Психотерапия

Злость проходит, а боль чувствуется острее. Подобно пульсации сердца, качающего кровь по венам и артериям, распространяется яд — наша боль. И вот мы хотим перестать её чувствовать, бежим от неё любыми способами, на время отпускает, а потом… Боль не уходит, она вырабатывает иммунитет на все ваши ухищрения и хитрости по самообману. Вы застываете, омертвляетесь, но это не помогает. Начинается стадия торга. Что можно отдать взамен потери? Как успокоить и залечить рану? Когда сердце перестанет охватывать щемящее чувство тоски? И почему так больно?

***

Четверг 15:05 Кабинет Гермионы Грейнджер Малфой, конечно же, не пришел. Ну, а чего она ждала? Что этот слизеренский сноб явится сюда и начнёт с ней любезно беседовать? Пф, смешно. Естественно он проявит все змеиные хитрости, чтобы обойти Министерское условие освобождения. Ну и черт с ним. У неё и так слишком много проблем. И клочок бумаги, обжигающий руку изнутри, одна из самых главных. «Увидимся вечером в четверг?» -всего 4 слова, 23 буквы, которые смогли вывести Гермиону из обычного состояния, сегодня утром. Этот почерк она бы узнала, когда угодно и где угодно. Возможно даже если бы глаза стали видеть хуже или у неё развилась катаракта, она бы всё равно узнала автора записки. Рон. Милый, добрый, отзывчивый, веселый и временами совершенно бесшабашный. Девушка обхватила себя руками, очевидно, что самый теплый свитер из её гардероба не мог спасти от внутренней дрожи. И зачем только она вчера ходила к Гарри? Флешбек Девушка сидела в кабинете и никак не могла выкинуть из головы слова Панси Паркинсон. Почему именно она так подействовала на неё? Может потому, что та говорила с такой легкостью о самых сложных и больных моментах в своей жизни? Или потому что она была права? Или она озвучила мысли самой Гермионы, которые ей не хватало духу признать? «Ты дура — Грейнджер. Дура, что не смогла спасти дружбу!» Потерять Рона было больно. Как будто потерять часть себя, часть своего тела. Вроде она всегда была при тебе, а теперь ты не знаешь, как жить без этой части, парадокс в том, что она знала — это возможно. Возможно жить без части тела, без части себя и без Рона. А вот жить и знать, что ты потеряла себя, растеряла все свои принципы и теперь не знаешь кто ты, вот это уже невозможно. Невозможно. Это слово пугало Гермиону. Она знала, что как только трансгрессирует от Гарри, как только перейдёт эту черту, будет невозможно вернуть отношения с Роном. Скорее всего даже дружба между ними станет невозможна. Но сделала это. И не жалеет. Мерлин, сколько же мыслей в её голове. Нужно развеяться. К счастью, Панси сегодня была последней клиенткой Гермионы, поэтому можно было спокойно собираться. Уже в атриуме её настиг самолетик, отмахнуться от него было совершенно невозможно. Кто, если не Гарри Поттер может быть таким настырным? Разворачивая записку на пути к каминам, девушка 2 раза споткнулась, но всё-таки прочитала её. Черт, ну что сегодня за день то такой? — первые мысли Гермионы после прочтения послания. Они как будто решили сговориться. Взмах палочки и записка сгорела вместе со словами на ней: «Гермиона, хочу поговорить с тобой о работе и как прошла первая консультация с Паркинсон, желательно у меня дома, Гарри» Тремя часами позднее. Дом Гарри Поттера. Гермиона сидела в гостиной и нервничала. Гарри точно не ради Паркинсон позвал её сюда, об этом можно было и в Министерстве поговорить. Нет, он что-то задумал, и она надеется это не связано с Роном. Парень вошёл в гостиную и сел в кресло напротив девушки. -Прости, что заранее не побеспокоился об угощении, — он смущенно почесал затылок и взъерошил и без того лохматые волосы, — сейчас Кикимер что-нибудь соорудит. Гермиона продолжала молчать и пристально смотреть на подлокотник дивана. Интересно, Гарри будет менять обшивку? -Гермиона, ау? — парень пытался привлечь её внимание, — я хотел важные вещи с тобой обсудить. -Какие, например? — кротко ответила девушка. -Как Паркинсон? Как собрание? Я тебя практически заставил согласиться консультировать их и мне, — глубокий вздох, — стыдно. Девушка подняла взгляд от подлокотника и посмотрела в глаза Гарри Поттера. У него безумно красивые глаза. Зеленые. Она уже на первом курсе поняла, что он особенный. Не потому что, мальчик, который выжил, не потому что шрам на лбу, не потому что о нём все говорили. А потому что глубоко несчастный. В его глазах столько боли и грусти, и вот сейчас снова этот взгляд. Смотрит на неё своими глазами и гипнотизирует. За этим взглядом можно пойти и в запретный лес, и в логово к чудовищу, и на войну… Только бы он не смотрел так… печально. -Гарри, я уверена, что ты позвал меня ради другого разговора, но могу сказать только то, что мы все изменились и они втроём не исключение. Парень кивнул. — Я хотел спросить и Роне, — он снова взъерошил пятерней свои волосы, — Не могу спокойно об этом говорить, почему так сложно с вами? Гарри встал с кресла и стал ходить взад-вперед. Он всегда так делал, когда волновался. Снова сел в кресло. -Гермиона он спрашивает о тебе. Снова. Что мне теперь ему сказать? Ты уже здесь в магическом мире, работаешь на Министерство, поселилась в Косом переулке, но его