Light or Dark? /// Свет или Тьма

      Прошло уже две недели с тех пор, как я рассталась с Лайтом, а если сказать честно, не приукрашивая ничего, то Лайт бросил меня. Это было неожиданно и болезненно, но и такое случается в жизни. Случаются разочарование, люди бросают друг друга, делают друг другу больно, пытаюсь ударить побольнее, наверное, чтобы скрыть свою собственную внутреннюю боль, что скрывается в самых укромных уголках души. Я пытаюсь забыть о Лайте, и кажется, что у меня это получается, или же, хотя бы, я на верном пути к достижению этой цели. Все таки, он был первым парнем, в которого я влюбилась, и это должно значить что-то. Как ни странно, со дня расставания с Лайтом и попыток его забыть, мне не стало легче. Наоборот. Когда мы были вместе, я находила в наших отношениях способ отвлечься от своей никчёмной жизни, которую я вынуждена проживать день за днём. Лайт был, в прямом смысле, светом в моей жизни, и теперь этот свет погас. Теперь я должна посмотреть на свою жизнь теми глазами, которыми смотрела на нее, когда мы с Лайтом ещё не встречались, как полгода назад, снять пресловутые розовые очки, снова заметить в картине жизни трещины и гнилые пробелы, которыми насыщена моя жизнь. Моя жизнь — словно тот старый разваливающийся дом напротив моего; он трескается со временем, с каждым днём всё больше трещин, больше отпадает штукатурки и дом со временем уйдет под землю. Моя жизнь, в каком-то смысле, подобна старому дому; заброшенный, в котором никто давно не живёт, всем на него плевать, а сам он постепенно разваливается.       Я больно сглатываю, стоя на улице, смотря на этот дом напротив, чувствую себя при этом зябко из-за мокрых волос, которые прилипли к белой школьной рубашке. Волосы я не успела высушить, а погода сегодня ужасная; туман и мелкий дождь, которые направляют мое настроение в ещё худшее русло. Я съеживаюсь, посмотрев на время, что были у меня на телефоне, попутно замечая, что на экране все ещё его фотография, фото Лайта, которое я все ещё не убрала с обоев, или же, попросту не хотела, как бы сложно не было мне это признавать.       Шесть тридцать. Стрелки часов медленно тянутся именно тогда, когда ты меньше всего хочешь растянуть это время. Сейчас это именно так, ведь моя мать выгнала меня на улицу, заставив одеться побыстрее, ведь ее муж вернулся с какой-то командировки, но вероятно, просто гулял с чужими бабами. Ненавижу, как же сильно я ненавижу этих двоих, которые омрачают мне день каждый раз, когда я открываю глаза и встречаюсь с рассветом. Я больно хмурюсь, потирая запястья, которые адски болят после того, как мать буквально стащила меня с кровати, бросая на холодный пол, а я повредила свои колени из-за удара об старый пол. Увы, мази и пластыря у меня с собой нет, а короткая юбка не доходит до ран. Придется терпеть, или же, если выдасться свободная минута, я заскочу к медсестре и попрошу у нее. Увидев машину отчима, я тут же с ужасом понимаю, что стою прямо на нашей лужайке, из-за чего быстрым шагом обхожу ее, направляясь в сторону соседского дома, у которого растет плющ, прячась между стенами нашего дома и соседского. Он не должен меня увидеть, ещё и приставать начнет, а мне это нужно меньше всего. Черт, я больно сглатываю, когда холодный ветер дует мне прямо в спину, что намокла из-за волос, с которых стекает вода, а моросящий дождь и вовсе заставляет меня чувствовать ужасный озноб. Дождавшись, пока отчим зайдет в наш дом и захлопнет дверь, я тут же вздыхаю с облегчением, слыша звук двери. Оглядевшись, я тут же выхожу из-за угла и быстро перегнув лужайку, перехожу дорогу. До школы ещё целый час, но есть шанс, что школа уже открыта и охранник пустит меня и я подожду в коридоре. Моросящий дождь только усиливается, пока я дохожу до школы, а я с опаской думаю о том, что получу воспаление лёгких, если не дойду быстрее до школы. У меня нет никаких прав болеть, ибо я не могу себе этого позволить, денег у меня нет, а мать с отчимом, конечно же, не заплатят за лекарства. Моей матери было всегда плевать на меня, примерно с тех пор, когда ушел отец, а ушел он, когда мне было три годика. Я его совсем не помню, к счастью, ибо злилась бы на него ещё сильнее. Знаю только, что он живёт в Иокогаме со своей новой семьёй и они достаточно обеспеченные. Из-за этой мысли я больно сглатываю, понимая, что встретиться с отцом у меня никогда не получится, а если и встречусь, то практически уверена, что ему не нужна такая дочь, как я. Я никому не нужна, ни отцу, ни матери, ни Лайту. Я словно бракованный товар, который с самого начала брезгуют, кидают со стороны в сторону и никогда не берут в руки, чтобы разглядеть дефекты. Дефектов у меня много, но не физических, а душевных; у меня сломана душа, искалечено детство, да и психика идёт к черту, что я чувствую с каждым днем, словно какая-то буря разоварчивается внутри меня и однажды она даст о себе знать, наверное, это случится неожиданно для всех и в то же время так очевидно, когда по новостям покажут, что старшеклассница скинулась с крыши, а по новостной ленте в нижней срочее пробежиться мое имя. Трагично. Я усмехаюсь своей же мысли, чувствуя, что мысль о собственном самоубийстве в моей голове звучит даже как-то облегчительно. Сама мысль о том, что эти страдания не могут быть вечными и однажды мне хватит смелости все завершить. Лучше прекратить ад, в котором ты живёшь, чем продолжать жить в нем из-зо дня в день. Поэтому мне нужен был Лайт, он был единственной светлой стороной моей жизни, он давал мне надежду, с ним я чувствовала себя не сломленной, а наоборот, словно с ним меня ждёт новое начало, словно, с ним у меня все впереди. Но я ошиблась. Он обломал мне крылья, даже не дав взлететь. Я сглатываю, прогоняя эти мысли. Дойдя до школы, я поспешно оглядываясь, когда замечаю, что охранника