Как сильмариллы все изменили

Мягкий белый свет начал меркнуть, сереть, и вместе с этим пропадало ощущение безмятежности. Вскоре начала ощущаться тяжесть. Она все нарастала и нарастала, постепенно сливаясь со мной. Так я начала чувствовать свое тело. Оно, также чувствуя воссоединение с феа, отзывалось: первый резкий толчок сердца погнал по венам кровь. Я сделала осторожный вдох, и ощущала, как расширяются сосуды, пропуская горячую жидкость, чувствовала, как расправляются легкие, с неимоверной болью впуская в себя воздух. Я вскрикнула, еще не открывая глаз. Приливающая к рукам и ногам кровь дала мне почувствовать собственные пальцы. Казалось, что тело невообразимо огромное. Зачем все это? Почему было не оставить меня там? Где — там?.. Неважно, важно то, что я не выдержу эту тяжесть тела! И я уже чувствую холод. Эру, как же холодно! Тяжелела голова. Сквозь закрытые веки я видела мутный свет. Но он, конечно, не идет ни в какое сравнение с тем, от чего меня оторвали, откуда вырвали. Я приоткрыла веки. С непривычки отозвалось болью. Я несколько раз поморгала и снова открыла глаза. Белый снег, на котором я лежала, отражал золотые лучи и искрился разноцветными искрами. Повернув голову, я увидела раскинувшееся надо мной голубое небо. Кажется, в таких красках небосвод я видела целую вечность назад. Но почему вдруг?.. Источник света висел невысоко над горизонтом. Небольшой светящийся золотом шар. Что это? Неужели Лаурелин вернули к жизни? Я попыталась встать. Это оказалось не так просто: тело было здоровым, но слушалось плохо. Ладно, ничего страшного, ему просто нужно вспомнить… После дюжины попыток я наконец смогла устоять на ногах, чему очень старался помешать ветер, гулявший по этой ледяной пустоши. Встав, я тут же поняла, что лучше было оставаться на земле: ледяные порывы пронизывали насквозь, кололо босые ноги. На мне была одна лишь рубашка, расшитая рукой Нерданель и едва прикрывавшая бедра. Долго оставаясь на одном месте, я рисковала совсем замерзнуть. Но куда идти? И где это я вообще? Определенно жива, но заброшена в незнакомый мир. Или все-таки не совсем незнакомый? Я присела на корточки, прикрыв глаза и пытаясь уловить что-то знакомое в воздухе, в гуле ветра (вдруг Эонвэ?), в холодной льдине, присыпанной снегом. Поняла я только то, что подо мной замерзшее море. Но какое? На Хэлкараксе не очень похоже. Я начала впадать в отчаяние. Ощущение абсолютной беспомощности злило, а незнакомые места приводили в замешательство. По крайней мере я знала, что не буду обращаться за помощью к духам. Нет уж, хватит с меня! Пора думать самой. Золотой шар не стоял на месте, плывя над горизонтом, но не поднимаясь высоко. Я пошла к нему навстречу, не имея больше идей. Лучи светила были теплыми, но холодный ветер, дувший в спину и подгонявший меня, не давал расслабиться. Кутаясь в собственные волосы, я быстро шла вперед. Вскоре на горизонте показалась темная полоска. Земля! Ветер переменился, ведя меня не прямо к заветной цели, а вдоль нее. Когда я окончательно разозлилась на своевольное поведение стихии Манвэ, ветер опять сменил направление, толкая меня наискось к земле. Золотой шар поднялся чуть выше, и теперь был справа от меня. Я ускорила шаг, так как ноги начали неметь. Щурясь, я различала очертания отвесных и пологих берегов земли, также покрытой снегом. Надеюсь, там я смогу найти какой-нибудь приют иди хотя бы укрыться от ветра. Мои ожидания более чем оправдались… Когда земля была по левую руку, впереди я скорее почувствовала, чем увидела, незамерзшее море. На льду появлялись трещины, и я решила держаться ближе к берегу. Подходя к земле, я различала огни на берегу и точки на льду. Я не знала, кто это, но надеялась, что они не будут враждебны ко мне. Я удивлялась, почему эти существа никак не реагировали на мое приближение и, кажется, заметили меня, только когда я подошла настолько близко, что увидела телом похожих на квенди существ, одетых в шкуры и носящих странные украшения на голове. Они начали прикладывать руки ко лбу и вглядываться. Интересно, они что, плохо меня видят? Когда я подошла еще ближе, они заволновались, начали перекрикиваться, но их голоса сносил ветер. Они собирались стайкой, прекращая заниматься прежними делами и, ошарашенные, глядели на меня. Некоторые выставили вперед деревянные копья, очевидно, готовясь защищаться. Когда я приблизилась настолько, что видела отчетливо каждую складку и каждый волосок на их одежде, они предупреждающе крикнули что-то. Я подняла одну руку, приветствуя их. Жители этой земли прокричали еще несколько слов, но теперь я точно поняла, что их язык мне был совершенно незнаком. Я подошла на