• • •
— Ого, — говорит Сынмин, когда видит, сколько всего заказал Феликс. Тем временем Чонин уже начинает жарить мясо и при этом выглядит бесстыдно, но достаточно мило, чтобы эта маленькая шалость сошла ему с рук. Феликс просто сияет, радуясь возможности угостить их барбекю и тем самым отблагодарить Сынмина за все обеды, которые он приносил ему, а также загладить вину перед Чонином, когда, будучи навеселе, падал на его кровать и практически плющил в объятиях. Это такое особенное чувство — не беспокоиться о деньгах, не думать о том, чем придется пожертвовать в ближайшее будущее, если потратить некоторую сумму в данный момент. Они едят, общаются и вообще просто чудесно проводят время, наслаждаясь компанией друг друга. Феликс отправляет Чану их общее селфи за едой, что служит невинным напоминанием о том, чтобы сам Чан не забыл пообедать, и пишет благодарности за то, что благодаря ему все это стало возможным. Когда Феликс отрывается от телефона, то замечает, как Сынмин и Чонин смотрят на него с одинаковыми хитрыми улыбками. — Что? — спрашивает он, при этом мысленно ругаясь на свою бледную и из-за смущения быстро краснеющую кожу. — Ты спишь с Чан-хёном? — наморщив нос от отвращения, спрашивает Чонин, но в его глазах плещется озорное любопытство. От неожиданного вопроса Феликс давится едой. Потянувшись, Сынмин стучит его по спине до тех пор, пока кусочек мяса не смещается с места, протягивает салфетку, чтобы Феликс мог вытереть слезящиеся глаза, и говорит: — Нет, даже если его глаза превратятся в глаза-сердечки больше, чем сейчас. — Ребята! — восклицает Феликс. — Ну и чего ты тянешь? — интересуется маленький дьяволёнок Чонин, и Феликс напоминает себе, что младший ничего не знает про договор и сахарных папочку и детку. Однако знает Сынмин, и Феликс не может понять, почему в данный момент Ким поступает с ним подобным образом. — Феликс очень красивый, но очень глупенький, — ласково тянет Сынмин, похлопывая его по голове. Ах да, Сынмин поступает так, потому что он — зло во плоти. — Отвянь, я не тупой, — ворчит Ли. — Мы просто друзья. — Конечно-конечно, — протягивает Сынмин. Оставаясь совершенно не удивленным, Чонин просто смотрит на него. — На самом деле просто отвратительно то, насколько сильно тебе нравится Чан-хён, — начинает он, — и Джисон-хён сказал мне, что Чан-хён пишет песни о любви, поэтому очевидно, что он такой же противный, как и ты. Ну почему вы уже не потрахаетесь? — Следи за языком! — возмущается Феликс, потому что Чонин младше них, даже несмотря на то, что ему уже двадцать три года. Чонин пихает его. — Нет, давай серьезно, — перебивает Сынмин, — ведь очевидно, что ты ему реально нравишься. Поверь мне, я знаю Чана много лет, и я почти уверен, что он влюблен в тебя. Сердце Феликса колотится в груди, словно бешеное, и его тело пронизывает смесь надежды и страха. Это настоящие друзья Чана, которые знают его с университета, поэтому так они уверены в этом? Но если, если они ошибаются? А что, если Феликс облажается и разрушит дружбу с Чаном? Этично ли вообще действовать, если можно сказать, что, технически, Чан его босс? А что, если Чан подумает, что Феликс поступает таким образом, чтобы «поиметь» с него побольше денег? Хотя даже он и так присылает Феликсу слишком много денег? Сынмин пинает Феликса под столом. — Ты чертовски напугался, — говорит он, — пожалуйста, дыши. Феликс хмуро смотрит на него, и Ким вздыхает. — Ох, вы оба безнадежны. А теперь послушай причины, — подчеркивает он, многозначительно смотря на Феликса. Чонин, выглядя смущенным и подозрительным, наблюдает за их гляделками, — Чан-хён никогда не сделает первым шаг, потому что он не хочет, хм, не хочет пользоваться