Герои и Злодеи

      В этот момент кто-то с силой подёргал ручку двери с той стороны, потом она распахнулась внутрь, впустив Демьяна, который с размаху ударился плечом об вешалку и чуть не запутался в ней. Дверь, между тем, затворилась обратно с такой же страшной силой, будто кто невидимый хлопнул ею. И свет, что сочился сквозь щели, померк.       — Тебя-то сюда какой чёрт принёс?! — прокричал Грегор.       — Этот мужик…       — Я знаю! Он будет отмачивать шутки, но ты не вздумай смеяться! Это создаст канал, по которому демоническая тварь сможет забирать твою жизненную силу. Заткни уши!       — О! — проговорил Сэм, нахмурившись. — И ты всё ещё здесь? — Раздумывая, он вперил в Демьяна пристальный взгляд. — Не в моих правилах посягать на чужую добычу, но, видать, придётся сделать исключение. Ну, оно и к лучшему!.. Как я погляжу, ты — паскуда похлеще некроманта. Два зайца одним выстрелом.       Демьян злобно прищурился и, поколебавшись, зажал уши. Оба друга настороженно уставились на Сэма, ожидая чего угодно. Грегор пытался придумать, каким образом нейтрализовать существо. Стоит ли обездвижить носителя и произвести экзорцизм с ним? Пока чародей был наедине с противниками, то был почти спокоен, появление же парня создало проблему.       Сэм смотрел на них молча. Через некоторое время он достал из нагрудного кармана пачку папирос, предложил гостям, на что они не отреагировали. Взял одну и обратился к Грегору:       — У вас огонька не найдётся?       Грегор только нахмурился. Сэм пожал плечами, похлопал себя по карманам, потом открыл ящик стола и вынул оттуда карманную бензиновую зажигалку огромного размера — сантиметров двадцать в высоту. Едва удерживая её в руках, Сэм откинул крышку, и оттуда выскочил яркий язык огня, нарисованный на куске картона. Когда на сцене появилась гигантская зажигалка, Демьян только скривил губы, но на огне не выдержал и выдохнул судорожный смешок.       — Что ты ржёшь?! — одёрнул его волшебник. — Ты не понимаешь, с каким серьёзным противником мы столкнулись?!       Сэм на секунду удивлённо поднял брови, когда услышал такую отменную шуточку, произнесённую не им. Грегор осознал свои слова, мучительно застонал и закусил губу. Абсолютно бесстрастное выражение лица чёртова клоуна просто добивало. Чародей глубоко вдохнул, медленно выдохнул и позволил себе улыбнуться.       Между тем свет мерк и за какие-то секунды угас настолько, что предметы кругом различались едва-едва, только лошади на афишах маячили светлыми пятнами.       — Правильно, — сказал Сэм. — Лучше не сопротивляться. Спокойствие — первое дело, когда накатывает смеховая истерика. Когда поймёшь, что смеяться можно, то и смех отступает. У вас хорошее чувство юмора, — добавил он. — Жаль, что придётся от вас избавиться.       Он положил бутафорскую зажигалку в ящик и, судя по шуршанию фольги, обратно в пачку спрятал папиросу.       — Обойдусь без огонька. Казалось бы, тени не бывает без света, но она не любит яркий свет. Вы уже достаточно дали, чтобы она разрослась и окрепла… Во мраке она поглотит вас без остатка. Прощайте.       Грегор ощутил такое давление, что осел на колени. Руки похолодели. Кляня себя за несообразительность, он прошептал:       — Демьян… у тебя нет спичек случайно?       У самого него спичек не было. Он так возгордился приручением саламандры, что начал от пальца прикуривать и перестал носить с собой спички. Он поднял руку и с великим трудом щёлкнул пальцами, пытаясь высечь хоть крошечную искру. Бесполезно. Тварь высосала из него вначале магию, а потом уж принялась за жизненные силы. Магическим взором он всё ещё видел те области, куда Тень тащила их. Это было измерение, откуда она была родом: тёмная область мироздания, где вставали и пропадали титанические конструкции, похожие на постоянно меняющиеся кубы, углы и ромбы. Грегору казалось, что он и сам становится похожей конструкцией и от собственной угловатости ему было жутко. Даже сила тяготения росла, неумолимо прижимая уже не к полу холодной гримёрки, а к бесконечно гладкой поверхности. Тут, когда мысли начали скользить с этой покатой плоскости в пропасть, Грегор услышал тихий голос Демьяна:       — Подожди… у меня в кармане…       Грегор пошарил рядом с собой и ощутил сначала мягкое прикосновение замши, а потом что-то гладкое и прохладное. Маленький камень. Уголь.       