расстояние трех копий и поклонилась. Существа немного успокоились и ответили неуверенным кивком. Поднялся шум: с берега приближалась бесколесная повозка, запряженная оленями. Из нее выскочил взволнованный парень, торопливо объяснявший что-то важному господину, у которого волосы росли на лице и спускались копной с подбородка. Господин уверенным шагом пошел по направлению к группе соотечественников и ко мне. Его почтительно приветствовали, а он внимательно, щурясь, смотрел на меня. Сказав пару слов, он заставил опустить копья и вышел вперед. Мы с интересом изучали друг друга. Точнее, я бы рассматривала его внешность внимательнее, если бы могла забыть о холоде. Этот господин более морщинистый, одетый лучше остальных, должно быть, был предводитель местных жителей. Он спросил что-то у одного из своих, нахмурился, крикнул и, обернувшись ко мне, кивнул и поманил меня за собой. Несколько шагов до странной повозки я ощущала на себе любопытные взгляды со всех сторон. Поравнявшись с запряженными оленями, длиннобородый остановился: животные начали беспокойно фыркать и бить копытами. Я положила ладонь одному из них на морду и поприветствовала их на языке животных. Олени тут же стали смирными. Белобородый господин, внимательно следивший на моими действиями, усмехнулся и пригласил меня в свою повозку, у которой вместо колес были полозья, облегчающие передвижение по снегу. Стоило мне сесть, длиннобородый вновь прикрикнул на паренька, приехавшего с ним сюда, и тот торопливо накрыл меня шкурами. Несколько раз встречаясь со мной взглядом, он, волнуясь, отводил глаза. Затем он вскочил на козлы, и олени понесли нас к берегу. На протяжении всей дороги длиннобородый господин не сводил с меня глаз. Я тоже внимательно его разглядывала. Больше всего в этих существах меня поражало сходство с квенди, но при этом и наше очевидное различие. Они были ниже ростом, менее стройны, их мужчины носили волосы на лице, кожа лица у некоторых из них была в складках, они выглядели полудикими, но главное отличие было в том, что их не освещал внутренний свет, как квенди. Они были бы похожи на хроа без феа, если бы не живые проницательные глаза. Кто они такие? Уж не обещанные ли «придущие после»? На берегу было большое поселение, но городом это точно нельзя было назвать: дома преимущественно из снега, маленькие и круглые, никаких причуд в архитектуре, я бы даже сказала, никакой архитектуры вообще, хижины стояли в разнобой, скучиваясь к центру поселения, где на «площади» стояло, по-видимому, главное здание — большой круглый дом, также из снега, но украшенный у входа, который был ниже уровня земли, рогами и непонятными символами. Именно у этого строения остановилась повозка. Паренек помог выйти сначала странному господину, затем мне. Я, кутаясь в шкуры, быстро шла за местным вождем. Внутри «дома» было теплее. Стены были обиты шкурами, поэтому казались мохнатыми, как и пол. Освещалось и обогревалось помещение плошками с жиром. В доме сидела женщина и несколько детей. Они суетливо встали, приветствуя хозяина дома. Короткий диалог, из которого я не поняла ни слова — и женщина, полная и приземистая, с отпечатками суровых холодов на лице, но с вполне благожелательным взглядом, взяла меня за руку и повела за ширму, отделявшую одну часть дома от другой. Затем девушка, наверное, ее дочь, принесла мне какие-то штаны и куртку. Я благодарно кивнула, протягивая руку к одежде, но женщина покачала головой. Она начала растирать мои замерзшие ступни, ее дочь метнулась и принесла мне дымящийся и резко пахнущий отвар и костяной гребень. Когда процедуры по приведению меня в порядок были окончены, вновь появился вождь. Оглядев меня еще раз, он, ухмыльнулся, и слегка поклонившись произнес: — Халл, — похлопал себя по груди и представился еще раз. — Халл, — вождь вопросительно уставился на меня. Какое из своих имен назвать? У них, похоже, имена такие же нехитрые, как и их дома. — Алассэ. — Ласэ? — А. Алассэ. Вождь поднял руки к своим ушам и потянул вверх, как бы указывая на их заостренность. Я кивнула, полагая, что он имеет в виду мою расу. Я бросила быстрый взгляд на уши одевавших меня женщины и девушки: они были закруглены. Халл рассмеялся и махнул рукой, призывая следовать за ним. Мы вышли из-за ширмы, в мужской и главной половине дома сидело несколько "придущих после". Терпкий дым от их трубок заполнял дом. Где они взяли табак, интересно. Трое мужчин с глубокими морщинами на лице и почему-то полностью белыми волосами и бровями, были, очевидно, другие старейшины этого народа. А еще двое резко отличались от них: высокий мужчина, с движениями более плавными, с чертами более изящными