***
Путешествие по реке заняло еще два дня, и отряды 501-го больше не подвергались ничьим атакам. Эту передышку Асока и Энакин использовали, чтобы все хорошо обсудить. Они могли практически читать друг друга в Силе, но ничто не было способно заменить простого живого разговора. Избранный во всем старался быть предельно откровенным со своей возлюбленной, однако не все детали своего прошлого открыл перед ней до конца. Он не хотел взваливать это на плечи Асоки, но еще больше он боялся того, как она может отреагировать на это. Ведь он был так близок к Темной Стороне в тот раз. Им обоим приходилось убивать на войне неоднократно, но это было чем-то другим. Однако всякой тайне приходит свой час быть раскрытой. Асока всегда знала, чувствовала, что Энакин что-то прячет в своем разуме, и это что-то было скрыто так хорошо, что прочесть не могла даже она. Тано не настаивала, не давила, давая Энакину возможность решиться самому поделиться с ней этим. Этот момент настал: он рассказал ей все, что видел в тех подземных катакомбах ситхов. Он рассказал ей про Татуин и смерть матери… Если признаться честно, Асока могла догадываться о чем-то подобном, ведь она отлично знала Энакина. Но эта история ввергла в оцепенение даже ее. Она ничего не сказала, посчитав, что любые слова просто не будут уместными в данной ситуации. Девушка просто молча обняла парня, и это была лучшая демонстрация того, что она понимает и принимает его и правду о его прошлом. Энакин почувствовал, что у него словно бы сняли тяжелую ношу с плеч, а ноги освободили от кандалов. Никогда еще в своей жизни он не ощущал себя столь свободным от гнета прошлого. Асока гладила парня по непослушным волосам и вспоминала слова Квай-Гона — возможно, она и вправду могла помочь Энакину.***
Скайуокер стоял на мостике, наблюдая, как постепенно меняется окружающий их пейзаж. Устье реки снова сужалось, а ее берега становились все выше по мере продвижения отрядов 501-го к своей цели. Высокие холмы, почти уже горы, поросшие непролазными джунглями. По крайней мере, это уже не бескрайние затхлые болота. Избранный прикидывал, что по степени его ненависти джунгли почти приблизились к песку. Почти. Сила, как же он мечтал о дожде! А еще лучше — о холодном дыхании зимы. Скайуокер просто ненавидел жару. Пожалуй, даже наравне с песком пустыни. Он все не мог выбросить из головы свой сон. Сон ли? Видение ли? Или же это еще один морок этой проклятой планеты, древнего святилища ситхов? Скрыть свое волнение и сомнения от Асоки все равно бы не вышло, так что Энакин все ей рассказал. У них не было больше никаких тайн друг перед другом. Это облегчало душу, но тени сомнений преследовали Скайуокера постоянно. Асока наблюдала за Энакином, который стоял со скрещенными на груди руками и обозревал окрестности. Взгляд парня был тяжел и темен, как и отблески внутренних переживаний, которые отсвечивали в Силе ярче маяка в темную ночь. Тано тревожилась за него. Она знала, как он может замыкать чувства внутри и потом постоянно накручивать себя, даже не осознавая этого. Она хотела помочь своему возлюбленному так же, как он помогал ей справиться с жестокими ударами Судьбы, выступая в роли спасательного круга. — Эни? — Асока провела рукой по его спине. Энакин даже сквозь ткань одежды почувствовал ее тепло и излучаемую нежность. Его лицо сразу же просветлело. — Как ты? — спросил он, взяв ее за руку. — В норме… — Асока проглотила ком, но смогла улыбнуться. — Уже готова порубить пару десятков батальонов бидонов. — Рад это слышать, но посещения медицинского отсека по возвращению тебе не миновать. — Как прикажете, генерал Скайрокер, — отшутилась тогрута. — Не нарывайся, Шпилька, — усмехнулся Энакин. Он был несказанно рад видеть, что к Асоке возвращается ее привычное приподнятое настроение. Скайуокер все еще не переставал удивляться переменам в своей девушке. Ей еще не исполнилось восемнадцати лет, хотя, если верить тому, что он слышал, у тогрут совершеннолетие наступает в