Исключительный

Досчитай до пяти и тебе всё станет ясно. Однако будь готов к неожиданным последствиям, но не факт, что они будут приятными.

За несколько часов до сообщения. 8:50

Шутка о внезапной полосе удачи в жизни Сяо Чжаня взбудоражила практически всю группу, участники которой не переставали отвешивать на этот счёт, как им казалось, довольно смешные шутки. Всеобщую радость и оживлённость вокруг парень совершенно не разделял, хотя и не отрицал того факта, что столь неожиданный презент в виде флейты навевал мысли о том, что всё это было заранее спланировано кем-то свыше. Чжань был весьма суеверен в данном вопросе, поэтому предпочёл оставить всё как есть и наконец-то вспомнить былые навыки игры, забывшиеся за столько лет отсутствия тренировок. Его музыкальное детство насчитывало около десятка различных инструментов, которыми любящая мать любезно одаривала его каждый раз, когда тот со всей детской решимостью заявлял о своём увлечении. Как и подобало многим детям, он не сразу нашёл свой инструмент, перепробовав многие, но не находя в них нужного звучания. Остановившись лишь на трёх самых главных для него инструментах, Сяо Чжань начал активно заниматься с репетиторами, хлопая в ладоши, когда кто-нибудь из взрослых мягко трепал его макушку и приговаривал, что из него обязательно вырастет прекрасный музыкант. Конечно, если он не захочет продолжить путь своей матери и разделить с ней большую сцену. Ведь будучи совсем маленьким, ему часто приходилось слышать о своём ангельском голосе. Такой тихий и мелодичный голос. Он — ангел, не иначе. Вы только взгляните на эти глаза и улыбку. Чжань-Чжань, ты был рождён для того, чтобы люди познали прекрасное в истинном её проявлении. С высоты столь детского полёта многочисленные кастинги не казались ему настолько сложной рутиной, а съёмки и вовсе воспринимались чем-то завораживающим и интересным. Ведь его одного окружало столько камер и людей, что, несомненно, льстило и заставляло всё сильнее с головой окунуться во всю эту звёздную пучину. Известность матери привносила свои плоды и в его только начинающуюся карьеру, но больший ажиотаж вызывали не столько выдающиеся музыкальные таланты, сколько его внешние данные, вобравшие в себя всё самое лучшее от обоих родителей. Будучи в сознательном возрасте Сяо Чжань часто задумывался над тем, как бы изменилась его жизнь, если бы он выбрал совершенно другую профессию, внимательно прислушался к наставлениям матери и отложил затею стать известным в долгий ящик, желательно успев наспех выкинуть злополучный ключ. Возможно, сейчас у него была бы большая семья, дети и любимая, но малооплачиваемая работа. Эти мысли, словно рой пчёл, жалили, бесконечно зудели в голове, оставляя после себя неприятно саднящие ранки. Их было настолько много, что в последствии Чжань просто не обращал на них внимание, как сейчас, направляясь в сторону чёрного входа. Он не мог даже и предположить, что от него могло понадобиться участнику чужой группы. — Ты хотел меня видеть, Фань У? Ребята сказали, что это что-то серьёзное, вот только я не могу понять, какое я имею к этому отношение? — стоящий перед ним парень даже не повёл бровью на данную фразу и предпочёл не слишком быстро распинаться о настоящей причине своего присутствия здесь. Честно говоря, Чжаню стоило заранее уточнить у ребят о некоторых нюансах и лишь после срываться с тренировки, в последнюю очередь ожидая увидеть не иначе, как «кота в мешке». За всю свою жизнь Сяо Чжань ещё никогда не встречал людей, которым бы нравились столь странные сюрпризы. Похоже, Фань У был именно из таких, раз до последнего тянул резину в прямом и переносном смысле этого слова, безжалостно смакуя во рту уже порядком истерзанную жевательную резинку. По его расслабленной позе можно было чётко сказать, что тот совершенно никуда не торопился, в отличие от своего собеседника, готового сорваться обратно в любой момент. — Мы так и будем играть в молчанку, или ты всё-таки перейдёшь к делу? — почему-то именно в такие моменты парень абсолютно забывал о формальностях, несмотря на их минимальную разницу в возрасте буквально в несколько дней. — Поверь, я не отниму слишком много времени. Это, конечно, не моё дело, но позволь спросить у тебя одну вещь, что происходит между вами двумя? — Чжань удивлённо вытянул лицо и уставился на собеседника нечитаемым взглядом, будто перед ним находилось не иначе как приведение из второсортных ужастиков, хотя в подобные рекламные трюки он никогда особо не верил. Фань У только мягко улыбнулся и поспешно решил восстановить свою стремительно падающую репутацию в чужих глазах, чтобы не показаться совсем уж бестактным. Безусловно, он переживал о душевном состоянии Ибо и обещал ему не влезать туда, куда не следовало, но в то же время хотелось до рези в глазах понять, что, чёрт возьми, творилось с самим Сяо Чжанем. Сама добродетель, пример нравственного поведения для окружающих. И в один миг решил сдать позиции, без сильного потрясения здесь явно не обошлось. — Со стороны вы с Ибо казались хорошими друзьями, даже странно, с учётом того, что именно положило начало вашему общению. Не раскроешь секрет? Или предпочитаешь оставаться на нейтральной стороне? Думаю, я многому могу у тебя научиться.