нет на месте, из-за чего быстро проскальзываю в школу, оставаясь незамеченной. Оглянувшись, замечаю, что коридоры абсолютно пусты. Слава Богу, в которого я верю слабо, никто не увидит меня в таком состоянии. Я бегу по коридору, пока охранник не зашёл и не заметил меня здесь, бегу быстрым шагом по направлению к кабинету отдыха, который имеется у нас в школе и каждый имеет право зайти туда и посидеть в перерывах между уроками. Дёрнув за ручку двери, я с облегчением подмечаю то, что дверь открыта, из-за чего слабая улыбка появляется на моих губах. Я тут же снимаю с себя мокрую одежду, повесив ее на спинку стула и закутываюсь в плед, который лежит рядом на диване. Чувствую, как мои конечности просто окоченели из-за холода, из-за чего дую на них теплым воздухом, пытаясь согреться. Мне ужасно хочется есть, но, увы, еды тут нет. Взяв пульт, лежащий у ящика, я включаю телевизор, стоящий передо мной. «Кира за прошедшие пять дней совершил более двухсот убийств различной степени тяжести…» начинает женщина диктор, из-за чего я лишь хмурюсь. Кира… О нем или же о ней вот уже две недели говорит вся Япония. Серийный убийца, который убивает только преступников и убийц, скрываясь под всевдонимом Кира, вершит свое правосудие. Как по мне, он ничем не лучше тех, кого он убивает, но, он единственный в своем происхождении и виде. Никто до этого ещё никогда не производил такой фурор на японскую полицию и СМИ, что, конечно, в свою очередь подливают масло в огонь. Многие боготворят его, говоря, что он творит правосудие, на которое у власти не хватило смелости, а некоторые вовсе и открыто выражают недовольство, говоря, что никто не имеет права посягать на жизнь другого человека, даже если он и преступник. Я склоняюсь ко второму типу людей, ибо придерживаюсь того же мнения. Но никто не знает, кто такой Кира, он неуловимый преступник, который, словно призрак, оставляет за собой след из трупов. Даже в моей школе есть те, кто открыто им восхищаются. Как можно восхищаться убийцей? Хмыкнув, я тут же переключаю канал. «Многие называют Киру спасителем, а некоторые божьей карой…» начинает диктор, из-за чего я устало вздыхаю и переключаю канал на другой. «Кира — феномен этого века…» — начинает бурно произносит мужчина, из-за чего я переключаю канал. «Я считаю, что Кира необходим нашему обществу с прогнившей экономической системой и правопорядком…» — слышу я от телеведущей, из-за чего со вздохом переключаю канал. Наткнувшись на детскую передачу, я останавливаюсь на ней, ибо это, наверное, единственный канал, где не обсуждают Киру. «Срочные новости, сегодня утром в период между пятью и шестью часами утра произошло шестнадцать убийств, и судя по подчерку, это снова Кира» — произносит неожиданно появившаяся на экране женщина, появившаяся вместо детского мультика. — Да что же это такое? — с негодованием произношу я, выключив телевизор, ибо слышать об убийствах Киры мне не очень хочется.       В животе противно урчит, а глядя в окно я вижу, как ученики неспешными шагами направляються к школе, с иронией подмечая то, что они напоминают сотни зомби, которые ходят таким же темпом, да ещё и этот ужасный туман…       Одевшись в свою уже высохшую одежду, я незаметно выхожу из кабинета, перед этим оглядевшись по сторонам. Ну, вопросов не возникнет, они просто подумают, что я пришла раньше всех. — Хитоми? — послышался знакомый женский голос, из-за чего я тут же оборачиваюсь. — Айка, — произношу я, нацепив что-то наподобие улыбки, что, к слову, получилось у меня слабо и очевидно. — Ты что плакала? — спрашивает подруга, быстрым шагом пересекая расстояние между нами и подойдя ко мне, схватив мою руку. Я обречённо вздыхаю, пытаясь игнорировать ее пытливый взгляд, который стремится выведать у меня причины моих проблем. — Опять из-за Ягами? — спрашивает она, из-за чего я лишь усмехаюсь. На этот раз дело не в нем, или же не только в нем. — Сколько можно уже по нему убиваться? — спрашивает Айка, смотря на меня большими от удивления глазами. Айка была всегда очень эмоциональна, ее эмоциональность выдавала даже ее яркая одежда и неординарная прическа светло рыжих под каре волос, всегда заколотых какой то необычной заколкой. — Забудь его, — твердо повторяет она. — Да дело не в нем, — отвечаю я, смотря на нее с лёгким раздражением, ведь как бы мы ни были близки, подруга большую часть времени умудряется быть чрезмерно настойчивой и цепляющиеся. — Проблемы дома, — лаконично отвечаю я, надеясь, что за этим ответом не последуют сотни вопросов, на которые я не смогу ответить. Не люблю ворошить тему своих отношений с родителями, обсуждать их в школе для меня значит переносить их сюда из дома, а в школу я хожу, в большей степени для того, чтобы забыть, какой кошмар твориться у меня дома. Между двух зол выбирают меньшее, так ведь? — Ты ведь знаешь, что можешь пожить у меня, — говорит она, снова хватая меня за руку и на этот раз слегка стиснув ее в своей ладони. — Я не хочу вас обременять, — говорю я твердо. У Айки, в отличии от меня, счастливая семья, состоящая из отца, матери, и старшей сестры. Ее никогда ничем не упрекали, и тем более не били. Такой человек, как она, никогда не сможет понять такую, как я. Но все же, я благодарна ей за дружбу, которая нас все ещё связывает, не смотря на то, что она знает о моей ситуации в семье. — Ты же знаешь, что мы тебе только рады, — твердо говорит подруга, смотря на меня с ожиданием. — Знаю, — улыбаюсь я, смотря на Айку. — Я подумаю об этом, хорошо? — произношу я, соврав. Конечно же, я об этом думать не собираюсь, ведь все уже решено, я не хочу приносить кому-то неудобства, тем более семье Айки, к тому же, они начнут спрашивать, а я не готова к тому, чтобы грязные ссоры и тайны моей семьи вылезли наружу.       