Как сильмариллы все изменили

Сразу идти спать после такого весёлого вечера, полного неожиданных встреч, было глупой идеей. Куда умнее было открыть личные запасы Эарнура и как следует залить в себя сначала красное вино из южных гондорских провинций, а затем ром, который, как мне хвастался принц, был добыт после столкновения с восточными пиратами. Мы не знали друг друга близко и не виделись по меркам людей довольно давно, но градус быстро убрал всякую неловкость из нашего общения, и к рассвету каждый из нас был уверен, что знает абсолютно все, что произошло в жизни другого за прошедшие пять лет. Как-то вышло, что рассказывать я начала не сумбурно, с последних ярких событий, а с нашего расставания. Правда, за это время в моей жизни мало что изменилось, и тем страннее было, наверное, Эарнуру слышать после спокойных историй из Ривенделла мои приключения и встречу с балрогом. — Ты посчитала, что лучше самое жёсткое поберечь до конца? Или это обычная эльфийская жизнь вроде «ой, ну я собирала пять лет цветочки, потом сбежала с торговцами к гномам и схватилась с балрогом, который внезапно восстал из забвения и разнёс половину Кхазад-Дума»? — Да ты мог бы быть доволен, что я все по порядку рассказала! Сам-то то сюда, то туда перескакиваешь! — А, я понял, в тебе пять лет спокойной жизни копилась агрессия, и теперь ты со всеми дерёшься и препираешься! — хихикнул Эарнур. Я стукнула его по руке, и он закричал: — Ага, я прав! А вообще, если серьёзно… — Да ты на себя посмотри, мы пьём уже пять часов, какое серьёзно! — Если серьёзно, — чуть покачиваясь, Эарнур выставил вперед руку, делая мне знак не мешать. Было видно, что он максимально сосредоточен для своего состояния, — то завтра мы должны ещё об этом поговорить и рассказать обо всем отцу. — По-твоему, это хорошая идея — опять раскрывать меня? В чем смысл путешествия под другой личиной, если все всё равно узнают, кто я. — Это не шутки, к тому же я не заставляю тебя заниматься государственными делами людей или гномов. По крайней мере, нужно рассказать об этом королю и тебе отправить письмо в Ривенделл. — Да Элронд меня тут же отзовёт обратно, а если откажусь, ещё силу применит! — Не бурчи, — отмахнулся Эарнур, — решим все завтра. Я не возражала, хотя у меня и промелькнула мысль, что, если будущий король отмахивался от срочных вестей, возможно, для правления он ещё не созрел. Эарнур не отличался чрезмерной галантностью, но после пары толчков додумался уступить мне свою кровать. Мне в моем состоянии было всё равно, где спать, но занять место наследника трона приятнее, чем почивать на диване. Спасаясь от храпа принца, не потрудившегося даже снять дорожную одежду перед сном, я задвинула полог со всех четырёх сторон, не представляя, чем это может аукнуться мне утром. Около девяти, как я позже узнала, утра в покои принца начал прорываться его наставник. Оказывается, Эарнур, как и я, вчера вечером загулял и пропустил заседание совета, на котором должен был присутствовать. Разгневанный наставник, чуть узнал, что принц вернулся, решил наведаться к нему и прочесть нравоучительную речь. Хвала Эру, что сначала он хоть постучался и разбудил нас с Эарнуром. Лицо похмельного принца представляло, наверное, весьма забавное зрелище, но он быстро пришёл в себя и, отодвинув полог, резво забрался в кровать. — Что ты делаешь? — недовольным шёпотом спросила я. — А что он подумает, если я буду спать на диване? Думаешь, не станет проверять, кто за пологом? — И куда мне деваться? — Можешь притвориться моей спящей гостьей, — Эарнур поиграл бровями. — Он узнает меня потом, когда я пойду к твоему отцу, об этом ты не подумал? — Честно говоря, нет… — Эарнур почесал затылок, но больше ничего сказать не успел — в комнату ворвался разгневанный наставник. — А, он ещё спит! Опять вчера допоздна в солдатика играл, а утром отсыпается! Эарнур начал пихать меня на сторону кровати, противоположную входу. Сам он параллельно начал оправдываться перед наставником, что выглядело очень смешно и я зажала рот, чтобы не хихикать. Эарнур поймал мой взгляд и заразился смешинкой. Он начал быстрее спихивать меня с кровати, решив, что щекотка и щипки облегчат ему задачу. Я показала ему язык и ущипнула за бок. Наставник тем временем, поднимал какие-то вещи с пола, ругаясь ещё на беспорядок, а затем заметил бутылки, которые мы не потрудились убрать. Обзывая своего принца безответственным пьяницей, наставник направился в сторону кровати, явно намереваясь