Первое, что Феликс осознаёт, когда просыпается, — это ровное, сильное и ритмичное сердцебиение Чана под своим ухом. Вторым он понимает, что чувствует себя хорошо. Прекрасно. Мир вокруг больше не такой туманный, как прежде.
Феликс, немного поёрзав, наслаждается теплом и тяжестью рук Чана. Одна рука Чана лежит на его спине, а вторая на затылке, и большой палец касается мочки его уха. Феликсу не хочется двигаться, а хочется просто остаться в объятиях Чана. Это так…
удобно. Феликс довольно легко относится к скиншипу, но он никогда не думал, что с сахарным папочкой будет так же просто. Но это было тогда, когда Чан был просто именем в переписке.
Мы с тобой друзья, которые встретились странным образом, сказал Чан.
К черту ярлыки.
И Феликс… Феликс хочет этого. Он хочет быть другом Чана. Ему не хочется, чтобы это все было просто работой, не хочется беспокоиться о деньгах или даже думать о них. Но как он может этого не делать? Когда ему они необходимы?
Считай это инвестицией. Но стоит ли вкладываться в Феликса? Он не айдол и не стажёр компании Чана. Он просто старается получить степень магистра физиотерапии и облегчить жизнь сестры и племянницы. Пока что все, что сделал Феликс для Чана, — это несколько раз пообщался с ним, переписывался и плакал в его объятиях. Кроме этого Феликс вынуждает его отвлекаться от работы и обниматься.
Вздохнув и приготовившись извиниться, Феликс украдкой смотрит на Чана, и его дыхание перехватывает.
Чан спит. Феликс очарованно рассматривает его.
Чан выглядит таким юным. Конечно, он не выглядел старше своего возраста, но сейчас его лицо расслабленно, а мягкие губы немного приоткрыты, и Феликс понимает, насколько измученным всегда выглядит Чан. Феликс привык к постоянным темным кругам под глазами Чана и к его бледности, и он никогда не видел, чтобы Чан выглядел так же, как сейчас?
Он выглядит милым. Спокойным.
От этого сердце Феликса ноет.
Ты помогаешь мне, сказал Чан, и в тот момент часть Феликса подумала, что, возможно, Чан преувеличивает и пытается заставить его почувствовать себя лучше. Но, может быть, Феликс действительно помогает Чану? В конце концов тот прямо сейчас не стал бы спать, если бы не Феликс.
Акты помощи — это язык любви, знает Феликс с того времени, когда Ханна ненадолго увлеклась личностными вопросами и заставила его пройти кучу тестов.
Чан приготовил еду, потому что Феликс был голоден, и поел вместе с ним. Во время работы он сделал перерыв, когда Феликс хотел с ним встретиться, и они вместе сходили за продуктами, хотя Чан мог просто дать денег Феликсу, чтобы тот купил нужное. Чан сам сделал все возможное и выбрал продукты для Феликса, ведь тот был опустошён истерикой и не мог принимать взвешенные решения. Чан держал его за руку, потому что Феликс протянул свою. Он забрал его домой, потому что Феликс попросил. Унёс его, дремлющего, в постель и уложил спать. Обнимал и говорил, что все в порядке, когда у Феликса был эмоциональный срыв. Снова обнимал и играл с его волосами, пока Феликс не уснул.
Так, может быть, именно этим Чан выражает… не любовь, — потому что он вряд ли любит Феликса, — а привязанность? И если это так, то это означает… это, вероятно, означает, что акты помощи — это то, как легче всего он проявляет любовь в ответ.
Феликс хмурится и рассеянно рисует невесомые линии на ткани футболки Чана. Впрочем, сам Чан ничего не просит взамен. Единственное, что он просил от Феликса, было обговорено в договоре, — это то, чтобы Феликс проводил с ним время, периодически сопровождал его на мероприятиях и напоминал, что необходимо есть, пить, делать перерывы и время от времени выходить на свежий воздух. Честно говоря, эти пункты договора туманны.