На первых двух уроках, чем были история Японии и география, я чуть ли не засыпала, но время от времени Айка, сидящая сзади меня, протыкала меня карандашом, чтобы не дать мне этого сделать. Я без интереса смотрела в сторону доски, где учитель, надрываясь, объяснял то, как же это важно, знать последовательность всех императоров японской империи.       Время от времени я смотрела влево, в сторону Лайта, что, как всегда сидел на своем месте, начиная крутить ручку в своих руках, а взгляд его был направлен на учителя, но никогда на меня. Я ни на что не надеюсь, просто мне обидно, что он все так зачеркнул, не дав мне даже и шанса. Я нервно сглатываю, переместив взгляд на учителя, сделав вид, что я вслушиваюсь и понимаю о чем идёт речь. А единственная мысль, что сейчас кружилась у меня в голове это то, куда я могла бы пойти после школы, ведь домой мне возвращаться нельзя. Мать не будет рада моему присутствию, а отчим снова начнет приставать ко мне. От этих мыслей я чувствую, как неприятные мурашки ползут по телу, из-за чего я просто дёргаюсь, надеясь, что никто не обратит на это внимания. — Ты не ела? — спрашивает Айка, когда мы стоим в коридоре, а она протягивает мне булочку. Я не ела, и сейчас умираю с голоду, но признаваться в этом не буду. — Спасибо, — говорю я, беря булочку с корицей, улыбнувшись подруге. — Смотри, это же Керо, — произносит Айка, из-за чего я перевожу удивлённый взгляд в сторону парня. — Привет, — здоровается он, из-за чего Айка широко улыбается, смотря на нас обоих. Что это с ней и почему она так странно себя ведёт? — Я, кажется, забыла телефон в кабинете, — говорит Айка, подозрительно смотря на меня, из-за чего я мысленно хочу ее убить. — Пойду схожу, — говорит девушка быстро, приподняв брови. Я округляю глаза, смотря на Айку, которая поспешным шагом отходит от меня. Керо учился с нами в одном классе и был одним из первых учеников, после Ягами Лайта, который всегда был на первом месте для учителей и, разумеется, старался, чтобы держать этот статус по себе. Керо же, каким бы хорошим парнем он ни был, пропускал он достаточно много, но директор школы, в лице его отца, спускал это ему с рук. Сказать честно, не знаю, когда это началось, просто в один момент интерес Керо ко мне с малого превысил средний. Конечно, ещё встречаясь с Ягами, я замечала, что Керо всячески оказывал мне знаки внимания. Сейчас же, когда я свободна от тех токсичных отношениий с по-настоящему нарциссичным парнем, Керо кажется мне несколько лучше Лайта. Конечно, услышав эти слова, Лайт пришел бы в культурный шок, ведь он привык считать себя лучше всех, а к сожалению это действительно так. Лучший ученик Японии, золотой ребенок, и так далее, это можно перечислять вечно, ибо самооценка Лайта не имеет границ. Но знают ли те, кто проводят все свое время с Лайтом то, что он законченный эгоист и нарцисс, который только притворяется хорошеньким. А Керо, в отличии от Ягами, действительно хороший парень, который, может быть, хоть и увиливает от учебы время от времени, но вторую маску он не носит. — Я тут подумал, — начинает парень, почесав затылок, вероятно, обдумывая что-то. Я посмотрела на него с ожиданием. Конечно, красотой он не блещит, да и умом тоже, как тот, кого я не хочу произносить, но всякое сравнение с Ягами возвращает меня к нему. Керо, наверное, более подходящий вариант для меня. Хоть он и богат, но не лицемерен и я не думаю, что он скажет мне «Смотри, кто я такой и кто ты такая…» или что-то наподобие этого. Из-за воспоминаний двух недельной давности меня передёргивает. — Мы с тобой можем затусить после школы, — произнес он больше не как вопрос, а прямое утверждение. Я несколько секунд с удивлением наблюдала за ним, прежде чем открыть рот и сказать… — Да, я была бы только рада, — твердо говорю я, понимая, что это и есть лучший исход событий для меня. Мне некуда деться после учебы, Керо и наше свидание может послужить мне поводом не возвращаться домой, да и я слишком голодна, а дома этот вопрос достаточно контролируют. Ещё один плюс в том, чтобы встречаться с ним состоит в том, что местные задиры, которые отступили от меня из-за того, что я встречалась с Ягами, будут обходить меня стороной, если я буду с Керо. Я усмехаюсь про себя, понимая, что Керо, возможно, решение всех моих проблем, даже если это звучит ужасно эгоистично. — Отлично, — говорит парень, улыбаясь, вероятно, удивлённый моему резкому ответу. Отнюдь, я не резка в принятии решений относительно парней. Да и встречалась я лишь с Ягами, и то, он заговорил со мной после нескольких месяцев загадочных переглядываний в мою сторону парты. — После уроков мы с ребятами идём к Кэзухиро, — говорит он, все ещё улыбаясь мне. Кэзухиро… Его друзья, с которыми такие, как я не общаются. Может это и к лучшему. — Отлично, осталось всего два занятия, — говорю я, пытаясь придать своему голосу веселья, но получается скомкано. Керо мне не интересен, и я себе в этом честно признаюсь. Если с Ягами я встречалась из-за искренних чувств, то с Керо я отключаю эти чувства и действую только из эгоистичных мотивов. С ним меня не будут дразнить, возможно, я получу от него пользу. Ненавижу, когда мне приходится думать в таком меркантильном плане, но жизнь в каком-то плане, — выживание. — Он пригласил тебя на свидание? — тут же ко мне подлетает Айка, смотря на меня с удивлением. — Вечеринка у Кэзухиро, или как там его зовут, — говорю я, из-за чего выражение лица Айки меняется. — Туда идут несколько людей из класса, включая меня, — говорит она, все ещё улыбаясь. — Я думаю, что это отличный шанс для тебя и Керо сблизиться, — говорит она, подмигнув мне, из-за чего я хмурю брови, не зная, в каком смысле воспринять ее слова. — Я буду очень рада, если вы сблизитесь, ты должна прийти, — говорит подруга весёлым голосом, из-за чего я только больно сглатываю, понимая, что она действительно верит в то, что он мне нравится, а не в мой мотив использовать его.       