Крылья цвета заснеженных горных вершин

Меня ослепило яркое солнце. Я огляделась, пытаясь понять, где нахожусь. Это был зелёный лес. Высокие секвойи вспарывали своими верхушками голубой небосвод. Под ногами мягко шуршали папоротники. Я попыталась вспомнить, как оказалась здесь, и не смогла. Стоять на месте, по-видимому, смысла не имело, а лететь между узкими просветами в деревьях было бы неудобно. Мысль о том, что можно было бы полететь над лесом, почему-то не пришла мне на ум. Я сделала шаг вперёд. Как только я перенесла вес на другую ногу, чтобы сделать следующий, меня с невероятной силой отшвырнуло в сторону. Я приложилась спиной о широкий ствол дерева, да так, что у меня чуть не развалились кости. Тренировки, где у меня постоянно сыпались от ударов перья, показались мне в тот миг отдыхом на пляже. Я зашипела от боли, и перекатилась на бок. С трудом подняла голову. Надо мной возвышался Мальбонте. Он сверлил меня взглядом, полным такой невероятной злобы, что я аж отползла назад, царапая ладони о землю. Глаза... Что у него с глазами? Они были светлыми, нежно-серыми, почти прозрачными. Зрачков не было, что испугало меня просто до умопомрака. Я отползла ещё чуть дальше, насколько могла. — Почему ты прячешься от меня, Ева? — насмешливо спросил он голосом с нечеловеческим тембром. Мне было так страшно, что внутренности мгновенно заморозило. — Я не прячусь... — невнятно проблеяла я, с усилием выдавливая слова. — Что происходит? Из груди его вместо ответа вырвался душераздирающий гортанный рёв, страшнее, чем из пасти самых отвратительных чудовищ Ада. Паника своими липкими щупальцами сдавила сердце и глотку. Я не могла даже пошевелиться, примёрзла к земле, глядя на происходящее. Мальбонте обнажил клыки, сильно увеличившиеся в длину. Змеиный язык вырвался из-за белоснежных зубов, и Мальбонте злобно зашипел. Крылья его распахнулись, и перья в один миг рассыпались в пепел, оставляя только крупные кости скелета, кожу и когти. Татуировка на его груди запылала как раскалённый металл. — ПОЧЕМУ ТЫ ПРЯЧЕШЬСЯ ОТ МЕНЯ?! — вновь взревел он. Я с дичайшим трудом поднялась на дрожащие ноги. Развернулась и побежала, уже зная, что это бесполезно. Он нагнал меня в один взмах крыльев. Приземлился прямо передо мной. Я не успела сделать и вдоха, как мою грудь вспороли острые, как кинжалы, когти, а из горла хлынул фонтан крови, которой я захлебнулась. *** — Нет! Меня разбудил мой собственный истерический вопль, разорвавший в клочья ночную тишину. Я скатилась с кровати, запутавшись в собственных крыльях. Перья встали дыбом, в горле застрял ком. Я открывала и закрывала рот как рыба, выброшенная на сушу, не в силах издать и звука. — Ты что, с ума сошла? — недовольно прохрипел Мальбонте, сонно потирая глаза. Заметив, что я забилась в угол и трясусь как осиновый лист, он сразу поднялся с кровати и осторожно подобрался ко мне, как к дикому зверю. — Что с тобой? Я помотала головой, обессиленно царапая ногтями деревянный пол, сильнее забиваясь в угол и поджимая крылья. — Ты плачешь? — удивлённо спросил Мальбонте, заглядывая мне в лицо. Я только сейчас почувствовала, как по щекам катятся горячие слёзы, падая вниз. Я быстрым движением смахнула их с лица, но это не помогло — на нём вновь пролегли мокрые дорожки. Его глаза неотрывно следили за мной. Они были тёмными, как всегда, и совершенно обычными. Клыков не было, крылья остались всё такими же с грязно-бордовым оперением. Это слегка успокоило, и я глубоко вздохнула. — Всё нормально, — отчеканила я, расправив крылья и