***
Чародей взял в буфете две бутылки солёной минеральной воды в приятном прохладном зелёном стекле и выпил их одну за другой. Руки дрожали, как у запойного алкаша, каждое движение мучительно отдавалось в черепе, руки-ноги ломило. Грегор вспомнил, что он уже давно не мальчик, чтобы так отдыхать — тело этого больше не позволяло. Сильно желая сделаться полностью мёртвым, а не только на половину, Грегор побрёл в сторону Марининой квартиры, стараясь выбирать переулки потемнее. Утреннее радостное солнце причиняло боль. Он ещё не вполне протрезвился, события ночи помнил смутно, но отчётливо знал, что именно сделал. Он опрометчиво натравил на того бандита своих бесов. Финн Доэрти со своими извращёнными предпочтениями, может быть, и заслуживал немедленной кары, но Грегор устыдился необдуманного поступка. Он сделал это, не взвесив всё на трезвую голову, а поддавшись злобному порыву. И испытал немалое удовольствие, наложив проклятье. Это-то и вызывало царапающий стыд. Выходит, он нисколько не изменился со студенческих лет. Сначала вселил дух кабана в парнишку, теперь вот убивает людей, возомнив себя чёрт знает каким воплощением справедливости! Мастеру Велеславу это точно бы не понравилось. Грегор поморщился от досады. И почему только образ Велеслава до сих пор висит над ним и усовещивает при любом случае! Велеслав тоже совершал ошибки и святым отнюдь не был. Куролесил похлеще Грегора, ни одной гулянки не пропускал… За мрачными мыслями, грызясь совестью, чародей добрался до нужного дома и обнаружил у парадной толпу зевак и множество полицейских. Он стиснул пальцами виски, пытаясь сосредоточиться, и сразу начал бормотать нужное заклинание. Хоть чему-то полезному мастер научил его в своё время — магии, которая позволяла выпадать из внимания людей. Можно сказать, заклинание невидимости. Сопя от головной боли и превозмогая себя, Грегор протиснулся сквозь толчею, бормоча при этом: «Вы меня не видите, меня здесь нет…» Он не мог не думать, что если магия не сработала, то выглядит он как умалишённый. Но на него в самом деле внимания не обращали. — Боже мой! Ты что, опять ночью надрался со сторожем?! От тебя разит, как от матроса! — прошипела девушка в простом платье и с большой продуктовой корзинкой на локте. Видно, служанка, спешащая в столь ранний час на рынок и завернувшая поглазеть, что происходит. Грегор вздрогнул, но она смотрела мимо и обращалась к парню в кучерской ливрее. — Да ты что, мать! — искренне возмутился кучер. — Сегодня ни в одном глазу! — Что у них там произошло-то? — спросил Грегор. — А ты не слышал? — удивилась служанка. — Ты же через улицу живёшь. Смертоубийство! Порешали дружки того красавца, с которым Биркс шашни крутила. Прямо в её кухне и грохнули, господи прости! — Да что ты говоришь!.. Ну, кто бы сомневался. — Жалко, всё ж-таки тоже живой человек. А эти изверги чего с ним сделали! — Быть не может, чтоб это была бандитская разборка, — говорил кто-то другой. — Ну неужели мы бы посреди ночи не услышали пальбы? — Так, может, она сама его и зарезала?.. Биркс-то!.. А что? Ты видел, как её мотыляло, её двое мужиков удержать не могли! Всегда была дура дурой. В толпе шушукались в основном слуги из соседних домов, но были и встревоженные заспанные верхние жильцы, кутающиеся в халаты. В фойе соседку со второго этажа опрашивал полицейский. Грегор, послушав её краем уха, прошёл мимо двух офицеров, охраняющих место преступления — квартиру на первом. Следователь — невысокий мужчина в опрятном летнем костюме, стоял, сунув руки в карманы. Его подняли с кровати, о чём свидетельствовало печальное помятое на ходу досыпающее лицо. Помощник следователя — молодой, рыжий и тощий, был, напротив, собран и угрюмо сосредоточен. Оба задумчиво смотрели на мёртвое тело в луже крови посреди разгромленной комнаты. По всему видать, здесь произошла жуткая драка: буфет опрокинут, у нескольких шкафчиков дверцы сломаны и вдавлены внутрь, стулья перевёрнуты, всё в потёках и брызгах, будто кто с размаху грохнул об пол трёхлитровую банку вишнёвого варенья. — Знаете, на