"Поверь, шахматы - самый бездушный и кровавый вид спорта..."

Московский ноябрь совсем не походил на тот, к которому привыкла делегация из Америки. Элизабет Хармон весьма удивилась холодным порывам ветра и чуть кружившему в воздухе снегу. Накинув модное бежевое пальто, самую тёплую вещь в гардеробе, шахматистка остановилась на пороге своего номера. Её охватило непривычное состояние после сладкого, спокойного сна, от которого моментально закружилась голова. Элизабет знала, что надо выспаться перед этим днём, возможно, решающим её дальнейшую жизнь... "Четвёртое ноября 1968 года... Уже четвёртое...Или только четвёртое..." А есть ли разница? Математический склад ума вновь привязался к цифрам, упуская главную суть. Сегодня состоится финал Советского Шахматного чемпионата, проход в который уже является счастьем для всех шахматистов. Мечта стать гроссмейстером зародилась в голове Бэт задолго до того, как она узнала значение этого слова. Теперь она не хотела, а точнее, не могла отступить и "ударить в грязь лицом" . Проигрыш сегодня значил только одно - слабодушие. Больше всего ей не хотелось предстать пред миром слабой, бесхарактерной и сломленной... "Чертова философия!"- Бет пресекла малейшую мысль о поражении. Ловко повернувшись на каблуках, девушка последний раз окинула взглядом комнату на предмет забытых вещей. Громоздкие часы пробили 11:00. Элизабет удовлетворённо прищурилась, соображая что до турнира осталось целых 6 часов, и в этот раз спешить не придётся. Она сделала глоток воды и резким уверенным движением подняла голову вверх. "Рокировка...Король на G1..Пешка...Ладья на F1..." Шахматистка уже приняла 2 зелёные таблетки транквилизатора, поэтому прибывала в спокойном состоянии, позволяющем сконцентрироваться на игре. Помимо этого, препарат значительно усиливал фантазию, рисуя шахматную доску на потолке перед девушкой. Тренировки вскрывали уязвимые места, доводя игру до идеала. Регулярные победы стали входить в привычку у молодой шахматистки. Ей безумно нравилось смотреть в глаза взрослым, даже пожилым мужчинам, обречённо протягивавшим ей руку для договора на "ничью". Обычно Элизабет соглашалась: это повышало ей статус, уберегало от несогласных и завистников. Однако сегодня она точно знала, что произнесёт только одно слово за игру : "Нет". Вздрогнув от нарастающего звучания виолончели из главного холла, девушка будто очнулась и аккуратно надела шерстяную шапку поверх уложенных локонов. Элизабет отправилась к выходу из гостиницы, обещая самой себе отогнать тяжёлые мысли о волнующем событии. Сопроводитель уже вынес её небольшой чемодан в фойе и вскинул руку, приглашая следовать за собой. Бэт улыбнулась добродушному охраннику, который вышел проводить её. Этот мужчина напоминал ей мистера Шайбела своим вечно немым одобрением и светлым взглядом. Величественная дверь, какие бывают только в дворцах, распахнулась. Девушка шагнула на скользкое мраморное крыльцо и, подскользнувшись, уронила перчатку. Казалось, иней был повсюду: на перилах, деревьях, скамейках и даже на шерстке вмиг подбежавшей кошки, которая учуяла запах мятных конфет из кармана пальто. Присев, Бэт протянула руку, чтобы погладить ласкающуюся котейку, чья шерсть походила на богатый черный бархат. Животное умиротворённо замурчало, вызвав у девушки детский восторг. "А ну-ка брысь, брысь отсюда!!!" - прогремел ворчливый дворник, завидя милую картину: "Что тебе ещё надо? Я вон кинул! Рыба!" Кошка моментально сорвалась с места и юркнула в ближайший открытый подвал. Мужчина поспешил обратиться к Бэт. Он узнал американскую гостью и с заботой проговорил: "Простите, уж мисс Хармон! У вас турнир, а тут эта бестия кошачья! Сами понимаете, чёрная - не к добру!" Элизабет согласно качнула головой, хотя не увидела смысла опасаться животного. К крыльцу гостиницы подъехала блистающая "Чайка", гордость советского автопрома. Швейцар открыл дверь перед Бет и, как показалось, слегка поклонился. Шахматистке определённо понравилось такое отношение. Вообще, она стала считать, что погода была хмурой лишь потому, что солнце и тепло жило в душах местных людей. Её американский компаньон разговорился с водителем, который не переставал желать Бэт удачной игры. "Чайка" завернула на огромную площадь, где уже начинал собираться народ. Девушка удивлённо посмотрела на часы: "Странно, ещё целых 5 часов до начала..." Она заметила, что ещё успеет как следует собраться перед игрой, кое-что обдумать в выделенном кабинете. Сопровождающий попросил водителя остановится поодаль от главного входа, чтобы избавить их от столкновения с толпой. Бэт с непониманием посмотрела на него и в приказном тоне остановила машину прямо перед украшенным парадным входом, окружённым колоннами. Дверь машины медленно открылась, и шахматистка аккуратно