Кого ты играешь? Кого боишься?

— Я не понимаю, о чём ты, к тому же, мне кажется, ты переходишь черту. На твоём месте я бы не испытывал моё терпение, кто знает, насколько его хватит, — звонкий смех Фань У услышало как минимум треть всей огромной площадки, даже за толстыми стенами тренировочных залов, вот только в данной ситуации Сяо Чжань — единственный, кому было совсем не до смеха. Честно говоря, его всегда напрягало общение с теми людьми, которых невозможно было прочесть. Вот именно от них часто можно было ожидать самых невообразимых действий, порой не поддающихся никаким законам логики. Сяо Чжань искренне надеялся на здравый ум стоящего перед ним парня, хотя на глаз уже виднелись несколько звоночков. Однако это не отменяло того факта, что буквально по щелчку пальца настроение Фань У изменилось, подобно буре, словно и не было до этого неуместного во всех смыслах проявления эмоций. Парень нахмурился и подошёл ближе к Чжаню, внимательно разглядывая глубокие морщинки на лбу и усталые карие глаза, портящие такое идеальное миловидное лицо. — Я весьма наслышан о твоём актёрском таланте и могу с уверенностью простого обывателя сказать, что игра у тебя поистине безупречна, однако в любом случае даже у хороших актёров есть свои слабые стороны. Стоит тебе услышать одно единственное имя, как на твоём лице меняется бесчисленное количество эмоций, конечно, не всегда положительных, но не суть. Главное, что так происходит только с ним. Неужели Ибо такой исключительный, раз на развлекательном шоу ты даже умудрился поменяться с ним напитками. Как благородно с твоей стороны, за исключением того момента, что ты сам не питаешь большой любви к содовой, — с каждым сказанным словом Сяо Чжань всё больше сливался с белой стеной позади себя и, кажется, даже дышал через раз, не находя ни одного места, куда бы деть взмокшие запястья, уж больно сильно он впился в них тонкими пальцами. Всё вокруг казалось огромным импровизированным тиром в одном из местных парков развлечений, среди которого его фигура была главной мишенью для дротиков, и не исключено, что Фань У захочет сжалиться на ним. Не сейчас, когда один из дротиков болезненно прошёлся вдоль щеки и рёбер. — Всё дело в чувствах, не так ли? Твоя главная ошибка в том, что ты сделал собственные выводы, не разобравшись в ситуации. — Единственная моя ошибка в этой ситуации в том, что я доверился ему. Почему ты думаешь, что я стану оправдываться перед тобой? Не строй из себя благодетеля, Фань У, тебе это совершенно не к лицу, неужели ты пришёл сюда с его подачки? Не хочу слышать ни единого слова о нём, хватит, я и так уделил этому бессмысленному разговору слишком много времени, — последняя прозвучавшая фраза Фань У подействовала на Чжаня, словно пощёчина, чересчур отрезвляющая и болезненная, наверняка даже останется видимый алый след. И вообще, какое он имел право указывать, что ему стоило делать в той или иной ситуации, к тому же он и так прекрасно знал о произошедшем, раз пришёл так активно отстаивать позиции своего друга в его отсутствие. Даже для Чжаня не стало таким уж большим открытием новость о хороших взаимоотношениях между Ибо и самим лидером группы. Возможно, после общения с Сяо Чжанем Ибо и правда начал постепенно меняться в лучшую сторону и уже не так сильно выпускал иголки в тех, кто пытался с ним хоть как-то заговорить. — С твоего позволения, я вернусь к репетиции.

Подозрительность, недоверие? Страх? Паранойя? А, может, отчаяние? Где та самая тонкая грань, за которую нельзя заходить? Лёд уже трещал.