Адский уголь мгновенно раскалился, и яркий свет ударил по глазам.       Когда-то давно он подхватил тяжёлую ангину и, валяясь в бреду и неосознанно сжимая зубы от пронзительной боли, видел эти страшные геометрические фигуры, перетекающие гранями одна в другую в полной черноте. Мастер сидел подле него на диване, менял ему компрессы на лбу и вслух читал какую-то сказку, где все беспрестанно преследовали друг друга, плели интриги и разжигали кровную месть. Были там волшебные девушки, чудовищные волки и некие чудесные камни, обжигающие руки грешников. Теперь, как один из тех недостойных эльфийских князей, что так хотели получить заветный трофей, он стиснул сияющий камень дрожащими пальцами. «Как хорошо, что моя душа черна, как смоль, — подумал он. — Теперь огонь самого Пекла спасёт нас». В ответ на эти мысли Саламандра внутри него проснулась и вышла вовне.       Её сияющее эфирное тело распространялось вокруг его тела — и ментального и физического, выходило за его пределы, подобно солнечной короне, и сливалось с ним воедино. Грегор протянул руку, она простёрлась дальше, чем он смог бы вытянуть руку свою, и крепко ухватив тварь за горло, подтянул её ближе к себе. Она была черна, как силуэт, вырезанный из чёрной бархатной бумаги. Сначала её форма хаотично и беспрестанно менялась, потом стала антропоморфной, только морда по собачьи вытягивалась, когда тварь мотала головой. Грегор задумался, что же с ней теперь делать. Мелких бесов он мог одной силой мысли изгонять обратно в тёмные сферы, но эта штука была рангом повыше, хотя и настоящим демоном тоже не была. Чтобы изгнать подобное ей существо, нужно выяснить демонический чин той силы, частью которой оно было. Нужно знать, именами каких демонов заклинать и к кому апеллировать. Этого Грегор не знал. Пытать тварь было недосуг — запах дыма говорил, что кроме магического, огонь кругом горит и самый обычный тоже.       Он решил действовать, как поступал мастер, когда выковыривал из него подобных низкоранговых демонов. «Иногда стрелять по воробьям из пушки, — говорил мастер, — это неплохая идея. Не будешь же ловить их всех по одному. Демоны, порой, не боятся даже имени самого Сатаны, и смеются тебе в лицо при поминании пресловутого падшего ангела, но вот католических молитв совершенно не переносят. Видать, нефизическая сущность христианства стала с веками и правда жутко сильна».       — Да воскреснет Бог! — прорычал Грегор, крепче стискивая пылающими когтями горло твари. — И расточатся враги Его, и да бегут от лица Его ненавидящие Его…       Ему показалось, что тело превратилось в мешок с живыми угрями, так забились внутри его собственные духи-фамильяры. Он скривился он внезапной жгучей боли в груди, захрипел и выкашлял целый комок чёрной жижи, похожей на смолу. Его утешало только то, что тень начала извиваться так бешено, что почти потеряла форму. Грегор сплюнул кровь и продолжил:       — Как рассеивается дым, так рассей их! Как тает воск от огня, так нечестивые да погибнут от лица Божия!.. Да обратятся назад и покроются бесчестьем умышляющие мне зло. Да будут они как прах перед лицем ветра, и Ангел Господень да прогоняет их!       Тварь издала дикий визг ему в лицо и начала гореть. Она рассыпалась хлопьями и пропадала.       — Изыди! Изыди! Убирайся вон! — выкрикнул Грегор, чувствуя, как на миг приоткрывшиеся холодные створки исполинских ворот за его спиной тяжело и гулко захлопнулись.       С превеликим облегчением он отпустил Саламандру, и огнь вокруг него погас. Гримёрку озарил блёклый свет вечернего неба из единственного окошка. От Грегора — от кожи и от одежды — валил густой пар.       Сэм, тяжко дыша и кашляя, медленно опустился на пол. Он был смертельно бледен, так бледен, что следы грима, за года представлений въевшегося в кожу, стали видны тёмными пятнами. Демьян уже сидел на полу, поджав ноги, и с хмурым видом держался за голову.       Грегор тоже судорожно закашлялся, выплюнув какой-то чёрный пепел. Он повёл руками и погасил затлевшие на вешалке костюмы.

