***
Буквально на следующий день, как в поместье завелась дочь несчастного коннозаводчика, Грегор вышел на прогулку и забрёл на какие-то задворки. — Какая хорошенькая кудрявая козочка! — воскликнул он и спросил у Демьяна, который вышел из хлева с верёвкой в руке. — Он что, решил начать делать козий сыр? — Ради всех Богов, Грегор, посмотри внимательно. Мне стоит объяснять, почему это козёл, а не коза? — Да? Ты козлик, такой кудрявенький? — Грегор погладил удивительно красивого чёрного длинношерстного козла между рогов. — Я назову тебя Буравчик. — Не стоит привязываться к козлу, — проговорил Демьян несколько отстранённо. Тут в Грегоре всплыла его специализация чернокнижника и оккультиста. — Минутку, — сказал он и нахмурился. — На кой ему понадобился чёрный козёл? Демьян пожал плечами так легко и так безразлично, что Грегор почувствовал досаду. Ему не нравилось, что парень холоден, отстраняется да ещё и врёт. Не нравилось, хотя он и был благодарен Рэнделлу за это, что у Демьяна все зубы на месте, и что под глазами остались только жёлтые тени от былых безобразных кровоподтёков. И внезапно в голову пришла мысль и эмоция. Эмоцией была злость, а мысль он выразил вслух. — Слушай, — сказал Грегор, — тебе понравилось… это жертвоприношение? Демьян промолчал. Казалось, он и не собирается говорить. — Не стоит закрываться, — Грегор примирительно развёл руками. — Я ведь не осуждать тебя собираюсь. Просто интересуюсь по-дружески… И, пожалуй, я мог бы предупредить об опасностях. — Я тебя не совсем понимаю, — сказал Демьян таким ровным тоном, что Грегора это взбесило. Он сделал стремительный шаг, твёрдо взял Демьяна за запястье. Тот не сопротивлялся, испугавшись силы, с какой Грегор стискивал его руку. Грегор сдёрнул с него замшевую перчатку и посмотрел на рельефный рубец от ожога, что розовым пятном цвёл посреди ладони. — Спрашивается, зачем обычному человеку, слуге при графской усадьбе, таскать в кармане кусок адского угля? — проговорил некромант тихо и зловеще. — Может, потому что, если подбросить его в любое здание, то демон, окажись он поблизости, сможет сделать так, что оно загорится как спичка?! Теперь понимаешь, о чём я? Грегор продолжал мёртвой хваткой держать его руку, стискивая всё сильнее. Демьян зарычал от боли. — Знаешь, парень, — сказал некромант, и его глаза как-то нехорошо засветились. — В прежние времена поджигателей убивали на месте без суда. Хорошо, что у тебя есть могущественные покровители. Если бы не протекция этой ползучей твари, твой придурошный отец увидел бы твой грех и пришиб бы тебя, чего доброго. Демьян побледнел, потерянно опустил глаза и вдруг расхохотался. — Вот уж не думал, — зло воскликнул он, — что за поджог меня будешь порицать ты! Грегор стиснул запястье так, что Демьян поперхнулся смехом и упал на колени. — Пусти, ненормальный!.. — прохрипел он. — Больно! — Наглый щенок, — проговорил Грегор и выпустил его. — Ты стал слишком большого о себе мнения, всего лишь приблизившись к сильным. Почувствовал практический прок жертвоприношений? Поэтому ты потакаешь Рэнделлу? Хочешь ещё? — Эта вонючая конюшня — ерунда! — огрызнулся Демьян, потирая запястье. — Это было всего лишь… — Испытание. Я знаю. Но вот о чём ты не подумал: лошади — это закуска. Ему нужна была девочка. И ты убил её. Внезапно Демьян порывисто отвернулся. Грегор ждал, не выражая ни словом, ни делом ни грамма сочувствия. Он услышал через некоторое время: — Я… не знал, что она там будет… Ясно?! Откуда мне было