— Я не знаю всего произошедшего, но он не заслужил этого, — правое предплечье моментально обожгло чужим прикосновением, стоило только Чжаню снова повернуться всем корпусом обратно к собеседнику. Уже спустя несколько минут столь своеобразного разговора было отчётливо ясно, чего в итоге хотел добиться Фань У таким ничем не прикрытым расспросом. Прощупывал почву, всячески выводил на эмоции, лишь бы зацепиться за ту тему, которая вызывала больше всего раздражения. Сам же Фань У в подобных ситуациях отличался удивительным спокойствием и рассудительностью, выжидая, подмечая малейшие детали и изменения, словно огромная и опасная змея. А змеиная грация присутствовала безусловно, ему лишь оставалось посильнее обвить шею жертвы и довести дело до конца. Оказывается, не один Сяо Чжань мастерски владел различными способами перевоплощения и контроля эмоциями. — Ответь честно, как много ты видел в тот день? — Прости, ты сейчас это серьёзно? Давай, скажи ещё, что во всём всегда виновата жертва. Боже, ничего смешнее в жизни не слышал, — Сяо Чжань напоминал себе маленького бычка из старой детской книжки, которого перед ударами заставляли безжалостно уничтожать дорогой семейный урожай, просто для того, чтобы была хоть одна весомая причина отчитать бедное животное перед местными жителями. В тот день ему хватило лишь одного удара от человека, которому он доверился, посчитал другом, а потом бежал по лестничным пролётам, не разбирая дороги и гула пролетающих мимо машин. Ибо кричал что-то вслед, но в голове то и дело словно мантра звучало одно единственное слово «знает». Это чувство липкого, пронизывающего с ног до головы страха, не описать словами, от него не сбежать и не скрыться. Сяо Чжань отчётливо чувствовал, как собственные ноги обвивало что-то поистине мерзкое и холодное, ловко утягивая в прошлое, из которого он так тщательно пытался выбраться все эти годы. Так долго выстраивал в общении с другими идеальную картинку, а сейчас, благодаря Ибо, снова собирал осколки. Что он сделает с данной информацией? Как долго ему ещё придётся оставаться собой? — Достаточно, чтобы сделать правильные выводы о нём. — Заведомо неправильные выводы, ты хотел сказать. Честно, я никогда не пытался строить из себя клоуна, поэтому прости, не могу по достоинству оценить шутку, которую ты нашёл в моих словах. А сейчас вернёмся к сути нашего разговора. Хорошенько вспомни, кто первый стал инициатором той сцены, а кто был жертвой? Не удивлюсь, если за несколько минут до этого тебе на телефон пришло сообщение с неизвестного номера, — дыхание моментально спёрло, и в голове бесконечным потоком всплывали отрывки его переписки с тем самым номером, но откуда Фань У могло быть это известно? В тот день больше никого не было в вокальной студии. — Несложно догадаться, что сообщение было от Чан Вэ, и, судя по твоему озадаченному выражению лица, я попал в точку, не так ли? Я находился рядом и видел всё своими собственными глазами, Сяо Чжань, только не мог до конца понять, что он задумал. А теперь попробуй сопоставить кусочки пазла вместе и сказать мне ещё раз, Ибо заслужил подобное обращение? — Это не отменяет того факта, что он знает, — с самого начала их разговора воздух заметно накалился, и если бы кто-нибудь решился пройти мимо них, то обязательно получил несколько весьма ощутимых разрядов тока. Но, казалось, подобная атмосфера ничуть не смущала Фань У, который с ещё большим энтузиазмом бросался в самое пекло, шепча: «О чём знает?». Сяо Чжаню стоило прикусить язык намного раньше, но сказанного не воротишь, поэтому приходиться отмалчиваться и терпеть чужой прожигающий взгляд на собственной коже. Как бы ему сейчас хотелось оказаться тем любимым невидимым героем детства из старой маминой книжки. Безусловно, глупо думать об этом в таком возрасте, в феникса он никак не превратится, как бы не хотелось, но может хотя бы попытаться стать кем-то хоть немного похожим. Такой же гордой, влюблённой в жизнь птицей, которой когда-то пришлось балансировать между жизнью и смертью, как и ему несколько лет назад. Сяо Чжань отдал бы всё, чтобы забыть тот день, как самый страшный кошмар, ставший явью. — Забудь то, что я сказал. — Мне почему-то кажется, что дело тут совершенно не в нём. Ибо лишь попался под горячую руку, а истинная причина всего кроется вот здесь, — чужая рука бесцеремонно ткнула в лоб, оставив после себя только фантомное чувство прикосновения, но этого вполне хватило, чтобы Чжань болезненно сжал губы в тонкую полоску и шагнул всё дальше в тень, лишь бы скрыть блеск в собственных глазах. Так он надеялся скрыть раны, которые с каждым днём кровоточили всё сильнее, и уже, как бы ты не старался, невозможно было скрыть капли крови, струящиеся по рукам. Чжань отчаянно пытался уверить себя и других в том, что всё в полном порядке, хотя окружающие и так всё понимали без лишних слов. Видели насквозь, но не хотели вмешиваться и пачкаться в пучине чужих проблем и переживаний. — Перестань делать всех окружающих виноватыми в своих проблемах. Что получится из этого в итоге? Ибо тоже сожалеет, подумай над этим, — руки свело судорогой, а по щеке всё-таки потекла предательская слеза, которую Чжань тщетно пытался стереть рукавом длинной толстовки. Как бы ему хотелось, чтобы это оказалось правдой. — Рад был с тобой увидеться, Сяо Чжань.