что это похоже, — медленно проговорил молодой и присел рядом с трупом на корточки. Он умолк, осторожно отлепляя край разорванной брючной ткани от бедра трупа и осматривая рану. — Странно… — Ну что? — устало спросил старший. — Что ты замираешь на половине фразы, Петрицкий? Раз уж думаешь вслух, так договаривай... — Если бы дело было в лесу, а не на кухне, — перебивая его, сказал Петрицкий, — я бы подумал, что его подрал дикий вепрь. Следователь вздохнул, а Грегор до глубины души поразился прозорливости парня. Эта догадка была настолько же нелепой, насколько точной. — Я видел такие раны, — продолжал монотонно гудеть молодой, — они очень типичные: двойной порез на бедре, как острой щепкой. Он пихает мордой и поддевает клыками. Смотри, как глубоко вспорота мышца. От этого пострадавший и умер — от кровопотери. — Он, наверное, порезался осколком, — сказал Грегор, наклонившись к уху следователя. — Посмотри кругом, — проговорил тот, трогая осколки посуды носком ботинка, — битая посуда, всё в крови. В драке упал на бедро и пропорол вену об черепок миски… Ты, конечно, молодец, что такой наблюдательный, но от реальности-то не надо отрываться. — Пора заканчивать и вести парня в морг, — сказал Грегор. — Давай, завязывай и пиши протокол! Его паковать надо — день на дворе, скоро станет жарковато. — Всё равно мне кажется, что его кто-то жевал, — пробасил Петрицкий. — На нём повсюду раны как от укусов. Грегор, совершив нечеловеческое усилие, вытянул ладонь в сторону помощника следователя и приказал: — Забудь! — Хотя, что за бред! — сказал тот, выпрямляясь и берясь за бумаги. — Вы правы, он, должно быть, так удачно упал в битую посуду. Сторож, злодей, проснулся только когда уже мы приехали и страшно удивился! Мимо него по чёрной лестнице полк мог промаршировать, он бы не заметил. Пришли четверо или даже пятеро и отдубасили этого бедолагу… Вы уже допросили ту даму?.. как её? — Бергманн. Да уж, заскочила в гости!.. У дамочки теперь хлопот будет полон рот. Грегор прислонился к стене в полуобморочном состоянии. Манипуляции сознанием людей ему всегда давались тяжелее всего, да и похмелье бодрости не прибавляло. Жуткий приступ боли отступил, но от напряжения кровь полилась из носа. Коря себя за вчерашние возлияния, чародей стоял в углу в коридоре и следил за перемещениями полиции. Они в итоге пришли к единому мнению о причине смерти, и без особого энтузиазма начали размышлять о розыске убийц. Им было известно, кто таков этот Доэрти, и подозреваемых по делу был длиннющий список. Наконец, квартира опустела. — Ну и утречко… — тихо проговорил Грегор. Агата чуть не взвизгнула и схватилась за грудь. — Ах! Грегор! — выдохнула она. — Давно ты здесь? Он бледно улыбнулся, заметив, как она сгоряча сказала ему «ты». — Давно, уже больше часа. — Я не видела, как ты пришёл. — Агата тоже призрачно улыбнулась, решив так всё и оставить. Она опустилась в кресло по примеру Грегора и взялась за висок. Она была нездорово бледная. — Голова раскалывается. Ночью я переборщила с вермутом. — Я всё ещё пьяный, — признался Грегор, вытягивая ноги. Теперь общаться стало легче. Можно было не соблюдать все, предписанные для людей их социального статуса, правила, вдолбленные с самого детства. Подобная искренняя беседа чувствовалась почти интимно. — Ты что, подрался? — спросила Агата, показывая пальцем на своё лицо. — У тебя левый глаз… посмотри. — Она вынула из сумочки зеркальце и протянула чародею. Грегор взглянул на отражение. Склеру левого глаза почти полностью залило кровью. Вот и последствия чёрного колдовства и наведённого морока. Недолго заставили себя ждать! — Ох, чёрт, этого не хватало, и так на чучело похож… У меня бывает такое, — сказал он, возвращая зеркало. — Из-за давления. Не волнуйся, выглядит, словно я сейчас помру, но на самом деле не опасно. Он ни за что бы не признался Агате, на какое именно колдовство способен. Про смертельные порчи она знала и сама, но о существовании гипноза и способах управления сознанием ходили только смутные слухи. Только маги