Как сильмариллы все изменили

Недавно на нашей улице появились новые жители: семья из четырех эльфов перебралась ближе к центру Тириона. Честно говоря, сначала мы не придали этому событию большого значения, но потом судьба свела меня ближе с одним из новых соседей. История знакомства, конечно, вышла дурацкая. Недалеко от Белого бульвара стоял чудный домик: двухэтажный, фасад увит цветами и виноградом, на ставнях — искусная резьба, тут же небольшой садик, а главное — всего в паре домов от жилища Феанаро. Ну, еще до рынка недалеко, но всё меркнет в сравнении с обителью Великого Мастера. Месяц назад в этом доме был праздник: единственная дочка выходила замуж. Теперь молодая чета живет отдельно, а родители решили пожить в уединении и перебрались за город. Дом пустовал недолго: всего пару недель. Потом в него въехали новые жильцы, и жизнь закипела как прежде. Об новой семье нам было известно немного. Мама как-то обмолвилась про новых соседей, Майтимо и Макалаурэ видели мельком отца и двух сыновей: отец высокий и темноволосый, старший сын — крепкий и волосы обрезаны, младший похож лицом на отца, у обоих золотая шевелюра. Их мать никто не видел, но Турко слышал ее голос и по речи предположил, что она из ваниар. Я же видела отца и кого-то из сыновей в конце улицы, но опаздывала на встречу с Нэрвен и не успела разглядеть. Сегодня наш повар Ваэнон готовил какое-то особое блюдо, название которого я так и не запомнила, и мама попросила меня сбегать на рынок и купить спаржу. — Почему ты не пошлёшь служанок? — возмущалась я, очень уж было лень идти за покупками. — Не служанок, а помощниц, — строго одернула меня мать. — Филвен помогает мне со стиркой, Энданэ сегодня убирает первый этаж, у Валиэль сегодня выходной, а… — Ладно, ладно, хватит, я поняла. — Вот и славно! — просияла Нерданель. — Попроси пропустить тебя, чтобы зря не стоять, мне только спаржу, так что много времени это не займет. — Почему бы тебе не послать Морьо? Он все равно ничем не занят. — Для Карнистира я найду занятие, а ты иди! — вновь посуровела мама. Сунув в карман платья пару монет, я хмуро побрела вверх по улице. Золотой свет Лаурелина сегодня меня не радовал: у Кано лютня сломалась, все утро он выводил душераздирающие, точнее, ушераздирающие, трели, запеканка на завтрак была с морковкой!.. Увидел бы меня сейчас отец, точно спел бы песенку про капризную принцессу. Но, слава Эру, он опять пропадал в мастерской, последние время он проводит там очень много времени и никого больше не пускает в туда, даже Курво. И еще отказывается говорить, над чем работает! Турко вечно охотится с Хуаном, который быстренько вымахал из щеночка в огроменного волкодава. Конечно, я скучаю не по брату, а по собаке. А Питьо с Тэльво доели мой кусок пирожного… Эх, нелегко живется в многодетной семье! То ли дело, когда единственная дочь… Повезло Маревэн, бывшей соседке, один ребенок, замуж вышла, да еще и родителей подальше в деревню отправила. А теперь в доме непонятно кто, хоть бы пришли познакомились, мы же все-таки потомки Финвэ, короля! Эльфы беззаботно трудились и работали, одной мне было плохо. Я брела напролом сквозь жидкую толпу, и тирионцы шарахались от меня и моего унылого взгляда, словно я прокаженная. Мелькор что ли поколдовал из темницы? Наконец я дошла до прилавка с овощами, тут толпа была гораздо больше, чем в хлебных рядах. Но мои волосы снова помогли мне, я даже не успела я попроситься, как меня сразу узнали и без очереди пропустили за злосчастной спаржей. Хоть это приятно. Я поспешила поскорее уйти с рынка и добраться до дома; столько дел: лежать и смотреть в потолок, например, или слушать бренчание Кано… Нет, лучше занесу покупку и пойду погуляю с Артанис. Мостовая проносилась у меня под ногами с большой скоростью, я, однако, совсем не смотрела ни по сторонам, ни вперед. Все мысли были заняты предстоящей встречей с кузиной, может, еще ее братьев застану, тогда Инголдо споет и сыграет на нормальной лютне. Крах! В секунду я оказалась на тротуаре с ушибленным боком. — Кто ж это не смотрит куда… идет? — мне даже в голову не пришло, что я могу быть виновником столкновения. — Ой! — где-то на одном уровне со мной раздался стон боли, и недовольный мальчишеский голос ответил мне в той же манере: — Я лично смотрю, куда направляюсь! Это ты налетела на меня! — Я? — дар речи пропал от такой наглости. Ну и народ, только