Герои и Злодеи

      Весь свет, какой был: свет ламп, торшера и даже тёплый отсвет огня втянулся в её глаза, и зал погрузился в холодный синий полумрак. Она перескочила через стойку, схватила парня за грудки, вырвав его из захвата Грегора, и швырнула в центр комнаты. Он сшиб стол и упал на спину. Девушка уже сидела на нём верхом, придавливая, несмотря на хрупкое телосложение, будто пудовый камень.       Парень не видел ничего кроме алых светящихся глаз на белом лице. Это лицо, такое красивое, похожее на портреты призрачных собирательниц винограда, стало кошмарным ликом монстра. Она разверзла пасть и обнажила клыки, тонкие, как иглы.       — Марго, остановись!       Девушка вздрогнула, отвернулась, и тепло включилось, как по щелчку. Лампы вспыхнули, даже угли в камине снова начали потрескивать. Парень лежал, боясь шелохнуться. Привиделось это ему, или она сейчас и правда была похожа на чудовище?       — Я... я выпью его кровь, — проговорила девушка дрожащим от гнева голосом и сильнее сжала руки. — Папа…       Она всё ещё крепко удерживала парня за ворот, так, что ткань давила на горло. И вдруг он увидел, что девушка плачет. Слёзы лились у неё по щекам так часто, что сливались из отдельных капель в непрерывный поток. Они начали падать ему на лицо. Холодные, как осенний дождик.       Грегор подошёл ближе и присел рядом на корточки, так, что лежащий мог очень близко видеть его покалеченное лицо. В чёрной ране блеснула искра и открылся глаз, вполне здоровый. Чародей, тихо шипя, потёр его пястью ладони.       — Спокойно, Марго, — сказал Грегор, — с папой всё в порядке.       — О!.. — тихо выдохнула она.       — Не плачьте, на наше счастье, этот захожий дуралей понятия не имеет, как убивать вампиров! Берт скоро восстановится и очнётся.       Марго зажмурилась и разрыдалась.       — О, ночь, я так испугалась! Ох, что же это творится, господин некромант?       Грегор хмыкнул, провел рукой по лицу парня и облизал ладонь. Он покатал кровь по языку, как бы пытаясь подробно распробовать вкус.       — Ничего, — сказал он, поразмыслив. — Ничего особенного не творится. Просто ещё один мальчишка, возомнивший себя охотником на нежить. Его дом очень далеко, здесь его никто не знает… Говорят, вампиры предпочитают кровь негодяев? Если это так, он вам не понравится. Это просто глупый ребёнок.       — Негодяев? — хмыкнула Марго — Нет, это не так, господин некромант. Сами же знаете…       — Знаю. В любом случае, этого чудака никто не хватится. Вы правда хотите выпить кровь человека? — Грегор ухмыльнулся и покосился на парня. — Вот вам и оказия.       Марго поглядела на свою замершую жертву, сердито свела брови, и взгляд её вдруг потеряно забегал.       — Не…нет, не уверена… Я не уверена, что у меня получится… Вот если бы он на самом деле причинил зло папе, клянусь Матерью, я б его загрызла!       Она тряхнула несчастного так, что тот приложился затылком об пол, а потом он обнаружил, что она уже стоит и поправляет подол платья как ни в чём не бывало. Он даже не заметил, когда она с него вспорхнула.       — Ах, вытри лицо! — бросила она. — А то я за себя не отвечаю. Будешь капать тут кровью, я и передумать могу!       — Ха-ха, ладно, хватит пугать бедолагу. И, в любом случае, я его обездвижу. Мало ли, вдруг он религиозный фанатик и продолжит дурковать… Боги, как же ты не вовремя!.. Ты даже не представляешь, в какую историю влип!       Ворча, Грегор связал парню руки его же собственным ремнём.       — Вы уверены, что его не подослал тот вампир, что охотится на вас? — проговорила Марго с опаской. — Я слышала, что древние немёртвые сильны в управлении сознанием. Человек может даже сам не знать, что выполняет приказ, таких посланцев даже пытать бесполезно.       — Нет. Чужую магию подобного рода можно узнать по вкусу крови. Он вполне чист от внушения…       Он слышал голоса всё тише, постепенно их заглушал гул. Всё потемнело. Когда парень очнулся, слегка оклемавшись от ударов по голове, в баре почти ничего не изменилось. Только «убитые» встали.       — Я бы не пережила это снова, — говорила Марго, обнимая отца и прижимаясь головой к его груди, — ох, папочка!..       — Ну-ну, испугалась, бедняжка? — Хозяин гладил её по волосам. — Могу тебя понять! Не вытирай лицо об меня, испачкаешься… Такая хорошая была фланелевая рубашка, а теперь дыры насквозь.       — И не говорите! — воскликнул чародей — Моя одежда уже как решето!       — Я ухожу, Берт, — сообщил старик, кое как отыскавший свою оброненную трубку. Теперь он брёл, держась за стену и за мебель. — Хороший вечерочек! А моя ещё говорит, что у тебя в баре стало скучно.       Он попрощался со всеми и ушёл сквозь зеркало.       Парень, лежа на спине, начал рассматривать побеленный потолок, пересечённый деревянными балками. Кровь всё ещё текла из носа и щекотала щёку. Парень шмыгнул и попытался вытереться о плечо. От движения сильно затошнило. Грегор вспомнил о пленнике, задумчиво нахмурился и посмотрел в сторону двери.       — Марго, — сказал он, — вы отправили сообщение?       — Да. Всё сделано, господин некромант. Секретарь сказал, что немедленно доложит графу.       — Спасибо. Мне сильно повезло, что я нашёл вас.       — В том, что вы обнаружили столь опасного отступника, сообществу повезло не меньше, — проговорил бармен.       — Берт, как думаете, скоро ли граф отзовётся? Если мой преследователь решится напасть на меня здесь, вы можете подвергнуться опасности. Мне бы этого меньше всего хотелось.       — Не могу знать, Грегор. — Берт покачал головой. — Но вы не переживайте! Этот парняга с пушкой застал меня врасплох и так опозорил перед господином некромантом, но на самом деле я не лыком шит.       Чародей повздыхал, стискивая пальцами виски.       — Думаю, я с полным правом могу и о себе так сказать, но, признаться, я пока понятия не имею, как буду бороться с тем вампирским прихвостнем, если он нагрянет… Возможно, придётся просто окопаться здесь, пока помощь от графа не прибудет.       Тут его внимание привлек предмет под барным стулом.       — О! — Грегор поднял револьвер и повертел в руке. — Интересная пушка у нашего охотника. Вот откуда я чуял энергию нежити. Хм… Возможно тебе это будет неприятно, Марго…       Накладки на рукояти револьвера украшались серебряными вставками с инкрустированными в них клыками. Клыка было всего два — слева и справа.       — Это зубы… — проговорила Марго. — Какая мерзость. На твоём оружии человеческие зубы! У тебя с головой всё в порядке?       — Не человеческие, — бесцветно отозвался парень с пола, — вампира.       — Вот как! Так ты нас даже людьми не считаешь?       Марго нахмурилась и зябким жестом скрестила руки на груди.       — Но вы нас тоже не считаете людьми, так? — проговорил парень. — Вернее, люди для вас — еда. Все чудовища начинают жонглировать терминами, после того как сами отказались от права называться человеком?       Грегор вынул из барабана оставшиеся патроны и теперь осматривал их, расставив на столешнице.       — Мда, — сказал он задумчиво. — Для тебя это станет открытием, приятель, но юная госпожа Маргарита не выбирала жизнь в ночи. Она родилась такой от своих немёртвых родителей, точно так же, как они в своё время родились от своих. Что, думаешь, вампиры семьи не заводят?       Парень промолчал. Потом кое-как поднялся и сел, привалившись к стене.       — И многих ты угробил? — мрачно спросила Марго.       — Теперь он и сам не знает, — ответил вместо парня Грегор. — Он новичок в охоте. Искренне считал, что серебряная пуля способна убить вампира, поэтому не проверял результат работы. Думаю, его очень озадаченные жертвы поднимались через некоторое время… Не хочешь сказать что-нибудь в своё оправдание? Кстати, как тебя звать, охотник?       — Меня зовут Марк, — ответил парень без особого желания. — Сказать вам мне нечего, и уж оправдываться я точно не буду!       По его лицу читалась работа мысли, переходящая в смятение.       — Это не просто серебряные пули! — воскликнул он вдруг. — Я знаю, как убивать нежить, я делал это прежде не так уж редко. Эти чёртовы кровососы не умерли, потому что это твоя магия их воскресила. Ты — чернокнижник. Я ведь прав?       — Да, чернокнижник. Мне не нравится твой тон, — сказал Грегор. — Эти почтенные господа не умерли, потому что простой пулей, вопреки предрассудкам, нельзя убить вампира, будь она отлита хоть из запрестольного креста, хоть из ночной вазы самого понтифика. Они должны быть заговорены особым образом…       — Это мне известно. И я знаю, что ты чувствуешь, что мои патроны освещены, колдун! Эти особые слова и ритуал мне передал один знаменитый охотник, дай Бог ему доброго здоровья. Ричард Гордон его имя. Он наводил шороху и на землях вольных городов, тебе скорее всего он известен. Думаешь, с помощью дешёвого блефа сможешь обесценить силу моего оружия и запугать меня?       — Не припомню такого, — сказал Грегор, поморщив лоб. — Но я сам в этих местах недавний гость, всех здешних психопатов не знаю поимённо…       Берт почесал в затылке.       — Гордон? Хм, нет, так с ходу и не вспомню.       — Ах, не важно!.. Всё равно ты не можешь просто окунуть пулю в святую воду, пробормотать молитву и уповать на боженьку, чтобы он покарал «нечистую тварь».— Чародей раздражённо махнул рукой. — Хорошо, что ты не успел на самом деле убить кого-то, мальчишка.       Марк злобно смотрел исподлобья.       — Что вы со мной сделаете? — спросил он сквозь зубы.       — Да! — воскликнула Марго порывисто. — Что будем с ним делать?       Грегор посмотрел на часы.       — Это сейчас не так важно… Что, что? Может быть, у графа найдётся минутка, чтобы объяснить юноше, что на самом деле значит быть «охотником на нежить»…       — Это значит очищать мир от кровожадных тварей! — проговорил Марк тихо, но яростно.       Марго взвилась от его слов.       — Как же ты не понимаешь?!.. — выкрикнула она и сразу осеклась. Она поникла, не в силах что-либо говорить, словно вдруг поняв бесполезность слов.       — А с тобой что случилось? — спросил Грегор. — Я видел в твоих воспоминаниях образ вампира. Кто-то из родственников оказался убит или покусан?       Марк помолчал с полминуты, но горе, которое в самом деле отравляло его, выплеснулось словами, оказавшись сильнее гордого упрямства.       — Один из ваших угробил мою родную сестру! — сдавленно проговорил Марк, борясь с собой. По лицу у него прошлась мучительная судорога отвращения. — Он явился вечером в день её свадьбы, хотя его никто не приглашал, зная его дурную криминальную репутацию. Сыпал издевательские оскорбления главам семейства, глумился над всеми присутствующими и над невестой, и никто ему слова не мог сказать — все просто потеряли дар речи он такой дерзости. А она, невеста, почему-то слушалась его как кукла. Безвольная, будто в ней души не осталось. И тогда выяснилось, что в ней и правда нет души, что она мертва. Чёрт его разберёт, что именно он делал с ней, и как долго это продолжалось… Но факт налицо — он не захотел делить её с кем-то и убил. Хуже всего, что он, этот урод, был нашим двоюродным братом, и про его шашни с собственной кузиной, и про его нечистую суть стало известно в одночасье всем соседям. Гадость, одним словом. Позор на всю семью. Алиссия умерла через три дня после собственного венчания, после того, как из неё молитвой и обрядами безуспешно пытались изгнать зло. Так в том белом платье её и похоронили.       