Как-то Феликс ради интереса решил посмотреть примеры шуга-договоров и был поражён тем, насколько подробными они бывают. И Феликс одновременно радовался, что Чан не придумал схожий договор, но и был сбит с толку, почему Чан так не сделал.
Теперь Феликс думает, что Чан просто нереально добрый человек. Он говорил, что начал общение с Феликсом, потому что Минхо сказал ему, что Феликс раньше не занимался этим. Чан не хотел, чтобы у Феликса был плохой опыт. Как будто… раньше у него никогда не было сахарного детки?
Феликс смотрит на мягко дышащего Чана, нежно обнимает его, и боль в его сердце превращается в тревожную рану. Неужели Чан настолько благороден? Так любезен? Какого черта. Он спасает щенков и утешает плачущих малышей?
Скорее всего, истерично думает Феликс.
Он тратит своё время, энергию, усилия и деньги на всех, кто нуждается в этом, и никогда ничего не просит взамен? Что произойдёт, если… если… если люди, о которых он заботится, больше не будут нуждаться в нем?
…О Боже, Феликс точно знает ответ. Вот почему Чан трудоголик.
Это… это не нормально. Чан должен заботиться о себе больше, а не ставить себя на второй план и выдвигать вперёд нужду других людей. Он заслуживает заботы. Он заслуживает любви, ласки и объятий, и Феликс хочет дать ему это. Чан — замечательный человек, он дарит всем столько любви, но… но он одинок, вот в чем дело. Он слишком занят для отношений, живет в огромной, красивой, но такой пустой квартире, и у него есть друзья, которые в большинстве своём состоят в отношениях, и отношения для них являются приоритетом.
Ох, думает Феликс.
Я хочу заботиться о нем.
А как сам Чан относится к Феликсу? Вдруг идея покажется нелепой и самонадеянной. Кем для Чана на самом деле является Феликс? В этом как раз все дело. Чан сам сказал, что Феликс — друг Сынмина, но даже если бы не являлся таковым…
Даже если бы не являлся таковым, Чан все равно хотел бы о нем позаботиться.
Чан тихо выдыхает, поворачивает голову, подсознательно сжимая пальцы на Феликсе, и тот снова успокаивается.
Все это время Феликс думал, что использует Чана. Извлекает выгоду из него. Он все ещё чувствует себя подобным образом, но, может быть, Чану это действительно просто необходимо. Побаловать кого-либо. Побаловать Феликса. Потому что у Чана огромное сердце и ему не с кем поделиться теплом и любовью. А Феликс сопротивляется. Не слишком сильно, на самом деле, но в нем смешивается гордость, стыд и беспокойство за Чана.
Но если Чану это правда нужно, если он такой, какой есть… Хм, Феликс не настолько высокомерен или глуп, чтобы думать, что сможет изменить Чана. Феликс этого не хочет, правда, не хочет, а просто хочет, чтобы Чан был здоров и счастлив. Но, возможно, ему удастся повлиять на него. Направить его. Пусть Чан заботится о Феликсе, а Феликс будет заботиться о нем в ответ. И не как сахарная детка. Даже если вдруг завтра деньги не придут, Феликс все равно захочет продолжать заботиться о Чане.
Это было бы совсем несложно. Ему…
ему нравится внимание Чана и его забота.
Может быть, даже чересчур, кажется, думает Феликс, и его щеки горят от внезапного румянца, когда он вспоминает искры, пробежавшие по спине в тот момент, когда Чан потянул его за волосы (окей, можете подать на него в суд, но он любит игры с волосами). Но. Хорошо. Чану тоже это нравится. И не из-за игр с волосами! Ладно-ладно, может быть, немного. Феликс вспоминает, как Чан гладил его по голове прошлой ночью.
Но все же Чану нравится делать вещи, которые любит Феликс. Например, он просил его обняться. Конечно, он сказал, что это было потому, что Феликс выглядел очень нуждающимся в объятиях, хотя, возможно, Чану они тоже были нужны.
