё в порядке, почти ничего не чувствую. — сухо ответила она, проглатывая очередной лист салата.        Повисло неловкое молчание, за время которого она уже успела положить поднос на тумбу и потянуться.        «Ну и чего вы все припёрлись?» — она недоверчиво обводила каждого взглядом.        — Кхм… Я понимаю, что ты только проснулась, но нам надо поговорить. — Юлиан беспокойно сжимал руки в замке, присаживаясь на край кровати. — Во время осмотра врач поставил тебе булимию.       — Вот как…       — Скажи мне честно. Это так?       Мужчина безумно надеялся услышать опровержение, чтобы ему сказали, что врач ошибся и его дочь не губит сама себя.        — Да, это правда. — от её спокойного голоса мужчине стало не по себе.        Мебель с грохотом упала на пол, вплотную с ней в секунду оказался разъярённый Рейнольд. Но сейчас это её уже не пугало. Подобное было намного привычнее нежели семейная забота.        — Что. Что тебя не устроило?!        — Рейнольд, перестань.        — Ты не весишь ни черта! Ты свои руки видела?! — он схватил её за запястье и задрал выше, демонстрируя всем худую, почти мертвечинскую конечность. — Ничего кроме костей не осталось!       — Рейнольд! — герцог уже и сам перешёл на крик.        Но младшему сыну было всё также плевать, его не волновало мнение отца, важна была только дурёха, которая пытается себя угробить. Только это имело значение. Его даже больше злило её лицо, такое безучастие, будто она и не понимала, что с собой творит.       Это всё так надоедает, что Пенелопа даже начинает зевать.       — С каких таких пор тебя волнует, что меня устраивает, а что нет? — Пенелопа наконец подала голос, холодно смотря на сводного брата. — Это ведь благодаря тебе мне все шесть лет даже делать ничего не нужно было.        — Что? О чём ты вообще?       — Это ты натаскивал прислугу, ты своим отношением ко мне показывал им пример. А старшие закрыли на всё глаза, окончательно развязав им руки. — она усмехнулась, глядя на то, как его лицо приобретает более бледный оттенок. — И не только прислуга. Также очень помогали твои выходки, за которые твой горячо любимый старший братик запирал меня здесь и морил голодом до потери сознания, а иногда и вовсе на несколько дней забывал о том, что наказание уже давно закончилось.        От её слов в комнате резко похолодело. Шесть лет всё это было обычными практиками, но сейчас, из её уст это звучало дико и невероятно. А то как она смотрела на них… Безжизненные глаза были наполнены отвращением и злобой. Её и саму действительно натаскали как собаку, которая теперь и на метр к себе не подпустит.        — Или тебе память отшибло?       — Я…       Рейнольд от её слов резко поубавил свой пыл и сдал позиции. Он вроде пытался что-то сказать, но каждый раз не было ничего кроме тишины. Отведя взгляд он прикрыл рот рукой, дабы не сделать положение вещей ещё хуже.        — Детка, послушай… Я понимаю, что ты злишься, но пойми, такими темпами ты умрёшь, если ничего с этим не сделать. — герцог взял её руку в свои и некрепко сжал. — Мы можем найти хорошего врача, который тебе поможет, если ты не хочешь говорить об этом с нами.        — Ха. Ха-ха… — она рассмеялась, уже не сдерживая истеричную дрожь. — Вы так жестоки, герцог.        Мужчина от такого обращения потерял дар речи. Впрочем как и все в комнате.        — Стоило вам только запомнить одну концовку, как вы тут же стали такими доброжелательными, что аж противно.        — Пенелопа, что ты…       — Она помнит. — Дерик хоть и вёл себя с ней как идиот, но по своей сути не был таким.        Он прекрасно понял, что она помнит ту  жизнь, хоть и не знал почему она так себя ведёт. Видимо старший братик очень хотел вновь увидеть весёлую и ласковую собачку.        Но не судьба.        — Разумеется я всё помню.        — Но тогда почему ты…       — Потому, что в отличие от вас я помню и другие жизни, те о которых вы забыли. — девушка запустила руку себе в волосы. — Я видела смерть так часто, что уже не боюсь себя угробить. И конец мира тоже не обошёл меня стороной.        — Пенелопа, так ты знала, что в теле Ивонн поселился тот демон?       — Да, но сколько бы я не пыталась вас предупредить, вы никогда не слушали. Так что я перестала пытаться.        Герцог попытался успокоиться и разобраться в ситуации. Хотя её слова ранили его.        — Детка, теперь всё будет иначе. — он принялся аккуратно гладить её по голове.  — Мы верим тебе и сможем защитить. Просто расскажи всё как есть, тебя никто не станет осуждать. Доверься мне.        Она замерла. Эти слова. Однажды она уже слышала их. Так он говорил, когда протягивал ей руку помощи. Он показался ей именно тем человеком, который спасёт её от голода. Заменит отца, что на деле изменял матери и боялся её. Что семья, о которой она всё время мечтала, защитит её.       «Поверите мне..? Защитите?»       Это было слишком жестоко. Так долго грешить об этих словах, а сейчас желать чего угодно кроме этого. К горлу подступил болючий ком.        Она скинула с себя его руку.        — Сколько по вашему я на это надеялась..?. — Пенелопа уже не замечала влагу, что появилась на щеках. — Думаете было легко опустить руки.? Этот чёртов мир возвращался к одному дню раз за разом! И мне уже далеко не 17 лет! Я провела в этой петле больше четырёх тысяч лет и ни разу никто мне не помог!       Мужская часть семьи была в ступоре. Голубые глаза смотрели на девушку, что сейчас уткнулась лицом в колени, молча рыдая. Подобного никогда не было. Впервые они видели, чтобы Пенелопа плакала, едва не переходя в истерику.        — Пенелопа…       — Как вы предлагаете мне после этого вам довериться…?        Только сейчас она поняла, что плачет и принялась пытаться утереть слёзы руками. Не желая ещё больше перед ними унижаться. В ушах так и стоял издевательский смех, который преследовал её по пятам, стоило только ей проронить слезу. Кричать она тоже давно перестала, понимая, что как бы сильно не надрывалась, никто не услышит.        — Вы столько раз убивали меня… Мучали и обвиняли во всём, что только можно предъявить человеку… С чего мне поверить, что что-то изменится..?.       Губы дрожали из-за чего разговор давался тяжело, перед глазами предательски плыло от лишней влаги. Весь этот цирковой номер сводит её с ума, она как марионетка пляшет на ниточках, что больно режут кожу, оставляя шрамы.       — Пенелопа, прошу послушай. — герцог наверно был единственным, кто мог сейчас решить я приблизиться к ней. — Я не знаю, что тогда было, но… Поверь теперь тебя никто здесь не ранит. Ведь мы семья. Никто больше не посмеет издеваться над тобой, даже если это будет член королевской семьи.        Она подняла голову и мужчина едва удержал себя от того, чтобы не отшатнуться. Отчаяние. Её глаза смотрели прямо на него и буквально кричали «Помоги.!». Такой взгляд… Один из его детей никогда не должен был смотреть на мир так. Она теперь выглядела ещё более несчастной, чем в тот день, когда он впервые встретил её. Почему? Он ведь пообещал, что она будет жить как в сказке, что будет счастлива. Будет получать всеобщую любовь. Будет как… Как Ивонн. Боги… Он даже тогда не думал о ней, как об отдельном человеке.        — Семья.? Герцог, вы… Вы же не задумываясь согласились казнить меня..! Мне выжгли глаза людям на потеху, а потом повесили.!        — Что.? Я бы не…       — Рейнольд сбросил меня с лестницы и я разбила голову об перила!.. А Дерик запер меня здесь из-за какой-то глупости и забыл! Я умерла в этой проклятой комнате без еды и воды просто потому, что никто не захотел разбираться! Так по-вашему поступает семья?!       От её слов Юлиану стало совсем плохо и он осел на пол. Сыновья тут же подхватили его, пытаясь привести в себя.        — Отец. Отец…       Пенелопа не смотрела на них. Она просто отползла спиной к изголовью и обхватила себя руками, пряча лицо. На душе было так плохо, что хоть рви себя на части. Слёзы текли самовольно, не замечая её мольбы остановиться. Платье намокало от их потока, ещё сильнее выводя её на эмоции.        — Х… Нх… Уходите…        — Пенелопа, ты.! — Рейнольд попытался что-то возразить, но быстро замолчал под холодным взглядом старшего.        — Прошу вас, просто уходите…        Герцог встал при помощи старшего сына и взглядом наказал сыновьям последовать просьбе дочери.        Они молча ушли, закрыв за собой дверь.        …       …       …       Девушка не знала сколько времени прошло. Она ничего не делала, просто лежала, свернувшись комочком и укрывшись одеялом почти с головой.        Ивонн пыталась поговорить с ней, но та безбожно послала её заботу куда подальше. Сейчас она действительно осталась одна. Вроде бы этого и хотелось, но было чувство незавершённости. Чего-то не хватало…       Проклятые рыдания отняли слишком много сил и она провалилась в сон.        …       …       …       Глаза открылись. Яркий свет окружения слепил её, но что-то быстро отбросило на неё тень.        «Где я? Почему тело такое крошечное?» — она попыталась поднять взгляд, но от боли в глазах пришлось остановиться.        — Снова кошмар приснился? — знакомый голос.        — Нет. — голос она подала не по собственному желанию.        — А если ответить честно?       Дерик. Это он. Только младше.        Она лежала у него на коленях, в то время как парень раскачивал большие диванные качели. Он читал какую-то сложную книгу, с обложкой которой она не была особо знакома, но от чего-то знала о чём она.        Что вообще происходит? Это очередные галлюцинации её больной фантазии вкупе с расшатанной психикой? Нет. Слишком реалистично. Больше похоже на воспоминания. Но чьи? Ивонн? Подобного никогда не было, а значит это точно не связанно с ней. Возможно призрак героини просто решил ей так что-то доказать.        — Да…        «Ясно, в этом теле я просто наблюдатель.» — вздохнув про себя девушка просто собиралась пропустить всё это мимо ушей, поскольку к ней это никак не относится.        — Пенелопа.        От неожиданности она чуть не словила сердечный приступ. Он ведь только что обратился к ней. Так значит это воспоминания не Ивонн, а её собственные? Но такого никогда не происходило. Это не может быть правдой.        В это время брюнет отложил книгу и поправил укрывавший её плед. Он опустился спиной на подушки и подтянул её на себя, полностью укладываясь по длине качелей. Теперь она полностью лежала на нём, слыша как бьётся сердце, а его руки крепко держали за талию, обвивая. В таком полулежащем положении он для неё превратился в одну большую подушку.        — Братик?       — Тебе нечего стыдиться, если снятся кошмары. — Дерик говорит неожиданно ласково, без всяких леденящих душу взглядов. — К тому же здесь всегда найдутся те, кто тебя защитит.       — И ты тоже?       — Да.       Она крепче прижалась к нему.       — Люблю тебя, братик.       — Я тебя тоже.        …       …       …       Открыв глаза Пенелопа вновь увидела свою тёмную комнату. Сев в кровати она провела рукой по щеке.        Мокрая.        — Почему… Почему я плачу…?. Это не мои воспоминания… Этого же не было… Не было… Я не могла бы такое забыть…