и благородными, держащий себя с достоинством, но без лишней гордости; а второй — из его же народа, но находящийся ниже по положению, был, предположительно, его советником или помощником. В чертах последних двоих прослеживалось что-то эльфийское, поэтому они мне импонировали больше диковатых и суровых существ. Вождь представил сначала своих соотечественников, имена у них были такие же простые и жесткие, как и у Халла, затем более всех интересовавшего меня мужчину. — Арведуи, — для длиннобородого это имя было сложно в произношении, поэтому он чуть скривил рот. Названный лишь спрятал улыбку с аккуратно подстриженную темную копну на лице и с воспитанностью особ высоких кровей поклонился мне. Я же размышляла над его именем. Первый слог был созвучен с квенийским «король». Быть может, так оно и есть? — Айя, — поприветствовал меня Арведуи. Должно быть, неописуемое удивление и радость от того, что кто-то знает мой язык, выразилась у меня на лице. Я готова была тут же наброситься на мужчину с вопросами, но удержала себя. Впрочем, оказалось, что квенья этот мужчина, который, и правда, оказался каким-то королем, знал на очень общем уровне. Но это скоро перестало меня волновать, так как другие вожди начали через Арведуи расспрашивать меня, кто я такая и откуда пришла. А что мне им ответить? Шла, шла, упала в ледяную пропасть, очнулась здесь в одной рубашке? Как-то это слишком странно звучит. Пришлось сказать, что я эльф, направлявшийся из Амана в Эндорэ, но, по неведомым мне причинам оказалась здесь. Разумеется, такой ответ никого не удовлетворил: сначала начались расспросы, много ли еще таких, как я, зачем и как мы идем в Средиземье, а Арведуи, как наиболее образованный из присутствующих, поинтересовался, из какого такого Амана мы путь держим. Понимая их замешательство, я объяснила, что Аман — материк на западе. Через пару мгновений передо мной появилась карта, как мне сказали, Средиземья. Я аккуратно заметила, что, возможно, вышло недопонимание, ведь я знаю, как выглядят западные берега Эндорэ, и на карте явно не они. На меня посмотрели как на умалишенную. Ну и что? Эти непонятные существа желают поспорить с дочерью Феанаро? — Тем не менее, здесь все верно, — с сильным акцентом произнес король, как я его про себя назвала. — Ну как же! А где Хэлкараксе, Балар? Вот здесь должен быть залив, а здесь — выступ! А здесь, — я провела рукой на запад карты, — Эльдамар! Тол-Эрессеа, Лебединая Гавань в конце концов! — Прошу, не так скоро… — Да, точно, порошу прощения, — я вздохнула и устало потерла переносицу. Все это какая-то ошибка, нелепость! Арведуи, силясь вспомнить слова почти забытого языка, говорил мне о каком-то острове, об эдайн, о том, что Аман давно… Он показывал руками, не подобрав нужного слова, водил ладонью по карте. Я стояла, понимая одну треть из того, что он говорил, и кое-как догадывалась о значении еще трети, но понятнее картину его объяснения не делали. Мы разговаривали недолго, но, когда с улицы прибежал тот самый паренек-кучер и на ухо прошептал что-то старейшине, и тот предложил сделать перерыв. На улице было темно. Как так? И Эру, я до сих пор ничего не знаю об этом мире! Вместо яркого золотого шара на небо вышло другое светило: шар мерцал серебряным светом и до ужаса напоминал Тельперион. Родной такой свет. С наступлением темноты усилился мороз. Я бесцельно наблюдала за засыпающим поселением. «Мои» старейшины тоже начали разбредаться, плотнее кутаясь в свои куртки. Неужели им так холодно? Мне тоже пощипывало нос и щеки, но не более. Спасибо одолженной женщинами одежде. — День кончен, — обратился ко мне Арведуи, попрощался со мной и уже отправился в сторону неотличимого от других домишка, но обернулся, вернулся на пару шагов и почти с отеческой заботой посоветовал отдохнуть и не волноваться. Все станет яснее позже, при свете солнца, — так король назвал дневное светило. Из дома вождя вышла женщина, та самая, что помогла мне согреться и одеться, и жестом пригласила меня внутрь. Я кивнула и вежливо улыбнулась, показав ей знаком, что мне нужно немного времени. Женщина зашла в дом, а я подняла голову, смотря на звезды. Но что это? Они не такие… Далекие и блеклые… Кроме одной. Она даже слишком яркая. Свет до боли знаком, но это не свет звезд, это свет Древ. Не похоже на третье светило, но что это тогда? А может, все это просто иллюзии Чертогов? Или, например, то, что злосчастная расщелина соединялась с Эккайа, сыграло роль, и я путешествую по другим мирам? Как придумывали любопытные эльфы, охочие до приключений. Что тогда с моим? Сколько времени прошло с тех пор, как я ушла из лагеря? Вот тут мне стало страшно. Где