Внутри моего сердечка — маленькая девочка, Которой нужны лишь пушистые, блестящие, нарядные вещи Пожалуйста, будь добр К ней Даже если ты её не видишь Это — моё истинное я… Это я, Позови меня
Мио бежала и бежала, не обращая внимание на слезы, которые застилали её взгляд. Она не знала, куда несут её ноги — знала лишь, что нужно бежать из ангара, подальше от друзей, подальше… от Ритцу. Каждое слово барабанщицы ранило глубоко, очень глубоко, вспарывало старые раны, и те чувства нахлынули вновь, затянув её в бездонный водоворот…***
Девушка с длинными чёрными волосами медленно шла домой с опущенной головой, всхлипывая. Она не понимала, почему в школе к ней так жестоко относились… Мио была уверена, что ни разу не ссорилась с ними — она сидела себе спокойно, читала книги и редко с кем разговаривала. Общение складывалось разве что с парой мальчиков, которые вечно отрывали её от книг своей болтовнёй. Она не привыкла разговаривать с мальчиками — ведь Ритцу всегда была рядом, готовая защитить её. Хороших воспоминаний о них тоже не было. Мио вежливо отвечала им, надеясь, что они поймут намёк и просто оставят её в покое. Казалось, это привлекало их внимание ещё больше. С тех пор Мио стала мишенью для девочек. Это не было похоже на шалости, к которым она привыкла в начальной школе. Нет, она получала унизительные насмешки, нацарапанные на парте, мусор в рюкзаке и пропавшие из шкафчика туфли. И она просто не понимала, почему. Остановившись перед знакомым домом, Мио негромко позвала. — Ритцу? Нет ответа. Мио печально уставилась на пустую табличку возле дома, и её плечи поникли. Каждый день она приходила к старому дому семьи Тайнака, надеясь, молясь, что увидит знакомую тень. Она даже расспросила соседей, желая получить хоть какую-то зацепку о местонахождении её лучшей подруги. Но никто ничего не знал. Даже тогда, она всё равно звала девочку по имени, надеясь услышать ответ, хоть что-то. Разумеется, ничего не происходило. Абсолютно ничего. — Ритцу… пожалуйста. Я о-обещаю, что не буду злиться, е-если ты выпрыгнешь из кустов и-или вроде того. Я о-обещаю, что н-не буду бить тебя, так что, п-пожалуйста, просто выходи. И тишина была ей ответом. — Э-это не смешно… п-пожалуйста, хватит прятаться… я очень х-хочу тебя увидеть, — слёзы снова текли по её щекам, и чем больше она их вытирала, тем больше плакала. Её сердце сжималось от боли; она рыдала так сильно, что её тело сводило в судороге. — Р-Ритцу… г-где ты?.. Несмотря на все её надежды, несмотря на все молитвы, Мио знала, что девочка с янтарными глазами уже не появится. Ритцу никогда не давала ей плакать в одиночестве. При малейшем всхлипе, Ритцу тут же пыталась её развеселить или просто утешить. Но спустя столько времени, Ритцу так и не появилась. Хотя правда была прямо перед её глазами, Мио всё ещё отказывалась верить, что её лучшая подруга не вернётся. Может, что-то с работой её отца, ему пришлось переехать, либо они навещали дальних родственников, либо уехали в отпуск. Ритцу просто не могла уйти, не попрощавшись. Каждый день Мио повторяла это про себя, и каждый день трещины в её сердце становились шире и глубже.***
Мио сжала зубы, проглотив всхлип, прежде чем он вышел наружу. Это было так давно. Почему же до сих пор так больно? Почему эта боль не уходит? Почему она была так слаба, что не смогла даже забыть это? Почему она была так наивна? Как она могла быть такой глупой?***
Мио обнаружила, что снова идёт по знакомой тропе. Прошло два месяца с начала средней школы. Её родители недавно уехали работать за границу, оставив её с родственником, который редко бывал дома. Они хотели взять её с собой, но Мио отказалась, сказав, Ритцу может вернуться в любой момент. Родители возмутились — они никогда не видели свою дочь такой упрямой. И всё же, вняв неустанным мольбам Мио, они согласились. Мио понятия не имела, как простой отказ ехать за границу изменит её жизнь. Она не ожидала, что одиночество настолько подавит её без опеки родителей. Издевательства становились всё более и более жестокими — девочки врали, давая почувствовать себя одной из них, а затем громогласно предавали её, заставляя краснеть перед всем классом, они портили ей контрольные и домашние работы. Её окружало столько лжи и фальшивых улыбок, что она больше не знала, где реальность, а где вымысел. Все эти мнимые друзья тотчас отказывались от неё, когда она исчерпывала свою «полезность». Мио уже так устала от всего этого, но крохотная надежда увидеть Ритцу помогала ей двигаться вперёд, сохранять свою обычную личность изо всех сил. Она так и не сказала кое-что лучшей подруге, так и не дала ей одну вещь. Мио держала фотоальбом, слишком ценный, чтобы приносить его