Как сильмариллы все изменили

— Это и есть Обитель? — я вглядывалась в мутное сияние в долине сквозь пелену дождя. — Она самая, — Килиан улыбался. Да, именно такое выражение появляется на лице, когда смотришь на дом, в котором давно не был. Однако больше всех рад был Дорг, которому порядком надоело плохое питание и волчий вой по ночам, а также надменные взгляды скакуна эльфийского разведчика. Я же счастлива была видеть наконец нашу цель, потому что за последние несколько дней дождь не прекращался ни на миг, и месить ногами грязь под холодными порывами ветра мне уже порядком надоело. К тому же я уже давно не видела звезд. Стоило небосводу затянуться тучами, я заметила странную особенность: при взгляде на ту, что Килиан называл звездой Эарендила, прибавлялись силы, появлялась надежда на что-то смутно хорошее. Она словно постоянно напоминала, что нельзя сдаваться, нельзя бояться, нельзя забывать, кого я должна найти. Без неё выживать в этом новом суровом мире было куда сложнее. Поэтому грядущая встреча с соплеменниками, а также обещанный отдых грели сердце. — Ступай точно за мной. Легко поскользнуться и сорваться с этих скал. Возможно, мне показалось, но слова мой спутник произнёс не без угрозы. — Не волнуйся, мне уже поздно бежать, — усмехнулась я, пропуская вперёд проводника. Предсказание разведчика не сбылось, и мы благополучно миновали все опасные повороты и скользкие тропы, дойдя наконец до местного поселения эльфов. Назвать это городом можно было с трудом. Обитель представляла собой несколько групп зданий с претензией на затейливую архитектуру, но после Тириона и Валмара подобные изыски могли вызвать только снисходительную улыбку. В здешних эльфах я немного разочаровалась, но больше вида зданий меня удивило, как изменился воздух, стоило нам переступить невидимую границу владений лорда Элронда. Теперь уже определённо чувствовалась сила и благодать, хотя не без примеси ослабления и угасания. Весна и пробуждение жизни здесь чувствовались слабее, а бешеный темп течения времени чуть замедлился. И все-таки тут было то, чего мне не хватало: я ощущала присутствие других эльфов, их энергию, казалось, даже слышала их отдаленные голоса. Мы ещё не подошли к воротам, но властный голос стражи уже приказал остановиться и назваться. Килиан назвал свой род занятий вслух, а на вопрос об имени ответил, должно быть, осанвэ. Ну что ж, что имя, которым он представился мне, странное даже для Эндорэ, я давно догадывалась. Но зачем ему настоящее скрывать? Неужели, настолько меня опасается даже на своей территории? Проходя через ворота, я с любопытством глазела на стражей, но им до меня будто и дела не было. Мы пришли уже глубоким вечером, но трапеза, похоже, была в самом разгаре. Даже отсюда был слышен приглушённый шум, исходивший из наиболее высокого строения. Пока я думала над тем, что же подают в этой Обители и соизволят ли они и меня угостить, Килиан решал, что же со мной делать. С одной стороны, в таком виде на пир идти нельзя, да и Владыку нельзя так просто отвлекать, а с другой — меня бы вымыли, переодели, причесали, а потом оказалось бы, что я и правда слуга врага и нужно было меня сразу бросить в темницу, если таковая здесь имеется. Я могла бы попробовать избавить спутника от сомнений, но раз уж он сам придумал мне роль предателя, пусть сам с ней и справляется. На счастье разведчика к нам подошёл его подвыпивший начальник. Как я поняла, мы прибыли как раз в какой-то местный праздник. Начальник, дружески похлопав моего провожатого по плечу и даже поцеловав мою руку, не предложил, а приказал немедленно идти переодеваться и спешить в зал, где сейчас проходит празднование. Килиан что-то пытался ему объяснить, но тот наотрез отказывался разговаривать, кроме как на пиру. Дорга и эльфийского скакуна отвели в конюшни, меня же повели дорожками и ступенями, которые составляли здесь некое подобие улиц, и отдали с рук на руки старшей местной помощнице, которая, в свою очередь не особенно желая возиться со случайной