Как сильмариллы все изменили

Прошел день. И еще день. А корабль Майтимо все не возвращался. Мне почему-то стало неприятно находиться в лагере, слушать нытье о Тирионе или роптание о Валар, даже видеть лица родичей уже было тяжело. Уже второй вечер я сидела на берегу в одиночестве и ждала, когда на горизонте появится огонек. Но огонек все не появлялся, а холодный северо-восточный ветер неприятно завывал в расщелинах скал. Второй вечер я слушала шум волн и перебирала в руках камешки. Однако сегодня мое уединение нарушил любимый племянник. — Кена, — осторожно спросил Тельпэ, — можно я с тобой посижу? — Садись, — я улыбнулась мальчугану. Некоторое время мальчик сидел молча, явно желая что-то сказать, однако все не решаясь. — Что, Тельпэ, нос повесил? Опять тебе отец взбучку устроил? — Да не взбучку… Я просто сказал, что по маме скучаю, а он на меня накричал и прогнал. Наверное, разочаровался во мне… — племянник вытер кулачком нос. — Нет, парень, он просто тоже скучает, но не хочет перед тобой слабину показывать. — Я обняла мальчика, который успел незаметно для меня подрасти. Курво явно было тяжело справляться с ролью отца-одиночки, и от этого страдал Тьельперинквар. — Знаешь что, — я заговорщически понизила голос, — а давай-ка мы с тобой прогуляемся? Что на холодных камнях сидеть. — А можно? — неуверенно спросил мальчик. — Почему же нельзя? Да мы недалеко. Я поднялась и направилась вдоль берега к северу. Эльфёнок поплелся за мной, шаркая ногами. — Смотри, какие звезды, Тельпэ, — я пыталась отвлечь мальчонку, — даже в Форменосе так хорошо не было видно! — Я слышал, как тетя Эленвэ говорила, что звезды — это все, что у нас осталось, — трагично произнес сын Курво. — Нашел, что слушать! — возмутилась я. — Ерунда! Разве отца у тебя не осталось? А деда? А многочисленных дядей? Да только прибавилось! Смотри, со сколькими ты познакомился! И даже сестра появилась! — Да она маленькая еще, — с высоты своего возраста пренебрежительно бросил Тельпэ. Я рассмеялась, племянник тоже взбодрился и весело запрыгал впереди меня. На какое-то время мы замерли, смотря на блестящие волны, а затем эльфёнок снова, как коза, запрыгал по камням. — Не подходи к воде, камни мокрые — поскользнешься, а мне потом Курво голову открутит. — Да не поскользнусь! Кена, Кена, иди сюда! Я направилась к скользким валунам с единственной целью — снять племянника, но вдруг моя ушибленная нога решила дать о себе знать. В очередной раз ставя ногу на скользкую поверхность, я не удержалась, дернула ступней и, как предсказывала Тельпэ, поскользнулась и полетела спиной на камни. Нет, нет, нет! Я зажмурилась в ожидании удара. Но вместо удара я почувствовала холодную струю воды, которая задержала мое падение и аккуратно опустила меня на камни. Я ошарашенно огляделась, но было так темно, что едва можно было различить что-то. — Кто бы ты ни был, спасибо! — тихо произнесла я, оправляясь от потрясения. — Будь осторожнее, море завораживает, — прожурчал рядом поток. — Буду. Но где ты? — А тебе лишь бы все знать, принцесска! — усмехнулся рядом знакомый голос. — Льяц, я не к тебе обращаюсь! — фыркнула я. — Да ежели бы не я, не пришел бы мой глубинный друг к берегу! — кот выглянул из-за соседнего камня. — Мы оказались здесь случайно, и, несомненно, прогулка могла бы закончиться роковым образом, если бы не ты! — я, игнорируя Льяца, слегка поклонилась его собеседнику — морскому духу в образе прекрасного тритона. Должно быть, именно он помог коту продержаться в воде до спасения. — Желаю тебе быть под покровительством Удачи, — морской майа слегка улыбнулся. Я на прощание кивнула и поспешила забрать племянника с опасного места. — Кена, Кена, а что это были за голоса? — любопытствовал Тельпэ. — А, это… Морской дух. — А можно я тоже с ним увижусь? — глаза мальчика загорелись. — Нет, Тельперинквар, дух очень занят делами в море и только ненадолго пришел к берегу. Сейчас он уже вернулся на глубину. Племянник, явно разочаровавшись, сбавил скорость шага и опустил голову. Впрочем, стоило мне начать описывать загадочного майа, щедро приукрашивая это выдуманными на ходу деталями, как грусть Тельпэ как рукой сняло, и в лагерь мы оба вернулись в приподнятом настроении. Несмотря на то, что моя нога снова разболелась и я, мокрая от спасшей меня волны, прилично продрогла на ветру, лицезрение