***

      Тут Сэм заговорил внезапно, голосом твёрдым, для человека только что подвергшегося экзорцизму.       — Знаешь, почему ты никогда не отделаешься от клейма чёрного мага? — сказал он. — Потому что тебя разъедает гордыня. Ты — глупый, гордый мальчишка, всё стремишься доказать, что ты не хуже мастера, что ты — хороший парень. Так сильно хочешь признания! О, я знаю эту жажду любви, поверь. — Он ухмыльнулся, утвердительно покачал головой и сел, тяжело цепляясь за столик. — Именно её и ищут в душах людей демоны. Жажду. Не богатства, не власти. Любви. Они занимают в душах пустое место — ту самую зияющую пустоту в груди, которую так хочется заткнуть признанием, обожанием, людской любовью. Я хотел популярности! — Сэм раскинул руки. — Вот, что довело меня до сделки с Дьяволом! Я хотел, чтобы публика мне рукоплескала. Разве мой талант этого не достоин? Разве я недостаточно хорош? Ради признания ты всё ещё готов с головой кинуться в адские бездны, и, что самое опасное, ты думаешь, что ты уже достаточно опытен, чтобы демоны не облапошили тебя. Думаешь, что игра с огнём безопасна… Ты не изменился, хоть и мнишь себя героем. Ты — всё тот же гордец, оттого и не можешь оставить в покое своего мастера. Всё хочется догнать его и показать, чему ты научился, какой ты хороший, чтобы папочка похвалил тебя! Будто он не узнает, с какими силами ты якшаешься. Чернокнижник навсегда останется чернокнижником — отбросом волшебного мира. То же самое и о тебе! — он ткнул пальцем в Демьяна. — Вы сошлись недаром, два беспечных простачка, думающих, что всех переиграли. Вы не сможете рвать эти адские плоды бесплатно, придётся заплатить… Помяните моё слово!       — А ну, заткнись, урод! — зарычал Демьян, делая шаг к Сэму, но Грегор остановил его движением руки.       — Полегчало? — спросил он.       — Ты знаешь, что я говорю правду, — огрызнулся Сэм.       — Нет, — сказал Грегор. — Я без сарказма спрашиваю. Полегчало? Теперь, когда эта тварь отвалилась от тебя?       Сэм задумался, видно, прислушиваясь к себе. Помолчал. Осторожно выпрямился и расправил плечи. На напряжённом лице пока отражалась только боль, но во взгляде вдруг мелькнуло осознание.       — О, я знаю это приятное чувство, когда освобождаешься от власти тёмного духа! Мастер в своё время кучу ментальных паразитов от меня оторвал…– Грегор усмехнулся, чуть склонился к Сэму и добавил веско: — Вот видишь! Тёмные малефики не только молоко у коров воруют, награждают добрых христиан импотенцией и вызывают град! Мы ещё и на экзорцизм способны! Кто тут теперь герой? А?! Можешь не благодарить!       — Стой! — прокричал Сэм.       Грегор уже вышагнул в коридор и невольно замер от такого отчаянного выкрика.       — Боги, ну чего?       Сэм с возбуждённым видом привстал, театрально развёл руками и проговорил:       — Огненное шоу!.. Оставайся с нами, господин волшебник! С такими способностями тебе, как артисту, цены не будет. — И он издевательски расхохотался.       — Пошёл ты нахер!       — Всяко лучше устраивать буйство огня на цирковой арене развлечения ради, чем под открытым небом, чтобы спалить всех к чертям!.. — донеслось вслед.

***

      Грегор заметил, как Демьян подобрал и положил спасительный кусок угля обратно в карман. Его руки были в перчатках, может, поэтому не горели?.. Опомнившись, Грегор взглянул на свою ладонь, но уже знал, что ожогов на ней нет. На этот раз Дух Огня защитил его тело. Он чувствовал её содействие, когда они вместе ухватили эту изворотливую тень за жабры. Саламандре нравилось работать вместе с ним. Это он тоже знал, просто ему не хотелось вспоминать тот случай, когда они работали вместе впервые. Он многое бы отдал, чтобы забыть. Но теперь это было по-другому! Некромант самодовольно улыбнулся. Печать, которую когда-то мастер вырезал на его теле рассыпалась сегодня недаром. Теперь он в самом деле мог контролировать Дух Огня и не боялся его.

***

      — О, Боже, пресвятые угодники, почему дымом воняет?! — Кловис налетел в полутёмном коридоре на Демьяна и чуть не упал, ударившись в него. Только годами вбитая выучка помогла ему сохранить равновесие.       — Отбой тревоги, нет никакого пожара, — спокойно проговорил Грегор, смерил бледного Кловиса и Рэми взглядом и спросил: — Здорово, придурки! Если вы знали, что этот ваш чёртов клоун одержим какой-то дрянью, чего же вы мне сразу не сказали?       — Чего бы нам рассказывать такие личные вещи каждому встречному-поперечному колдуну, — угрюмо возразил Рэми. — С нас колдунов было довольно!       — Ну, так или иначе, можете расслабиться, он вас кошмарить больше не будет, — Грегор указал большим пальцем себе за спину, словно оборачиваться на поле боя, где была одержана победа, было выше его достоинства. — Тень я выкорчевал из него. Одно дело сделано.       Рэми растерянно открыл рот, но тут же запрокинул голову и радостно расхохотался. В этом смехе прям чувствовалась искренняя радость, да и облегчение. Он оборвал себя и испуганно переспросил:       — Это наверно, господин волшебник? Этой твари тут точно больше нет?       — Точнее не бывает, — заверил Грегор с мрачно-невозмутимым видом.       — Допрыгался, блин, старый мудак! Говорил же я, что и на него управа найдётся! Ха-ха-ха! Как тебе такая шуточка?! — Рэми от радости со всей дури хлопнул Кловиса по спине. Тот ещё не прочувствовал произошедшее и только усиленно моргал.       Грегор сдержано улыбнулся:       — Ещё добрые дела для меня есть?       Тут Рэми не растерялся, переглянулся с Кловисом и сцепил руки в замок.       — Ну, Господь услышал наши молитвы и послал нам, наконец, нормального чародея, а не пьянь какую-то, — у Рэми от избытка чувств даже дыхания не хватало. — Разберитесь вы с тем, что сделал Велеслав! Раз уж вы с Сэмом сладили, так это же вам будет раз плюнуть!