растормошить непутёвого наследника трона. Наследник трона замер, и со словами «а ну быстро под кровать» развернулся и попытался принять наиболее естественную позу. Мне ничего не оставалось, как юркнуть под пологом вниз и залезть в щель между кроватью и полом как раз в тот момент, когда разгневанный наставник раздвинул полог так резко, что тот чуть не оборвался. Четверть часа препирательств я лежала под кроватью и старалась не смеяться: Эарнур сначала пробовал сопротивляться, потом, прося пощады, жаловался на похмелье, потом невпопад отрицал события вчерашнего вечера, делая историю своих похождений ещё более неправдоподобной. Это было настолько комично, что у меня даже возникла мысль, что Эарнур специально дурачиться, чтобы позлить старика-наставника и посмешить меня. Так оно, конечно, и было, потому что в какой-то момент наставника он решил добить. — Ладно, если ты не веришь моим более правдоподобным, но выдуманным историям, то не поверишь и невероятной правде. Я вчера случайно встретил эльфийскую принцессу, и мы всю ночь с ней пили, как последние пьяницы. — Прекрасно, молодой человек, издеваешься надо мной! Ну и что с ней стало под утро? Превратилась в винные испарения? — Говорил же, что не поверишь! Да нет, под кроватью у меня прячется. — Я тебя скоро на проверку к нашему алхимику отведу, посмотрит, осталось ли в твоей крови что-то помимо вина! — Не веришь — сам проверь! — надулся Эарнур, подначивая наставника. Тому, видимо, игра надоела, он резко наклонился вниз и… На какое-то мгновение мне даже стало его жалко, но я так долго сдерживала смех, что от расширившихся от ужаса глаз старика меня пробрало на хохот. Я затряслась, ударилась головой о балку, выругалась, Эарнур покатывался на кровати, а старик в полном непонимании сидел на полу. Я начала выползать из своего укрытия и ещё раз стукнулась головой о балку, Эарнур великодушно подал мне руку и затащил обратно на кровать. — Ну ты… даёшь… — сквозь смех выдавила я, — надеюсь, раскрытие моей… личности того стоило. — Как видишь! Ладно, Даран, вставай. Негоже появляться перед принцессой в таком виде! На лице Даран отразилась борьба: с одной стороны, это все могла быть просто шутка его не слишком умного подопечного, и он мог продолжить ругаться, не стесняясь в выражениях. С другой — я, помятая, растрёпанная и красная от смеха, всё же отличалась на вид от обычных гондорских девушек и, балрог знает, могла оказаться кем угодно. Но он, видимо, был слишком зол на Эарнура: его лицо налилось кровью, он поднялся и, тыча в нас пальцем, продолжил, не опуская, однако, при постороннем человеке своего принца так, как раньше. — Отличная шутка, мой принц, в таком случае приятно познакомиться — я король гномов! А теперь выведи отсюда свою гостью и немедленно переоденься! Упоминание о короле гномов отрезвило меня. Эарнур все ещё продолжал смеяться, но, оглянувшись на меня и увидев, как поменялось выражение моего лица, хлопнул себя по лбу и обратился к наставнику: — Ладно, Даран, хватит. — Это с меня хватит ваших выходок! Я… — Все, больше не издеваюсь, и тебе довольно! Эарнур посерьёзнел. Даран замолчал, нахмурился и переводил ожидающий взгляд с принца на меня. — Это Кенамиэн из Ривенделла, родственница лорда Элронда. — Кенамиэн как Алассэ Кенамиэн? Интересный выбор имени. Твоим родителям нравятся древние песни, госпожа? Должен признаться, история Первого Дома мне всегда казалась печальной, хоть и имя, которое ты носишь, очень красивое и не запятнано ничьей кровью, — Даран смягчился и, видимо, попытался сделать мне комплимент, но я ещё больше расстроилась и, видимо, не смогла это скрыть. — Я напугал тебя своей руганью? Ну, прости старого олуха, хотя мне казалось, что тебя это только смешит… — Ты всё сегодня говоришь невпопад, — Эарнур покачал головой. — Придётся тебе прямо сейчас всё рассказать, чтобы ты ещё что-нибудь не ляпнул. Это и есть та самая Алассэ из Первого Дома, чью историю ты мне преподавал в детстве. — Но ведь… она же давно пропала и считалась… — Даран замялся. — А недавно нашлась и теперь живет в Ривенделле, мы познакомились, когда я помогал Аранарту после разгрома Артедайна. Сейчас Кена путешествует, и мы действительно встретились вчера в городе и пили, в том числе потому, что у Кены последние дни выдались очень тяжёлыми. Несколько дней назад они были в Кхазад-Думе и лицезрели появление огненного демона, разрушение половины королевства и смерть короля, так что будь, я тебя прошу, тактичнее. — Я не