Грегор медленно побрёл по склону и вышел на плато — овражистый пустырь, заросший вереском. За редкими кустами вдалеке виднелись какие-то мусорные отвалы, ещё чуть дальше маячили первые дома. Что-то живое слабо горело в траве совсем неподалёку. Грегор повёл рукой, тихо выругался и поспешил в ту сторону. В борозде среди пожухлой травы он нашёл Алексея. Парень, мокрый до нитки, трясся всем телом. У него не было сил даже шевелиться — всё ушло, когда он плыл до берега.
— П-поверить не могу. … — проговорил он, не попадая зубом на зуб. — Я думал, тут мне и конец. Или я уже того?..
— Нет уж! — свирепо отозвался Грегор.
С самого некроманта вода текла ручьём, но холода он совсем не чувствовал. Он потрогал Алексею лоб; создалось впечатление, будто он провёл рукой по ледяному надгробию.
Грегор осмотрелся, быстро стаскал в кучу сухой хворост и коряги со свалки, поднял ладонь, и пламя с яростным рёвом взметнулось метра на полтора в высоту. Это оказалось так неожиданно, что Грегор отшатнулся.
— Дьявол! — ругнулся он.
Он перевёл взгляд со своей ладони на Алексея, который выполз из ямки и потянулся к теплу.
— У тебя глаза светятся красным, — проговорил Алексей. — С тобой всё хорошо?
— Да. Не беспокойся. Во мне сейчас так много магии, что я с трудом её контролирую, а вот в тебе её почти не осталось. Посиди у костра. Огонь не столько согреет тебя, сколько немного подпитает. К сожалению… — Грегор тоже сел на землю. — … если я поделюсь с тобой своей силой, это тебя мгновенно убьёт.
Некоторое время они сидели молча, одинаково сгорбленные и подавленные, как какие-то дикие люди, только мальчишка тянул к костру руки, а чародей не сводил с языков огня заворожённый взгляд. Оба переживали последствия произошедшего. Грегор думал о том, что в драке потерял нож. Это было всего неприятнее.
Он ожидал со стороны Алексея некоторых вопросов и уже размышлял, как будет объяснять случившееся, но Алексей задал в лоб вопрос совершенно неожиданный.
— Как скоро, — начал он осторожно, — ты собираешься уйти?
Грегор удивлённо поморгал.
— Не совсем понял, — сказал он. — Что ты имеешь ввиду? — Хотя он понял почти сразу и снова удивился глубокомыслию каждого из этих троих странных детей. В первую секунду, однако, сердце у него неприятно сжалось. Он вдруг вообразил, что мальчишка его гонит. Учитывая, что в этот раз именно из-за дел Грегора опасность пала на семью Алексея, агрессивная реакция не оказалась бы большим сюрпризом. Но нет. Парень боялся лишиться покровительства старшего. Ему точно так же, как Грегору, хотелось, чтобы идиллия нынешней жизни длилась вечно.
— Ну, я предполагаю, что ты с нами навсегда не останешься, — проговорил Алексей. — Просто хочу знать заранее, как скоро это произойдёт.
— Не думай, что я брошу тебя в подвешенном состоянии. Пока не научишься всему, что нужно знать, чтобы не представлять опасность для окружающих, я буду тебя подстраховывать.
Грегор говорил. По его спине пробегала холодная дрожь от осознания, что он один в один повторяет слова своего учителя.
Алексей вздохнул.
— Тебе надо продолжать своё обучение, так?
— Да… — ответил Грегор. — И это тоже. Есть и другие причины.
— А для вас, волшебников, вообще можно это прекратить — бесконечное обучение и странствия? Или ваши скитания — это какой-то профессиональный атрибут? Ты ведь на самом деле хотел бы остаться, разве я не прав? И дело не только в том, что ты сочувствуешь нам — мне и Дмитрию — чисто из магической солидарности.
— Э-э… — Грегор потёр лоб и задумался на секунду. Разговор ему не нравился, он начал чуять, к чему он ведёт. — Мне понятна причина твоей напористости, поэтому я её извиняю и скажу всё как думаю. Если бы вы были мне какими-то чужими незнакомыми детьми, быть может, я проявил бы к вам куда меньше сочувствия. Но вы, ребята, можно сказать, племянники Агаты, а Агата — очень дорогой для меня человек.
