***
В камине вычурного готического кабинета пылал огонь, тени колебались высоко во мраке под самым потолком, сложно украшенном резьбой; на тёплом лаке дерева мерцали золотые блики. Несмотря на тёмные тона и несколько мрачные элементы декора, кабинет-библиотека был уютным. Своей галереей с книжными полками, лестницей и зелёной лампой на столе он напомнил Грегору читальные залы родного университета. Стены, не забранные книжными шкафами, украшались картинами и коллекциями всяких диковинок, главным образом, биологических. В стеклянных ящиках как полированный оникс сверкали спинами великолепные экземпляры жуков-оленей и жуков-дровосеков, навсегда замерли в задумчивости тропические бабочки и местные шмели. Были тут охотничьи трофеи и покрупнее. Над кружевом камина, единственно белоснежного в этом царстве чёрного дерева, розеток и ломаных арок, возвышалась голова белого африканского носорога. — Вы охотник? — машинально проговорил Грегор, не сводя глаз с этого уже неживого реликта. — О, нет! — Рэнделл махнул рукой и взял из шкатулки несколько папирос. — Я строитель! — Спасибо. — Чародей принял папиросу и вежливо протянул ладонь графу, чтобы тот прикурил. Над кончиками пальцев Грегора пробежали быстрые голубовато-оранжевые огоньки. Рэнделл затянулся, выдохнул синюю струю ароматного дыма и насмешливо прищурился. — Хорошая способность!.. Вы, своего рода, уникум, Грегор. Некромаги и так редки, но чтобы некромаг был по совместительству заклинателем саламандры! Однако!.. Гореть в аду несладко, но если после прожарки станешь с огнём одним целым, оно того стоит? Как считаете? Грегора продрало дрожью по спине. Он прикурил, задумчиво посмотрел на свою ладонь и потряс кистью, сбивая пламя. — Пожалуй! — проговорил он. — Боги милосердные, а ведь совсем недавно жалкая искра, вечно тухнувшая на ветру, — это всё, что я мог извлечь. Не верится, что саламандра мне всё же подчинилась после стольких лет!.. Он осёкся, вовремя придя в себя. Как Рэнделл ни располагал к себе, как уютно ни было у него в гостях, не стоило раскрывать сердце существу столь опасной природы. Он очень хорошо, как, впрочем, любой демон, умел очаровывать. — Я не охотник, — сказал Рэнделл, — но у меня есть деньги. Посмотрите, какая совершенная форма! — Он снова указал на носорога. — Кто-то рисковал жизнью, добывая этого дивного зверя, — ради выгоды, или из тщеславия, — мне не важно. Я захотел его себе в библиотеку и получил, не отправляясь в далёкую Африку. Я загребаю жар чужими руками!.. Вот вы насторожились, когда я говорил о мальчишке, а напрасно. Парню сильно повезёт, если он попадёт под моё крыло, вместо того, чтобы слоняться по подворотням без всякого присмотра. Я, как вы понимаете, чужак здесь, я одинок, и я хочу построить своё гнездо крепким и неприступным. В первую очередь мне нужны люди, умелые люди, сильные люди. Мальчишку я заполучу, и я бы очень хотел заполучить вас. Не думали поступить на службу? — Думал, — честно ответил Грегор, снова поддавшись смелости Рэнделла и его откровенному тону. Он стряхнул пепел в изящную бронзовую пепельницу в виде змеи, свернувшейся кольцом. — Однако мой мастер всегда говорил, что в самом крайнем случае можно заставить демона работать на себя, но вот работа на демона для мага — последнее дело. — И ваш мастер был прав! Спасибо за откровенность, — произнёс Рэнделл, легко улыбаясь и жестом указывая на кресла у камина. — Отвечу откровенностью и я. Понимаю, что веры мне не будет, но я могу хоть попытаться тронуть ваше сердце. Расскажу о себе. Думаю, увидев чистоту моих намерений, вы перемените своё настороженное отношение. Грегор сел и вперил взгляд в огонь. — Хорошо. Расскажите про сиду, — начал он без обиняков. — Мне вас видеть на срединной земле, право, не так удивительно, как леди Розалинду. — Понимаю. Вы, Грегор, человек проницательный. Для того, чтобы узнать кого-то, стоит сначала понять, что ему дорого… Раньше волшебные женщины в женах у земных лордов не были редкостью, но даже тогда их материальное воплощение в этой реальности зависело от выполнения сложных магических договоров… Розалинда здесь по той же причине, что и я, и это нас связало. Она сбежала из своего родного мира. Сбежала в поисках лучшей жизни! — Что вы делаете, чтобы её тело оставалось таким плотным? Я вижу, что ваша подруга не обладает большим магическим потенциалом. Она живёт за счёт ваших сил… Рэнделл поднял брови и засмеялся. — Если бы мы с вами не договорились быть откровенными, — сказал он, — этот вопрос мог бы прозвучать очень нескромно! Грегор нахмурился, соображая. В памяти встало кокетливое лицо рэнделловской служанки, по которому ползали осы и мухи, будто так оно и должно быть, и почти сразу Грегор припомнил ощущение чужого языка в горле. Он непроизвольно сглотнул и несколько нервно затянулся, уже чувствуя пальцами тепло дотлевающей папиросы. — Что касается прислуги, — сказал Рэнделл, — мне нужно сделаться более сдержанным, иначе Розалинда в самом деле приревнует. Но, признаться, сложно держать в узде свою натуру. Они привязаны ко мне, и несправедливо было бы не ответить лаской на преданность. Может быть, я плохой хозяин оттого, что оприходовал чуть ли не весь штат, но я сбежал из Преисподней не для того, чтобы сделаться тут монахом. Плоть прекрасна! Жизнь очень хороша! — он сверкнул глазами, и Грегор вздрогнул, внезапно ощутив весь опасный магнетизм этого существа. — Я даю силы своим слугам таким способом, каким они сами этого хотят. Большая их часть — бедолаги, которым непостчастливилось трагично умереть, и в том, что я поднял их, заключён залог верности. Мои биологические жидкости делают их мёртвые тела чуть живее, а уж как они захотят принять эту силу — это выбор добровольный. — Ну и методы… — только и смог проговорить Грегор. — Готов биться об заклад, что гордая сида не захочет быть одной из многих. — Верно. — Тут Рэнделл впервые за беседу нахмурился. — Розалинда становится всё слабее с каждым осенним днём, но есть причина, по которой её прелестное тело для меня всё ещё недоступно. Странным образом складываются некоторые судьбы… Вы верите в проклятья? Грегор даже встрепенулся от такой внезапности. — Странный вопрос, — несколько сдавленно сказал он. — Я чернокнижник. Проклятья — моя специализация. — Тогда вы знаете, как они работают. Что вы делаете, если для проклятья не хватает собственных сил? — Хм, — Грегор усмехнулся. — Обращаюсь к тем, у кого силы есть. К таким, как вы, например. Некоторые считают, что демоны берут недорого: всего-то и нужно принести материальные жертвы. Хорошо так же, если жертвы эти будут живыми… Немногие знают, что маг платит не только прикладываемыми усилиями, но и собственной судьбой. — Ну, это не только к магии относится… — задумчиво заметил Рэнделл. — К любому поступку. А если проклятье налагает существо, по уровню могущества почти божественное? — Тогда сказанное становится предначертанным. Переписать это довольно сложно. — Видно, так оно и есть. Розалинде когда-то предрекли, что она выйдет замуж за демона. Для меня, учитывая высокое происхождение моей леди, это очень выгодная партия, однако из-за нашей разности мы испытываем всяческие неудобства. Чтобы дать энергию, мне приходится поить Розалинду собственной кровью. — О, Боги мои, — невольно выдохнул Грегор, — что