бы я ни была сейчас, как бы здесь не текло время, точно было одно: я ушла из лагеря и… пропала. И если я не вернусь? Так, подобные мысли прочь! Неизвестность невыносима. Ладно, допустим, меня нет не так долго, но, если я скоро не вернусь (а я скоро не вернусь), мои начнут волноваться. Первое время они будут просто злиться на мою безответственность и неугомонность, потом, возможно, поищут по берегу. Отец начнет злиться не на шутку (одна радость: меня не будет рядом в это время), я ведь мешаю разрешению вопроса, без меня не уплыть, впрочем, решение принять можно. Еще какое-то время на меня злиться будут абсолютно все, придумывая мне кару по возвращении. Ну вот мы и подошли к самому интересному: «по возвращении»… Сбегая от навязчивых мыслей, я заглянула в дом, погрузившийся в сон. Вдохнув запах кожи, табака и рыбы, я тряхнула головой, как бы просыпаясь. Хотела пройти и лечь, но раздумала и снова оказалась на улице. Чего-чего, а заснуть сейчас я бы точно не смогла. Не могла даже стоять на одном месте: куда-то тянуло, звало, хотелось бежать, что-то сделать. Но что? Я бесцельно брела среди одинаковых белых домов. В загоне хрипели и фыркали олени. Я подошла к ним: — Холодно? — К холодам привыкли, — ответил мне рослый рогатый. — От другого дрожим: что-то странное творится, земля трясется, ветер тревожен, он приносит запах ненавистного железа и крови. Тьма там… Что-то меняется. Здесь, на белой земле, есть то, что сходно с тобой. Я чувствую общий дух. — Что это? И где его искать? — Высокий человек, пришедший с юга, принес их сюда. — Высокий человек, человек… — я задумалась. — Арведуи? Король? — Он нашел здесь укрытие от Тьмы. — Спасибо тебе, — я радостно ухватилась за спасительную ниточку. Как же хорошо, что Турко все-таки обучил меня языку животных! Терзаемая ожиданием и любопытством, я продолжала слоняться по поселению. Когда они проснутся? Скоро? Ноги несли меня к морю. Сзади начала зеленеть полоска неба. Звезды меркли, а деревня пробуждалась. Вскоре поднялся утренний шум, беготня; часть людей прошли мимо меня на лед, парнишка-кучер вместе с несколькими ребятами побежали кормить оленей, в воздухе запахло жареной рыбой. Всё так быстро? Только что они же легли спать… Я почти побежала к дому Арведуи. Остановилась. Даже двери нет, чтобы постучать. К счастью, вскоре из шатра бодро вышел парень, с первого взгляда в нем узнавалась кровь короля людей. Сын? Наверное. — Айа, король Арведуи уже встал? — накинулась я на него. Сын, должно быть, знал квенья еще менее отца. Он несколько раз неуверенно кивнул и показал рукой на дом, мол, там тот, о ком я спрашиваю. Я юркнула в проход, чуть не столкнувшись с еще сонным королем. Тот удивленно, но вежливо поприветствовал меня. Я торопливо ответила и объявила, что мне необходимо поговорить. Дом короля людей поражал своей простотой. По сравнению с жилищем вождя он было практически аскетичным. Главное убранство дома составляли сами жители, выделявшиеся среди остальных высокой кровью. Красивая, но очень бледная и уставшая женщина, очевидно, королева, при виде меня благосклонно улыбнулась и сама засуетилась с приготовлением завтрака. Почему король живет так бедно относительно старейшины? — Прости, что беспокою тебя с самого утра, король. Возможно, те сведения, что я передала вам вчера, немного сказали вам обо мне. Позволь представиться еще раз. Я выдала Арведуи свое полное имя, и когда представляла отца, король вздрогнул, а королева даже выронила из рук котелок с водой. Они знают Феанаро? Слухи аж досюда дошли? Что ж, хоть что-то. — Нет ли у вас какой-нибудь вещи, которая связана с моим народом? Король с королевой все еще не могли отойти от потрясения. Что их так удивило? Вскоре в дом зашли несколько мужчин из народа Арведуи и, поклонившись монаршей чете, помогли королю достать из огромного сундука три шара. Один из них был особенно громадный, такой, что трое мужчин еле подняли его. Дрожь прошла по моему телу. Что-то очень знакомое. Жестом Арведуи приказал своим стражникам выйти. Почему-то дрожащими руками он, колеблясь, откинул плотное покрывало, открыв взору глянцево черную поверхность… — Палантир, — я коснулась холодной поверхности и прикрыла глаза. Я думала, они сгинули там, в Форменосе… Но как, откуда? «Кто ты?» «Ты знаешь меня. Во мне кровь твоего создателя. Подчинись». «Мой хозяин — король Артедайна…» «Вспомни, чья рука тебя создала! Забыл пламя духа Феанаро? Забыл хозяина в Благословенной Земле? Подчинись его наследнице!» Меня давила сила векового камня, огненные тени бросались на меня из черной глубины. Когда палантир успел набраться этих сил? «Подчинись, Видящий Камень! Рожденный в свете