Время разбивает в осколки

      Шёл пятый день полного бойкота. Юная герцогиня не выходила из комнаты ни при каких уговорах или угрозах, хотя угрожать ей никто и вовсе не пытался. Горничные приносили и уносили подносы с едой, но ни к одному из них Пенелопа так и не притронулась, предпочитая просто пить холодную воду. Только так она могла почувствовать себя более менее спокойно.        Первый день мужская часть семьи ещё не хотела вмешиваться, но позже это стало невозможно, ведь о её голодовке точно также докладывалось каждый раз. Каждый пытался хоть как-то с ней поговорить, но она почти никогда не отвечала, а если и говорила, только односложными формами. Внутрь вообще никто не мог попасть, дверь всё время была заперта изнутри, а окна зашторены, так что даже подглядеть не удавалось. В это время среди слуг, что работают до глубокой ночи, герцогиню прозвали плакучей ивой.        Это зашло уже слишком далеко и пришлось идти на крайние меры.        …       …       …       Девушка почувствовала, как в дверь, на которую она опиралась, постучали. Голова гудела.        «Почему нельзя просто оставить меня в покое?» — она прикрывает глаза.         — Пенелопа, можем мы немного поговорить?        Эккарт младшая узнаёт голос Деррика и заставляет себя собраться с мыслями. Он каждый день приходит, пытается узнать как её самочувствие, нужно ли ей что-нибудь и всегда извиняется в конце. Раньше подобное отношение бы вознесло её на седьмое небо, но сейчас, с учётом состояния, ей было тяжело вообще с кем-то разговаривать, но сама того не понимая, она могла ответить.        — Да, недолго…       С другой стороны слышится облегчённый выдох, будто это был вопрос жизни и смерти. Она чувствует, как он присаживается перед ней, будто видит где она.         — Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит?       — Всё в порядке…       — Да какое там «в порядке»?! — громогласность второго брата хоть и поубавилась в последнее время, но никуда не делась. — Ты уже пять дней ничего не ешь! Если продолжишь в таком духе, то..!       — Рейнольд. Умолкни.        Их препирания вновь заставили голову болеть, хотя последнее время эта боль и вовсе не утихает. Невыносимо. Каким спрашивается грехом она это заслужила?       — Кхм… Так вот… Есть человек, который хотел бы с тобой познакомится.        Ненадолго за дверью всё стихло.        — Со мной..?.       — Да, эта женщина человек из академии, она хотела бы помочь в сложившейся… Ситуации. Если ты не против, она уже прибыла и готова с тобой поговорить.       «Хах… Ясно. Вызвали мне мозгоправа значит. Похоже совсем отчаялись.» — Пенелопа посмотрела на свои запястья, кажется они стали ещё тоньше, теперь действительно было все кости видно.        В первую очередь ей хочется прогнать их обоих и продолжить сидеть здесь до самой смерти, но… Честно говоря она уже очень давно не чувствовала хоть какой-то радости от пребывания в своём физическом теле. Знакомства, общение и социальные контакты, всё это тоже обходило её стороной. От одного нового человека хуже ведь не будет?       — Хорошо, пусть приходит…       За дверью кажется улучшились настроения.        — И ещё кое-что…       — …?       — Ты действительно уже очень давно пропускаешь все трапезы. Может поешь немного? — его голос пускай на первый взгляд и кажется отчуждённым, но слова явно были переполнены волнения. — Приготовят всё, что захочешь.         — Мне всё равно. Пусть сделают что-нибудь на свой вкус, может что-то съедобное принесут…       — Понял, тогда отдыхай. Скоро всё принесут.        