Как сильмариллы все изменили

«Вот мы и снова встретились», — раздался в голове знакомый голос. «Что тебе здесь надо?» «Вот так грубо? — обиделся майа. — А вообще, я уже говорил. Не для того рожден ли каждый, чтоб веселиться?» — снова входя в образ, изрек кот. «Не кажется мне, что под крылом Первого Дома тебе будет особенно весело!» «Если ты меня не выдашь, я тебе помогу», — кот хитро прищурился. «Думаешь, я нуждаюсь в твоей помощи?» «Думаю, да». — Кена, я пойду командовать разгрузкой, а ты отчитайся перед отцом, — бросил мне Турко и вышел из шатра. Отчитываться перед Феанаро! Что может быть чудеснее? «После отбоя приходи на берег, за северный утес», — быстро сказал Льяц и юркнул вон из шатра вместе с уходившими принцами. Остались только оба дяди да Майтимо, на правах наследника присутствовавший на всех советах. Некоторое время мы сидели в молчании, а потом в шатер стремительно ворвался Пламенный Дух. — Кена! Где третья мачта? Арафинвэ бросил мне сочувственный взгляд. Видимо, подобные сцены здесь происходили довольно часто. — Ну, её сломало… ветром, — осторожно произнесла я. — И как же вы такое допустили? — король сложил руки на груди и вопросительно изогнул бровь. Пахнет скандалом. — У мыса на нас внезапно налетел шторм. Ничто его не предвещало, и мы не были готовы. — В море нужно всегда быть готовым ко всему, — железным тоном отрезал Феанаро. — Тем не менее, мы только что вырвались из полосы штиля и тумана, и никто не мог предвидеть бури, — с упором повторила я. — Я взяла руководство судном и попыталась отвести его за мыс, где не должно было быть ветра, — меня никто не перебивал, но отец впивался в меня испытующим взглядом, а Нельо напряженно следил то за Феанаро, то за мной. — Корабль был переполнен, и я боялась, что, если нас отнесет далеко, то не хватит ресурсов для возвращения… А мы были совсем близко к вам, мы видели ваши огни! Тогда мачта и сломалась. Шторм так же внезапно стих. Мы бросили якорь и подлатали борт. Серьезных повреждений нет, скорость, конечно, уже не та, но судно все еще прекрасно держится на плаву. — Когда вы попали в шторм? — нахмурившись спросил Нолофинвэ. — Я не знаю точно. Знаю только то, что на обратный путь мы потратили два с половиной часа, и за это время кораблей в гавани стало больше. — Это очень странно, потому что никто из прибывших не рассказывал ни о каком шторме. Кроме того, в самую первую ночь. — Да как же его было не заметить? — удивленно воскликнула я. — С берега тоже ничего не было видно, — вставил Нельо, кидая взгляд на мерящего шатер шагами Феанаро. Я нахмурилась. — Отец, я клянусь! Но тут явно что-то нечисто. — Вам попадались на пути странные вещи? Может, матросы необычно себя вели? Доставали что-нибудь из моря? Попутчиков брали? — Пламенный Дух надвинулся на меня, вцепившись руками в крышку сундука и строго смотря в глаза. На слове «попутчиков» в меня словно молния ударила. — А как прошло плавание Амбаруссар? — Что с ними-то? — непонимающе спросил Нолофинвэ. — Тэльво с Питьо рассказывали, — взял слово Нельо, так как Феанаро только молча прожигал меня взглядом, — что с первым штормом их унесло куда-то, но за день до прибытия в лагерь они вдруг попали в полосу западного ветра и целехонькие причалили. — Когда они приплыли? — я нервно кусала губу. — За полдня до вас. — Что случилось день назад? — быстро спросил отец, надеясь, что от неожиданности я отвечу правду. Я решила сразу не выдавать прохвоста Льяца: надо мне с ним сначала самой поговорить, поэтому я рассказала, что несколько дней назад мы выловили плававших в море во главе с Кано, а потом перевела тему на трудности первого шторма и обсуждение причин крушения корабля. Феанаро быстро отвлекся от злополучной бури, стоило мне выдать неудачу его сына. Прости, Певец, но тебе пока придется побыть в немилости. Наверняка отец не уймется, пока не добьется рассказа о причинах шторма, не допросит Финдо с Турко и не низвергнет гнев на Кано, но пока он занят другими, более насущными делами. Встреча остальных квенди с борта нашего недофрегата