Хорошо, думает Феликс. Он может сделать это. Он может дать Чану позаботиться о себе, а взамен позаботиться о Чане. Внутренний голос слабо шепчет, что это плохая идея и стоит готовиться к боли, так как Феликс уже гораздо больше заинтересован в Чане, чем имеет на это право. Но Феликс прошёл курс терапии и знает, что
этот голос — всего лишь старая травма.
Феликс будет в порядке. Чан не причинит ему вред. Во всяком случае, не специально, но потом обязательно постарается исправить положение.
Он может бросить тебя, шепчет голос,
точно так же, как…
Нет. Это совершенно иная ситуация. Договор все равно должен будет закончиться, даже если в нем не обговорена финальная дата. И когда их отношения закончатся, — если Феликс феерично не облажается, — то нет причин, по которым они не могут остаться друзьями. Конечно, Феликс, вероятно, многого не знает о Чане, но чувствует, что с уверенностью мог бы сказать, что будет очень рад, если Чан навсегда останется в его жизни.
И, возможно, без договора и денег они даже смогли бы стать лучшими друзьями.
Наверное, думает Феликс,
но это так похоже на надежду.
Когда Чан просыпается, явно не ожидая, что умудрился так крепко заснуть, на улице мрачно. День постепенно клонится к вечеру, все небо затянуто покрывалом из облаков, а Феликс играет в какую-то игру на своём телефоне.
— Господи, — хрипит Чан, и Феликс, посмотрев на него, сладко улыбается. — Как долго я спал? Когда ты проснулся?
— Уже почти четыре, — отвечает Феликс, — я проснулся около часа назад.
— Ой, — Чан проспал… часа три, плюс-минус? Он не знает, когда именно заснул, но вау. Обычно его сон не бывает таким глубоким, и сейчас Чан чувствует себя потрясающе отдохнувшим. Ему интересно, почему Феликс остался с ним. Может, он просто не хотел его будить? Боже,
Феликс такой милый. — Как ты?
— Отлично, — говорит Феликс, и его внешний вид тоже выглядит нормально, что для Чана сродни облегчению. — Спасибо, что позволил мне вздремнуть на тебе.
— Не за что, — серьезно произносит Чан. Его живот громко урчит. Феликс хихикает, закрывая лицо рукой, и Чан чувствует, как кончики его ушей начинают гореть.
— Давай поедим, — предлагает он, и Феликс, кивнув, садится, протягивает руку и тянет Чана за собой. — Спасибо. Что-либо особенное?
Феликс говорит «нет», поэтому Чан решает по-быстрому приготовить жаркое. Пока он готовит, Феликс достаёт учебник и якобы начинает учиться, но в основном болтает с Чаном обо всем на свете. Чану легко на душе. Они вернулись к непринуждённой атмосфере, ведь часть Чана серьезно переживала, что он умудрился все и навсегда испортить своей глупой утренней шуткой.
Временами он вспоминает маленькие анекдоты, но по большей части остаётся довольным, слушая рассказы Феликса об университете, о сестре Ханне и племяннице Джули. Он точно обожает их, хотя нечасто встречается с ними из-за своего занятого расписания и графика Ханны. Феликс определенно преданный и любящий брат, Чан уверен в этом. В конце концов, чтобы помочь своим родным, Феликс усердно работает.
Они ужинают, и после первого укуса еды Феликс счастливо стонет и танцует, сидя на стуле, из-за чего в груди Чана горячей волной разливается гордость, а после окончания ужина Феликс убирает со стола. Это выглядит почти по-домашнему. Чан сурово напоминает себе, что нужно принять чёртову таблетку спокойствия.
Убрав последнюю тарелку в шкаф, Феликс вздыхает и смотрит на свои продукты, которые все ещё лежат на столешнице в куче пакетов, а затем на Чана.
— Мне пора идти, — произносит он, намереваясь надуть губы. — Нужно все это убрать и убедиться, что сосед по квартире снова не ломился в мою комнату.
— Снова? — в ужасе переспрашивает Чан. — Что ты имеешь в виду под «снова»?
— Эм-м-м, — Феликс смотрит на него, закусив губу. — Ничего, это тупая шутка, прости.
