***
Они шагнули в холодную сентябрьскую ночь. Улица посёлка была безлюдна, только в нескольких окнах в отдалении горели огни. Заведение Берта — единственное на всю округу двухэтажное строение — стояло немного на отшибе, фасадом к улице. Второй этаж с фасада был первым, так как дом выстроился на горке. Дальше шли только огороды и сторожки, взбираясь на высокий холм, поросший черёмухой. Прямоугольник тёплого света вытянулся и лёг прямо к ногам человека в тени. Вампир стоял, подпирая спиной длинный забор. — Долго же тебя пришлось ждать! — Ты заявился минут тридцать как и всё это время торчал снаружи? — удивился Грегор в ответ. — Ты же, надеюсь, не пытался заставить меня выйти с помощью воздействия на разум? — Хватит трепаться, вышел, так давай решим дело по-мужски!.. А это что за голодранец с тобой? Марк в ответ на оскорбление промолчал. Он осторожно трогал лицо. После побоев скула у него сильно отекла, и он, очевидно, беспокоился, не помешает ли это ему целиться. Вампир недовольно оскалился, когда рассмотрел на поясе Марка револьвер. Грегор усмехнулся про себя: он-то хорошо знал, что вампир глубоко в душе очень боится. Как бы гордость ни распирала его, как бы он ни взращивал самодовольство, как опьяняюще ни была новоприобретённая сила, он прекрасно понимал своё положение раба, которому ничего не остаётся, кроме как рисковать жизнью по приказу господина. Некромант мог выкинуть что угодно опасное, а парню, тем временем, непременно нужно показать себя перед хозяином в лучшем свете и справиться с заданием. Нерешительность загнала его в тупик, оттого он и торчал снаружи, не понимая, что промедление действует не в его пользу. — Я слышал, ты стрелок, — сказал Марк спокойно. — Я тоже постреливаю по мишеням. Не хочешь потягаться в мастерстве? Вампир сощурился презрительно-недоумённо. — Ты кто вообще такой? — Я Марк, охотник на нежить. — Этой помощи ты искал, некромант?! — воскликнул вампир и издевательски расхохотался. — Серьёзно? Это просто нелепо! Вы оба жалки. — Ты не языком чеши, а берись за пушку. Или зассал? Вампир, недоверчиво косясь, отделился от забора, обошёл своих противников по широкому кругу встал по центру дороги. — Что бы ты ни задумал, Волховский, — сказал он, — ничего не выйдет. Во мне кровь моего хозяина, он старше, чем ты можешь представить, недоучка! Ни один из охотничьих методов не смогут противостоять силе крови древнего немёртвого! — Да ты не кипятись, — сказал Грегор, не отходя далеко от порога. — Если так уверен в своей неуязвимости, так дай парню пострелять. Чего тебе стоит? Разделаешься с ним, возьмёшься за меня. — Если тебе так охота, чтоб он помер — пожалуйста! Я знаю, что ты темнишь и тянешь время, но долго ты тянуть не сможешь — ночи нынче длинные. Тебе нечего мне противопоставить. — Предлагаю двадцать шагов, — сказал Марк и медленно пошёл к парню. Они встали спина к спине и сделали по десять шагов каждый в своём направлении. — Бредятина… — прошипел вампир, развернувшись к противнику. Марк был странно спокоен. Он всегда знал, чем рискует, идя по своему пути. Всякий раз «охота» будоражила кровь, придавала смысл его жизни, делала его таким живым, каким он никогда не чувствовал себя прежде. Он верил, что делает это в память об Алиссии, что мстит за её загубленную судьбу, но всякий раз, когда он стрелял в очередного выслеженного вампира, тяжёлый стыд и сомнения снедали его. Марк гнал их, почитая малодушием. Пытался убедить себя, что жалость — это слабость. Пытался сделаться жестоким. Если бы он только знал, как сильно заблуждался! Совесть подсказывала ему, что он поступает неверно, и как же мучительно было всё это время душить в себе её голос… Но вот теперь ему стало легко. В уме он не боялся смерти, просто смирился с мыслью, что, если он сейчас будет убит — это будет только закономерная расплата за совершённые ошибки. Тело привычно бил мандраж, только руки не дрожали. Всё же Марк был опытным стрелком. Грунтовая дорога лежала