в школу, в ящике у себя дома, иногда перелистывая. Она надеялась, что светлые улыбки Ритцу дадут ей мужество, необходимое, чтобы пережить очередной день. Её сердце ускорило свой бег, когда она заметила свет вдалеке. Глядя на него пару секунд в недоумении, Мио побежала к дому так быстро, как только могла. Там был свет! Свет в доме Рицу наконец-то включили! Ритцу вернулась… она наконец-то вернулась! Задыхаясь, Мио прислонилась к стене и позвонила в дверь. Она едва могла сдержать волнение. Она почти видела озорную улыбку на лице Ритцу. Дверь открылась, и Мио сделала шаг вперёд, улыбаясь впервые за долгое время. — Ритцу! Я… Улыбка исчезла с её лица, а по телу пробежал холодок, когда пожилая пара в замешательстве открыла дверь. — Чем мы можем помочь? — Э-эм, нет. Извините, я ошиблась адресом. Простите за беспокойство, — смогла вежливо пролепетать Мио. Она медленно вышла со двора, и все мысли пропали из её оцепеневшей головы. Она взглянула табличку, которую не заметила впопыхах. Незнакомое имя. Это не имя семьи Тайнака. Рицу… она действительно уехала. Она никогда не вернётся. Я больше… никогда её не увижу. Неотвратимость этой суровой реальности затопила потрёпанное, разбитое сердце Мио. Тайнака Ритцу не вернётся. И она никогда с ней не поговорит. Теперь она действительно одинока. Ей придётся справляться со всем самостоятельно. Мио присела на корточки, обнимая колени, и заплакала.***
— Мио! Девушка вздрогнула от голоса Тайнаки Ритцу, что приближалась к ней с пугающей скоростью. Повинуясь инстинктам, Мио скользнула в переулки, прячась в тени одного из мусорных баков. Знакомая фигура остановилась на дороге, и её янтарные глаза лихорадочно стреляли по сторонам. Мио будто впервые увидела эту девушку; гнев, ненависть и что-то очень болезненное и непонятное пронзили хрупкое сердце при виде неё. Много лет назад она бы выбежала к девушке с распростёртыми объятиями. Теперь же, Ритцу была последней, кого она хотела видеть. Зачем ты вообще бегаешь за мной? Я слышала тебя, громко и чётко. Не нужно ничего объяснять. Мио закусила губу, пытаясь заглушить неловкие сдавленные всхлипы, которые так и лезли наружу. Нет, я не хочу, чтобы ты видела меня такой. К её облегчению (и разочарованию? Да, точно), Ритцу побежала дальше по улице в противоположном направлении. Прерывисто вздохнув, обессиленная Мио сползла по стене. Что теперь? Что теперь ей делать? Куда пойти? …вернуться в Хаябусу? Нет, ни за что. Она пыталась вспомнить любое другое место, но ей некуда было идти. Без Сакурагаока, без группы и даже без Хаябусы… Акияма Мио была никем. Ей некуда было пойти. Как убого. Она криво усмехнулась. «Никто не будет скучать по тебе, маленькая девочка. Так что повеселись с нами». Её глаза расширились, а руки начали дрожать. Она кое-как поднялась на ноги и неуклюже побежала вперёд. Но это было бесполезно. То самое воспоминание, надёжно запертое внутри неё, выходило из-под контроля, дразнило и жестоко напоминало о её слабости. Она бежала и бежала, вытирая слезы, но, к её горечи, всё больше и больше образов выплывали наружу. «Брось. Тебе не сбежать». Ничего не изменилось, верно? Она всё ещё та слабая девочка, которая не могла даже защитить себя…***
Теперь, когда Мио знала, что её лучшая подруга не вернётся, она закрыла все эмоции глубоко в недрах своего сердца. Маленькая девочка, что только и могла плакать. В глазах окружающих она стала почти что роботом. Сломанным роботом. Она ходила в школу на автопилоте и не реагировала на любые провокации. Ребята махнули на неё рукой из-за равнодушного поведения и неуютного молчания, ведь теперь она перестала мило краснеть и заикаться. Постепенно даже девочкам наскучила её покорность, и они стали полностью её игнорировать. Мио думала, что таким и будет остаток её жизни в средней школе. Она существовала изо дня в день, не зная, что происходит вокруг и зачем она это делает. Но однажды ей жестоко напомнили о том, какими бессердечными бывают люди. Этот день должен был стать похожим на любой другой день в школе, когда она просто собирает вещи и идёт домой после занятий. Однако она вдруг обнаружила себя загнанной в угол группой старших девочек в опустевшем классе. Куда подевались все остальные? Хотя какая разница. — Так ты и есть та любимица учителя. Моя младшая сестра всё мне о тебе рассказала. Кем ты себя возомнила, малышка? Все вокруг так… дружелюбны к тебе, а ты такая закрытая! — одна из девочек усмехнулась, приподнимая её подбородок. — Так себя не ведут, согласна? Мио лишь непонимающе смотрела на свою мучительницу, а та хмурилась в ответ на её молчание. — Давай, малышка, скажи что-нибудь. Язык проглотила? — встряла вторая, скучающе переписываясь