Как сильмариллы все изменили

Прошло пару лет, мы все жили как раньше; конечно, немного повзрослели и чуточку (совсем чуть-чуть) поумнели, но дом все так же ходил ходуном. Родственники предпочитали встречаться на нейтральной территории. Близнецы все озорничали, Курво все сидел в мастерской вместе с отцом, Майтимо все дружил с Финдекано, Макалаурэ все сочинял песни, Морьо все ворчал, а Турко все так же ездил на охоту… Или уже не так же? Вот с кем действительно произошли перемены! После своей короткой любви, закончившейся прерыванием переписки и извинениями девушки за причиненную боль с прилагающимся сообщением о новом успешном ухажере, Тьелькормо кардинально изменился на радость отцу. Правда, только поначалу; потом он на пару с Карнистиром начал время от времени выползать черной тучей и поносить весь мир, но его обычно сразу прощали, вспоминая про разбитое сердце… Так вот, после неудачной первой любви брат перестал следить за собой с такой тщательностью. Теперь он ходил в простых костюмах, светлые волосы заплетал в простую косу, перестал искать знакомства с лицами женского пола и вообще большую часть времени посвящал охоте. Меня пока, как, цитирую, «слишком маленькую и неопытную», а когда мамы с папой рядом не было, то и вовсе «мелкую букашку-дурашку», с собой не брал, но я заставила его пообещать, что как только немного подрасту, он обязательно возьмет меня с собой. Что такое: Морьо можно, а мне нет! В общем, если можно так сказать, затесался Турко в друзья Оромэ. Время шло, и с каждым днем приближалось его совершеннолетие. В весеннем месяце Вирессе* ему исполнялось пятьдесят! И вот, проснувшись утром пораньше и побежав первой класть подарок у кровати еще дрыхнущего брата, я, войдя в комнату, сразу поняла, что что-то не так. Взгляд остановился на небольшом деревянном ящике, откуда доносилось тихое попискивание и поскуливание. Я положила свой сверток у ножки кровати и осторожно заглянула в ящик… В нём с самым безмятежным видом сидел щенок! Настоящий живой щенок! Сидел и смотрел на меня чистыми прозрачными щенячьими глазами и, видимо, в знак приветствия, негромко тявкнул и завилял хвостом. Однако тявкнул он не обычным тонким голосом маленькой собачки, а почти настоящим басовым лаем здорового волкодава. Этого было достаточно, чтобы брат резко вскочил на кровати и потянулся к стоящему рядом луку. Не знаю, как бы он стрелял спросонья, но проверять не очень хотелось. — Э-э… С днем рождения! — Спасибо… — он заспанными глазами оглядел комнату и тоже увидел ящик, издающий странные звуки. — Это еще что?.. — брат опустился на колени рядом со мной и внимательно поглядел на щенка. Тот повторил свое приветствие и одним прыжком выпрыгнул из временного дома прямо на руки к Турко. Брат сначала сидел в ступоре, потом мы переглянулись, и он осторожно погладил собаку по спине. Кажется, подарку это понравилось, и он стал тыкать носом в ладонь Тьелькормо и пытаться облизать ее. — Ну ладно, ладно, — смеялся именинник, — хороший мальчик! Мальчик? Да. Хороший мальчик? Наконец мне пришлось омрачить столь радостное утро: — Турко? А… ну, как он здесь оказался? Брат вернулся в действительность, но собаку не отпустил. — Не знаю. — Просто мама с папой точно бы не подарили нам животное: у нас и так не семья, а зверинец. Все родственники знают об этом… Лицо Турко вдруг озарила странная улыбка, и он, обращаясь скорее к щенку, чем ко мне, высказал догадку:  — Слушай, а может… Может это Вала Оромэ? Тебя он принес? Собеседник еще раз утвердительно тявкнул и усиленно завилял хвостом. — Ха-ха! Теперь отец тебя точно не выкинет! Иначе Валар все узнают! — Думаешь, его разрешат оставить? — Конечно, разрешат! Давай ему имя придумаем. — Придумывай, только не длинное. Я так понимаю, тебе с ним еще охотиться. — Точно… Ну, тогда как насчет Моро? — Нет, — мы с щенком покачали головой, — так Морьо