Вечер. Солнце уже давно скрылось за стенами Глэйда, поэтому на улице стало немного прохладнее. Парни веселятся у костра, выпивая напитки Галли и громко смеясь с очередных шуток Томаса. Такой праздник был устроен в честь приезда новенького, кажется, Джейми. В любом случае, Эсми даже и не собиралась запоминать имени этого пугливого неприметного юноши, который наверняка будет одним из слоперов.
Темноволосая сидела, облокотившись на бревно, и смотрела на ворота. Вот вот она снова побежит в лабиринт вместе с Томасом, но, к сожалению, это завтра. Больше всего Эсми любила исследовать лабиринт вместе с брюнетом, и не только за то, что он довольно смышеленый парень. Её также привлекал его мягкий голос и невероятные глаза, которые она так часто обсуждала с Минхо. Странно, что азиат до сих пор не протрепался о её чувствах Томасу. Эсми влюблена в брюнета уже как несколько месяцев, ещё с того момента, когда он посмотрел на неё испуганным взглядом из лифта. В
самый первый день. Разумеется, она не хочет портить с Томасом теплые дружеские отношения, поэтому ему не стоит ничего знать. Эсми была уверена, что ни о какой взаимной симпатии и речи идти не может.
Однако как она ошибалась…
— Эй, Эсми! — Девушка узнала голос Ньюта, вынуждающий её обернуться. — Иди к нам, мы уже начинаем играть.
Каждый раз по приезде новенького глэйдеры собирались вечером у костра и играли в игры. В последнее время они то и дело играли в «беглеца», что уже не могло не надоедать. Тем не менее, Эсми встала с земли и направилась к костру, возле которого уже собрались многие парни.
— Ну что, опять в «беглеца»?
— Ну уж нет, Уинстон, — сзади Эсми услышала знакомый мягкий голос Томаса, — снова носиться за тобой по всему Глэйду я не собираюсь.
— Согласен, давайте что-нибудь пооригинальнее. — Ньют сел рядом с девушкой и посмотрел на неё. — Эсми, ты чего молчишь?
Темноволосая вопросительно посмотрела на друга. Что ж, пора бы уже вернуться в реальность и не быть такой отстраненной.
— Извините, но с фантазией у меня туго, поэтому придумайте сами — я на все согласна.
Повисло молчание. Все думали, чем занять себя этим вечером, чтобы все могли участвовать в интересной для всех игре.
— Я придумал. — резко воскликнул Фрайпан, что Эсми и остальные изумленно уставились на него. — Давайте в правду или действие.
Ого. Казалось бы, все в Глэйде обладали довольно широким кругозором знаний, однако никто из них не додумался предложить простейшее «правда или действие».
— Ну и отлично, за сегодняшний день я достаточно набегался, поэтому я не против и посидеть. — Минхо лениво уселся по другую сторону костра от Эсми и устроился поудобнее.
Все были согласны с этой идеей, поэтому глэйдеры уселись на землю и начали игру. Даже Галли, который всегда называл эти игры «ребячеством», был здесь и наблюдал за происходящим.
— Хорошо, я начну. — Подал голос Уинстон. — Итак, Ньют, правда или действие?
— Правда.
— Хм-м, тебя устраивает твоя работа или ты хотел бы заниматься чем-то другим?
Ньют немного помедлил с ответом, а потом заговорил.
— Знаешь, была бы моя воля, я бы предпочел остаться бегуном, но моя глупость уже была совершена, так что теперь я несу наказание и работаю на Плантациях. Однако это не так уж и плохо, хуже работать на живодерне.
— Ну знаешь, ты еще не пробовал, — Эсми ухмыльнулась и остальные глэйдеры засмеялись, — думаю, убивать животных не так уж и неинтересно…
— Так, завязывай давай, принцесса, а то тебе сейчас буду вопросы задавать.
Эсми подняла руки вверх, а-ля сдаюсь, и Ньют стал выискивать взглядом того, кто станет его жертвой. Его выбор пал на Минхо.
— Минхо, правда или действие?
— Оу, ну давай действие. — Азиат выжидающе посмотрел на Ньюта.
— Выпей два напитка Галли залпом подряд.
Глэйдеры восторженно захлопали и засвистели. Эсми встала для того, чтобы подать Минхо самые отвтратительные для неё пойла куратора строителей.
— Давай, давай, Минхо, — девушка отдала ему два бокала с разными жидкостями, — надеюсь, ты останешься жив.