знал… Прости меня, — Даран совсем смешался. — Ничего, мы сами заигрались, поэтому ты нам и не поверил, добрый наставник. Я сегодня пойду к вашему правителю и доложу о том, что произошло в Кхазад-Думе, но все же прошу тебя пока не выдавать меня никому. — Даран — могила, я доверяю ему как самому себе и больше, — успокоил меня Эарнур. — Он со мной с самого детства, растил и воспитывал меня и всегда принимал мою сторону, так что тебе не о чем беспокоиться. Я слабо улыбнулась, а Эарнур хлопнул в ладоши, сказал, что, действительно, уже пора вставать, и попросил Дарана самого принести мне всё необходимое для утреннего туалета. Разговаривать с королём, представляться и, игнорируя удивленный взгляд, рассказывать о гóре Кхазад-Дума мне не хотелось, но я решила разделаться с этой неприятной задачей поскорее. Я надеялась, что мою роль можно будет ограничить только сообщением королю Гондора о трагедии и отправкой весточки в Ривенделл, но, судя по напряженным отношениям короля с сыном, первый любил контролировать каждую мелочь и не забывал о делах, пока не завершал их. Я представила себе чопорного, строгого и внушительного человека, кого-то вроде Курумо, но по прошествии получаса беседы отказалась от надежды найти в нем что-то вызывающее уважение и тем более почтение. Конечно, мама учила меня не делать поспешных выводов, и даже отец не считал, что потратить время, чтобы разобраться в мыслях другого, — пустое занятие. Но, по сравнению со многими моими знакомыми в Средиземье, Эарниль Второй был очень скучный. Несмотря на то, что мы говорили о серьёзных вещах, от которых я все ещё не оправилась, я просто засыпала на аудиенции. Элронд не был бы мной доволен. — Эру, я понимаю Эарнура! — сквозь зубы прошипела я, стоило мне и Дарану покинуть зал для аудиенций. — Я попрошу надёжных людей доставить все твои послания, госпожа. Я вернулась в комнату Эарнура и села писать письмо в Ривенделл. Как лучше написать: «Дорогой Элронд, у меня все хорошо, хотя меня раскрыли и люди, и гномы, и балрог, но ты не волнуйся, кольцом пока никто не заинтересовался, все только пытаются учить меня жизни». Я усмехнулась, представив лицо владыки Имладриса при получении этого письма. — Послушай, принцесса, хватит дурака валять! — Даран, похоже, привык покрикивать на «высочеств». Я вздохнула и снова уставилась на пустой лист. Он так и будет у меня над душой стоять? — Даран, а ты бы рассердился меньше всего, если бы я как написала? — Как есть, чтобы потом не узнавать от других подробности, — проворчал наставник принца. — Начать-то лучше с хорошего? Или хорошим закончить? О, сделаю и так, и так! Если коротко, не принимая в расчёт всякую милую ерунду вроде «А как вы там живёте? Надеюсь…» и мои лирические отступления с описанием совсем не важных вещей, я настрочила Элронду письмо примерно следующего содержания: Дорогой Элронд, Я жива, бодра и весела. Поход проходит отлично, торговцы обо мне заботятся. Было несколько неурядиц, но Килиан меня защищает. Сейчас я гощу у Эарнура, потому что тайна моего происхождения известна нескольким людям. Впрочем, это оказалась нам на руку: так гномы Кхазад-Дума почтили нас большей заботой. Прискорбно говорить, ты, наверное, уже слышал о трагедии. Балрог проснулся в недрах горы и, несмотря на сопротивление гномов, которым я немножко помогла, Кхазад-Дум сильно пострадал, лишившись, в числе прочих потерь, короля. Я вынуждена была сообщить об этом владыке Гондора, но не уверена, что он решится чем-нибудь помочь пострадавшим. Поэтому я надеюсь на твою мудрость и великодушие и верю, что ты все правильно поймёшь и примешь необходимые меры. Обо мне не беспокойся: несмотря на утрату гномов, мы не отклоняемся от первоначального плана и скоро встретимся с другими купцами и поедем прямиком в Хартум. Несмотря на множество приключений и знакомств, кольцом никто не интересовался. Сейчас я чувствую себя с ним сильнее и увереннее, чем раньше. Хотя я и нахожу везде друзей, мы с Килианом осторожны и внимательны. Насчёт друзей; если тебе известно, где сейчас Глорфиндель и все ли с ним хорошо, и, если ты считаешь, что можешь сообщить мне эти сведения, было бы здорово. Кстати, надеюсь, ты знаешь этот шифр, иначе получится очень глупо. Люблю, скучаю, Кена Я отдала письмо Дарану. Тот было не хотел на него смотреть, но, пробежавшись глазами, посмотрел на меня как на умалишённую. — Это что вообще за белиберда? Я осталась довольна его реакцией. Этот шифр придумали мы с братьями, когда