На предложение подвести меня до дома, я сразу же ответила отказом и села на переднее сиденье рядом с Керо, а сзади уже сидели Айко со своим нынешним парнем Макато, с которым она встречается уже несколько месяцев. Они, наверное, сочли странным то, что я поеду на вечеринку в школьной форме, ведь в отличии от большинства я не ношу с собой сменой одежды.       Солнечный свет лился на нас сверху, так как крыша на машине Керо была частично направлена вниз и оставляла в тени Айку и бойфренда. Слегка приподняв голову, я закрываю глаза, давая солнечному свету литься на мое лицо, говоря себе то, что я не должна ничего сегодня испортить, ведь от сегодняшнего дня зависит мое дальнейшее будущее. Это довольно грязно, строить такие планы, но у меня никого нет, ни одного человека, который бы беспокоился за мое существование. И даже мой отец никогда в жизни не интересовался мной, моя мать — алкоголичка и я не разочарована этим, так как и не ожидала от нее другого с тех пор, как ушел отец. А вот мой отчим — это отдельное зло, которого в одночасье с милого и заботящегося в глазах матери отчима, тут же превращается в злобного и озабоченного, который и делает, что пристает ко мне и врывается в мою комнату, когда отсутствует моя мать. Ей я ничего не могу рассказать, она мне попросту не поверит, а даже если увидит собственными глазами — то, наверное, выгонит меня из дома, решив, что это дело моих рук. Из-за мыслей, что уже кружат мне голову, я тут же выхожу из машины, как только мы подъезжаем. Горло что-то душит, и кажется у меня будет паническая атака. — Хитоми? — спрашивает Айка, когда я ускоряю шаг и обойдя их, направляюсь в сторону дома. Мне нужно выпить мои таблетки. В горле жар, на открытом воздухе мне нечем дышать. Черт. Лицо и руки сразу же потеют, из-за чего я ускоряю шаг и иду в сторону дома, откуда доносятся веселые звуки музыки и голоса молодежи. Мне не до веселья. — Черт, — больно выкрикиваю я, когда врезаюсь в плече незнакомца, лицо которого я не вижу из-за затуманенных паникой глаз. Кажется, я роняю что-то из сумки на землю, но мне плевать, ибо я просто подбираю саму сумку, ведь там лекарства. — Смотри, куда идёшь, козел, — говорю я разозлившись, утирая слезы, что возникли из-за тревожности, ведь сейчас мне кажется, что может случиться что-то страшное и непоправимое. Быстро обойдя незнакомца, я тут же иду сквозь толпу, при этом слыша голос Айки, которая все ещё зовет меня с улицы. Не сейчас. Сейчас мне плохо и чертова паническая атака не даёт мне дышать, давя на грудную клетку. Иду в сторону ванной комнаты, что как и в большинстве японских домов находится в конце коридора. С облегчением понимаю, что дверь открыта и зайдя в нее, тут же запирая себя изнутри. Чувство страха усиливается, слезы душат наравне с нехваткой воздуха. Вывалив на пол содержимое сумки, я тут же начинаю рыться среди косметики и блокнотов с карандашами и ручками, ища лекарства. Вот они! Взяв в руки таблетки, я тут же беру одну штуку, что кажется мне малой при такой тревоги, затем беру ещё две таблетки. Знаю, с этим нельзя шутить, но мне срочно нужно успокоиться, иначе люди узнают, что со мной не все в порядке. Закинув их в рот, я иду к крану и запиваю их водой. Чувство страха все ещё сидит у меня в голове, ведь таблеткам нужно время, чтобы те начали действовать. Сползая по холодной стене, я сажусь на пол, прикрывая глаза, повторяя про себя то, что все это скоро закончится. Мне станет лучше, мне должно стать лучше, ибо так продолжаться просто не может. Черная полоса должна завершиться, а белая должна заполнить мою жизнь светом. — Вот ты где, — говорит Айка, которая сидит на диване со своим парнем, мило обмениваясь с ним улыбками. Ее вид говорит мне, что она ничего не заподозрила, ибо ее настойчивость прорывалось бы и в отношении к этому. — Где ты была? — спрашивает она, продолжая мне улыбаться. — В туалет захотелось, — вру я, сев рядом с ней. Ее парень удаляется, чтобы принести ей ещё напитков, из-за чего я облегчённо вздыхаю. — Черт, — говорю я, спохватившись, понимая, что не зря у меня странное чувство. — Ты не видела мой телефон? — спрашиваю я, обшарив карманы, но так и не найдя его в сумке. В кармане тоже нет. Черт подери! — Нет, — качает головой Айка, из-за чего я больно кусаю губы. — Может выронила? — спрашивает она. — Нет, — резко отвечаю я, вздохнув и сдавшись. — Керо, — зовёт подруга, увидев парня в толпе. Я же вспоминаю, что причина по которой я здесь — это Керо. Парень улыбается и тут же идёт в нашу сторону. Айка улыбается мне и встаёт с дивана, чуть ли не пролив на меня напиток. — Тебе принести выпить? — спрашивает он, из-за чего я отрицательно качаю головой. Черт, будь немного дружелюбнее, Хитоми! — Может выйдем на крышу? Тут очень шумно, — говорит парень, приблизившись ко мне, из-за чего я несколько секунд сомневаюсь, затем качаю головой. — Я давно хотел пригласить тебя, вот только не знал, ты все ещё с Ягами или же вы расстались, — говорит Керо, когда мы поднимаемся на крышу и он отпирает дверь. — Мы уже давно не вместе, — говорю я, испытав неловкость, когда он пропускает меня первой. — Айка сказала, что ты долго страдала по нему, — говорит он, опередив меня и сев на софу, что стояла под апельсиновыми деревьями, что стояли в горшке. — Какая разница, — хмыкаю я, смотря себе под ноги. — Он давно в прошлом, — говорю я, поджимая губы и поднимая взгляд на Керо. В прошлом, ага, как же. — Это к лучшему, — говорит он, смотря на меня с какой-то улыбкой, что осветило его лицо. — Наверное, — говорю я тихо зачем-то. — Садись, — произносит тот, похлопав по месту рядом с собой. Я, почему-то, чувствую себя запредельно неловко. И как я собиралась обвести его вокруг своего пальца? Я не такая, как эти девушки и я