видеть не хочешь. Скажи мне, что ему сказать? Гарри пристально посмотрел на неё. Что она ответит? И ответит ли вообще? Она так изменилась. Его лучшая подруга, его опора и здравый смысл. Он думал, Гермиона единственная не сломалась на войне. Она всех подбадривала, утешала, занималась восстановлением школы, читала книги, даже поселилась у него дома, чтобы присматривать за ним. Но один воскресный вечер всё изменил. Он вернулся с курсов начинающих авроров, Гермиона рыдала и не могла закрыть чемодан, он даже подумал, что на ней заклятие. Проверил её, заклятий нет. Тогда что происходит? Один вопрос. Что случилось? И вот она вывалила на него всё, всё о чём думала, всё, что скрывала. Он не понимал, как же упустил её, как пропустил её глаза полные отчаяния, как потерял её уже после войны? А потом она ушла. Забрала все книги и оставила его и Рона одних, впервые с 11 лет. — Хорошо, я с ним встречусь, — тихо, практически еле слышно ответила Гермиона. Гарри Поттер кивнул. Конец флешбека Время 15:25 Что же ей ответить? Она знает правильный ответ, но может быть перенести встречу на субботу? Гермиона совершенно не готова увидеть его сегодня. Ещё этот долбанный Малфой. А может перенести на следующую неделю? Тогда она точно подготовится к встрече. Что за чушь? Что за торги? Глупые отмазки для умной гриффиндорки. Почему ей так страшно? Страшно потерять его снова, только теперь навсегда. Страшно осознать, как она ужасно поступила. Страшно, что снова будет больно, посмотреть ему в глаза. Страшно потерять надежду. Мерлин, когда же она стала такой трусихой? — Когда смерть была так близко, что её дыхание шевелило волоски на затылке, — ответ выплывает из подсознания. Тук-тук. Кто-то постучал в дверь. Неужели Рон предугадал её мысли и пришел сам за ответом? Гермиона была озадачена, но её посетитель оказался слишком настойчивым. Взмахом палочки она открыла дверь. На пороге её кабинета стоял никто иной, как Драко Малфой. -Здравствуй, Грейнджер, — Драко брезгливо осмотрелся и стряхнул несуществующие пылинки со своего пиджака, — не ожидала? Даже если Гермиона и не ожидала, то виду не показала. Она спокойно кивнула ему и жестом указала на диван. Драко Малфой вальяжно расселся на диване и продолжил: — Я думаю, что пришел как раз вовремя, к самой интересной части нашей беседы. -О чём же ты хотел поговорить? — спросила его девушка. -Ооо… о многом, — Драко подался вперед, — например о том, сколько тебе заплатить, чтобы ты хранила наш маленький секрет, о не посещаемости мной твоих идиотских консультаций, — к концу предложения рот Малфоя стал похож на звериный оскал. -Ты же знаешь я на это не пойду. -Всем нужны деньги, даже тебе, героиня войны, — последние слова он выплюнул, как оскорбление. -Малфой ты зря тратишь время, -Гермиона попыталась снисходительно улыбнуться, — не всё в этом мире покупается. -Ха Ха Ха, — парень злорадно засмеялся, — что, Грейнджер, бросила своего нищеброда на целый год, а теперь поешь старые песни? — Это.Не.Твоё.Дело, — отчеканила Гермиона. -Ох, простите, как же я мог расстроить принцессу гриффиндора? Где твой очкастый друг Поттер и тупой нищий Уизел? -Малфой, что же скрывается за твоей ненавистью? Неужели жажда моего внимания? Гермиона потеряла контроль. Она знала, что нельзя ей было консультировать Малфоя, особенно при нынешних проблемах с Роном, но не смогла отказаться. Для Малфоя она и её друзья были, как красная тряпка для быка. И вот теперь пожинает плоды своей глупости, высказывается в адрес клиента, примешивает личное к работе. Официально это фиаско. Тем временем Драко Малфой обезумел после её слов. Он потерял дар речи, стал задыхаться, весь покраснел от возмущения и вскочил на ноги. -Что?! Что ты сказала?! Как смеешь ты, поганая грязнокровка, говорить мне это? Как смеешь предполагать такие вещи?! — Драко нацелил свою палочку на Гермиону.- Ты понятия не имеешь кто я такой! Внутреннее волнение и смятение Гермиона старалась никак не показывать, только руки, крепко сцепленные в замок, выдавали насколько сильно она напряжена. -Малфой, давай поговорим как взрослые люди, которым выпало побывать на войне — Не смей говорить о войне! — он грубо перебил девушку, — Не смей и слова говорить о войне! Ты не была там на моем месте! Ты понятия не имеешь, что я потерял там, просто замолчи! — Драко тяжело дышал, будто пробежал несколько десятков километров и только что остановился перевести дух. -Так расскажи мне, это всё, что тебе нужно сделать. Расскажи мне, что было на войне, что она для тебя значит, что ты там потерял и я тебя отпущу. Напишу отчет, что ты прекрасно справился и всё, — Гермиона смотрела на него и ждала ответа, ей казалось, что этот ответ поможет и ей принять решение. Драко Малфой колебался. Желваки ходили, морщина на лбу стала глубже. Он принимал решение. Внезапно парень выпрямился, положил палочку в карман и снова презрительно усмехнулся. Гермиона без слов поняла его ответ. -Значит такова была твоя сделка? — ухмылка на его лице стала ещё шире, -Что ж, мой ответ — Ни за что! Я не приму твоих условий! Парень развернулся и быстрым шагом покинул кабинет. Девушка посмотрела на часы. Ровно 15:50. Это определенно будет сложнее, чем она думала.