Волшебник вперил тяжёлый взгляд в горизонт и продолжил чуть сдавленно:
— Не скрою, в область чар Агаты Бергманн проваливаешься, как в глубокий колодец… или нет, какой там!.. скорее, как в тёплую ванну с душистой водой, и век бы там плавать. Всюду, где она бывает, она носит с собой этот кусочек Рая, и создаёт Рай вокруг себя. Агата всегда была для меня идеалом. Одного только своего мастера я уважаю больше, чем эту женщину. В какой-то момент мне удалось убедить себя, что я должен держаться от неё подальше именно по причине её слишком большой драгоценности! — Грегор взмахнул руками. — Посмотри на меня!
В этот момент его жест и вид очень хорошо иллюстрировали мысль, заложенную в отчаянное восклицание. Несколько ворон с воплями вспорхнуло с пустыря за спиной Грегора. Пламя костра загудело и затрещало. Алексей видел сквозь оранжевые лепестки бледное лицо Грегора с мокрыми чёрными волосами, налипшими на лоб. Глаза чародея по-прежнему горели красным. Только сейчас Алексей понял, как неприятно и страшно это выглядит. Он уловил вдруг в образе знакомого, вроде бы, чародея откуда-то изнутри чужой взгляд — враждебный и холодный, как взгляд бездушного зверя. Сердце вдруг испуганно зашлось. Алексей не выдержал напряжения и отвернулся.
— Я очень давно живу на свете, Алексей, — негромко проговорил Грегор, — я устал от многих вещей и ситуаций. Тебе они могут быть в новинку, но мне осточертело снова и снова повторять одно и то же. О, сколько раз мне приходилось говорить эти банальные, но правдивые фразы: «Везде, куда бы я ни шёл, беды и опасность следуют за мной по пятам». «Я не приношу удачи». Никому неохота, чтобы от дурного влияния кто-то внезапно умер…
— А я не верю, что ты какой-то монстр, приносящий несчастья, ясно! — внезапно воскликнул Алексей. — Только с появлением тебя моя жизнь началась, понимаешь ты это или нет?! Я до шестнадцати лет не жил толком, только трясся от страха и беспокойства!.. Это была не жизнь! Не жизнь! А ты пришёл — и бац! Всё исправил! Это по-твоему, что — неудача?! Если только для мудака Финна.
Алексей усмехнулся, ожидая, что Грегор по своему обыкновению мрачно ухмыльнётся в ответ, но тот не изменился в лице.
— Я рад, что ты хорошо обо мне думаешь. Ты не первый, кто сказал мне это за последнее время… Но тем для меня больнее. Ты правда так считаешь, мальчик? Думаешь, я — не плохой человек?
— Конечно! — закричал Алексей. Ему очень хотелось выразить всю свою признательность, всегда казалось, что из-за смущения он недостаточно искренен с родными. — Таких хороших парней я ещё не встречал. Все маринины мужики были стрёмными говнюками, Финна ты сам видал. — Он перебирал в уме знакомых. — Знаешь, я ведь видел своего папашу!.. Папаша мой оказался именно таким, каким я его себе представлял… Демьян кажется надёжным парнем, если дело касается чужих интересов или бытовых проблем, он будет за тебя горой и всё такое. Но что-то мне подсказывает, что если перейти ему дорогу, то он глазом не моргнёт, а просто схватит тебя поперёк тела и кинет через прогиб. Но не ты. Ты скорее собой пожертвуешь, чем сделаешь какую-нибудь подлость невиновному человеку. Не уверен почему, но я это знаю.
— Люди, которых ты перечислил — дети в сравнении со мной. Они совершают подлости и низости, потому что цели их примитивны. Иногда достаточно быть просто глупым, не будучи при этом злым.
Тон Грегора был очень спокойным. Алексей слегка опешил.
— А чего хочешь ты? — спросил он у волшебника.
— Я? Да чего же и ты. Понять себя. Понять, для чего я родился на свет. Может быть, не быть опасным.