кристально четко понимаю это сейчас. Сложив руки на колени, я смотрю куда-то вперёд, игнорируя взгляд Керо, который направлен на меня. Неловко. Переведя взгляд на него я замечаю, что его взгляд кажется мне каким-то затуманенным, блуждающим или же…пьяным? От него не пахнет алкоголем, что странно. — Я давно хотел провести с тобой время, — говорит он, улыбнувшись мне, из-за чего я пытаюсь выдавить из себя улыбку в ответ. Я не знаю, что ответить, а точнее, не знаю, как вести себя, ведь это же свидание, а я сомневаюсь, как мне вести себя на свиданиях. С Ягами все было легко, я знала, что это наши первые отношения для обоих, из-за чего неловкость была общей, и мы давно общались, но с Керо дело обстоит по другому. Я открываю рот, чтобы ответить что-то, но тут же ощущаю его руку, что дотронулась до моего колена. Я сглатываю, чувствую, как неприятные мурашки ползут по спине. — Что ты делаешь? — спрашиваю я, переведя взгляд на Керо, который только широко улыбается мне. Что происходит? Неужели… Неужели он подумал, что я одна из таких? Сердце начинает быстрее стучать от этой противной мысли. — Как ты думаешь, — отвечает парень каким-то заторможенным голосом, проведя рукой выше по моему бедру. Я тут же скидываю его руку, смотря на него с ужасом. Он что, черт побери, под кайфом? Его расширенные глаза говорят мне только об этом. Я со страхом смотрю на него, не зная, что мне и дальше делать. — Не понял, — говорит он, несколько раз поморгав, затем приблизившись ко мне. — Именно, ты все совсем не так понял, — говорю я с серьёзностью, понимая, что он, вероятно, принял меня за лёгкую добычу. — Я пришла сюда не для того, чтобы… — начинаю я, смотря на него с серьезной невозмутимостью, как парень просто толкает меня за плечи, опрокидывая меня к стенке дивана. Мой заторможенный успокоительными мозг соображает не слишком быстро, но я понимаю, к чему все идет. Пульс ускоряется и я понимаю, что я в опасности. Тревога подступает к горлу, мешая дышать, а ноги ватнеют. — Что ты делаешь? — спрашиваю я, смотря на него глазами, наполненными страхом. Мое сердце бьётся непозволительно быстро, будто бы сейчас остановиться. Что, черт возьми, делать, когда он обкурен или под кайфом, а я не смогу с ним справиться чисто физически? — Сама как думаешь? — усмехается он, смотря на меня пьяной улыбкой, затем наваливается на меня. Я пытаюсь отпихнуть его, чувствую, как из-за тревожности и опасности ситуации я бессильна. Что мне делать? Как мне спастись? Это страшно, ведь я никогда не думала, что окажусь в такой ситуации. — Керо, — громко говорю я, надеясь призвать его к сознанию, пытаясь спихнуть его с себя руками, но тот лишь прижимает меня к дивану, начиная целовать мою шею. Я больно сглатываю, испытав запредельный ужас от этих поцелуев. Боже. Мне страшно. В этот момент я понимаю, что мне страшно, впервые так страшно в жизни. — Пожалуйста, — говорю я, чувствую, как мой голос подрывается и начинает дрожать. Парень лишь продолжает целовать мою шею, одной рукой держа меня за талию, а другой схватив меня за запястье. — Керо, — уже плачу я, пытаясь спихнуть его с себя, толкая ногами. — Остановись, прошу, — говорю я сквозь слезы, из-за чего он тут же ослабляет хватку, остановившись. Я с замиранием смотрю на то, как он медленно поднимает голову, смотря на меня. Его зрачки расширены, а губы растянуты в каком-то странном выражении. Я не понимаю, что происходит и что он собирается делать, просто надеюсь, что мне удастся сбежать отсюда. Неожиданно, он отстраняется от меня, вставая с дивана, смотря на меня каким-то ошарашеным взглядом. — Хитоми, ты здесь? — зовёт меня голос Айки, которая перешагивает порог крыши и смотрит на меня, затем на Керо. Я замираю, не понимая, бежать ли мне или… Но тут же он срывается с места и бежит в сторону крыши. Я тут же привстаю с дивана, непонимающе глядя на то, как он быстро преодолевает расстояние и не успеваю среагировать, как Керо прыгает вниз. В ушах тут же звенит громкий голос Айки, которая кричит, закрыв уши руками. Неожиданно на улице начинают кричать люди, очевидно, заметившие падение Керо. Я сглатываю, понимая, что человек только что погиб… В голове каша, мысли спутаны, а реальность неправдоподобно искажается под гнетом этих событий. Я тяжело дышу, вставая с места, понимая, что мы с Айкой только что стали свидетелями самоубийства. — Айка, — шепчу я, все ещё не в силах прийти в себя после такого. Девушка ошарашенно смотрит на меня, то куда-то в сторону крыши, где несколько секунд назад стоял Керо. Керо, который прыгнул вниз. Керо, которого уже нет. От этой мысли меня передёргивает, мне становится жутко, хоть и сожалений или сочувствия к этому человеку я не испытываю. — Керо… Он? — спрашивает Айка, заикаясь, несмело подходя ко мне. — Он… Он спрыгнул, — говорю я, все ещё не до конца понимая то, что случилось. Почему он неожиданно решил покончить с собой? Почему он неожиданно понял, что то, что он собирался делать — это нечто аморальное и ужасное? Будто бы он вдруг очнулся от сна или же словно в него кто-то вселился? Словно, он был кем-то одержим… — Что произошло? — удивлённо спрашивает она, смотря на меня с замиранием, как по ее щекам начинают течь слезы. — Он прыгнул, я не знаю…не знаю почему, — произнесла я, заикаясь, хотя, признаться честно, я рада тому, что все случилось именно так. Словно, мой ангел хранитель неожиданно спас меня, внушив Керо мысль покончить с собой… — Это полиция? — спрашивает Айка, когда мы слышим звуки сирен, что приближаются к дому Кэзухиро. — Боже, — говорит она, подойдя ко мне все теми же несмелыми шагами. Она словно боится ко мне подойти. — Айка… — говорю я, смотря прямо на Айку, затем вижу, как к нам подходят несколько офицеров. Было страшно рассказывать неправдивые детали офицерам, которые смотрели на меня, как на обвиняемую. Я