Минута и она слышит удаляющиеся шаги, единственные на весь коридор. Сразу после случившегося вход в её часть второго этажа стал закрыт для всех кроме членов семьи, дворецкого, врачей и её личных горничных. В остальном здесь  всё время было тихо. Слово герцога здесь закон, так что неудивительно, что никто не решается сюда зайти. Разве что постельное бельё ей поменять и подмести пыль за пределами комнаты.        Но даже в такой обстановке она не могла заснуть, точнее не желала. Сон превратился в настоящий кошмар. Странные, почти нереальные, воспоминания мучали её, заставляя то, что она запрятала глубоко внутри и нежелала выпускать, биться в безмолвной агонии. Слишком больно было каждый раз. Довериться кому-то глупо.        И всё же Пенелопа так устала, что невольно прикрыла глаза и почти сразу же провалилась в царство снов.         …       …       …       — Пенелопа, беги, поняла?        Перед ней предстаёт Деррик, весь в чём-то перепачканный. Кажется он ранен. Да. Его рука сильно разорвана в районе локтя. Голубые глаза впиваются прямо в неё, он тяжело дышит и крепче сжимает её плечи. Ему страшно? Что же произошло?       — Беги через лес.  — брюнет пихает ей в руки звенящий мешочек, и удерживает, дабы убедиться, что её дрожащие руки не выронят его. — Доберись до столичного порта и сядь на любой корабль, пусть только он уплывёт подальше от империи.        — Н-но… Как же… Я… Я не могу…       — Пене-       …       …       …       Дверь ударила ей в спину. Глаза с трудом разлепляются. Похоже кто-то пришёл.        Пенелопа лохматит свои волосы и пытается прийти в себя. Ей не хочется создавать себе ещё большие проблемы. Сил на это совсем не осталось. И всё же, что это за воспоминания? Что же было дальше? Почему нужно было бежать?       — Юная герцогиня, вы меня слышите? Я человек из академии.        — Да. Прошу прощения, что заставила ждать. — она встала на ноги и приоткрыла дверь, слабо, так что даже две руки не пойдут.        Перед ней была женщина приятной наружности в круглых очках. Она мило улыбалась, держа в руках поднос с едой, пока светлые курчавые пряди щекотали ей лицо. При первом взгляде кажется будто с ней всё в порядке, но привыкшая к худшему Пенелопа, сразу принюхалась к знакомому запаху. Увядание.        — Давайте я возьму, должно быть поднос тяжёлый.        — Ох, спасибо большое. — она отдала еду и Пенелопа направилась к небольшому кофейному столику, который каким-то чудом ещё не был перевёрнут.        Дверь за её гостьей с лёгким скрипом закрылась. В тот момент она ещё не представляла какими будут последствия.        …       …       …       — Ну… Раз она её впустила, можно идти.        Рейнольд вышел из-за угла, потягиваясь после тренировки. Его взгляд был прикован к закрытой двери, которая уже стала его порядком подбешивать. Так и хотелось выломать её к чертям собачим и поговорить по-человечески.        Мимо него прошёл Деррик, никак не желая реагировать на комментарий брата.        — Чем займёшься?       — У меня много работы, так что до самого вечера я занят.        — Вот как. Ладно, значит пойду развлекаться в одиночку.        — Куда это?       — Будто сам не знаешь. Тот рыцарь это тот же Марк из прошлого, а значит я, как командир должен с ним «поговорить».       — Поступай как знаешь.        С этими словами старший скрылся за поворотом, привычно направляясь в свой кабинет самым долгим маршрутом. Рейнольд знал о его привычке и потому не стал мешать, ведь если брат идёт этой дорогой, значит ему есть о чём подумать.        После пропажи Ивонн он мог часами бесцельно бродить по поместью, не замечая никого вокруг. Врачи списали это на нервный срыв и способ организма справиться со стрессом. Отец только усугубил это своим давлением, ведь как бы не хотел, но не мог не злиться на Деррика, так как считал его достаточно взрослым.        