После того, как Минхо осушил оба бокала, игра стала интереснее. Кто посмелее выбирали действие, а остальные обходились правдой. Эсми с улыбкой наблюдала за тем, как Томас и Фрайпан танцуют вальс, как Джефф бежит с Зартом наперегонки до ворот, и как Ньют пытается повалить на землю Галли. За это время глэйдеры узнали друг о друге достаточно много, что все вместе смеялись в голос. Эсми нравилась такая атмосфера, пока очередь выбирать между правдой или действием не дошла до
нее.
— Так, — Томас вдруг удивленно посмотрел на темноволосую и наклонил голову на бок, — и почему наша единственная и неповторимая ещё ни разу не отвечала на наши вопросы?
"Черт, зачем он про меня вспомнил? Мне вполне хватало быть зрителем всего происходящего, да и сейчас хватает."
— Точно, почему же? Как мы могли ещё ни разу не задать Эсми
этот вопрос?
— Согласен, Галли, давайте это исправим, — Томас с ухмылкой посмотрел на неё. —
Эсми, правда или действие?
Внутри все сжалось. Она сама по себе не очень-то хотела выполнять какие-то действия парней и раскрывать перед ними все свои карты. Тем более она не хотела ни того, ни другого от Томаса. Однако, что поделаешь, брюнет обратил на неё внимание, пусть и не немного не в той форме, в которой бы хотелось.
— Э-ээ, ну давай правду… — Разумеется, выбирать действие в игре с подвыпившими парнями — так себе идея.
Томас заметно повеселел и ухмыльнулся, посмотрев на остальных собравшихся. Брюнет явно ожидал, что Эсми выберет правду, поэтому он что-то задумал. Что-то, что пугало её.
— Ну что же, правда так правда. — Томас остановил свой взгляд на Эсми и заговорил. — Ответь-ка на такой вопрос: до меня дошла информация, что кто-то из нас — бегунов, тебе симпатичен. Хотелось бы узнать, кто?
Он узнал.
Сердце темноволосой пропустило удар, после чего её накрыла волна отчаяния и безысходности. На глазах наворачивались слезы от осознания того, в какой ситуации она сейчас находится. Парни одобрительно загудели и захлопали от такой новости. Томас с лёгкой улыбкой и собственной властью выжидающе смотрел на Эсми. Если чертов Минхо все ему рассказал, зачем он это сделал? Зачем он вынудил её оказаться в таком ужасном положении? Зачем он вынудил её «признаваться в чувствах» при всех остальных?
Эсми резко вскочила с места и оглядела всех присутствующих. По её щеке сползла одинокая слеза, выражающая все её душевное состояние. На секунду парни замолчали, недоуменно посмотрев на девушку. Темноволосая посмотрела в глаза Минхо, который своим взглядом показывал все своё сочувствие и желание помочь. А потом она посмотрела на
Томаса. Брюнет сидел и смотрел на Эсми взглядом непонимания и растерянности.
Девушка наконец пришла в себя и побежала. Она бежала долго и далеко, прямо в лес. Эсми дала волю эмоциям и плакала, захлебываясь в своих слезах. Добравшись до глуби леса, она осела на землю возле большого дерева. Сказать нечего, она в дерьме.
Больше всего ее волновало то, как она будет смотреть в глаза всем глэйдерам. Теперь она влюбленная в Томаса бегунья, которую теперь будут дразнить и высмеивать до конца светлых дней. Как она будет дальше общаться с самим Томасом — вообще что-то за гранью реальности. Что же, тогда ей придется замкнуться в себе и перестать со всеми разговаривать. Будет есть и пить, спать и работать. Бегать в лабиринт одной — неплохая идея, а давать информацию можно напрямую Минхо.
Отличный план,
отличная идея.
Непрерывные страдания и плач Эсми прервал хруст листьев под чьими-то шагами. Девушка обернулась и увидела его.
Томас.
— Эсми, что случилось? Что с тобой такое?
— Черт, ты ещё и осмелился прийти сюда и продолжать издеваться надо мной? Ты серьезно?! — Сейчас Эсми больше была зла на брюнета, чем расстроена. — Знаешь, Томас, я была о тебе лучшего мнения и никогда бы не подумала, что ты так беспощадно можешь играть с чувствами девушки!
Томас стоял в нескольких метрах от темноволосой и явно не понимал, о чем она говорит.
— О чем ты? С чьими чувствами я играю?
— Слушай, Томас. Либо ты сейчас уходишь отсюда и больше никогда не появляешься у меня на глазах… — Эсми снова начинала плакать вперемешку с гневом. — Либо я ухожу отсюда сама и больше вы меня здесь не увидите, ты меня понял?!
— Эсми, погоди… — Брюнет медленно, выставив вперёд руки, начал подходить к девушке. — Объясни мне, что ты тут устроила? Я ничего не понимаю, и это меня дико бесит. Я хочу тебе помочь успокоиться, но я не знаю что с тобой такое.
