А что я могу, быть красным кубиком льда Или закуской, ставшей буржую посреди горла. Auf wiedersehen, мадам - я понимаю, что ты жива Только тогда, когда тебе по-настоящему больно. ♪ Слава КПСС - АНАРХОПУТИН ♫
***
Комната превратилась в помещение для допроса. Папирус сидел на стуле, не выражая никаких эмоций, будто превратившись в экспонат из кабинета биологии. Молчал. У Андайн дёргался глаз, она нервно стучала пальцами по холодильнику, с трудом подавляя желание прислониться к нему лицом, чтобы унять эту нервную дрожь. - Чёрт тебя подери, почему ты молчишь? Если бы он знал, как сильно несколько минут назад ей хотелось разрыдаться, сгрести его в объятья и высказать всё накопившееся. Но она морально не могла себе этого позволить. Если она, Андайн, решила быть сильной, она будет сильной до самого конца. Она должна сохранять спокойствие. Она должна сохранять решительность. - Не знаю, - подал голос Папирус. - Я просто... Просто струсил. В нём погас свет. Будто всю энергию выкачали насосом и пустили не на что-то полезное, а на подогрев ледяных кубиков в центре Сноудина. Если свет в доме включался каждый вечер, то единственная особенность, которая критически отличала Папируса от других, его вечное умение находить хорошее даже в самой отвратительной ситуации, будто испарилась навсегда. Андайн осмотрела книжные полки, заставленные спичечными домиками, взглянула на торчащий из шкафа шарф, и, наконец, остановилась на самом Папирусе: он сидел сгорбившись и спрятав лицо в ладони, будто на него давила какое-то неясное чувство вины. И этот его жалкий вид в каком-то смысле смягчил её. Андайн поднялась, открыла створку шкафа и достала оттуда красный истрепавшийся шарф. Вернулась к столу и небрежно, будто не зная, как это делается, обмотала его вокруг шеи Папируса, слегка задев пальцами тонкую трещину на ней. Папирус ожидал чего угодно. Ещё одной пощёчины, выговора, битвы — чего угодно. Но вместо этого, отняв руки от лица, он столкнулся со взглядом подруги. Андайн смотрела на него прохладно. Не слишком холодно, но и не с нежностью. Она хорошо научилась контролировать свой взгляд. Как контрастный душ — чересчур тепло, чтобы продрогнуть, но и недостаточно дружелюбно, чтобы растаять. - Слушай, - её рука ложится на его плечо. - Не глупи. Возвращайся. Он замер, не зная, какую реакцию дать в ответ. Андайн ободряюще похлопала его по плечу, чтобы не дать Папирусу увязнуть в шоке, и двинулась к входной двери. Она слышала, как он вскочил со стула и сделал несколько шагов в надежде остановить его. - Андайн! Не откликнулась. - А когда ты сама вернёшься? Она не повернулась. Она не ответила. Она не знала. Дверь за Андайн захлопнулась, и только очутившись на заснеженной опушке, девушка ощутила, как сильно колотится её сердце. К горлу, наконец-то, подступили слёзы. Левая нога, правая нога, левая нога. Бег. Андайн углубилась в лес, чтобы точно убедиться, что никто не станет свидетелем того, насколько горячи её собственные слёзы. Она бежала, пока не закололо в боку, и тогда, прислонившись к стволу какого-то дерева, она дала себе ровно десять секунд, чтобы успокоиться. Слёзы текли. Ровно столько, сколько нужно.Скользким узелком дорога затянулась, зарвалась. Лето, тошнота, тревога разразилась, улеглась. Гордая свеча погасла, новой так и не зажглось, Слишком рано, чтобы просыпаться, Слишком поздно, чтобы спать. Нечего терять. ♪ Гражданская оборона - Нечего терять ♫
***
[flashback]
- Эй, Альфис! Альфис, смотри сюда! Альфис чувствует на себе его полный ожидания взгляд. Едва не давится своей вечной улыбкой, пытаясь приладить электрошокер к стулу, стоящему впереди. Всё время учёбы Санс вовлекает её в разнообразные выходки, и Альфис удивляется, каким образом им удаётся выходить сухими из воды. Вернее, это Санс выходит сухим из воды. С годами ему становится всё сложнее вытаскивать её на самые окраины Хотленда, к огромному каньону, на месте которого давным-давно пытались построить что-то вроде электростанции. Также с неохотой она идёт за ним на вечеринки одногруппников, которые облюбовали себе бар в Сноудине. Санс пытается помочь ей найти друзей, но для Альфис и его одного слишком много, поэтому почти каждый вечер Санс перешучивается с компанией каждый раз новых монстров, а Альфис сидит за барной стойкой с бутылкой лимонада, в сотый раз