его не скидывала, но все же, я предпочла рассказать только часть правды. Мы зашли на крышу, сидели и говорили, а потом он просто встал на край и спрыгнул, ничего мне не сказав. Это моя версия того, как все случилось. Я не могу рассказать правду. Правду знаю только и я Керо, которого уже нет. Если я расскажу, что он пытался меня изнасиловать, то все подозрения падут на меня, все окажется так, словно я сама его скинула. Пусть все и звучит неправдоподобно, когда я рассказываю о том, что он просто взял и прыгнул, но все же, я остаюсь безучастной, к тому же, Айка все видела и подтвердила мои слова. Я не могу допустить тюремного срока в своей жизни, поэтому я предпочту утаить этот факт. Полиция расходится, а я просто остаюсь на крыше, сидя в углу, накрытая пледом, словно пострадавшая. Почти пострадавшая… Не могу поверить, что такая вещь чуть ли не случилась со мной. Мне даже неприятно это произносить, не по себе осознать то, что он чуть ли меня не изнасиловал. Я плачу, опустив голову я просто тихо плачу, прикрыв лицо ладонями, осознавая, что никого поблизости нет. Айка ушла со следователями, а я осталась одна. Я всю жизнь одна, я не могу разочароваться в жизни потому, что ничего от жизни не ожидаю. Услышав шаги остановившихся ботинок, я вздрагиваю, затем поднимая головы на человека стоящего надо мной. Сначала я вижу ботинки, затем протянутую мне ладонь, затем и лицо… — Лайт? — удивлённо произношу я, увидев лицо человека, протянувшего мне руку. Я сглатываю, видя, что на его лице нет ни одной эмоции, что ему даже свойственно. Он ничего не отвечает, лишь стоит, протянув мне руку. Я ничего не говорю, сглотнув ком в горле, я кладу ладонь в его руку и тот с лёгкостью помогает мне подняться с земли. Он несколько секунд смотрит мне в глаза, будто бы пытаясь прочесть там что-то. В одну секунду я могла бы подумать, что он беспокоиться по его выражению лица, но нет, я знаю, что беспокойство, особенно касательно меня, ему чуждо. — Ты как? — спрашивает он, смотря на меня, все ещё вглядываясь мне в глаза. Я же замечаю, что моя рука все ещё лежит в его ладони, а мне это почему-то заставляет меня чувствовать себя комфортно. Черт, старая Хитоми, вон из моей головы! — Не прикидывайся, что тебе не плевать, — говорю я, слегка сжав челюсть, отвечая ему так же грубо, как он этого и заслуживает. Но, странно то, что как бы грубо я не отвечала бы ему, мне удивительно спокойно сейчас, когда мы с ним стоим на крыше, где самая страшная вещь чуть ли не произошла со мной. Но, почему-то, когда он здесь я чувствую себя в безопасности. Почему это так работает? Я тут же убираю свою ладонь с его, смотря на него враждебно. — Ты в порядке? — спрашивает более настойчиво и даже раздраженно Лайт, тут же схватив меня обратно за руку. Что это значит? Зачем он прикидываться будто бы ему не плевать? Зачем ему это нужно? Мое сердце начинает быстро стучать, краем мозга понимая, что он все-таки может обо мне беспокоится и ему не плевать, судя по странному выражению его лица. Почему мысль о том, что ему не плевать доставляет мне какую-то дикую радость? Я ведь сказала, что все кончено. Ягами Лайта в моей жизни больше нет… или же? — В порядке, — говорю я, смотря на него с непониманием. — Почему тебя это беспокоит? — спрашиваю я, цепляясь за какие-то саломинки, чего мне делать нельзя. — Мне нужно знать, не случилось ли с тобой что-то? — спрашивает тот своим холодным голосом, который способен напустить на тебя лед своей холодностью. Но на этот раз нет, его слова наоборот растапливают мое сердце, из-за чего я сто раз проклинаю все в мире, ведь мое сердце все так же бьётся, как тогда, для человека, кто однажды его сломал. — Со мной ничего не случилось, — более мягко говорю я, опуская взгляд с его лица, из-за чего он расслабляет руку, а я убираю ладонь, как бы мне этого не хотелось. Иллюзия того, что ему не плевать даёт мне какую-то, хоть глупую, но все же надежду. — И я иду домой, — говорю я сухо, отведя глаза в сторону, смотря куда-то в сторону края крыши, именно туда, откуда прыгнул этот монстр. В глаза все ещё так картинка того, что он просто взял и прыгнул… Я иду прочь с крыши, оставляя там все самые страшные воспоминания, что теперь будут преследовать меня в кошмарах. — Тут слишком много полиции, правильнее будет выйти с заднего двора, — произносит Ягами, когда я дотрагиваюсь до дверной ручки. Оказывается, он шел за мной все это время. — Ладно, — сухо произношу я, убрав руку от двери и следуя за Лайтом, который, видимо, знает расположение входов и выходов в этом доме. Придется ещё раз пойти в полицию завтра, объяснить все следователям. Мать и отчима тоже известят об этом, что мне нужно в последнюю очередь. Почти что жертва насильника… Звучит довольно странно, хоть и не удивительно, учитывая мою удачливость. — Зачем ты идёшь за мной? — перейдя дорогу, тут же останавливаюсь я, задавая вопрос не оборачиваясь. Молчание длиться несколько секунд, я слышу шаги у себя за спиной, затем Лайт подходит ко мне со спокойным выражением лица смотря на меня, будто бы то, что сейчас происходит обычное положение дел. — Мне кажется, сейчас ты не в состоянии идти домой одна, — заключает таким же спокойным голосом он, из-за чего я медленно выхожу из себя. — Тебе кажется? — усмехаюсь я, приподнимая брови. — С каких пор ты заделался чертовым психиатром? — спрашиваю я, раздраженная спокойствием этого парня. — Ах да, забыла, ты же у нас во всем гениален, — говорю я тем же раздраженным голосом, смотря на шатена. — Странно, что ты до сих пор этого не знала, — говорит он каким-то безразличным голосом, поведя бровью и идя впереди меня. Черт. Я же не собираюсь домой, а ему почему-то приспичило проводить меня прямо до этого гадюшника, что живут мои мать и отчима. — Что ты делал на вечеринке? — спрашиваю я, догнав его. — Ты