***
— Какой негодяй придумал выращивать помидоры? — Грегор пытался вычесать томатные семечки из волос, но только размазывал их. В итоге пришлось по примеру Демьяна залезать в речку полностью и нормально мыться. — Это же паслёновые! Давайте-ка дружно все начнём жрать плоды ядовитых растений! Одна только картошка - отрадное исключение. — Попробуй-ка, покати бочку на картошку, — отозвался Демьян. Его одежда пострадала меньше, но зато под глазом расплылся здоровенный синяк. На его настроение отвратное происшествие почти не повлияло. Он выбрался на бережок, выжал бельё и сел на траву, насмешливо глядя на чародея. — Блин, хорошо тебе, прополоскался и готово, — сказал Грегор, — а у меня весь пиджак в помидорах и лошадином дерьме. Придётся сдавать в чистку. Демьян покачал головой. — С ума сойти, — протянул он, — ну ты и дурак! Хорошо, что нас эти хреновы фанатики на вилы не посадили, и отделались мы только лошадиным дерьмом! Ты совсем, что ли, не контролируешь, чего языком мелешь? — Сам хорош! Демьян засмеялся и зачесал назад мокрые волосы. — Эх, — вздохнул он, — панамку свою я потерял, когда уносил ноги! Ох, не знаю, рискну ли я ещё раз пойти с тобой куда. — Да ладно! — Грегор тоже устало сел на берег, — разве не весело было? — Хорошенькое, б***ь, веселье! И самое главное-то, что ты остался без оплаты. Я бы там так не распинался, если бы не переживал за твои деньги. Это единственное, что жалко. — Тут Демьян впервые помрачнел. Грегор спросил, подумав: — Чего ты так за меня заступался? Ты ведь мог не вмешиваться в конфликт, а вместо этого буквально взял огонь на себя. — Что за вопрос? Я хотел быть полезным, ведь ты много для меня сделал. Странно было не проявить благодарность в ответ. И ты, в отличие от других, относишься ко мне как к настоящему человеку. Грегор не совсем понял последней фразы. — В каком смысле? Демьян сорвал травинку и поглядел куда-то в сторону противоположного берега: — Ты сказал, что я талантливый. Раньше мне никто не говорил этого. — Не может быть! Чего ты прибедняешься? Тебя же все обожают! Демьян усмехнулся и поднялся на ноги. — Ну, говорю же, что ты дурак, господин чародей. Как можно быть таким наивным и не соображать, о чём я? Да, мне аплодируют, кидают мелочь, просят спеть свои любимые вещи, но это всё не то! Что мне до мнения незнакомой толпы? Но нет ничего важнее, чем услышать слова признания от человека, которого уважаешь. Я думаю, это тебе близко. Твоё ремесло — это ведь тоже искусство. Очень важно… чтобы хороший человек хоть раз в жизни признал тебя.Глава 6 Дед на свадьбе Часть 4
11 апреля 2021 г. в 18:52
Они выспались как следует и от завтрака не отказались. Идти в администрацию ни свет, ни заря смысла не было, ближе к обеду, но не в сами часы обеда, шанс застать старосту на месте повышался. Грегор и Демьян появились на рыночной площади в одиннадцатом часу. Утреннее оживление ещё не ушло, хозяйки и слуги зажиточных семей толклись у прилавков с овощами и зеленью и выбирали продукты для обеда, над рядами стоял цветочный аромат от кожуры слегка подмятых ранних яблок, сваленных грудами. Фермеры продавали их на сидр, отмахиваясь от наглых назойливых ос.
— Надо же, — заметил Грегор, — будний день, а какая бойкая идёт торговля!
Староста Иванец заприметился издалека благодаря своей проворной манере двигаться и характерной фигуре, широкой в талии, в сочетании с небольшим ростом. Он и бригадир строительной артели держали на весу какой-то план или чертёж. Рядом с невысоким и обветшалым деревянным помостом у здания ратуши возводилось к фестивалю несколько новых торговых павильонов. Иванец тоже заметил чёрную фигуру волшебника и засуетился.