прошла не менее тепло и трогательно. Отец всё равно был рад видеть Макалаурэ целым и невредимым, а уж как Нолофинвэ осчастливился, увидев старшего сына! Дальше снова — сестры, братья, племянники… Финдекано был счастлив встретить Майтимо, и лучшие друзья тут же перебросились парой шуток осанвэ, отчего оба прыснули и расхохотались. Красотка-принцесса, похожая на растрепанную цаплю, ходящую преимущественно на одной ноге или с опорой, у пассажиров с борта потрепанной посудины снова «впала в милость». Меня даже поблагодарили за то, что несмотря на бедствия, мы все-таки оказались, где надо. — Возгордись, великий капитан, — весело бросил мне Финдекано, одновременно принимая помощь здешней целительницы. За последнее время пришлось пережить столько волнений, что всем было не до раны Нолофинвиона, и целительница укоризненно покачивала головой и отчитывала принца за невнимание к себе. — Завидуй молча, штурман, — я перегнулась через плечо кузена, смотря на рану. — Ух ты! Да все не так плохо, Финдо! — И будет еще лучше, если ты, принцесса, не будешь загораживать весь свет! — проворчала целительница. — И вообще, — продолжила она с наигранным недовольством, — покажи-ка мне свою ногу. Я, опираясь рукой на плечо брата, послушно выставила эльфийке пострадавшую конечность. — Во что ты успела вляпаться? Финдекано получил щипок в руку, ойкнул, но ничего больше не прибавил. — Жить будете. Оба, — вынесла вердикт эльфийка, перебинтовывая наши несчастные ноги. — Ещё бы! Одни из самых живучих! — сзади подошла Ириссэ и с любопытством стала наблюдать за работой врачевательницы. — Как прошло плавание? — поинтересовалась я. — О, честно говоря, ужасно! — сестра всплеснула руками. — Нам пришлось болтаться в море два дня, совершенно не зная, куда плыть. И еще этот ужасный шторм в ту ночь… — Аж два дня? Бедняги! Не уверена, поняла ли кузина мой сарказм, но Финдо понял и вернул мне щипок. «А кстати, принц Финдекано, — я хитро прищурилась, — а не забыл ли ты о своем обещании сказать своей сестре о моей непревзойденной красоте?» «То есть тебя все-таки можно так дешево купить?» «Обещал — говори!» «Да не буду! Это глупости! Как я, по-твоему, могу так сестре сказать?» «Понятия не имею, мучайся теперь!» — я пожала плечами, вспомнив, что моим братьям сначала пришлось додуматься, что я все-таки девочка, потом — привыкнуть к этому удручающему факту, а делать комплименты некоторые из них так и не научились. А потому какой-нибудь Турко легко мог в моем присутствии отозваться о девочке на рынке как о самой прекрасной из виденных им. «Хорошо, — сдался Отважный, поймав мой упрямый взгляд, — давай другое желание. Его обещаю выполнить… Если оно будет в пределах норм!» «Прекрасно! — перебила я. — Теперь ты мой должник! Обещаю известить тебя, когда придумаю достойную кару! То есть желание. И вообще, эта чушь с красотой — твоя идея!» «Ты изначально хотела иметь меня в должниках?» — обреченно спросил кузен. Я, улыбаясь до ушей, закивала. За время нашего мысленного диалога Ириссэ ушла. Ой, некрасиво получилось… Ну да ладно. Мы с Финдо перебросились еще несколькими фразочками, но перевязка была окончена, и пришлось идти заниматься делами. За несколько дней на корабле я так привыкла видеть одни и те же лица, лицо Финдо в частности, что на суше было немного странно обходиться без постоянного общения с ними. В лагере было дел полно. Я оценивала состояние и количество выгруженных на берег продуктов, а моя помощница заносила все данные в большой свиток. Работа была нужной, нудной, но требующей внимания. Поэтому у меня практически не оставалось времени думать о Льяце, причинах внезапного шторма и том прекрасном ощущении, которое нахлынуло на меня, когда я, поднимаясь на борт, встретилась глазами с Финдо. Но мысли нет-нет да и возвращались к последней теме. Я решила оценивать ситуацию абсолютно трезво и непредвзято, отбросив в сторону все второстепенные факторы, вроде кровного родства, и пыталась понять, нравится ли мне Финдекано так, как, без сомнений, нравилась ему я. К счастью, его «ухаживания» стали настолько очевидными, что не заметить их смог бы разве что Турко (вечный пример). В связи с этим, признаться себе в любви к кузену было гораздо проще. Проще, но не просто. И, второй раз ошибаясь в подсчете мешков с крупой, я дала себе мысленную затрещину и слово, что до окончания работы я не буду размышлять над этим. Сработало? Огромными усилиями я отгоняла прочь назойливую мысль, тратя на это примерно столько же сил, сколько на песню для борьбы с Уинен. К концу дня у меня разболелась голова, зато я наконец смогла дать себе немного передохнуть и возвратиться к решению вопроса. Однако поиск ответа, забирал не меньше сил, и на ужине я была совершенно невнимательной, о чем впоследствии пожалела, ибо упустила все рассказы о приключении соплеменников. Мысли поглотили меня настолько, что я бы забыла про встречу с Льяцом, если бы не заветное слово «отбой», прогремевшее близ нашего шатра несколько раз. Некоторые нолдор отправлялись спать на корабли, остальные же разбили на берегу цветастые шатры. В нашем расположились все три нолдорские принцессы. Рада ли я была соседству сестер? Да не то слово… Но есть и оборотная сторона этой монеты: обе эльфийки, поговорив немного между собой (то, что я болтать не настроена, они поняли сразу), быстро заснули, измотанные переживаниями и дневными делами. Сон обеих был чуткий, а об интуиции Артанис я вообще молчу, но не зря же у меня братья охотники: делать что-то аккуратно и неслышно они приучили меня еще с детства, ведь мама — образец строгости. Была для нас образцом строгости. Я быстро отогнала от себя еще одну болезненную мысль и, двигаясь тихо, как кошка, внимательно следя за тонкими тканевыми перегородками между нашими «спальнями», выскользнула на ночной воздух. После отбоя по ощущениям прошло каких-то полчаса, а лагерь погрузился в загадочную тишину, нарушаемую лишь редким всхрапом да шумом прибоя. Быть замеченной часовыми мне не очень хотелось. Нет, у принцессы бы проблем не было, но попадаться не хотелось только из гордости. Та-ак, где там северный утес? Этот, что ли, небольшой изгиб скалы? Я все еще подхрамывала, галька под моими ногами тихо перекатывалась, но звук шагов заглушал шум волн. Оглянувшись и не заметив поблизости часовых, я, согнувшись пополам, быстро перебежала за «утес». — Я уж думал, не придешь! — явно довольный моим приходом, промурлыкал майа. — Надеюсь, ты понимаешь, что тебе очень повезло? Но заслужил ли ты такую милость? — В таком случае следует подумать, заслужил ли я «милость» за бортом оказаться, да в воде ледяной бултыхаться. — Что думать, все уже прошло. — Да, твои братья спасли меня, к счастью. Я за это им путь указал безопасный. — А вот с этого момента поподробнее… И, Эру ради, прекрати мурлыкать! Путем непонятных мне метаморфоз передо мной вместо полосатого кота вновь возник подозрительного вида эльф. — Тогда наслаждайся моим двуногим обликом, — ухмыльнувшись, прошипел он. — А что до братьев… Они не дураки, меня послушали — и вот! А ты так нехорошо во мне засомневалась! — майа укоризненно покачал головой, бросив неожиданно резкий взгляд исподлобья. Я непроизвольно вздрогнула, а Льяц довольно усмехнулся. — Ну-ну, не стоит меня бояться. Хотя подожди… — он наигранно задумался, — а знаешь, пожалуй, стоит. Вдруг я захочу отомстить за то, что мне чуть не пришлось развоплотиться? — его зубы опять клацнули у меня над ухом. Я вздрогнула еще раз, тут же разозлившись на себя. — Ты, пташка, не думаешь, что, не вылови меня твои простодушные братики, я бы охотился за тобой, — Льяц возник у другого моего плеча, — настиг бы, — он схватил когтистыми (или ногтистыми) руками мои плечи, дыша мне в затылок — и… Майа расхохотался и отпустил меня. — А ты смешная! Нет, это что-то, — не унимался он, а я, полностью вернув самообладание, придала своему взгляду весь возможный скепсис. — Ну признайся, поверила! Поверила же! — Если ты будешь валять дурака, я прямо сейчас пойду к отцу и выдам тебя. А еще шторм на тебя повешу. А Феанаро не любит, когда кто-то мешает его планам. А еще