достоверно знали, что такое на самом деле возможно. Когда люди узнают некоторые подробности о волшебниках, это не может не напугать и не вызвать отчуждение. Нет уж, хватит с него ненависти и гонений. — Рассказывай сначала ты, — предложил чародей. — Что случилось? — Сама не знаю… — медленно начала Агата. — Сначала было весело и хорошо, мы поужинали, выпивали. После часа ночи набрались, говорили обо всём… Марина, когда пьяная, бывает или слезливой, или злой, сам знаешь. Сначала она рассказала, как у неё всё ужасно с этим мужиком и в театре, потом, видно, поняла, что сболтнула лишнего и разозлилась на меня. Пришли домой, а тут этот её рыцарь сердца, и кровь даже на потолке. С ней сделался очень нехороший приступ, я даже не знаю, на самом деле, что с ней! Истерия или?.. Она ведь даже никогда не наблюдалась у настоящего врача. Но теперь она в больнице… и слава Богу. Это ужасно!.. — закончила Агата и потёрла глаза. — Хорошо бы принять немного капель, но, глядя на пример Марины, мне хочется впредь поправлять здоровье только огуречным рассолом. Да и… Ах, я уже не молода, чтобы так безрассудно пить! Грегор тихо рассмеялся, хотя в ситуации в целом веселья было мало. Агата вдруг поглядела на него, прямо и твёрдо, чуть прищурив свои тёмные глаза, подалась вперёд и спросила: — Это ты убил её парня? Это прозвучало не как обвинение, а как заговорщицкий вопрос. Сердце Грегора согрелось пониманием, что они с Агатой заодно. Он так давно один против всего мира, но вот настало время, когда он хоть в чём-то, с кем-то вместе. Ему даже показалось, что Агата восхищается своим предположением. — Я этому поспособствовал, — осторожно сказал Грегор. — Мои открытия не утешающие. Когда общался с Финном, я смог рассмотреть его мысли и намерения. Не знаю, какие у него отношения были с Мариной, но он имел серьёзные виды на её дочь. Потому и терпел, и оставался здесь, хотя мог бы и уйти… К счастью, никак навредить он не успел. Агата только покачала головой. — У них, у всех троих, разные отцы, но это, наверное, тебе известно. Младшему по наследству достались неординарные способности к экстрасенсорике, и своими силами он пока управлять не умеет. Я смог закрыть это, но ненадолго. Финна грохнул старший. У него от отца тоже есть замечательная способность… Где он теперь? — Они в детской. Ты сможешь с этим разобраться? — робко спросила Агата. — Помочь, если что? Как думаешь, подозрение следствия может пасть на Алексея? — Насколько я понял из разговора полицейских, он вне подозрения. Всё сложилось для парня наилучшим образом — сначала на шум сбежались соседи, выяснилось, что дворник спал беспробудно и не мог знать, заходили ли во двор незнакомые люди. Алексей был в квартире вместе с младшими, это видели многие, и каждый подтвердил, что мальчишка был напуган не меньше других, и на нём не виднелось ни пятнышка крови… А ведь там было целое озеро. Отмыться и избавиться от одежды за такой короткий срок не представляется возможным. К тому же у них хватает, на кого думать. У Финна во врагах и недоброжелателях ходит половина города. Агата с облегчением прикрыла глаза. — Что думаешь делать дальше? — спросил чародей. — Я хочу помочь, чем смогу. — Первым делом надо навестить Марину, узнать у доктора прогноз. И в любом случае, даже если там всё лучше, чем кажется, Марине надо отдохнуть, она не сможет заботиться о детях, пока находится в больнице. Мне придётся связаться с её роднёй и спросить, не приютят ли они этих троих ребят… — У Марины есть родня? — Да, её сестра Кристина. Она единственная, кто остался из кровной родни, насколько я знаю. Она вышла замуж в шестнадцать и с тех пор близко не общалась с семьёй. Но, может быть, она согласится поучаствовать в судьбе племянников, если всё пойдёт по наихудшему сценарию. Нужно найти в документах Марины её контакты и попробовать дозвониться. Раз такое дело, то тебе, дорогой Грегор, надо занять детишек. — Агата посмотрела на него с надеждой. — Последишь за ними, пока я решаю дела?***