Эсми, недолго думая, рванула в сторону Хомстеда, отталкивая Томаса в сторону. Парень, в свою очередь, так и остался стоять на месте в полном непонимании. Как жаль, что она не знала, что Минхо ничего не рассказывал ему о чувствах Эсми…
***
Солнце уже встало над стенами Глэйда. Погода была замечательной, вечерняя прохлада далеко улетучилась и вместо неё появилась убийственная жара. Земля была достаточно сухой, поэтому глэйдерам придется сегодня хорошенько поработать.
Эсми так и не удалось заснуть, но теперь она была в хорошем пребывании настроения и старалась выглядеть так, будто вчера ничего и не было. Однако это была лишь жалкая маска, которую девушке придется надевать неопределённое количество времени. Сейчас она, готовая к забегу, стояла возле ворот в ожидании их непременного открытия. Разумеется, она была одна. Сегодня она побежит в одиночку, как и в принципе все последующее время, когда ей придется работать с Томасом.
Наконец ворота начали открываться. Эсми приготовилась бежать, как до неё донеслись крики. Крики, которые были произведены до боли знакомым и нежелаемым в данный момент голосом.
— Эсми, прошу, подожди! — Томас бежал через весь Глэйд к девушке, которая, заметив его, тут же кинулась в Лабиринт. — Черт, Эсми!
Томас остановился для передышки. Ему придется найти её там, чтобы наконец поговорить. Даже если разговора не удастся, ему все равно нужно быть рядом с ней.
***
Поворот. Снова поворот. Прямо, потом направо. Снова поворот.
Так продолжалось уже несколько часов. Эсми, наслаждаясь одиночеством и покоем, исследовала Лабиринт сама с собой. Ей наконец-то выдалась возможность побыть наедине с переживаниями, при чем занимаясь полезным для всех делом. Девушка легко бежала в обратном направлении мимо шестой секции, направляясь к Глэйду. Сейчас ей больше всего не хотелось возвращаться туда.
Но внезапно её личное пространство потревожил резкий толчок. Эсми отскочила назад после столкновения с чьей-то сильной грудью. Когда она подняла глаза, на нее снова нашла волна гнева и раздражения.
— Наконец-то, Эсми! — Томас выровнил дыхание и взял девушку за плечи. — Я думал, я не найду тебя, а теперь у нас есть время поговорить.
— Да ты, верно, издеваешься… — Эсми оттолкнула его и направилась туда, куда бежала секундой ранее.
— Эсми, стой! Хватит! Объясни мне, что происходит?!
Его нервы были на пределе, как и её собственные. Внезапно Эсми остановилась и посмотрела на него. Что же, пора бы выговориться.
— Ты снова сделал так, чтобы мне было больно. Ты снова потревожил меня, заставляя страдать. — Темноволосая медленно подходила к нему, стараясь сдерживать себя. — Ты, верно, бессмертный кретин, если ты продолжаешь издеваться надо мной после того, как чертов Минхо выложил тебе всю информацию о моих чувствах к тебе на блюдечке. Отныне я потеряла двух друзей, а с одним из них я мечтала о чем-то большим, чем просто дружбе. И это ты. Да, ты мне нравишься, Томас. Но теперь я видеть тебя не хочу. Ты ужасный и бесчувственный кусок кланка.
Я ненавижу тебя.
Эсми, смахивая слезы с лица, развернулась и пошла прочь от наконец все осознавшего брюнета. Она сделала это, призналась в чувствах и выговорилась обо всем, что думает.
— Но Минхо ничего не говорил мне… — Томас посмотрел на вдруг остановившуюся девушку и продолжил. — Я лишь хотел узнать, кто тебе нравится и убедиться, взаимны ли мои чувства к тебе или нет. Я не думал, что…
Эсми не могла отойти от шока, вызванного только что сказанными словами Томаса. Она нравится ему. Её чувства взаимны. Она развернулась и сделала два шага навстречу брюнету.
— Почему ты не сказал раньше… Почему ты молчал все это время?
— Я не знаю. — Томас в мгновение оказался рядом с ней и поцеловал. Эсми не могла думать ни о чем. Сейчас она стояла рядом с любимым человеком и чувствовала его тепло. Ей оставалось лишь углубить поцелуй и отдаться чувствам. Когда она отпрянула от него, Эсми наконец пришла в себя и сказала эти долгожданные слова.
— Я люблю тебя, Томас.
Его глаза бегали по её лицу, а руки держали за талию и спину. Томас улыбнулся.
—
Я люблю тебя, Эсми. 