шестнадцать. Асока, несмотря на возраст, поражала его своим довольно зрелым и даже мудрым взглядом на разные вещи. Да, во многом она еще оставалась той самой непоседливой проказницей со времени их первой встречи на Кристофсисе, которая легко могла препираться и шутить с наставником, и Энакин был рад, что эта ее черта оставалась в тогруте неизменной. Но вместе с тем она уже не была ни ребенком, ни подростком. Тогрута смотрела на вещи с ясностью и пониманием, недоступным многим великовозрастным занудам с университетским образованием. Она через многое прошла, и ее взгляд стал куда более глубоким и осмысленным, как и выражение лица. Нельзя не сказать, что и внешне Асока продолжала меняться. Она была молода, как и Энакин, и ее природная женская красота только начинала расцветать со всей силой здоровой юности. И чем старше становилась тогрута, тем утонченнее и женственнее становился ее облик. Скайуокер ловил себя на мысли, что только при одном взгляде на не девушку у него просто захватывало дух от ее обжигающей красоты. Это была словно волна сладкого безумия. Она опьяняла и манила, сводила с ума. Он желал ее всем своим существом и был безумно счастлив осознавать, что такая женщина рядом с ним. Энакин и сам менялся, что не могло укрыться от взгляда Асоки, заметившей, как его плечи стали шире, а мышцы на теле более рельефными. Но дело было, конечно, не только в этом. Тано прекрасно видела, как возмужал ее возлюбленный, превращаясь из парня в молодого мужчину. Это чувствовалось во взгляде, манере речи, осанке. Избранный взрослел, и во многом благодаря тому, что рядом с ним была Асока. Он чаще задумывался над своими поступками и словами, предвосхищая последствия. Во многом это объяснялось возросшим чувством мужской ответственности перед своей женщиной. В нем уже было больше выдержки и контроля. Это проявлялось и в военной стратегии. Безбашенность сменилась более долгосрочным и вдумчивым планированием, планы Скайуокера становились все более хитрыми. Он пытался сначала создать условия для победы и уже после этого вступать в бой, нежели наоборот. Несмотря на это, во многом он оставался все тем же неунывающим, скорым на решения и деятельным человеком. Он и Асока, они оба менялись, но не изменяли себе, становясь лучше и мудрее. Это не мешало им, как обычно, подкалывать друг друга, а их планы не становились от этого менее авантюрными. Но набивая шишки, они делали выводы, несмотря на то, что оба были еще теми упертыми бантами. — Ты не думал, чем займешься после войны? — спросила Асока. — Ну, знаешь, стал задумываться о карьере стэндап-комика, — ответил парень. — Я серьезно, Энакин. — Ну… — начал он неуверенно и взгляд его помрачнел. — Я просто… Скайуокер бросил взгляд на джунгли и глубоко вздохнул: — Не думаю, что все просто так закончится, когда мы победим Дуку и Гривуса. Да, Войны Клонов подойдет к концу, но разве это что-то изменит? — О чем ты? — не поняла девушка. — Обо всем этом. Республика прогнила до основания, Орден Джедаев погряз в политике и собственных иллюзиях. Ты сама это знаешь. В такой ситуации пожары будут возникать снова и снова, пока не грянет очередной общий кризис. Если никто ничего не сделает, чтобы это изменить. Что это за система, где свободно торгуют людьми? Почему хаттам позволяют иметь целую подпольную империю? Почему одни влачат жалкое существование, а другие купаются в роскоши, отмывая деньги этих самых работяг, содранных при помощи налогов? Чем они заслужили эту роскошь? Что в них особенного, кроме высокомерия, алчности и похоти? Это за них мы тут кровь проливаем? Энакин почти срывался на крик, было видно, что слова идут из глубины его сердца, и он уже давно думал над этим, но носил в себе: — Они говорят нам о демократии, о свободе, о всеобщем благе? Но что это все, если не иллюзии, одна сладкая ложь обернутая вокруг ужасной правды? Повсюду вокруг грязь, нищета и коррупция. Все эти либералы-сенаторы, университетские умники, сладкоголосые болтуны — когда наступает