знать про девчонку? Я не знал! — А если бы знал? Ослушался бы его? Демьян поднялся на ноги, развернулся к некроманту лицом и, шмыгнув носом, злобно посмотрел исподлобья. — Поосторожнее с ним, — холодно проговорил Грегор. — Ему не нужны материальные жертвы. То, что он хочет получить от тебя — твоё желание служить и получать покровительство. Чем сильнее демон, тем легче подсесть на его подачки. Говорю, как тот, кто прошёл через это. А он очень силён. — Я бы не ослушался. Мне плевать на незнакомую девчонку. Мне вообще плевать!.. — Мне казалось, раньше ты не был таким злым, — несколько растерянно проговорил Грегор, сунув руки в карманы. — Почему ты так предан ему? Только лишь потому, что хочешь быть ближе к… — Он сказал, что я ему нужен, вот почему! Меня никто ничего не заставляет, — сказал Демьян. Его взгляд стал каким-то пустым, и он закусил губу. Грегор вдруг подумал, что же делать, если парень сейчас разрыдается. Демьян уже плакал у него на плече, но от боли и понятного испуга, после того, как попал под горячую руку папаши, а не от того, что запутался в чувствах. Грегор не совсем понимал, что следует делать в таких ситуациях, потому что, признаться, редко в них оказывался. У него в самом деле было довольно мало близких друзей. Что бы сделал на его месте мастер? — Мне… — продолжил тем временем Демьян, — мне нравится это. Ты прав. Мне уже не выпутаться. Грегор снова взял его руку, на этот раз мягко прикоснувшись к ладони и подняв её ближе к лицу. Он осторожно провел по месту ожога. — Из-за этого рубца, — сказал волшебник, — я не вижу твою линию жизни… Дай другую руку. Демьян повиновался и протянул левую ладонь. — Ох, парень!.. — Грегор вздохнул и некоторое время молчал. — Всё в тебе замечательно: слух хороший, тембр шикарный, инструментом ты владеешь для своего возраста очень здорово, а твои руки — это такая драгоценность. Что за царапины? Почему ты их не бережёшь? В сравнении с костлявой кистью Грегора, которую делали довольно некрасивой крупные суставы и выпирающие вены, большая горячая рука музыканта с ровными длинными пальцами казалась идеальной, но её покрывали свежие мелкие порезы и ссадины. Грегор потрогал жёсткие мозоли на подушечках пальцев. — Если не будешь играть, они ведь пропадут, — сказал он. — Я знаю, — ответил Демьян. — Что там с линией жизни? — Хиромантия — это ерунда, — сказал Грегор, выпуская его руку, — я никогда в ней толком не разбирался!.. Зато могу погадать по козлиным кишкам! — Спасибо, не надо. Оба они нервно рассмеялись. — Извини, — сказал Грегор. Смех совершенно разрядил неловкость между ними. — Я так редко выстраивал с кем-то дружбу, что начинаю тебя к Рэнделлу дико ревновать! Глупо, наверное… А ты не ревнуешь их… друг к другу? Демьян посмотрел на него взглядом, полным скепсиса и горькой иронии, покачал головой и проговорил: — Нет. Раз уж мы говорим на такие откровенные темы, нет, не ревную. Она как будто часть него. Понимаешь? Они как одно целое, — он понизил голос и задумчиво посмотрел куда-то в пустоту. — Как боль и наслаждение. — Так говорят люди, плохо заканчивающие. — Послушай, — сказал Демьян с чувством. — Я благодарю судьбу за то, что в тот день, когда встретил леди Розалинду, свернул не туда и прошёл через графские владения. Я был безнадёжным, до того, как попал сюда, понимаешь? Теперь у меня есть шанс… стать кем-то. Меня очень радует, что ты беспокоишься за меня, но, пожалуйста, дай мне насовершать ошибок. Ты же прошёл своим путём, чтобы стать тем, кто ты теперь!.. Я не боюсь. Я этого хочу! Грегор заметил, что в его глазах серебристые лучи расходятся от зрачка по полю радужки. Он стал куда более похож на Рэнделла, чем на собственного отца. Стал притягательным. Возможно, он теперь действительно становился кем-то, но вот только сам не знал, кем.***