— И всё? — спросил Алексей машинально, но тут же как-то внутренне осёкся. Он вспомнил, что отец рассказал ему о некромантах. Только теперь осознал, что делил быт с подобным существом. Если это правда…
Алексей с сомнением снова бросил взгляд на Грегора, как бы осматривая этого человека впервые. В том, что этот молодой мужчина — чернокнижник, сомнений, казалось бы, не оставалось. В конце концов он из мёртвых восстал, а на такое способны только чёрные колдуны, если верить сказкам… Если бы в распоряжении было больше информации, чем обрывки мнений и досужие домыслы! Но почему-то теперь Алексей понял кристально ясно, что Реган рассказал ему правду. Что всё это относится к Грегору напрямую. А ведь он и сам знал, каково это — удерживать внутри нечто неукротимо сильное и не иметь ни малейшей возможности контролировать это. Он знал каково это — когда ярость застилает мир багровой пеленой, и вдруг приходишь в себя, когда непоправимые дела уже наделаны.
У Алексея пересохло в горле. Он совершил усилие и заговорил, не глядя на собеседника:
— Что бы ты ни сделал, у тебя на это были причины… я так думаю. Все ведь совершают ошибки.
Грегор вздохнул.
— Представь, — заговорил он, — что во мне несколько тонн керосина и нужно только чиркнуть спичкой, чтобы всё кругом в любую секунду превратилось в Ад. Чего, ты думаешь, я буду хотеть в этой жизни? Если бы у меня была возможность отказаться от своей сути и взамен прижать к сердцу Агату, я бы совершил этот обмен не задумываясь. Я не стал бы плести логические кружева, какими оправдываются волшебники, жадные до власти. Что-то вроде: если я откажусь от своей силы, то больше это буду не я!.. Что за бред! Я грежу о том, что я — что-то вроде гусеницы, мерзкой и отталкивающей, обречённой на пожирание, рождённый для пожирания… Но наступит час, и я изменюсь. И моя суть станет другой, и в то же самое время это буду я по-прежнему… Сейчас я могу только разрушать. Если я буду с Агатой, как с женщиной, она никогда не сможет стать матерью. Если я продолжу жить в её доме и дальше, жуткие вещи продолжат происходить в нём. Пока я тешу себя надеждой, совершенно безответственно, заметь, что какая-нибудь жуть произойдёт ещё не скоро, но рано или поздно мне придётся уйти…
Грегор закрыл лицо руками, придерживая тяжёлую голову. Проговорив вслух, он понял, что сказал истинную правду о вещах, в которых раньше сомневался. До сих пор он не был уверен, что променял бы всё, чего добился, на семейную идиллию. Жизнь слишком резко переменилась, чтобы он смог это обдумать.
Из окна комнаты в доме Агаты Грегор наблюдал холмы. Вечерами свет делал их изумрудными, а дымка перспективы посыпала их, и красные черепичные крыши посёлка, и рощицы в оврагах золотой пыльцой. Над холмами вставали башни кучевых облаков, похожие на видения другого, куда более совершенного мира. Теперь Грегор признался себе, что хотел остаться здесь навсегда. Его душа жила здесь, в этом старом доме, в этом прекрасном городе.
Потому что он устал. С самого далёкого юношества он только и делал, что гонялся за знаниями, жадно их поглощая. Всё без разбора. И думал, что это сделает его счастливым, чем больше знаний, тем счастливее. И он отказывался верить в факт — всё происходило диаметрально противоположно. Чем глубже он понимал свои возможности, тем сильнее его существование напоминало Ад. «Посмотри на себя! Во что ты превратился? Во что ты превратился, мальчик». Даже мастер не смог полностью исправить всё, что Грегор успел наворотить в погоне за могуществом, просто потому что Грегор не желал отказываться от своих кошмарных приобретений. Слишком сросся с ними, чтобы запросто позволить отсечь от своего ментального тела целые кровоточащие куски. Запросто отказаться от всего этого, так тяжело добытого? Страшно!
Интересно, больно ли гусенице окукливаться? Больно ли выстраивать из собственной плоти саркофаг, а потом срывать с себя эти доспехи. Взламывать гроб и выкапываться на поверхность.
Он бы скинул с себя собственную суть, если бы это было возможно. Но было и другое печальное обстоятельство.
Агата Бергманн не любила чародея Волховского. И даже если бы любила… Боги, разве он смог бы подвергнуть её опасности?!
— Больше всего я боюсь, — проговорил он невнятно, — что одного моего желания быть хорошим будет недостаточно.
Он потёр лицо руками.
— Что будет дальше, Грегор? — спросил Алексей.
— Я не знаю, — сказал Грегор, вставая. — В этом-то и ужас жизни, парень. Никогда не знаешь, что приключится с тобой завтра.