в телефоне. Внезапно первая девочка ударила Мио. Остальные поморщились от громкого звука, а затем захохотали. Мио ничем не выдала свою реакцию. Она просто хотела пойти домой и смотреть фотографии в альбоме снова и снова. Она пыталась не замечать жгучей боли на щеке; иной раз она бы уже плакала, но тогда будто онемела. Она ничего не чувствовала… или так ей казалось. Главная бросила в сторону Мио острый, задумчивый взгляд. Злорадная улыбка медленно появилась на её лице. — Девочки, почему бы нам не помочь Акияме-сан сменить имидж? — Мио моргнула, её сердце дёрнулось в беспокойстве. Видя хоть какую-то реакцию, глаза лидера загорелись. — Думаю, она согласна, нет? Передайте ножницы. Мио попятилась, пытаясь понять, что происходит. Несколько рук потянулись к ней, удерживая на месте, как бы она ни вырывалась. Лидер глумилась, видя панику на её лице. — Тяжело, наверное, ухаживать за такими длинными волосами. Давай, я помогу от них избавиться. «Мио, твои волосы такие чёрные и прямые и красивые!» Знакомый, блеклый голос эхом отозвался в сознании Мио. Она снова начала сопротивляться, но их было слишком много. Поймана. Несколько прядей спустя, волосы Мио едва достигали её плеч. Чужие руки отпустили её, и она упала на пол, не в силах подняться. Она была так шокирована, что даже не помышляла о побеге. И краткий миг нерешительности дорого ей обошёлся. Дверь кабинета открылась с громким треском. Лидер девочек склонила голову в сторону прибывших. Одна из её подруг снова завопила: — Это я их позвала! Им было скучно, и это точно выведет Акияму из себя! Остальные девочки стояли в замешательстве, ожидая решения их лидера. — Вам точно следует быть здесь? Мы собрались не так давно, и вам бы осторожнее показывать свои татуировки. Мы не хотим, чтобы люди узнали о нас, по крайней мере, пока. — Я лидер. Делаю, что хочу, — высокий отморозок хрустнул мышцами шеи, разминая плечи. Девушка пожала плечами, бросая ножницы на землю и теряя к ней интерес. — Ладно, если с волосами не прокатило, то я уже не знаю. Она вся твоя, милый. Он ухмыльнулся после слов девушки. — О, не волнуйся, уж я-то с ней позабавлюсь. — Ха-ха, здорово. Ну, никто не будет скучать по тебе, малышка, так что повеселись с нами, лады? — хохотнул один из верзил, снимая куртку. — Ага, даже не пытайся сопротивляться. — Брось. Тебе не сбежать. Хулиганы стали подходить к Мио, а девочки ушли. Всё, что Мио могла слышать — стук её сердца, а всё остальное было в тумане и казалось таким нереальным. Как будто она наблюдала за собой со стороны. Слёзы скатывались по её щекам. Она дрожала, не в силах встать. Она понимала, что происходит. Она понимала, что произойдет. Но она не могла пошевелиться. Она просто не могла собраться с силами и издать звук, закричать. Парализованная. Беспомощная. Нет. Мио могла только испуганно смотреть, как протянутая рука поглаживает её лицо. Нет! Она могла только всхлипывать, когда руки прижали её к полу. Остановитесь! Она могла только зажмуриться, когда почувствовала руки на своей одежде. Кто-нибудь. Помогите. Пожалуйста. — Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня, малышка, — хулиган рассмеялся и облизнул губы. Его взгляд блуждал по её растрёпанной рубашке и задранной юбке. Дрожа, Мио открыла глаза, когда громила сжал до боли её подбородок. Её дыхание сбилось при виде насмешливых лиц, окружавших её, и похотливого взгляда мальчика напротив. Она никогда не забудет это зрелище. Татуировка волка, пожирающего полумесяц, на его груди. — Хорошая девочка, — он наклонился ближе, почти нависая над ней. Нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нетнетнетнетнетнетнетнетнет помоги мне Ритцу… — Аники, кто-то идёт по коридору! — прошептал стоявший на стрёме парень. Лидер шайки недовольно простонал. Он отпустил её подбородок и нехотя поднялся на ноги. — Тц. Я только что об этом говорил, но нам пока нельзя светиться. Считай, тебе повезло, малышка. Мы обязательно ещё увидимся. В следующий миг они ушли, но Мио не чувствовала облегчение. Она всё сидела на полу, не двигаясь. Слёзы продолжали обжигать её щёки, но глаза были пусты. Что-то сломалось в ней в тот день. Не только из-за того, что чуть не произошло, а ещё потому, что она ничего не смогла сделать. Нет, она ничего не сделала. Она молила о помощи, даже не пытаясь бороться. Она слишком зависела от Ритцу, призывала её, хоть и знала, что ничего не произойдёт. Мио медленно села, рассеянно поправляя юбку. Слабая. Я только и делаю, что плачу. Я ни на что одна не способна. Мне не нужна… такая «я». Она провела рукой по красной щеке, и мрачный смех покинул её изогнутые губы. Дверь класса открылась, и в проёме показался изумлённый учитель. Мио всё смеялась и смеялась, хотя слёзы продолжали течь по щекам. Она уже не заботилась о своём образе. Ей было всё равно. Мио проигнорировала удивлённые и встревоженные расспросы учителя и просто вышла из класса, не оборачиваясь. Она даже не удосужилась застегнуть рубашку. Она подошла к своему шкафчику и достала оттуда единственный чистый предмет одежды — фиолетовую кофту. Надев её, скрыв неровные волосы капюшоном, Мио вышла из школы. В тот день она избавилась от старой Акиямы Мио и утонула в мутных глубинах тьмы.***