— Доброе утро! — поздоровался Грегор, как ему самому показалось, неестественно жизнерадостно.
— Доброе, господин чародей, — отозвался староста столь же горестно, сколь Грегор радостно, развёл руками и тут же нервно сцепил их перед собой в замок. — А я вас ждал… Мы тут пересматривали договор, и обнаружилась досадная неприятность!
Поскольку чародей не задавал вопросов, староста сконфужено продолжил:
— К сожалению, выяснилось, что мы не можем заключать договор с вами. Вы ведь, так сказать, частник… А посёлок имеет право пользоваться услугами исключительно государственных чародеев. Так что, бумага эта недействительна.
Грегор хмыкнул и промолчал. Не зря он ждал, что с оплатой могут возникнуть проволочки. То, что населённый пункт может нанимать только официального работающего мага, была не новость, но во всех случаях это правило обходили. У столицы на службе числился один, или два волшебника, и, самом собой, они не часто утруждали себя дальними путешествиями. Если в селе не находилось своего специалиста, то для щепетильных ситуаций нанимали волшебника, работающего на себя. Теперь Грегору отказывали в оплате по определённой причине.
Напускное дружелюбие слетело в него, как шелуха.
— Что же вы мне предлагаете? — спросил Грегор. — Работа уже выполнена.
— Надо бы вам взять оплату за это дело с семьи покойника, — сочувственно качая головой, сказал староста. Впервые он открыто посмотрел чародею в глаза, не бегая взглядом. Злого намерения в мыслях этого человека не было, он, в прошлом такой же работяга, как большинство посельчан, знал, как тяжело достаётся монета. Что было в его взгляде, так это беспокойство и страх.
— Работа уже сделана, — проговорил некромант с нажимом. — Я сказал, что оплату на себя берёт посёлок. Теперь я должен заявиться к ним с требованием заплатить? Как вы это представляете?
— Да и сумма…
— Вот именно!
— Сумма значительная. Тринадцать геленских марок — вынь да положь!.. — жалобно бормотал Иванец. — Как я должен записать этот расход, если такие услуги незаконны? Если из бюджета вычтется неизвестно на что… Вы меня поймите.
— Тринадцать марок, вы слыхали!? — воскликнул кто-то в толпе, — во дерёт! Это ж триста пятьдесят серебряных талеров. Одного мертвеца загнал в могилу — и трёхмесячная зарплата в кармане.
Грегор бросил взгляд туда, откуда донеслось возмущение, и вычленил несколько знакомых лиц: председатель Вайс с семьёй толклись у прилавка. Не так далеко прохаживалась всё та же компания молодёжи. Парень, которого преподобный накануне называл Олегом, теперь не стоял с мрачным видом — руки в карманы, а выглядел очень воинственно. Вокруг него собрались не только его друзья, но и взрослые мужчины. Одному из них Олег что-то быстро говорил, и собеседник его хмурился. Люди шептались и многозначительно кивали: торговки, фермеры, покупательницы овощей, прогуливающиеся девушки, председатель и даже рабочие, сколачивающие киоски. Грегор побледнел. Тошнотворное волнение ударило ему в голову так, что ему пришлось начать дышать глубже. Для паники не было никаких причин, но мнительность Грегора играла с ним злую шутку. Он был почти уверен, что некто пустил какой-то дикий чёрный слух. Так всегда бывает. Поэтому и обнаружилась эта «досадная неприятность» с договором.
Демьян заметил состояние Грегора, окинул рынок взглядом и всё понял. Он сделал шаг вперёд и слегка оттеснил чародея, загораживая его собой.
— Откуда такая резкая перемена, господин староста? — вкрадчиво проговорил Демьян. Его голос прозвучал ни на грамм угрожающе, а даже доверительно как-то. — Ещё вчера всё было в порядке.