своим преимуществом, если ты понимаешь, о чем я. Так что, если ты хочешь, чтобы что-то получилось, надо именно тебе действовать первым. И, вероятно, стукнуть его по голове, если он не поверит, что ты реально, прямо реально, хочешь его. Чонин смеётся. — Да, отчасти Чан-хён глуповат. Если с ним флиртуют, он никогда не понимает этого. — Он себя видел? — спрашивает Феликс, с помощью негодования оказываясь буквально выброшенным из паники, и Чонин с Сынмином смеются, вероятно, над ним, но это неважно. Наверное, Сынмин… прав. Феликс знает Чана. Знает, что если ему действительно нравится Феликс, то он будет беспокоиться о том, что переступит черту, будет осознавать положение Феликса и вряд ли что-нибудь сделает с ним. Это одновременно и невыносимо, и трогательно. Так что, похоже, если Феликс хочет, чтобы между ним и Чаном возникло нечто большее, чем есть сейчас, то ему придется набраться храбрости и сделать первый шаг. Но прежде чем он это сделает, ему самому нужно выяснить, нравится ли он Чану. И тогда Феликс решает покрасить волосы в розовый цвет и приготовить для Чана брауни. И если все пройдёт замечательно, то по итогу, в скором времени, у него будет настоящий парень.Глава 13
18 февраля 2021 г. в 20:33
Примечания:
заранее благодарю за пб♥
В защиту Феликса можно сказать, что прошел он через следующее.
Решить позволить Чану позаботиться и принять ответную заботу? Хороший план, думает Феликс, надёжный план. Что же, возможно, может пойти не так? Чан заботливый, снисходительный и никогда не создаёт такие ситуации, в которых Феликс может почувствовать себя потакающим или уступающим. Например, когда Чан покупает Феликсу вещи: новый и красивый ноутбук или еду, или милые маленькие пустячки, которые «напомнили» ему о нём. Чан присылает Феликсу слишком много денег каждую неделю, и последнему приходится постоянно бороться со своей гордостью, чтобы спокойно принять их. Феликс находит выход из ситуации: он берёт меньше смен на фабрике, потому что в данный момент может позволить себе маленькую поблажку, и, возможно, иногда мечтает об увольнении, но все-таки не увольняется.
Но дело не только в подарках. Чан возит Феликса повсюду, поэтому ему больше не приходится метаться с места на место, постоянно контролируя время и то, сколько драгоценных минут осталось у него в запасе. Чан много общается с Феликсом и задаёт ему вдумчивые вопросы про ученую степень, про Ханну и Джулию, и запоминает все рассказанное. Чан играет с ним в игры и так сильно смеётся, что практически рыдает от смеха, вместо того, чтобы раздражаться и гнаться за победой, потому что Феликс в некотором роде любит соревноваться. Чан начинает звонить Феликсу сразу после того, как однажды тот упоминает, что ему трудновато одновременно писать сообщения и учиться.
И делает он это не только потому, что является Бан Чаном. Когда Чан искренне улыбается, его ямочки появляются на своём законном месте. Он так смотрит на Феликса, когда тот объясняет мем, будто мем является секретом вселенной, или однажды — так как у Феликса не особо много свободного времени, — приводит Феликса в студию и показывает ему, как создаёт музыку, биты и объединяет лирику с инструментальной музыкой во что-то фантастическое. Феликс наблюдает за Чаном и его явной страстью к своей работе, огромным мастерством и восхищается.
Феликса знакомят с секретарём Джэ — высоким и ошеломляюще продуктивным мужчиной. Джэ вежливо пожимает руку Феликса и буквально каждые двадцать минут предлагает ему закуски. Феликс встречает нескольких айдолов, которые смотрят на Чана так, будто он в воздухе подвесил Луну и стоит ему только попросить их достать ее, как айдолы уже подпрыгнут за ней.