Его это обошло, хотя осадок остался не меньший. Всё-таки он тоже очень-очень любил Ивонн, но сейчас многое изменилось… Он правда любил свою младшую сестрёнку, но не был в силах простить и полюбить то, что засело в ней. Ему также нравились жители особняка, но простить им и себе то, что они сделали с Пенелопой, не мог.        …       …       …       Воздух сотрясали взмахи десятков деревянных мечей, капли пота завораживающе переливались в свете закатного солнца. Всё-таки тренировка этой дивизии была одной из последних. Рейнольду с трудом удалось сдержать свой гнев и не убить ублюдка Марка, но он не должен вести себя слишком опрометчиво. К тому же он хотел понять, кто ещё мог зайти так далеко — рыцари, которые хотят навредить своей хозяйке, не должны находиться на территории поместья. И для этого у него нашёлся просто идеальный свидетель, жаль только, что отношения у них далеко не такие.        Опираясь на дерево он выжидал подходящего момента, чтобы «напасть».        — Аргх! Сколько ещё ты будешь мне спину прожигать своими глазёнками?! — не выдержав и двух минут он обернулся, встречаясь взглядом с Дельманским отбросом.        — …        Эклис также невозмутимо впивался в него глазами.        — Издеваешься надо мной?!       — Вы же сами сказали захлопнуться. — наконец он подал голос.        — Я же не говорил вообще всё время молчать! В тот момент ты мешал мне думать!       — А сейчас?       — Да ты даже молча сводишь меня с ума, козёл несчастный.        Без пяти минут рыцарь, между прочим второй раз, уже перестал испытывать приступы ярости из-за замечаний второго молодого господина и просто пропускал все оскорбления и колкости мимо ушей. Его мысли сейчас были не здесь, а в комнате на втором этаже.        «Госпожа… Почему вы не приходите? Вас заперли?» — он чувствовал, как внутри всё съёживается от тоски.        — О сестре моей думаешь?       — Нет.        — У тебя на лице всё написано!        — …       Рейнольда этот парень до ужаса раздражает, настолько, что от одного взгляда портится настроение.        — Почему вы заперли госпожу?       — Что? О чём ты вообще?       Эклипс кивнул на плотно зашторенное окно.        — А… об этом… Никто не запирал её. Просто она сейчас… Ха. Не в лучшем состоянии. — сердце опять неприятно заныло, будто бы оно скребётся по рёбрам. — Я и сам бы рад увидеть её.       Но было одно «но»… Как бы сильно он не хотел поговорить с ней, стоило только представить встречу лицом к лицу, как решимость пропадала без следа. Её плач тогда… Эта картина моментально всплывала перед глазами. А что если он заставит её плакать точно также или даже сильнее? Что если сделает хуже? Одна мысль об этом заставляет внутренности вывернуться наружу.        Безусловно, в детстве он тоже не раз становился причиной её слёз. Один раз, когда нарочно упал с дерева и притворился мёртвым, а в другие… Она часто плакала, когда он толкал её, когда ставил подножки и когда кричал на неё. Всегда пугалась, как дворовая кошка, но всё равно возвращалась и первая выходила на контакт.        — Так мы будем что-то делать?        Он прокашлялся и кивнул Дельману, который уже длительное время прожигал взглядом одного кретина на полигоне.        Они двинулись вперёд. От грозного вида командира многие рыцари побросали мечи и встали как вкопанные, а самые смелые или же просто не заметившие, продолжали тренироваться. Эклис шёл следом, готовясь рвать чужие глотки.        — Всем смирно!! — заметивший его старший рыцарь заставил всех построиться в ровную линию.        