Иванец сделал страдающие брови.
— Не было всё в порядке, молодой человек, — простонал он, — Вайс тут же подсел всем хоть что-то значащим членам профсоюза на уши с очень странной сплетней, касательно господина чародея. — Иванец опасливо покосился на Грегора. — Вы меня извините, господин Волховский, вот вам крест, мне плевать на ваши методы заработка, лишь бы покойник снова оказался там, где ему положено — в могиле. Я бы вам заплатил, так ведь теперь нельзя. Выискал ведь председатель этот пункт в правилах, что чародей обязательно должен быть на службе столичного города… К сожалению, это правда. Вчера я хотел закрыть на это глаза, но… Ох, Вайс на меня обязательно доложит. Вот хоть бы из собственного кармана заплатил, честное слово, но он ведь и это проследит.
Председатель тем временем почувствовал, что разговори идёт о нём и бесстрашно зашагал к спорщикам.
— Что за дотошный старик! — сказал Демьян и, когда Вайс воинственно приблизился, обратился прямо к нему:
— Что это вы такое всем рассказываете про чародея Волховского, позвольте узнать?
Председатель вопрос проигнорировал, даже не взглянув на бродягу с гитарой. Демьяна это не задело. Его выдержке и непоколебимому спокойствию, будто не происходило ничего особенного, можно было позавидовать. Грегор, по крайней мере, завидовал. Некроманта уже трясло от злости. Ох, он мог быть каменно-спокоен перед лицом чудовищ и разгневанных мертвецов, но скандалы с людьми были его слабым местом. Он ничего не мог поделать со своей нервозностью и вспыльчивостью.
— Произошло недоразумение, — сказал Вайс. — Вы, господин староста, изволили кивать в мою сторону, беседуя с молодыми людьми, но я никаких слухов не запускал. Мне это даже, не к лицу, знаете ли! Я всего лишь выражаю во внятной форме мнение большинства! — тут председатель значительно поднял указательный палец. — Человек может ошибиться, а народ обладает большей наблюдательностью, и к его голосу надлежит прислушаться. Сколько стоит посёлок, ни разу не бывало такого случая, чтобы покойник вышел из могилы. Не подозрительно ли, что этот исключительный случай совпал с приходом специалиста, который изучал в университете некромантию?
Люди на голос Вайса сгрудились поближе, даже торговцы оставили свои места. Собралось внезапное вече. Сердце Грегора всё сильнее бухало в груди.
— Говорю вам, — воскликнул Олег очень нервно и нагло, — жулики! Особенно подозрительный этот цыганин. Откуда он взялся?!
Девушка, дочка Вайса, растеряно начала крутить головой, спрашивая то у одного, то у другого:
— Они пришли вместе?.. Разве господин музыкант с этим?
— А ведь председатель правду говорит, — пробасил бородатый лавочник в фартуке, — уж больно хорошо всё совпало…
— Скажите, в чём вы меня обвиняете, господин Вайс, — проговорил Грегор тихо, глядя на брусчатку. Он сунул руки в карманы брюк, чтобы не было видно сжатых кулаков. Солнечный свет на серых камнях казался ослепительно ярким. Грегор слышал свой голос будто со стороны. — Вы… Вы хоть знаете, сколько стоит воскресить умертвие, тёмные вы деревенщины?! — заорал он, сорвавшись внезапно даже для себя. — Уложить его обратно в землю, прочитав ритуал над костями, стоит триста пятьдесят талеров, а чтобы поднять одного такого у вас всей вашей крохотной казны бы не хватило! Это дорого! Это стоит мне нервов, пота и крови! Моя работа потому такая дорогая, что это физически тяжело и рискованно! Я после такого день потом встать не могу! И что вы думаете, что я ради афёры, сначала подниму мертвеца, потом упокою, а плату возьму только за упокой?! Да у меня в голове эта тупость не укладывается!