ведь не часто ходишь на вечеринки, — говорю я, посмотрев на его красивый профиль. — Не часто, но хожу, — произносит спокойно он, засунув руки в карманы бежевого пиджака, смотря куда-то вперёд себя. — Понятно, — хмыкаю я, поняв, что ответа от него не дождешься, ведь он всегда мастерски умеет увиливать от вопроса. — А что ты там делала? — спрашивает тот, не удосужившись даже посмотреть на меня, смотря все время вперёд себя. — Веселилась, на что было похоже? — раздраженно отвечаю я, нахмурившись. — Похоже, тебе было очень весело, впредь посещай такие вечеринки чаще. Тебе это пойдет на пользу, — произносит он с тем же безразличием и едва видимым раздражением, из-за чего я тут же злобно смотрю на него. Что это, черт возьми, значит? — Что это значит? — спрашиваю я, понимая, что он просто хочет вывести меня из себя. — Не важно, — кидает сухо он, продолжая идти и смотреть вперёд себя. Сейчас мне больше всего хочется ударить Ягами по его безразличному лицу. Чертов социопат. Не можешь проявить хоть какую-то долю сочувствия? Все пятнадцать минут мы идём молча, из-за чего напряжение в воздухе становится больше. Я все время только и делаю, что нервно сжимаю ладони, или смотрю на Лайт, который и не поворачивает в мою сторону взгляда. — Мы дошли, а дальше я сама, — произношу я, остановившись рядом с лужайкой своего дома, где к счастью не горит свет. Но я на собираюсь туда заходить ни в коем случае. Лайт несколько секунд смотрит на меня, а затем опускает взгляд и разворачивается. Я облегчённо вздыхаю, видя, как Лайт отходит от меня. Он не должен узнать о том, что я собираюсь делать. Посмотрев в сторону дороги, я замечаю, что машин нет, из-за чего я тут же перехожу дорогу, не дождавшись, когда Лайт скроется из виду. Старый полуразрушенный дом, в котором уже половину столетия никто не живёт, тут лишь нередко бывают наркоманы и бомжи, которым некуда идти. Открыв дверь, я тут же захожу в дом, который почти со всех сторон просвечивается лучами заходящего солнца. Пол скрипит, из-за чего я осторожно ступаю на деревянную поверхность, боясь, что она может в любую секунду провалиться. Закрыв дверь, я свечу по дому фонариком, который я ношу с собой, как брелок с ключами, чтобы удостовериться в том, что никаких бомжей или наркоманов нет в этом доме. Только этого мне не хватает. Посередине стоит какой-то старый диван, который обцарапан и ободран со всех сторон. Черт, мне придется тут спать ночь, а то и две, а то и три, если мой отчим не уберётся из нашего дома поскорее. Мой старый фонарик глохнет, пока останавливаюсь на полпути к дивану, осторожно ступая, чтобы не наступить на какие-то бутылки или крыс, что тут водятся. Тут же неожиданно я слышу скрип двери, что открывается у меня за спиной, издавая все самые страшные звуки ада, на которые только способна открывающаяся дверь. Что за… Мой мозг рисует все самые страшные и неправдоподобные ситуации того, что может со мной случится, будь тот, кто заходит в дом какой-то бомж или наркоман, или просто псих. Ведь начиная с сегодняшнего дня становлюсь более подозрительна и напугана. Я бью фонариком по ладони, пока та окончательно не угасает, а дверь открывается на всю, противно скрепя. Слыша, как дверная ручка ударяется об стену дома, я с ужасом понимаю, что этот кто-то стоит у меня за спиной. У меня может случится паническая атака, но все же, я не могу ее себе сейчас позволить. Сглотнув ком в горле, я медленно, стараясь не шуметь полом под ногами, поворачиваюсь в сторону двери. Я удивлённо приподнимаю брови, увидев Лайта, который стоит на пороге, а солнечные лучи уходящего дня светят на его спину, а лишь лицо остаётся в темноте. — Что ты тут делаешь? — спрашиваю я, понимая, что безумно рада, что это он, а не какой-то псих, который последовал на мной. — Хотел вернуть тебе кое-что, — говорит он, смотря на меня, но не сдвинувшись с места. Я вздыхаю и делаю шаг в его сторону, понимая, что такой, как он, вряд ли зайдет сюда. — Что? — спрашиваю я, посмотрев на него с вопросом. Он что-то протягивает мне, чего не возможно различить в темноте, при таком освещении. Дотронувшись до его руки, я понимаю, что он держит мой телефон. Я удивлённо смотрю на него и тут же раскрываю телефон, чтобы убедиться в том, что это точно мой, а понять это можно лишь по обоям. Надеюсь, что он не открывал его и не увидел, что на обоях размещена фотография его самого. — Откуда он у тебя? — спрашиваю я, подойдя к нему на шаг. — Ты выронила его, когда заходила в дом к Кэзухиро, — произносит он, из-за я удивлённо приподнимаю брови, понимая, что человеком, с которым я столкнулась на пороге был Лайт. — Спасибо, что вернул, — отвечаю я сухо, хотя сердце безумно быстро бьётся из-за того, что он вернулся, чтобы отдать мне телефон. Так, Хитоми, не смей снова одевать розовые очки, ты же их сломала напополам и выкинула в мусорное вёдро. — Пока, — говорю я, нащупав дверную ручку и тут же закрывая дверь. Я непонимающе смотрю на него, когда он останавливает дверь рукой, не давая мне ее закрыть. — Что ещё? — спрашиваю я с безразличием, чего я пыталась показать больше всего. — Ты собираешься остаться тут? — спрашивает он, приподнимая брови. Я сглатываю, понимая, что вопросов возникнет только больше и больше. — Тебя это волнует? — спрашиваю я, желая своим вопрос довести его и вывести его из своего не разрушимого спокойствия. Но он ничего не отвечает, лишь берет из кармана свой телефон и включив фонарик, проходит внутрь, освещая себе путь. Что, черт подери, он творит? Я непонимающе смотрю на него, но затем лишь следую за ним. — Тут могут быть крысы, — говорю я, чуть ли не усмехнувшись, зная, что он в какой-то степени очень даже брезгливый. Ягами не отвечает, а лишь идёт дальше. Я обхожу его и направившись к дивану, сажусь на него. Лайт несколько секунд смотрит на меня, пока я