***
Алексей быстро согрелся, от его спины пошёл курящийся пар. Он, как существо дикое, черпал силы от всех стихий, магическое истощение восстановил быстро и даже от холода трястись перестал.
Грегор потрогал его пуловер, надетый поверх рубашки, и с удивлением обнаружил, что одежда только слегка влажная.
— Как ты просушил вещи прямо на себе?.. — проворчал чародей почти недовольно. — Ну и энергия, парень!.. От вас всех жизнью так и разит!
— А от тебя, зато, падалью воняет, — проворчал Алексей в сторону.
— Поговори мне тут, щенок! Пойдём, нужно отправить тебя домой… Надеюсь, тут можно найти извозчика.
Грегор закидал угли землёй и вытер руки об траву.
— А ты что будешь делать?.. И… где мы вообще оказались?
— Недалеко от Гелена. Это озеро называется Круглое… по понятной причине. Мы сейчас близ одноимённого посёлка. К счастью, здесь есть друзья, которые помогут мне в охоте.
Грегор подумал и добавил:
— Следующая ночка будет жаркой…
Алексей передёрнул плечами, вспомнив, с чего всё началось.
— Тот парень ведь не нападёт на нас снова? Ты собираешься преследовать его? Что за друзья?
— Ты задаёшь слишком много вопросов в последнее время.
Грегор остановился и с надеждой посмотрел мальчишке в глаза.
— Но меня радует, что ты мне веришь… Ты ведь веришь, что я вас не дам в обиду?
***
В небольшом очень уютном семейном баре при хостеле камин уже прогорал. Двое посетителей — старик-завсегдатай и молодой мужчина в чёрном — коротали поздний вечер: один сидел в кресле под торшером, курил трубку и время от времени перелистывал страницы книги; другой за столиком читал газету. Перед ним остывала чашка недопитого кофе.
Бармен собирался было перевернуть табличку, но тут дверь со звоном открылась, и вошёл парень лет тридцати в пыльном дорожном плаще. За спиной у запоздалого посетителя была поклажа — тяжёлый рюкзак с притороченным спальником. Парень спросил о комнате. Бармен сказал, что на сегодня последний номер уже зарезервирован. Парень поразмыслил, снял плащ и присел за бар. На его поясе тускло блеснул ствол в кобуре. Бармен украдкой бросил вопросительный взгляд на мужчину в чёрном. Тот отрицательно помотал головой.
Поздний гость попросил пива, выпил залпом целую пинту и попросил ещё.
Хозяин усмехнулся, нацеживая стаут:
— Наш эль — штука нажористая, но редко кого встретишь, кто ужинает пивом.
Парень шутку не оценил. Он смерил бармена пристальным тяжёлым взглядом, принимая кружку, и проговорил:
— Я к вам издалека, третий день в пути. Сегодня пешком двадцать миль отшагал и всё это время мечтал о глотке холодного пива.
— Какими судьбами в столичный город?
— Нет, я иду не в Гелен, — проговорил парень недоброжелательно, — я у вас здесь не случайно оказался.
Хозяин не смутился резкости посетителя, но и оставлять его в покое не стал. Может, хотел выспросить, долго ли он собирается сидеть тут, но, скорее, оттого, что слова гостя прозвучали странно.
— Нечасто в наш маленький посёлок забредают новые лица! Родственники живут в Круглом или вы по работе?
Гость и бармен смотрели друг на друга несколько вопросительно, как бы с тревогой и лёгким недоумением. Так люди, впервые договорившись о встрече по переписке, ждут какого-то условного знака или подтверждения. Парень напряжённо выдохнул через ноздри и проговорил:
— Я же сказал: я у вас не случайно. Думаю, этой информации должно быть достаточно. Просто хочу перевести дух пару минут без лишней болтовни.
— Это понятно, — сказал хозяин и отошёл в другой конец бара.
Посетитель сунул руку в карман. Заметив это, молодой человек в чёрном порывисто и бесшумно поднялся со стула. Посетитель не мог этого видеть. Он подержал руку в кармане, но ничего не достал. На его лице появилась рассеянная улыбка.