счастливой детской улыбки значительно улучшило мое самочувствие. В лагерь мы вернулись перед самым отбоем. Я решила проводить племянника к шатру Курво, чтобы, если что, защитить мальчика, но Атаринкэ внутри не оказалось. Тогда мы наведались в палатку Нельо и Кано. Пусто. Брошенная на полу лира Менестреля свидетельствовала об уходе в спешке. О-оу, кажется, Курво поднял всех на поиски сына… Надеюсь, кто-нибудь догадается сказать горе-папаше, что Тельпэ наверняка со мной, так что волноваться не стоит? — Так, Тельпэ, — я присела на корточки перед мальчуганом и пристально посмотрела ему в глаза. — Сейчас быстро ищем твоего непутевого отца, но ни слова ни о нашем разговоре, ни о скользких валунах, ни, тем более, о морском духе. Ты меня понял? — взволнованный эльфёнок кивнул. — Но сначала я быстро сбегаю переоденусь. А то, если Курво увидит меня в таком виде, никогда больше тебя со мной не отпустит. Мы перебежками прокрались к моему шатру, к счастью, тоже пустому. Я, наказав племяннику ждать за шторой в другом «помещении», быстро скинула мокрую одежду, спрятала ее за сундук, вытащила запасную рубаху и лосины, закуталась в куртку Финдо, которая так и осталась у меня. Все бы ничего, но только голова тоже сырая… И никак нормально не объяснишь! Я начала лихорадочно рыться в сундуке в поисках чего-нибудь, что могло меня спасти. — Кена, ну что так долго! — Тельпэ заглянул ко мне. — Любимый племянник, используй изобретательный ум своего отца! Пусть твоя светлая головушка придумает, как мне спрятать мою мокрую! — взмолилась я, поняв, что в сундуке нет ничего кроме нескольких рубашек, шкур да сапог. — М-м-м… — задумчиво протянул мальчик, гордый столь важным обращением. — Может, из этой тряпицы покрывало на голову сделать? Тельпэ указал на тонкую ткань, обматывавшую стержень, на котором держалась моя половина шатра. — Молодчина, тащи ее! С горем пополам мы оголили несчастный стержень, повязали «платок», спрятав его концы под воротник куртки наподобие капюшона и поспешили на поиски Курво. Остальных эльфов в пределах досягаемости Атаринкэ, должно быть, тоже снарядил на поиски. «Курво, где вы все?» — Молчание. «Турко? Кано? Ириссэ?» — Молчание. Да не могли они все так далеко уйти! Мы побежали в королевский шатер, надеясь хоть там застать кого-нибудь. — Алассэ! — на входе в палатку я столкнулась с Ириссэ. — Где вы были? Вас все ищут! И, не дав мне вставить ни слова, сестра схватила меня за руку и втащила в шатер. Там нас ожидала встреча почти со всеми потомками Финвэ. Внушительное собрание. Окинув лица быстрым взглядом, я не увидела только высоченного Турукано. Должно быть, он сейчас был со своей семьей. Майтимо, Финдо и Морьо (у меня отлегло от сердца) были уже здесь. Странно, что мы пропустили их появление. Тут явно велась оживленная беседа, но она смолкла, и все взгляды уставились на меня и Тельпэ за мной. — И зачем было организовывать поисковый отряд? — с упреком спросила я. — Кена… — зловеще прорычал Курво. — Мой. Сын. Больше. Никуда. С тобой. Не. Пойдет! — выделяя каждое слово, Атаринкэ испепелял меня взглядом. — Объясни, в чем проблема? — никто больше не решался вмешиваться в наш разговор, и это давало мне возможность говорить тихо и спокойно. — В чем проблема? — взорвался Курво. — Вы, никому не сказав ни слова, пропали на целые сутки! Этого, по-твоему, мало? — Какие, к Моринготто, сутки? — я непонимающе переводила взгляд с одного лица на другое, а внутри зашевелилось очень нехорошее предчувствие. — Такие! Где вы слонялись все это время? Тельпэ, с затаенным дыханием смотревший на отца, не выдержал, всхлипнул и, подбежав, уткнулся Курво в живот лицом. — Папа, пап, прости! — глотал слезы мальчик, — мы просто пошли ненадолго прогуляться… Искусник наконец отошел от потрясения, дал сыну увесистой кузнецкой рукой подзатыльник и приобнял. Всю эту картину со своего трона места молча наблюдал Феанаро, задумчиво накручивая на палец темную прядь волос. После того, как Курво замолчал, король нарушил молчание: — И куда вы так «прогулялись»? — Вдоль берега шли, — честно ответила я. — К северу, потом повернули обратно. — Ну? И что вы еще делали? — Ничего, прошли по берегу и вернулись. — Так, Тьельперинквар? — Пламенный Дух перевел взгляд на внука. — Д-да… — чуть помедлив ответил мальчик, верный своему обещанию. — Хорошо, — выдохнул