если вы станете слишком похожи от такого обмена?! Рэнделл рассмеялся и развёл руками. — Когда я возьму её в жёны и смогу близко общаться с ней, если вы понимаете о чём я, то она тоже поделится со мной своей судьбой. Её судьба — долгая жизнь в прекрасных областях райской планеты! Идеальный климат, дивная плодородная земля! Нестареющее тело, способное испытывать наслаждение в сотни раз острее, нежели человеческое! И моему сладострастию, и моему творческому потенциалу будет где развернуться, как вы считаете? — Вот каков ваш план в конечном итоге? Земли вам мало, вы — демон, желающий пробраться на пару этажей повыше, чем наш тленный полигон деятельности ради поощрений и наказаний? — Ну да, — согласился Рэнделл. — Какой смысл копить деньги? Их надо тратить! Так же и с благочестием. — Но какая выгода сиде от такого непривлекательного союза? — недоумённо спросил Грегор. — Не будьте так высокомерны, господин чародей, — ответил Рэнделл, выразительно подняв бровь, и ткнул в Грегора пальцем. — Не вы ли говорили, что заимствуете силы у таких, как мы? Я силён. Розалинда слаба и нуждается в защите. Семейные неурядицы привели её в такое состояние, что она растеряла всю свою магию, и когда в её жизни появился я, она была счастлива, как ребёнок. Быть беспомощным и не иметь возможности влиять на мир вокруг — это страшно, когда ты привык колдовать налево и направо. Поверьте, она готова идти на многие жертвы, чтобы оставаться рядом со мной. — Впервые такое вижу, — признался Грегор. — Чтобы сида имела договор с демоном!.. Что-то новенькое. И… это договор, так ведь? — Грегор недоверчиво улыбнулся собственной страной мысли. — Вы выглядите как пара, а не как партнёры по бизнесу. Что же, леди Розалинда в самом деле любит вас? — Пф!.. Она никого не любит, даже самоё себя! — Рэнделл махнул рукой. — Но оно мне надо? От женщины мне нужна только верность, а в верности Розалинды я не сомневаюсь. — А вы? — Люблю ли? Как можно не любить столь очаровательное создание?! Она во мне нуждается. Это очень приятно. Но главное… главное… — Рэнделл постучал по столику мундштуком новой папиросы, — благодаря этой волшебной женщине я не только не вернусь вниз, но и получу шанс возвыситься. Лучшее — враг хорошего, но всё же… Эти земли хороши! Как вы считаете, Грегор? — Пожалуй! — чародей пожал плечами. — Лета жарковаты на мой вкус. Говорят, в княжествах чуть восточнее погоды попрохладнее. Рэнделл презрительно хмыкнул. — Люди странные! — сказал он. — Я смотрю на вас и поражаюсь. Имея такие замечательные условия, вы только и делаете, что скулите о несправедливости судьбы, даже не замечая, что сами строите ад собственными руками, посреди воистину райских кущей! Когда, милостью одного великого чародея, я вырвался из Пекла и попал на землю, я чуть не свихнулся от счастья. Несмотря на своё высокое положение, несмотря на всё своё могущество и воинские заслуги я мог получить только то, чем располагает Ад, и единственной моей радостью и единственной пищей был иссушенный прах и тщедушные тела грешников. Любому, кто, родившись человеком, смеет сетовать на жизнь, я посоветовал бы побывать на каникулах на месте моей прежней службы, где у меня из удовольствий были одни обязанности. — Рэнделл помолчал, переведя дух после этой тирады, задумчиво вздохнул и вдруг поднял глаза на собеседника. — Конечно, есть среди людей и великие души… Ваш коллега — небезызвестный Яромир, Король-Некромант… Он бывал в Аду. Там я оказал ему услугу, а он не остался неблагодарен. Благочестия, которым он со мной, походя, поделился, оказалось достаточно, чтобы я смог сбежать из своего утлого мира скудности и