гостьей, переложила обязанности на одну из младших. Девушка, в которой также угадывались черты племени нолдор, отвела меня в комнату, служившую купальней, показала на емкости с водой, а сама отлучилась мне за приличной одеждой. Я с удовольствием смыла с себя дорожную пыль, расчесала принесенным мне гребнем волосы. Помощница вывела меня в другую комнату, одела в светлое платье простого покроя. Никакие украшения подобной гостье, конечно же, не предлагались, хотя и полагались на празднике. Впрочем, соблюдение этикета меня сейчас не особенно волновало. Девушка подала мне зеркало. Я несколько секунд разглядывала своё похудевшее и побледневшее лицо, в слабом свете свечей и проглядывающей сквозь тучи Луны волосы казались тёмными, делая меня почему-то похожей на Курво. Но он бы, разумеется, со мной не согласился. Помощница быстро повела меня по коридорам и дорожкам, из которых здесь состояло все пространство, и остановилась перед высокими дверьми, распахнутыми настежь. Внутри было полно народу. То и дело кто-то заходил и выходил, стоял здоровый радостный гул. Какой во времена, когда отец с дядями не ссорился, поднимался на пирах у дедушки. Я встала на пороге, пару раз поправив платье. Рубашку я сняла. У дверей нервно ждал меня мой знакомый. Весёлые лица соратников его только раздражали, он не позволял себе расслабиться, пока не сделает дело. Пусть он сам его и выдумал. — Прямо к твоему лорду или все-таки положим что-нибудь в рот? — я с мерзеньким удовольствием наблюдала, как моя несерьёзность злит и настораживает спутника. Нет, точно во мне сегодня Курво проснулся! — Не знаю, как ты, а я не откажусь от глотка горячего квениласа, — не дождавшись ответа, решила я и направилась в зал. Однако Килиан тут же схватил меня за запястье и быстро зашагал среди выпивших эльфов к тому самому, что встретил нас у ворот. Раскрасневшийся и весёлый от вина эльф в окружении нескольких прелестных арфисток радостно поприветствовал нас. Килиан быстро попытался ему что-то втолковать, видимо, про меня. А я же, не пытаясь понять разговор на незнакомом языке — хотя могла вы вылавливать отдельные слова из телерина, разглядывала пирующих. Этот праздник нельзя было бы назвать ни приёмом, ни королевским обедом, ни вообще соответствующим хотя бы половине правил проведения любого празднества. Здесь все было проще, шумнее, веселее. Наверное, постоянно живя под угрозой войны, забываешь про соблюдение официальных норм. Музыканты без устали играли музыку для быстрых танцев, и те, кто предпочёл танцы беседам за длинным столом лихо отплясывали в центре зала. Пока я разглядывала местные красоты, рядом возник юноша, очевидно, представитель местной молодёжи, и без церемоний предложил мне присоединиться к празднующим. Килиан, в порыве спора, руку мою отпустил, и я без колебаний согласилась. Когда меня последний раз приглашали танцевать? На свадьбе Курво? Танец не был богат затейливыми элементами и фигурами, а после валмарских конкурсов танцев и вовсе мог сойти за деревенскую пляску, однако привередничать и отказывать себе в веселье было бы глупо. Первый танец, за ним второй, мало чем отличающийся от первого, бокал вина, третий, быстрый ритм, сменяющиеся партнёры, весёлые лица, смех… И только меня угощали третьим бокалом неплохого полусухого вина, как неугомонный Килиан вырвал меня из атмосферы непринуждённого времяпрепровождения. Его лицо было таким же постным, и, похоже, разведчику удалось испортить праздник и своему начальнику, который смотрел на меня уже не так приветливо. Но сомневаюсь, что он видел во мне приспешника врага, и наверняка отложил бы подобные разговоры до утра, если бы не упёртость моего проводника. — Ты не понимаешь, что бежать тебе некуда и сейчас решается твоя судьба? — налетел на меня Килиан. — Меня просто убивает твоя… — Прежде, чем ты начнёшь ругаться, я скажу, что для подобного определения есть хорошее слово — непосредственность, — молодое вино быстро кружило голову и я еле удержала счастливое икание. — А