♬♫♪◖◗♪♫♬

Сеть небес широкая, и никто не может избежать её сетки.

Ни для кого из знаменитых в широких кругах людей не секрет, что самым страшным в их работе поистине можно считать сталкерство во всех его проявлениях. В подобных моментах при личной встрече лицом к лицу ты совершенно не можешь контролировать ситуацию, становясь беспомощным перед тем, кто испытывает к твоей персоне нездоровую любовь. Хоть однажды каждый из знаменитостей столкнулся со сталкером и совсем не важно, где именно, по сути они всегда преследовали одну и ту же идею. Мания преследования будоражила кровь, заставляла человека постепенно терять рассудок и творить настоящие аморальные поступки во благо своего кумира. Конечно, безобидными их назвать было сложно, чаще всего многие эти поступки можно было смело разделить на две категории: самовредительство или угрожающие жизни и благополучию самой звезды. Если первый пункт заканчивался на привлечении внимания кумира всевозможными способами в виде порезов и прочего, то второй на прямую касался ситуаций, в последствии которых могло пострадать много невинных людей. Сталкеры не подходили ни под одно описание или характеристику: возраст сильно варьировался от шестнадцати до сорока, разные социальные статусы или внешние признаки. Им мог стать каждый, кто имел доступ к медиа. Сталкеры являлись явлением популярным во все времена, за исключением того, что в прошлом просто не так сильно было распространено телевидение, с помощью которого можно было чуть масштабнее предоставить общественности шокирующую новость об очередной жертве любви невменяемого человека. В этой болезни пугало всё от начала и до конца, ведь её носителем могли стать обычные люди, ставшие заложниками тех или иных обстоятельств: непринятие себя, нелюбви в семье, отсутствие поддержки, которую они искали среди знаменитостей. Рано или поздно это чрезмерное внимание к чужой жизни перерастало в полное исключение из своего круга общения всех тех, кто не особо соглашался с радикальными методами фанатизма. Сяо Чжань не понаслышке знал о существовании таких явлений в современном мире, но никогда не сталкивался, поэтому всегда открыто разговаривал со всеми на фанмитах, краем уха слыша нелепые разговоры своей охраны, и надеялся, что его персона не пополнит список тех несчастных жертв за последние двадцать лет. Однако с растущей популярностью приходилось справляться не только ему одному, но и всей команде в целом. Бесконечные перелёты выматывали всех без исключения.

За семь часов до трагедии. Шанхай. Фанмит в Moll plaza.