больше — когда кто-то портит его имущество. — В таком случае я с удовольствием напомню Куруфинвэ, что корабли не его. А что до шторма… Так вот об этом я тоже хотел поговорить, — не став ни капельки серьезнее, продолжил майа. — Выкладывай, Льяц, — я сделала ударение на последнем слове. — О-хо, слили тебе-таки мое имя? Но, впрочем, всё равно. — Что там со штормом? — напомнила я. — Говори, или я ухожу. — Смотри-ка, сколько в тебе решительности! А где-то она была две минуты назад? Меня раздражало, что этот недокот забавляется моей реакцией, и я развернулась и пошла обратно. — Да стой ты! — его руки снова легли мне на плечи. Я дернула плечами и освободила себя от его хватки, повернувшись к нему и глянув исподлобья. — Ну? — Как я понял, на сделку с тобой, принцесска, идти бесполезно. Поэтому предлагаю договор. — А в чем разница? — Слушай, я остаюсь в вашем лагере на правах милого котика, ты и твои братья меня не выдаете, и я помогаю вам разгадать причину шторма. И, быть может, даже не допустить его повторения, — он заискивающе улыбнулся. — Ага, и между делом ты будешь сводить с ума моих соплеменников, залезая им в разум. — Не с ума сводить, а лишь ум изучать! — обиженно поправил меня майа. — Подобно тому, как мой изучал? — Ну ладно, с тобой я немного погорячился, — признался дух. — Я обещаю постараться… м-м, несильно терзать вас кошмарами и видениями. Идет? — Разумеется… А не пойти ли тебе к Моринготто? Думаешь, без тебя не справлюсь? — Ну не справилась же. Я собиралась ответить что-нибудь в духе нашей перепалки, но закусила губу. А-а, как же он меня… Но ведь прав.! Прав, сволочь! — Так, — я выдохнула, — давай еще раз. Я не против, чтобы ты тихо-мирно жил в лагере, но не тревожил нас никакими видениями. И вообще, где гарантия, что ты не шпион Моринготто и не будешь передавать ему все сведения о нашем передвижении? — А вот это, пожалуй, разумный вопрос. Правда, пока единственный. Но хвалю. Отвечу: шпионом мне неинтересно быть. Ведь просто слишком. Да и силы тратить надо… — майа лениво зевнул. — Но наблюдать за вами, за вашими действиями и переживаниями в сложившейся ситуации крайне занимательно. — Я не могу позволить тебе лезть в головы к моему народу. Да и не слишком твои доводы убедительны. — Вот почему с женщинами так сложно? С близнецами мы общий язык нашли за пару минут, а с тобой уже сколько бьемся, — недокот устало вздохнул. — Вот и зачем ты меня тогда увидела? Ну что ты от меня хочешь? Что мне сделать уже? — Я откуда знаю, что тебе сделать! Придумай, как доказать «чистоту» нашего договора. — Тебе говорили, пташка, что ты ужасно надоедливая? — Постоянно говорят. Ну так что? — Ладно, давай так: семь дней ты следишь, как живут со мной квенди, «не сильно ли я их мучаю», если переусердствую, поверь, будет заметно, а я тебе помогаю вычислить причину шторма… Ну и, возможно, скажу пару слов по поводу голоса, который тебе песенки поет. Меня как молнией ударило: узнать тайну, сопровождающую меня на протяжении половины жизни! Знает, чем купить. Любопытство, конечно, не порок… Ведь не порок, да? И я же не продаю свой народ. А в самом деле, этот кот же пока не может общаться с Мелькором. — В таком случае… — так, возьми себя в руки, — я… — давай, пошли его, — согласна. Что ж, придется окончательно разочароваться в своем здравомыслии. Ладно, пусть пока поможет. А как поможет, как расскажет все, придумаю, что с ним делать. Прорвемся, как говорит Турко. — Ну наконец-то! Я уж думал… Но поздравляю, с тобой не все потеряно! — Можешь начинать рассказывать, — милостиво разрешила я. — Мне думается, хватит на сегодня. Мудрее вечера приходит утро. А за ночь надо отдохнуть, — майа потянулся и снова стал котом. Как? Вот как он это делает? — Я же могу тебя за хвост схватить и вволю попытать. Сейчас выкладывай! — Не забывай, принцесска, что я все-таки майа. И тебе со мной не справиться. Тем более, эффекта неожиданности уже нет. Иди спать, а то будешь днем ходить как сонная муха! И как мне тогда подсказывать тебе? — Если не расскажешь сейчас, я пойду к