надо было что-то сообщить, не посвящая взрослых. Не знаю, почему, но я была уверена, что, если не Майтимо, так Кано научил сыновей Эарендила нашему секрету. Хотя был и риск, я все же решила использовать тайную запись, чтобы не только скрыть полезные сведения от чужих глаз, но и показать Элронду, что я не отношусь беспечно ко всему, что происходит в Средиземье. Я стала размышлять над тем, какими путями придётся идти гонцу и через сколько он прибудет в Имладрис. Подумав о дороге назад, я вспомнила о Лотлориэне. Несмотря на то, что мы проходили мимо него, я так и не проведала сестру. Затем вспомнила, как мы расстались последний раз. Все годы, что я жила в Ривенделле, Галадриэль приезжала часто и с удовольствием жила в доме зятя по несколько месяцев, но затем она уезжала обратно в этот «чудесный лес», потому что, как я считала, синдар и ещё более дикие народы вроде нандор и авари не могли справиться с ведением дел большого королевства. Мне думалось, что сестра, как и я, чувствовала зов королевской крови и не могла полностью обуздать его. Желая править, («добровольно» или добровольно) она помогала местному королю, занятому больше своей несчастной любовью, чем народом. Логично было бы предупредить Галадриэль о том, что действительно произошло в Кхазад-Думе. Я набросала пару строк и ей, пользуясь уже нашим с ней шифром и также надеясь, что спустя тысячи лет она его не забыла. Я вошла во вкус и написала письмо ещё и моим спутникам, извиняясь за внезапное исчезновение и уверяя тех, кому это было важно, что я в полном порядке и вернусь к концу недели. О том, чтобы предпочесть компании Эарнура или возможностям, которые мне предоставляет статус его гостьи, уже набивших оскомину грубых и хитрых торговцев, и речи быть не могло. Я знала, что мало кому мои действия понравятся, но решила бросить попытки стать частью этой «большой и дружной торговой семьи», потому что, даже существуй она на самом деле, за несколько недель вписаться в неё невозможно. Так зачем из кожи вон лезть? Надо было договориться о встречи с Килианом и провести Элли и ее поклонника-эксперта по столице в библиотеку на шестом уровне, о которой даже Эарнур отзывался с восхищением, — и моя совесть чиста. — Послушай, Эарнур, — я дёрнула принца за рукав. Он только что вошёл после нескольких часов тренировок по фехтованию и теперь собирался смыться на второй уровень. Даран закатил глаза, но теперь из-за меня, короля и принесённых вестей ему было чем заняться, и он не стал отчитывать принца. — Ты не мог бы попросить отца не рассказывать двору, что весть ему принесла Кенамиэн из Первого Дома Нолдор? Принц сделал гримасу, мол, с чего бы мне о чем-то просить его, но под нашим с Дараном (дай ему Эру здоровья) напором сдался и, пообещав сделать, что сможет, спровадил меня с глаз долой в библиотеку. Библиотека была святой святых столицы Гондора. Никогда я еще не видела, чтобы здание для книг напоминало королевский дворец. В Обители акцент делали на содержимом; поэтому убранство и размер местной библиотеки так поразили меня. Огромные залы, разделенные на тематические секции, высоченные стеллажи, к которым были приставлены множество лестниц. За длинными столами, соорудив вокруг себя книжные стены, сидели действующие и будущие светила человеческой науки. Похоже, из праздного любопытства сюда приходили редко, о чем мне и сказал скептичный взгляд служителя, сидевшего при входе. — Тебя послали за какими-то конкретными книгами? — наконец раздраженно спросил он, отвлекая меня от созерцания просторов его храма. — А, нет, я хотела бы сначала узнать, что у вас есть, и тогда решу, что буду читать. — Девушка, если ты хочешь просто посмотреть, идите лучше в лавку ювелира или шляпника! Сюда приходят серьезные люди и… — Вот оно что. Значит, принц выдает пропуска кому попало? Что ж, я передам его высочеству, что я, как, видимо, и он, слишком несерьезны для тебя. — Королевское разрешение? — служитель побледнел. — Что же ты сразу не сказала? — Это все моя несерьезность, — улыбнулась я, но отказалась от его услуг, надеясь найти проводника подоброжелательнее. Я побрела между стеллажами. Руки тянулись ко всему, но я заставляла себя не останавливаться. Подойдя к столам, я не смогла сдержать улыбку: множество молодых людей, скрючившись над свитками, что-то вычитывали и выписывали, и чувствовали себя, несомненно, очень важными. Это были студенты Академии, известной на все Средиземье. Я подошла к одному из самых молодых и с