Древ, убоись огня, подчинись пламенной душе, плоти от плоти Пламенного Духа Куруфинвэ!» Огонь во тьме вспыхнул ярче. «Подчинись! Огонь внутри тебя — огонь духа твоего истинного хозяина! Подчинись же мне! Прими мою власть!» Камень сопротивлялся, но постепенно ослаблял борьбу и наконец сдался. Я открыла глаза и чуть не упала. С чего вдруг какой-то палантир изводит своего законного хозяина? Ну, почти законного. — Как ты?.. — спросил король, оставив мне додумывать «себя чувствуешь» или «сумела». — Это было очень опасно! — Откуда они у тебя? — я присела на пол, задумчиво глядя вглубь ставшей вновь черной поверхности шара. — Это… Давний, древний… — Вот что, король Арвкдуи, не лучше ли будет воспользоваться этим чудесным изобретением? Оно бы облегчило наше общение. Арведуи нахмурился: эта идея была ему явно не по душе. — Остальные два палантира, вероятно, считают вас законным хозяином, так что это не должно быть трудно. Король засомневался. — Прошу тебя, иначе мы никогда толком друг друга не поймем! Это было бы полезно нам обоим. Арведуи колебался, и мне понадобилось еще несколько минут, чтобы его убедить. Видимо, движимый любопытством, Арведуи наконец дал согласие. Он взял в руки шар меньшего размера. Стоило ему коснуться палантира, по его поверхности прошли языки пламени. Установив устройства нужным образом, мы приказали палантирам образовать связь. Очень странное ощущение. Я видела, как это делал отец, но меня он никогда не подпускал. Похоже на общение осанвэ, только чувств другого совсем не ощущаешь. «Здравствуй, король Арведуи», — я улыбнулась королю в шаре передо мной. «Здравствуй, принцесса Алассэ». Ой. Изображение на мгновение стало мутным, связывающая сила дернулась и снова восстановилась. Похоже, не так просто ими пользоваться. «Ты упомянула Феанаро…» «Да, это мой отец. Вы знаете его?» «Но… Выходит ты пришла оттуда, куда вы уходите после смерти?» «Нет, я не была в Чертогах Мандоса». «Откуда же ты явилась, что ничего не знаешь об этом мире?» «Я очнулась за несколько миль отсюда. А перед этим я была в Амане… Мы не знали, что придущие после уже пробудились!» «Ничего не понимаю. Как ты из Амана могла сразу попасть в Средиземье?.. Наша раса пробудилась тысячи лет назад. Я знаю, тебя удивляют и даже пугают мои слова, но прошу, выслушай. Я знаю Феанаро, точнее знаю, что он был великий мастер, но принес много боли этому миру…» «Был?» «Слушай дальше, пожалуйста. Мне известно, что много лет назад эльфы, под командованием твоего отца, — (если это правда, промелькнула мысль у Арведуи), — совершили переход из Западной Земли в Средиземье…» «Что ты говоришь?» «Успокойся, дитя, постарайся принять мой рассказ, ибо это чистая правда. Итак, далее очень долгое время мы, люди, совместно с вами боролись против Темного Властелина Моргота. Многие доблестные вожди обоих народов пали в этой войне, но Феанаро, пал еще раньше… Сейчас из королей древних времен практически…» — Хватит! — я разорвала связь с палантиром Арведуи, в страхе потеряв контроль над своими мыслями. Шар в моих руках опять заиграл пламенными призраками, создавая образы не виданных мною сражений и смертей. — Хватит! Я столкнула шар с опоры. Он покатился, погас и замер. Я вся тряслась. На крик в дом вбежали какие-то люди. Напуганный моим поведением, король подбежал ко мне. Перед глазами прыгали разноцветные искры, голова кружилась. Прикрывая глаза, я чувствовала движение нового мира, движение светил, сотрясение земли, журчание воды… Все эти образы ударили мне в голову и я, должно быть, потеряла сознание, потому что лица совсем пропали, уступив место неясным картинам рассказа Арведуи, навалившемуся на меня вновь черному небосклону со звездами, смешавшимся звукам… Я была словно внутри палантира, а вокруг вставали то ли в правду существовавшие картины, то ли придуманные воспаленным сознанием образы. Вот я летела в черную пропасть, а дальше темнота. Огни лагеря, суета, недовольное лицо отца. В шатер входит Кано, и на вопрос отца только качает головой. Феанаро с криком, которого я не слышу, переворачивает стол, сбивает на ковер свечи. Я не хочу этого видеть. Не хочу! Какое-то сражение, лиц нет, только огненные расплывчатые фигуры движутся невообразимо медленно, а мир стареет так быстро, несутся по небу светила, загораются и гаснут звезды. Меня мутит, крутит вместе с миром старым и новым. Опять лагерь. Сцена ссоры. Вижу расплывчато. Вот Турко хватает за руки Финдо, а тот, белый совсем, с бешенными, напуганными глазами, стучащими зубами говорит что-то. Кто-то плачет. Кто? Пожалуйста, хватит. Мир опять качается, я чувствую, как бежит вода горных рек, как открываются и закрываются