Марк прикрыл глаза, прерывая свою сбивчивую речь, и продолжил чуть медленнее и вдумчивее:       — Тогда я впервые встретил вампира. Я понял, что это такое. Вкрадчивое скрытное омерзительное зло, вползающее в семью или в разум человека, как змея в постель. Он имел какую-то жуткую противоестественную власть. Я сидел и покорно слушал всю эту грязь, что лилась из его рта, и даже шевельнуться не мог, я не мог шевельнуться, даже когда этот ублюдок схватил её — чужую жену и свою двоюродную сестру — и у всех на глазах засосал её в губы. Меня чуть не вытошнило, но очнулся я и вернул власть над телом только когда папаша взревел, как бешеный медведь, перевернул стол, отломал у этого стола ногу, легко, как щепочку, и поклялся Господом Богом, что запихнёт её племяннику сами знаете куда… Ох…       Рассказчик отвернулся, переживая явный приступ тошноты.       — Хорошо, что папаша у нас крепкий, — продолжил Марк, — но не умный… Упустил он того проклятого кровососа, хоть и смог заломать поначалу. А сестру по решению городского совета и церковной комиссии схоронили, вколотив ей кол в грудь. Тогда, после всего, что наша семья пережила, я поклялся, что посвящу жизнь охоте. Чтобы душа моей бедной Алиссии на страдала на том свете.       — Таким был первый встреченный тобой вампир? — сказала Марго. — Ублюдком, опорочившим собственную кузину, сгубившим её жизнь, ославившим семью? Это печально.       — Это зло, — сказал Марк. — Зло в чистом виде.       — Представь, — продолжила Марго холодно, — что ты — первый человек, которого встретила я. Ты с ходу начал палить в моего отца в попытке убить. Должна ли я по тебе одному судить, что все люди — злобные тупицы?       — Так вы ни до чего не договоритесь! — раздражённо бросил Грегор. — Я тоже могу рассказать массу душещипательных историй, но у таких историй должна быть практическая суть, иначе они бесполезны. Если искренне считаешь, что байки из жизни могут переменить отношение, вот тебе история в ответ: мать Марго и по совместительству супруга господина Берта была убита отморозком, называвшим себя «охотникам на нежить». Может быть, он тоже верил в «зло в чистом виде», может искал оправдание своей деструктивной жажде, может, был фанатиками веры, чёрт его разберёт. Да и кому надо разбираться в каждом конкретном случае, да, приятель? А практический совет истории такой: ты не можешь брать пушку и валить вампиров, если не хочешь, чтобы старейшины ночного сообщества натянули тебе глаз на жопу за такие выкрутасы. Вампиры, называющие себя детьми ночи, живут организованными сообществами, бок о бок с другими людьми, скоординировано с местными властями. Убить члена общины — преступление, при чём карающееся. Усёк, блин?! Если хочешь участвовать в пресловутой войне добра со злом, поезжай в славное королевство Вельдэн. Там до сих пор таких как мы весело сжигают и вешают.       Тут кривая усмешка сползла с лица Грегора. Он добавил уже абсолютно серьёзно:       — Я настоящих охотников на ведьм знал слишком близко. Поверь мне, ты с этими людьми даже рядом не стоишь, и я никому не пожелаю водить с ними знакомства. Если ты называешь себя охотником, будь готов, что вся Ночь начнёт точить на тебя зубы, у тебя больше не будет друзей в тенях, ты обречёшь себя на тяжёлый путь, быть может, даже более тяжёлый, чем путь вампира. Некоторые из охотников жестокие отморозки без чувства сострадания, другие же — люди, проводящие ночи в молитвах и покаянии, ведь они вполне осознают, что они убийцы. Так или иначе, быть охотником на ведьм, быть одним против всего мира — это ужасная аскеза, это жертва, схожая с обетом юродства или обетом схимничества. Можно так же назвать это одним простым словом — «самоубийство». Не думаю, что ты настолько религиозен, чтобы просто вычеркнуть себя из жизни.