отцу, — я сделала последнюю попытку, ни на что особо не надеясь. — Иди, а я пойду спать, — и кот быстренько побежал по гальке к лагерю. Надо ли майар спать? Ой и угораздило же меня вляпаться… Что может быть лучше лагерного подъема: удары в гонг, крики, громкие шаги на гальке? Правильно, только очень ранний подъем после бессонной ночи. Я так и не смогла заснуть: ночью было много времени подумать, и мысли накатывали на меня одна за другой. Утром я была в полной уверенности, что я дура, причем любопытная и упрямая. Однако стоит ли мне влюбляться в Финдо, я так и не решила. Сестры же мои вскочили и, как пташки, галдя, принялись приводить себя в порядок. Обсуждали они какую-то чепуху, а вернее, местные новости и женихов. Неприступные Артанис и Ириссэ обсуждают женихов!.. Что я пропустила? Впрочем, вслушавшись, я успокоилась: речь была об обожателях настоящих и кажущихся, которым, разумеется, не светит ничего, кроме перемывания косточек. Интересно, если мы с Финдекано все-таки сойдемся, сколько смаковать эту новость будет женская половина лагеря? Да что там женская, если остальные нолдор хоть вполовину столь же любопытны, как мои братья, быть нам с Финдекано главным развлечением. Все будут рады обсудить, потому что это что-то хорошее и светлое из другой жизни, что-то по крайней мере понятное. — Карнориэ, ты встала? — из-за тонкой тканевый перегородки донесся звонкий голос сестры моего возможного жениха. — Угу, — промычала я, все еще лежа на спине и созерцая, как просвечивает парусину бледный отцовский светильник. — Ты вообще ложилась? — кузина отодвигает рукой ткань, отчего яркий свет фонаря в ее руке бьет мне прямо в глаза. — Видишь, лежу! — я недовольно морщусь и прикрываю глаза рукой. — Не замерзла ночью? — в образовавшемся проеме появляется фигура Нэрвен. — Нет. Знаешь же, переводомская горячая кровь, — несколько мгновений мы с Артанис буравили друг друга взглядами. Обстановку разрядили две вошедшие помощницы. В связи с напряженностью времени, трем нолдорским принцессам было выделено только две помощницы. И тут же я позлорадствовала: я, как дочь короля, имела собственную, а сестры делили одну. От этой мысли даже сил прибавилось, и я быстро вскочила с импровизированного ложа. В лагере при деле были все. По правде сказать, делалось это скорее из опасения, что некоторые особенно умные начнут смущать народ дерзкими мыслями и речами, а при непрерывной нагрузке времени на вольнодумство не оставалось. Появление двух телери и так взволновало нолдор, но я дала всем понять, что мальчик со мной, поэтому никто не смеет посягать на его спокойствие и безопасность. Впрочем, о последнем можно было не волноваться: мы же не звери, хотя Линквиамар и был живым напоминаем вспыльчивым нолдор о недавней бойне. Я вздрогнула, когда за завтраком почувствовала, как что-то пушистое щекочет ноги. То был как всегда довольный (собой), выспавшийся кот-оборотень. Помурлыкав немного и поняв, что от меня ему ничего не перепадет, он, аккуратно обходя Кано, Турко и Финдо, принялся тереться о ноги доброму Финдарато. Неодобрительно хмыкнув, я перевела взгляд в тарелку: каша. Серовато-склизкая на вид и сладковатая на вкус. Чудесно ведь! Я вяло поводила ложкой туда-сюда. Есть не хотелось совершенно. Так, кто тут у нас вечно голодный? Я окинула взглядом группу моих высоких и широкоплечих родственников, сидящих за импровизированным длинным столом. Голодные — все, осталось угадать, кто готов съесть эту серую слякоть. О, брат Турукано! А что, он высоченный, одной тарелки явно мало. Пусть подкрепляется. Турукано от второй порции не отказался и даже выглядел довольным. Его «спасибо» потонуло в короткой лекции о пользе еды с утра от Нельо. Еще Майтимо не преминул вспомнить, что попробованную еду отдавать неприлично. Вот заняться ему нечем! Однако мы с Турукано махнули рукой на формальности и этикет: мы уже не в стенах дворцов и петлях приемов! Да здравствует свобода! И скудная походная пища... Вполуха слушая старшего брата, я перевела взор на его соседа. Им оказался Финдекано. Я