Солнце медленно уходило из графских владений. Яблони пожелтели, груши стали винно-красными. Симона собирала мелкие дикие сливы в большую корзину. Розалинда ходила по тропинкам, задумчиво загребая туфлями шуршащие палые листья, Бриджит не сводила с неё глаз и почтительно держалась на отдалении. Несмотря на едва заметные изменения в природе, дни, наполненные однотипной работой и бесцельным слонянием, казались похожими один на другой. Грегору начинало казаться, что он попал в какое-то странное кольцо времени, и осень тут никогда не закончится. В тех местах, откуда он был родом, осени стояли иные. Сырые и холодные уже в сентябре, они укрывали солончаковые болота и сосновые боры густыми туманами, подмораживали последние грузди и маслята, и земля встречала зиму, одетая снегом ещё в ноябре. Он поднял яблоко, обтёр его об обшлаг пальто и меланхолично вздохнул. Яблоки были розовые полосатые и очень сладкие, точно такие, как те, что усыпали клумбы Агаты. Ему смертельно захотелось вырваться из этого наваждения и оказаться дома. На лужайке перед прудом он нашёл хозяина усадьбы. У Рэнделла сегодня был выходной, и он с чистой совестью бездельничал — лежал прямо на траве, подперев щёку кулаком, и играл с прехорошеньким котёнком. Котёнок, пушистый и трёхцветный — белый с рыжими и коричневыми пятнами, с азартом ловил колосок длинной травинки, которую Рэнделл водил туда-сюда. Грегор умилился, а потом похолодел. Он быстро подошёл и схватил котёнка на руки. — Ты чего? — спросил Рэнделл, улыбаясь. Грегор прижал упирающегося котёнка к груди и загородил его собой. Он пытался найти слова, чтобы объясниться, но в голове у него были одни эмоции. Рэнделл, всё так же приветливо улыбаясь, вздохнул. — Неужели ты думаешь, что я рискну хоть словом обидеть дитя Матери Ночи? — сказал он. — Грегор, да успокойся ты!.. К тому же, мой владыка не принимает в жертву хищных животных. Их плоть неприятна на вкус… Разве только люди могут быть исключением. — То…точно, — проговорил Грегор, охрипнув от волнения, и, как бы очнувшись, посмотрел на котёнка. Поскольку тот не желал сидеть на руках, его пришлось опустить обратно на траву. — Я… извините. Что-то я совсем заработался. — Грегор приложил ладонь ко лбу и уставился в пространство. Рэнделл рассмеялся. — Ах, мне нравится ваш дух рыцарства! — сказал он. — Всегда готовы защищать слабого! Не бойтесь, я её не обижу. Это Эшольция, — Рэнделл погладил котёнка по спине. — Бриджит подарила её мне в благодарность. — В благодарность… за спасение, — проговорил Грегор и как бы снова очнулся. — Но разве не вы сами подстроили её смерть? Рэнделл опустил голову, так что глаз стало не рассмотреть. — Изначально я это не планировал, — сказал Рэнделл, помолчав. — Но она очень удачно подвернулась. Изначально… это должна была быть только инициация для мальчишки. Он принёс в жертву лошадей. Грегор сокрушённо вздохнул. — Не будь таким занудой, — не без капризных интонаций протянул Рэнделл и подбоченился. — Ты прекрасно знаешь, как важны жертвы в общении с полубогами, демонами и духами. Вся твоя работа на этом строится! — Эти лошади были не его! — воскликнул Грегор. — Я хотя бы жертвую духам свои собственные