***

      Марк сидел, глядя в пустоту, и тяжело дышал.       — Я просто хотел защитить дорогих мне людей, — сказал он с болью в голосе. — Я просто хотел быть сильным, чтобы такое больше никогда не произошло, ни с одной беззащитной девушкой или ребёнком… Ни с одним человеком!       — Это можно понять, — ответил чародей. — Все мы этого хотим.       — Грегор, — усмехнулся Берт, — вы вдохновляете молодого человека продолжить дело!       Грегор нахмурился и ответил очень серьёзным тоном:       — К сожалению, тут я вынужден признать, что среди практиков моей специализации встречается злостных малефиков не так уж мало. Профессиональные охотники на ведьм — это необходимость.       — Что ж, тут не поспоришь… — согласился Берт с едва заметным ядом в голосе.       — Вот тут бы он вообще не помешал, а? Сегодня я бы не отказался от услуг толкового специалиста, умеющего обращаться с топором и пистолетом. Так, парень! — Грегор снова требовательно ткнул в Марка пальцем. — Позволь узнать, как ты понял, что я некромант? Ты сказал это, ещё до того, как господин хозяин или Марго ко мне так обратились, да к тому же ты как-то определил в них вампиров.       Марк промолчал.       — Я знаю, что это какой-то заколдованный предмет, — проговорил чародей. — Ты носишь его в левом кармане. Изволь не упираться, поздно уже.       — Это маленькое зеркальце, — ответил парень, в уме с доводом чародея уныло согласившись, — оно становится холодным в присутствии нежити. Странно ощущалось, когда я сосредотачивался на тебе — становилось то ледяным, то горячим, как уголь. Я и не понял, поначалу, только растерялся… Не мёртвый, но и не живой? — Марк пожал плечами.       — Хорошо. На землю Геленбурга ты пришёл в поисках лёгкой добычи, я так понимаю. В других местах, вампиры, пожалуй, и перевелись. Бар выбрал по вывеске, значит знаешь даже условные символы, по которым дети ночи узнают заведения своих… А хочешь ли ты, Марк, пойти на по-настоящему опасного вампира?         — Хотите подрядить парнишку? — удивился Берт. — Разумно ли?       — Что остаётся? — мрачно проговорил Грегор, сжимая в кулаке один из патронов. — Тот тип уже здесь.       — Выследил-таки!       Хозяин и Марго уставились на дверь. Берт опомнился, поспешно подошёл к ней и запер на ключ.       — Думаете, нападёт?       — Нападёт. Его хозяин приказал добыть мою голову. Уж не знаю, с чего он на меня так взъелся. Если я не выйду к нему, он найдёт способ проникнуть сюда. — Грегор обернулся к бармену и его дочке. — Вам бы уйти в безопасное место. Я, конечно, выйду, но, кто знает, вдруг этот дурной прямо сейчас сюда вломится.       Марго спряталась за зеркало, теперь робко выглядывая из-за рамы.       — Ох, что же господин граф не торопится?! — воскликнул Берт. — О, ночь, что если он решил найти древнего сам, и направился сразу к нему? Что вы собираетесь делать, Грегор?       — Отобьюсь как-нибудь, — заверил Грегор наигранно-беспечно. — Вы бы тоже спрятались, вон, Марго переживает. Парень мне поможет, а даже если и не захочет помогать, что он мне сделает? Убьёт меня? Ха!       Берт проницательно поглядел на чародея, прежде чем шагнуть за раму зеркала. Грегор понял и то, что старик знает каким путём досталось это «бессмертие», и то, что он по этому поводу думает. Это Грегора немного покоробило, только прибавив неуверенности. Ситуация была по-прежнему не самая радужная: хоть вампиры и сообщили своему главному о беспризорном отступнике, граф на выручку не торопился, а Грегор, тем временем, по-настоящему бессмертным не был. Даже та сила, что он на время пробудил в себе, скоро сойдёт на нет.       — Ладно, к делу… — проворчал некромант, разворачиваясь на стуле. — Ты неплохо стреляешь — надо же, почти с десяти шагов попал мне точно в глаз. Сможешь так ещё раз?       