кризис, они почему-то не знают, что говорить. Да мы и армию-то получили по чистой случайности! А если бы клонов не создали? Что бы мы делали перед армадой Гривуса и Дуку? Джедаев мало и они слабы, они боятся действовать, а разношерстные армии и флоты республиканских планет не смогли бы отразить атаку. И где бы мы были сейчас? Крифф! От злости Энакин ударил по поручню мостика, обратив на себя внимание нескольких клонов на палубе. Асока положила руку ему на плечо: — Энакин, я понимаю тебя. Подобные мысли гложат и меня, особенно после… — она сделала паузу, подавив неприятные воспоминания, — после того, что случилось с момента теракта в Храме. Но я хочу сказать, что, несмотря на это… Если ты один раз увидел изнанку жизни, то уже больше не можешь повернуться к ней спиной. Не сможешь притворяться, что ее нет. Мы делаем то, что делаем, потому что должны. Мы вынуждены делать это. Ты ведь сам помнишь, что творили Гривус и Дуку… Цереру я никогда не забуду. — Я тоже, — тихо сказал Избранный. Он вспомнил такую яркую и невыносимую боль сотен тысяч жизней, оборвавшихся в одно мгновение. — И все же я гадаю, кто делает хуже для жителей Галактики? Гривус, убивающий тысячами или жирные сенаторы, обрекающие миллиарды на жалкое существование. Как бы это цинично не звучало, но может статься и так, что смерть в этом случае попросту избавление от страданий. Я так не считаю, но… Все же я не могу отделаться от мысли, что зло всегда в конце концов празднует победу. Я порой думаю, что мы прокладываем дорогу чему-то настолько ужасному, что по сравнению с этим сепаратисты будут казаться просто детьми. — Мне кажется, — неуверенно начала Асока, — так, возможно, думают все, на чью долю выпадает подобное. Но я считаю, что в Храме или нет, на нижних уровнях или в роскоши верхних, все равно, где и когда. Всегда будет добро и зло. И зло должно быть наказано. Мы просто понимаем это и делаем то, что должно. Другие просто прячут головы, окунаются в лживые наслаждения и потакают своим капризам в поисках убежища. Но мы с тобой знаем, что нет никакого убежища. И со злом надо бороться. — Знаешь, а ведь зло — это не всегда что-то конкретное. Порой оно зависит от того, с какой стороны ты стоишь, тыча в него пальцем. Историки победившей стороны напишут о том, кто был хорошим, а кто плохим, — Энакин посмотрел на тогруту. — Я понимаю, о чем ты, но у меня, похоже, уже не осталось идеалов. Я избавился от иллюзий. Когда потоки грязи и ужаса достигнут Сената, и они будут молить о помощи, то я готов послать их к ситхам. Для меня все это стало личным. Личная война, чтобы защитить дорогих мне людей. Я сражаюсь не за Орден, Республику или их лживую демократию. Я сражаюсь за друзей, за тех, кто стал мне близок. За тебя, Сока. — Эни… — невольно улыбнулась девушка. — Хоть кто-то и назовет это эгоистичным, но мне приятно это слышать. Я тоже… Тоже поняла, что сражаюсь не за абстрактные идеалы, а за людей, что мне дороги. Наверное это и есть своеобразная борьба со злом, когда ты хочешь оградить от него тех, кто для тебя важен. Но, крифф! Как же я устала! Мы познакомились на войне, все наши отношения начались и продолжаются на войне! А мне так бы хотелось провести с тобой хоть немного времени без постоянной угрозы жизни. Сила, да у нас даже не было нормального свидания! Ну или как там бывает в этих дурацких романтических комедиях для девушек. Хотя я вообще в этом не разбираюсь, я больше понимаю в структуре роты и как должны взаимодействовать взводы между собой при штурме укреплений! Энакин широко улыбнулся и обнял девушку свободной рукой: — Шпилька, я не променяю самый грязный и полный крови окоп с тобой на самый богатый и удобный особняк Корусанта с кем-то другим! Но ты права, я тоже устал от этой постоянной войны. Такое чувство, что мы только и делаем, что сражаемся. Мы просто не видели и не знаем другой жизни, кроме как с джедаями и клонами. Но, с другой стороны… — Что? — спросила Тано. — С другой стороны, смогли ли мы бы