что на рынке без очереди все вежливо дали, а теперь с ног сбили и извиняться не хотят! Я подняла оскорбленный взгляд и встретилась с негодующим взором голубых глаз. — Ты… — я уже хотела начать качать права, но тут разглядела моего обвинителя, — ты еще кто? Мальчишеский голос, упрямые голубые глаза, нахмуренные брови, золотые кудри выбились из косы и теперь свободно рассыпались по плечам. Мой ровесник. Одет в синюю рубашку, на поясе темных штанов охотничий нож, обут в простые сандалии. Странное сочетание одежды, цвет волос и нежелание признавать ошибку остановили мою тираду и вызвали немалый интерес. Видимо, он тоже разглядывал меня; это объясняют его широко открытые глаза, хотя взгляд все еще твёрдый. — Я Илитар, сын Ильматана и Лаэнели, — наконец он подал голос. — А-а-а… Наш новый сосед, — я уже не выказывала открытого недовольства, но тон мой обозначал нечто вроде «А, ну да, есть такой, тот новенький, не знающий, как себя вести». Теперь я заметила, что вылетел он прямо из калитки бывшего дома Маревэн. Но как бы он меня ни злил, жгучее любопытство не давало мне покоя. Что будет, когда он узнает кто я? — А ты… — он нервно облизнул губы, — ты — дочь Феанаро? — Именно, Кенамиэн Алассэ, — рот непроизвольно расползся в довольную ухмылку. — И ты помял мою спаржу, — я оглянулась на придавленный сверток. — Я… прошу прощения… — почти полепетал он, я немного разочаровалась, мог бы получиться хороший спор. — То-то! — я вдруг рассмеялись, так забавно выглядел мой недавний противник. Видно, он думал, что сейчас придет Пламенный Дух и сожжет его заживо. На шум из дома выглянула красивая молодая женщина с длинными светлыми косами. «Наверное, его мать», — предположила я. — Илитар! Что такое? — она начала сердиться на и без того уже удрученного сына. Акцент у нее действительно был необычный, точно из ваниар. Тут эльфийка заметила меня, сидящую на тротуаре рядом с ее детищем. — Ах, ты не ушиблась, госпожа? — Нет, все в порядке, — я могла строить из себя важную птицу, сидя на земле с моим сверстником, но не выделываться же перед взрослой женщиной. — Илитар, как же так? Почему ты не помог принцессе Кенамиэн встать? Я была на вершине злорадства, кара настигла противника. Тот виновато опустил голову и уже начал подниматься. Я тоже вскочила, не дожидаясь его помощи, это стало бы совсем больным ударом по его гордости, а я не настолько жестока; просто, скорее всего, я виновата в столкновении не меньше него. — Да все нормально, — я даже чувствовала себя немного виноватой перед златовлаской, не знаю, почему. — Ты, наверное, госпожа Лаэнель? — Ах, да, да, — она засуетилась, стряхивая с фартука несуществующую пыль, и направилась к нам. — Я прошу прощения за моего сына… — Он почти не виноват, — тут мне стало совсем не по себе. В конце концов, у нас нет такого уж явного разделения общества, я такой же эльф, как и они, конечно, моя роль немного поважнее, а в остальном… Я не любила признавать свои ошибки, не любила признавать равенство со всеми, но приходилось. Мать долго вдалбливала мне в голову, что перед взглядом Эру все равны, а титул — лишь обязанность перед народом, так что не стоит смотреть на других свысока. И это она говорила дочери Феанаро! Чтобы больше не слушать оправданий, неумело отвечая, я быстро перевела тему разговора. — А, прости, госпожа Лаэнель, откуда ты знаешь мое имя? — Мы в этом доме не так давно, но всему Тириону известны имена и отличительный цвет волос Первого Дома, — она мягко улыбнулась. — Вот как, — промычала я, намереваясь выдумать предлог и поскорее улизнуть. Чего застеснялась вдруг? — Хочешь зайти и выпить чаю, принцесса? У меня как раз малиновый пирог в печке подходит. Малиновый пирог!.. Меня ведь даже куском пирожного сегодня обделили! Я уже хотела принять предложение и первой из семьи познакомиться с новыми соседями, но тут вспомнила про мамино поручение, на котором пометка «срочно». Перед глазами тут же всплыло недовольное лицо Нерданель с угрожающе сверкающими глазами, если я заявлюсь домой к вечернему Часу Смешения… — Простите, никак не могу! — скрепя сердцем ответила я. Малиновый пирог!.. — Мама просила побыстрее принести спаржи, — я кивнула на мятый сверток в руке. — Она будет очень… недовольна, если я задержусь. — Еще бы, — понимающе хмыкнул Илитар. — Ничего-ничего, может быть, в следующий раз? — Да, обязательно! — улыбнувшись на