***

      Чародей вошёл в раж. Демьян наблюдал со стороны его нездоровый энтузиазм и помалкивал. Похоже, Грегор узнал от хозяина цирка что-то, что сильно его задело, раз на него такая воинственность нашла. Что ж, пусть поступает, как знает… Но Демьяну было в самом деле жаль Кловиса. Кловис был хорошим парнем. Из тех, кто из вежливости и некоторой робости не решается вступать в открытое противостояние, даже когда задевают его интересы. В этом было что-то лицемерное, и, в то же время, заслуживающее сочувствия. Кловис хотел всем нравиться, поэтому боялся возражать. Он боялся сказать слово поперёк Сэму, который всех терроризировал, но он боялся сказать слово и Рэми, который хоть и был Кловису другом, однако точно так же третировал его. И вот теперь на Кловиса наседал господин Григорий Волховский — герой, каких мало.       Демьян закатил глаза, когда Кловис в очередной раз промямлил что-то вежливое в ответ на расспросы Грегора относительно заколдованного мальчишки. Парень был в смятении, хотя не показывал этого.       Кем Кловису стал этот самый мальчишка? Если Велеслав побывал в цирке весной, значит уже целых полгода нет тут никакого медведя. Есть только человек.       Тем не менее, Кловис, сдавшись желанию Рэми и энтузиазму чародея, развёл руками. Он пригласил Грегора пойти с ним к нему домой.       — Если так будет лучше для всех… — сказал Кловис, подумал, и на лице отразилось на миг натуральное страдание, но потом в глазах мелькнула решимость и почти жестокость. Всё-таки, несмотря на мягкий нрав, он был воспитан на арене, а слабакам тут делать нечего. — Да, — проговорил он уверенно, почему-то остановив взгляд на Демьяне. — Так будет лучше и для меня. Мне жаль его, вы себе не представляете, как жаль!.. Но я так больше не могу. — Сказав это, он молчал почти всю дорогу до дома, ограничиваясь только короткими репликами.       На вежливый вопрос Грегора, не хочет ли он отправиться восвояси, Демьян пожал плечами и выразил желание и дальше сопровождать чародея, раз уж сегодня пошла такая жара. Какое-то не вполне осознаваемое чувство родства к Кловису зародилось в душе Демьяна. Хоть в целом на этого терпильного пацана ему было наплевать, ему было любопытно, чем же закончится дело. К тому же на Грегора ему не было наплевать. Грегор хорохорился, а сам был уже бледнее мела. Если ему снова придётся колдовать сразу после сеанса экзорцизма, то он, чего доброго, в обморок свалится.       В общем, они втроём по осенним сумеркам спустились по крутому берегу в район дешёвого жилья вдоль реки. Тут хозяйства и виноградники заканчивались, а город ещё не начинался — это были трущобы — частный сектор, ещё не переваренный плановой застройкой.       — Какой милый район. Тут, верно, довольно тихо, — проговорил Грегор, рассеянно оглядывая очередной домик с пустыми окнами и заросшим бурьяном палисадником.       Многие дворы окончательно развалились, сады одичали, и, по сути, этот склон потихоньку превращался в рощу.       — Ха! — выдал Кловис. — Не советую углубляться в кусты — там полно бродяг и алкашей. Его светлость граф Рэнделл всё пропихивает проекты по сносу ветхого жилья. Хочет облагородить набережную. Дай Бог, не на нашем веку!       — Чего плохого в облагороженной набережной? — проворчал Демьян.       — Ничего. Но я, хотя бы, за жильё не плачу — я просто продолжил жить в этом домике, когда домовладелица преставилась. Грустно будет, если мою халупу снесут. А у Рэнделла шило в заднице.       Грегор нервно рассмеялся в ответ на это. Они, тем временем, добрались до покосившегося домика под сенью раскидистых яблонь, лопухов в рост человека и целого леса крапивы. К калитке в воротах, когда-то покрашенных зелёной краской, вела пошаговая тропинка из кирпичей, выложенная в сочном дёрне. Кловис перешёл по мостику через дренажную канавку и пихнул калитку. Уже со двора гости услышали внутри домика звонкий девичий смех.       — Вот блин, опять он девчонку приволок!.. — пробормотал Кловис. — Рольф, мы же с тобой вроде говорили насчёт девчонок, когда я на работе!       — Привет, Кловис, — сказала «девчонка». Это была красивая девица с волосами, рассыпавшимися по довольно смело для осени оголённым плечам. Она сидела на софе, покрытой пёстрым лоскутным одеялом, закинув ногу на ногу, и щёки у неё румянились. На низком столике перед софой стояла тарелка с яблоками, варёная в мундире картошка прямо на газете и бутылка ягодного вина.       — Ты что, не в настроении? — спросил Рольф. Он смерил Кловиса спокойным взглядом и тревожно прищурился только когда заметил гостей. — Кто это с тобой?       — Ты, красотка, — Кловис указал на дверь, — на выход.       Девица только улыбнулась.       — Никогда не понимала, кем ты ему приходишься? — проговорила она. — Ты, типа, двоюродный брат или кто?       — Я его дрессировщик, — ответил Кловис.       Рольф встал. Из себя он представлял довольно ладного темноволосого подростка с внимательными и цепкими глазами. Так пространство вокруг себя осматривает легавая собака среднего размера — слишком крупная, чтобы быть нервной и трусливой, но слишком маленькая, чтобы преисполниться флегматичности сенбернара. На лицо он выглядел действительно молодо — со щёк ещё не ушла некоторая подростковая полнота, но ростом он был выше Кловиса почти на голову и, наверное, во все два раза превосходил его в весе.       Он подошёл к Кловису так близко, что это выглядело агрессивным.       — Мы же с тобой обсуждали это, — тихо и холодно проговорил Рольф, — ты обещал, что не будешь больше так говорить. Особенно при людях!.. — Он бросил настороженный взгляд на волшебника. — Кого ты привёл?       Парень сжал руку в кулак, и Кловис, заметив это, отступил на шаг и машинально загородился рукой.       — Ты не соблюдаешь правила дома, и с какой стати я тогда должен соблюдать наши соглашения? — спросил Кловис не без раздражения. Его голос нервно дрогнул. — Чёрт побери, Рольф, разве ты не обещал, что возьмёшься за ум?!.. — Он оборвал себя, поднял обе ладони, как бы стараясь успокоиться и твёрдо проговорил: — Если не можешь быть самостоятельным… Не можешь сам жить, как нормальный человек, значит вернёшься на работу обратно в цирк. Это ясно?       Рольф тяжело задышал.       — Ты мне никто, — проговорил он тихо, — ты не можешь мне приказывать.       — Да выхлопай ты его уже, Рольф, — предложила девица. Она, ничуть не смущаясь накалённой атмосферы, ела ранетки и кидала хвостики обратно в тарелку.       Демьян заволновался и порывисто обернулся к ней.       — Ты что, не слышала, чего тебе велено? — сказал он девице. — Проваливай, давай, отсюда.       Она, жуя, прыснула со смеху:       — Тебе лет-то сколько, щегол, что ты со мной так разговариваешь?       — Если ты дерьмово выглядишь, это не значит, что ты меня старше.       — Мама дорогая, — сказал она, — не удивительно, что у тебя рожа вся расписана. Ты кто, вообще, такой и чего тут распизделся?       — Я сейчас отломаю ногу вот у этой табуретки и тебе в жопу её запихну, — сказал Демьян таким тоном, что кривая усмешка сползла с лица девушки и сменилась жестоким и скучающим выражением. Она оглядела комнату, закатила глаза и, подтянув чулок, поднялась с софы.       — Бедненький, — сказала девица Демьяну почти с сочувствием. — Готова поспорить, тебе никто не даёт, — она щелчком отправила в него черешок от ранетки и ушла.       — Технично ты её спровадил, — заметил Грегор, когда дверь за гостьей захлопнулась и отзвенели занавески из деревянных бус. — Но, если ты так будешь разговаривать с женщинами, умрёшь девственником.       Демьян весь покраснел от злости.       — Меня не интересуют шлюхи, — процедил он. — Ты, вроде, хотел делом заняться? Долго ещё будешь стоять, как пень?       — Да, ты прав… Межу прочим, — продолжил Грегор, засучивая рукава, — хорошо, что ты увязался сюда, друг мой. Парень-то вот какой здоровый…       — Какого чёрта вам надо?! — почти выкрикнул Рольф, уже чуя неладное. Он повернулся к Кловису с глазами, полными страха и разочарования. — Ты чего задумал? Хочешь, чтобы я снова стал зверем? Так это что, правда? Я раньше и правда был какой-то бессловесной тварью? Так? Ты привёл колдуна, чтобы избавиться от меня?!       Рольф отступил в угол комнаты, глядя исподлобья, но уже не агрессивно, а с отчаянием. В этот миг стало особенно хорошо заметно, что он, несмотря на дюжее телосложение, всё ещё ребёнок. Он вдруг сильно напомнил Грегору Алексея — у того когда-то были точно такие же потерянные глаза.       — А знаете что?! — воскликнул мальчишка. — Хорошо! Ладно! — Он порывисто взмахнул руками. — Можешь даже грохнуть меня, раз такое дело. Кто я такой? Я — никто! Вот тебе ответ! Меня никогда не было, и кто докажет, что был и куда-то делся? Я что, просил об этом, а? Думаешь, я хотел этого всего? Я плохо помню, но точно знаю, что раньше у меня не было ни забот, ни хлопот. Ни обязанностей, ни всего вот этого вот, чего требуют у меня теперь! Какого чёрта он сделал это со мной? Зачем? Чтобы сделать меня несчастным? Какой вам прок от этого — зачем нужно прийти и просто испоганить кому-то жизнь? Я ведь не нужен здесь никому, ясно?! — последнее Рольф почти выкрикнул. — Я был тупым и бессловесным, когда был зверем, но моя жизнь хотя бы что-то стоила. Я был популярным артистом. Я был нужен! И зрителям, и цирку… И тебе! Теперь я не нужен, не нужен, ясно?! Я ничего не умею — полно народу, у которых есть профессия, дело, место, куда они встроены с рождения. Я ничего не могу, потому что я тупой и меня отовсюду гонят! Зачем было делать меня таким обыкновенным, бесполезным и просто вышвыривать в мир?! Всё, плыви, парень, барахтайся. Зачем, если в этом мире нет места, где бы я был полезен и нужен?!       