Феанаро, — с этим мы разберемся. Все свободны. Представители королевской семьи начали покидать шатер. Я было тоже хотела, но отец приказал: «Останься». Братья и сестры кидали на меня любопытные взгляды, а я все еще пыталась понять, в какой именно момент нашей прогулки мы незаметно пропустили целые сутки. «Тельпэ, помнишь, ни слова!» — на всякий случай напомнила я племяннику. Тот, выходя из шатра вместе с отцом, легонько кивнул. Наконец мы с королем остались одни. Феанаро не спешил нарушить молчание, а мне опыт подсказывал держать рот закрытым. — Почему из всех моих детей ты одна постоянно во что-то вляпываешься? — довольно спокойно спросил наконец Куруфинвэ. — Есть еще Амбаруссар, — напомнила я. — Эти два оболтуса ладно, но ты даже их перещеголяла за последние несколько лет! — Зато со мной в детстве было меньше проблем. — Ты тему-то не переводи. Не хочешь спросить, почему я перед всеми попросил подтвердить твои слова сына Курво? Я промолчала. — Потому что я был уверен, что ты что-нибудь да скроешь, чтобы выйти сухой из воды, — Феанаро кинул мне многозначительный взгляд исподлобья. Я чуть заметно вздрогнула. — Впрочем, ты вполне могла подговорить парня. У вас же с ним теплые отношения? — Отношения теплые. Но что ты хочешь, папа? — я не хотела растягивать не слишком приятный разговор. — А ты подумай. Подумай, и скажи: куда вы ходили и почему у тебя мокрая голова? Да, мне с моим опытом отцовства не заметить это было сложно, — ответил он на мой удивленный взгляд. — Ладно, с головой не прокатило. Но я расскажу, только если ты пообещаешь ничего не говорить Курво. — Ну? — отец сдержал улыбку. — У меня немного ногу прихватило, и я поскользнулась. — Ударилась? — Не сильно, в воду упала. — А одежда? — Забежала переодеться. — Все? — Все, — не дрогнув, подтвердила я. — В таком случае, иди отдыхай, — я было развернулась к выходу, однако отец не закончил. — Но, во-первых, больше одна ты никуда гулять не уходишь, Тельпэ за компанию не считается, во-вторых, сейчас пойдешь к моему подмастерью, закажешь себе костыль и, пока не заживет нога, будешь ходить с ним… — Но… — запротестовала было я, но Феанаро не дал мне продолжить. — В-третьих, ты сегодня же восстановишь дружеские отношения с дочерью Арафинвэ… — Отец! — я была не в силах сдержать негодование. — Ты же сам ненавидишь лицемерие! Как я могу смотреть ей в глаза, когда знаю, что она продала бы нас за телери! — Сейчас дело идет о гораздо более важных вещах! — Феанаро тоже повысил голос. — После Альквалондэ Арафинвэ полон сомнений. Мне не нужно, чтобы мои собственные дети чинили препятствия к объединению народа, к объединению войска! — Более важные, говоришь? — тихо хмыкнула я. — А для кого важные? Для чего? Ты говоришь мне продать гордость Первого Дома ради сплочения разбегающегося народа? Так может, если он разбегается, в этом вина короля? — Я рад, что ты вернулась, дочка, надеюсь, я достаточно точно сформулировал то, чего от тебя хочу. Разговор окончен, — безэмоционально отчеканил отец. Я, закусив от обиды и злости губу, быстро вышла из палатки. На выходе меня поджидала большая часть любопытных принцев и обе принцессы нолдор. Ждут рассказов из первых уст? Единственное, что мне хотелось, это покрепче обнять Морьо, Нельо и Финдо, которые вернулись из плавания, а потом пойти в свой шатер, где никто из них не станет меня трогать, найти Льяца и убить. А если не убить, то покалечить. С отцом я не ссорилась уже давно, но пугало меня не это и даже не его последнее приказание, а то, что Пламенный Дух меняется. Меняется с ужасающей скоростью! А еще меня начало знобить, и нога совсем разболелась. Полный набор! — Да, Алассэ, ты в своём репертуаре! Возвращаюсь, надеюсь на теплую встречу, внимание, а все заняты поисками тебя и племянника! — Морьо крепко обнял меня. — Не дуйся, все получилось слишком спонтанно, чтобы мне приписывать организацию этого хитрого плана. — Думаю, нам есть о чем поговорить, — многозначительно хмыкнул брат. — Кена, так что вы делали? Нам-то скажи! Курво здесь нет, — не унимался Питьо. Старшие хотели было его одернуть, но любопытство взяло верх, и они тоже уставились на меня. — Я же сказала, прогулялись вдоль берега! — я чувствовала, как злость накатывает на меня. — Зачем мне врать? Хотите знать, мне самой интересно, что произошло, но я не знаю! Братья и сестры явно