как на ладони, колеи, деревья и заборы покрывал непрозрачный слой жёлтой гуаши — свет от половинки луны. Дуэлянты стреляли не по команде, а у кого первым сдадут нервы. Вампир выстрелил первым. Пуля просвистела возле уха. Марк выстрелил, спокойно подняв револьвер твёрдой рукой, и к собственному изумлению попал противнику точно в левый глаз. — Ай!.. Доволен, Волховский?! — воскликнул вампир, зажимая рану рукой. — И к чему всё это было?.. Тут он осёкся и замер. — Что ты… делаешь? — медленно и удивлённо проговорил он, потом снова замолчал, стоя недвижимо, и, помолчав, вновь расхохотался. — О, нет! Ха-ха-ха! Я знаю, что ты пытался провернуть, — сказал он. — Это твоя врождённая способность, которой ты заставляешь тела мгновенно истлеть. Так ты убил ту свинью… Но хозяин защитил меня от твоего гнусного колдовства, некромант! Ты идиот! Разве ты не знаешь, что нельзя два раза применять один и тот же фокус?! И чего ты добился? Сейчас я сначала порву на клочки твою жалкую впрягу, а потом и тебе башку отверну, дай только глаз заживить… Вампир убрал револьвер в кобуру и медленно и угрожающе двинулся на Грегора, держась одной рукой за голову. Пуля причинила немалый урон его мозгам, Грегор по себе знал, каково это — определённо мешает думать. — Что же, — прошептал Марк, всё ещё ошарашенный собственной храбростью, — неужели не вышло? — Похоже, что не вышло, — ответил Грегор. — Что теперь делать? — Марк неосознанно сделал несколько шагов назад. Некромант поднял левую руку развёрнутой ладонью к вампиру и сжал кулак. В этот миг из правой здоровой глазницы парня вырвалось что-то, похожее на острие ножа. Но тут же стало ясно, что это не нож, а клюв птицы. Ворона вытеснялась из черепа вампира, в клюве держа его глазное яблоко. Он только судорожно втягивал в себя воздух, пока она не расправила крылья и не взметнулась вверх, и только тогда дико заорал, осознав слепоту. Грегор тут же метнулся к нему, держа топор и на ходу замахиваясь. Первый удар пришёлся по руке, хотя метил некромант в голову. Вампир открылся, растерянно пытаясь уловить откуда идёт опасность, и получил удар в шею. Грегор пнул беззащитного врага в колено, повалил на землю, поднял тяжёлое лезвие, держа рукоять топора обеими руками, и ударил снова. Хрустнул позвонок, кровь полилась на чуть схваченную морозом землю. Грегор бил раз за разом, как мясник, корпящий над тушей, пока не отделил голову от тела. Она откатилась в неглубокую колею. Грегор, тяжело выдыхая клубы пара, рукавом утёр брызги с лица. — Боги! — прохрипел он. — Наконец-то!.. Мразь, блин! Столько возни с одним единственным упырём! Из чувств он хорошенько пнул обмякшее тело. — Он ведь в самом деле… первым напал на тебя? Да? — пробормотал Марк, подойдя чуть ближе. Он заставил себя посмотреть на труп и тут же отвернулся с явным рвотным позывом. — Ой, да не переживай ты! С нашей стороны это была очевидная самооборона. Грегор уже без сожаления вытер липкие от крови руки о полу рубашки, потому что рубашке всё равно был конец. Не оттого ли, помимо прочего, колдуны ходят в чёрном, что кровь на чёрном не так бросается в глаза? Одежду постоянно приходится отстирывать от всякой дряни и всякий раз непонятно с какими объяснениями посещать прачечную. Грегор со стоном вздохнул, роняя руки вдоль тела, и вдруг, ни с того ни с сего, поднял с земли потерянную вампиром шляпу и долго и внимательно смотрел на неё. Эта вещь отчего-то показалась ему знакомой. Это был классический стетсон, потёртый, но очень качественный, из комбинации чёрного фетра и кожи, с рядом волчьих зубов, пришитых по краю тульи. Грегор надел её. — Боже мой! — протянул Марк. — Теперь ты похож на бандита! — Бывает, что всю жизнь думаешь, что ты герой, но вдруг открываются обстоятельства, делающие тебя злодеем, — сказал Грегор. — Может, правду говорят, что всё в мире относительно? — Вовсе нет, — не согласился Марк, хотя слова Грегора наглядно иллюстрировала его собственная жизненная история. — Ты либо герой, либо злодей. Грегор пошёл куда глаза глядят. — Мы труп так и бросим здесь валяться? — неуверенно окликнул его Марк. — Вот теперь он точно не моя забота.***