Мио пнула пустой ящик от стыда и ярости, её руки сжались в карманах. Она ещё чувствовала тот ужас, тот миг, когда теряешь контроль над собственным телом. Она ещё видела те образы, так ярко запечатлённые в её сознании. Если бы тот учитель не проходил мимо… Бесполезная. Ритцу была права насчёт меня. Язвительно усмехнувшись, Мио вспомнила последующие дни — как некоторые студенты распустили слух, что она переспала с учителем и поэтому получала хорошие оценки. Каждый день был всё более и более мучительным, ибо ей приходилось прятаться, избегать этих отморозков и старших девочек. И Ритцу… была частью этой банды. Эта татуировка… ошибки быть не может. Ну, она была в главной ветви, в другом городе, да и вступила позже… наверное, она не имеет к ним отношения. Мрачная улыбка озарила её черты, когда она прошла мимо расписанной стены. Под множеством слоёв краски, она всё ещё могла видеть выцветшую фиолетовую букву. Её первое граффити. Но если бы всё это не произошло, я бы никогда… не вступила в Хаябусу. Я бы не научилась драться. Озарённая внезапным вдохновением, она подняла один из баллончиков с земли и покрыла стену огромными прописными буквами. «Мышление — горькая плата за жизнь. Что ты получаешь взамен?» Действительно, что? Бессмысленный смех срывался с губ Мио, пока она осматривала своё творение. Она даже не знала, что написала, но почему-то каждая буква отражала её подавленные эмоции. Иногда лучше не иметь никаких мыслей, не так ли? Сможешь делать всё, что пожелаешь… Она ухмыльнулась. «П-пожалуйста… не убивайте…» Мио хлопнула себя рукой по рту, почувствовав резкий прилив тошноты. Нет, я давно зареклась… как бы больно ни было, нужно иметь совесть… чтобы остановиться… Нахмурившись, она снова ускорила шаг, желая поскорее уйти от этой стены, от наплывов воспоминаний и чувства вины, что их сопровождали…***
Мио только что скрылась от одного из хулиганов, в котором узнала члена той банды. Она научилась сохранять спокойствие, но в обмен отпустила все свои эмоции. Она не плакала с того дня, не улыбалась и не смеялась. Не было ничего, кроме гнева. Ничего… кроме жажды выпустить боль. Она пнула пустые банки на земле, наступая на них, пытаясь раздавить. А затем приметила особенную банку — баллончик с краской. Импульсивно, даже не поняв этого, она уже закрасила стену. «Однажды Вы Заплатите» Довольная своей работой, Мио рассмеялась, а её глаза остекленели. Да, все они однажды заплатят. Они будут страдать. — Неплохо, очень неплохо. Не знала, что ты на такое способна, с твоим-то поведением в школе, Акияма. Мио повернула голову, смутно узнавая в говорившей Тачибану Химеко. Капитан софтбольной команды была единственной причиной, по которой Мио не задирали на уроках физкультуры. Хотя Химеко никогда не останавливала задир, она серьёзно относилась ко всем видам спорта, так что одно её присутствие могло приструнить обидчиков. Химеко, которая и не спасала её и не делала её жизнь несчастной… что ей сейчас нужно? Пожав плечами, модница отошла. — Кажется, ты хочешь отомстить, Акияма. Я знаю кого-то, кто поможет тебе с этим. Следуй за мной. Крайне недоверчивая Мио жаждала узнать, чем всё закончится, поэтому пошла за Химеко, соблюдая разумную дистанцию. И так её познакомили с лидером Хаябусы — Сокабе Мегуми. Девушка с распущенными рыжевато-русыми волосами была на два года старше их. Она совсем не походила на главаря банды. Но по тому, как она говорила и действовала, сомнений не оставалось — она была боссом. Только наедине с Мио она сбрасывала маску серьёзности, открывая персону старательной девушки, которая любила милые вещи. Сокабе-сенпай тут же полюбила темноволосую, кажется, потому что та была милой. Мио поначалу чувствовала себя неудобно из-за её симпатии. Она настолько перестала доверять людям, что уже никому не могла довериться. Впрочем, достаточно скоро Мио поняла, что Сокабе-сенпай… да и другие члены банды не сильно от неё отличались. Когда Сокабе-сенпай услышала о ситуации Мио от Тачибаны, лидер Хаябусы показала свою тёмную сторону. — Хочешь отомстить, Акияма-сан? Мио ничего не сказала, но ответ был очевиден в её тлеющих серым глазах. Довольная улыбка появилась