быстро отвела взгляд, что не ускользнуло от внимательных синих глаз, и, одним глотком допив горячий чай, закончила свою трапезу. Эру, я теперь еще и не могу Финдо нормально в глаза смотреть! Я вздыхала, пиная гальку под ногами, при этом непривычно счастливо улыбаясь. Странно, но к темноте мы привыкли настолько, что стали чутче воспринимать мир через звуки, запахи, ощущения. Например, я знаю, что камешки под босыми ногами будут прохладными. А по плеску воды можно узнать прилив. А где-то там, за Пелори, небо чуть-чуть светлее от светильника на башне Ингвэ. А еще здесь, на берегу, стало понятно, что природа еще не приспособилась к темноте: листья редких деревьев на скалах шелестят от разного ветра. То есть, если дует холодный северный ветер, откликнуться шепотом может только одна крона, а если теплый южный, то на берегу раздается нестройный шумок. Поскольку здешняя зелень всегда жила в полумраке, то страшно представить, какая неразбериха сейчас творится в округе Валмара! Начнут сдуру снова растения цвести, хотя только собрали урожай, и им нужно немного отдохнуть. Некоторые завянут, засохнут, а какой-нибудь устойчивых мох, не слушая Йаванну, расползется и захватит всю землю… — Ты научишься уже когда-нибудь закрывать разум? — вяло протянул голос за спиной. — Надоедает, знаешь ли, слушать. — Доброе утро, Кот Ворчун! — Что это? Недосып сказывается? — недоверчиво спросил кот, легко прыгая на валун, вдающийся в море. Похоже, он дуется на меня за отстраненное поведение на завтраке. — Кто знает, кто знает… — загадочно ответила я, все еще переполненная вдруг нахлынувшим счастьем. — Обо что-то головой ударилась? — кот окинул меня скептическим взглядом. — Впрочем, ладно, не важно. Я готов начать игру в угадайку. — Это в такой форме ты помощь предлагаешь? — Не преподносить же вам все на блюде! — фыркнул Льяц. Это чудовище на протяжении всего утра шастало за мной, действуя на нервы тонкими намеками и призывами включить голову, при этом не говоря ничего толкового. После завтрака отец объявил, что задерживаться надолго в Амане мы не можем, и, поскольку многие корабли еще (Феанаро ставил акцент на слове «еще») не дошли до лагеря, он снарядит одно судно на поиски. Капитан с командой должны будут пройтись вдоль берега, не уходя далеко в открытое море, и вернуться ровно через полтора дня. И капитаном Феанаро поставил старшего сына, доверив ему самому выбрать себе команду, но слишком много толковых эльфов не забирать, ибо они и на суше нужны. Нельо народ любил, оттого добровольцев вызвалось немало, да еще и родственники со своими советами… Майтимо же, окрыленный юношеским пылом и важностью своей миссии, с серьезным лицом и смеющимися глазами тактично отклонял либо принимал кандидатуры. Турко, никогда особенно не любивший море и возненавидевший его после нашего нелегкого плавания, умудрился втюхать брату телерийку, на основании, что телери на борту — к удаче. Леди Бредэль, которую в лагере приняли довольно холодно, была, казалось, только рада снова оказаться среди волн. Пока судно наспех грузилось провизией на полтора дня, кот, ради безопасности сделавший окрас на несколько тонов светлее и сменивший полоски на пятна, выглядел особенно беспокойным. Опасаться разоблачения ему было нечего: близнецы клялись засомневавшемуся было Финдо, что котик ехал с ними от самой Гавани, но его чрезмерная активность тревожила меня. «Суть — в деталях от края до края, общее разум с толку сбивает», — подал очередную «подсказку» Льяц. Я бросила раздраженный взгляд в его сторону и начала который раз восстанавливать в памяти начало шторма. День до него. Ночь до него… «Корона по крови дается, а ум в догадках признается. Отца слушай внимательно, ведь в нем говорит сознательность, — лениво протянул майа. — Думай быстрее, время истекает». — Истекает! Нужно до отплытия… Точнее, до посадки… — бормотала я, — посадка как последний шанс… Что там отец говорил? Пассажиры как причина. Пассажиры на судно Руссандола. Мне срочно нужен список команды! — я бегом бросилась к пирсу, где стоял