постаравшись взять себя в руки. — Мне просто померещилось... Я попыталась подняться, но руки не встретили опоры, а босая нога лишь проехалась по деревянному полу. Мальбонте нахмурился и осторожно подхватил меня под мышки, а затем — за талию. Секунда — и я оказалась в немного неудобном положении прямо у него на коленях. Стало жутко неловко, и я попыталась освободиться, но он не позволил. Под голову он подставил мне сгиб локтя, а под талию — бедро. Теперь я лежала у него на руках, будто ребёнок, которого укачивают. Свободной рукой Мальбонте убрал с моего лба прилипшие длинные пряди волос. Я смутилась до смерти, пряча лицо у него на груди. — Почему ты плачешь? — поинтересовался он шёпотом. — Всё нормально, — повторила я, вновь вытирая слёзы. — Просто чушь приснилась. Он не поверил, я знала. Но докапываться не стал. Ещё пару минут я лежала, пытаясь успокоиться. Но безрезультатно — слёзы стекали по вискам, к волосам и ушам. Когда влага достигла сгиба его локтя, он почувствовал это и нервно заёрзал. Я перевела взгляд прямо на него. Мальбонте наблюдал за мной, словно хотел что-то сказать или сделать, но не знал, что. Он втянул воздух носом, и вдруг наклонился так близко, что у меня захватило дух. — Не плачь, Ева, — прошептал он и прикоснулся губами к моим щекам, там, где застыли слёзы. По коже пробежал табун мурашек, стало трудно дышать. Мальбонте целовал моё мокрое лицо, гладил по голове и молчал, словно пытаясь безмолвно утешить. У меня уже кружилась голова от всего, что произошло за последние несколько часов, и я неловко дёрнулась. Его губы мазнули мимо щеки и коснулись моих. Вокруг всё рухнуло, в голове не осталось ничего, вылетели все мысли и воспоминания — сейчас там был только он. Внутри словно взорвалась атомная бомба. Кровь с грохотом шумела в ушах, бурлил адреналин, дыхание перехватило, сердце колотилось так, что, казалось, сейчас же пробьет грудную клетку. Я пискнула, впиваясь ногтями в его плечи. Мальбонте вдруг зарычал и поцеловал меня жадно и ненасытно, словно заявляя свои права. Белоснежные клыки впивались в губы, оставляя кровоточащие царапины и ранки. На секунду он оторвался от моих губ, вновь смотря мне в глаза затуманенным взором. Я ошеломлённо уставилась на него, машинально слизнув крошечную капельку крови с уголка рта. Он проследил за еле уловимым движением моего языка, и... Невиданной силы жар охватил нас, но то был не просто огонь. Это было поистине адское пламя, жарче которого не существовало просто ничего во вселенной. Температура наших тел словно подскочила сразу до десяти тысяч градусов по Цельсию. Он резким движением разорвал в клочья моё мятое платье. Следующим — его ремень со звоном полетел на пол. Ещё миг — и мы вновь набросились друг на друга. Его прикосновения жгли сильнее калёного железа, там, где были его руки, его губы — везде оставались ожоги и синяки, от клыков — укусы. Мы горели, полыхали, плавились, сгорали дотла так, что даже не оставалось пепла. Его огромные кроваво-бордовые крылья исступленно трепетали, закрывая от внешнего мира. И чем сильнее нас обжигало, тем крепче мы прижимались друг к другу. Мы задыхались от жара, на наших шеях, плечах, ключицах, запястьях — везде были ожоги и укусы. В эти мгновения, показавшиеся мне вечностью, я просто забыла обо всём, что вообще когда-либо существовало во вселенной. Сейчас я обрела то, чего мне так давно не хватало, но всё никак не могла понять, чего же. Ведь для этого он меня так сильно притягивал. Именно там, в нём, и крылось то пламя, та дьявольская