Во время таких масштабных мероприятий большинство торговых точек перекрывались или заимствовались на время для установки всего необходимого оборудования, а где вовсе устанавливались или менялись рекламные банеры. Проще говоря, делалось всё возможное, чтобы зрителей собралось как можно больше и им не пришлось слишком долго стоять в бесконечных очередях. Во время подготовительных моментов Сяо Чжань всегда тщательно осматривал дорогой фирменный костюм и повторял тексты песен, необходимые для сегодняшнего фанмита. Изначально они подбирались под определённую тематику, но вскоре песни сменились, исходя из желаний самих фанатов. Таковы правила игры в шоу-бизнесе, и Чжань давно их принял, несмотря на бесконечные потоки негатива, льющиеся на него в постах местных СМИ. В какой-то мере их тоже можно понять, внезапно свалившаяся популярность на никому не известного мальчишку взбудоражила, кажется, весь Пекин; было довольно сложно найти человека, который бы не слышал о юной восходящей звезде. Мнения расходились, но одно оставалось неизменным: Сяо Чжань по-прежнему оставался в центре внимания и всё больше расширял свою фанбазу вопреки растущей конкуренции. Нечасто увидишь сольного исполнителя с такими многообещающими показателями. Его уже не трясло так сильно перед выходом на сцену, хотя он до конца и не привык к громким аплодисментам и неумолимым крикам в его сторону. Возможно, часть его популярности напрямую была связана и с чутким отношением к самим фанатам, ведь его коллеги не особо ценили телесный контакт и общение с теми, чьи лица они забывали через пару часов. Сяо Чжань же, наоборот, помнил каждый подарок человека, принимал его с особой благодарностью, изредка говоря им вслух о том, что вместо материальных подарков хотел бы получать письма, так он чувствовал больше тепла, которыми были пропитаны строчки. Фанмиты в разных городах по случаю его дня рождения проходили настолько часто, что парень уже на автомате промачивал горло и подписывал собственные фотографии, не забывая искренне улыбнуться каждому и взглянуть в глаза, несмотря на бесконечный поток людей. Особое удивление у него вызывали фанаты мужского пола, с восторгом описывающие своё трепетное отношение к его новым работам. В любом случае Сяо Чжань всегда рад слышать, что стал примером для тех, кто мечтает податься в актёрство, так он чувствовал, что делает всё правильно. — Думаю, вы безумно устали слышать восторженные отзывы о своих работах от стольких людей, это утомительно, как вы считаете? — по правде говоря, Сяо Чжань никогда не акцентировал на этом внимание, особенно тогда, когда слова благодарности шли от чистого сердца. Отнюдь, он не был гордым, скорее, наоборот, за ним никогда не замечали грубого отношения к кому-либо, даже если это касалось братьев наших меньших. Воспитание просто не позволяло сделать то, о чём бы Чжань жалел долгое время. Юноша перед ним хоть и отличался яркой внешностью, вёл себя скромно и непонятно с чего вдруг поинтересовался его мнением на этот счёт, обычно никого это не интересовало. Будто прочитав мысли Сяо Чжаня, он обеспокоенно спрятал руки в карманы и поспешил извиниться, увидев на лице кумира недопонимание: — Невежливо так сразу наседать на человека, не представившись, я Ли Бохай. Мне, правда, очень приятно познакомиться с вами лично после того, как я проделал такой долгий путь сюда из своего родного города. Я знаю, как вы относитесь к такому рода подаркам, но позвольте... — юношу словно ударило током, стоило ему только услышать пронзительный голос менеджера, оповещающий об одной минуте для приглашённых перед следующей сменой потока. — Ты хотел мне что-то отдать, верно? С самого начала нашего разговора ты не выпускал этот мешочек из рук, несложно догадаться, что это что-то очень ценное, раз оно перевязано освящённой красной ленточкой, — если бы картины в точности повторяли человеческие эмоции, то Бохай бы стал музой для многих современных художников, настолько ярки были эти изменения на юном лице. Казалось, что за несколько секунд юноша успел несколько раз в спешке оглянуться по сторонам и выпалить целую тираду о том, что находилось в этом таинственном мешочке. Оказалось, что Бохай — начинающий ювелир, делающий украшения на заказ по собственным эскизам. Его мастерская не слишком популярна в широких кругах, но постоянные клиенты полностью довольны работами. Неудивительно, ведь украшение в руках Сяо Чжаня было и правда очень красивым и безусловно очень дорогим, если хорошенько присмотреться к драгоценности. Ему хотелось как можно скорее вернуть изделие обратно своему законному владельцу, но время истекло и последнее, что он услышал от уходящего парня, так это: «Это знак моей благодарности вам за всё, что вы делаете. Подождите, скоро вы сами всё увидите». Это был камень Феникса. Если бы Сяо Чжань только знал, что в этот день это будет их отнюдь не последняя встреча. Вряд ли он стал бы брать этот проклятый камень.

За пять часов до трагедии.