безделушки! Рэнделл встал. Его лицо стало суровым. — Безделушки, говоришь, — проговорил он тихо и подошёл к некроманту вплотную. — В этом мире нет ничего, что бы тебе принадлежало, человек! Даже это тело, — Рэнделл ткнул Грегора в грудь, — изначально дано тебе матерью и отцом, оно не твоё, хоть ты за него так судорожно цепляешься. И я на твоём месте делал бы то же самое, что мальчишка. Это помогло бы тебе завести друзей в Аду, и, когда ты туда непременно попадёшь, — Ренделл сверкнул глазами, и Грегор отчётливо ощутил запах гари и мертвечины, — ты сможешь умолять их убивать тебя как можно болезненнее, чтобы побыстрее отмотать срок. — Я уж лучше продолжу умирать раз за разом здесь! — выпалил Грегор, отворачивая лицо. — Разницы почти нет, но здесь хоть климат поприятнее! В этом был ваш план изначально? Для этого вам нужен мальчишка — вы решили вырастить из него жреца? А я, чернокнижник, был нужен для консультации? О, мне эта схема хорошо известна: демоны всегда пытаются выстроить культ вокруг своей персоны! Рэнделл удивлённо моргнул и даже отстранился. — Клянусь, всё не так, — сказал он честно. — Мои планы далеко не так злобны и коварны, как ты вообразил. Мне просто нужны силы, чтобы жить здесь и поддерживать жизнь во всех них, о ком я обещал заботиться… — Рэнделл, махнув рукой, указал на прогуливающихся женщин. — Я не так искусен в некромантии, как ты. Воскрешение умертвий мне тяжко даётся, да ещё моя леди питается моей энергией. Я не хочу с ней расставаться!.. Он осёкся и помолчал. — Тебе знакомо это чувство, — проговорил он медленно, — когда желаешь только хорошего, но все планы рушатся или превращаются в форменную катастрофу? Грегор нахмурился, потому что это было ему знакомо. — Я в своей жизни потерпел очень много неудач, — продолжил Рэнделл. — И о многом я так сильно жалею!.. Знаешь, признаюсь! — Он вскинулся и открыто поглядел Грегору в глаза. — Я хотел заполучить тебя себе, потому что ты иногда… так напоминаешь мне его. Моего хозяина — Яромира. Он такой же. Взбалмошный, отважный и простодушный… По крайней мере, был таким, когда я воевал за него. Скучаю я по нему! Он всегда учил не привязываться к любимым слишком сильно, но мне так и не удалось усвоить эту науку. Я хочу казаться человеком, но это не изменит моей сути. Я демон — слишком эгоистичен. Мои собственные чувства для меня важны. А Яромир… Яромир говорил мне, как нужно поступить, и всегда оказывался прав… Я совершаю ошибки, не могу предвидеть всё заранее. Вокруг тебя тоже умирают люди, не правда ли? Ты сможешь меня в этом понять. Кажется, что всё горит в руках. Хочешь сделать как лучше, но всё заканчивается бедой. — Думаю, я понимаю, — тихо проговорил Грегор. — Знаешь что? — сказал Рэнделл несколько другим тоном, и посмотрел в дальнюю часть сада. — Что? — Мертвечиной несёт, вот что. От трупов лошадей нужно избавиться, завтра в гости приедут родители Бриджит, запах может их смутить. — Чем могу быть полезен? — кисло поинтересовался некромант. — Хочешь потаращиться на огромную груду костей? Они, правда, не человеческие, но тоже ведь красивые. Грегор пожал плечами. Они вручили котёнка попечительству Бриджит, и Рэнделл повлёк некроманта в мрачные заросли. Там воняло, как на свалке позади мясницкой улицы. Несчастных коней свалили в кучу в овражке, где они дожидались момента, когда хозяину захочется перекусить. Впрочем, овражек отозвался в натуре Грегора приятным чувством. Это было одно из тех мест, которые называют «неблагоприятными». Здесь росли ветлы впечатляющей толщины. Не так давно кто-то решил срубить одну из них, отчего тень слегка проредилась, и трупы здорово промариновались на ноябрьском солнышке. Здоровые изумрудно-зелёные и синие мясные мухи чувствовали себя здесь отлично. Скоро из-за присутствия Рэнделла их появились откуда ни возьмись просто полчища, трупы закишели сплошной массой опарышей, а из-под земли полезли жуки в несметном количестве. Немного времени прошло, и кости обнажились в первозданной чистоте. Грегор задумчиво побродил между них, не без любования рассматривая клетки рёбер и изящные лошадиные черепа. Вдруг в массе прочих он заметил меньший череп с знакомыми длинными чёрными рогами. — Ах, Буравчик! — с сожалением проговорил Грегор. — И ты здесь, дружище!.. — Он взял козлиный череп в руки и спросил: — А что вы собираетесь делать со всеми этими костями? Рэнделл беспечно пожал плечом. — Оставлю парочку черепов для украшения, а остальное… — он виновато свёл брови и улыбнулся. — Может, поможешь спрятать их под землю? Тут планировалась не свалка, а кое-что другое. Только тебе и под силу такая магия, друг мой! Грегор устало вздохнул, но всё-таки снизошёл до помощи. Кому не приятно, когда к нему обращаются как к специалисту? Он воздел руки над кучей костей и заставил их медленно погрузиться во влажноватую рыхлую почву.***
— Фуф!.. — отерев пот со лба, Грегор осмотрел открывшееся пространство. Возле ивы у которой срубили крону, оставив метра два от высоты ствола, обнаружился большой плоский валун, похожий на стол. У его основания в соре веточек и палых листьев что-то металлически блеснуло. Грегор, любопытный как кошка, пошарил там и вдруг вскрикнул от боли и отдёрнул руку. — Ай, блин!.. что-то острое… Он вытащил на свет небольшой серп с довольно коротким, нехарактерным для сельскохозяйственных серпов, лезвием и рукоятью из чёрного камня. По лезвию текла капля его крови. — Ритуальный серп, — сказал Грегор, показывая находку графу и слизывая кровь с глубокого пореза на большом пальце. — Какого дьявола у вас по участку разбросаны магические атрибуты? — Какого? — насмешливо переспросил Рэнделл. — Ох! — Грегор положил серп на камень. — Сделано дело? — Да! Теперь у меня есть силы! — Могли бы и без меня обойтись… — Нет. — Рэнделл повернулся к Грегору с немного обеспокоенным и отстранённым лицом. — По правде сказать, я хотел просить тебя ещё об одном! Мне нужно твоё искусство. Я хочу кое-кого воскресить. — В-вот как? — Грегор растерялся от этого заявления. — Мне казалось, что вы и сами горазды поднимать нежить, разве нет? Рэнделл сконфужено почесал щёку. — Я уже говорил… Знания у меня имеются, но практики нет, да и энергии не на всё хватает. К тому же речь идёт не о человеке, а это для меня и вовсе в новинку. Я пробовал сам, и всё пошло… по одному месту, — говоря это, он передёрнул плечами. — Пойдём со мной, если ты не против.***
— Не отставай. По стенам каменного коридора блуждали пятна теней и света от фонаря, что Рэнделл держал в вытянутой руке. — Я не очень люблю… — Грегор осторожно щупал сырую холодную кладку, боясь ступать в почти полной темноте, — такие жуткие подземелья. Они навевают воспоминания о тюремных подвалах, знаете ли. — Почти пришли. — Рэнделл вдруг остановился возле тяжёлой невысокой двери так резко, что Грегор ударился в его спину. — Но, прежде я хочу кое-что рассказать тебе. О Бриджит. — О девочке? — Грегор нахмурился. — При чём здесь она? — При том, что это ради неё. Рэнделл