Сначала стало тихо. Грегор знал почему. Суеверный страх заколыхался над солнечной площадью, как внезапный холодный бриз. Его вспышка всех напугала. Мамаши суетливо загородили собой маленьких детей, чтобы взгляд колдуна случайно не пал на них, и правильно сделали. Они его боялись из-за его странной отвратительной силы. Опасное существо, ещё более опасное в гневе.
— Так, выходит, вы признаёте, что умете воскрешать умертвий? — спросил председатель Вайс. В его голосе появилась непреклонность и властность. Грегор сник, мысли у него смешались.
— Да… — сказал он. — Конечно умею. Я должен это уметь… в теории. Конечно, если я упокаиваю их, я просто не могу не знать, как происходит воскрешение… Это просто один из пунктов большого корпуса моих знаний. Врач может приготовить лекарство, но знает и рецепты ядов. Вы же не будете обвинять его только за обладание этими знаниями? — Грегор понял, что начал оправдываться. Это его ещё больше смутило, но почти сразу опять вернулся гнев. Прежде, чем он успел выдать ещё что-то компрометирующее, на его плечо легла рука Демьяна.
Он ничего не сказал, только вздохнул. Это прикосновение и это чувство дружеского плеча немного успокоило Грегора. Демьян на этом не остановился. Он вскочил на помост и с этой высоты охватил собрание спокойным решительным взглядом.
— Эй, люди! — воскликнул Демьян и указал пальцем в толпу, отчего казалось, что он обращается к каждому лично. — Я знаю, в чём причина внезапной ненависти к чародею! Религиозные разногласия! — он нахмурился и ударил кулаком о ладонь. — Камышное — прелестное село, я много где бывал, но таких приятных, красивых, и, что самое главное, дружных людей давно нигде не видел. Община никого из своих не даст в обиду. Вы сплотились, благодаря Христовой церкви, но разве можно себе такое позволить — чтобы религия любви стала причиной травли хорошего человека?
Люди негромко одобрительно зашумели. Это был ещё неуверенный шум, но почти все кивали утвердительно и переглядывались с соседями. Всем камышинцам стало приятно, что их похвалили. Хорошенькая дочка Вайса внезапно вся покраснела, заозиралась и начала отчаянно аплодировать. Её поддержало несколько робких хлопков, но аплодисменты быстро сошли на нет, когда девушку прервало гневное шипение отца.
— Волховский хороший человек! — продолжил Демьян, — моя порука вам ничего не скажет, но здесь есть те, кто в этом уже убедился! Вот ты, Агнешка! — он снова ткнул пальцем, и толпа отхлынула от маленькой женщины, тут же замершей, как кролик в траве. — Скажи, разве господин чародей не вылечил твоего сына?
Агнешка, приходившая вчера с мужем и сынишкой, опустила взгляд в землю, но, после долгого замешательства, вдруг вскинула голову и закричала:
— Это правда! Отчитал моего малыша и даже денег не взял!
— Глубоко верующим людям тяжело представить, что волшебники могут быть порядочными, раз они не принимают христианских таинств и обрядов. Но нельзя же клеймить всех грешниками из-за таких формальных разногласий. Чем чародей хуже? Он тяжело работает, и даже неловко как-то, что вместо благодарности за свой честный труд в таком приличном месте, как Камышное, он получает обвинения в мошенничестве. — Демьян скрестил руки на груди и покачал головой, стыдясь за камышинцев.
Мужчины загудели, переговариваясь, а растроганные женщины заохали и запричитали.
— Правда! Правда! — громко прошептала председателева дочка, молитвенно сцепив руки и глядя на оратора во все глаза, — разве Иисус этому нас учил?!
Демьян сам разгорячился от своей речи и поймал вдохновение. Он торжественно развёл руками, как проповедник за кафедрой, и провозгласил:
— Бог один, все мы в конечном итоге поклоняемся любви, и для цивилизованных людей разность вероисповеданий просто не может быть причиной для вражды! Да и потом, такие ли мы разные? Если подумать, все религии — одно. Наша Великая Мать и Дева Мария так вообще почти одно и то же.