В этот день у Сяо Чжаня в буквальном смысле валилось всё из рук, как если бы кто-то решил над ним хорошенько подшутить. В его расписании стоял только фанмит, а дальше он был полностью предоставлен самому себе. Сегодня в Шанхае стояла совсем неприветливая погода, отчего усталый после долгого перелёта и общения с людьми организм требовал срочной подзарядки и покоя хотя бы до следующего дня. Немногие знали о небольшой слабости Сяо Чжаня к сладкому, иначе ему не хватило и целой жизни, чтобы разобраться со всеми этими кулинарными шедеврами. В том, что юные особы скупят как минимум пол Шанхая, стоит ему только обмолвиться об этом, он не сомневался, поэтому и не рисковал, доедая купленный круассан в гордом одиночестве. Слишком много эмоций за сегодняшний день, да и подарков, с которыми ещё предстояло разобраться его менеджерам. Из всех презентов ему разрешалось забрать только несколько вещей и то только после тщательной проверки. К счастью, это правило практически не распространялось на письма, чему парень был несказанно рад, проверяя на заднем сидении внушительную стопку красиво оформленных конвертов. — Чжань-Чжань, сегодня ты хорошо потрудился, мы справились даже раньше запланированного ранее времени, так что можешь считать, что это маленький бонус к твоему выходному. С таким плотным графиком выбить его было крайне сложно, но я надеюсь, что ты сможешь отблагодарить меня, как только мы приедем, — Сюань Лу работала его менеджером меньше года, но за такой короткий срок успела хорошо устроиться на новом месте и обзавестись большим количеством связей благодаря своему бойкому характеру. Многие уверяли её в том, что ей придётся долго налаживать контакт со своим подопечным, но всё оказалось с точностью да наоборот. И спустя уже несколько месяцев девушка совершенно не стеснялась наедине называть его этим глупым прозвищем. Со стороны их общение могло показаться чересчур уж повседневным без всех этих формальностей, однако это относилось только к внерабочему времени и никак не касалась всего остального. Свою работу Сюань Лу выполняла великолепно, иногда нагружая себя даже сильнее, чем того требовала ситуация. В такие моменты Сяо Чжань по правде был рад за то, что приложил руку к тому, чтобы с ним впоследствии рядом стоял именно такой человек. — Чем планируешь заняться, умник? Выходные для тебя — большая редкость. — Ты спрашиваешь это по делу или из личного интереса? — Сяо Чжань никогда не мог злиться на окружающих его людей, особенно когда те улыбались так же обескураживающе, как Сюань Лу, прекрасно пользующаяся данным преимуществом. — Сегодня в ресторане моей матери пройдёт благотворительный вечер, и я обещал ей быть там. Конечно, сон необходим любому живому человеку, но встречи с ней настолько редки в моём случае, что я готов потратить это драгоценное время на тех, кто мне дорог. К тому же на этой неделе всё спокойно в плане съёмок рекламных роликов, — девушка изумлённо открыла рот и поправила спадающую рыжую прядь волос, только после этого ища что-то в своём портативном планшете. — К слову, раз тебя заинтересовало моё времяпрепровождение, то не буду ходить вокруг да около, перейду сразу к делу. Моя мать очень наслышана о тебе и буквально настаивает на знакомстве с таким замечательным менеджером, который так помогает её сыну во всех начинаниях. Стоит ли упоминать, что отказы не принимаются. И не смотри на меня так, не ты одна в курсе чужих дел. — Чжочэн просто невозможен в своей болтливости. Скажи честно, твоя мама ведь сказала абсолютно не это? Зная тебя и твоё отношение к работе, ты любишь приукрашивать, — Сюань Лу давно привыкла к его шуткам и порой сама не отставала от него, обожая в перерывах причитать о том, что он совершенно не заботиться о своём здоровье. В такие моменты её маленький носик ходил ходуном, как у кролика, а щёчки наливались румянцем из-за перепада температуры в салоне машины. Однако Сяо Чжань старался не сильно испытывать терпение девушки на прочность, всё ещё помня тот вечер, когда в начале своей карьеры он не заботился о безопасности и ввязался в драку с местной шпаной. Кто же знал, что удары столь хрупкой девушки окажутся настолько болезненными, тогда Чжань не мог до конца понять, кого сильнее он испугался в тот момент. — Вот скажи мне одну вещь, что должно быть такого особенного в том ресторане, чтобы я соизволила составить тебе компанию? Неужели ты правда думаешь, что я падка на дорогую еду? — Не совсем так, ты падка на красивую классическую музыку и мужчин в красивых вельветовых фраках, этого там будет в избытке, поверь мне. К тому же тебе даже не придётся ничего делать, я уверен, тебе ещё надоест их чрезмерное внимание, — Сюань Лу смущённо цокнула и промычала тихое: «вот же ж льстец, и в кого такой», перед тем как снова отвернуться к окну, оставляя Чжаня ненадолго наедине со своими мыслями. Внутри неприятно скреблась чёрная кошка, и не было ни одной догадки, с чем это могло быть связано. Даже будучи в собственной квартире, готовясь к встрече в их личном семейном ресторане, Орешек не давала ему прохода, шипела и царапалась, хотя никогда прежде этого не делала. Чжань сослался на редкие ласки с его стороны в силу большой занятости, поэтому после очередного поглаживания поскорее выбежал из квартиры под недовольное мурчание. Сопровождающая машина не будет ждать его слишком долго, к тому же он никогда не любил опаздывать на важные мероприятия и доставлять лишние неудобства другим.

За час до трагедии.

Прежде, чем судить о чьей-то жизни, помни, что ты делаешь вывод исходя лишь из того, что тебе дали увидеть. (Новелла "Легенда Ивы")