Чан прищуривается, ни на секунду не веря, что Феликс говорит правду. Но Чану не хочется вынуждать Феликса говорить. Сегодня у них уже состоялась одна трудная беседа, и Чан точно не станет причиной ещё одного подобного разговора.
Похоже, жизнь настроена против него.
Чан предлагает подвезти, а Феликс даже не пытается отказываться. Он просто собирает вещи, в то время как Чан убирает обратно в пакеты замороженные упаковки, и они несут все это в машину. Обыденный момент. И затем Чан спрашивает:
— Итак, адрес? — а ответа не слышит.
Вместо этого Феликс морщится, закрывает лицо руками и спрашивает:
— Эм, можешь просто подбросить меня туда, где забрал вчера?
— На автобусную остановку? Разве тебе не надо идти от неё двадцать минут? Как ты собираешься нести все продукты? В темноте?
— Хён, — скулит Феликс, все ещё пряча лицо в ладонях, — все в порядке, я справлюсь.
—
Феликс, — Чан протягивает руку и тянет его за запястье до тех пор, пока Феликс не убирает ладони и не смотрит на него. Феликс выглядит смущённым и немного угрюмым, что удивительно мило, но также вынуждает Чана отругать его за глупости.
Сначала Чан думает, что, возможно, Феликсу просто неуютно. Вчера Чан, понимая и уважая Феликса, поехал туда, где Феликс попросил забрать его, в район, который Чан как раз знал. Этот район не самый лучший в городе, и Чан невольно представлял, как усталый и беззащитный Феликс идёт по улицам поздно ночью, и мог поклясться, что буквально постарел на три года от одних лишь мыслей о том, что могло бы произойти с Феликсом.
Итак, Чан догадывается, почему Феликс не хочет рассказывать о своём месте жительства, и не знает, как с этим справиться. Привлекут ли его слова к обозначению ещё большей разницы в их образе жизни?
И это его не беспокоит. Он уже знает, что Феликс находится в тяжёлом финансовом положении, и может представить, что это означает то, что Феликс не живет в роскоши и во всем себе отказывает. Чан не осуждает Феликса и не будет осуждать его дом. В основном Чана беспокоит его безопасность, особенно с соседом по квартире, который, получается, имеет привычку вламываться не в свою комнату.
Но должен ли он вообще говорить об этом? Следует ли ему настоять на том, чтобы Феликс дал свой адрес? Но Феликс самостоятельно принимает импульсивное решение. Он набирает свой адрес в навигаторе и решительно смотрит в сторону.
—
Хороший мальчик, — говорит Чан, толком не подумав.
Феликс пищит.
В брякнутых словах Чан винит беспрецедентное количества сна, из-за которого оговорился, и почти желает сам себе скорейшей смерти. Какого черта он произнёс это вслух. Чану нужно проявить смелость, чтобы взглянуть на Феликса, и извиниться за то, что он вроде как переступил все границы. Но только Чан, собрав себя в кулак, поворачивается к Феликсу, чтобы попросить прощения, его слова застревают где-то в горле.
Потому что Феликс смотрит на него широко раскрытыми темными глазами, и на его щеках расцветает обворожительный румянец. Кадык двигается слишком заметно, когда он сглатывает. Его дыхание прерывистое.
Ему это нравится, шепчет дьявольский голос в голове Чана, хотя в повседневной жизни он изо всех сил старается не обращать на него внимание.
Чан прочищает горло, прежде чем сделать что-либо столь неблагоразумное, например, прямо здесь, на автостоянке, поцеловать Феликса и только потом уже повезти его домой.
Необходимо немного времени, и неловкое напряжение постепенно рассеивается. Чан включает музыку, Феликс пролистывает различные треки, подпевает некоторым из них и хихикает над несколькими песнями из плейлиста Чана. Чан уверен, что тема из покемонов — бред, и у Феликса хороший вкус, чтобы согласиться с этим утверждением, даже если он все равно продолжает хихикать.
Прежде чем получается осознать, они уже подъезжают к дому Феликса, забирают продукты из машины. Феликс прижимает ключ к домофону и впускает Чана.