Все взгляды были направлены на хмурого Рейнольда, который как бы не спеша прогуливался вдоль служащих. Он остановился напротив Марка и ловким движением выхватил деревянный меч у него из рук, что за секунду оказался прижат к его шее.        — Гх! — Марк успел только приглушённо вскрикнуть, его колени сразу стали подрагивать.        — Давайте-ка сыграем в игру. — парень игриво посмеивается, но всем было ясно, что он просто в ярости. — Как думаешь почему я сейчас могу снести тебе башку?       — Я… Я… Н-не знаю… К-командир…        — «Не знаешь», да?       В ту же секунду по полигону пронёсся поросячий визг, деревянный меч с силой ударил по колену рыцаря. Тот закинул голову назад, брызжа слюнями и соплями в  о все стороны. Остальные молча стояли, боясь даже лишний раз посмотреть в ту сторону.        Рейнольд просто смотрел, выжидал. Ему очень даже нравилось видеть мучения того, кто по его мнению даже дышать одним воздухом с сестрой не смеет.        — Вторая попытка.        Меч вновь повис в воздухе.        — Угх!! Не знаю! Ничего не знаю!        Новый крик заставляет всех вздрогнуть, второе колено тоже подверглось атаке. Рыцари стоят, не смея даже шелохнуться, они прекрасно понимают, что тот, кто сделает это, станет следующим. А попасть под гнев командира было хуже всякой смерти. Особенно сейчас. Он был взбешён настолько, что у него кажется вот-вот вырастут рога. На этот раз несчастный уже падает ниц и извивается на земле от боли, рыдая навзрыд. Он бьётся в конвульсиях, от чего лишь причиняет себе больше боли.        — Ааа-!!! Аргх!! Мои ноги!!!       — Попытка третья.        — Хыа..!. — слёзы потекли с новой силой.        — Ладно уж. Похоже в твоей тупой башке вообще ни одной извилины, так что дам подсказку. — молодой господин присел на корточки, наблюдая за чужими мучениями. — Когда все были заняты поисками, с кем встретилась моя сестра в переулке? Кто рискнул, а?       Красное от рыданий лицо в мгновение ока побледнело от ужаса. Парень что-то невнятно мычал, пытаясь придумать способ спастись.        Это вызывало у Рейнольда ещё большее отвращение, из-за чего он до боли сжал деревянный меч.        «Да как это ничтожество вообще посмели коснуться её?»       — Это… Это не я! Командир, вы слишком жестоки!!       — Не ты? А ничего, что у меня есть просто идеальный свидетель?       Рядом из неоткуда возникает Эклис, от чего у Марка глаза грозят выпасть из орбит.        — Т-ты!       — Может всё-таки расскажешь сам?       — Я… Как вы можете верить словам жалкого раба?!! Он же что угодно скажет, лишь бы выгодно было!!!       Взгляд Дельмана от этого темнеет, но он не роняет ни единого звука. Его руки сжимаются, а ногти впиваются в кожу ладони и царапают её до крови. Ярость и ненависть вновь переполняют его. Как такая скотина вообще смеет говорить такое?        — Ну?! Что раб, сказать нечего?! Ты же просто жалкая псина! Мусор под ногами!        — Заткнись. — вырвалось рядом.        — Давай же! Погавкай!! Мерзкий сосунок из страны дикарей!       — Я же сказал тебе замолкнуть!!       Рейнольд с размаха ударил его в живот, на этот раз ногой. Это вышло даже раньше, чем он успел понять, что сделал это.        — Ыаааа-!!       Рыцарь закашлялся, выплёвывая лишнюю слюну. Казалось ему перекрыли доступ к кислороду, лёгкие отказывались выполнять свою функцию. Боль во всех частях тела слилась воедино и буквально сводила с ума. Похоже именно здесь он и умрёт.       — Эй, я не разрешал засыпать.        Его тушу ощутимо тряхнули, настолько, что затылком он ударился об землю.        — Ты что творишь? Его разбудить надо, а не оглушить.        — Кажется немного перестарался… — Эклис попытался изобразить удивление, при этом всё ещё держа Марка за воротник.        — Аргх… На кой чёрт я распинаюсь? Ты ж всё равно нихрена не слушаешь. — молодой господин недовольно почесал затылок, но дальше мусолить эту тему не стал. — Ладно, чёрт с ним. Я здесь не только для того, чтоб его отпиздить.        Немного покрутив меч он выпрямился и встал перед остальными рыцарями. Привычно расправив плечи он вдохнул побольше воздуха. Это определённо то, что он должен сделать в первую очередь, чтобы начать исправляться.        — Итак уроды. Вы первые, кому прилетит за все эти 6 лет. — он хмыкнул, видя, как парни вздрагивают. — Вы все участвовали в поисках герцогини больше недели назад, но наверняка, кто-то из вас знает, что этот отморозок нашёл её раньше нас. Не буду медлить… Вы совсем охренели?!       — …       — Какого чёрта у кого-то из вас вообще хватило смелости думать, что можно покалечить герцогиню и остаться в полном порядке?! Решили вне дома она лишается титула или что?!       — Н-никак нет, командир…       Их общий ответ заставлял закипать ещё больше.        Хотелось прямо сейчас казнить их всех, а останки скормить собакам. Отвратительно. От одной мысли, что кто-то из его рыцарей посмел сделать нечто подобное с его сестрой, становилось дурно. Особенно от видений того, что могло бы случиться, не окажись рядом с ней Эклис.        Пенелопа, когда её платье разрывают в клочья. Испуганный вскрик, когда её, несмотря на характер и несгибаемость, усмиряют. Когда кровь окрашивает худые бёдра. Боль. Слёзы. Страх. Обида. Он до мелочей мог прочувствовать всё это на себе, даже просто додумывая, как всё могло обернуться, ему становилось дурно. Как бы она прекратила попытки вырваться и окончательно сдалась, ведь у неё забрали всё, что могли.        А затем…       Её уже окоченевшее тело, якобы найденное теми же рыцарями в какой-нибудь подворотне. Синяки и трупные пятна, полностью остекленевший взгляд и красные глаза. Она такая же холодная, как и в тот день.        Но самое страшное это то…       Что именно из-за него рыцари не видят в этом ничего плохого. Это он, будучи мелким идиотом, натаскал их всех. Именно он заставил всех возненавидеть Пенелопу.        Из-за него она могла…       В глазах резко потемнело.        …       …       …       — Б-брат, что ты делаешь..?. Перестань..!.       Глаза достаточно быстро привыкают к полумраку в комнате и он видит. Видит, но не понимает.        Прямо под ним, на кофейном столе, лежала перепуганная шестнадцатилетняя Пенелопа, хотя скорее это именно «он» прижимал её. Она старалась прикрыть руками аккуратную грудь, что была полностью открыта из-за порванного верха платья. Губы были обкусаны до крови, а испуганный взгляд лани лишь дополнял эту жуткую картину.        «Что за… Какого чёрта? Почему я..?» — ему стало дурно. Тело не слушалось и он мог лишь бессильно наблюдать.        — Ну что? Рада дрянь? — «его» собственный голос заставляет всё внутри съёжиться.        Неужели он всегда так с ней разговаривал? Да ему самому не по себе от такого тона, а ей должно быть и вовсе было страшно подойти к нему.       — О ч-чём ты вообще.?        — Хах, выглядишь так, будто действительно не понимаешь. — «он» сжал её шею, рукой доводя дыхание почти до хрипа. — Сама ведь вечно крутилась передо мной в этих открытых платьях, словно последняя шлюха! Это из-за тебя всё так вышло!       На глазах девушки выступили слёзы, то ли от нехватки воздуха, то ли от страха. Она раз за разом открывала рот в попытках что-то сказать, но ничего кроме хрипов и тишины не было.        — Брат…        — Не смей меня так называть!!       Всё произошло слишком быстро.        