Демьян судорожно сглотнул, сам не зная почему ощутив подкатывающие к горлу слёзы. Не только отчаяние мальчишки заставило его сердце сжаться. По спине шёл холод от приближающейся опасности. Он тревожно глянул на чародея.       Грегор стоял с рукой, вытянутой в сторону парня, полуприкрыв глаза. Он поднял вторую ладонь, чтобы считывать больше информации, и сделал шаг вперёд. Рольф испуганно вскрикнул и загородился от него обеими руками.       — Нет! — выдохнул он. — Нет, нет, пожалуйста!       — Перестаньте!.. — Кловис, бледный, как его собственные выбеленные стены, схватил Грегора за рукав. — Не надо! Я был идиот! Я не хочу терять пацана, он же мне как сын родной!..       Грегор опустил руки.       — Я ничего не вижу, — проговорил он тихо. — Здесь нет никакого заклятья. Это просто человек. Не медведь.       — Разумеется, — раздался вдруг чей-то негромкий, но сильный голос. — Велеслав Волховский не показывает фокусов. Он творит реальность.       Грегор обернулся. В прихожей стоял мужчина удивительно большого роста — это особенно заметно было здесь, в домике с низким потолком и притолоками. На нём была неприметная довольно простая одежда, но его самого никак нельзя было назвать незаметным — он был хорош собой, его глаза имели неестественный сине-фиолетовый цвет и полнились магической силой, к тому же в руке он держал высокий тяжёлый посох из светлого дерева. Демьян отступил на шаг и уставился на пришельца, как на призрак. Грегор догадался, кто перед ними, и даже смог вспомнить имя чародея.       — Вы — Кир из Ильмов, — проговорил он.       — Становлюсь почти таким же известным, как твой учитель, — сказал Кир с не вполне различимой эмоцией. — Что ты здесь делаешь?       Грегор вдруг оробел и не сразу нашёлся, как нужно отвечать.       — Так вот… — он растеряно показал развёрнутой ладонью на бедного парнишку.       — А ты ещё что за хрен?! — воскликнул Рольф.       Кир перевёл на него тяжёлый взгляд, и Рольф поперхнулся словами.       — Так это и есть тот хвалёный медвежонок?       — Да, это я, — выдал Рольф, весь нахохлившись. Он дрожал всем телом, но нашёл в себе силы не прятаться за Кловиса. — Я медведь, ясно? И чего ты вылупился?!       Кир сделал единственный шаг к нему, внезапно оказавшись очень близко.       — Закрой свой рот, — проговорил он, нависнув над Рольфом, — или я лишу тебя человеческой речи.       — Нашёл, чем испугать, мудила!       — О, ты этого хочешь? Не ценишь своей человечности? — прищурился Кир. — Так стань же медведем. — Он поднял руку и щёлкну пальцами.       Рольф обернулся так быстро, что не успел даже вскрикнуть. Трёхсоткилограммовая туша заняла собой тесную комнатку, стол полетел в сторону, как щепка. Кловис рухнул на софу, Кир невозмутимо отойдя в сторону, пропустил огромного зверя мимо себя. Медведь заметался, взревел и тяжело бросился вперёд. На его пути остался только Грегор, который стоял в дверном проёме.       — Блин!.. — Демьян успел только выругаться, толкнул Грегора и прижал его к стенке, закрывая своим телом. Медведь, протиснувшись мимо, так пихнул его, что у Грегора рёбра хрустнули. Рольф выломал входную дверь, оторвал занавеску из бус и с шумом скрылся в зарослях.       Кловис с глазами полными ужаса всё ещё сидел, просто потому, что знал, что ноги его не удержат.       — Какого… — прошептал он, но тут же заорал: — Какого дьявола вы натворили?!       — Тихо. — Кир наклонился к нему с высоты своего исполинского роста и ткнул его пальцем в лоб. — Успокойся.       Кловис и правда успокоился и стал как будто сонный. Кир обернулся к оставшимся двоим.       Под его взглядом Демьян мгновенно вспомнил, как неприглядно выглядит. Он забыл, было, что под глазами синяки и переносица пластырем заклеена, но боль от побоев внезапно вернулась. Нужно было что-то сказать, наверное, но слова не шли. Кир заговорил первым.       — Ты заслонил его собой, — заметил он, указав на Грегора. — Глупый поступок. Этого чародея не так-то просто убить, — Кир кисло улыбнулся. — А тебе мишка одним ударом мог голову оторвать или кишки выпустить. Глупо, но храбро.       