страданий… О… — вздохнул Рэнделл, глядя в пустоту, — Король-Некромант был святым!.. Мало кто из людей обладает способностью видеть лучшее даже в самой чёрной душе. Он мог заставить возвыситься кого угодно. Даже чудовище. Грегор чуть нахмурился. Всякий раз, когда при нём заговаривали о величайшем некроманте в истории, в душе поднималось странное желание возразить, не важно в чём, лишь бы не согласиться. — Говорят, наслаждение — не цель жизни. Когда благочестие будет растрачено, придётся вернуться сюда, где климат — середнячок между райским блаженством и жаром раскалённой сковороды. И так по кругу, пока не проникнешься любовью к Творцу бренного мира и не сломаешь эту вселенскую яичную скорлупу. Рэнделл закатил глаза и усмехнулся. — Ах, Грегор, — сказал он, — я ведь говорю про реальные вещи! — Чем же вы занимаетесь здесь, пока высшие миры не достигнуты? — спросил Грегор, желая перевести беседу в более приземлённое русло. — Какими реальными вещами? — Вы знаете, — просто проговорил Рэнделл. — У меня одна специальность. Я великий строитель башен. Когда-то короли древности прибегали к моей помощи, ради возведения неприступных фортификаций. Теперь мне больше интересно возводить дворцы и разбивать парки. Хочу сделать всё вокруг похожим на рай! Знаете сквер напротив Площади Святой Елены? — Новый сквер в центре? Да, помню, — кивнул Грегор. — Это я его проектировал. Хотите, покажу некоторые свои новые идеи? Рэнделл энергично вскочил с кресла и прошёл к письменному столу, заваленному большими ватманскими листами, и разложенными, и свёрнутыми в тубы. Он зажёг лампу. Кроме рабочего стола, который использовался, главным образом, для хранения бумаг, в углу, ближе к окнам, стоял стол чертёжный. На нём расположился симпатичный проект очередной рекреации в пейзажном стиле с прихотливой сетью тропинок, как бы самозародившихся среди небольших рощ и кустарников. На плане будущий парк плавно спускался к реке, перетекая в озеленённую набережную. Рисунки были выполнены так любовно, деревья и поляны-луга расположены так грамотно, что Грегор невольно залюбовался этим пока что только воображаемым пейзажем. — Вот этот павильон, — Рэнделл указал пальцем на ротонду на плане, и протянул Грегору отдельный лист с чертежом. Ротонда была воздушная, как клетка, с колоннами, похожими на стволы тонких белых берёз. — Я знаю это место, — сказал Грегор. — Там сейчас какое-то жёлтое здание… А берег с этой стороны совсем замусорен, даром, что центр города. Вот бы и правда в Гелене построили такой славный парк! — Это уродливое жёлтое здание, которое стоит у реки как кость поперёк горла и Геленбургу, и лично мне, — это старый конноспортивный манеж. Он выстроен в середине прошлого века и теперь занесён, за каким-то чёртом, в список объектов культурного наследия. Раньше манеж принадлежал семье Грэхэмов. Сенатор Магнус Грэхэм — не только член верхней палаты, который, среди прочих, утверждает или отвергает всё, что предлагаю я, но ещё и крупный коннозаводчик. Я столько раз предлагал снести эту рухлядь, но старый негодяй упирается только потому, что манеж был построен по заказу его деда. У Грэхэма большой вес в политической среде, поэтому, пока он голосует против, против будет и весь сенат. — Рэнделл упёр руки в боки и улыбнулся. — Хорошо, что я не просто политикан! А, Грегор?! Я придумал, как его извести. Грегор отложил чертёж и внимательно посмотрел на Рэнделла. — И что же вы хотите сделать с господином Грэхэмом? — Я собираюсь совершить истинное злодейство, — ответил Рэнделл запросто, обходя письменный стол и отпирая ящик. — Такое, что в прежние времена человека, решившегося на это, казнили