цветки растений, слышу звук растущих деревьев. Опять разноцветные искры и неведомые воины, огонь, лед, тьма… Кто-то сидит, закрыв лицо руками. Финдекано кричит, машет факелом, зовет за собой. Огонь факела слепит мне глаза, а у отца глаза потемнели и кажутся черными. Он неподвижен. Я не вижу ничего, кроме разноцветных огоньков, но чувствую чью-то раздирающую сердце, гонящую прочь от самого себя боль. Тупую тоску. Страх. Пожар, откуда-то пожар. Отчаянный смех. Опять сражение. Глаза перед смертью серые, синие, зеленые, черные. Грязь, тьма, липкий страх. Звезды шатаются на черном небе. Ощущение падение, холод в животе. Эру, я все сделаю, все, обещаю, только прекрати, прекрати это! Я на все пойду, только останови, останови. Я сделаю все, все что надо! Хватит!.. Хватит. Темнота, тяжесть тела, боль в висках. Потолок качается и кажется синим. Все еще мутит. Поворачиваю голову: слабо освещённая круглая комната дома из снега. Я чувствую запах шерсти и каких-то трав. Надо мной склоняется женщина, вся в морщинах, с разноцветными полосками краски на щеках и лбу. «Целительница», — почему-то думаю я. Я хочу встать, но она открывает мне рот и вливает несколько капель чего-то горького. Я просыпаюсь. Голова не болит, только немножко кружится. Почти не мутит. Очень хочется подышать свежим воздухом. Я приподнимаюсь на локтях. Та самая женщина оборачивается на движение. Я опасливо смотрю на нее, как бы она меня снова не усыпила. Но она выходит из дома. Я встаю. Чувствую себя живой и крепкой, но немного уставшей. Тороплюсь выйти наружу, пока не вернулась женщина. Останавливаюсь у входа. На улице день, это я точно знаю. Выхожу в залитый солнцем мир. Вдыхаю. Мороз. — Алассэ! — женщина ведет за собой важного вождя и короля. Лицо Арведуи напоминает мне о каком-то горе, но я отгоняю эти мысли и улыбаюсь. Горе, вестником которого был король людей, мне всё же пришлось вспомнить. Но я не верила. Не верила и он не был способен меня убедить. Впрочем, он, видя мое потрясение, более не пытался, разве что осторожно говорил о вещах, связанных с моим появлением. Я жила со снежными людьми две недели. Меня научили считать местное время, и я начала привыкать к этому быстрому миру. Дни, неуловимо для людей, но очевидно для меня, становились длиннее. И вскоре мне объяснили, с чем это связано, пообещали приход весны. Сейчас был конец февраля, так они называли последний месяц зимы. Должно быть, своим продолжительным обмороком я отбила желание со мной серьезно разговаривать, поэтому с расспросами ко мне почти не приставали. На мои же отвечали уклончиво и нехотя. Оказывается, я пролежала без сознания трое суток, за это время взбесилась и убежала группа оленей, местным «хранителям Духа» начали сниться дурные сны и видеться дурные знаки, а больший палантир так и не подчинился Арведуи. И все это связывали со мной, так как с моим пробуждением накуренных крепким табаком «хранителей Духа» отпустило предчувствие беды и четверо из шести сбежавших рогатых вернулись сами. Поэтому в интересах самих людей было более не создавать мне сильных потрясений. Однако, что со мной делать, они не знали. Засиживаться в ледяной пустыне мне тоже не было смысла. От короля людей я выяснила, что эльф Кирдан - неужто тот самый из книжек по истории - обещал ему помощь и вскоре прибудет корабль, чтобы перевести их. Об этом знали и старейшины и настойчиво советовали дождаться весны, так как сейчас время штормов и выходить в море опасно. Этот самый Кирдан, а может, и другой Кирдан, по словам короля, великовозрастный эльф, который, скорее всего, сможет дать ответ на мои вопросы. Мой образ жизни существенно отличался от образа жизни окружающих. Мне не нужно было каждую ночь спать, не требовалась так часто есть, я была менее восприимчива к внешним явлениям, но более — к изменениям тонкой материи. Люди редко отличались той правильной красотой, свойственной квенди, удивляя зачастую необычной внешностью. Срок их жизни был несказанно мал, но жили они быстро, лихо, не тратя свое драгоценное время на долгие раздумья и сомнения. В целом люди мне напоминали отца, и, то ли поэтому, то ли еще почему-то, нравились. Палантир убрали обратно в сундук: я не рисковала им пользоваться, не имея сведений, которым могла доверять. По ночам, когда я оставалась совершенно одна, сосущее сердце беспокойство терзало и смущало ум, мысли возвращались к виденным картинам, мне становилось невообразимо тоскливо, я злилась на неопределенность, но боялась узнать больше. Когда спала, иногда видела Финдо, отца, Морьо, Нельо с Турко, грустного Кано, маму, наш дом в Тирионе и опять Финдо. Он был самым настоящим, самым живым, самым