Марк пожал плечами и нагнал Грегора. Самого Марка в свою очередь начали догонять события. Его всего мелко трясло. — Как думаешь, — спросил он, — они захотят со мной разговаривать? Берт и… Маргарита. Я думаю, мне нужно вернуться и ну… извиниться. В баре остались мои пожитки. Я не знаю, что думать!.. У меня голова идёт кругом! Грегор метнул на парня колючий взгляд. Марк брёл, низко опустив голову, но в свете луны было очень хорошо видно, что он красный, как маков цвет. Это глупое выражение лица вкупе с глупым бормотанием бывает только в одном случае. Грегора обожгло догадкой. Горькая досада, раздражение на человеческое простодушие, и, — что самое неприятное — зависть поднялись нём, откуда ни возьмись. Он сам удивился этим чувствам. — Понравилась девушка? — спросил Грегор не без издёвки. — Понравилась. — Марк смутился, но виду не показал. Только агрессия в голосе выдала, что он задет. — Что с того? Грегор фыркнул. — Удачи! — проговорил он, усмехаясь. — Как некромант могу благословить тебя на союз с живой покойницей. Я вижу, ты, парень, лёгких-то путей не ищешь! А не боишься, что вампирша тебя сожрёт? — Не боюсь, — буркнул Марк. — Тебе какое дело? — Да мне плевать на вас, — сказал Грегор искренне, — просто удивляюсь, как люди, живя в малиннике, предпочитают каких-то немыслимых монстров и назначают их дамами сердца. Что за поветрие такое? Живой, что ли, не мог присмотреть? — Рано ещё говорить об… о чём-либо. Она со мной и разговаривать не станет, после того, что я сделал. — Да нет, почему же?.. Ты проявил себя с лучшей стороны. Знаешь, некоторые люди выбирают ночь именно ради любви. Любовь, пожалуй, единственное, ради чего можно отринуть собственную суть и даже собственную жизнь. Хотя я… я никогда этого не пойму. Грегор резко остановился посреди дороги. — Я этого не пойму, — повторил он. За разговором они миновали забор, кусты, и дорога, превратившись в тропу, вывела их на вершину холма. Вершина оказалась неожиданно обрывистая. Внизу разливалась тьма, только глубоко-глубоко, метрах в двадцати внизу, еле-еле блестела и бурлила вода. Дальше на фоне чёрного неба вырисовывались ещё более чёрные пологие горы. На одной из них тихо моргал огонёк. — Что это там такое виднеется? — спросил Марк после того, как они оба постояли на обрыве, остывшие и заворожённые пустотой и тишиной. — Посреди леса какой-то огонь на горе. — Это Орлиное Гнездо. Древний вельдэнский форпост. Грегор привычным жестом стиснул пальцами переносицу. С каждым глотком бодрящего ночного воздуха ясность мыслей усиливалась, но всё равно он не мог отделаться от ощущения каши в голове. Ему хотелось одного — вернуться домой и рухнуть спать на свежее бельё, на руками Агаты взбитые подушки. Внезапно он возненавидел себя за это желание. «Когда я успел сталь таким мягкотелым и жалким?» — подумал он. Совсем недавно единственно по-настоящему важной вещью для него было найти мастера и закончить обучение. Он всегда стремился только к этому — к постижению вершин магии — сложнейшей и благороднейшей из наук. Он никогда ничего не боялся, потому был одинок. Теперь он нянчится с детишками и страдает от того, что никогда не сможет сделать счастливой любимую женщину, словно для некроманта хоть когда-нибудь близость с женщиной вообще была возможна! Он, вместо того чтобы превратить кости вампира в прах, выпрашивает защиты у вампиров же! Всё это сделало его тряпкой: и сантименты отношений «учитель-ученик», и запреты, что вечно налагал мастер Велеслав, и его, Грегора, пред мастером благоговение. Любовь сделала его слабым. К мастеру, к женщине, к детям, которых он уже считал своими, к тому парню-музыканту, которого он почитал едва ли не младшим братом… И вот туда, в этот уютный дом ему так хочется вернуться, чтобы сделать вид, что он — это не он