— Демьян!.. — тихо, но твёрдо позвал Грегор, пытаясь дотянуться и дёрнуть его за штанину. — Де... Демьян, блин!
Вайс, очень разъярённый таким провалом своей кампании по разжиганию ненависти, вдруг оживился, взъерошился и воскликнул громовым голосом:
— А ну-ка, молодой человек, ты сам-то какого вероисповедания будешь?!
Демьян посмотрел на него сверху вниз и заявил, как само собой разумеющееся:
— Я язычник.
Не сказать, что все застыли в изумлении, но стало заметно тише. Замер только Грегор, как был, с вытянутой рукой. Он понял, что это был провал. В этой тишине раздался высокий громкий звук — с таким звуком женщины втягиваю в себя воздух одновременно как бы крича. Получается такой задыхающийся крик наоборот.
— Как?! — воскликнула, чуть не рыдая, дочка председателя, — ты обманул меня?! После всего, что между нами было?!
Вайс, который открыл было рот и назидательно поднял палец, чтобы пообещать Демьяну вечные муки в огненном аду, обернулся к ней с ужасом на лице. С таким же выражением к ней обернулся Олег.
— Ах ты, лицемер, — продолжала она, — да как ты смел петь все эти песни про Иисуса, если ты грязный язычник?!
Демьян нахмурился и подбоченился. Тут на него обрушился уже господин председатель:
— Если ты смел хоть пальцем тронуть мою Нику, то гнить тебе, бродяга, в тюрьме! Что это «между вами было»? Что это было, я тебя спрашиваю?!
Грегор с ужасом и вопросительно уставился на Демьяна. Фраза девицы прозвучала так отчаянно и так двусмысленно, что даже Грегор на миг заподозрил неладное. Но Демьян посмотрел в ответ такими непонимающими глазами, что чародею сразу стало ясно, что он ни сном ни духом не знает, чего от него допытываются. Грегор взобрался на помост и на этот раз он загородил собой Демьяна.
— Так! — сказал чародей. — Нечего напраслину возводить! Парень всегда был при мне, всё то время, что мы здесь пробыли. Он никуда не отлучался, так что пусть юная госпожа не голосит.
— Да кто тебе поверит! Вы же подельники! — закричал Олег. Он смотрел на Демьяна уже не с ненавистью. В глазах у него стояла боль. — Жульё! Только через мой труп вы получите наши деньги! А? Народ, правильно я говорю? Валите-ка из города пока целы!
Его компания поддержала Олега возгласами и свистом.
— Господин Иванец, — сказал Грегор. — Чего там с деньгами?
— Извините, — пробормотал Иванец под страшным эмоциональным давлением, — но денег заплатить я вам не могу…
— Пошли вон! — кричали люди. — Жулики!..
Свист не утихал. Вайс тряс рыдающую Нику за плечи. Грегор метнул взгляд на шевеление у стройки. Там стоял преподобный отец Савицкий и разговаривал с мужчиной в полицейской форме. Священник убеждал полисмена пока не вмешиваться, вид у него при этом был огорчённый и растерянный. Надежда, вспыхнувшая в Грегоре при виде Савицкого, мгновенно угасла. Священник и сам вмешиваться не будет. Ему среди этих людей ещё жить и служить, вступаться за чужаков и рисковать репутацией он не может. Грегор стоял на помосте, возвышаясь над взбудораженной людской толпой, гнетуще беспомощный. Ситуация неприятная, но ерундовая. Но даже она будила в нём ужасные воспоминания о том тоскливом страхе, который переживает разве только обложенный волк. Когда в груди полыхал такой ледяной огонь как сейчас, Грегор старался не смотреть на людей, на животных, вообще ни на что живое от греха подальше. Но тут взбалмошная злость захлестнула, и взгляд его пал на старосту. Иванец даже сделал шаг назад.