рыжий капитан. «Да неужели!» — кот облегченно вздохнул и поспешил за мной, влекомый любопытством. — Майтимо! — закричала я еще издалека. — Кто с тобой едет! Срочно! — я чуть не влетела в брата, явно опешившего от моих криков. — Во-первых, незачем так орать, а во-вторых, вот свиток с именами. Я пробежала глазами список из двенадцати имен. Без Нельо — одиннадцать. Я наткнулась на имя Финдекано… Что-то кольнуло в груди, и отчего-то стало обидно. Ладно, без Финдо — десять. Из этих десяти — трое, включая Бредэль, из нашей бывшей команды. Из этих троих Бредэль и молчаливого невысокого эльфа мы подцепили в море. Когда мы боролись со штормом, оба были на капитанском мостике со мной. И, когда оба вместе со мной прыгнули в воду, шторм закончился. Передо мной вновь всплыла картина подъема эльфийки к поверхности воды. — Бредэль с тобой не поедет. Сначала ее ко мне. Устрою ей небольшой… Хотя, нет, большой допрос. Где она? — Госпожа Бредэль пожелала поскорее покинуть берег, где ей слишком многие не рады. Она, должно быть, уже на борту. — А-а-а! — от досады я вцепилась в волосы рукой. — Что смотришь, прыгай в шлюпку! — бросила я удивленному брату. — А вы, обратилась я к притихшим гребцами, — гребите изо всех сил! Я прыгнула в шлюпку, за рукав торопя Майтимо, и предвкушавший зрелище Льяц поспешил к нам присоединиться. «Кена, у меня еще погрузка не закончена, а ты меня с поста вырываешь! Ради чего хоть?» — недовольно поинтересовался Руссандол. «Увидишь, Нельо, дай только доберемся!..» «Я уж думал, что до тебя никогда не дойдет!» — ехидствовал майа. Впрочем, он быстро замолчал, стоило ему напомнить про холодную воду за бортом лодки. Я успела известись от нетерпения подтвердить свою догадку, когда мы наконец достигли судна. Нельо отец дал легкий двухмачтовый бриг, прекрасный корабль, который было бы крайне жаль потерять, не говоря уже о капитане и команде. Я с котом на шее взлетела по веревочному трапу и, как дикий зверь, выскочивший на палубу, стала озираться. Красивых локонов, переливающихся серебром, нигде не было видно. Должно быть, эльфийка заметила нас и укрылась где-то в каютах. — Обыскать корабль! — бросила я нескольким матросам и гребцам, спеша по лесенке вниз. Бриг был значительно меньше нашего фрегата, и тут было всего две крошечных каюты, ни в одной из которых телерийки не оказалось. — Льяц, давай, вынюхай, где она. — Я тебе не собака! — кот брезгливо поворотил нос. — Ну давай же, тебе ведь самому интересно ее найти! — Пф-ф, время течет для меня иначе. Мне некуда торопиться, — с видом превосходства промурлыкал комок шерсти у меня на плечах. — Что гораздо интереснее, ты знаешь, что у тебя волосы у висков вьются? С моего ракурса очень хорошо видно… Под бредовые высказывания Льяца я дважды обшарила каждый закуток корабля, но, увы, следов Бредэль не обнаружила. Однако, по словам матросов, она действительно всходила на борт. — Растворилась пеной морской, — мрачно пробормотала я, смотря на недовольное лицо Нельо, требовавшего объяснений. Исключая участие кота во всем случившемся, я рассказала Майтимо, почему мне срочно понадобилась эльфийка, и брат, не полностью поверив в логичность моих рассуждений, тем не менее согласился вернуться на берег и спросить совета отца. А также побеседовать с Кано, который, собственно, ее нашел, и Линквиамаром, вторым из морского народа на борту нашего фрегата. «Давно надо было с парнем поговорить. Если бы ты была внимательнее, то ещё бы тогда заметила, как она отнеслась к мальчишке!» — не уставал упрекать меня кот, за что я с радостью щелкала его по ушам. Майа морщился и недовольно фыркал, чем хоть как-то забавлял меня. Слухами земля полнится, и мои крики были услышаны, из них соплеменниками были сделаны своеобразные выводы, поэтому на берегу нас ждал очередной переполох. Оказывается, в лагере поднять суматоху ничего не стоит! — Что за представление вы устроили? — Феанаро, в своем обычном настроении, сложив руки на груди, метал молнии взглядом. — Думаете, народу острых ощущений не хватает? Если дразнить только-только