Рейнольд смог сообразить, что случилось, когда с губ Пенелопы сорвался первый всхлип. Её щека быстро приобрела ярко красный оттенок. «Его» пощёчина была настолько оглушительной, что она даже не сразу начала плакать, не чувствуя боли от шока. Слёзы тонкими ручейками побежали по лицу.        «Какого?! Прекрати!! Да почему же?! Мать твою она ещё ребёнок!» — парень внутри буквально рвал и метал, он всеми силами пытался хоть как-то повлиять на движение тела, что уже не ощущалось своим. Хоть как-то помочь ей.        — Я тебя предупреждал. Тебе надо было убраться из нашего дома, пока не поздно! —  «он» сжал её запястья завёл за голову, а сам навис над ней, смотря, как она пытается вырваться. — Это всё твоя вина.        — Нет…! Отпусти меня сейчас же!!       — Уже поздно. Это ты. Всё ты.        К собственному ужасу «он» приблизился к тонкой шее и впился в неё зубами. Девушка закричала, всё ещё стараясь вырваться из  его хватки. Извивается, как змея, пытается царапаться и кусаться, хоть как-то оттолкнуть его. Все её попытки не увенчались успехом.        «Давай..!. Должно же получится! Не сдавайся, Пенелопа.!» — пускай и понимал глубоко внутри, что это бесполезно, парень всё равно пытался как-то получить контроль над телом. Лишь бы хоть немного, но помочь ей.        Она пинается, в ответ на что получает звонкий удар по заднице.        — Ай!!       — Не рыпайся или я перестану быть добреньким!       — У тебя и так плохо получается! — Пенелопа ловит удачный момент и впивается зубами ему в руку до крови, ногами в это время отталкивая ещё несостоявшегося насильника.        — Аргх!        «Рейнольд» отдёргивает руку и на мгновение отстраняется, падая на пол.        «Да! Молодец! Так и надо! Беги скорее дурёха!!» — истинная радость охватила его, когда перед глазами вновь появился силуэт, что уже бежал к двери. Слава богу, она смогла за себя постоять, жаль только, что не он её этому учил, а стоило бы. С ней всё будет в порядке, так что…       Бух!       Звук глухого удара повис в воздухе. Не было ни вскриков, ни плача, всё стихло. Перед глазами почему-то пустота. Странно. А ведь только, что там была убегающая Пенелопа. Неужели так быстро до двери добралась?       Он рад.        Правда рад.       Но…       …       …       …       Почему так тихо? Разве так должно быть?       …       …       …       «Он» посмотрел вниз.        Рейнольд ощущает, как сердце упало куда-то вниз и разбилось вдребезги.        …       …       …       Это она. Пенелопа.       Шестнадцатилетняя девушка. Его младшая сестрёнка.        Это она лежит на полу и не шевелится. Это её глаза остекленели, они всё ещё широко открыты и полнятся ужаса, слёзы всё ещё медленно стекают по мягким щекам. Это её грудная клетка не поднимается, это она не дышит. В лёгком свете оставшейся пары свечей видно, как именно её красивые малиновые кудри пачкаются в тёплой и вязкой крови.        Почему?       Перед глазами мелькает картинка, как он хватает её за волосы и резко тянет назад.        Теперь он понял.        Угол стола тоже весь был запачкан.        Он убил её.        Он разбил ей голову об блядский стол, который можно купить в любом сука месте.       ОН. РЕЙНОЛЬД ЭККАРТ.        Разбил голову своей шестнадцатилетней сестре.         ОН. УБИЛ. ПЕНЕЛОПУ.        Как же так?       — Нет… Господи, нет…       Слова срываются даже раньше, чем он успевает понять, что теперь контролирует своё тело.        Парень бросается к ней и поднимает на руки, не боясь того, что кровь уже начала пачкать его руки и одежду. Прижимает тело к себе, стараясь не закричать.        — Нет… Умоляю нет… Я… Я виноват…!. Прости меня… Прости..! Прости.! Прости! — он сжимает её в дрожащих объятьях.       