теплым, самым… Когда я снова его увижу? Конечно увижу! Не может быть иначе! Ой, и будут же все на меня злиться! Почему Арведуи сказал, что папа причинил много боли этому миру? Меня снова тянуло к палантиру, к разгадке тайны, но страх сковывал и не позволял сделать даже шаг в его направлении. Какая я глупая! Вот будь на моем месте Майтимо, например, он бы не колебался и не трусил… Я не спала три ночи, ела только по напоминанию приглядывающей за мной жены вождя: уже завтра прибудет заветный корабль, через несколько дней я смогу наконец во всем разобраться. Однако старейшины не уставали напоминать нам с королем, что бури в этих водах всегда очень сильны, а последний свой шторм я помнила еще слишком хорошо. По вечерам местные дети и молодые парни с девушками часто собирались в доме старой Хранительницы Духа, той самой, которая мне помогала справиться с переходом в этот мир. За дюжину дней я освоила незамысловатый язык снежных людей на достаточном уровне (больше делать было все равно нечего), чтобы понимать в общих чертах рассказы этой удивительной женщины. Слушать приходил иногда и младший сын Арведуи. Сам же король собрание посетил лишь однажды. Вечером перед отплытием корабля я не находила себе места, поэтому решила попробовать успокоиться в загадочной атмосфере дома Хранительницы Духа. Должно быть, зная о скором отбытии «человека с юга» и «девочки-духа», как этот народ прозвал Арведуи и меня, старая Хранительница заготовила специальную сказку. — Сегодня у моей истории нет названия, — сказала она своим глубоким голосом, потягивая трубку, как мужчина. — Долго-долго люди хранили в памяти эту быль, да обросла она людскими выдумками, как обрастает дерево мхом на нашей земле… Жил в давние времена в одной деревне мальчик. Стоял его дом прямо на краю обрыва, над самым синим морем. Шел мальчик однажды по берегу и увидел, как в сети его отца на берегу кто-то барахтается. Подошел ближе и ахнул: сам король морской! И говорит он мальчику: «Распутай сеть, век буду помнить твою доброту». Распутал мальчик сеть и вызволил морского короля. Прошли годы, мальчик вырос и забыл про то, что помог он Морскому Владыке. Стал мальчик мужчиной и начал возить товар на другой берег моря, в землю заморскую. Но однажды его корабль, нагруженный шелками и золотом, попал в шторм. Команда просила своего капитана вернуться, но он никак не хотел отказываться от выгодной сделки и гнал свое судно в самое сердце бури. И когда корабль начал тонуть, испугался капитан и вспомнил вдруг о морском короле. Воззвал он к нему, и Владыка, помня доброту мальчика, вынес его корабль на гребне волны и опустил у берега земли заморской. Диву дались люди: все, какие ни есть, суда разбились, только один корабль спасся. Загордился капитан и стал всем рассказывать про то, что ему покровительствует морской король. Вскоре разошелся слух по свету, и купцы всего мира стремились отдать свой товар капитану, который был под защитой Морского Владыки. Под командой капитана была уже целая флотилия кораблей и все они благополучно ходили с берега на берег. Долго путешествовал капитан по миру и наконец повез товар в свой родной край. Зашел он в дом отца, кинул на стол золотые и серебряные монеты и гордо рассказал старику про свою славу. Молча выслушал его старик и сказал: «Стал ты великим капитаном, однако берегись: не стоит испытывать терпение Морского Владыки. Не ходи в шторм». «Как же! — вскричал сын. — Да стоит мне попросить, и морской король спасет меня и все мои суда!» Долго уговаривал гордого сына старик-отец, но тот не поддался на уговоры. Пришло наконец время уплыть капитану из родного края, а тут, как назло, злой ветер, тучи солнце закрыли, вода взбаламутилась. Оставили свои корабли остальные капитаны в гавани, а гордый капитан вышел со своей флотилией прямо в бурю. Долго звал капитан морского короля, долго молил о помощи, но ответом ему был лишь гул ветра. Рассеялись тучи, солнце выглянуло, но больше никто из людей не видел гордого капитана. Старая Хранительница Духа закончила свой рассказ, начали расходиться. Вскоре в доме остались только внучка рассказчицы, я да несколько настырных ребетят, знающих, что иногда можно выпросить еще одну историю. — Чего сидите? А ну! Пошли прочь! — старуха замахала руками. — Ну бабушка, ну пожа-а-алуйста, — заныли дети. — Будет вам! Спать идите! — Прошу, расскажите еще, — я внимательно вглядывалась в глаза-омуты Хранительницы Духа. Сколько секретов хранит эта необыкновенная женщина? О скольких молчит? Она так же внимательно смотрела на меня. — Ну ладно, ненасытные! — сдалась она. — Слушайте. Жил-был в одной деревне мальчик… — Это уже было! — зашумели