Хлопоты начались. Сначала экономка, которая выполняла функции кухарки, попросила расчёт, сказав, что всё это выше её сил, и кухню убирать она не намерена. Пришлось заплатить ей жалование за месяц из своего кармана. Гувернантка и горничная вообще не явились. Вернее, они, скорее всего приходили, но благоразумно решили не лезть в гущу событий и тихонько ушли. Потом заявился квартирный владелец, с которым был долгий разговор, и его едва удалось спровадить. Он вошёл в положение, но напоследок прибавил, что заранее знал, что всё когда-нибудь убийством и закончится. Агата попросила у Алексея помощи в поисках контактов тётки. В письменном столе Марины царил полнейший бардак, найти что-то оказалось той ещё задачей, но, подключив и младших, и даже Тайгера, который увлечённо охотился за разлетающимися листами, удалось найти старую записную книжку. Агата ушла делать звонки, а потом ехать в клинику, куда увезли Марину. Кое-как удалось упросить Алексея и Александру довериться Агате и пока к матери не ехать. Все четверо, включая полосатого котёнка, остались на Грегора. Они были неумытые, как попало одетые, насмерть перепуганные, голодные и угрюмые. — Я предлагаю пойти, где-нибудь позавтракать для начала, — сказал Грегор и посмотрел в упор на Алексея, ища у него поддержки. — Как вам такая идея? Потом всё обсудим. Идёт? Алексей кивнул: — Идёт. Собираемся. — Я не хочу никуда выходить, — пробормотала Александра, — у меня платье мятое… да и есть не хочется. — Это сейчас ты есть не хочешь, — жёстко сказал Алексей, обернувшись к ней, — а после обеда проголодаешься. Кухня разгромлена, готовить некому, так что приводите себя в порядок! Младшие были дружны со старшим, да и побаивались его, поэтому больше возражений не поступило. Скоро все вышли из дома в поисках приличного кафе или бистро. Угрызения совести мучали Грегора. Он не считал, что был не прав относительно Финна, но не предполагал, что вынесенный им приговор будет исполнен руками мальчишки. И он не знал, что тот дух окажется настолько могущественным, что сможет изменять физическую форму… До сих пор не было ясно, верны ли предположения. Но, похоже, так и есть. Парень теперь оборотень. — Я не знал, что так выйдет, — тихо сказал Грегор. — Даже чародеи не видят всего наперёд. Я не думал, что дух заставит тебя обернуться и напасть на человека. — Да? — растерянно проговорил Алексей. — Я тоже не думал… — он помолчал и добавил сдавленным голосом: — Зачем только Агата тебя с собой притащила?! Марина теперь в дурке, а нас закроют в детдом. — Радуйся, что так получилось. В дурку она загремела бы в любом случае, но могла и в ящик сыграть, если бы этот ублюдок Финн её как-нибудь нечаянно прихлопнул. Ведь ты сам этого хотел — избавиться от урода, который вас терроризировал? — Это правда, что ты виноват? — спросила Александра. Они как раз вошли в отвратительный узкий переулок, и она и Дмитрий шли на несколько шагов позади. — Это ты сделал? Что Алексей сошёл с ума и напал на Финна? — А откуда ты это знаешь? — удивился Грегор и тут же сообразил — её младший брат чувствовал присутствие проклятья. Мальчонка вычислил его по тону волшебства, какой у каждого волшебника индивидуальный, как отпечатки пальцев. Грегор удивился чуткости Дмитрия — на это не каждый профессионал способен. — Так это правда? — спросил Алексей. — Ты заставил меня его убить? — Нет. Это не так. Я никого не заставлял ничего делать, — Грегору не нравилось, куда идёт беседа. Голова у него всё ещё трещала, он был жутко раздражён и из-за магической усталости (всё-таки убить человека недёшево) и из-за злоупотребления кокаином прошлой ночью. — Правда в том, что я проклял вашего Финна. Проклял его как чернокнижник — на смерть! Духи всё слышат. Ты парень, — Грегор ткнул пальцем в Алексея, — сам сказал это: «Я ненавижу его. Убил бы собственными руками». Духи просто нашли кратчайший путь к выполнению моей воли. Если бы ты этого не хотел, ничего бы не случилось. Теперь будь мужиком и имей смелость принять собственные желания. — Вот как! — воскликнул Алексей. — Нечего сказать! Ловко ты всё извратил в свою пользу, господин