Но сколько бы сожалений не было в его голосе, сколько бы он не умолял, она не услышит.        …       …       …       В одно мгновение он резко возвращается в реальность, но всё ещё не понимает, что происходит. Всё вокруг кажется ему ненастоящим, неправильным, неживым.        Приходит в себя парень лишь с едва ощутимым прикосновением к плечу. Мальчишка-раб смотрит на него, как-то странно, так будто всё-всё понимает.       Наконец он начинает дышать, ноги дрожат и он оседает на землю, давясь судорожными вдохами и выдохами. Тело совсем не слушается и едва ли не бьётся в конвульсиях. Кажется голова сейчас треснет от всего произошедшего.        — Кх… Где эти…       — Я врезал паре из них и они все ушли, Марк всё ещё здесь валяется, как и его дружок.        — …Хорошо.       Рейнольд отпускает меч и полностью откидывается на землю, ложась звёздочкой. Внутри всё горит. Он закрывает лицо руками, судорожно выдыхая.        — Вы тоже видели?       — Что..?.       — Воспоминания.         — Ха… Да. Да чёрт возьми! — голос почти срывается на крик. — Я… Я убил её… Убил… Разбил ей голову…       — Хм…       Эклис присел рядом, вглядываясь в небо.        — У меня хуже.       Подобное высказывание вызывает у Эккарта истеричный смех. Что вообще может быть хуже? Этот наглый мальчонка выбешивает его с новой силой.        — Думаешь? Я почти надругался над младшей сестрой, а потом убил её.!         — Хах, а я похитил и выпотрошил.        На минуту всё стихло.        — Погоди… Выпотрошил?!! — Рейнольд подскакивает и с ужасом смотрит на собеседника.        — …Да.        Эклис поправил чёлку рукой. Его взгляд устремляется куда-то вдаль, прокручивая в голове тот момент. От шока всей ситуации он чуть не выпал с окна, поскольку накрыло его ночью, когда он проветривал комнату. Он конечно понимал, что не является хорошим человеком, но никогда бы не подумал, что опустится до такого. Его госпожа так кричала… Так мучалась, а он…       Бух!       Резкая вспышка боли в левой щеке и он уже оказывается на земле плашмя.        — Вставай.        — …       Эклис подчинился и встал, почти поравнявшись ростом с командиром. Тот старательно тёр глаза кулаками, видимо пытаясь сдержать слёзы.        — Теперь ты бей.        — Что?       — Чего непонятного?! Втащи мне, говорю! — его крик было слышно на весь полигон. — Так хотя бы будем квиты, раз оба такие козлы!       Лишний раз просить не пришлось. Парень в момент сорвался с места и почти сразу костяшки его пальцев столкнулись со скулой молодого господина. Ощутилась лёгкая искра, жаром прошедшаяся по руке. Приятное чувство удовлетворения появляется глубоко внутри.        Рейнольд отходит на пару шагов назад, но удерживается на ногах. Скула отдаётся болью. Удар у этого щенка поставлен хорошо, впрочем в этом он не сомневался. Пускай и в некоторой степени унизительный способ, но он был доволен. Он всё решил. Если хочет, чтобы будущее изменилось, то должен сам сделать это в первую очередь. В первой жизни он был нагл, заносчив, да и вообще характер у него отврат, но… Сейчас есть шанс всё исправить. И всё же…       — Хах! И это всё, что ты можешь?        Гордость всё ещё при нём.        — У вас кровь идёт.        — И что с того?! У тебя тоже, так что не зазнавайся!        Эклис застыл на минуту, но потом кажется слабо улыбнулся. Это не осталось без внимания и сбитый с толку Эккарт отворачивается, прокашливаясь.        — П-послушай, тогда я…       Слова застревали в горле.       — Я был…       — ПРИБЫЛ ЕГО ВЫСОЧЕСТВО НАСЛЕДНЫЙ ПРИНЦ!!        Гул доносился со стороны главных ворот, не похоже, что это просто чья-то шутка. Для Рейнольда это как сигнал, быть беде.        — Какого чёрта он здесь забыл?