Демьян покраснел и потупился.       — Что же это было? — спросил Грегор, недоумённо указывая на печально скрипящую дверь. — Всё-таки колдовство, которое я не смог различить… Или. Или нет. Может ли быть такое, что парень изначально родился человеком, но попал под проклятье, которое Велеслав снял просто-напросто?!       — Интересное предположение, но это не так, — проговорил Кир как будто бы неохотно. — Не люблю повторяться, но, как я уже сказал, твой учитель творит настоящую магию.       — Да как подобная магия возможна?! — воскликнул некромант, теряя самообладание. — Я никогда даже не слышал о подобном!       — Никогда не слышал о феях и демонах, которые хотят получить человеческое рождение и получают его? — Кир резко перевёл взгляд на собеседника. — Не читал сказку о русалочке? Ты сам не понимаешь, но в действительности хочешь того же, ты хочешь нормальное горячее человеческое тело, а не эту наполовину мёртвую оболочку!       Грегор вздрогнул и на секунду умолк.       — Я… — проговорил он, — я не думал об этом с такой стороны.       — Меня тоже раздражало, что я никак не мог понять, как Велеславу из Кургана удалось превратить зверя в человека, потому я и пришёл теперь сюда, посмотреть на это чудо своими глазами… — Кир помолчал, потирая подбородок. — Теперь я понял.       — Так и…       — Животные животным рознь, — сказал Кир. — Есть примитивные, а есть такие, которым нужно всего ничего, чтобы стать человеком. Похоже, Велеславу оказалось достаточно поделиться с ним совсем небольшой долей благочестия, чтобы полностью переписать судьбу… Он увидел, что зверь достоин такого благословения, и решил показать чудо, просто чтобы всех взбаламутить. Очень на него похоже.       — Зачем же вы превратили его назад? — прозвучал голос Кловиса. Говоря это, он тяжело уронил голову на руки. — Если он достоин быть человеком, зачем же вы это забрали?       — Мне просто нужно было его спровадить. Такие благословения даже маг забрать назад не может. Побегает и вернётся в нормальный вид, не бойся.       — Вот как, значит…       Грегор внезапно почувствовал жуткое опустошение, будто усталость, напавшая после схватки с Тенью, снова вернулась. Он тяжело рухнул на софу и, не сильно придирчивым взглядом осмотрев глиняную чашку, плеснул себе вина.       — Значит, он просто бродил по округе и причинял добро? Действительно, это в его стиле, гром разрази этого старого пидораса.       Кир нахмурился.       — Как ты смеешь так говорить о собственном учителе! — проговорил он негромко, но с настоящим гневом в голосе. — Ты не очень хорошо воспитан!       — Кто бы говорил! — сварливо отозвался Грегор.       — Вот почему ты до сих пор так и не смог доучиться. У тебя нет уважения к тому, кто даёт знания. Ты так и напрашиваешься на проклятья! Пожалей себя, не трепи своим грязным языком, иначе не продвинешься к званию мастера ни на шаг.       Грегор поглядел на него скептически и устало.       — Мне плевать на мастера! — выпалил он. — Он меня бросил!       — Ты так думаешь? Не удивительно, что ты не смог оценить по достоинству то, что он сделал тут. Чудо с медведем, что стал человеком! Ты имел наглость пытаться это «исправить», глупец! Да, быть животным легко. В животных телах примитивные разумы отдыхают и наслаждаются жизнью без обязанностей, но только человек может закалить свою душу и из руды превратить её в высококачественную сталь. Знаешь ли ты, как редок дар человеческого рождения, о котором мечтают даже полубоги? Живое существо может иметь восемь миллионов четыреста тысяч вариантов тел, и вероятность того, что оно родится человеком…       — … так же мала, как то, что морская черепаха всплывет на поверхность открытого океана и попадёт головой в отверстие в плавающей крышке от бочки. Да. Я знаю, как ценна человеческая жизнь. Я ведь её потерял. Мастер дал мне понять всю глубину моей глупости, уж поверьте.       Кир усмехнулся.       — Мастер — единственное, что у тебя есть, — сказал он напоследок, собираясь уходить. — Он — твоё благословение. Ты молил судьбу о знаниях, и ты оказался достаточно хорош, чтобы судьба даровала тебе его. Велеслав оставил одержимого демоном-тенью на свободе, потому что только одержимый демоном огня мог изгнать это существо и освободить носителя, не навредив ему. Твой учитель понадеялся на тебя и не зря. Да, он оставляет на твоём пути подсказки, вот только мальчик-медведь был не твоей заботой, а то, что ты должен был сделать — сделал хорошо. Не теряй надежду в учителя.       Грегор задумался, тупо глядя в стену. Кир, проходя мимо Демьяна, коротко бросил:       — Идём со мной.