интересом заглянула в его работу через плечо. — Ч-что тебе надо? — испуганно вскрикнул студент и притих, ловя на себе раздраженные взгляды отвлеченных товарищей. — Надо же, как интересно! Этому вас в Академии учат? — я с интересом разглядывала его свиток с конспектом. — Интересуешься практическим применением духовной энергии? Могу дать пару советов, не бесплатно, конечно, но, если покажешь мне здесь все, так и быть, сочтемся. — Верни мою работу! — осмелел студент. — Не надо мне никаких советов! И покупать я тоже ничего не буду, — окинув меня взглядом с ног до головы, добавил он. — О, значит, я уже похожа на торговку? Приятно, ведь я в этом деле совсем недавно. Ну что тебе стоит полчасика со мной походить, я, правда, могу рассказать тебе много интересного по этой теме, — и, игнорируя его одновременно испуганный и раздраженный взгляд, нагнулась к нему и убрала с шеи прядь волос. — Уши видишь? Студент покраснел и вжался в спинку стула. — Ну как, идёт? — Ты эльф? — Догадался наконец. Так не похожа? — Да н-нет, просто я не ожидал, — промямлил парень. — Я Кена. Как тебя зовут? — Малкир, но… Я быстро начала выражать Малкиру свое восхищение библиотекой и высказывать пожелания, чтобы он мне показал самое интересное, а не то, что можно встретить везде. Мое беглое упоминание ривенделльской библиотеки немного воодушевило студента. Показывая мне местные свитки и книги, он не забывал расспрашивать и о сокровищах Элронда. В этот раз я набрала себе книг об алхимии и различных изобретениях, о металлах и их применении в изготовлении оружия (было интересно сравнить знания, полученные от отца и деда, со знаниями человеческих мастеров), о цветах и растениях, о создании лекарственных снадобий и порошков, некоторые свитки с пространным описанием потенциала духовной энергии у разных рас, чем и занимался Малкир, и, конечно, по торговле. — Уделаю я этого Демара и его дружков! — злорадно посмеиваясь, я села рядом с Малкиром, стойко державшимся под тяжестью множества книг (видать, опыт) и принялась читать. Как и следовало ожидать, люди получили большую часть знаний о теоретическом и прикладном использовании разных субстанций, начиная духовной силой и заканчивая лекарственными травами, от эльфов, так что в истоках «рецептов» я не нашла ничего нового. Тем не менее, люди, все дальше уходили от первоначально переданных им истин и шли своим путем, ища новые результаты методом проб и ошибок, а не следуя обоснованному и разумному примеру эльфов. Больше всего досталось несчастной энергии и соединениям, названным алхимическими. Несколько часов мы сидели молча, погруженные в свои материалы, но наконец меня прорвало. — И это преподают вам на полном серьезе? Никого не смущает, что это не только звучит бредово, но и на практике невыполнимо никак? «Эльфы преобразовывали внутреннюю энергию в так называемые «песни силы», но человек, не обладая подобным физическим потенциалом и бла-бла-бла» — как они заменяют духовный потенциал физическим? Они говорят, что энергия идет от тела, а не от духа, и призывают людей, вместо поиска собственного пути созидания, изобретать оружие путем выделения и смешивания разных веществ! Я на мгновение остановилась, чтобы перевести дух и наткнулась на странный взгляд Малкира. Что-то изменилось в нем при моих словах. — Я сказал учителю то же самое, — негромко произнес студент, — что мы заменяем одно понятие на другое и переходим от принципа создания к принципу разрушения. — И что сказал твой учитель? — с недобрым предчувствием спросила я. — Что созиданием войны не выигрываются, что люди должны жить по-своему, не ориентируясь на эльфов, у которых вечная жизнь и которые могут позволить себе не заботиться о выживании, а только распевать свои песенки. — А ты? — А я пообещал, что докажу, что это неправильный подход и… и пришел сюда, надеясь, как обычно, найти ответ в книгах. — А остальные студенты верят твоему учителю? Малкир поморщился: — Большая часть. — Что ж, приятно знать, что в Гондоре есть хотя бы один здравомыслящий человек, — я улыбнулась. — Может, мы встретились не случайно. — Увы, даже если ты с таким же жаром выскажешь все это нашим ученым, немногие прислушаются к тебе, как раз даже потому, что ты эльф. Они увидят в тебе обычного «врага прогресса». — Все же понять людей оказалось гораздо сложнее, чем я думала… Я сама начинаю метаться между теми принципами, что мне вбивали всю жизнь, и вашими понятиями о мире. — Без сомнений нельзя найти верный