вообще ты сам придумал мне загадочную тёмную историю, которой меня пугаешь! Эльф меня не слушал, чуть не силком таща к середине стола, где восседали титулованные особы и сам хозяин — лорд Элронд. Его мой взгляд быстро выделил из толпы: благородные черты лица, проницательный взор, присущее представителям высокой крови царственное спокойствие и изящество жестов, однако он больше был похож на мудреца или воина, чем на правителя. Простой какой-то, без лоска. Никаких тебе жемчужных венцов в жемчужном дворце, да, Ольвэ? Хотя и ему, пожалуй, теперь не до жемчужных венцов. Первым к Владыке обратился начальник моего разведчика, очевидно, извиняясь за то, что отвлекает от празднования. Не будь они и правда обеспокоены «тёмной силой» на севере, от которой бежал Арведуи, навряд ли всерьёз восприняли бы сейчас моё появление. Выслушав слова начальника разведки, Элронд коротко кивнул и перевёл взгляд на меня. Готова поклясться, он вздрогнул. Нет, не могли два с половиной бокала некрепкого вина так обмануть моё зрение. Что же его так удивило? Не стал бы лорд так удивляться моей нетипичной нолдорской внешности: в Обители господствовало смешение кровей. Элронд нехотя перевёл взгляд обратно на говорящего, с видимым усилием вслушиваясь в его слова и постепенно хмурясь. Я испытала странное ощущение, похожее на первое обнаружение палантиров у Арведуи. Что есть у Элронда? Какое интересное у него кольцо на правой руке. Золотое с большим сапфиром. Я не могла не отметить искусство мастера, а также исходившую от него силу. Должно быть, именно с его помощью поддерживалась защитная граница. Элронд бросил на меня ещё несколько взглядов, пока Килиан ему увлечённо расписывал противоречивость моего положения. Наконец, лорд обратился и ко мне: — Приветствую тебя, дева, в Обители. Я Элронд — хозяин дома, — голос эльфа не был ни глубоким, ни фактурным, не было в нем и твердости главы народа, но неуловимая сила сочеталась в нем с огромным пониманием и внимательностью. До чего же странно, что по манере разговаривать он немного напоминает мне Майтимо! — Прошу простить, — продолжал Элронд, — что не дали тебе времени передохнуть после путешествия, однако разговор не может ждать. Я предлагаю пойти в менее шумное место. Из-за стола, кроме хозяина дома, поднялись сидевший по левую руку нолдо и златовласый эльф с яркими голубыми глазами. Что-то отличало его от всех остальных, в нем чувствовалось то, что я давно не встречала, ни разу в Эндорэ — чувствовался Аман. Пока мы с аманским эльфом держали зрительный контакт, Элронд обратился к присутствующим, прося извинить его за то, что он вынужден их покинуть, и призывая продолжать празднество. Процессия во главе с владыкой Обители прошествовала вон из зала, прошла по очередным коридорчикам, поднялась по ступеням и очутилась наконец в помещении, напоминавшем павильон. Я заметила, что температура внутри границы была значительно выше и мало отличалась от той, что была в залах и комнатах. — Итак, — Элронд пригласил пришедших сесть, образовав круг, почему-то решив первым представить мне челнов «собрания», может быть, чтобы наконец проявить учтивость после того, как обращался со мной Килиан. — Эрестор — мой советник, Глорфиндель — военачальник войска, Лагар — начальник разведки, с Гваэдором вы, кажется знакомы. Килиан чуть покраснел, но продолжал сохранить серьёзное выражение лица. Я чуть усмехнулась, не поймав его взгляд. — Благодарю, что приютил в своём Доме, лорд Элронд. Моё имя Алассэ, и я с радостью отвечу на твои вопросы и, — я не утерпела, — докажу свою невиновность, в чем бы меня ни подозревали. Все время я чувствовала на себе взгляд аманского эльфа, и после завершения фразы повернулась к нему и спокойно взгляд выдержала. Я училась взгляд Феанаро выдерживать, а все остальное по сравнению с этим — просто цветочки. Я была так занята зрительным поединком с Глорфинделем, что не заметила, как Элронд вздрогнул ещё раз при звуке моего имени. Эрестор, так как начальник разведки был не в самом