ожидали другого и теперь стояли, смущенные и сбитые с толку. — Простите за беспокойство, — на глаза навернулись слезы, и я развернулась и пошла к своему шатру. На ногу было наступить невозможно. Я не собиралась выглядеть жалко, но кого просить о помощи, когда я только что на всех накричала. — Ну-ка пойдем, — по голосу я узнала Карнистира. Он осторожно подхватил меня на руки и понес по импровизированной дорожке между палаток. — Давай я, — нас нагнал Финдо. — Не надо, у тебя у самого нога. Я справлюсь, — спокойно ответил Морьо кузену, с которым не особенно ладил еще с давних пор. Идти было недолго, но брат со мной на руках шел медленно. Нам действительно о многом нужно было поговорить, но время было явно не для бесед. Лучшее, что я могла сказать за этот вечер, было: «Я очень рада, что ты снова с нами», — и Морьо, донеся меня до шатра и пожелав не думать сейчас ни о чём и просто поспать, ушел. Я плюхнулась на то, что сейчас заменяло мне кровать, и укрылась с головой одеялом. «Надо же, одеяло выгрузили из обозов. Наконец-то! — подумала я, кутаясь плотнее. Озноб не проходил. — Льяц, иди ко мне! Сейчас же!» Я собирала силы и, когда над ухом раздалось «звучит слишком двусмысленно», вскочила, набросила на обалдевшего кота одеяло и придавила к земле. — Ну все… — пыхтела я. — Доигрался. Ни о каком договоре и речи быть не может! Ты, зараза полосатая. — Вообще-то пятнистая! — я полетела в сторону от толчка: вместо кота на полу, укрытом коврами и тонко выделанными шкурами, сидел парень с платиновыми волосами и взглядом метал молнии. — Ты серьезно собиралась придушить меня одеялом? — Хотелось бы. Мои намерения посерьезнее. Кажется мне, одной песни Кано с Инголдо тебе хватит! — Песнями Силы пугаешь? Ну-ну. Соскучилась, что ли? — майа усмехнулся. — По жизни без тебя соскучилась! По-твоему, это было смешно? О, я не сомневаюсь, ты душу отвел! — Сядь, женщина, и успокойся, терпеть я не могу сей шум! — дух снова заговорил в своей манере. — И объясни мне, что за дело. — Кончай придуриваться! Мне не до твоих глупых острот! — Так, пташка, я люблю смотреть за поведением квенди, но чего ради должен твои вопли слушать? Скажи спокойно, в чем причина внезапного скандала? Я не был среди вас три дня, а ты успела одичать. — Я успела «одичать» за те сутки, которые мы стояли у моря. По твоей милости! — Сутки? — майа даже не скрыл удивление. — Но зачем? Я понял, что ты странная, но не настолько же! Я искренне думал, что вы всего лишь этим вечером решили прогуляться и наткнулись на нас… С каждым словом Льяца мне все больше хотелось спать. Сил уже не было, злиться было бесполезно. — Встань с моего одеяла, — я потянулась и снова закуталась с головой, чтобы не видеть раздражающих желтых глаз. — Я бы залез тебе в голову и все сам прочитал, но ты, как назло, именно сейчас закрыла от меня разум. — Ты больше никогда не залезешь в мою голову! — резкий порыв ветра пробрал меня до костей. — Но все-таки мне интересно, произойти успело что. — Тихо. В шатер, переговариваясь, зашли сестры. Как я ни грозилась выдать Льяца, сначала нужно было допытаться, что случилось на самом деле. Майа мигом сориентировался, и, заглянув на мою половину, Ириссэ увидела только меня, укрытую одеялом, и дремлющего рядом кота. «Так что?» «Я не поверю, что ты здесь не при чем». «Да в чем дело? Расскажи, а потом верь или не верь!» — все ныл любопытный кот. «Отлично! Прекрасно! Хорошо, что мне терять? Я и так уже попала по полной! Хочешь знать? Замечательно, тогда слушай: мы с племянником пошли вечером на прогулку, погуляли меньше часа, а вернулись через сутки!» «То есть, вы вчера ушли?» «А пришли сегодня! И в пути встретили тебя. Интересная загадка? Разгадай! И мне не забудь ответ сказать!» «Да что тут гадать. Ясно же, что попали под влияние духов северного моря! Ну конечно, ребенок и ты, у которой вечно разум открыт!» «И ты, конечно, мастер над мыслями, тут совершенно не при чем!» «Я ей тут все по полочкам раскладываю, а она на меня наговаривает! — обиделся кот. — Вода сама по себе завораживает, а стоит духам найти незащищенный разум, как им просто и видения наслать, и голоса. Но странно, что ты все-таки попалась в их сеть. Впрочем, духи, конечно, могут быть обозлены и особенно настойчивы после того, как вы показали себя в Гавани. Но если держать собственных дух в покое, заворожить