путь, — слегка улыбнулся Малкир. — Да, только многие эльфы, которых я уважаю, как будто знают, что делать, не сомневаясь, не будучи при этом даже «врагами прогресса». — Например, владыка Элронд? — Малкир произносил каждый раз его имя с подобострастием. — Ну, Элронд тот еще «любитель» экспериментов! Еле выпустил меня на волю вообще. Из тех, кто сейчас в Средиземье, например, Глорфиндель. Ему одному удалось внушить мне непоколебимое уважение к себе. — Говоришь о созидании, а сама восхищаешься главным воином Ривенделла! — Во-первых, не Ривенделла, а всего Средиземья, а во-вторых, ничего ты о нем не знаешь, вот и не говори! — надулась я. — А что в нем такого? — Глорфиндель, пройдя через все, что можно, сражаясь бок о бок с королями и оставаясь сильнейшим воином в Средиземье, не позволяет захватить себя ни гордыни, ни пренебрежению к жизни слабых. Он заставляет себя преодолевать трудности, чтобы стать сильнее, но всегда готов помочь советом, не говоря дурацкими загадками, как часто делают мудрейшие. Он не всегда это показывает, но он очень добрый и никогда не даст тебе столкнуться с тем, с чем ты не можешь справиться. Короче говоря, он просто замечательный, — покраснев, скомкано закончила я. — Прекрасное признание в любви, леди, а теперь, есть у тебя особое разрешение или нет, немедленно покинь библиотеку! Мы с Малкиром только сейчас заметили, что почти весь читальный зал косится на нас, а у библиотекаря аж глаз дергается от такого наглого поведения. Но, решив, что разговаривать с разгневанными книгочеями бесполезно, мы быстро встали и вышли из библиотеки. Солнце село, и на улице становилось прохладно. Малкир, кажется, не сильно обиделся, что из-за меня его тоже выставили. По крайней мере он согласился встретиться со мной завтра. В темноте город казался другим, и я, нехотя признаваясь студенту в незнании обратной дороги, попросила его довести меня до ворот. Малкир наивно полагал, что мне нужны ворота на пятый ярус и поперхнулся, узнав, что мне надо во дворец. — Так ты почетная гостья, госпожа? — он опять побледнел. — Не особенно, так что не пугайся, ты со мной на равных, — пошутила я, но Малкир опять показался слегка напуганным. — Эарнур, работники вашей библиотеки ужасно грубые! — Кто бы говорил о манерах: я тебя приютил, а ты заняла мою кровать и отказываешься спать в других покоях, гоняешь меня с поручениями к моему отцу и ещё жалуешься! — Эй, у меня не так уж много друзей в Гондоре. Скоро я уеду, и спи в своей постели, сколько хочется! Тем более меня не привлекает идея пьяной бродить по коридорам, ища свою комнату. — А ты не пей! — парировал принц. — А ты не предлагай тогда! В очередной раз я почувствовала преимущество эльфийской природы, потому что Эарнур вырубился после полуночи, а я, после таких же насыщенных ночи и дня, оказалась предоставлена вину, одиночеству и очередным мыслям о моем отношению к Глорфинделю. Надо бы завтра проведать Элли, она меня обычно успокаивает, когда я что-то такое чувствую. Солнце заливало теплым утренним светом многоярусный город, торговцы кричали, предлагая свой товар, уже несколько часов, но мои бравые путешественники только встали и неспеша завтракали в гостинице, когда мы с Малкиром пришли их навестить. А дальше — картина маслом: Буколь опять нацепляет миленькую улыбочку, хотя не очень понимает, что происходит, Мориса демонстративно не обращает внимания, Демар щурится и смотрит на меня так, как будто он имеет право меня убить, Сиркон — приветливо, но обеспокоенно, Элли радостно машет мне рукой, сидя рядом с не очень довольным Семаном, а Ингвар… — Малкир! — Ингвар! Мальчики переключают внимание на себя и по-братски обнимаются. Тут же начинается обоюдный допрос: ты как здесь, чем занимаешься, здоров ли… Я стою, смотря на трогательную картину воссоединения друзей, и улыбаюсь: — Вот видишь, Малкир, а ты не хотел со мной идти! Оказывается, Минас-Анор не такой уж большой. — Садитесь завтракать, — вдруг приглашает Семан, и я немного расслабляюсь, по крайней мере он не желает мне голодной смерти, хотя мертвой я бы точно не смогла бы дурно влиять на его дочь. — Все это, конечно, очень мило и, леди Кенамиэн, мы рады, что с тобой все в порядке, но все же ты заставила нас, хе-хе, поволноваться, — начал Буколь. — Если тебе так нравится по ночам бродить по этому городу, то оставайся здесь насовсем, мы вовсе не обязаны тебя искать каждый раз, — холодно произнес Демар. — Ты себя ведешь не просто безответственно, а неприлично. Ты