бы на месте. Он вынул небольшую шкатулку, открыл её и показал содержимое. В шкатулке лежало несколько бархатно-чёрных камней. У Грегора на языке появился вкус горечи. — Ты знаешь, что это такое? — Да, — ответил чародей, бросив один единственный взгляд. — Это очень действенный инструмент порчи на пожар. Угли с пепелища. Рэнделл тихо и мрачно рассмеялся непонятно чему и покачал головой. Он взял уголь и протянул Грегору. — Возьми. Грегор не боялся негативной энергии проклятых вещей, поэтому спокойно подставил ладонь. Едва коснувшись, кусок угля раскалился до белого свечения и мгновенно прикипел к коже. Грегор вскрикнул и выронил уголь, что покатился по паркету, оставляя чёрный след. Задыхаясь от боли и запаха палёной кожи, некромант вцепился другой рукой в запястье и медленно осел на колени. В глазах потемнело, бросило в жар. На ладони расцвела глубокая безобразная рана с пузырящимися краями. — Ого, — спокойно проговорил Рэнделл и поднял с паркета всё ещё алый кусок угля. — Ты хорошо горишь! — Какого чёрта?!.. — прохрипел Грегор, борясь с мучительным приступом тошноты. Боль от ожога была такой острой, что он едва не терял сознание. Рэнделл сел рядом, с силой заставил Грегора поднять ладонь и плюнул на неё. Облегчение наступило мгновенно, будто рука оказалась в холодной воде. Грегор судорожно выдохнул и, дрожа, растерянно поглядел на место ожога. Там оставался только рубец, который с каждой секундой становился всё менее рельефным. — Не знаю, благодарить ли мне вас за исцеление!.. — медленно проговорил Грегор и вытер пот с висков. — Я не понаслышке знаю, что боли от ожогов — одни из самых мучительных болей, и залечить их бывает непросто. — Откуда же? — усмехнулся Рэнделл. — Мне приходилось работать… — нехотя ответил Грегор, совсем не желая погружаться в далёкие воспоминания. — …в клинике отца. — Ваш батюшка был врачом? — как бы невзначай спросил Рэнделл. — Как звали вашего отца, Грегор, позвольте узнать? — Яков, — ответил чародей. — Так просто? — Он умер уже очень давно. Зачем вспоминать? — Значит, вы Григорий Яковлевич… — сказал Рэнделл поднимаясь на ноги и присаживаясь на краешек стола. — Я знал одного доктора по имени Яков. Он был высокого происхождения, учёный, но никогда не чурался самой повседневной врачебной практики. Это в самом деле было давным-давно. Да и городишко тот сгорел дотла… Грегор прищурился, всё ещё стоя на коленях и не имея сил встать, посмотрел на собеседника в упор. — Вы знаете, кто я, я знаю, кто вы, — сказал он. — Что вы ходите вокруг да около, граф? Или мне вас называть настоящим именем? — Опять вы за угрозы? — воскликнул Рэнделл и, шутливо защищаясь, вкинул перед собой ладони, — ей-богу, Грегор, мне кажется, последние события расшатали ваши нервы!.. А вот это кстати! Он обернулся на дверь. В библиотеку вошёл слуга, принёсший закуски.***
В качестве аперитива подали бехеровку, крошечные бутерброды с паштетом из гусиной печени, бастурму, оливки, пряные вяленые помидоры и разную зелень. Слегка раздосадованный и всё ещё неопределившийся с отношением к хозяину дома чародей от рюмки настойки всё же не отказался, как и от закусок. — Странно, — после второй рюмки сказал Грегор, угрюмо пялясь на свою пострадавшую ладонь, на которой теперь красовался свежий розовый рубец. — Странно, что я не догадался, что опасно так запросто брать в руки вещи, предложенные вами. Этот уголь… — Это уголь самого Пекла, — проговорил Рэнделл, — память о родном доме. Прости, я не хотел тебя покалечить, но, признаться, сделал это специально. Хотел кое-что проверить. В руках невинного ребёнка этот кусок угля оставался бы таким же холодным, как