вовсе. Грегор разозлился. — Пойдём-ка назад, — сказал он Марку, порывисто разворачиваясь. — Охота тебе рисковать жизнью, ради такого пустяка, как девица! Разве не веселее дальше делать карьеру охотника? Не понимаю я вас, романтических натур… — Да что на тебя нашло? — воскликнул Марк. — Успокойся! И, пожалуйста, не говори больше о девице! — Я вот что подумал, — продолжил Грегор, игнорируя восклицание, — негоже валить всё на господина графа, ведь это не только его проблема, но и моя. Я, всё-таки, в некотором роде специалист, и теперь могу узнать с точностью, где прячется тот древний вампир. Это будет подспорье. Они вернулись к телу. Грегор поднял отрубленную голову. — Ты уверен в том, что делаешь? — спросил Марк, медленно проговаривая слова, будто общаясь с умственно-отсталым. — Ты сейчас ведёшь себя и говоришь, так, будто хочешь сделать что-то сгоряча. Понимаешь о чём я? Грегор перевёл на него растерянный взгляд, вдруг ставший осмысленным. Но в следующую секунду нахмурился и бросил: — Ой, ну ты и зануда! Он, неся голову под мышкой, как кочан капусты, скрылся за дверью бара. Марк вошёл следом. Грегор поставил свой трофей прямо на ближайший столик и сел на стул. Голова была мертвее некуда и продолжала пачкать всё вокруг вязкой кровью. — Я страж на пороге, — сказал некромант, — я Ключник. В моих руках ключи от запретных дверей… Возвращайся, перешагнувший порог! Скажи мне правду. Он положил руку мертвецу на лоб; веки мертвеца тотчас дрогнули, глаза приоткрылись. — Это то, для чего подобные мне рождаются на свет, — проговорил Грегор. — Для меня смерть не помеха, если надо выведать информацию. Мёртвые не могут врать. — Знал, что шляпа волшебника удачи не принесёт, — тихо сказала отрубленная голова. — На кой я её купил в том вшивом ломбарде?!.. Грегор снял шляпу и заглянул внутрь, рассматривая подкладку. Потом положил на стол и посидел секунду в задумчивости. Губы мертвеца тронула улыбка. — Ты хочешь узнать, где убежище хозяина… — продолжил он шелестящим шёпотом. — Этого даже ты не сможешь выведать. Даже заклиная именем самой Ночи. Он сам расскажет тебе. Какой же ты, всё-таки, дурак!.. Вампир издал последний вздох. Глаза его потухли; плоть вдруг стекла с костей неестественно быстро, оставив оскаленный кровавый череп голым. Но она не растеклась в лужу, а собралась в жгут и дёрнулась к руке Грегора. Мгновение — и в его предплечье вцепилась крупная чёрная змея. Некромант беспомощно замахал рукой, от чего тварь начала болтаться в воздухе, как ремень; Марк только и мог, что в ужасе смотреть на эту картину. Впрочем, это продолжалось недолго — змея то ли прогрызла себе путь, то ли просто втекла в человеческое тело, но она махнула хвостом и пропала. По вздувшимся венам Грегора расползлась чернота. Некромант закатил глаза и ударился лицом об стол. Он потерял сознание.***
«Раньше люди были другими…» — В мыслях вампира читалось презрение. — «Неужели род человеческий успел столь измельчать за какие-то триста лет? Уму непостижимо! В моё время рождение подобных тебе становилось либо великим благом для целой династии, либо величайшим бедствием для всех окрестных королевств. На что ты тратишь эти драгоценные алмазные крупицы, тобой украденные? Почему ты так бездарно распоряжаешься своими сокровищами? Это даже не преступление, а попросту безвкусица!.. Ночь! Ты хуже, чем просто душегуб! Бывало и мне разменивать свою жизнь на чужие, но я служил благородному сюзерену и его высоким целям. Мои люди почитали за честь умереть ради меня и своего короля. Чем ты оправдаешь свои злодейства? О, если бы ты был бичом всех известных земель, если бы ты своим великим тёмным искусством повелевал армиями неупокоенных, я признал бы в тебе хозяина и преклонил колена, как когда-то пред Королём-Некромантом! Что до тебя… Ты не смеешь называться повелителем немёртвых. Ты — просто вор. Столько силы и столько же дури! Твой учитель был прав, что не раскрыл главных тайн мастерства. Благодаря его