жить, как все остальные? Ты знаешь меня, а я знаю тебя. Жить однообразной и спокойной жизнью… Да, порой мне так хочется этого, но когда я задумываюсь над этим, то не могу ответить на вопрос: смог бы я? Крифф, да ты бы потащила меня куда-то уже после пары месяцев спокойной жизни! — О да! — рассмеялась тогрута. — Ты действительно меня знаешь. Жизнь скучна без риска, признаю. Я бы могла устроить драку в баре, а ты очередную гонку в стиле «Скайрокер-самоубийца». — Отличная идея, стану гонщиком! — подразнил девушку Энакин. — Ты еще скажи, что мы охотниками за головами заделаемся, — прыснула она. — О, ну, боюсь, тогда бы на нас стали охотиться все остальные, потому что мы с тобой были бы слишком круты для этой Галактики. Остальным не останется никакой работы. — Твоя самоуверенность поражает, как и твоя необыкновенная скромность. — Видишь, какой золотой парень тебе достался? И сегодня я настолько великодушен, что готов торжественно пообещать сводить тебя на свидание! — Только не в ангар, — закатила глаза тогрута. — Предпочитаешь ремонтную мастерскую дроидов? За это он получил хороший толчок в ребра.***
Вид смеющейся парочки на мостике привлек внимание клонов, наблюдавших эту идиллию. — Давно не видел коммандера Тано в таком настроении, — Кувалда толкнул дремавшего рядом Резню локтем. — Рад за этих двоих. Резня раздраженно открыл глаза, понимая, что брат не отвяжется, если просто отмалчиваться. — Ага, — буркнул он. — Я тоже рад. Если у командиров все хорошо, значит, и у нас тоже. — Эх, надеюсь, после войны встречу такую же! Займусь чем-то, остепенюсь, — мечтательно произнес Кувалда. — А ты оптимист, — ухмыльнулся Резня. — А ты нет? Разве ты не думал, как изменится твоя жизнь после войны? — Да ситха лысого она изменится, тупая ты банта. На что, по-твоему нужны солдаты? Красоваться в доспехах и получать коды личных коммуникаторов от дамочек? Или семьи создавать? Дело солдат — убивать. — В армии останешься? — не унимался Кувалда. Резня картинно вздохнул, словно бы объясняя прописную истину ребенку, который мучает его одним и тем же вопросом. — Если после войны нас ждет мир и процветание, а вы все обзаведетесь семьями и будете ходить с довольными рожами, то я надеюсь сдохнуть к тому моменту, чтобы не видеть этой ванильной картины, — Он крутанул нож в руке. — Жизнь состоящая из насилия, насилием и закончится. Я не тешу себя иллюзиями и тебе не советую, братец. — Как такой придурок вроде тебя сумел так долго прожить? — Просто я живучий криффов ублюдок. И неплохо умею резать глотки. — Ты отвратителен, ты знаешь? — усмехнулся Кувалда. — Это мир такой. Я просто честный, — проворчал другой клон, отворачиваясь. — Все же я думаю, что мы не просто болванчики в руках Республики, а часть чего-то большего. — Слишком много дерьма в Галактике делается ради чего-то большего. А теперь заткнись, я пытаюсь вздремнуть. Кувалда еще раз усмехнулся и откинулся на борт палубы, сложив руки за голову.***
— А все же! — Асока с вызовом ткнула Энакина в грудь. — Что ты бы предложил, чтобы улучшить Республику? — Я… — Тон голоса Избранного стал более тверд и холоден. — Я бы предпочел порядок. Иерархию. Власть лучших, а не прихоть толпы или продажных сенаторов. Власть не должна даваться по воле случая или желания, ее нужно заслужить. Кровью и потом. Наверное, это похоже на монархию на ряде планет… Вспомни, сколько миров мы видели, и нигде демократия не принесла ничего, кроме хаоса. Я считаю, власть должны иметь те, кто доказал, что достоин этого и может правильно ею распорядиться. Например, возьмем Рекса. — Рекса? — удивилась Тано. — Ага, он отличный солдат и человек. Он показал себя умелым командиром, не боится брать ответственность за других и заботиться о подчиненных. Именно такие люди и должны быть у власти. Закаленные в огне. Просто представь себе армию, если бы вместо командной структуры у нас тут были бы какие-нибудь солдатские комитеты и собрания, и любое решение приходилось бы выносить на обсуждение. — Ну