Хризантема или меч

      Шэнь Цинцю с трудом открывает глаза. Над ним нависает встревоженное лицо Ло Бинхэ.       – Учитель забыл как пользоваться ци?       Спрашивает он и насмешка в его голосе дрожит, словно струна.       Наставник выдыхает. Молчит. Ему, наконец-то, тепло.       Опускает взгляд – плечи накрыты тёплым плащом. Он также чёрен и серебренная вышивка змеится, словно живая.       Шень Цинцю поводит плечом, желая сбросить ненавистные пугающие одежды прочь, но ленты плаща завязаны. Скинуть его не получится. Какое унижение! Словно вещь, словно... любовница после совместной ночи. Ло Бинхэ, накрыв его этой вещью словно во всеуслышание объявлял – это принадлежит мне!       Ведь не мог он и впрямь заботиться о его здоровье?       Ученик опускается рядом. Приподнимает тело наставника, помогая присесть.       Шэнь Цинцю сгибает колени. Прячет в них лицо. Молчит.       – Учитель больше не желает говорить со мной? – спрашивает Ло Бинхэ. И в его голосе отчаяние и страх.       «Лицемер!» – думает наставник.       Молчит.       – Учитель? – вновь зовёт его ученик. Усмехается. – Наконец-то ты перестал притворяться. Этот ученик был так напуган, когда учитель вдруг назвал его по имени. Наверное, учитель вчера помешался от горя? Ах, Водная Тюрьма и впрямь так неприятна.       Шэнь Цинцю поднимает голову. Смотрит в глаза Ло Бинхэ, полные сочувствия.       – Напуган? – спрашивает Шэнь Цинцю. – Оставь своё лицемерие и скажи, почему я до сих пор жив? Разве твоя ненависть и жажда мести иссякли?       – Учитель, – отвечает ученик с болью в голосе. – Неужели ты думаешь, что умрёшь... сразу? Ведь учитель мучил этого ученика столько лет, неужели ты решил умереть так просто? Ах, я могу наслаждаться твоей болью и унижением всю жизнь.       Шэнь Цинцю вновь прячет лицо.       – И сколько времени ты?..       – Сколько? – задумывается Ло Бинхэ. – Учитель мучил меня семь лет. А затем пытался убить... Я возьму вдвое. Пусть будет четырнадцать.       Четырнадцать лет?! Он же не застрянет здесь на весь этот срок?!       Задыхается от ужаса Шэнь Цинцю. Даже последние сутки были для него непереносимым испытанием. Он не заработал ни балла! А ему нужно больше ста!       Он сжимается. Затёкшее тело опять и опять взрывается болью. Он не может сдержать тихий стон.       Ло Бинхэ молчит в ответ. Замирает. Лишь несколько мгновений спустя слышится его выдох.       Неужели он и впрямь наслаждается его мучительным состоянием?!       – Даже если каждый день ты будешь отрезать по треть цуня от этого тела, его не хватит на такой срок, – шепчет Шэнь Цинцю.       Ло Бинхэ усмехается в ответ.       – Разве у учителя нет души? – спрашивает ученик. – Почему бы этому ученику не начать с неё? Я могу заставить тебя страдать так, как ещё никто не страдал.       Шэнь Цинцю вскидывает голову. Смотрит ему в лицо. Хмурится. Что он имеет ввиду? Разве в «Гордом Бессмертном Демоне» Ло Бинхэ был так утончённо жесток? Нет. Там он, словно бешенный пёс, растерзал тело учителя за короткий срок. На его смерть не ушло и года.       – О чём ты говоришь?! – содрогается учитель.       Ло Бинхэ нежно касается пальцами лица наставника, приближается. Облизывает свои алые губы.       По спине Шэнь Цинцю ползёт ледяной страх.       – Я возьму учителя с собой на Цанцюн, – шепчет он, касаясь влажными губами нежной раковины уха. – Пусть учитель своими глазами видит, как умирают его близкие люди.       Ученик вдруг прерывисто вздыхает, словно в его голову пришла изумительная шутка.       – Нет, – говорит он. И в голосе дрожит смех. – Учитель будет убивать их своими руками.       Шэнь Цинцю побледнел. Помертвевшее лицо полнилось ужасом и нечеловеческой болью.       – Ведь учитель так послушен, – Продолжает ученик.       Он отстраняется совсем немного. Его усмехающееся лицо в цуне от лица наставника.       Шэнь Цинцю чувствует, как разбегается в венах демоническая кровь.       Он откидывает голову, закусывает губу, чтобы не вскрикнуть от острой покалывающей боли.       – Учитель так прекрасен, – восхищённо и на этот раз искренне произносит Ло Бинхэ.       – Учитель поцелует Ло? – шепчет Ло Бинхэ.       Глаза цвета цин распахиваются. Они полны боли и слёз. Лицо стыдливо краснеет, когда раскрываются его собственные губы и тянутся к губам ученика.       Шэнь Цинцю не может подавить ужас. Контролю этой силы невозможно противостоять! Всё, что он может, закрыть глаза.       Губы сливаются. Язык Шэнь Цинцю проникает в трепетное тепло рта Ло Бинхэ. Нежно касается, дрожит. Он не помнил, чтобы кого-нибудь так целовал.       Ло Бинхэ замирает, пробуя каждое движение на вкус. Его ладонь ложится на затылок учителя. Он страстно впивается в сочный, сладкий плод губ.       Поцелуй глубок и так чувственен.       Шэнь Цинцю забывает, кто перед ним. Забывает, кто он. Забывает весь мир. Ничего нет, кроме этих губ. Кроме этого чувства взлетающих к небесам птиц...       Ло Бинхэ опускает руку. Отстраняется.       – Учитель... – Удивлённо произносит он.       Что-то в его голосе заставляет Шэнь Цинцю замереть – удовольствие. Ло Бинхэ готов рассмеяться от особой смеси удовольствия и страсти. – Отпусти! – вспыхивает от стыда Шэнь Цинцю. – Я давно тебя не держу, – хрипло отвечает ученик.       От осознания правдивости этих слов алая тушь стыда заливает шею Шэнь Цинцю, мягкую ароматную ключичную ямку, полуобнажённую грудь в вороте растрепавшегося халата ханьфу. Лорд Цинцзин задыхается.       Ло Бинхэ смеётся, с трудом сглотнув. Кадык нервно подскакивает от странных мыслей. Ах, они так постыдны и соблазнительны... Смех глубок и искренен.       От него в груди наставника возникает странное щекочущее чувство.       Зачем?! С чего вдруг этому чудовищу целовать Шэнь Цинцю?!       – Как тебе в голову такое пришло?! – шипит учитель, пряча лицо в коленях.       – Учитель, – говорит тот тихо, – всегда был так чувствителен к чужим прикосновениям. Даже шишу Му или глава Юэ не всегда могли себе этого позволить. А обнять учителя и вовсе никто, кроме Инъин, не мог.       Он вновь рассмеялся.       – Учитель красив, словно юная дева. Этот ученик так часто слышал о нём постыдные разговоры в Цанцюн. Если бы только учитель знал, в какую грязь втаптывали его имя ученики Байчжань. Ведь даже к ним учитель был жесток.       Ученик нежно откинул тёмные волны волос Шэнь Цинцю с плеча, обнажая изгиб белой шеи.       – Разве слыша разговоры о том, где и как тот или иной ученик взял бы великого и ужасного Шэнь Цинцю, хотя бы для того, чтобы проверить, ту ли одежду он носит, мог этот Ло устоять?       Ло Бинхэ опускает голову на плечо наставника. Касается губами ямки за ухом.       Шэнь Цинцю вздрагивает.       В его голове ослепительными вспышками взрываются мольбы о помощи, о пощаде.       Но система молчит – баллы ещё не достигли необходимого количества.       Его лицо алеет от стыда. Он едва может дышать под этим вкрадчивым насмешливым голосом.       – Прекрати... – шепчет он прерывисто. – Перестань...       По его телу проходит дрожь – ресницы Ло Бинхэ касаются шеи, когда ученик закрывает глаза.