сила, та часть меня. Мы наконец соединились, мы не были одинаково заряженными частицами, которые по всем законам физики должны были оттолкнуться, мы всегда были единым целым. И я знала, что Мальбонте чувствует то же самое, ведь теперь нас связывала нить, невидимая, но прочная, как миллион — нет, миллиард — стальных тросов. Под утро, когда тёмно-синее ночное небо только-только начинало светлеть, наши разгорячённые обугленные тела обдало живительной прохладой. Я зябко поёжилась, почему-то без особой причины ожидая, что он сейчас всё испортит какими-нибудь лишними дурацкими словами, но нет. Мальбонте умиротворённо молчал, зарываясь носом мне в волосы и утробно урча. Его крылья лениво зашевелились и укрыли нас обоих, заворачиваясь как в кокон. Наши руки и ноги переплелись, носы соприкоснулись, дыхания смешались. Даже наши бессмертные сердца бились в унисон. Я снова заснула. И последнее, что я видела перед сном, были его глаза цвета непроглядной мглы, в которых застыло моё отражение. *** После ночи, которую я провела вместе с Мальбонте, прошла неделя. То утро я помнила очень смутно. Я слышала, как он проснулся, почувствовала невесомое прикосновение к лицу. Слышала, как он покинул покои, на секунду задержавшись в дверях. Плохо помнила, как сама, выждав пару минут, поднялась, и, вылетев из окна, перебежками добралась до собственной комнаты. Взглянула в зеркало и ужаснулась. Волосы превратились в гнездо, под глазами залегли синие тени, бледная кожа так обтянула скулы, что, казалось, вот-вот порвётся, губы распухшие и искусанные, шея и плечи в синяках, крылья растрёпаны. Видок поистине был не самый презентабельный. Я залезла под горячий душ, приказывая себе ни о чём не думать. Расчесала волосы, пригладила крылья. Что делать теперь и как поступать дальше, я не знала. Как бы там ни было, тянуть к нему меньше меня не стало. Даже наоборот — когда его не было в поле зрения, становилось некомфортно. Мальбонте заполнял всё пространство вокруг меня, казалось, даже воздух, которым я дышала, был им пропитан, я вся им пропахла; а теперь заполнил всё пространство и внутри: влез в мою душу, сердце и голову, всё разворошил и прочно там обосновался. Теперь я понимала, чем объяснялись моё непреодолимое влечение и нежные чувства к Бонту. Но легче от этого почему-то не становилось. Тяжелее всего было осознавать, что время и место для таких сильных чувств были отнюдь не наилучшими. Я не желала даже думать о том, что теперь могу стать приманкой. Живцом. Стоит кому-то лишь краем уха прослышать о нашей тесной связи, и всё, я становлюсь мишенью, в которую будут целиться. А целиться будут метко. Так, чтобы наверняка уничтожить. И больнее всего было понимать, что Мальбонте не будет меня спасать и защищать. Он не рыцарь из детской книжки, да и я не беззащитная принцесса. Я не хотела становиться преградой на его пути к победе, и понимала, что не стою всего того, что оказалось на кону. И готова была поддержать его в этом и биться вместе с ним за нашу общую свободу. Но на войне нет места чувствам. И всё-таки как же нестерпимо было больно чувствовать себя привязанной и будто бы уже оставленной, будто бы одной из тысяч погибших ради общего блага. Раздираемая противоречиями, я словно погрузилась в плотную пелену тумана. Ничего не слышала, не видела, не ощущала в полной мере и чёткости, выполняла то, что должна будто на автомате, вновь и вновь размышляя, анализируя, раздумывая и метаясь в сомнениях, догадках и домыслах. На мои крылья будто возложили дополнительную ответственность — теперь я должна была не только сражаться с ним рука об руку в каждой битве, но и не дать врагам поставить его перед выбором. Даже сейчас, пока никто, кроме, возможно, самого Мальбонте, не понимал до конца, насколько высока ценность моей фигуры в грядущей войне и какую роль я сыграю на этой сцене, построенной на крови, костях и трупах, я прикидывала все возможные варианты исхода событий, что приходили на ум. Потому что я знала — оказаться одной из голов, по которым он пройдёт, или разменной монетой я не вынесу. Даже если чудом останусь жива, не смогу спокойно существовать в том мире, для установления которого должна была заведомо умереть. Быть ферзём на этой шахматной доске неплохо до того момента, пока ты не осознаешь, что тобой пожертвуют ради того, чтобы поставить шах и мат королю. «Хотела свободы, Уокер? Так получи и распишись» — ехидно проскрипел внутренний голос. «Думала, все так просто? Ждала бабочек, цветочков и ангелочков в белом? А вот хрен тебе“. Почему-то почувствовав себя круглой дурой, я разозлилась и, слишком резко придвинув к себе следующую тару с ангельской пылью, просыпала почти четверть на руки. Кожу обожгло, и я зашипела от боли. Проклятые ангелы со своей пылью! Чертыхнувшись, я потрясла рукой, на которой уже расцвели багровые пятна ожогов. — Где твои перчатки? — послышался из-за спины недовольный голос того, кого я меньше всего ожидала сейчас увидеть. В сердце немного потеплело, но конечности похолодели от волнения. Я резко подскочила, оборачиваясь и машинально пряча руки за спину. Мальбонте стоял в паре шагов от меня, сверля тяжёлым строгим взглядом. Ожог не укрылся от него, и он рассерженно нахмурил брови. — Я... Прожгла их, некогда было искать новые, — невнятно попыталась оправдаться я. Зачем я вообще говорю весь этот бред? — Действительно, — он поджал губы, словно злясь ещё больше. — Лучше спалить себе к чертям руки. Забыла, что ангельская пыль для тебя не сахарная пудра? — Может, хватит? — возмутилась я, заразившись от него необъяснимой злостью и мгновенно закипев. — Зачем ты пришёл? Нотации мне почитать? Избавь, я не маленькая, сама разберусь, что мне делать. Думаю, у тебя много дел, тебе... не пора? — Ты меня выпроваживаешь? — так удивился Мальбонте, что аж будто злиться перестал. Это выглядело невероятно комично, как и всегда, в силу того, что эмоции он проявлял непростительно редко, и любое изменение в невозмутимом выражении его лица ужасно меня забавляло. — Нет, конечно, — пряча улыбку, сказала я. — Эта лаборатория ведь тебе принадлежит, как я могу тебя отсюда выгнать? — Не придуривайся, — поморщился он, делая шаг ко мне. — Нам нужно поговорить. — Ну... нужно, так говори. — Не здесь, — таким превосходительским тоном, будто объяснял очевидное круглому идиоту, заявил Мальбонте, что я аж взбесилась. — А что тебя не устраивает, мистер Зануда? — издевательски парировала я, складывая руки на груди. — Субантры подслушают? Мальбонте прикрыл глаза, будто невообразимо устал, и втянул носом столько воздуха, словно хотел заполниться им до самых пяток. Открыл, снова вцепляясь в меня взглядом, и на его скулах заиграли желваки. — Ты хоть когда-нибудь можешь вести себя не как ребёнок? — Нормально я себя веду. А ты... Почему ты так стремишься меня проконтролировать? Я что-то делаю не так? — Я хочу поговорить, — не терпящим возражений тоном сообщил он. — Идём. — Куда? — возмутилась я. — Я ещё здесь не закончила! — Джеки! — гаркнул он. В дверях тут же выросла высокая фигура демона с канистрой крови. Он молча поклонился