ставишь нас всех в неудобное положение, а нашу миссию — под угрозу. — Мы очень рады тебя видеть, госпожа Кена, — решил подбодрить меня Сиркон, чем навлек на себя гнев остальных. И, как всегда, без задней мысли спросил: — А где ты была все это время? — Улаживала дела, — уклончиво ответила я, начиная жалеть, что вообще пришла сюда, надо было просто выманить Элли и Ингвара. — А где вы встретились? — решил узнать Ингвар у вновь обретенного друга. — На шестом ярусе… — Малкир опасливо оглянулся на меня, решив не говорить конкретнее, за что я послала ему благодарное осанвэ, чем еще больше напугала его. — Давайте кое-что проясним, — решила сказать я, прежде чем кто-нибудь из старших торговцев начал предъявлять мне претензии. — Кажется, я уже доказала вам, что вполне могу постоять за себя, и, если кто и может за меня волноваться и упрекать меня в исчезновении, — это Килиан… А где он, кстати? Что касается наших деловых отношений, я не вижу, почему мое поведение вредит нашей сделке, учитывая, что вчера я написала письмо, в котором предупредила, что вернусь к сроку. — Конечно, планы и сроки могли измениться, а обратного адреса ты для связи не оставила, госпожа Кена, что было не слишком удобно, — начал Буколь. — Кроме того, мы прибыли группой, и каждый член этой группы несет ответственность за общее о нас впечатление, и твой инцидент с господином Алехом, который должен обеспечить нас всем необходимым в пути и быть нашим проводником на Востоке… — Наш инцидент, как ты выразился, с господином Алехом касается меня и господина Алеха и никак с остальными не связан, обеспечить же себя на время похода я могу и сама… — Тем не менее, твой… сопровождающий, — глаза Буколя недобро сверкнули, — нанес господину Алеху оскорбление, когда ты внезапно исчезла. — Хорошо, я беру урегулирование конфликта с господином Алехом на себя. — Ты, вероятно, не знаешь, но на Востоке к чести относятся не совсем так, как у нас. К тому же разбитый нос… «Кажется, я много интересного пропустила», — только успела подумать я, как с улицы вошел виновник разбитого носа Алеха. Увидев меня, Килиан застыл на пороге. «Если ругаться, то не здесь!» Я надеялась, что гнев не застит эльфу глаза и что он, вспомнив наши тренировки, сможет высказать мне все без выноса это на публику. Мы вышли и отошли в тихий проулок между гостиницей и соседним зданием. — Какого балрога, Кена? Где ты была? — У Эарнура. В городе безопасно, тебе не о чем волноваться. — Безопасно? Я обошел весь третий ярус и чего только не видел. — Не преувеличивай. Здесь нет опасности, с которой я бы не смогла справиться. — Я вроде еще должен был следить за тем, чтобы ты себя не раскрыла. — Я не использовала ничего такого. Эарнур уговорил своего отца держать мое присутствие в городе в тайне. Я должна была сообщить о случившемся в Кхазад-Думе. — Ты должна была вернуться, а потом мы бы вместе пошли к Эарнуру, или куда там! — Я встретила его случайно, была ночь, и я решила написать вам с утра. Извини, что заставила волноваться. — Повезло тебе, что я уже остыл, а попадись ты мне под горячую руку… — Ходила бы с разбитым носом? Килиан от моего предположения или напоминания про Алеха поморщился, но конфликт был на время исчерпан. Когда мы вернулись к остальным, Килиан обвел компанию взглядом, как бы спрашивая, хочет ли кто-то еще высказать недовольство. Но никто не рискнул, и дальше Ингвар и Малкир принялись рассказывать свою историю, которую можно описать примерно так: друзья детства, вместе учились, расстались, снова встретились, очень рады. Наверное, и я бы порадовалась их воссоединению, но беседа с торговцами, как всегда, испортила мне настроение. Однако я взяла себя в руки и нашла для тех, для кого хотела, приятные занятия: Килиана отправила на второй ярус упражняться с Эарнуром, которому появление достойного соперника будет в радость, а Элли и Ингвара вместе с Малкиром и королевским разрешением — в библиотеку. — Где я могу найти Алеха? — спросила я Демара, когда все стали расходиться. — Тебе незачем его искать. Просто оставайся в городе, и тебе не придется ничего решать. — Мое решение ехать или нет останется за мной. В конце концов, если бы не я, вы бы с этим балрогом в лучшем случае не уложились ни в какие сроки. А в худшем лежали бы под завалами в глубине горы. — Не будь этого, я бы уговорил весь караван воспротивиться твоему решению присоединиться, так что не пеняй меня за неблагодарность. А что все-таки произошло между тобой и Алехом? И