на лице Сокабе-сенпай. Мы можем помочь с этим, Акияма-сан. Мы тоже знаем ребят с татуировкой волка. Она щёлкнула пальцами. — Тацуя. Высокий парень с крашенными рыжими волосами вышел из тени. На его груди гордо распростёрлась татуировка ястреба. Он тут же укоризненно посмотрел на неё. Мио ответила тем же. — Научи Акияму-сан драться, — мягкий, но свирепый голос Мегуми пресекал любые возражения. С тех пор Мио ходила в убежище Хаябусы. Вся банда, особенно Мегуми, была удивлена скоростью, с которой она училась кикбоксингу. У Мио в голове была цель, хотя ею и двигал один лишь гнев. Она лично преодолела все свои детские страхи — призраки? Морские жёлуди? Ха, смешно. Эти глупые фобии — ничто по сравнению с жестокой реальностью. Тацуя с радостью помогал ей преодолевать страхи — через различные испытания, которые сломали бы старую Акияму Мио. Но не её новую личность. Нет, даже когда «тесты» Тацуи становились более агрессивными, настоящими пытками, Мио выдерживала всё и доказала остальным, что они ошибались. Это была новая Акияма Мио, которая ничего не боялась. Прошли недели и месяцы. Мио всё больше и больше участвовала в делах банды, выполняя приказы и вымещая своё раздражение. Она бы не назвала членов банды друзьями, точно нет, но чувствовала это по их манере разговора и стилю боя — все они были подобны ей. Изгнанная сверстниками или уставшая от жизни, Мио чувствовала себя довольно комфортно в новой обстановке. По крайней мере, она была частью чего-то. Она обожала то, как люди начали избегать её в школе. Её больше не беспокоили. Она наводила страх на сверстников. Хотя ей было всё равно. Когда Мио, наконец, сочли достойной, Мегуми привела её в одно из убежищ Ооками. Узнав своих мучителей, Мио мгновенно атаковала, к ужасу тех хулиганов. На каждый удар и каждый крик боли, Мио смеялась снова и снова, не обращая внимание на удушающее чувство вокруг неё. Слабый протест в уголке её сознания быстро пал под натиском первобытной радости, когда она причиняла боль этим мерзавцам. Было уже слишком поздно. Она не могла вернуться. — Н-н-н… не надо… Она наслаждалась этим. Это было чрезвычайно приятно. — П-пожалуйста… не убивайте… Не нужно больше звать на помощь. Хруст костей. Скучающая усмешка. Она отомстила. И на месте её сердца открылась зияющая пустота. Она хотела большего — всякий раз, когда она сражалась, её разум немел и отключался, чтобы полностью сосредоточиться на битве. Ей не нужно было думать. Она не будет думать о Тайнаке Ритцу. Когда Мио стояла там, окружённая павшими хулиганами, с кровью на ботинках, Мегуми приблизилась к ней, одобрительно улыбаясь. — Ты достигла своей цели, Акияма-сан. Мне нравится, как ты дерёшься… да, очень изящно, но так смертоносно, — девичье хихиканье эхом отразилось от стен мёртвенно тихого убежища. Всё внимания Хаябусы сосредоточилось на темноволосой девушке и их лидере. Тачибана смотрела восхищённо, и даже Тацуя хмыкнул в сдержанном одобрении. Голос Сокабе Мегуми был бархатно-мягким, но в нём звучала сталь. — Остаться с нами или нет — решать тебе. Что думаешь? Мио не ответила, но взглянула прямо в глаза лидеру и улыбнулась. Злой, высокомерной улыбкой.***
Мио резко остановилась, прислонившись к стене, схватившись за живот от боли. Така ранил её сильнее, чем она думала. Она заставила себя идти дальше, желая выбраться из этой бесконечной долины, которая снова и снова воскрешала похороненные ею воспоминания. Она с теплотой вспоминала странную, но добрую Сокабе-сенпая — она была бесконечно благодарна старшей девушке, даже после всего произошедшего. По крайней мере, она относилась к Мио почти как к другу, как к равной себе, и это Мио ценила больше всего. Это дало ей почувствовать, что, быть может, не все люди жестоки. Даже равнодушный характер Тачибаны иногда помогал ей расслабиться. Но вскоре Сокабе-сенпай выпустилась и уехала в чужую страну, чтобы учиться там. Её двоюродный брат Тацуя вскоре стал лидером банды и назвал себя «Така». И всё полетело в тартарары.***