дети. — А ну цыц! Просили — так слушайте!.. И вело из его деревни три дороги: одна — к морю, другая — во владения злого короля, а третья — в никуда. И как не расспрашивал мальчик жителей деревни, все в один голос твердили: «Эта дорога никуда не ведет». Но мальчик был смышлен, а кроме того, любопытен, и никак не мог он поверить в то, что дорога никуда не ведет. Однажды собрался мальчик и пошел вперед по этой дороге. Долго шел он, совсем выбился из сил, но тут увидел впереди огни неизвестного королевства. Пошел мальчик к ближайшему дому, постучал в дверь. Дверь распахнулась, и мальчик ахнул: стояло на пороге полупрозрачное существо. Мальчик обомлел и спросил: «Кто вы?» На что тень ему ответила: «Мы — жители этой земли». Они пустили мальчика погреться к своему очагу, накормили и уложили спать. Но перед сном принесли мальчику сундучок сокровищ. Проснулся мальчик посреди поля. Ни чудесного королевства, ни жителей, только дорога, по которой он пришел сюда да сундучок сокровищ. Пошел мальчик в обратный путь, благодаря чудесных жителей королевства за то, что восстановили его силы. Пришел он в свою родную деревню и щедро одарил всех драгоценностями и рассказал всем про волшебные земли. Тотчас все его соседи оседлали коней и помчались по дороге, ведущей в никуда. Но все они возвращались хмурые, не найдя ни чудесного королевства, ни сокровищ. — Какая-то дурацкая сказка, непонятная, — проворчал один из слушавших детей. — Не тебе эту сказку понимать, Горр, — улыбнулась старуха. — Ну, а теперь — все спать! Дети, зевая, разбрелись по домам, внучка Хранительницы Духа засуетилась, готовя бабушке постель, а я подошла и села рядом с рассказчицей. — Ну что приткнулась? Третьей истории не будет! — Мне вполне хватило двух, — я улыбнулась. — Я так, попрощаться хотела и спасибо сказать. — Едешь завтра? — Еду. — Ну прощай, только помни, не вечна милость морского короля, и иногда надо пренебречь очевидным, пойти нехоженой тропой, чтобы найти сокровища, — Хранительница Духа хитро блеснула глазами. Утро выдалось на редкость морозным и ясным. Солнце еще не поднялось, а на незамерзшем горизонте чернело эльфийское судно. Почти к самому берегу, где находилось поселение снежных людей причалили лодки, а из них по льду на землю вышли посланцы Кирдана. Лица квенди! Не думала, что за столь короткое время смогу отвыкнуть от них! А сами эти местные телери при виде меня просто обомлели. Они уж точно не ожидали увидеть здесь одну из нолдор. Интересно, эти морячки хоть поняли, что я нолдиэ? Началась погрузка, сначала отвезли немногочисленные сундуки и тюки, скарб спасавшихся чуть ли не бегством людей. А король тем временем прощался со старейшинами. Я не вслушивалась в его слова: в мыслях крутились слова Хранительницы Духа, но когда на пальце старейшины зеленым пламенем блеснуло кольцо, я вернулась в действительность и начала усиленно вспоминать, где я его уже видела. Мне всё же не удалось скрыть свое волнение, хотя Арведуи считал причину — глупостью и предрассудками. Я же, помня, сколько раз набивала шишки, игнорируя советы и поступая по-своему, боролась с сомнениями. Все происходило очень быстро и словно в тумане. Мгновение — и мы уже стоим в лодке и машем людям на берегу. Надо мной — безоблачно синее небо, а подо мной — черная гладь воды, покрытая рябью. Мы только-только оттолкнулись от льда, до него рукой подать. Меня словно окатили ледяной водой, разбудили. Я сорвалась с места и одним махом снова оказалась на льду. — Прости, король Арведуи! Я не могу плыть с тобой! — Что это значит? Разворачивайте. — Тебе меня не уговорить. Плыви с миром и передай Кирдану, что дочь Феанаро в Эндорэ! — Куда же ты теперь? — По дороге в никуда! — крикнула я и, переполняемая чувствами, со всех ног понеслась к берегу. Растрепанная, с горящими глазами, я остановилась перед старейшинами. — Спасибо вам, добрый народ, за приют, прошу о последнем одолжении: дайте мне одного оленя, и более я не буду злоупотреблять вашим гостеприимством! Навряд ли старейшины подобрели настолько, что выделили бы мне одного ценного рогатого, но старая Хранительница сказала пару слов на ухо главному длиннобородому, и тот, поворчав, приказал выдать мне то, о чем я прошу. Должно быть, в памяти этих людей я останусь самым странным существом, которое они когда-либо видели. Поклонившись на прощание снежным людям, я, спросив у рогатого позволения, вскочила на его спину. Еще чернел на горизонте корабль, увозящий Арведуи и палантиры, а я уже мчалась по дороге, ведущей в «чудесное королевство». _________________________________________________ Истории Хранительницы Духа вдохновлены сказками Джанни Родари