прощание, я вновь понеслась к дому. До нашего жилища я добралась без происшествий. Мама, увидев, что стало со спаржей всплеснула руками и, покачав головой, спросила: — Как же ты ее так? — Это не я! Я просто познакомилась с нашими новыми соседями по дороге обратно. — И они поломали спаржу? — Нерданель недоверчиво нахмурила брови. — Практически. — Ладно, ее все равно вроде резать надо… Лучше расскажи про новую семью. — Ну… Я видела только их мать и одного из сыновей, наверно, младшего… — И как? — мама хитро улыбнулась, передавая спаржу эльфу-повару. — Да нормально, — я пожала плечами. «Знаю я, к чему ты клонишь! Не выйдет, мама!» — А кроме «нормально» слов нет? — Хорошо! Мать у них точно из ваниар — высокая, златовласая, красивая… А сын… странный немного, но ничего особенного. Тоже блондин, глаза голубые, лет сорок на вид… Они меня на чай приглашали! С малиновым пирогом! — Да? — Ага, только вот кому-то позарез нужны были эти зеленые палки… — Кенамиэн! — Ну что? В собственном доме и кусочек пирожного отнимают! Да еще и как грузчика используют! А там был целый малиновый пирог! И новые эльфы! Ваэнону не удалось подавить смешок. Конечно, он вселился по-доброму, но смеяться над членами Первого Дома — себе дороже. — Если тебя попросили сходить и купить продукты, это не значит, что ты грузчик, — Нерданель принялась воспитывать меня, а эльф с остервенением резал морковку, видимо, пытаясь стуком ножа по доске заглушить наши препирания. — Эру, один раз послали на рынок, так уже истерика! А я? Я ращу восьмерых детей и не жалуюсь!.. — Мам, — оборвала я ее, — мам, ладно. Просто мне за пирог обидно. — Раз обидно — можешь испечь сама. Заодно и других накормишь. — У-у-у, нет, — я выскользнула из кухни и побежала обратно из дома. В голове мелькнула мысль: «А не пойти ли, не попробовать пирог? Не познакомиться ли с соседями?» Но она тут же отлетела. Это ведь совсем невежливо — возвращаться через пять минут после отклонения предложения. А мне образ нужно поддерживать, честь семьи все-таки. Поэтому я побежала в сторону, противоположную рынку и белому домику. В этот раз я была куда внимательней, не хотелось снова врезаться в кого-нибудь. Пробежав несколько больших улиц, проскочив пару переулков и небольшую площадь, я оказалась у дома Арафинвэ. Из открытых настежь окон на улицу лился тихий мелодичный напев. Не иначе Финдарато! Я прибралась через небольшой сад и замерла у окна, прислушалась. Он, конечно, пел о море. Красиво так. И иначе, чем могла бы спеть я или Кано. Финдарато все-таки и телеринский принц. Вот и поет о море, как о друге, поет о звездах, отражающихся в морской глади, о бушующих волнах, о криках чаек над берегом. Я не могу его понять. Море, конечно красивое, но разве небо не лучше? Такое чистое, высокое, в нем есть и звезды, и свет Древ… А поет хорошо все равно! — Инголдо! — я облокотилась на подоконник и заглянула в комнату брата. — Мне очень нравится! — А, это ты, Алассэ? Послушай, я сочинил новую песню. — Ладно, я слушаю, — я улыбнулась, глядя на намного волнующегося кузена. Наверное, я первой услышу его новое творение. Новая песня была не про спокойное море, а про море бушующее, уносящее героя дальше от родных берегов в неизведанные земли. Песня — как попытка улететь над волнами. — Да, красиво… Необычный для тебя сюжет по-моему? — осторожно произнесла я, когда Финдарато закончил петь и выжидающе уставился на меня. — Да, что-то… У меня есть песни про небо! — Не надо! — быстро отказалась и попыталась сгладить отказ улыбкой. — Давай в другой раз? Ты молодец. Продолжай сочинять! В другой раз я обязательно послушаю. — Спасибо, Кена. Только вот надо музыку получше придумать. Вот тут должно звучать ниже, а тут… — похоже, музыкант уже говорил сам с собой. Я поспешила вывести его из размышлений, пока он совсем не ушел в творчество. — Ты не знаешь, Артанис дома? — Что? Артанис? Да, наверное… Я оставила Артафиндэ наедине с музыкой, отойдя от окна. Мне все еще были слышны мелодичные перебирания струн и тихий отрывок: «Взлетевший к небу бесприютней, чем опустившийся на дно…» Подойдя к главному входу, я позвонила в маленький серебряный колокольчик. Дверь тут же открылась. На пороге стояла одна из помощниц, как говорит мама. Я знала ее, молодая нолдиэ слегка поклонилась мне и пригласила войти. Я сразу осведомилась про Нэрвен, она ответила, что та дома. Дядя Арафинвэ вместе с тетей Эарвен сегодня были на приеме у короля, но дети остались дома, на взрослой встрече им делать нечего. Это даже хорошо, не пришлось здороваться и разговаривать, рассказывать о всех делах семьи и так далее. Конечно же, ко мне в доме относились по-доброму, дядя никогда сильно не надоедал расспросами, всегда чаем со вкусностями угощал, здесь любили лимонные сладости, которые мама не жаловала и никогда у нас не просила Ваэнона сделать. Просто все-таки с одними братьями и сестрами проще. Артанис вышивала в своей комнате, хоть она и была не совсем леди, но вышивание ей приходилось по душе. Я же его терпеть не могла. Прости, бабуля, великая мастерица Мириэль! — Нэрвен! — я прыгнула в комнату, приземляясь прямо рядом с креслом сестры. Проводившая меня помощница удивлённо моргнула и ушла. — Здравствуй, — сестра сосредоточенно подбирала нужный цвет нитки к рисунку. Я взглянула на пяльцы: наполовину вышитая аккуратным крестиком золотая колесница. Золото на золоте, оттого и важен оттенок, чтобы хоть что-то было видно. — Зачем ты только берешь такие сложные схемы? — Тебе же тоже не нравится рисовать только цветочки да рожицы, — спокойно ответила рукодельница. — Мне тоже интереснее, когда посложнее. Вообще мне и цветочки и рожицы нравились. Но иногда находила вдохновение, которое привычными доступными мне способами выразить не получалось. Выходили странные, красочные негармоничные картины или на бумаге сплетался нитями запутанной графики странные узор. Я не особенно хотела кому-то эти картины показывать. Но Артанис их любила и, что ценное всего, всегда понимала, была главным ценителем моего творчества. Иногда она даже видела какой-то скрытый смысл в моих рисунках, хотя я и подумать не могла, что в них есть нечто большее, чем просто вложенные мною чувство. Я зелеными и синими красками я рисовала пленение Мелькора, подразумевая победу света над тьмой, правды над ложью. Ну Турко, конечно, не понял, что там свет и правда — синие ли круги, зелёные ли? Не понял, что не это. Нэрвен же видела какую-то борьбу противоречий в моей душе. Я смеялась и от слов сестры, и от непривычно серьезного выражения на лице, когда это говорила. — Вы все сегодня чем-то заняты: Финдарато песни придумывает, Артаресто камни шлифует, ты вот вышиваешь, — я печально вздохнула. — А Ангарато и Айканоро где? — На охоте с твоим братом. — Что? Ну и дела, меня в их возрасте не брали! — Они же мальчики, им можно, — явная обида слышались в голосе Нэрвен. — Ну, не переживай. Мы с тобой еще славно погоняем оленей! — я рассмеялась, не только по тому, что вспомнила свою первую охоту на рогатого, но и чтобы развеселить сестру. — Наверное, — сестра, впрочем, не вдохновилась. — Слушай, я тебя сейчас такое расскажу! Ты же знаешь, у нас в бывшем доме Маревэн новоселье… К середине истории Артанис отложила вышивание и уже хохотала при описании нашего словесного поединка, к сожалению, продолжавшегося недолго. Потом требовала полного описания Илитара и сочувствовала моему вынужденному отказу от малинового пирога. Так мы сидели, пили чай с лимонными печеньями, заботливо принесенными присматривающей за домом эльфийкой, чуть ли не до вечернего Часа Смешения Света. Дядя с тетей все еще были в Доме Финвэ, а два брата только вернулись с охоты. Поездка у них оказалась удачной, сказали, что Турко в хорошем расположении духа. Я поспешила домой, не хотелось получить от мамы за позднее возвращение, навряд ли у нее столь же хорошее настроение, как у Тьелькормо. Папу я не опасалась: наверняка даже не заметит за работой. В крайнем случае, и так детей куча, одним больше, одним меньше… За ужином я рассказала новую информацию о соседях и похвасталась, что первая с ними познакомилась, потом Турко показал свои трофеи, Кано был расстроен неисправностью лютни, Майтимо пришел домой веселый, так как весь день они с Финдекано гуляли по городу и, похоже, неплохо повеселились, Питьо и Тэльво вообще сидели с отсутствующим видом (по неизвестной причине, но ничего хорошего это не предвещало), а Морьо мама заставила помогать готовить ужин, вследствие чего он сегодня был еще мрачнее и угрюмее. Отец тоже сегодня был не настроен на веселье, сидел молча, только изредка делая замечания, видно, неприятности какие-то в мастерской. _________________________________________________________ Использовались стихи и песни: Фэалиндэ — «Нерданель»