чернокнижник. — Так это правда! — голос у Александры зазвенел. — Убил его! — Ещё раз говорю, — Грегор угрюмо запихнул руки в карманы, — вам бы мне спасибо сказать. — Ты-то на него за что так обозлился? — спросил Алексей, тоже останавливаясь. — Ты про Финна ничего достоверно не знал, если не врёшь. Неужели просто из благих побуждений решил убить незнакомого мужика? Что-то с трудом в это верится. У тебя был какой-то мотив! Вот только я пока его не понимаю… Скажи честно, это ты тот чародей, с которым Марина якшается последние десять лет, так? Я ведь тебя помню, я был ещё мелкий, но твою физиономию всю в шрамах сложно не запомнить… Это из-за тебя она стала такая странная! Она сблизилась с Финном, и ты решил явиться и избавился от него из ревности. Дмитрий, можешь познакомиться со своим папкой! Наконец-то он, бл**ь, нашёлся! — Перестань! — рявкнул Грегор. — Повторяю для тупых, я единственный мужик на всю «Вечернюю Звезду», который не побывал под юбками у вашей мамаши! Многое на меня вешали, но вот чужих детей на меня не повесить. — Всё из-за тебя, чёртов колдун! Ты появился, и всё полетело вверх дном! — крикнула Александра со слезами на глазах. — Зачем было убивать Финна?! Он из всех маминых парней был самый хороший! Зачем, зачем ты это сделал?! Алексей весь покраснел, глаза у него нехорошо засверкали. — А ты чего его защищаешь? — прошипел он. — Мало было, когда он избил Марину в феврале? — Кто виноват, что она первая кинулась в драку? — выпалила Александра. — Не вали всё на Финна, мама тебя тоже только так лупцевала! Ты же знаешь, какая она дикая, когда пьяная! Финн хотя бы деньги ей давал, если бы не он, думаешь меня бы взяли в институт?! Думаешь откуда у нас это всё? Он был богатый, богатый понимаешь?! Алексей метнулся к ней и влепил пощёчину, от души, с замахом. От удара по переулку зазвенело эхо. — Мелкая шлюха! Александра схватилась за лицо и посмотрела на брата сквозь растрёпанные волосы дикими глазами. Она не крикнула, не заплакала, только злобно оскалилась. — Ты когда успел с ним сговориться, с этим сатанинским отродьем? Он же зло, зло, ты понимаешь?! Он проклинает людей, убивает их своей чёрной силой! — прорычала девчонка совсем не детским тоном, став в этот момент ужасно похожей на Марину, — откуда тебе знать, может, колдун и сейчас заставил тебя меня ударить, а? А?! От этих слов Грегора покоробило. Он не собирался всерьёз скандалить с малолетками, и даже сам удивился, что выпад глупой девчонки смог его так глубоко задеть. Раздражительность сделала своё дело. Грегор фыркнул и сказал: — Он, похоже, тебе нравился, этот материн кавалер? Ты ему тоже приглянулась. Надо было оставить его в живых, но, когда бы он тебя завалил, как собирался, тебе бы это весёлым не показалось, неблагодарная маленькая дрянь. — Ты что несёшь? — проговорил Алексей, севшим голосом. Грегор взглянул ему в глаза, и мальчишка понял, что это правда. — Что за чушь! — Александра тоже струхнула от тона Грегора и насупилась, опасливо поглядывая на старшего брата. — У тебя с ним что-то было? — спросил тот, сильно побледнев. При этом на щеках у него остались красные пятна, а на висках блеснул пот. — Этот урод тебя трогал? — Да что вы оба такое говорите! — Александра сорвалась на крик, и из глаз у неё брызнули слёзы обиды, — это же бред! Я не собираюсь больше это выслушивать! — Стоять! — заорал Алексей, видя, что она сейчас бросится бежать. Она развернулась, но Грегор поймал её за руку. — Нет уж, — сказал он, — никуда ты не пойдёшь, дамочка! Мне велено было за вами присматривать, и я с вас троих глаз не спущу. — Пусти меня, ты, чёртов колдун! Алексей, да что такое! Помоги! Она дёрнулась со всей силы, и, конечно, ей стало больно. Она взвизгнула. В этот момент что-то сильно ударило Грегора в лицо, и в эту же секунду Алексей вскрикнул и схватился за грудь. Чародей выпустил запястье девчонки, с трудом поднял голову, на которую будто давил многотонный груз, и встретился глазами с Дмитрием, о котором на время все забыли. Мальчишка распространял вокруг себя силу