обидится! — Может, Аркан? — Не то… А Верп? — Это вообще странное. Дверь в комнату приоткрылась и на пороге появился Кано с небольшим свертком в руках. Увидев уже проснувшегося Турко и меня, он перестал тихо красться и влетел в комнату. — Ранние же вы, однако, пташки. С днем рождения, Турко! — с этими словами Певец протянул брату подарок. Потом он заметил собаку. — Sina… huо? ** — рука повисла в воздухе, а глаза расширились от удивления. Тьелькормо тем временем не спеша взял сверток у брата и принялся его трясти и прислушиваться. — Эй! Мой открывай первым! — я сунула ему под нос свой подарок. — Я первая принесла. — Хорошо, хорошо! Так, посмотрим, что-то небольшое, мягкое, тонкое, похожее на веревку… Ты ведь не подарила мне красиво запакованную веревку? — О, тебе нравится упаковка? — я хитро улыбнулась. Туркафинвэ с опаской вскрыл пакет и… О чудо! Там оказалась не веревка, а добротное лассо. Брат разворачивал подарок во всю длину: — Лассо! Для охоты? — я кивнула. — Спасибо! — он приобнял меня, чмокнул в щеку и потрепал по волосам. — Да что я, маленькая, что ли!.. Тебе правда нравится? Пригодится? — Ага, здорово! Пригодится, особенно в охоте на оленей! — Слава Эру! Я угадала с подарком! — я подняла руки к небу, а Турко пока раскрывал сверток Кано. — Конус… Похоже на рог. Да, я гений! Рог! — Не просто рог, а специальный инструмент с очень мелодичным звуком вроде флейты, под такую музыку все зверье успокаивается! — гордо сказал Певец. Кано все продумал: не станет же брат на охоте играть на флейте. А вот в рог подуть — это другое дело. Тут же испробовали рог на новом питомце, который немедленно перестал вертеться, и возвратились к проблеме с кличкой. — Как ты сказал? Hua? — задумчиво протянул хозяин собаки. — Ну тогда… Пусть и будет Хуан! Мы согласились, что это отличное имя, а щенок весело затявкал. Вскоре в комнату именинника подтянулись Нельо и Морьо, потом прикатились Амбаруссар. Все дружно поздравили Турко с праздником и вручили подарки. Карнистир даже ничего не съязвил по поводу имени для щенка. Затем дружно потискали маленького Хуана. Прошел Час Смешения Света, начали просыпаться родители. Скоро мы уже одетыми сидели и завтракали за праздничным столом. Отец произнес торжественную речь (он это любит), мама сама испекла громадный праздничный торт. Когда от огромного торта остались только крошки на блюдечке, Турко встал и сказал: — Дорогие мама и папа, это было прекрасное утро! Спасибо вам за чудесный праздник… Родители были так счастливы, что даже не обратили внимания, что именно Тьелькормо Быстрый Гнев — самый раздражительный и не самый благодарный их сын — произносит эту маленькую речь. Они даже не насторожились при словах «было прекрасное утро». — Но я считаю своим долгом сообщить вам… — он замялся и начал новое предложение. — Вы ведь знаете, я часто езжу на охоту со свитой Валы Оромэ, ну и… Видимо, он посчитал, что мне это пригодится. С этими словами он достал из-под стола Хуана. Мама с папой сидели как громом пораженные, а малыш жизнерадостно гавкал и вилял хвостом. Девять пар глаз по-щенячьи смотрели на родителей (даже Морьо понравился маленький волкодавчик). Наконец Нерданель вздохнула и страдальчески спросила: — Дети, ну куда же нам еще собаку? Феанаро пару раз перевёл взгляд с щенка на хозяина, затем совершил какую-то сложную мыслительную работу и снова посмотрел на сына и Хуана. Потом, словно сдавшись, обреченно вздохнул. Собаку мы все-таки оставили. Как бы родителям ни хотелось не пополнять дом, и без животного уже забитый детьми, которые, особенно некоторые (а пуще всех — маленькие и рыжие), частенько сами вели себя как самые настоящие обитатели диких лесов, от подарка самого Оромэ они решили не отказываться. Вот так в нашу счастливую семью добавился новый друг. А Турко потом долго благодарил Валу. _________________________________ *Апрель **Квенийское «Это… собака?»