подходящем состоянии, начал «допрос». — Расскажи нам, что вынудило тебя предпринять столь долгий путь? Ты ведь направлялись в Гавани с крайнего севера? — Верно. Я желала встретиться с Кирданом Корабелом и королём Арведуи, с которым мы должны были увидеться в Гаванях. Кирдан отправил корабль к народу Лоссот, чтобы помочь королю Арведуи и его людям. — Почему же ты не последовала за ними? Путь во воде намного короче. — Вожди Лоссот предостерегали короля не предпринимать плавания зимой, я послушалась его совета. — И ты отправилась в путешествие, не имея при себе денег, не зная ни одного языка? Похоже, в их глазах я либо очень хитрая слуга врага, либо полная дура. — У меня не было никаких средств, когда я попала к людям Лоссот, и здешних языков я не знаю, вы правы. — Не находишь ли ты по это по меньшей мере странным? — Именно поэтому я и направлялась в Гавани, желала получить ответы, почему я оказалась в таком положении. — Ты, кажется, не знакома с местностью. Как же ты намеревалась попасть в Митлонд? — Посмотреть направление по карте. — И путешествие в одиночку в такое опасное время тебя не беспокоило? — Нет. До встречи с Гваэдором, — я сделала ударение на имени эльфа, — я справлялась без провожатых. Выяснив, что мне известно, Эрестор наконец поинтересовался, кто же я, собственно такая. Мой скромный ответ, что я принадлежу к племени нолдор развеселил потихоньку трезвевшего начальника разведки, а Элронд и Глорфиндель только сильнее нахмурились. — Но при этом ты не знала о самой крупной общине нолдор в Средиземье? — О, так вот что это такое! — я не могла не улыбнуться: дай Эру, в здешних ребятах будет хоть треть нолдорской крови. Но остальные оставались серьёзны. — С королём Арведуи ты познакомилась в племени Лоссот, а что ты делала до этого? Каждый раз на этом вопросе я думаю: «Ну вот мы и подошли к самому интересному. Что мне рассказывать?» Однако сейчас придётся поведать в разы больше, а то эти мнительные эндорские эльфы заподозрят меня ещё в чем-нибудь. — Я с моими народом направлялась в Эндорэ из Амана, но по неведомой мне причине попала сюда отдельно от них. Здесь я впервые увидела то, что вы называете луной и солнцем, мне показали изменённый вид вашего материка, но что произошло, я до сих пор не знаю. Я надеялась получить ответы и подсказку в поиске родичей у Кирдана Корабела. — Как твое полное имя? — Элронд после моего простого рассказала сидел совершенно белый. Они с Глорфинделем обменивались взглядами и, должно быть, осанвэ, так как и тот был взволнован, хотя и не так сильно. — Кенамиэн Алассэ, дочь Феанаро и Нерданель, принцесса Первого Дома нолдор. Впрочем, я не прошу вас обращаться ко мне «принцесса», — тут же нарушила я патетичность разговора, — в том случае, если вы не находитесь под началом Верховного короля. Но меня уже не слушали. Кажется, моё имя было что-то вроде грома в ясном небе. Взволнованный Гваэдор и вовсе вскочил со стула, а с ним и начальник разведки и Эрестор. А во взгляде лорда Элронда я увидела то, чего совсем не ожидала — беспомощность. Громкие возгласы на непонятном языке прервал Глорфиндель, остававшийся наиболее спокойным и чище всех говоривший на квенья: — Тише, господа, — он поднял руку, — госпожа Кенамиэн сказала правду, — новая волна громких возгласов, — однако, — Глорфиндель повысил голос, — это не повод так кричать и пугать нашу гостью. Лорд Элронд?.. — Да, да, — с усилием ответил тот, отнимая руку ото лба. — Господа, беседа окончена, мне необходимо поговорить с… с принцессой Кенамиэн. — А ты не верил, что я не слуга врага! — быстро шепнула я Килиану-Гваэдору, укоризненно покачав головой. Однако тот смотрел на меня такими глазами, словно я оказалась не то что слугой врага, но и хуже. Вскоре в павильоне-террасе остались только я, владыка Имладриса и предводитель войска. Я была рада последнему, и наверное, даже попросила бы его оставаться, если бы он собирался уйти. Что-то подсказывало мне, что ему известно уж очень много из того, что хочу знать я. — Позволь