поставил стеклянный фонарь на пол. Теперь Грегор мог видеть, как в глубине глаз графа блуждают еле видные фиолетовые огни, будто всплывая из глубины и утопая в ней. — Ты осуждаешь меня и этого несчастного мальчика за то, что мы её угробили, не так ли? — Не думаю, что я имею моральное право кого-либо осуждать, — сухо отозвался Грегор. — Я просто хочу, чтобы ты кое-что знал о Бриджит. Полтора месяца назад она перенесла тяжёлую ангину, — сказал Рэнделл. — Думаю, ты должен понимать, чем это может быть чревато. Грегор понимал. — Чем угодно… — тихо проговорил он. — А она ещё и такая маленькая. Наверняка её организму тяжело далась борьба с болезнью. — Ангину нельзя вылечить полностью, — сказал Рэнделл. — Казалось бы, девочка оправилась и поднялась на ноги, но её сердце безнадёжно поражено. То же можно сказать о других органах. Боль в груди и одышка уже мучали её. Не умри она в той злополучной конюшне, через неделю умерла бы в лихорадке при поражённых почках. Это была бы мучительная смерть… Не так должны уходить из жизни юные девушки! — Юные девушки вообще не должны уходить из жизни! — Ты прав! Но подумай вот о чём: больше всего на свете она хотела увидеть волшебный народ, стать пажом при королеве фей. Теперь она счастлива! Разве плохо, что я смог выполнить это невинное желание? Грегор покачал головой, но проговорил, подумав: — Что ж… Может быть, это не так уж плохо. — Теперь я хочу сделать ей подарок в ответ на то, что она подарила мне того прелестного котёнка! — воскликнул Рэнделл, в голос которого вернулось его вечное воодушевление. — Я решил воскресить её любимого коня — Сэра Пигвиггина! За дверью раздались поскрёбывания и звон цепей. — Ну и как? — спросил некромант. — Получилось это у вас? Рэнделл поглядел на двери и признался: — Нет.***
— Боги всемогущие, это что такое? — воскликнул Грегор, когда Рэнеделл отпер дверь, ведущую в просторное и совершенно тёмное подземелье со сводчатым потолком высотой все шесть метров. Свет фонаря выхватывал из мрака какие-то органические и чудовищно огромные формы. Приглядевшись, Грегор понял, что это. Посреди зала лежал гигантский вскрытый саркофаг — чёрный остов того, что было когда-то куколкой огромного насекомого. — Ах, это? — отозвался демон. — Из этой оболочки я появился на свет. Храню её из сентиментальной памяти… Иди сюда! Он здесь. В этот раз, обогнув ребро куколки, Грегор не смог не выругаться, когда увидел то, что было приковано цепями к полу. Больше всего оно напоминало, как Грегор бы сказал, спроси его мастер, gryllotalpidae — насекомое из отряда прямокрылых, в просторечье известное, как медведка. Только размеры были как у крупной лошади. Заметив гостей, оно начало резво шевелиться, с диким скрежетом загребая мощными передними лапами по полу. По камням посыпались искры. — Твою мать!.. — Грегор опасливо отстранился, не доверяя цепям. — Как так вышло, граф? — Скорее уж вошло, Грегор, — сказал Рэнделл. — Конь был мертвее некуда и сильно обгорел. Чтобы поднять его на ноги, мне пришло в голову вселить в умертвие одного из подвластных мне низкоранговых демонов, из тех, что не умнее лошади. Ну, это мне удалось, как видишь… Вот только я понятия не имею, как придать умертвию пристойный вид! Демон искажает тело под свои вкусы! — Нет, — возразил некромант, стоя с вытянутой в сторону твари рукой, — вы не запечатали его, как следует. Он, при желании, может покинуть эту оболочку и вернуться в привычные сферы. Здесь темно, поэтому он не выходит вовне. — Ты