его не так-то просто.» Льяц выпендривался своими познаниями. Но ведь правда, такого со мной не случалось, пока я не решила, что родственники до жути надоели, пока не разозлилась очередной раз, забыв про осторожность. «А ты сказал, что ушел на три дня. Я действительно не видела тебя после отплытия Нельо, но чем ты занимался?» «Так тебе все и скажи! — хитро ухмыльнулся кот. — Отвечу лишь, что занят был, и было мне не до затей». «Допустим, ты не принимал в этом участия, но ты должен был заметить нас, если мы просто стояли на берегу так долго. Да и поисковой отряд из лагеря наверняка прочесал берег!» «Это уже сложнее. Если то, что вы зависли у воды, можно списать на то, что оба просто слишком сильно открыли голову, то насчет сокрытия, тут… — кот замолчал. — Так, погоди, а что это я тебе все рассказываю?» «Снимаешь с себя подозрения». «Уже снял». «А я еще не поверила. Натравлю на тебя Феанаро, у него сил много и он жаждет найти что-то, на что можно выплеснуть ее.» «Ладно, доставучая женщина, мне не сложно чуточку просветить тебя! Итак, что касается сокрытия, то здесь явно постарались духи. Может, попугать хотели, а может, — навсегда забрать», — зловеще заключил кот. «И вы нас тоже не увидели и не почувствовали?» «А почему ты дрожишь?» «Замерзла». «В Первом Доме кто-то мерзнет?» — издевался майа. «Нет, я даже в Форменосе могла спокойно по земле ходить, но сейчас спишем это на твоих духов», — мне нестерпимо хотелось спать, но от холода заснуть все не получалось. К тому же я боялась, что снова ненароком открою разум, а в компании этого кота делать это хотелось меньше всего, хотя его слова звучали довольно убедительно… Мне мама когда-то тоже что-то похожее говорила, но я тогда мимо ушей все пропустила. Да и Валар учили, что вокруг слишком много разных сил, поэтому с вещами, которые касаются разума, нужно быть осторожными. Как и со словами, которые слышишь. «Согреть?» — заискивающе предложил майа. «Обойдусь». «Да ладно, у тебя даже зубы стучат!» Честно говоря, предложение было заманчивым. Представьте: вы медленно, но верно превращаетесь в сосульку, и вдруг под боком оказывается теплый кот. «Знаю ведь, хочешь», — искуситель пробрался под одеялом и свернулся клубочком у моей груди. Стоит ли говорить, что отодвинуть его от себя я не нашла в себе сил? Да и в конце концов, его можно расценивать исключительно как кота. А то, что он мужчина, меня вообще не волновало: во-первых, он все-таки дух, и это просто одно из его обличий, а во-вторых, он же не будет перевоплощаться. Именно это, к слову, он и сделал, стоило мне заснуть, и всю ночь, только ради новых ощущений, провел в своем двуногом облике. Я проснулась до общего подъема. Чувствовала себя прекрасно и совершенно здоровой. Смущало меня только одно: засыпала я в обнимку с котом, проснулась — с эльфоподобным существом. Впрочем, так ведь только теплее… Майа, видимо, тоже решил отдохнуть, после того как три дня где-то шлялся. Льяц мерно дышал, не дергался и вообще выглядел вполне обычным спящим эльфом. Это зрелище было так непривычно, что я поневоле залюбовалась. Оказывается, даже ужасно доставучий дух может быть милым. А если бы вместо кота-оборотня здесь сейчас посапывал Финдо? Я задумалась, пытаясь понять, что бы чувствовала, и решила, что пока недокот меня вполне устраивает. От нечего делать я вытащила из подушки пёрышко и начала легонько щекотать Льяца. Тот сквозь сон морщился и недовольно по-кошачьи дергал заостренным ухом. Это выглядело настолько забавно, что я не сдержала смешок. Чуткий сон духа был нарушен, и майа, приоткрыв один глаз, недовольно уставился на меня. — Чего тебе надобно? — сонно спросил он. — Я хочу, чтобы ты помог мне научиться управлять связью разума с духами! — нашлась я. — Ты знаешь, который час? — Нет, а ты знаешь? — Час для самого крепкого сна! — выкрутился Льяц, снова закрывая глаза. — Эй, не спи! Ты обещал мне помочь, если я не выдам! Так помогай, хватит дрыхнуть! Однако майа на мои реплики не реагировал. Мне не оставалось ничего другого, кроме как продолжить играть с перышком. Задремавший было майа, не открывая глаз, тихо засмеялся. — Тебя ничему жизнь не учит? — Чем ты можешь меня напугать? — Нашлю на тебя опять реалистичный кошмар! — Не выйдет, — радостно сообщила я, — я разум закрыла! Недокот разочарованно цокнул языком. — Тогда найду, у