Также Феликс встречает Чанбина, но мимолётно, потому что Со уже собирается уходить, когда Феликс и Чан заходят в студию. Чанбин обнимает за руку высокого и очень красивого молодого человека, которого представляет как своего парня Хёнджина. Чан представляет Феликса как «Феликс», но лица Чанбина и Хёнджина светятся при узнавании парня. Феликс слегка стесняется из-за внимания, обращённого в свой адрес, но никто из остальных не относится к нему странно.
Хёнджин называет его симпатичным. Феликсу хочется узнать, когда в последний раз Хёнджин смотрелся в зеркало. Бесстрастно изучив Феликса несколько устрашающих секунд, Чанбин одаривает его лёгкой и милой улыбкой. Феликсу кажется, что он прошёл некое испытание.
Вот к чему Феликс абсолютно не готовился и не мог подготовиться, так это к тому, что сможет так быстро влюбиться в Чана. Похоже, это серьезное упущение с его стороны.
Очевидно, что Чан горячий и замечательный во всех отношениях, и Феликсу он уже конкретно понравился спустя три недели после подписания договора. Просто это… это очень быстро набирает темпы.
Чувства Феликса начинаются с искр: «черт возьми, он такой милый» и «о, вау, он со всеми такой милый», «господи боже он такой милый, что аж больно», «руки, руки, руки», «гребаные ямочки», «о бог мой боже ключицы» (когда Чан надел полупрозрачную рубашку, хотя сейчас, вообще-то, зима) и «черт-черт-черт этот пресс» (когда Чан потягивается, его рубашка задирается, и Феликс, заметив выпирающие тазобедренные кости Чана, ловит себя на ощущении, что у него от желания укусить за них дико чешутся зубы), «черт возьми, он поёт» и «черт возьми, он читает рэп», «он просто зарычал, а я сейчас, кажется, помру» и «руки, руки, руки, пианино, руки, гитара, руки, я не вывожу». Феликс абсолютно отказывается не прикасаться к рукам Чана при каждом удобном случае, а Чан, кажется, не возражает. Феликс слишком слаб, чтобы сопротивляться своему желанию.
И немногим позже в груди Феликса искры сливаются в маленькое и сияющее солнышко, которое ярко вспыхивает каждый раз, когда на телефон приходит уведомление о новом сообщении от Чана, или когда Чан звонит ему, или когда Феликс слышит его голос и хотя бы просто думает о нем.
По-видимому, во время украшения партии кексов Феликс рассеянно улыбается, а Сынмин, уперевшись подбородком ему в плечо, произносит:
— Ты такой же мягкий и бесформенный, как эта глазурь, — а затем уходит, прежде чем Феликс успеет стукнуть его и начать отрицать сказанное.
И маленькое солнышко становится все больше, горит более сильным ослепляющим светом, когда Чан и Феликс в обнимку лежат на диване, что, как клянётся Феликс сам себе, начиналось как попытка уговорить Чана вздремнуть. У Феликса появляется ощущение, что сам Чан голоден до объятий — он постоянно жаждет их, и, если предоставляется удобный случай, сразу же обнимается и зарывается пальцами в волосы Феликса. Конечно же, когда они обнимаются на диване, Чан не всегда спит. Иногда они просто лежат, иногда что-нибудь смотрят. Бывает такое, что оба залипают в телефонах или болтают о чем-либо. Но каждый момент все равно остаётся удобным и умиротворяющим.
Им так удобно и комфортно друг с другом, что Феликс рассказывает Чану о своей маме. Это решение вряд ли можно отнести к осознанному. Просто иногда это случается само собой, и вспоминать о ней уже не так сильно тяжело, как раньше, но боль все равно сидит где-то внутри Феликса, который однажды понимает, что, благодаря Чану, чувствует себя лучше. Семья крайне важна для Феликса. Важна и приватна в отношении других людей, но Феликс хочет… хочет, чтобы Чан знал его маму. Он уверен, что Чан определенно понравился бы маме.