вышла, стараясь не испачкать светлую одежду. Народ ждал её приезда, потому ринулся к ней, заслоняя дорогу. Натиск толпы не испугал мисс Хармон. Она с радостью раздала автографы, протискиваясь сквозь людей, желающих к ней прикоснуться. Оказавшись, на верхней ступени входной лестницы, она помахала всем собравшимся. Это были её фанаты, оказывающие поддержку. Дворец "Москва", в котором проходили итоговые партии, был подготовлен самым наилучшим образом. Не зря русское гостеприимство славилось на весь мир. Каждый работник здесь знал своё место и, казалось, с радостью выполнял работу. Элизабет застыла на месте, осматривая великолепную лепнину. Всё: от хрустальных люстр до дверных ручек,- имело оттенок грандиозности и величия. "И это только вестибюль!" - восхищённо заметил сопровождающий и подвёл Бэт к гардеробу, где её ждали портье. Молодые парни в расшитой серебряной нитью форме сделали девушке пару комплиментов. На вечно бледных щеках Бэт выступил румянец. В последнее время окружающие часто отмечали её красоту, но она точно не считала себя красивой. Возможно, симпатичной, интересной, но внешняя красота, которую она мерила в сравнении с глянцевыми обложками, никак не могла к ней относится. Один из портье уже открыл приготовленную для неё небольшую комнату и оставил ключи на стеклянном журнальном столике. Очевидно, это был чей-то кабинет, покинутый на время проведения турнира. Многочисленные книжные полки ломились от книг по экономике и копий договоров. Сопровождающий прошёл в глубь и поставил чемодан шахматистки на тумбочку. Напомнив девушке о времени встречи в холле и некоторых других формальностях, он удалился. Элизабет осталась одна, как и хотела. Шахматистка открыла чемодан, достала пару туфель, любимую юбку и переоделась. Ей стало очень комфортно в этом тёмно-коричневом одеянии - именно так она выглядела, когда обыграла надоедливого мальчишку. Приведя себя в порядок, она вновь полезла в чемодан, откуда достала шахматную доску и книги. Фигуры стремительно передвигались по доске самым изощрённым образом, а время шло... Ещё раз закрепив в памяти основную тактику сегодняшней игры, Бэт ощутила не к стати подступивший голод. Молодой организм без жалоб переносил неправильное употребление таблеток натощак. Однако рассудив, что партия будет затяжной, а значит в отель она вернётся не раньше вечера...Да будет ли она думать об ужине! Девушка собрала свои записи и книги и убрала чемодан, предварительно достав оттуда непримечательную баночку с зелёными таблетками, которые всегда носила с собой. Транквилизаторы остались ждать её на полке с письменными принадлежностями, пока сама Бэт направилась в ресторан, располагавшийся на третьем этаже здания. Девушка решила пообедать со своим американским компаньоном, выполнявшим роль телохранителя. Однако, сидя за столом, накрытым на английский манер дорогими бордовыми скатертями, она мечтала увидеть пред собой совершенно другого человека. Обилие вкуснейших блюд привело к перееданию, но Бэт осталась очень довольна. Приветливые официанты почти склонили шахматистку к заказу выпивки, но оценив ситуацию, она отказалась. Тем временем к Дворцу подтягивались участники и журналисты. Оставалось всего пару часов до главной шахматной партии года. Стараясь оказаться незамеченной, Бэт прошмыгнула сквозь метавшихся организаторов мероприятия к своей комнате. И ей это удалось. Казалось, сегодня всё идёт как нельзя лучше. Сильнейшее потрясение охватило девушку, как только она дёрнула за знакомую дверную ручку. Бэт вспомнила, как захлопнула дверь, оставив ключи на столике. "Неееееет, нет... За что???!!!" - она в последний раз пихнула дверь ногой и окончательно убедилась, что та не откроется без посторонней помощи. Как назло, все портье были заняты последними приготовлениями в игральном зале. Бэт почти прокляла себя за невнимательность, ведь понимала, что должна вернуться в кабинет. Действие транквилизатора сошло на нет после сытного обеда и пройденных часов с момента приёма. Теперь она должна была принять ещё 2 таблетки , чтобы быть уверенной в качестве своей игры. Обстоятельства впервые после удочерения преградили ей путь, от чего стало не по себе. В голове повис вопрос: "КАК?" Как теперь раскусить соперника? Как справиться с бешеным волнением? Как показать достойную игру? Как, черт возьми, она могла так оступиться?! Бэт продолжала стоять в коридоре, упёршись рукой в дверной косяк. Её задумчивый вид напугал сопроводителя, который устал ждать её в холле. Разумеется, она не стала ничего объяснять, а лишь, выпрямив спину, статной походкой направилась в зал открытия. Элизабет невероятно расстроилась, но, завидя прессу и зрителей, сумела взять себя в руки. Она предстала перед публикой в лучшем виде. Шахматисты увидели в ней настоящего борца за победу.