кого из твоих соплеменников он открыт. Я напомнила Льяцу, что он в лагере исключительно по моей милости, но он не впечатлился моими словами и только перевернулся на другой бок. — Ну что ты в самом де… Я не успела договорить, разозленный майа схватил меня и опрокинул, нависнув сверху. В темноте зажглись два колючих желтых огонька. — Не забывай, пташка, с кем имеешь дело! — по парусиновым стенам пошли яркие желто-зеленые всполохи. — Да, да, точно, ты страшный помощник Мандоса, — за проведенное с Льяцом время я привыкла относится к нему шутливо и не бояться его, хотя на мгновение мне и стало не по себе. Впрочем, никогда не знаешь точно, когда твои выходки перестанут его забавлять, когда майа выпустит на свободу свою силу. Постоянная игра, постоянный риск. И так и манит довести, раздразнить… Но сейчас, кажется, майа не настроен всерьез злиться. — Утром скажешь, что ты там хочешь, — ворчит он и снова пытается уснуть. — А ты можешь теперь идти спать, куда хочешь, — тонко намекаю я. — А я здесь хочу, — Льяц приоткрывает один глаз, ожидая, что я сделаю. — А я не горю желанием спать с тобой в обнимку. А ну брысь! — Ну? И что ты сделаешь? — ехидно спрашивает кот-оборотень. — Ладно, хорошо, что ты хоть больше не тычешь в меня своим облезлым хвостом. — Не сработало. — Тогда буду тебя доставать до утра! — радостно сообщаю я. — Что за надоедливый ребенок! — несчастно вздыхает дух, но ему слишком лень проявлять гнев, поэтому он просто двигается чуть в сторону. — Тебе еще есть, куда подвинуться. И я не ребенок, я принцесса Первого Дома нолдор, — сдерживая смех, шепотом «негодую» я. — Ну-ну, — уже сквозь дрему бросает майа. Я в приподнятом настроении, не думая ни об отце, ни о Финдекано, ни о необходимости примирения с Нэрвен, снова ложусь и быстро засыпаю. Мне холодно. Очень холодно. Я чувствую, как меня пробивает крупная дрожь, и слышу стук зубов. С чего вдруг такой мороз? Немеют пальцы, кисти, руки до локтя, до плеча… Я с ужасом понимаю, что не могу пошевелить ими, а надо, отчего-то срочно надо. Я дома, но почему-то очень темно, шумно, с улицы слышно крики, лязг оружия. Что происходит? Ольвэ только приехал на переговоры! Что могло произойти? Я быстро сбегаю по ступенькам вниз, в сад, затем — на улицу. Вокруг неразбериха, беготня, драка. — Что происходит? — спрашиваю я у бегущих в противоположном направлении женщин. Никто не хочет остановиться и сказать, но наконец одна доносит, что переговоры прошли неудачно, но Ольвэ приказал захватить все светильники силой. Что за чушь! Как же мы без света будем? Во мне закипает негодование. Я мчусь вниз по улице, против движения, готовая защищать труд отца. Чем ближе к главной площади, тем больше народу. Но вот нолдор вокруг все меньше, и все больше телери занимают улицы, орудуя алебардами и пиками. На меня бежит один с перекошенным лицом. Все ближе и ближе. Ноги не слушаются, а руки давно отказали. Мой противник заносит над моей головой оружие, я беззвучно кричу, дергаюсь и брыкаюсь… Я проснулась в слезах. От холода или переживаний слегка трясло, а разум после увиденного находился в смятении и еще не воспринимал реальность: в ушах еще эхом отдавались крики, в глазах стояли сцены схваток. Тело все еще плохо слушалось, и рыдания унять не получалось. Да, было страшно. Но лучше не становилось, по мере того как кошмар блёкнул. Чудовищная пародия на Альквалондэ! — Нет! Нет, это было не так! Не так… Это они! Они, они, они! — быстро шептала я, прижав ладони к глазам и жадно глотая воздух ртом. — Хватит! Все не так. Все было не так! Неправда… К Моринготто! Я очень давно не плакала. Кажется, как будто целый век… Но запрятанная боль дала о себе знать. Я плакала и плакала не в силах остановить слезы, смеялась над собственным сном и снова плакала, кусала губы и впивалась ногтями в лицо и голову. Холод давно отступил, уступив место жару. Мне безумно хотелось выбежать из палатки и с разбегу окунуться в холодную воду, но я все продолжала валяться. Кто-то подошел. — Ну тише, тише, — Ириссэ аккуратно погладила меня по голове. Своими слезами разбудила сестер. Что за везение! Я попыталась поскорее успокоится, и мне даже это почти удалось. Все-таки не хотелось показывать слабину перед кузинами. Да и перед кем бы то ни было. — Альквалондэ? — понимающе спросила Ириссэ. Я только кивнула, отпивав воду, принесенную