кошмарной концентрации. Реальность расползалась на куски, резалась на ленты, из каждого тёмного угла этого сырого невообразимо узкого переулка меж двух домов на них взглянули чьи-то недобрые глаза. Грегор со стоном упал на колени и схватился за голову. Он потерял ориентацию в пространстве и времени, как при самом жестоком наркотическом приходе, он даже своё тело перестал чувствовать. Действие на сознание было ужасно. Чародей вытянул руку, чтобы защититься, она вдруг обросла невероятными фракталами, и он не понял, что это его рука. Девочка в белых гольфах и голубом платье и десятилетний мальчик вдруг увеличились в росте до высоты четырёхэтажных домов, и он смотрел на них снизу, уменьшившись до размеров муравья. Сами эти дома, почти смыкающиеся у крыш, стали как спичечные коробки. Мостовая ударила Грегора в затылок. Вот почему я вижу крыши домов, — подумал он, — что за чудовищная застройка! Он с трудом перевернулся на живот и увидел самое страшное, сводящее с ума превращение оборотня, какое только видел в своей жизни. В восприятии магического зрения, это выглядело именно как выворачивание наизнанку. Парень повернулся к физической реальности другой своей стороной. Чародей попытался подняться на колени, чтоб хоть как-то защититься, но был слишком беспомощен. Воздействие на мозг не прекращалось, по ощущению тёплой влаги, Грегор понял, что носом снова пошла кровь. Он почти не видел то, что на него нападало, но удара в живот хватило, чтобы понять — это обладает огромной силой. Большой дикий кабан боднул чародея так, что того подкинуло. Без звуков, но в совершенно животном неистовстве, зверь продолжал нападать, разворачивался, стуча копытами по брусчатке, и кидался снова. Грегор, получая удар за ударом, уже не мог встать. Он только слышал яростный голос Александры, не лишённый какой-то дикой весёлости и азарта: — Добей его! Добей его! Это его так огорчило, что он совсем перестал сопротивляться. Ничего не изменилось. Что бы он ни делал, какие хорошие поступки ни совершал, люди всё равно будут пытаться его уничтожить, как какое-то гадкое насекомое. Они всегда именно так и кричат, когда плюют в него, когда пытаются убить из ненависти к непонятному и странному. «Сдохни, чёртово отродье!». «Чернокнижник! Будь ты проклят!». «Как таких как ты земля носит!» Могу ли я сейчас спастись, не причинив вреда этим детям? — спросил себя Грегор. Нет. Не убив и не покалечив, я не смогу, потому что способен только на зло и разрушение. Ничего не могу сделать. Тут что-то острое явственно ткнуло его в шею. Грегор схватился за горло, отнял руки и увидел, что на них, весело плещась, льётся кровь, похожая на вишнёвую газировку — пенистая, яркая, малиново-алая.***
Новые жуткие тайны о себе и собственных поступках сблизили детей и помирили их. Придя в себя, они вернулись домой, договорились о том, как именно будут врать Агате, дождались её и наплели ей с три короба. И сошло бы им коварное коллективное преступление с рук, если бы под вечер Грегор не вернулся. Он вошёл в гостиную, и в ней стало холодно, даже свет померк. Александра вскочила и завизжала так, будто её резали, братья же просто вытаращились на пришельца соответственно ситуации — как на живого мертвеца. Они были уверены, что прикончили его. Когда Алексей принял нормальный вид, и они покинули тот по счастью безлюдный проулок, Грегор уже начал остывать. Чародей поглядел на Дмитрия страшными глазами, указал на него пальцем и проговорил: — Спи! Мальчишка опрокинул голову на грудь. Александра кинулась к изумлённой Агате и вцепилась ей в юбку, продолжая дико вопить. Алексей просто замер, как стоял, у книжного шкафа. Грегор стремительно подошёл к парню, взял его за грудки, отклонился и выверено ударил его головой в лицо. Он хорошо умел это делать, знал, что, чтобы сломать противнику нос и не стрясти себе мозги, надо бить ребром лобной кости. — Это тебе за то, что убил меня, маленький ублюдок! — прорычал Грегор. — Что, думали, избавились от меня, засранцы? Я чернокнижник, мать вашу, я с госпожой Смертью на «ты»!