***
Грегор вскочил, как выяснилось, напрасно. Он нервничал, поэтому, сам себе удивляясь, ждал, что бродяга выкинет что-то опасное. Глупая подозрительность!.. Грегор прошёлся к камину и обратно, потом посмотрел на часы с кукушкой, уютно пристроившиеся над баром между двух фотографических портретов — хозяина с ещё не седыми усами и красивой темноволосой женщины. Бармен тоже глянул на свои наручные часы. Грегор сделал ему раздражённый жест, говорящий, чтобы он побыстрее выпроводил позднего гостя. Но бармен вдруг задумался на секунду и медленно и настороженно помотал головой, не соглашаясь. Грегор развёл руками и вопросительно вытаращился. Хозяин, делая вид, что переставляет посуду, едва заметно кивнул в сторону посетителя и повёл носом, принюхиваясь.
Значит подозрения волшебника не беспочвенны, хозяин тоже почуял какую-то странность. Грегор поводил ладонью в сторону открытой спины парня и ощутил едва заметное, тонкое-тонкое присутствие магии и, что странно, такой отголосок, какой имеет только нежить.
Бармен тем временем снова подступился к гостю и полушутливо спросил:
— Что веселитесь? Пиво в голову дало? Вы, как я погляжу, жизнерадостный господин, раз даже в одиночестве себе улыбаетесь.
— Хах, — усмехнулся гость уже почти без враждебности, сдавшись желанию хозяина общаться, — немного! Просто радуюсь, что интуиция меня не подвела. Хоть ты и вынуждаешь меня с тобой трепаться, я действительно не напрасно сюда забрёл!
— Виноват, — улыбнулся хозяин, — не совсем понял на счёт интуиции.
Парень допил пиво и ударил латунной кружкой о столешницу, приложив намного больше сил, чем следовало.
— Вывеска у вас необычная, — сказал он. — «Берт и Гвендолин» … Судя по ней, можно ожидать, что в вашем баре будет тихо-мирно, как в могиле.
Хозяин повернулся к собеседнику и нехорошо прищурился.
— А ну, повтори, что ты сказал про вывеску.
— Пушка моя тебе повторит, приятель, — проговорил парень, выхватил ствол и застрелил бармена наповал.
Он обернулся с уже взведённым курком и выстрелил в старика у камина. Тот как встал с кресла, так и упал в него обратно с дырой напротив сердца. Парень направил револьвер в Грегора. Вытянутая рука у него не дрожала, зрачки глаз были узкими, как точки.
— Какого хрена?! — заорал Грегор, отшвыривая газету.
— Заткнись! Ни шага! — Стрелок внимательно вглядывался в Грегора, пытаясь что-то понять. — Ты не кровосос, но… как можно быть мёртвым только наполовину? Ты кто, мать твою, такой?! А ну отвечай! — Он кричал, но продолжал при этом твёрдо держать оружие.
Грегор сцепил руки в замок и хрустнул костяшками.
— Сделаешь шаг — убью, — предупредил незнакомец.
Грегор не внял его словам и получил пулю в голову.
— А-а-а-а!!! Опять!!! — Чародей зажал рукой кровоточащую глазницу. — Ах, ты блядёныш!..
Он кинулся на стрелка. Тот не растерялся, выстрелил ещё раз, но Грегора это не остановило. Он с разгона пихнул парня плечом, они оба врезались в барную стойку, опрокидывая стулья. Чародей заломал стрелку руку, схватил за шиворот и начал со всей дури бить его лицом о столешницу.
— Как же!.. ты!.. не вовремя, сукин ты сын! — Каждую фразу он сопровождал ударом. — Откуда ты такой вывалился?!
Парень потерялся после первого внезапного удара, даже не заметил, как выронил револьвер. В глазах у него то темнело, то взрывались вспышки света. Когда бить его перестали, инстинкт борьбы за жизнь заставил ум заработать. Он хотел было изловчиться и пнуть противника в голень, но тут в баре стало тихо и холодно как в январскую ночь посреди леса. Парень скосил глаза в сторону движения. В высоком зеркале возле лестницы стояла девушка. Она держалась за деревянную раму, как за дверной косяк. Её лицо было белое, как снег. Она увидела бармена, лежащего за стойкой посреди разбитых бутылок, схватилась за голову и закричала.
От высокого пронзительного визга задрожала посуда.
— Папа!!! — Девушка одним стремительным мягким прыжком оказалась за стойкой. — Что с тобой?!
Она перевела пылающие глаза на бедного парня, которого удерживал чародей.
— Это ты сделал?!