самый заурядный камень, но обжёг бы руки грешника. О тебе у меня были подозрения, и вот — они подтвердились. Может быть, я граф здесь, и маркиз там, но даже мне любопытно оказаться близко знакомым с такой знаменитостью, как ты. Только в руках колдуна, погубившего сотни жизней, адский уголь мог раскалиться добела. — Знаете что? — угрюмо заявил Грегор. — Я тем, что сделал, не горжусь. Не надо говорить об этом, как о достижении!.. И вообще! Моё мрачное прошлое не делает меня специалистом по злодействам. Вы говорили, что хотели бы взять меня на службу. Так чего же вы хотите? Чтобы я сжёг этот чёртов манеж? У Рэнделла вырвался смешок, впрочем, совсем невесёлый. — Да что вы! Если сгорит это здание, торчащее как бельмо на глазу, первым делом на меня и подумают. Разумеется, я могу решить проблему и сам по щелчку пальцев, но хочу удостовериться, что вы будете готовы запачкать ради меня руки. Я хочу, чтобы сгорели грэхэмовы конюшни. — Какой с этого прок?! — воскликнул Грегор недоумённо. — Прок есть. Вернее, будет. Я посвящу вас в детали, как только заручусь верностью. Сделайте это. Тогда вы, господин чародей, будете моим, а я — буду полностью вашим. — Ох!.. — Не отказывайся, — весомо и проникновенно продолжал граф. — Тебе есть, что просить в качестве награды за службу мне. От Гедза ты жаждал получить информацию. Теперь ты знаешь, что можешь стать завершённым и ты хочешь быть завершённым. Не только древний вампир посвящён в тайны некромантии. Эти тайны ты сможешь получить и от меня. Грегор затих и задумался. Он этого хотел. Хотел так сильно, что не понимал, что именно распространяет тепло по груди: бехеровка или это жгучее желание закончить своё обучение. Перестать быть опасным для живых. Стать нормальным человеком, а не брошенным несчастным подмастерьем. Это было так больно! Грегор погрузился в боль, задумчиво прижав кисть к губам и закрыв глаза. Бой с вампиром стал для Грегора возможностью и прочувствовать всю свою истинную мощь, и постигнуть собственную ничтожность. Никакой природный талант не сможет компенсировать недоученность. Призыв костяного дракона мог стоить ему жизни, если бы не помощь со стороны… От этого осознания Грегору делалось тошно. Все твердят о редкости природных некромантов и при этом все, кому не лень, воскрешают покойников, и все в этом настолько сведущи, что Грегору остаётся только недоумённо стоять в сторонке. И Гедз, и этот вот чёртов демон знают в сотни раз больше, чем он, а ведь было время, когда он смел гордиться своей исключительностью и учёностью!.. — Что скажешь? Грегор в смятении прикусил костяшку пальца так сильно, что белая вспышка полыхнула перед глазами. Он уже знал, что ответит, но награду, сулимую демоном он хотел получить, как ничто на свете, и отрывал её от сердца с кровавым мясом. — Я отказываюсь! — проговорил он. Рэнделл печально вздохнул и развёл руками. — На нет и суда нет, — сказал он и налил ещё. — Не думайте, что это предложение было первым и последним. Я понимаю, за подтверждение лояльности я многого прошу, однако, получив отказ, вовсе не намерен порывать с вами связи. Как уже говорил, я ценю полезных людей! Быть может, мы сможем найти общий язык позже!.. В любом случае, я рад, что принимаю вас своим гостем. Наслаждайтесь! Рэнделл поднял рюмку в тосте. Грегор поглядел на его добродушное красивое лицо, открытое и опасное, и почувствовал, что Рэнделл ему не страшен. Он вдруг открыл в себе уверенность в завтрашнем дне, такую спокойную и ясную, какой не ощущал давно… Разве только будучи учеником. «Мастер, — мелькнула мысль в уме Грегора. — Ты можешь мной гордиться. Маленькая победа, но какая ценная!»