перерисовывая в большую общую тетрадь эскизы своего будущего Изобретения. Она верит, что в будущем обязательно станет великой учёной, и абсолютно точно Альфис знает, что никогда не возьмёт в помощники такого, как Санс. Когда эта мысль в очередной раз посещает её, она прищуривается и пристально смотрит на его спину в светло-синей толстовке. Альфис предполагает, что Сансу всё равно, чем заниматься в будущем. Такой, как он, вряд ли сделает научную карьеру. Но такой, как он, нигде не пропадёт. Каждый раз Альфис с трудом отгоняет высокомерные мысли по отношению к своему единственному другу. Совсем скоро начнётся пора стажировок, а потом она получит диплом, закроется в своём маленьком домике, а может быть, целой лаборатории, и всё Подземелье содрогнётся от её успехов. Иногда Альфис думает, что именно она сможет найти ответ, как разрушить Барьер. Но её неизменно отвлекает Санс, держа в руках очередную кнопку, электрошокер, шарик с водой или что-нибудь более глупое. Тогда Альфис выныривает из своих мрачно-величественных мыслей и улыбается вместе с ним. Едва она заикается о том, что хочет спроектировать какую-нибудь особенную электрическую установку, как на следующий день Санс притаскивает к её двери целый мешок собачьего корма. - С-санс? Зачем м-мне это? - недоумевает Альфис. - А ты каждый день видишь машины, работающие на собачьем корме? - усмехается он, и Альфис помогает ему затащить пакет внутрь. Она прислушивается к некоторым его безумным идеям, и про себя отмечает, что он не обделён талантом и интеллектом. Что он может быть полезен ей. Свой первый прибор они всё же собирают. Как раз ко дню открытых дверей на учёбе. К ним должны прийти в гости учёные со всего Подземелья, и до Альфис доходят слухи, что будет даже доктор Гастер. Конечно же, Альфис хочет именно к нему. Она представляет, сколько нового он сможет ей дать. Она будет ходить за ним по пятам по бесконечным коридорам лаборатории, записывать результаты его экспериментов, а затем расскажет ему о собственных идеях. Это будет блестящий старт карьеры. Её собственной карьеры. - Эй, Альфис! Альфис отвлекается от раздумий и видит перед собой широкую улыбку Санса. Позади суетятся монстры всех возрастов и размеров, но никто из них даже не смотрит на их до одури нелепый, но работающий прибор. - Альфис, - повторяет Санс и показывает ей руку, к которой прилажен маленький электрошокер. - Я разыграю первого, кто подойдёт. - Т-твоя шутка м-морально устарела, - выдавливает Альфис. Ты не понимаешь, чего это может стоить. Ты не понимаешь, чего это может стоить мне. Зрачок сужается. Сердце на мгновение перестаёт биться. Альфис замечает, что кто-то к ним идёт. Не просто кто-то. Высокая фигура в чёрном плаще. Руки в карманах. Тонкие губы не то нашёптывают, не то напевают что-то. Альфис не может сдвинуться с места. Она впервые видит его вживую. Зато Санс невозмутим. Он с неизменной улыбочкой делает шаг вперёд. Альфис замирает. - Приветствую, - его голос будто всё время срывается. Оглядывает стол с их проектом. - Знаете, приятно увидеть что-то, что хотя бы не является вулканом из соды и папье-маше, - под конец фразы срывается на смешок. Альфис всё ещё не знает, что сказать. В отличие от Санса. - Мы ожидали именно такой бурной реакции, - отвечает Санс. Кажется, гостя это веселит ещё больше. - И кем же вы являетесь, юное существо? - он почти снисходительно наклоняется к Сансу. Санс протягивает руку. - Санс. Гость приподнимает бровь и вынимает руку из кармана. Он отвечает на рукопожатие, но никакого удара током не происходит. Санс опускает взгляд. Маленький круглый электрошокер аккуратно вписался в дыру в ладони гостя. - Доктор Гастер.[end flashback]