нам. — Займись, — приказал Мальбонте, указывая на стол, за которым я работала. Перевёл взгляд на меня и с ноткой превосходства приподнял бровь и чуть задрал подбородок, мол, хватит корчить из себя незаменимую. Я тут же рассвирепела и злобно сжала кулаки. Задрала нос в ответ, развернулась и быстрым шагом вылетела из лаборатории, отпихнув крылом демона по имени Джеки. Очевидно, никакой реакции не последовало. Зато краем уха я услышала недовольное фырканье Мальбонте. Он показался через секунду, щуря глаза от яркого солнечного света. Я бросила на него быстрый взгляд исподлобья и зашагала дальше, в другую сторону от лаборатории к полям с растущим молодняком Субантр. Резко остановилась у входа в крайний восемнадцатый сектор, где первый ряд посадок заканчивался и начинался лес, на большой поляне посреди которого я часто тренировалась вдали ото всех. Мальбонте угрожающе прокашлялся, словно бы совершенно ненавязчиво намекая на своё присутствие. Я глубоко вздохнула и развернулась к нему, надев маску невозмутимости и сложив руки на груди. — Ну так и... О чём же ты хотел поговорить? — Ты меня избегаешь? — прямо в лоб спросил он, по обыкновению, абсолютно не церемонясь. — Что? С чего ты взял? — голос предательски дрогнул, сдавая меня с потрохами. Я тут же закашлялась, делая вид, будто у меня что-то застряло в горле и надеясь спасти положение. Выглядело это всё со стороны наверняка невообразимо глупо, но видит Дьявол, как же я не хотела обсуждать это с ним. Точнее хотела, но не так... Короче, я сама не понимала, что мне было нужно и как на самом деле было бы правильнее для нас обоих, а он только волновал меня до дрожи в коленках и путал мысли с просто библейской скоростью. — Тренируешься ты одна, работаешь тоже, ешь отдельно ото всех, ночуешь неизвестно где, — отчеканил он целый список обвинительных утверждений, как детский стишок. — Ты передумала? Или решила попытаться обмануть меня? — Что? Обмануть??! — шокированно переспросила я. Голос сразу же взлетел на несколько октав выше. — Нет! Нет, конечно нет! Как ты вообще... Как ты можешь обвинять меня в этом? Вдруг стало до ужаса больно и обидно. Тяжёлая ржавчина разочарования въелась мне в мозг. Внутри закружился водоворот из тревоги, растерянности, замешательства, злости и ещё десятка других неприятных чувств, которым я не знала названия. Я пашу как чёрт ради того, чтобы каждый из нашей разношёрстной армии вооружился до зубов, был защищён, был готов ко всему и способен сокрушать врага, а он обвиняет меня во вранье?! Охренеть. Так вот как это теперь объясняется. — Я не обвиняю тебя. Я спрашиваю. — Спрашиваешь? Спрашиваешь?! — истерически взвизгнула я, отшатываясь назад. В его глазах мелькнуло недоумение вперемешку с лёгкой ноткой шока. — Ты просто невзначай интересуешься, не решила ли я вдруг часом подставить твою пернатую задницу под удар! О господи, это вообще нормально? Я... Ты... Да катись ты к чёрту! Не так я, конечно, хотя бы примерно прикидывала себе этот разговор. Но получилось всё как получилось. Я демонстративно отвернулась, распахнула крылья во всю ширину и собралась взлететь, но Мальбонте вдруг нарисовался прямо у меня перед носом, пожирая злым взглядом. — Ты что, из ума выжила? — возмущённо воскликнул он, подлетая ближе и вцепляясь в мои предплечья, не давая сдвинуться с места. — Если ты не заметила, то специально для тебя сообщаю — мысли читать я ещё не научился! Что я, по-твоему, должен думать?! Тебя как подменили после той ночи. Откуда мне знать, может, кто-то из них решил