Вечер выдался, на удивление, скучным, несмотря на то, что среди многочисленных развлечений каждый мог найти что-нибудь себе по вкусу, в отличие от самого Сяо Чжаня. Как главный гость всего этого банкета Чжань был обязан соответствовать статусу своей матери и общаться со всеми, кто остался неравнодушен к его виртуозной игре на скрипке и решился поближе узнать музыканта за бокалом эксклюзивного красного вина. Белый цвет инструмента притягивал не меньше восхищённых взглядов, чем его хозяин, который уже привык не сильно обращать внимания на томные взгляды большей части женской аудитории. На самом деле быть под прицелом камер круглые сутки утомительно для любого, кто так или иначе связал свою жизнь с развлекательной индустрией, от чего простые человеческие радости и явления воспринимались совершенно по-другому. Неоновые вывески местных бизнес-центров, дорогие машины класса люкс, стройными рядами выстроившиеся вдоль их ресторана, порой вызывали неконтролируемое чувство раздражения, которое после мучило его долгое время. Люди в высшем обществе могли похвастаться только деньгами, забывая про сияющие чёрные дыры в груди, где, по мнению Сяо Чжаня, должна быть душа. Глупые разговоры ни о чём, фальшивые улыбки в скором времени заставили парня облокотиться об оконную раму и направить уставший взгляд на мини-сад, находящийся прямо в самом здании. Так захотела его мать, и Чжань совершенно не противился столь странному дизайнерскому решению. — Не перестаю удивляться твоим метаморфозам после небольшого глотка спиртного. Твоё внутреннее очарование заставляет влюблённо вздыхать даже самых взыскательных особ, и как тебе это удаётся? — Сюань Лу в шутку обиженно надула ярко накрашенные губы, практически сразу расплываясь в улыбке и осторожно убирая бокал из рук парня. Вино оказалось безвкусным, но гордость и манеры не позволяли выпустить его из рук, чтобы не показаться грубым и невоспитанным. Иронично, что все присутствующие делали в точности то же самое, но никого это особо не смущало. Сяо Чжань всё также продолжал смотреть в панорамное окно рядом с ним и молча слушал приятный голос девушки. Казалось, её не могло испортить даже самое дурацкое платье из гардероба среднестатистического человека. — Ладно, шутки в сторону, ты сидишь здесь уже полвечера и ни с кем толком не разговариваешь. Чжань, я впервые вижу тебя настолько разбитым, что произошло? Всё думаешь о словах матери? — Мне показалось, что тебе стало не по себе, когда она снова завела эту песню. Я сейчас в каком-то непонятном состоянии, нет, мне не плохо, просто не знаю, что мне делать дальше, — Сяо Чжань продолжал прокручивать в голове то, как его мать отреагировала на появление Лулу, засыпая её бесконечными вопросами о работе, увлечениях и об отношении к нему самому, как к мужчине. Последний пунктик в голове женщины, кажется, был выделен ярким красным маркером, иначе Чжань не мог объяснить, почему она задавала множество каверзных вопросов. Стоит отдать Сюань Лу должное, она стойко держалась под таким натиском и не забывала отвешивать двусмысленные комментарии в сторону смущённого парня. Неудивительно, что к концу вечера многие считали их отношения далёкими от деловых. Слухи в замкнутом помещении распространялись довольно быстро. — Лулу, чтобы ты сделала на моём месте? — Раз ты спрашиваешь у меня совет в таком важном деле, то не женись. Жениться лишь потому, что это нужно, хуже, чем собственноручно броситься под идущий на полной скорости поезд. Твою маму тоже можно прекрасно понять, она одна и хочет всего наилучшего для своего сына, но, Чжань, это твоя собственная жизнь, в которой ты вправе делать всё что угодно. Поверни голову в зал и покажи мне хоть одного счастливого человека? Именно за эту упрямость я и люблю тебя, даже если порой из-за работы мне хочется с этим поспорить, — Чжань засмеялся и ловко перехватил тонкое запястье девушки, уводя подальше от себя несколько смертельных орудий, находящиеся на каждом из десяти пальцев. Он никогда особо не понимал такой специфический маникюр и был полностью уверен в том, что девушкам слишком травмоопасно ходить с такой «красотой» на своих руках. За всем этим разговором Сяо Чжань не сразу заметил подошедшего официанта с букетом красивейших подсолнухов и маленькой запиской, прикреплённой рядом. — Снова вскружил кому-то голову, да? Не знала, что ты любишь подсолнухи. — В том то и дело, что никто об этом не знает, — девушка вопросительно изогнула бровь, забрала букет и пристально следила за тем, как непонимание сменялось страхом на лице Чжаня, стоило ему прочитать содержание записки. Глаза судорожно бегали по строчкам и не могли поверить в то, что это могло оказаться правдой. Подпись в самом низу золотой карточки, словно стрела, пронзала лёгкие насквозь, а тело заходилось в сильной лихорадке, как будто в помещении стоял лютый мороз. Ли Бохай. Ещё на фанмите брошенные им в спешке слова показались ему бесконечно странными, а нервозность и сбитые костяшки пальцев моментально приобретали другой оттенок, исходя из многих факторов. И сейчас эти цветы, любимые с детства, о которых он ни разу не обмолвился ни на одном интервью в своей карьере, да что уж греха таить, не был замечен с ними ни на одном до дебютном фото. Телефон в кармане завибрировал так неожиданно, что парень даже подпрыгнул от испуга, лишь спустя секунду видя на экране несколько входящих сообщений от неизвестного номера.

От кого: неизвестный номер. Кому: Сяо Чжань. На мой взгляд, нет ничего более отвратительного, чем благотворительность на показ и то, что эта девушка держит цветы, предназначавшиеся исключительно для тебя. 23:39 От кого: неизвестный номер. Кому: Сяо Чжань. Ответь хоть что-нибудь, ты разочарован во мне? Дурной пример заразителен, но ведь все вокруг такие правильные, аж тошно... 23:40 От кого: неизвестный номер. Кому: Сяо Чжань. Ты был единственным, кто в меня поверил, стал моим стимул жить дальше. Что скажешь, если я направлю на себя нож, получится красиво завершить нашу историю? 23:41 От кого: Сяо Чжань Кому: неизвестный номер. Послушай меня, давай просто поговорим?! Не глупи. 23:43

За десять минут...