***

      Демьян попросил, выходя:       — Я скоро вернусь. Дождёшься меня?       — Хорошо, — отозвался Грегор из-за кружки.       Демьян вышел на тропинку, догоняя спину отца, маячащую между уже тёмными кустами. Он шёл за ним долго, ожидая, что тот остановится в подходящем для разговора месте, но Кир всё не останавливался.       — Погоди, — сказал Демьян, пытаясь его обогнать. — Чего ты хотел?       Кир, наконец, обернулся.       — Я хочу, чтобы ты вернулся домой.       — Нет.       — Это не предмет для спора, — Кир набок склонил голову. — Ты не можешь больше шататься по округе и заниматься чёрт знает чем. В городе все знают, кто ты такой и чей ты сын. Ты прибился ко двору того, кто называет себя Альбертом Рэнделлом, хотя в действительности это вторженец из нижних миров. Не думай, что это мне не известно.       — И что с того?       — То, что это бросает тень на семью и на меня.       — Тебе много лет было плевать на то, чем я занимаюсь. И я больше не имею никакого отношения ни к тебе, ни к семье.       Кир положил руку ему на плечо. Демьян почувствовал толчок откуда-то изнутри, но что-то, что не относилось к нему самому не позволило магии Кира на него подействовать. Отец не смог перекинуть его по скрытой тропе, как делал раньше не раз.       — О, — тихо проговорил Кир. — Ты стал сильнее. Только эта сила не твоя!       Демьян ударил его по руке и отшатнулся.       — Ты мной больше не будешь помыкать! — прорычал он.       — Брось, — протянул Кир, и в его голосе просквозило презрение. — Ты не сможешь тягаться со мной. Не трать моё время!       Он опустил посох.       Демьян сорвал с пояса нож. Пятнадцать сантиметров клинка тускло и угрожающе блеснули.       — Ты меня больше пальцем не тронешь, - сдавленно проговорил Демьян. — Что, сомневаешься? Давай, рискни!..       Он уверенно направил нож на Кира и принял боевую стойку. Кир сделал шаг вперёд. Его глаза мгновенно посветлели от гнева, но и в глазах мальчишки не было ничего, кроме холодной ярости и готовности убить. Он, несмотря на внушительный рост ловкий, как ласка, нырнул в низком выпаде и попытался пырнуть Кира в горло. Но Кир мимо пропустил этот укол и наотмашь ударил Демьяна по лицу навершием посоха. Парень пошатнулся, чуть откинулся назад, но равновесия не потерял. Всем импульсом тела он снова слепо кинулся вперёд, рыча, как бешеная собака и разбрызгивая кровь. Кир встретил выпад Демьяна ударом кулака в живот, бросил посох и схватил парня за запястье. Его хватка была такой крепкой, что Демьян выронил нож.       — Неблагодарная тварь! — прошипел Кир. — Кто бы мог подумать, что ты опустишься до такой низости — поднимешь оружие на родного отца!       Он продолжал сжимать его руку. Внутри запястья хрустнуло, Демьян вскрикнул от неожиданно пронзительной боли и упал на колени. Лицо Кира сделалось вдруг совершенно чужим. Он снова перехватил его руку, теперь уже выше локтя, ударил коленом и переломил кости так, как ломают сухой сук.       Парень осел, удерживаемый только за сломанную в двух местах руку. Боль вдруг погасла. Громкий щелчок оповестил, что Кир выбил ему ещё и плечо, а потом совершенно сокрушительный удар опрокинул Демьяна на спину. Кир наступил ему на горло. Демьян замер, хрипя, скалясь и захлёбываясь кровью.       — Я бы не задумываясь убил тебя, даже закрыв глаза на то, что ты — моя плоть и кровь, — проговорил Кир, глядя на него и мимо него, — если бы не память о твоей несчастной матери. Благодари её.       Но он не убирал сапога с горла, продолжая давить.

***

      Следующим, что Демьян увидел, пролежав без памяти добрые полчаса, было грустное лицо Кловиса, выхватываемое из тьмы резким светом фонаря. Кловис держал в одной руке пузырёк, в другой — обрывок тряпки. Демьян закашлялся. От резкого запаха нашатырного спирта заслезились глаза. Тут же он замер в оцепенении, оглушённый пульсирующей болью, казалось, отдающей во всё тело. Что-то мешалось во рту. Демьян поморщился и выплюнул на ладонь выбитый зуб. Пошатал, с трудом ворочая языком, соседние, и они поддались пугающе легко. Он, с обжигающим стыдом, что накатывал волнами, вспомнил, фраза за фразой, всё, что произошло, зажмурился, взявшись за шатающийся зуб здоровой рукой, выдернул его, отбросил в сторону и, судорожно вдыхая и дрожа, опёрся на холодную от росы траву. Грегор, который стоял рядом и держал фонарь, присел на колени и позволил уткнуться лбом себе в плечо.