прозорливости ты заперт здесь, и ты не бессмертен». Грегор не выдержал шквала поношений. «Никто не бессмертен!» — огрызнулся он. «О, — усмехнулся древний со смесью удивления и насмешки, — ты ошибаешься, ученик. Украденные года утекают, как песок сквозь пальцы. Ты бы хотел, но не можешь управлять своей судьбой, оттого чужие судьбы обрушиваются на тебя нежданно. Ты не можешь удержать чужое, вот почему думаешь, что бессмертие недостижимо». Вампир уловил внутренний трепет Грегора и вкрадчиво продолжил: «То, что было тобой содеяно — это жалкая подделка под истинное бессмертие. Хо-хо-хо… Что занимает тебя? Житейские неурядицы: неспособность обнять любимую, презренный страх, поиск знаний, чтобы помочь другим, когда как ты сам себе помочь не в состоянии! Боги! Яромир был бесталаннее тебя, однако, ступив на Путь, он первым делом обезопасил своё окружение от тлетворного влияния своей магии, а вторым — он обезопасил самого себя. Принц-Некромант был горяч норовом и корпеть за книгами не любил, но даже у такого ветреного мальчишки как он, хватило ума…» «Да как ты смеешь говорить о короле Яромире в таком высокомерном тоне!» «О, я смею. Да будет тебе известно, последний из великих королей Вельдэна вырос на моих глазах. Я имел честь быть одним их воспитателей Яромира, а после — одним из его военачальников. Былое время…» «Что вспоминать прошлое! Смерти никому не избежать! Даже Королю-Некроманту это не удалось». Грегор чувствовал необъяснимым чутьём исследователя, что напал на драгоценную жилу. «Послушай, что я тебе скажу, — проговорил древний, после невыразимо тревожного и тягостного для Грегора молчания. — Ты ошеломляюще безграмотен, но для меня не безынтересен. Если сможешь доказать, что игра стоит свеч, я поведаю тебе тайну Короля-Некроманта. Ох, мои кости окоченели за столетия праздности! Сначала потягаюсь силами с тобой, после — с молодым предводителем детей ночи, которому ты на меня донёс… Посмотрим, достойны ли вы того, чтобы вам подчинился сам генерал Адриан Гедз! Если вы действительно так жалки, как мне кажется на первый взгляд, я переверну ваш презренный мирок — мирок слабаков и зажравшихся трусов — и встряхну его как следует. Давненько на этих землях не случалось хорошей бойни… Что ж! Если хочешь узнать, чего стоишь, прими вызов, повелитель немёртвых!» Последнее прозвучало с нескрываемой издёвкой, но отнюдь не глумливый тон заставил Грегора заволноваться. Куда больше потрясало прозвучавшее имя. Оно Грегору было знакомо. Оно было знакомо всем, кто хоть сколько-нибудь знал историю. И это имя, как и имя Короля-Некроманта, взбудоражило тщеславие Грегора. Старый вампир смог закинуть привлекательную наживку. Грегору предстояло решить, повиснуть ли на крючке.***
— Сколько я был без сознания? — спросил он, выпрямляясь. Растерянный Марк ответил: — Сколько? Да всего секунд десять! Грегор потёр лоб. Боль от удара об стол всё ещё чувствовалась. Мысленный контакт с вампиром прервался так быстро, что некромант успел воспринять только информацию извне, сам не сумев на врага никак повлиять. Ничего лишнего. Только то, что ему позволили увидеть. Оставалось некоторое чувство узнавания, но Грегор так и не понял, откуда оно шло. Может оттого, что они уже вступали в контакт путём смешивания крови? Теперь кровь вампира была другой. В ней появилось много силы, живой молодой энергии, а это значило, что он недавно окончательно восстановил тело за счёт выпитой человеческой жизни. Он всерьёз готовился к бою. Грегор снова нашёл тот столовый нож, каким уже пользовался, вышел на улицу и полоснул себя по руке. Он разрезал предплечье глубоко, вдоль, чтобы выпустить побольше чужой крови. Тело послушно отторгало инородное, чёрная кровь вампира вытекала на землю, как смола. Грегора качнуло. Он привалился к стене, облицованной аккуратными дощечками. Под окном, что украшало фасад бертова заведения, на специальной чугунной стойке крепился ящик с цветами. Марго выращивала в нём самые простые