Марк промолчал, продолжая смотреть на Грегора недоверчиво и угрюмо. Тот закинул нога на ногу и, нервно размышляя, постучал ногтем по столу.       — Я расскажу тебе кое-что о вампирах. Тебе знать это будет не бесполезно. Как ты уже выяснил, они рождаются такими, не только становятся. Так что это не вопрос «отрешения от человечности»… Теперь насчёт питья крови. Это станет для тебя сюрпризом, но вампиры не обязаны пить человеческую кровь, чтобы жить. Многие даже сознательно избегают этого. Выпивая кровь живого существа, они забирают не просто питательные вещества, они берут часть души, можно сказать, перенимают чужую суть, и она становится их частью. Вампир буквально меняется, если забирает жизнь, поскольку вместе с жизнью он забирает судьбу. Всё, что предначертано и всё, что совершено. Он забирает так же и отмеренное время. Вот почему вампиров почитают бессмертными. Они проживают чужие жизни. Многие из них предпочитают пить кровь людей только в крайних случаях, чаще всего при тяжёлых ранах, которые невозможно залечить быстро. Так что, стреляя в вампиров, ты скорее побуждал их к питью крови, а не делал мир чище. Бывали в прежние времена, (хотя и сейчас бывают, но от них избавляются свои же), такие кадры, которые валили людей сотнями и топили в крови целые деревни ради бессмертия и могущества. Они превращались в чудовищ.       У Марка стал совсем несчастный вид:       — А ты, выходит, насолил кому-то из них? Из тех, что действительно плохие?       Грегор кивнул.       — Я не думаю, что мой враг — плохой. Он просто очень стар… Он на какое-то время выпал из общества и пока не освоился здесь. Этот древний вампир, надеюсь, теперь не моя забота. Но вот помощничек его, блин, никак от меня не отцепится! Вампира убить очень сложно. Профессионалы используют специальные пули, изгоняющие тёмных духов из тел вампиров, умертвий и даже из колдунов. Это очень облегчает работу. Молодого вампира, только покусанного, ещё не оправившегося после превращения, можно просто замучить до смерти ритуалами изгнания, как это сделали церковники с твоей несчастной сестрой. Можно уничтожить тело, причинив ему единым разом невосполнимый урон, но легче всего, понятное дело, отделить для начала голову от тела…       Грегор уже скорее размышлял вслух, нежели посвящал Марка в тонкости вампирского бытия. Он всё постукивал пальцем по столу и смотрел на два оставшихся патрона.       — У меня возникла мысль, когда ты заговорил про заговорённые пули. Если охотники изгоняют духов из тел нежити с помощью освящённых пуль, почему бы не проклясть кого-нибудь таким же образом? Этот тип, что трётся за дверью, под защитой своего хозяина, у меня над ним нет власти. Но если в его тело попадёт проклятая мной пуля, то я смогу проникнуть в его разум, и противостоять защите древнего будет проще. Я почти уверен, что смогу, наконец-то, превратить этого прощелыгу в пыль!       Грегор мстительно сжал руку в кулак. От этого жеста холодный ветер прошёлся по залу. Цветы в стеклянной вазе на подоконнике мгновенно высохли и с тихим шелестом посыпались на пол, как хлопья пепла. Марк это заметил и побледнел.       Он посмотрел на зеркало, где недавно скрылись отец с дочерью.       — Странно, — прошептал он, — нежить помогает тебе, хотя должна бояться некроманта, как огня.       — Ты прав, мёртвые и живые ненавидят меня одинаково. Но таков закон. Они помогают, потому что боятся.       — Тот снаружи…       — Он подневолен, но гнева моего ему не избежать. Он имел глупость поднять руку на мою семью.       Они посмотрели друг другу в глаза.       — Ладно! — проговорил Марк внезапно твёрдо и решительно. Стало понятно, что информация легла у него в уме сразу ровными кирпичиками, а не как попало. — Развяжи. Я помогу.