Спустя два с небольшим месяца после подписания договора осознание того, что Чан нравится Феликсу, является чем-то вроде огромного шока для последнего. Феликс, конечно же, рассказывает Ханне про это. Он не говорит ей о том, что является сахарной деткой, и планирует никогда в жизни не сообщать об этом, а Ханна не подталкивает его к разговору. Сестра просит Феликса пообещать, что он в безопасности, что с ним все хорошо, что он не попал в какую-либо передрягу, которая в будущем может для него плохо аукнуться.
— Мне кажется, что, возможно, я влюбился, — говорит Феликс сестре.
Ханна весело смеётся.
— В друга Чана? — спрашивает она и добавляет: — Да, мне было очень интересно, когда же ты это поймёшь.
Феликс смотрит на свой телефон, а затем со стоном плюхается в кровать.
— Неужели я так очевиден, — лёжа лицом в подушку, глухо произносит он.
Ханна снова беззаботно смеётся, но на этот раз немного дольше.
— Каждое второе слово из твоих уст: «Чан-хён вот это» и «Чан-хён вот то», — выдыхает Ханна, почти задыхаясь от смеха. — Я уже успела подумать, что ты, родной, встречаешься с ним, но я даже не думала, что ты пока что просто влюблён в него и не признался ему в своих чувствах.
Феликс вздыхает, а затем вздыхает ещё раз и впервые в жизни произносит вслух:
— Я хочу встречаться с ним.
Это важный момент. Феликс действительно хочет встречаться с Чаном. Честно говоря, он хочет больше, чем просто встречаться с ним. Он, ну… когда он дрочит, то больше не думает о безликих людях. Воспоминания о Чане заставляют Феликса чувствовать себя одновременно виноватым и возбужденным. Он воображает, что Чан прикасается к нему и ласкает его своими большими руками. Бормочет на ухо Феликсу о том, какой он хороший мальчик. И каждый раз Феликсу приходится прикусывать пальцы, чтобы не застонать слишком громко.
— Так встречайся с ним, — беспечно говорит Ханна, даже не подозревая о мыслях, которые крутятся в голове брата, и слава богу. — Судя по всему, что ты рассказывал, он похож на тебя, как и ты на него.
Феликс со вздохом поворачивается на спину. Если честно, у него есть подозрение, что… что он тоже нравится Чану. Его уши как бы выдают своего хозяина. Они легко краснеют, Чан легко смущается, и это так мило и возбуждающе. Феликс видел Чана в студии и был там, когда тот вёл деловые разговоры по телефону или проводил онлайн совещания, и он просто… невероятно компетентен, уверен в себе, немного суров, и это так горячо. Он такой босс.
У Феликса противоречивые чувства по этому поводу. Ха, противоречивые. Это хорошее слово для описания всей ситуации. Ситуация сложная, потому что, хотя Феликс думает (надеется), что Чан хочет его, но он не уверен в этом до конца, и Чан ничего не делает, чтобы подтвердить подозрения Феликса. Он переживает, что Чан просто застенчивый и очень восприимчивый к тому человеку, кто будет добр с ним.
— Я не знаю, — ноет он Ханне, которая повторяет детские фырканья Джули как во время кормления. Он слышит, как племянница что-то говорит на заднем фоне. — А что, если я ему не нравлюсь? А что, если я все себе напридумывал?
— Что ж, тогда надо узнать, — прагматично отзывается Ханна.
— Но как? — скулит Феликс.
— Соблазни его, — говорит Ханна, и фраза определенно из ее любимого репертуара, а Феликс разражается хрипящим смехом. — Да что я такого сказала? — спрашивает она, когда Феликс начинает икать от смеха. — Я серьезно! Я знаю, что ты можешь флиртовать, я буквально сама научила тебя этому. Так что иди за своим мужчиной, но пожалей мои нервы и не рассказывай в деталях о том, как ты это сделал.
Феликс снова хихикает, говорит Джули, что любит ее, благодарит Ханну и кладет трубку.