ещё раз представиться, принцесса, — слово взял Глорфиндель, пока Элронд собирался с мыслями, — Лаурэфиндэ, глава дома Золотого Цветка, служил твоему брату, принцу Турукано, — эльф поклонился. — Почему служили? С Туру… С принцем Турукано что-то случилось? Почему у Элронда такой несчастный взгляд? Почему они мне просто не объяснят? — Ну же, не томите! — Госпожа Кенамиэн, начинать эту историю надо не с судьбы твоего брата, а с самого твоего исчезновения, — подал голос хозяин Обители. — Ты там был, господин? — я впилась взглядом в Лаурэфиндэ. — Ты расскажешь? — Держать тебя в неведении мгновением больше было бы совершенной жестокостью… Почему эти двое так сочувственно на меня смотрят? Ненавижу такой взгляд. — После того, как твои поиски не увенчались успехом, было принято решение продолжать поход. Эльфы сильно страдали от холода и голода… — Все правильно, — перебила я, — надо было продолжать. Но… Ведь решили, что я мертва, верно? — Да. — Как решили вопрос с кораблями? — С кораблями? Да, твой отец… Его очень поразила твоя, как мы думали, смерть. Я не был свидетелем этих разговоров, но вероятно, Феанаро поссорился с принцем Финдекано, а через это и принцем Нолофинвэ… Не берусь утверждать, что это было причиной, скорее даже нет, мы все видели, в каком состоянии Пламенный Дух находился с начала Исхода, однако как бы то ни было, король Феанаро отплыл на судах со своим Домом и корабли были… он их сжёг. — Сжёг? А как же… — Остальные во главе с принцем Нолофинвэ преодолевали Вздыбленные Льды пешком. — Пешком? Как такое возможно? — меня удивляло, почему Глорфиндель о таких вещах говорит абсолютно бесстрастно. Он ведь тоже там был. — Возможно. Правда, не для всех. То, что случилось, посеяло вражду между Домами. Когда мы добрались до Эндорэ, над нашими головами воссияло солнце. Однако встретившись с нашими родичами из Первого Дома, мы узнали, что пока мы шли, многое успело измениться. Король Феанаро был сражён балрогом. — Что? — я вскочила на ноги и подошла к уже давно стоявшему Лаурэфиндэ. — Повтори! — приказала я, отказываясь верить его словам. — Твой отец погиб. Да как погиб? Феанаро-то и погиб! Погиб? Да он же несокрушимый Пламенный Дух, бросивший вызов Валар и Моринготто! Он да и погиб от руки какого-то несчастного рауко? — Он не мог! — Мне жаль, но это так. — Он. Не. Мог, — прорычала я, глядя на Глорфинделя так, что ещё чуть-чуть, и испепелила бы его. — Это правда, госпожа Кенамиэн, — проговорил Элронд. Я перекинулась на него. — Я вам не верю. Вас там не было! — Соболезную вашей утрате, но это настолько же верно, как-то, что мы сейчас стоим перед то… — Да мне все равно, что вы соболезнуете! Отец не мог умереть! Не мог умереть, не дождавшись нашей встречи. Слышите? Не мог! — Мог! И лучше тебе принять это сейчас, как бы тяжело это ни было! — громко и почти властно произнёс Элронд. «Перводомский подход», — краем сознания подумала я. В глазах этих двоих я была метавшимися по террасе зверем, который разве что не выл. А он так и не узнал, что я жива. И никогда… Эру! Он же клятву не сдержал! Я остановилась, широко открытыми глазами глядя в пол. Но это ведь не означает, что его уделом стала Вечная Тьма? Это только в том случае, если из семи моих братьев никто обет тоже не сдержит, правда? Но это уж совсем невозможно! — Что… Что ещё? — я прямо смотрела на рассказчиков, потушив во взгляде бушующее пламя. — Тогда же мы узнали, что принц Нельяфинвэ был захвачен в плен Моринготто. Я осела на холодный каменный выступ: — И он тоже? — Нет, принц Финдекано спас его… — Финдекано? — я опять прервала рассказ Глорфинделя. — После всего! В одиночку? А что он… Ах, спас! Как же Майтимо себя чувствует? Долго ли он пробыл в лапах этого… — Принц Нельяфинвэ смог излечиться телом. Дома провозгласили примирение и объединились против Врага… Глорфиндель долго рассказывал своим бесстрастным тоном, обходя всякие подробности, не осуждая никого, никого не жалея. Ириссэ, Айканаро, Ангарато, дядя Нолофинвэ, Финдарато, Артаресто. Турко, Морьо, Курво — я не падаю только потому, что тело перестало меня слушаться. Турукано и его семья. Близнецы. Близнецы!.. Майтимо. Кано. Тельпэ. И Финдо. Он умер не последним, но его имя все ещё звоном отдаётся в моих ушах. Убит. Убит! Убит тем же чудовищем, что и отец. Убиты. Все. Убиты. Что это? Это сон? Это Вечная Тьма? Пытки Моринготто? Что это? Я давно уже не могу сказать ни слова. Тела совсем не чувствую. Ничего не вижу, давно не моргаю, но не чувствую боли. Ни слезинки. Ни писка. Все умерли. Только кто? Артанис? Почему? Почему так? Сколько… сколько я пропадала? Когда жизнь прошла мимо меня? Где я была, когда они кричали, корчились в муках, истекали кровью? Может, я была в Мандосе, видела их, говорила с ними? Только не помню. Нужно всего-то вернуться. Нет! Это все неправда! Это не может быть правдой. Это не может быть… не может. Нет солнца и луны, время не летит, как бешеное, нет ни света, ни ветра. Ничего. Почему так звенят их имена? Почему я слышу их крики? Ничего не вижу. Намо, помоги мне хоть чуть-чуть облегчить эту боль. Так нельзя. Я… Я не оставлю все так! Я узнаю все подробности их жизни. Я буду там. С ними! Я буду с ними, когда они умрут. Я уничтожу их врагов! Я увижу их детей. Я узнаю все, все. Я вернусь. Я вернусь к ним, чего бы это ни стоило! — Лорд Элронд! Лорд Элронд! — к владыке Обители подбежал запыхавшийся ученик лекаря. Сын Эарендила мог бы, конечно, справиться и без лекаря, но только он вскоре понял, что даже его искусство бесполезно. Тогда ему оставалось надеяться только на помощь госпожи Галадриэль, гонца к которой он послал незамедлительно, но и она мало что смогла сделать. Однако надо было видеть ее лицо, когда она появилась на пороге его дома! Надо было слышать её голос, когда она вопрошала, кто рассказал все дочери Феанаро! Глорфиндель без дыры в груди от ее взгляда остался только потому, что уже возрожденный. Но тут Элронд был на стороне своего военачальника. Необходимо было все рассказать, к такому все равно не подготовишь. Да и кто, как не сыновья Феанаро, в частности Маэдрос, учили его с неизбежной болью не тянуть. Впрочем, они, как и госпожа Галадриэль сейчас, упоминали свою сестру не иначе как весьма впечатлительную натуру. И, если девочка не очнется спустя месяц, именно его, Элронда, теща будет винить в отправке её давно потерянной и вновь обретённой сестры в Мандос. А девочку жаль. Очень жаль. И хорошо, что рядом оказался Глорфиндель, прошедший все, что может выпасть на долю бессмертного эльфа, включая смерть. Элронд почувствовал что-то странное, как только она вошла в зал, хоть и не обратил на это внимания. При их первой встрече его сердце кольнуло страшной догадкой. На Макалаурэ чем-то похожа. Почти неуловимо. И на тот неуловимый образ Макалаурэ, когда скорбь и клятва не лежали на сердце неподъёмным грузом. Когда она назвала своё имя, ни он, ни Глорфиндель уже не сомневались. Однако то, что с ней происходило все эти тысячи лет до сих пор, остаётся загадкой. Как и предназначение её возвращения. Но все это теряет значение, если она не очнется. Элронд слышал, как некоторые поговаривали, что феа уже покинуло хроа, и тело остаётся нетленным только благодаря силе Амана в нем, но он не верил, что дочь Феанора может так просто сдаться. Конечно, это ему, Элронду, уже закаленному и умудренному, просто говорить, что она не может просто сдаться. Он тоже немало пережил: и смертей близких, и крайне неприятные сюрпризы как, например, выбор Эльроса, но тут, когда все это накладывалось друг на друга и мешалось с огромной временной пропастью, хозяин Обители мог только пожалеть бедную девочку. Может, ей и правда лучше сразу исцелиться в Мандосе? Мало хорошего она увидит в Эндорэ. И все же... — Лорд Элронд, ты просил сообщать, если состояние госпожи Кенамиэн изменится. Владыка Обители резко повернулся, брови удивлённо взлетели на лоб. — Она очнулась! — торжественно произнёс помощник лекаря, и почти тут же побежал обратно, с трудом поспевая за широким шагом лорда.