Артанис. Когда я наконец подостыла и продышалась - сестры откинули тканевые пологи на входе и между помещениями, так что холодный ночной пахнущий солью и водорослями воздух приятно бодрил, попросила принцесс не говорить о моем поведении никому. — Волноваться не о чем, — немного сухо ответила Нэрвен, — подобные срывы теперь не редкость. Ты, видимо, просто на кораблях не дала волю чувствам. Я с благодарностью посмотрела на сестру, решив, что хотя бы гласно помириться не помешает, а точнее — просто необходимо. Я еще раз поблагодарила сестер, извинилась за то, что потревожила их во время ночного отдыха и сделала вид, что собираюсь поспать еще. От слез разболелась голова, и я сама была не прочь провалиться в сон без сновидений, но до подъема пришлось довольствоваться лишь дремотой. Сил плакать не осталось, но было и не заснуть. От нечего делать я лежала и прислушивались к вою ветра и дыханию спящих сестер и Льяца, который, пока со мной возились Ириссэ и Артанис, снова принял облик кота, а теперь опять валялся неподалеку эльфом. Казалось бы, достаточно приключений на одну ночь. Но нет! По перекатывающейся гальке отчетливо слышны приближающиеся шаги. Кто-то обошел шатер и замер у моей половины. В свете факелов, полыхавших между палаток, я различила очертания высокой фигуры. «Алассэ», — раздался голос в моей голове. «Финдо?» «Нам надо поговорить». «Прямо сейчас? Впрочем, ладно, я всё равно не сплю. Сейчас выйду». «Не стоит: часовой делает обход. Я захожу». «Нет!» — я ногой толкала посапывающего Льяца, но тот и ухом не вел. «Проснись, балбес!» — ноль внимания. «Я захожу, часовой рядом!» «Нет, нет! Подожди! Я… Не одета!» «Укройся до головы одеялом! Да и, Алассэ, я тебя с пеленок знаю! Чего я там не видел!» С этими словами парусиновая стенка шатра приподнялась, в дырку быстро юркнул Финдекано и тут же прижал ткань к земле: дозорный как раз прошел мимо. Финдо перевел дух и осторожно обернулся, может, ожидая действительно застать меня в одном одеяле. А застал то, чего ну никак не мог ожидать: а именно — меня с опухшими красными глазами, полностью одетую и дрыхнущую рядом на моем ложе длинную тушу, которая на проверку оказалась незнакомым эльфом. Сказать, что крайняя степень изумления выразилась на светлом челе Нолофинвиона, — не сказать ничего. Брови Финдекано взлетели высоко на лоб, глаза округлились, он даже рот открыл и застыл, обалдело моргая и щурясь, переводя взгляд с меня на спящего эльфа. Однако видение никуда исчезать не собиралось, поэтому Финдекано, у которого в голове сложился уже десяток объяснений увиденному, одно другого хуже, начал хмуриться, его лицо, как у Морьо, наливалось кровью, кулаки были сжаты, костяшки пальцев побелели, зубы сомкнулись в хищном оскале… Словом, таким кузена я не видела никогда. Тут же пришло не к место осознание, что и я со своей злостью и вечным враньем, и Финдекано с быстрым гневом уже совсем не те, кем были при свете Древ. — Это что? — даже не понизив голос, еле сдерживая рвущуюся наружу ярость, спросил Финдо. «Я тебе объясню, если ты не будешь поднимать шум!» — я почему-то чувствовала себя виноватой, но изо всех сил старалась этого не показать. — Какого Тёмного здесь происходит! Благоразумный (относительно некоторых потомков Феанаро), миролюбивый, всегда разрешающий вопросы посредством диалога, Финдо полез на Льяца с кулаками, навис над ним, схватил несчастного за грудки и начал трясти, сверля безумным взглядом. «Финдекано! Прекрати дурить!» — я пыталась вразумить брата, но он меня словно не слышал. Наконец дух вяло приоткрыл глаза. — Принц Финдекано, какая встреча! — негромко насмешливо произнес майа. — Ты кто такой? И что здесь забыл? «Глупая, необоснованная ревность! Прекрати сейчас же устраивать сцену! Никто не будет ничего объяснять, пока не перестанешь шуметь!» — мне после недавних волнений не хватало только беспочвенного скандала, который к тому же мог рассекретить присутствие майа всему лагерю. Финдекано бросил на меня быстрый взгляд, больше не сказал ни слова в слух, однако все еще тяжело дышал и Льяца отпускать не собирался. А недокот явно забавлялся происходящим. Этот как раз любитель сцен! «Успокоился? Тогда слушай, по некоторым причинам я ему доверяю. Это майа. Не перебивай, подожди! Да, тот, что был на корабле! Льяц! Он привел Амбаруссар в лагерь и спас ваше