Мио осталась в Хаябусе: так она могла драться с людьми, удовольствия ради, ради экстаза от причинения боли другим. Прошло несколько месяцев с момента её вступления в Хаябусу, и она натворила много, очень много дел. Сознательно жестоких дел. Её гнев в адрес вражеской банды усилился, когда те прознали о ней и послали ещё больше своих сражаться с Хаябусой. Не то, что Мио считала членов Хаябусы своими друзьями, но противостоять им — это для неё было вызовом, будто Ооками отрицали её существование. Это был выход, оправдание. Она с радостью приняла вызов. Вместе с Такой и Тачибаной они провели множество ужасных боёв, выискивая убежище её бывших мучителей, разрушая всё на своём пути и тщательно изничтожая вражескую банду. Всякий раз, натыкаясь на банду с той самой татуировкой волка, Мио не жалела времени на битвы с ними, медленно и злорадно, пока все они не падали на землю, окровавленные и неподвижные. Она лишь безразлично смотрела, как Така пытал пленных, ломая их кости одну за другой. Она не делала абсолютно ничего, и ни один крик, ни одна мольба о помощи не дошли до её холодного бесчувственного сердца. Слабый протест из глубин её разума потерялся в зудящем оцепенении. Только Така сильно отличался от Мегуми, и скоро Мио начали надоедать его методы. Совесть Мио, наконец, перестала повиноваться, когда Така приказал ей бросить пленников в глубокую реку, фактически приговаривая их к смерти в быстром потоке. Это почти убийство, кричало сознание Мио. Но если она этого не сделает, сделают остальные. Она смотрела на испуганные выражения их грязных, кровавых лиц. Лица людей ненамного старше или младше неё. Лица таких же потерянных, как она. Все они были похожи — и она стала одной из них, одной из тех самых людей, которых презирала, которые искали развлечения в чужих страданиях. Она почувствовала приступ тошноты от своего открытия. Решившись, Мио незаметно дала перочинные ножи пленникам, чьи руки были связаны. Она отвела глаза под их удивлёнными и благодарными взглядами. Нет, не благодарите меня. Я ничего не сделала. Я не заслуживаю этого. Прежде, чем кто-то из Хаябусы мог понять, что происходит, она быстро сбросила пленников в реку. На следующий день Така объявил, что разочарован, ведь в новостях ничего не сказали о неопознанных трупах. Мио была так рада, что все подозрения пали на неё. Когда Мио объявила, что покидает банду, Така лишь рассмеялся. Он всегда ненавидел её и даже не хотел возиться с ней, поэтому он поставил одно условие — она должна была пойти в город и узнать больше об этой банде с татуировкой волка. По всей видимости, существовала главная банда, настоящая — Ооками. Звучало довольно просто, и Мио отправилась в город, где, по слухам, обосновалась главная ветвь Ооками. Она обнаружила их убежище случайно. Для этого пришлось проследить за двумя девушками на чёрном мотоцикле — уверенность, да и сама аура вокруг них вызвали у неё подозрения. И она была права. Как и ожидалось от банды, которая часто появлялась в новостях, их убежище разительно отличалось от побочной шайки. Оно было большим и просторным, наполненным мотоциклами и множеством людей. Мио была крайне осторожна, исподтишка наблюдая за бандой. Одна из девочек, которая носила чёрный шлем, говорила с девочкой ниже её ростом, с вьющимися волосами, заплетёнными в два хвостика. Последняя спрыгнула с мотоцикла, поигрывая лезвием в руке. Мио пришлось спрятаться за ящиком, когда мотоцикл, не заметив, пронёсся мимо неё. Убедившись, что её не обнаружили, Мио снова заглянула в помещение и увидела, как девушка-с-лезвием раздавала другим приказы. Все члены банды покорно слушали её, так что Мио решила, что это действительно убежище основной группировки. Передав эту информацию Таке, Мио покинула банду, предупредив, что не будет сдерживаться, если он пошлёт за ней своих людей. Така лишь ухмыльнулся, сказав, что это не последняя её встреча с Хаябусой. И он был абсолютно прав.***
Это был мой самый мудрый выбор, мрачно подумала Мио. Но для меня было уже слишком поздно. Пусть я и покинула Хаябусу, пусть перестала искать драки, я уже не знала, как общаться с людьми. Я никому не доверяла. Я всё ещё держалась на расстоянии от остальных. Некоторые из новых членов Хаябусы считали её предателем и продолжали донимать, но Мио легко от них избавлялась. Её оставшиеся дни в средней школе были наполнены одними лишь драками. Каждый день для неё был как в тумане. Люди уже не смели связываться с ней, но от их презрения и отчуждения было столь же больно. Она на самом деле пыталась быть дружелюбной, но ужаснулась, поняв, что у неё не выходит. Она не смогла натянуть даже самую простую улыбку. Тяжесть прошлых поступков чересчур давила на неё. Этого не изменить. Она и так уже слишком многое изменила. Но и сожаление ничего не изменит. Когда она поступила в Сакурагаока, то надеялась, что прошлое не повторится. Большинство студентов приехали из других частных школ — не было ни одного её знакомого из средней школы. Но люди до сих пор избегали её, хотя она старалась сделать себя менее пугающей. Мио и думать не хотела, что бы произошло, если бы она не подружилась с доброй Котобуки Цумуги… Слишком поздно. Теперь, когда Муги и остальные знают, что я принадлежала к Хаябусе. Теперь они знают, что я натворила. Мио всё ещё могла видеть ошарашенные лица её друзей… и презрительный взгляд Ритцу. Всё кончено. Теперь