На улице лило как из ведра, но это абсолютно не остановило Чжаня от поступка, о котором он будет жалеть всю оставшуюся жизнь. Возможно, у него просто на время отключился инстинкт самосохранения, раз ему захотелось поговорить с человеком, который вызывал у него ничего, кроме страха, хоть мальчишка и был меньше по росту почти на полголовы. Бохай стоял на другой стороне улицы возле старого заброшенного киоска и абсолютно не обращал внимание на дискомфорт от прилипшей к телу толстовки. Что-то в нём изменилось и Чжань не сразу это уловил, но стоило парню болезненно схватить за запястье и с вызовом посмотреть в глаза собеседнику, всё встало на свои места. Он видел такой взгляд много раз у тех, кто всячески тщетно лечился от психических расстройств. Взгляд мальчишки был бешенный и судорожно скользил по всему его лицу в страхе, будто всё это очередная иллюзия. Как бы ни так. Реальность с каждой минутой обретала материальную форму в лице этого юноши, успевшего за время его молчания засмеяться уж больно неестественно. Перед Чжанем стоял буквально другой человек, не тот робкий и воспитанный, каким Бохай казался сегодня утром.

Тик-так. Тик-так.

— Сколько нужно человеку, чтобы сорваться, дойти до нервного срыва? Не так много, как кажется на первый взгляд. Ты прячешься от душевных переживаний и тревог за стеной показного равнодушия, уходишь в учёбу или работу. Я не хотел так жить, поэтому искал спасение в любом другом месте. Каждый человек хоть раз в жизни думал о том, чтобы закончить свои мучения, — с каждым сказанным словом парня начинало трясти всё сильнее, а низ толстовки, в которой были спрятаны чужие руки, постепенно окрашивался бардовыми пятнами. Это стало тем самым сигналом для Чжаня развернуться и побежать в сторону ресторана, но он не учёл, что Бохай окажется намного ловчее. Тот всё также монотонно говорил что-то о своей жизни и не переставал держать острое лезвие ножа в опасной близости от самого Сяо Чжаня: — Я так хотел, чтобы ты пел только для меня, смотрел только в мою сторону, разве я многого прошу? Ответь мне хотя бы на этот вопрос? Я заслужил такое отношение? Почему?

Тик-так. Тик-так.

— Ты хороший парень, Бохай, прошу, опусти нож, и мы продолжим наш разговор в другом месте, — отрезвляющие реплики не возымели ровным счётом никакого эффекта, парень категорически отказывался выполнять его просьбу, скорее ещё больше прижимал спиной к себе, держа одну руку поперёк груди таким образом, чтобы Чжаню открывался прекрасный вид на его ресторан. Пугающее зрелище и ситуация в целом, если учесть ещё тот факт, что на улице в такое время просто не могло быть людей, поэтому кричать и просить о помощи не было никакого смысла. К тому же Сяо Чжань был настолько напуган, что вряд ли из этого получилось бы что-то путное. Да и сам Бохай мог отреагировать на такой метод спасения весьма негативно. Загнанный в угол без единого шанса на спасение: — Ты ведь не такой, для меня ты исключительный, — слова прозвучали на тональность ниже в тишине безлюдной улицы, но их хватило, чтобы Бохай заинтересованно посмотрел ему в глаза и немного опустил нож в низ. Но никто из них не был готов к тому, что спусковым крючком или тем самым толчком в пропасть станет голос Сюань Лу, в панике прокричавшей его имя. Время замедлилось, и балансирование на грани жизни и смерти всё больше начинало быть похожим на сон, на очень долгий и повторяющийся по кругу, как старая заевшая пластинка. Крики слышались словно под толщей резины, и силуэты вокруг приобретали всё более расплывчатые очертание. Лулу отчаянно кричала в пустоту и пачкала ладони вместе с дорогим платьем в крови, бегая босиком по сырой земле. Срывала голос и плакала навзрыд, по мнению Чжаня, оставаясь всё такой же красивой даже с потёкшей от дождя тушью. Лишь после в стенах больницы его ждали неутешительные прогнозы, долгая реабилитация и тихий голос врача, оповещающий его о том, что он больше никогда не сможет петь. Легче от осознания своей беспомощности не становилось, наоборот, всё больше угнетало и затягивало петлю на и без того раненной шее. Впервые в жизни он по-настоящему сломался.

Могу сказать вам только одну вещь, с такой потерей крови, как у вас — чудо, что вы остались живы. Поверьте, я правда сожалею о случившемся не меньше вас.

Все стены в комнате Бохая были увешены его фотографиями: с глазами и без. Его местонахождение, все данные... Мертвы.