— Так, эм-м-м, так, — запинаясь, нерешительно начинает Феликс, когда лифт медленно поднимается на пятый этаж, — Марк, мой сосед по комнате, он вроде как, хм, неряшливый. Так что заранее извиняюсь, если в квартире катастрофа.
— Все нормально, — отвечает Чан и слегка подталкивает Феликса под локоть, тем самым прося расслабиться. Но Феликс не расслабляется.
Честно говоря, на самом деле все не так и плохо. Соседа по комнате, Марка, похоже, нет дома. В жилом пространстве творится беспорядок, состоящий из бутылок из-под соджу и пустых коробок еды на вынос, на спинке дивана перекинута пара джинсов, а занавеска, отделяющая кухню от остальной части квартиры, кажется, привязана к какому-то стержню с помощью веревки, а не… фактически зацеплена на нем. Все это напоминает Чану его университетское время, о чем он незамедлительно рассказывает.
— Хм, — говорит Феликс, — вот сюда.
Чан помогает ему убрать большую часть продуктов. В их холодильнике пусто, не считая приправ, контейнера с кимчи, банок пива и проросшего картофеля.
— Кажется, вам можно ее посадить, — замечает Чан, и Феликс, наконец, расслабляется достаточно для того, чтобы рассмеяться.
— Ах, нет, все это в мою комнату, — Феликс останавливает Чана, когда тот пытается вытащить часть продуктов, которые могут лежать при комнатной температуре. Он не собирается спрашивать, но Феликс все равно добавляет, закусив губу: — В противном случае Марк все это съест.
Чан не думает, что Марк ему очень нравится, но держит своё мнение при себе и поднимает последние два пакета раньше, чем это успевает сделать Феликс, который просто ведёт его в свою комнату. Мнение о Марке не меняется в лучшую сторону, когда Феликс, вытащив ключ, отпирает дверь своей спальни. У самого Чана никогда в жизни не было плохих соседей по комнате, — с Бинни и Джисоном они жили вместе в одной комнате на протяжении всего университета, — но когда-то он слышал несколько историй. У Чана возникает неприятное ощущение, что Феликс живет с ужасным соседом.
Комната Феликса пусть и маленькая, но хорошая и аккуратная. Чан с любопытством осматривается. В одном углу комнаты стоит крохотная кровать. Стол, заваленный книгами, расположен в другом углу. Рядом с книгами небольшая модель человеческого скелета в крохотном берете. Чан замечает маленькое растение в оранжевом горшке, похожем на свернувшуюся в клубок кошку, и фотографию, где изображена веселая молодая женщина, — с глазами, похожими на глаза Феликса, — держащая на руках ребёнка. Как Чан догадывается, на фото сестра Феликса — Ханна и ее маленькая дочурка Джули. На шатком стуле на колесиках, придвинутом к столу, висит какая-то одежда, но пол в спальне пустой и чистый. На одной из стен наклеены плакаты с футболистами и пара плакатов со знаменитостями: Арианой Гранде и G-Dragon.
Возле кровати нет прикроватной тумбочки, поэтому ночник стоит на чемодане вместе с зарядным устройством и небольшой керамической тарелочкой, в которой лежат цепочки и серьги, и ещё одной фотографией, которой на этот раз является семейный портрет. Чан с интересом приглядывается к снимку. На фото запечатлён очень маленький Феликс, Ханна в подростковом возрасте и взрослая женщина, которая, должно быть, является их мамой. От улыбки глаза женщины превратились в полумесяцы точно так же, как и у Феликса.
Но рядом с ней стоит кто-то ещё. Лицо этого человека Феликс заклеил какой-то наклейкой. Похоже, раньше это была этикетка со штрих-кодом с какого-то продукта. Наклейка старая, потертая и отслаивающаяся по краям. Чану становится понятно, что ее приклеили очень давно и с тех пор больше не снимали.