ароматные летники: петунии, львиный зев и маттиолы. Некоторые цветы пережили первые осенние заморозки. Маттиола двурогая спускала свои тонкие стебли вниз; они всё ещё усыпались мелкими розовыми крестиками цветов, одуряюще душистых. Сладкий густой аромат маттиолы заставил Грегора зажмуриться. Не вспоротая до локтя рука, а этот запах причинил боль, потому что он будил воспоминания. Это был запах дома. И у мастера в саду, и под окнами Агаты каждое лето цвели эти одуряющие цветочки, наполняя каждую ночь чем-то неуловимо волшебным и уютным. Грегор вспомнил года, проведённые с учителем. Тогда всё казалось таким простым и понятным! О будущем он даже не задумывался. Во времена обучения он смог даже забыть, что сделал когда-то. Рядом с мастером он был в безопасности, ему даже не приходилось умирать снова и снова. Он очень устал от этого. Он больше не хотел умирать. Вампир говорил о тайне Короля-некроманта. О том, что мастер Велеслав намеренно утаил. Секрет бессмертия? Если это возможно на самом деле, то только последний глупец не рискнёт! Грегор внезапно почувствовал себя молодым. Совсем как тогда, когда он был готов резать глотки за ветхий сборник древних заклинаний. Кровь унялась, края схватывались, но очень медленно по сравнению с тем, как зарастали раны ещё какие-то часы назад. Взломанная печать восстанавливалась, лишая некроманта способностей вампиров, ведь сутки с момента её вскрытия как раз подходили к концу. Нужно было что-то решать. Он вернулся в бар, почему-то не желая куда-либо идти без трофейной шляпы, и встретился глазами с Марком. С лица парня не ходило испуганно-растерянное выражение, отчего Грегор не смог не усмехнуться. — Ах, — вздохнул он добродушно, — желаю тебе удачи, Марк. Без шуток. Я надеюсь, что ты действительно нашёл свою любовь. Прости меня за патетичность, но скажу: любовь такая штука, что и смерть пред ней кажется не такой уж страшной. Марк беспомощно улыбнулся и стушевался, заметив в зеркале Марго. Она смотрела, недоверчиво щурясь. — Тише!.. — пробормотал Марк. — Я же просил! Грегор подхватил со стола шляпу, что так и лежала рядом с черепом своего предыдущего владельца, надел, и вновь воспылавшая было детская обида на мастера утихла и, что самое главное, с этим решительным жестом Грегор заставил себя выкинуть из головы мысль об Агате. — Я ухожу. Марк увязался следом. — Я знаю, что ты задумал, — проговорил он встревожено. — Вампир тебя спровоцировал, и ты хочешь потягаться с ним один на один. А разве ты не помощи искал? Думаешь, сможешь справиться с хозяином, если даже его слуга доставил тебе столько хлопот? Мы же его едва-едва вдвоём уходили! Они успели снова подняться на вершину обрыва. — Не хочу прятаться за спинами, — упрямо проговорил Грегор и вдруг повысил тон: — Хватит! Раньше я был другим! Что-то сломалось во мне, и теперь всё в моей жизни наперекосяк! Я ещё не знаю, как буду с ним бороться, но уверен, что проиграю, если отступлю сейчас, понимаешь, парень? Некромант с довольно диким видом посмотрел на лес вдалеке. — Да что ты кричишь? — опешил Марк. — Я просто не хочу, чтобы ты глупостей наделал. Слушай, Грегор… Пошли назад. Мне теперь неловко там одному. Он потянул Грегора за руку. — Нет! — выдал Грегор и вырвался. — Иди, дружище, попытай счастья! У меня совсем другая дорога. Я сделаю это, чтобы снова почувствовать себя сильным, а не чтобы найти способ быть с женщиной! Говоря это, Грегор развернулся и скорым шагом двинулся назад, к краю обрыва. — И чего ты собрался делать? Вниз кинуться? — спросил Марк ему вслед и не без испуга увидел, что Грегор в самом деле перешёл на решительный бег и не остановился на краю, а бросился в пропасть. Опешивший было Марк очнулся и подбежал к краю. Он заглянул вниз. Тьма, ветер и ничего больше. Парень схватился за голову, не зная, что и думать. В этот миг из-под скалы со свистом вылетел крупный ворон, сделал круг над холмом и взял курс на мерцающий огонёк на вершине ближайшей горы.