угомонившегося пса, он сорвется с цепи. — И этот эльда говорит о свободе, — тихо фыркнула я, а в слух сказала: — Прости, не нарочно привлекла лишнее внимание, больше не повторится. — «Не повторится» ваше я полжизни слушаю, — уже беззлобно проворчал Пламенный Дух, известный своими перепадами настроения. Я, опять же опуская историю с Льяцом, пересказала отцу свои предположения насчет леди Бредэль, таинственно исчезнувшей с борта брига. — Выловили на свою голову! — вздохнул Феанаро и устало потер глаза. — Почему я не удивлен, что первой она пришла именно к Кано? — Мы сами раскрыли ее только сейчас. Теперь по крайней мере ясно, почему их корабль потерпел крушение. — Главное, что новое крушение предотвращено. И, отец, я уверен, что теперь точно нельзя откладывать мой отъезд ни на минуту! — Майтимо встал, прямо смотря на короля. Феанаро ничего не оставалось, как согласиться и поторопить сына. — Нельо, она могла уплыть в море, и какие-нибудь сердобольные моряки могли ее подобрать. Если таковых встретите, просто скиньте ее в волны. Насколько я поняла, сила ее действует на судно, пока она сама на борту, однако, будьте осторожны. Она вполне может быть духом и менять обличия, так что берите только своих! — наставляла я брата, когда тот уже садился в шлюпку. После всех происшествий пыл Майтимо подостыл и на лицо вернулась серьезность последних дней. Нет, Нельо просто обязан вернуться! И вернуть Морьо! И остальных. — Да, да, да, — отмахнулся брат, — иди лучше позови Финдо, а то без него уплывем. Это была не очень хорошая идея: сегодня я старалась избегать Финдекано. Это было не слишком просто, учитывая настойчивость кузена. Я боялась, что еще немного, и Отважный перешагнет ту грань, когда начнет бегать за мной, как собачка, и потеряет все шансы добиться взаимности. Финдо, похоже, тоже это понимал и, возможно, даже сознавал, что нужно с этим что-то делать. В лагере кузена я не нашла, поэтому похромала к утесу. Отважный сидел поодаль от лагеря, на берегу. Несмотря на то, что я считала себя в роли «жертвы», мне становилось не по себе, когда я представляла, как должна была выглядеть со стороны. Наверное, я расстроила брата, а он, при всей его доставучести, не заслуживал этого. К тому же он и так натерпелся от меня на корабле. — Странный сегодня день да? — я нарушила недолгое молчание. — Послушай, не бери в голову мое поведение сегодня!.. Я хочу сказать тебе спасибо за Альквалондэ и наше путешествие. Я иногда веду себя по-детски… Финдо хмыкнул. — Ладно, не иногда, часто. И, раз уж у меня вечер откровений, скажу, что понимаю, что со мной бывает непросто, — я быстро перебрала в пальцах отшлифованный водой камешек, — и твоя забота обо мне и поддержка, знаю, не обходятся тебе легко… Я была поглощена чувствами и старалась донести их до Финдо, при этом все-таки смущаясь, оттого что не заметила, как брат придвинулся. Я почувствовала только, как его руки сгребли меня в охапку, а голова уткнулась в шею. — Все. Ничего не говори. Отважный милостиво избавил меня от извинений. Но что это? Он вдруг сменил тактику? После всех «случайных» взглядов и касаний за сегодня это было довольно смело. Я чувствовала его дыхание, его сердцебиение, но вместо дневного нервного напряжения это вызвало у меня чувство какого-то спокойствия, словно гора свалилась с плеч, потому что такой Отважный не мог не то что раздражать, но и не вызывать глубокую симпатию. Я просто откинула голову назад, облокотившись на кузена, и стала смотреть на невидимый горизонт, где черное небо сливалось с черным морем. А на душе было так хорошо и светло. Судно, уносящее любимых братьев, благополучно отправилось в путь, а в лагерь вернулась рутина томительного ожидания, скрашенная нудной работой. При таком раскладе будешь и коту-оборотню рад: хоть какое-то разнообразие. А сам Льяц в этой скукоте был, казалось, на вершине блаженства: он спокойно шастал по всему лагерю, слушал обрывки разговоров (шедших в основном ни о чём). Но одно наблюдение его немало удивляло: в лагере не говорили об Альквалондэ.