судно от крушения, когда помог вычислить Бредэль…» — Ты приютила мастера над разумом, который мучил тебя кошмарами? — не сдержался Финдо, но потрясение его было настолько велико, что он, благо, громко говорить не мог. «Я же просила не перебивать и не шуметь! Я сказала, я ему доверяю, к тому же с того момента на корабле он не сделал мне ничего плохого!» — Спелись, значит? «Да тише, прошу тебя! Он обычно в обличии кота, и, когда мне ночью стало холодно, я позволила ему лечь рядом! То, что он перевоплотился, не чья-то вина, а лишь его дурачества!» — Хорошие дурачества! Это ты из-за него сутки пропадала? С ним ушла? Я из последних сил сдерживала гнев, но после последних слов моей выдержке пришел конец, и шатер огласила звонкая пощечина. Я тоже тяжело дышала, а глаза снова наполнились слезами. На другой половине шатра послышались шевеление и легкие шаги. Льяц всё же подумал, что ему быть замеченным одной из принцесс ни к чему, и быстро перевоплотился. Я накинула на кота одеяло, и когда через мгновение полог откинула Нэрвен, то увидела только меня и Финдекано, с красным следом на щеке. — Снова разбудили? Прости, мы больше не будем шуметь! — быстро пообещала я, искоса взглянув на кузена. Сестра усмехнулась и задвинула полог. Отлично! Теперь еще и Артанис! «Доволен? — я гневно уставилась на брата. — А пощечину ты заслужил! Как ты такое вообще придумал?» Дальше я не смогла продолжить, мысли смешались, и снова полились слезы. Я закрыла лицо руками. Было до ужаса обидно, хотя я и понимала, что реакция Финдекано ненормальна, и я подобных слов не заслужила. Но этот красный след… «Извини, Финдо. Я никогда больше не буду так делать, я не знаю, что на меня нашло, но больше никогда не стану, прости…» «Ну все-все. Прости, я, видимо, зря сказал… — растерянно и устало прозвучал голос Отважного. — Но сейчас, когда я узнал, кто он, я не могу оставаться спокойным! Как твой брат!» «Как мой брат? А с кулаками ты на него полез, не зная ситуации, тоже как мой брат?» «Я хочу сказать, — с нажимом повторил Финдо, — что теперь я в любом случае не могу это так оставить. Я не позволю тебе якшаться с этим майа!» «Финдекано, Льяц мне уже во многом помог и может быть полезен в будущем, — я успокаивалась и старалась донести мысль четко. — Я понимаю, что тебе он доверия не внушает, но поверь хотя бы мне! И обещай, что не скажешь никому об этом. Помнишь, ты мне желание должен? Так вот оно». «Я не могу на это пойти», — Финдекано снова нахмурился, хотя было видно, что у него отлегло от сердца, когда я объяснила, что между мной и Льяцом нет того, что он себе придумал. «Я сама справляюсь, так что будь добр не рушить мой план относительно него!» «Ты в постоянной опасности рядом с ним. Да и все мы!» «Он в лагере уже давно, а никто пока на самочувствие не жалуется». «А вдруг он выжидает?» «А вдруг нет? Послушай, хорошо, давай ты будешь за ним следить, и, если тебе покажется, что он что-то задумал, то ты мне скажешь?» В синих глазах читалось множество сомнений. Я решила, что все-таки Финдекано волнуют именно его дурацкие ревностные подозрения, и, дабы отвлечь его и склонить к выгодному решению, крепко обняла. Он как-то рассеянно погладил меня по спине. «Так зачем ты все-таки пришел?» — продолжала отвлекать я. «Я? Да так… Хотел спросить, точно ли ты в порядке, и сказать… — Финдо замялся, — что я, что мы все очень за вас волновались…» «Прости. Во всем виновато море. Не бери в голову! — я погладила кузена по волосам, мягким и гладким, хотя и спутанным. — Я не помню уже, когда видела тебя без кос». «Не нравится?» «И так хорошо, только непривычно. Можно я тебе заплету?» «Можно…» «Ленты с собой? Сколько ты обычно делаешь? Пять?» «Да», — ответил Финдекано на оба моих вопроса. Я взяла с сундука гребень и принялась делать Отважному прическу. Тот сидел, замерев и прикрыв глаза, разве что не мурчал, как кот. «Ну так что, ты согласен?» — спустя некоторое время спросила я. Нолофинвион, тяжело вздохнув, согласился, добавив, что, чуть что, и он вышвырнет этого кота из лагеря. Я, конечно, не стала говорить Финдо, что ему это сделать не под силу. А Льяц между тем заинтересованно следил за нами в своем кошачьем облике. В целом суть нашего разговора ему была ясна: не зря же он помощник Намо! «Коварство…» — долетел до меня его довольный смешок. «Нет, просто маленькая хитрость».