они знают. Они никогда уже не будут мне доверять. И Ритцу… Мио не сразу поняла, что у неё подкосились ноги. Она просто осела на землю, спрятав голову в коленях. Она понятия не имела, где очутилась — где-то возле высотного здания? И небо стало темнеть… сколько же времени прошло? Хватит рыдать! Нет причины плакать. Ты сама в этом виновата. Она повторяла это снова и снова в своей голове, но слёзы просто не желали останавливаться, что раздражало ещё больше. Почему я так слаба? Она всхлипнула, затаив дыхание. Ритцу видела меня насквозь. Она была права — я изменилась, и в то же время нет… Я навечно останусь той жалкой маленькой девочкой… Тяжёлое дыхание, усталые шаги. Рука неожиданно тронула её плечо. Мио рефлекторно отбросила её. — Не трогай меня! Она встала, спешно утирая слёзы, прежде чем обернуться. Её глаза расширились. Ритцу просто стояла, молча, её челка закрыла лицо. Она хватала ртом воздух, а её плечи ходили вверх и вниз в напряжении. Её рубашка была мокрой от пота. Она что, искала меня… всё это время? Почему? Почему ты просто не оставишь меня в покое? Глубоко вздохнув, Ритцу наконец подняла голову, и её острые янтарные глаза полностью сосредоточились на ней. Мио попятилась, отводя взгляд. Не смотри на меня… не смотри так на меня, Ритцу! Я не хочу видеть твою жалость… я не хочу видеть твою вину… Она чуть не споткнулась, когда живот взорвался болью, и застонала против воли. Она почувствовала, как Ритцу схватила её запястье. Она инстинктивно вырвала руку, игнорируя волны боли вокруг живота. Обидные слова Ритцу крутились в её голове, как заевшая пластинка, омрачая мысли. Гнев и ненависть воспылали вновь. Она не хотела быть рядом с Ритцу. А ещё она устала от всей этой боли, так устала от негативных, тяжёлых эмоций… Ритцу подошла ближе с непроницаемым выражением лица. Оно было таким пугающим, и Мио поняла, что дрожит под её яростным взглядом. Конечно, Ритцу же была частью Ооками… частью них… эта татуировка… Ритцу снова тянула её за руку, на этот раз твёрдо и не давая вырваться. Мио хотела бежать, даже ударить Ритцу, но боль медленно заполняла всё её существо. Она просто не знала, была ли эта боль от ран на её теле или из глубины души. В какой-то момент она обнаружила, что её ведут по лестнице в знакомую квартиру. Затем она поняла, что бесцельно бегая и скрываясь от Ритцу, она всё равно как-то оказалась возле её дома. Почему! Почему я просто не могу забыть? Ритцу осторожно усадила Мио на свой диван и достала из ванной аптечку. Игнорируя тихие возражения Мио, барабанщица задрала ей рубашку, обнажая уродливое чёрное пятно на животе. Закусив губу, Ритцу села напротив неё и старательно обработала рану, обмотав холодной марлей и бинтами. Мио прошипела, пытаясь скрыть свою боль, но движения Ритцу смягчились, и она постаралась не тревожить синяк ещё больше. — Оставь меня в покое. Я не вынесу этого. Я не заслуживаю тебя, Ритцу. Ты слишком хороша для меня. Ты слишком добра ко мне. Ты была права насчёт меня. Тебе не нужна эта беспомощная маленькая девочка. Она вспомнила, что Ритцу рассказывала об их прогулке наедине с Муги, целый день вдвоём. Она представила мягкую улыбку её лучшей подруги и заразительный смех Ритцу и её скрутило болью и отрицанием. Просто иди к Муги. Она правда добрая… тебе не найти подруги лучше неё. Уж я-то знаю…именно она спасла меня. Она будет заботиться о тебе куда лучше, чем я когда-либо смогу. А я всегда лишь доставляла тебе проблемы. Со мной ты никогда не сможешь расслабиться или от души смеяться. Просто оставь меня в покое. Я не хочу, чтобы ты видела меня такой. Ритцу так ничего и не сказала, всё ещё занятая делом. Когда она закончила, то медленно подняла глаза, осторожно вытирая остатки слёз с лица Мио. Мио могла только смотреть на Ритцу, вздрагивая под грубыми, но такими мягкими пальцами на её коже. Тепло. Столь характерная для барабанщицы доброта вернула все её слёзы, что приземлились на эти мозолистые пальцы. — Пожалуйста… просто оставь меня в покое… Тепло, ностальгическое тепло окутало её. Мио попыталась оттолкнуть Ритцу, слабо ударив её. Но Ритцу лишь крепче прижала её к себе. Знакомые объятия приносили всё больше и больше воспоминаний в разум Мио, заставляя ту всхлипывать ещё сильнее. Прошло столько времени, но объятия Ритцу пробуждали в ней те же чувства, что и тогда. Она уткнулась лицом в плечо Ритцу, пытаясь остановить слезы, пытаясь заглушить крики. Ритцу лишь крепко прижимала её к себе, ритмично поглаживая по спине. Она чувствовала сердцебиение Ритцу возле её собственного. Она могла слышать её прерывистое дыхание над своим ухом. Возражения Мио постепенно угасли, и она изнемождённо осела в руках Ритцу. — Мне так