это был бы полный бардак. — Ага, о том и речь. Так почему бы в обществе не построить подобный порядок? Конечно, делая скидку на то, что это все же не армия. Но я думаю, это возможно. Мы видели много планет, с кастовой системой и монархами у власти. Видели, что люди понимают свободу, как осознанную необходимость, а не волю творить все, что им вздумается. А под властью понимается прежде всего долг и ответственность, а не вседозволенность и возможность красть деньги из казны. — Звучит все это, конечно, здорово и хорошо, — задумчиво протянула тогрута, прильнув к парню. — Но как это реализовать? — А я почем знаю? — отмахнулся Энакин. — Я же не политик и никогда им не стану, ты же меня знаешь. Я скорее бы просто разогнал этот Сенат ссаными тряпками. — Ого! — хохотнула тогрута. — Ну по части «разогнать ссаными тряпками» я всегда готова подсобить. — Нисколько в тебе не сомневался, Шпилька. — Ладно, какой у тебя план? Я уже готова действовать. — План? Ну, знаешь, я думаю, мы просто пойдем туда и отмудохаем всех, кто встретится по пути, — не удержался от подкола Скайуокер. — Чего-то такого я и ожидала от тебя, Скайрокер. — Я настолько предсказуем? — Только для меня, — Асока щелкнула парня по носу. Несмотря на все кошмары, окружавшие их, Асока и Энакин не растеряли здорового оптимизма и веру в будущее, по крайней мере, в свое собственное. В мире всегда должны быть места, где человек мог бы существовать вне рамок повседневности. Оба бывших джедая были таковыми друг для друга. Куда бы не забросила их Судьба, в друг друге они находили отдушину и покой.***
Гидро-танки тихо пристали к берегу у гряды лесистых холмов, за которыми начиналась Долина Костей. Согласно данным, полученным от перебежчиков из республиканских сил, где-то там прятался самоназванный «король джунглей», который имел дела с сепаратистами. И, если верить тем же перебежчикам, загадочный лидер экспедиционного корпуса КНС тоже был где-то в этих местах. Скайуокер приказал собрать группу для разведки из роты легкой пехоты и взвода командос. Асока встретила эту идею со скепсисом: — Энакин, мне кажется, такие силы больше подходят для разведки боем, чем для передового дозора и обнаружения вражеских пикетов. — Ты меня раскусила. Именно это я и собираюсь сделать. А ты останешься командовать основными силами. Мы разнюхаем, что к чему, после чего подключитесь вы, — ответил Энакин, застегивая за спиной ранец с боеприпасами для солдат. — Ну нет, Скайрокер, я пойду с тобой! — заупрямилась тогрута. — Кто-то должен остаться. Ты же знаешь, в каком состоянии Рекс… Прошу, Асока. Я слетаю туда и обратно молнией, не успеешь оглянуться. Глаза Тано расширились от нахлынувшего воспоминания, ее голос стал более тихим и подавленным: — Когда ты сказал так в прошлый раз… Она опустила взгляд, обняв себя за плечи, словно откуда-то подул ледяной ветер. Ветер горького одиночества и пустоты внутри. — Шпилька, ты чего? — Энакин нежно приподнял ее лицо за подбородок. — Такого больше не повторится, клянусь тебе. И у нас будет связь, я немного поколдовал над коммуникаторами, так что теперь они будет ловить дальше, и вы нас не потеряете. — Обещаешь? — Клянусь тебе. Это будет самая обычная военная операция. Мы так тысячу раз делали. — Ладно, — нехотя согласилась девушка. — Постарайся не вляпаться в дерьмо банты, как всегда. — У меня всегда есть палочка-выручалочка в виде тебя, Шпилька, — попробовал пошутить Энакин. — Не смешно, — Асока была явно не в настроении. Она тревожилась и боялась. Боялась снова потерять, снова ощутить эту щемяще-ноющую тоску, разрывающую тебя изнутри. Асока боялась, что в этот раз все может быть по-настоящему. Не то что бы она вдруг стала опасаться риска, который был с ними всегда. Но эта планета… Какие еще угрозы сокрыты в ее древнем темном нутре? Асока не боялась смерти. Она боялась остаться жить без него. Без Энакина. Тано смотрела, как его бойцы один за другим исчезают за деревьями, уходя в неизвестность. Только вернись.