смотрю на него в ответ. Интересно, что он сделает? Развернется и уйдет? Думаю да, нет, я даже надеюсь, что да. Но, почему мое сердце имеет возможность болезненно сжаться, если он развернется и уйдет? Чёртово сердце. Лайт несколько секунд смотрит на меня, затем освещает фонариком диван, который имеет дырявые места и выдранную часть сиденья. Брезгливый какой… Смахнув пыль и какие-то клочки бумаг с сиденья, Лайт садится рядом со мной, что удивляет меня. Надо же. — Мне не особо интересно, но… — начинает он, затем останавливается, положив телефон с включенным фонариком на стол перед нами, давая ему осветить наши лица. — Почему ты не можешь вернуться в свой дом? — спрашивает он, наконец-то, посмотрев в мою сторону. Я набираю воздуха в лёгкие, даже не зная, что и ответить на это. Черт. Он имеет эту привычку задавать нужные вопросы в неподходящее время, тем самым выбивая почву из-под ног. Я не могу унизиться, сказав ему правду. — Семейные проблемы, — говорю я сухо, сглотнув ком в горле. — Но откуда тебе знать, — не вопросом, а утверждением произношу я, посмотрев на шатена. — Думаешь у меня нет проблем? — спрашивает он, слегка усмехаясь, смотря вперёд себя. — Твоя единственная проблема заключается в том, какой галстук тебе надеть, — усмехаюсь я, в свою очередь посмотрев вперёд, через щели в стенах дома я замечаю, как солнце стремительно идёт к горизонту. Даже не знаю, сколько сейчас времени. — А твоя в чем? — спрашивает он, вероятно, желая выведать большее. — Не важно, — сухо отвечаю я, не желая того, чтобы он знал какие-либо подробности о моей жизни, частью которой он так не хотел быть. Зачем тогда сейчас пытаться узнать что-то обо мне? Моя жизнь разваливалась, на твоём месте я была бы рада, что убралась из жизни такой девчонки, пока ты не попал под развалины. — Ты собираешься тут ночевать? — спрашивает он, посмотрев в мою сторону с непониманием. Наверное, он видел человека в такой ситуации только в кино, да я и сомневаюсь, что он смотрел фильмы про бедных людей. Нищета в этой районе Японии встречается не так уж и часто, но оставшись без поддержки родителей или каких либо родственников, если я не попаду в колледж, то останусь на улице. Трагично? Нет, ожидаемо… — Собираюсь, а что? — спрашиваю я, ожидая увидеть его удивлённое выражение лица, но он всего лишь отводит взгляд. — Тут собираются бомжи и наркоманы, так что, если не хочешь испортить себе имидж — лучше убирайся, Ягами, — говорю я, придерживаясь безразличного тона голоса. Нет, не уходи, прошу… Мои слова прямо противоречат тому, чего я на самом деле хочу. Я несколько секунд смотрю на него, пока он вглядывается в пустоту заброшенного дома, который внутри выглядит ещё хуже, чем снаружи. Он просто берет телефон с фонариком и выключает его. Классно, теперь мы сидим в темноте. Я вздыхаю, понимая, что мне остаётся только ждать, пока он уйдет. Неожиданно, уличные фонари зажигаются, что к счастью, освещают помещение старого дома и я могу разглядеть лицо Ягами. Он все ещё сидит, смотря куда-то вперёд себя, рукой подперев свое лицо. Мы сидим в молчании около десяти минут и мое терпение уже не выдерживает. — Серьезно, Ягами, — говорю я, привлекая его внимание раздраженным тоном голоса. — Ты можешь идти, — произношу я, смотря на него с ожиданием. — Тебя наверняка уже ищут родители, — дополняю я, устало зевая. Время близится к половине восьмого часа, а мне уже хочется спать. Наверное, это из-за переутомления. — Ты меня не слышишь? — не выдержав его игнора, спрашиваю громко я, из-за чего тот просто поворачивает голову ко мне, смотря на меня будто бы я сумасшедшая. — Я тебя прекрасно слышу, — говорит он спокойно, словно он под каким-то сильным успокоительным или же Ягами просто морально устойчив. Или все вместе. Он лишь убирает сумку с плеча и ставит ее на стол, затем снова подпирает щеку рукой. Эм…что это значит? Он остаётся? Я непонимающе смотрю на него, понимая, что это действительно так. Только вот, зачем ему это вообще нужно? Я не понимаю логику большинства поступков Ягами Лайта. Я замечаю, что в моем доме, что стоит напротив, зажигается свет, из-за чего поджимаю губы, чувствуя, как обида глубоко кольнулась. Мой дом. Дом, в котором меня никто не ждёт. Место, где я нужна меньше всего. Я больно сглатываю ком в горле, замечая, что Лайт смотрит сейчас на меня. Я устало прикрываю глаза, понимая, что сон предельно близок. Я так устала… Я поудобнее присаживаюсь на диване, где мы оба, к счастью помещаемся, только тут отсутвуют спинки по обе стороны. Бомжи, видимо, ее разодрали. Мерзкое местечко, даже несмотря на то, что время от времени мне приходится тут ночевать. Я все ещё удивлена тем, что он не сбежал отсюда. — Если хочешь спать, — начинает он, все еще сидя в таком положении. — Можешь положить голову на мое плече, — произносит тот, из-за чего я удивлённо смотрю на него. К чему вся эта благотворительность? Он меня жалеет? — А как же «кто я такой и кто ты такая?» — спрашиваю я, глядя на Ягами, что все ещё смотрит вперёд себя. Он ничего не отвечает, будто бы мои слова для него пустой звук. Я несколько секунд смотрю на него, затем пододвигаюсь к нему ближе. Если бы мы ещё встречались, то это не было бы таким неловким. Продвинувшись, я осторожно кладу голову ему на плечо, неосознанно вдыхая аромат его парфюма. Если не учитывать декорации, то выглядит так, словно это сцена из романтического фильма, где девушка засыпает на плечах своего парня на фоне заката… Черт, я пытаюсь его забыть, но как возможно это сделать при таких обстоятельствах? Мое сердце бешено бьётся, когда мы так близко. Мне нужно успокоится и постараться уснуть. Я вдыхаю воздух, слегка поведя плечами, ощущая, как здесь холодно, ведь дом давно не отопляется. Прикрыв глаза, я сосредотачиваюсь на мысли о сне, пытаясь скорее оказаться в царстве Морфея…