Хм, думает Чан и смотрит в сторону, когда Феликс открывает дверцу шкафа и убирает продукты в коробку, находящуюся внизу под вешалкой и впихнутую в маленький свободный уголок. Как Чан отмечает про себя, Феликс носит гораздо больше цветных вещей. Он замечает много синего, чёрного, белого, а также несколько футболок розового и желтого цветов с милыми узорами. Разобравшись с едой, Феликс поднимается на ноги с яркой, хотя и слегка натянутой улыбкой.
— Итак, — говорит он, — может, я принесу тебе попить или что-либо ещё?
— Нет, что ты, все в порядке, — заверяет Чан. — Мне правда пора уходить. Надо съездить в офис, извиниться перед секретарем и убедиться, что Джисон не стал причиной международного инцидента.
Феликс смеётся, и в его смехе чувствуется некоторое облегчение. Чана это нисколько не беспокоит.
Он просто очень хочет, чтобы Феликс не чувствовал себя стеснительно из-за своего же дома.
— Конечно, — кивает Феликс, когда они выходят из его комнаты. — Я, хм, мне нужно закончить чтение, а потом постирать. Я… увидимся попозже?
— Обязательно, — обещает Чан. — Какое расписание у тебя на следующей неделе?
— О, я могу прислать тебе его, — предлагает Феликс, — но у меня фабрика по вечерам с понедельника по среду, а затем в четверг утром пекарня, потому что в четверг у меня нет занятий, только клиника, а потом в пятницу с пяти фабрика, и ещё пекарня оба выходных.
Брови Чана удивлённо приподнимаются и, кажется, скоро достигнут линии роста волос на лбу.
— Ух ты, — он тихонько присвистывает, — в отношении работы ты можешь быть таким же трудоголиком, как и я.
Прикасаясь к пульсу, Феликс смеётся.
— Ах да, наверное, это много, но я привык к такому ритму.
— Хм, — бормочет Чан. — Хорошо, отдохни сегодня вечером. Пришли своё расписание, и мы с тобой выберем подходящее время для встречи, ага?
— Хорошо, — соглашается Феликс, и Чан поворачивается, чтобы уйти, но прежде, чем у него получается это сделать, он слышит: — Хён!
А затем Феликс обхватывает Чана за локоть, бросается вперёд и обнимает его так быстро, словно вспышка, и тут же отскакивает назад. Когда Феликс отстраняется, его щеки снова розовеют, а в ярких глазах появляется решительность.
— Спасибо за сегодня, — произносит он, — и за прошлую ночь. И. И вообще за все. Напишешь мне, когда уйдёшь с работы? Не оставайся там на всю ночь, хорошо?
— Я… хорошо, — оцепенело обещает Чан, все ещё не отойдя от удивления.
Феликс снова улыбается, машет на прощание и закрывает дверь. На лестничной площадке Чан стоит и смотрит на дверь дольше, чем собирается сам себе в этом признаться, после чего встряхивается и спускается к своей машине. Ему… есть о чем подумать. Много о чем.
Прежде чем уйти, он достаёт телефон.
чан:
мне надо, чтобы ты оказал для меня услугу
чан:
и, пожалуйста, не говори сонни или бинни
лино:
?
лино:
независимо от того что нужно тебе хён
чан:
напомни мне, что испытывать чувства
к кое-кому, кто по договору обязан
быть милым по отношению ко мне реально хреново
чан:
это плохая идея
и она ставит в неудобное и ужасное положение
чан:
причем, согласие будет сомнительным
чан:
т.к. кое-кто может подумать, что не имеет право сказать нет
чан:
все равно, что скажу я
и кое-кто может почувствовать давление
чан:
может подумать, что я требую что-то
что делать не хочется
и я будто...
чан:
будто пользуюсь им
чан:
и в его же благо
чан:
и для его же комфорта, и счастья, и...
чан:
и в общем для хорошей жизни мне надо
держать свой член в штанах и
чан:
мои долбанные тупые чувства
чан:
запереть на замок
чан:
чтобы они не ранили
чан:
кого-либо
лино:
я скажу это с любовью
лино:
но ты идиот
чан:
представляю
лино:
даю гарантию, что ты вообще-то не представляешь
лино:
позвони мне