— Знаете, что делает чернокнижник, если ему не платят? — спросил Грегор. — Он забирает сделанное назад. Когда дед вернётся с кладбища упырём, вы захотите отдать мне свои деньги, но меня здесь уже не будет. А скоро может быть не будет и вашего дурацкого села.
Тут, надо отдать должное, нерешительный Иванец, имея за спиной всех этих людей, за которых он отвечал, проявил характер. Он, трясясь от возмущения и собственной отваги, замотал головой и поднялся на помост, тесня Грегора:
— Ну нет, это уж слишком! Угроз я не потерплю, господин чародей! Извольте немедля покинуть посёлок, иначе придётся вмешаться силам правопорядка.
— Заплатите мне, — прорычал некромант, — и тогда я уйду!
— Теперь вы денег точно не получите! И, имейте в виду, ваши угрозы слышали все присутствующие. Уходите!
Грегор понял, что по глупости сам же загнал себя в угол. Он прям почувствовал, как злоба подкатила к горлу:
— Да чтоб ты провалился, старый хрыч!
И грузный староста Иванец сделал ещё шаг и провалился сквозь треснувшие под ним ветхие доски. Обе ноги его ушли под помост, и он плотно застрял на уровне пояса.
Грегор замер. Спонтанные пожелания редко срабатывали сразу, но сейчас, как назло, оно сработало мгновенно. Несколько женщин в толпе панически вскрикнули, почти все начали креститься и плевать через левое плечо.
— Все видели! — загремел Вайс, — чернокнижник нашего старосту проклял!
Олег метнулся к одному из торговых навесов, схватил яблоко, размахнулся и бросил. Злость и оскорблённые чувства придали парню сил. Яблоко размером с добрую половину кирпича и такое же тяжёлое и твёрдое попало Демьяну точнёхонько в левый глаз. Удар заставил его запрокинуть голову и пошатнуться. Яблоко брызнуло соком и разлетелось на куски. Грегор, даже видя это, никак не мог преодолеть оцепенение. Его ударило в лицо что-то мокрое и отвратительное, он только машинально утёрся и попытался прикрыть голову. Горожане же испуг преодолели быстро, на его место пришла жажда возмездия. В помост полетели битые яблоки, груши, подгнившие томаты, словом, всё, что нашлось в ящиках с браком, и даже лошадиный навоз, при чём доставалось и застрявшему старосте тоже. Олег смог раззадорить своих приятелей до такой степени, что в дело скоро пошли камни. Мальчишки помладше откровенно веселились, побивая каких-то неугодных чужаков, но старшие кидали камни и с бранью, и с проклятьями.
Демьян крепко схватил Грегора за запястье и крикнул:
— Бежим!
Они побежали. Им вслед кинулись собачонки, лая так злобно, словно не они совсем недавно мирно грелись на солнышке и добродушно провожали прохожих. Миновали площадь, переулок и, уже порядком запыхавшись, вырулили на широкую дорогу, ведущую к околице. Грегор хоть и не был совсем немощный, но колотьба в левом боку очень скоро снизила его скорость.
Парни не отставали. Сзади доносилась ругань, угрозы и топот. Пущенные в спину камни стучали о дорогу, врезаясь у самых ног. Раздался глухой жалобный стук — камень угодил по корпусу гитары. Демьян выругался, на ходу снял с плеча одну лямку чехла и попытался перехватить гитару руками, чтобы закрыть её своим телом.
— Иди вперёд! — бросил Грегор и обернулся.
Олег, бежавший стремительно и целенаправленно, как большая борзая, врезался в щит ужаса так внезапно, что, остановившись, сел прямо на дорогу. Грегор усмехнулся. Хоть какой-то шанс выпустить злость ему представился. Впрочем, испуг одного озлобленного селянина безопасности не гарантировал. Скинув с плеч пиджак, взмокший некромант поспешил другу вдогонку. К чёрту это село!