где ты была эти дни? — Знаешь, господин Демар, а ты не похож на любопытного человека. Тебе не идет. Если не скажешь мне, где Алех, я найду его сама. — Тебе не стоит идти к нему одной. Не пойми неправильно, — тут же скривился Демар, — не будь мы обязаны тебе за Кхазад-Дум, я бы даже предупреждать тебя не стал. Приходи через два дня, его нос на здешних мазях уже подзаживет, и он будет менее зол. Если что-то изменится, я дам знать через твоего агрессивного спутника. Я кивнула и собиралась подняться наверх за вещами, когда Демар вдруг добавил: — И куда ты сейчас пойдешь? Я намерен сегодня продать часть товара и закупить новый, и тебе не мешало бы поучиться на практике, не то на восточном базаре у тебя и шанса не будет. — И ты предлагаешь дать мне бесплатный урок? — Не люблю быть обязан кому-то, сбываю долг, принцесса. Я только пожала плечами, взяла деньги, и мы пошли опять в недра третьего яруса. Поведение Демара, конечно, было странным, и я не собиралась с ним сближаться, в том числе боясь повторения истории с Агламером. Что ж, если Демар вознамерится меня продать, я хотя бы буду знать, как ответить. Мы потратили большую часть дня на рынке и в лавках, хотя Демар и работал очень быстро. Я даже несколько раз соблазнялась что-то купить, но каждый раз мне казалось, что это все не то. Да и здесь почти не было неповторимых товаров, высоко ценящихся на Востоке, ведь торговцы вроде Алеха могли сами купить здесь все, что нужно. — Послушай, леди Кена, — в устах Демара вежливое обращение всегда звучало как издевка, — если ты ничего не выберешь сегодня, то тебя надурят в Хартуме, ты потратишь все деньги, а я тебе в долг давать не буду. — Ты сами говорил про чутье торговца. Мое говорит мне, что это не «тот самый» товар. Демар закатывал глаза и шел дальше. Я так ничего и не выбрала, хотя Демар продолжал подсовывать мне разные штуковины. Наконец, чтобы он от меня отстал, я сказала, что поищу кое-что на шестом ярусе, якобы у меня есть идея. Когда ребята вернулись в гостиницу и отдали мне мое королевское разрешение, и мы с Малкиром поднимались наверх, я пожаловалась ему, что не могу придумать ничего стоящего. — Ну так привези им то, чего точно не привезет никто другой. В лаборатории Академии множество экспериментальных веществ, которыми никто не может воспользоваться с толком. — Ты мне контрабанду научных знаний сейчас предлагаешь? — Ты же сама очень нелестно о нашей науке отзывалась. — Малкир! — я поглядела на юношу с уважением. Еще больший задохлик, чем Ингвар, сутулящийся, избегающий смотреть в глаза, он теперь показался мне не совсем пропащим. — Хорошо, тогда завтра можно сходить на разведку и посмотреть, что с этим можно сделать… Пока я занималась всеми этими важными делами и строила хитроумные планы по провозу порошка из редкой лотлориэнской лечебной травы, чей корешок мы нашли в лаборатории и которую я смогла заставить вырасти (чего не удавалось местным ученым), пока мое несерьезное письмо шло в Ривенделл, пока Эарнур развлекался состязаниями с Килианом и никто из нас даже не вспоминал о Кхазад-Думе, балрог не спал. Балрог злился и ревел, придавленный камнями и этажами, которые сам же обрушил, и, хотя он не мог выбраться, раскаленная лава поднялась, сотрясая землю, из недр и потекла по склонам гор. Далеко разносились вопли огненного существа, которому вновь перекрыли доступ к воздуху, поддерживающему его пламя. Тогда несчастные гномы под предводительством еще более несчастного Наина вынуждены были оставить королевство и почти все богатства и бежать. И одинокие жители западного Гондора тоже покинули свои дома и хозяйство — единственное, что их кормило, — и бежали в город, где никому не было до них дела. И сердце Меланор грела только мысль о том, что она вовремя забрала брата из Изенгарда. А диковатые, не привыкшие ко злу жители Лотлориэна, оставленные своим королем, побежавшим спасать ненаглядную Нимродель, находились в полном смятении. А Имладрис, тоже быстро узнавший о неладном в горах, не знал, как именно помочь своим родичам, не понимал толком ни состояния Кхазад-Дума, ни силы разрушений с другой стороны гор. И Элронд, подсчитав примерно дни пути своей стоюродной тети и своего воина, понимал, что надежды мало и никак помочь нельзя и вынужден был оставаться со своим народом. Знакомый голос балрога услышал и Глорфиндель, но из-за догорающей ярости демона и силы разрушений понял, что опоздал. Так Кхазад-Дум, великое королевство гномов, был разрушен.