***
Андайн медленно шла по Сноудину. Не сказать, чтобы на сердце полегчало, но из него будто вынули занозу. Она оглядывалась. День или ночь — Андайн перестала различать. Вокруг было тихо. Спят или боятся? Нет, ещё не спят. Просто монстров стало меньше. В окошке библиотеки горел тусклый свет. Вывеску починили. Дверь в бар Гриллби была приоткрыта, её придерживала смешная половинка кирпича. Прохладу сменила влажность. Родные фиолетовые стены, полузаброшенные аванпосты Санса, где он торговал хот-догами в былые времена. Птичка, способная поднять вес куда больший, чем свой собственный. Её прежний дом. Андайн глубоко вздохнула и развернулась. Где-то неподалёку, в пещерах, стояло пианино. Она шла, и её наполняло странное умиротворение: будто сердца всех монстров объединились и шептали ей: Андайн, успокойся, ты по крупице чинила Подземелье целый год, и у тебя начало получаться, несмотря ни на что. Она даже проигнорировала своё ставшее привычным "Я ничего не сделала". Пальцы плясали по клавишам, как в прежние времена. Будто ничего и не было, будто год жизни вырезали. Андайн всё так же безбашенна, храбра и полна Решимости. Появись любой враг — она бы одолела его. Не думай о человеке, не думай о человеке, не думай о человеке... Заключительный аккорд будто пустил клавиши волнами. На лицо Андайн упала прядь, и она даже не заметила, что та почти молочно-белая. Это не имело значения. Ею завладела смутно знакомая вдохновлённость, и казалось, что теперь она точно знала, что делать. Она же, чёрт возьми, королева. Может быть, у неё самой и недостаточно Решимости, чтобы разрушить Барьер, а в будущем они могут так и не получить свободы, сдаваться Андайн не собиралась. Холодный воздух Сноудина снова ударил по лёгким. Но сейчас это беспокоило Андайн меньше всего. — Санс! Мне прямо сейчас нужна твоя помощь! — Андайн ворвалась в дом Санса. — Ты упоминал, что раньше работал с Альфис, и... Абсолютная тишина. Даже какая-то заброшенность. — Да что же это такое, — раздражённо прошептала Андайн. Ни намёка на присутствие Санса. Если бы кто-то знал, думала Андайн, как она устала от этого скелета. Он что-то скрывает? Он только притворяется загадочным? Кто его знает. Хотя... Андайн точно знала, что он скрывал что-то, и его секрет о Папирусе, который он не выдавал так долго, давал Андайн право относиться к нему подозрительно. Ей начинало казаться, что всё это — большая игра, которую Санс придумал, чтобы развлечь свои неуёмные кости. Или это были первые звоночки какого-нибудь расстройства. Андайн решила забросить эти мысли куда подальше и сделала несколько шагов вверх по лестнице. Если Санс и хранит секреты, то, скорее всего, они где-то в его комнате. А может быть... Она остановилась на полпути. Спустилась обратно и вышла за дверь. Возле крыльца — цепочка небольших следов, которая вела за угол дома. Андайн последовала за ними.***
[Flashback]
- Г-глупая, глупая, глупая! На экране повторяется нарезка одних и тех же кадров из Водопадья. Смотреть на них не остаётся никаких сил. - Глупая, г-глупая! - из-под квадратных очков вот-вот польют слёзы, а маленький кулачок тянется ко рту. На костяшках пальцев уже видны неглубокие следы зубов. - Г-глупая! - жалобно протягивает Альфис и валится лицом на стол, смахивая рукой контейнер с недоеденной лапшой быстрого приготовления. - И т-трусливая. - Дорогуша, - до Альфис долетает недовольный голос Меттатона, и она поднимает голову. Угловатый, на единственном неустойчивом колёсике, он стоит со скрещёнными руками и выглядит самым уверенным существом в Подземелье. Хоть в ком-то эта чёртова решимость осталась. - Ч-что? - Долго будешь жалеть себя, душа моя? - с небольшой издёвкой произносит робот. Альфис мнёт в руках пояс лабораторного халата и молчит. - Ты же умная, - так же язвительно продолжает Меттатон. - Тебе хватило твоих замечательных мозгов, чтобы сделать нарезку. Что ещё? Может быть, таймлапс? Или слоумо наиболее драматичной смерти, пока это существо идёт сюда? Альфис продолжает сминать в пальцах грязную ткань, а из розовых наушников долетают приглушённые звуки битвы. - Пока ты размазываешь свои бесценные слёзки по столу, твоя Истинная Любовь рискует собой. Альфис шмыгает носом. Ей не хочется одёрнуть приятеля. Ей не хочется возразить. Ей хочется исчезнуть. Да как ты смеешь так разговаривать со мной? Да как ты смеешь указывать мне? - Так сделай же что-нибудь, о великая учёная, - Меттатон приближается к ней. Альфис медленно поднимает голову и смотрит туда, где у Меттатона должны быть глаза. Она знает, что робот пытается разбудить её. Вывести на эмоцию. Но эмоций в ней уже почти не осталось — ночь в подвале Санса, проведённая за тяжёлой и почти бессмысленной работой, бесчисленное количество видеозаписей, как её знакомые превращаются в пыль, режущее ощущение где-то в горле — то ли от холода, то ли от жары, то ли от химических реагентов. Это высосало из неё все силы. - Я н-не м-могу... Я... Альфис вдыхает[End flashback]