жаль, Мио, — Ритцу наконец заговорила, и её голос был хриплым и усталым. — … нет, ты была права насчёт меня. — Это не так, — её голос прозвучал невероятно мягко, и Ритцу положила подбородок на плечо Мио. — Я была полной дурой. Даже спустя все эти годы… я только и могу, что заставлять тебя плакать, — она гладила волосы Мио дрожащими руками. Колебалась. Мио проглотила всхлип. — Хех. Помнишь, Мио? Кажется, раньше я называла себя твоим рыцарем или вроде того, нет? Неудачный из меня рыцарь вышел, да? Рыцарь… Мио медленно моргнула. Точно. Когда мы были маленькими… Ритцу, ты всё ещё это помнишь? Тогда что насчёт меня? Ты… ты всё ещё считаешь меня своей… Нет. Невозможно. Она просто была рыцарем, защищающим слабых и беспомощных. Я никогда не могу быть принцессой. Я слишком прогнила. Я слишком развратилась. Муги, она должна быть твоей принцессой, не я. — Мио, тогда в ангаре я… я не знаю, что на меня нашло. Я даже не знаю, что случилось, но я… «Ты хочешь, чтобы люди верили тебе, но сама никому не доверяешь!» Мио вдруг оттолкнула Ритцу, яростно замотав головой. Нет, нет! Я не буду опять полагаться на доброту Ритцу. Я не могу продолжать. Теперь я сильная. Мне… — Мне не нужны воспоминания, — образ того, как она прячется за Ритцу, которая дерётся с мальчиками на детской площадке. — Мне не нужно ни на кого полагаться, — её отражение в луже после дождя. Её холодная улыбка, когда она бьёт ногой в живот хулигана. — Я уже не та беспомощная девочка, которую ты знала, — она прогнала воспоминание о том, как билась в хватке Таки, беспомощная и окружённая членами Хаябусы. — Я изменилась, — смогла выдохнуть Мио. Больше похоже на убеждение самой себя. — Как и я, — прошептала Ритцу, глядя глубоко в красные, опухшие глаза Мио. Мио не могла отвести взгляд, утопая в непоколебимых янтарных бассейнах. Ритцу снова притянула её в свои объятия, спрятав голову Мио между щекой и плечом. Её голос был таким мягким, словно она боялась спугнуть её. — Но я знаю, что ты нужна мне. — Басистка вздрогнула. Ритцу крепче обняла её, не собираясь отпускать. — И я тебе тоже. — Напряжение в плечах Мио исчезло — слова Ритцу что-то задели внутри неё. — Поэтому… больше не убегай от меня… не прячься, Мио, — Ритцу замолчала, её голос охрип. Мио протянула свои собственные дрожащие руки, обвивая ими барабанщицу. Успокаивающий запах Ритцу, её ободряющий голос, всё это… Я скучала. Внезапное осознание ударило в сердце Мио. Теперь она знала, как сильно ей не хватало Ритцу и как в глубине души она всё равно верила девушке, несмотря на все сомнения и показную отстранённость. Мио пыталась отрицать это, сдержать это, даже превратить в гнев; она думала, что если признает свои чувства, Ритцу снова исчезнет, и это ужасало её. Если бы она показала Ритцу свою независимость, может, та осталась бы с ней. Но теперь, когда Мио прижимала Ритцу к себе, она знала, что не должна бояться. Она была в тепле и безопасности в руках Ритцу. Она права. Даже после стольких лет, даже после всего, что произошло… я всё ещё нуждаюсь в ней. Мио наконец-то поняла, что она чувствовала тогда. Она наконец-то поняла, что собиралась сказать Ритцу перед её отъездом. У неё просто не было шанса привыкнуть к этому — ей пришлось запереть это чувство глубоко внутри, ведь оно было таким болезненным. А теперь не оставалось сомнений. Я люблю её… я люблю Ритцу. Даже когда мы были маленькими… я всегда… любила её. Она не знала, что произойдёт в будущем. Она не знала, как должна себя чувствовать из-за причастности Ритцу к Ооками, или как помочь барабанщице с поиском убийцы её семьи. Она даже не знала, что чувствовала насчёт их отношений с её лучшей подругой, Муги. Всё, что она знала — Ритцу с ней, здесь и сейчас. И Мио не могла просить о большем. Этого было достаточно. Всё это время кто-то на самом деле ждал её на другой стороне бесконечной пропасти. Потерянная маленькая девочка в её сердце наконец-то сделала шаг к свету. А за окном раненный воробей прижимался к своему партнёру, прячась под крышей подальше от хищного взгляда орла.***
Дополнительная информация Диалог Мио и Ритцу в конце — прямиком из описания фанфика. Когда Мио ездила в город, это было до встречи Ритцу и Азусы, так что Ритцу всё ещё заправляла бандой. Конечно, Мио этого не знала и приняла Ичиго за лидера. Сокабе Мегуми на два года старше главных героинь (в каноне был один год). Мио встретила кучу людей с татуировкой волка ещё до того, как Ритцу основала банду, но почему — автор пока не может ответить. Тачибана Химеко использует уличный стиль боя с элементами теквондо. Татуировка Ичиго — на её левом плече. У Химеко — на левом бедре. У Ритцу, как и сказано в последней главе — сзади между ключицами.