сливки без клубники.

уен лениво потягивается в кровати, вдыхая приятный запах персиков. таких же мягеньких как щечки его самого прекрасного в мире мужа. мужчина улыбается все еще не открывая глаз, щупая рукой вторую сторону кровати. сан привычно спит совершенно обнаженным и уен абсолютно, конечно же, случайно, оглаживая животик, переходит к месту более интересному в данный момент. — отвали, дай нам поспать, маньяк. — утренняя хрипотца в голосе омеги заводит сильнее и чон распахивает глаза, чтобы рассмотреть обожаемое личико. — доброе утро, мои малыши. — уен целует носик мужа и спускается к выпирающему животику. — детка, прости, пожалуйста, своих пап. — сан на это смеется и гладит любимого по черной копне волос. уен спускается ниже и утыкается в небритый пах любимого. чон описать не может, как обожает запах своего мужа. он готов его нюхать с утра до ночи. это зависимость. определенно. — ты чего? уен, блин, отстань. — сан постанывает от интимности момента и пытается оттолкнуть мужа. омега в смущении закрывает покрасневшее лицо руками. — я трахаю тебя уже три года, детка, неужели ты все еще стесняешься смотреть на это при свете дня? странно… — уен поднимается к лицу очаровательного создания и шепчет в алое ушко, — где твое смущение, когда ты ночью абсолютно голенький трешься о меня? — я же не специально, милый. — игривые нотки в голосе сана выдают его с потрохами. — может будешь спать в белье? — уен лукаво улыбается и прикусывает нежную кожу на внутренней стороне любимого бедра. — я не могу спать в одежде. — сан охает, чувствуя пальцы, перебирающие его яички. — почему, детка? — потому что люблю, когда мой альфа берет меня без прелюдий. — любишь возбуждать своего альфу во сне, чтобы он сразу трахал твою влажную дырочку, сани? — да, боже, уен. — чон спускается пальцами к влажному отверстию и просовывает сразу два пальца. — прости меня за то, что пропадаю в студии и зале, я совсем забыл о том, как мой прекрасный омега скучает по моему члену. — уен переворачивает мужа на бок и поднимает бледную ногу. — тебе стоит чаще брать выходные, любимый. сан пытается еще что-то сказать, но вошедший в него член уена лишает всяких мыслей. уен совсем рядом, прижимается грудью к спине, сливается с ним в одно целое и, господь бог, он сделал сану ребенка! уен придерживает животик любимого и кусает шею. он так любит то, что сан полностью его, что он носит его детку, и на его прелестном пальчике блестит колечко. он так любит быть полностью во власти сана, он любит всем рассказывать, что принадлежит своему омеге. уен обожает бежать домой после изнурительных тренировок. это все делает его таким эмоциональным. все-таки невозможно не трепетать от чувства, что твой омега согласился вынашивать вашего бэйбика. сан через несколько мгновений стихает в сильных руках, обмякает и уен продолжает вбиваться в расслабленное после оргазма тело, целуя каждый доступный участочек нежной кожи. чон кончает следом и немного остается в своем омеге, вдыхая самый вкусный в мире запах. беременный сан — самый большой фетиш уена, запах беременного сана — лучший из всех его запахов. идиллию нарушает долбежка кровати о соседнюю стену. уен выходит из податливого тела и смеется. — минги вернулся из командировки. — кажется, пора сваливать, он же сейчас орать начнет. — бедный юнхо, мне жаль его член, этот же с него не слезет. — сан зевает и тянет ручки к сильному альфе. — кто бы говорил. — уен смеется, вспоминая милого омегу, который полгода не подпускал к себе, а потом два дня не выпускал из квартиры, вытрахивая из своего мужика все силы. уена до сих пор передергивает, когда он вспоминает энергичного сана и свой опухший половой орган после марафона. — ой, отвали. — сан прикусывает ухо уена и хохочет от легкой щекотки. животику сана целых пять месяцев. потребности сана к ласке возрастают с геометрической прогрессией и уен подумывает взять недельный отпуск.