воздействовать на тебя через сны, или добрался ещё какими-то путями! Ты молчишь, бегаешь от меня и ничего не говоришь — а это нормально, да, Уокер? Я злобно уставилась на него, продолжая давиться оскорблениями, своей болью и обидой, своими переживаниями и сомнениями, и при этом молчать. Сил на молчание уже просто не было, но и вышвырнуть сразу все карты на стол я не могла. Поэтому продолжила скалиться и вырываться из его железной хватки. — Я повёл себя тупо — из-за тебя, между прочим! Как идиот решил дать тебе время, оставить в покое ненадолго, чтобы ты сама разобралась в себе и вернулась в строй. А ты и рада слиться с тенями на стенах и делать вид, будто меня здесь нет! Забыла, кто я такой и что я могу с тобой сделать? — Ах вот как мы теперь заговорили, — гневно зашипела я, взмахнув крыльями так сильно, что вызвала звуковую волну. Мальбонте и бровью не повёл, лишь резким движением головы смахнул со лба тёмные волосы. — Решил ткнуть в меня своей силой? — он зарычал с досадой, но я продолжила, тайно злорадствуя. — Весьма недальновидно с твоей стороны. Кому, как не тебе знать, что тот, кто с тобой под страхом смерти, при малейшем отклонении от намеченного курса сдаст тебя с потрохами. А мне угрожай и изводи, правильно, гениальная стратегия! — Уокер, просто скажи мне, что с тобой происходит, пока я тебя лично не придушил. Моё терпение уже на исходе, — будто проглотив всю мою гневную тираду и сделав вид, что пропустил мимо ушей, прошипел Мальбонте, глубоко вздыхая. Взглянул в глаза. Злой колкий взгляд был таким знакомо обжигающим, таким живым и горящим, что моя злость невольно сдулась почти вдвое. Я только сейчас поняла, как сильно скучала по этому тёмному полукровке, по его взгляду, походке, манерам, крыльям и в особенности крупным горячим шершавым ладоням, что в пылу гнева больно сжимали мои плечи. — Скажи честно, ты до сих пор хочешь видеть на моём месте его? — полным злой безнадёжности спросил Мальбонте. — Всё ждешь, пока на месте чудовища появится невинный ангелочек? — Чушь, — отрезала я. — Бред сумасшедшего. — Неужели? — горько ухмыльнулся он. — Так почему бежишь прочь, стоит мне только появиться в поле зрения? — Всё так сложно... — невпопад ляпнула я. Мальбонте недоуменно на меня воззрился. — Я не хочу становиться приманкой, — выпалила, неожиданно собравшись с духом. — Стоит кому-то узнать о том, что я... — Что ты — что? — требовательно переспросил Мальбонте, ещё крепче сжимая мои предплечья. Я поморщилась. — Что я слишком близко к тебе. Что связана с тобой не только ритуалом. Это может навредить нам обоим. Шикарно, Уокер. Обошла все острые углы. Грациозна в дипломатии просто как кирпич. Он нахмурился, задумчиво поджав губы. Немного помолчал. — Считаешь, я не в силах решить ту проблему, которая тебя беспокоит? — Нет, совсем нет. Просто не хочу взваливать ещё и её на твои крылья. У тебя и так забот по горло. Мальбонте вдруг резко отпустил меня и посмотрел на меня взглядом, в котором я не могла ничего прочесть. Отвернулся на секунду и нервным движением взъерошил волосы, запустив в них пятерню. Ничего не понимая, я похлопала глазами. В следующую секунду он порывисто схватил меня и сдавил в медвежьих объятьях. — Я скучал по тебе, чёрт побери, — прошептал он мне на ухо. Не сдержавшись, я погладила его по щеке. — Я тоже скучала. Ужасно. — Останешься сегодня? — Ну вот опять. Ты мною манипулируешь. — Ни разу. Я отстранилась, насколько смогла, и смерила его недоверчивым взором. В тёмных глазах плясали бесенята. — Ну разве что самую малость.