можешь его запечатать? — Да. Но мне нужно будет физически нанести на это тело печать, — Грегор растерянно развёл руками. — Как вы предлагаете это сделать? Рэнделл приблизился и погладил медведку по голове. Она отозвалась на это, активно мотая ей, щёлкая челюстями и шевелясь всеми членами. — Ути-пути! — восхитился Рэнделл. — Он смирный, просто очень общительный. Не бойся, подойди. — Я не это имел ввиду. Нарисовать печать недостаточно, нужно нанести её надёжным образом. На меня мастер печати наносил в виде татуировок или путём шрамирования. Не думаю, что это наши методы — она же вся хитиновая. Рэнделл провёл ладонью по панцирю, что покрывал головогрудь монстра. — Думаю, стальной штихель должен взять это покрытие. Нарисуй сигил, а я его выбью. Потом затолкаем этого друга в тело, чтоб уже не выбрался и сделаем его красивым. Идёт? — Час от часу не легче. Но, выбирать не приходится… Через некоторое время Рэнделл раздобыл необходимые инструменты и обеспечил чуть большее освещение. Некромант подошёл к присмиревшей медведке с грифельным карандашом и циркулем, чтобы накидать сбоку на панцире печать. Рэнделл старательно светил фонарём на рабочую поверхность. Грифель оставлял на глянцевом коричневом хитине хороший след, как выяснилось, но Грегору нужно было начертить ровный круг, а игла циркуля этот глянец не брала. Он надавил на циркуль сильнее и почувствовал боль. Конечно, он раскровил порез на большом пальце. Ругнуться он не успел. Тварь заинтересованно зашевелила усиками, шустро повернулась к нему и вцепилась челюстями в лицо. Грегор выронил инструменты, инстинктивно дёрнулся и оставил в чужой пасти добрый кусок кожи с левой щеки. Тварь укусила ещё раз — в подставленное предплечье, легко перекусив лучевую кость, а потом молниеносно метнулась вперёд и цепанула за горло. Некромант отшатнулся, пятясь подальше и зажимая рану руками. Он чувствовал, что дело плохо. Под ладонями всё было мокрым-мокро, и он слышал бульканье и хрипы вместо дыхания. — Ну кто тебя просил так себя вести?!.. — с сожалением воскликнул Рэнделл. Медведка взмахнула массивной передней лапой, со своими невинными и довольно бессмысленными глазами-бусинами всем телом поворачиваясь к хозяину, и этим взмахом задела его. Шип длинной сантиметров в двадцать до середины вошёл ему точно в висок. Рэнделл тихо возмутился и рухнул на камни замертво. Единственным, что крутилось в мыслях Грегора было: «Чёрт, чёрт!.. Чёрт!!!» Казалось бы, к такому сложно привыкнуть, но он уже начинал привыкать умирать раз за разом. Вернее, он знал, что не сможет жить себе поживать долго — чужая судьба, те года, которые он отнял, ему не принадлежали, а значит он был обречён потерять все жизни одну за одной. Всякий раз, когда оказывался смертельно ранен, он холодел от ужаса. Что если эта «смерть» последняя? Что если больше ничего не осталось? Он осел на колени, теряя сознание, — мозгу не хватало кислорода, и упёрся плечом в что-то твёрдое. Это не стена. Старая оболочка Рэнделла… Грегор положил ладонь на чуть шершавую поверхность. Органика. Мёртвая органика. «Простите, маркиз, — подумал он. — Я это забираю». И пустая хризалида посыпалась под рукой некроманта, превращаясь в прах. Он ускорил течение времени в ней и выпил энергию разрушения до капли. Тело начало восстанавливаться сразу, стало легче дышать, но сознание отчего-то помутилось только сильнее. Останки демона были напитаны не только силой смерти. На миг Грегору показалось, что он проваливается в самый Ад.